Юстиниан

Жизнь политическая Византии не соответствовала величию её духовной жизни, но и она была не без славы и не без подвигов. Ни одно государство в мире не выдерживало таких беспрестанных, таких грозных напоров; ни одно так долго с ним не боролось. Волна за волной набегала с севера и востока, бедствие за бедствием обрушивалось на ветхое здание римской государственности, и оно держалось только живущим в нём духом эллинского разума и просвещения. Гроза Германии и западной Европы, Аттила и его Гунны отступили перед гордой смелостью Маркиана. Опустошительный поток обратился на Италию; но Маркиана не стало, и его недостойные преемники не умели поддержать честь государственную. Обломки гуннского ополчения, Гепиды и Славяне (Венды и Анты) грабили северную придунайскую область; Вандалы грабили Пелепонес. Своевольные слуги и наёмники Империи, Остготы вели междоусобную войну и, наконец соединив свои силы под предводительством великого Феодорика, создали новое независимое царство в Италии. Кавказские горцы и Персияне опустошали весь Восток, а будущие завоеватели полмира, Арабы-Сарацины врывались с юга в Сирию и Палестину. В первой половине шестого века взошёл на престол византийский государь, памятный в истории человечества. Беспримесный Славянин, сын славянских родителей (как видно из их имён, а особенно из имени матери – Бегленицы), Управда был призван на царство. Имя своё он перевёл на правительственный, латинский язык и назвал себя Юстинианом.

Если бы ещё нужно было доказывать, что Славяне были исконными жителями придунайской стороны и опровергать нелепое мнение о движении Славян, будто бы врезавшихся в Европу вслед за Гуннами, то имена Управды и его родителей одни уже могли бы достаточно убедить самых упорных скептиков. Ни Гунны, ни Славяне не врывались в Империю до половины podpisVpodpis века, а Юстиниан родился от славянского отца и славянской матери в 482 году, и ни один писатель, ни из византийских, ни из западных, не считал и не называл его варваром или иноземцем. Не явно ли, что он был Славянин-туземец, потомок старожилов Иллирии и Фракии?⁷⁰

Ни воинственные доблести, ни крепость духа не отличали Юстинина-Управды. Чуждый ратному делу, игралище придворных интриг и развратной жены, не внушающий ни страха народу по добросердечию, ни глубокого уважения по недостатку твёрдости и самостоятельности в делах правления, славянский император Византии одной силой любви к правде и к просвещению, одним истинно человеческим сочувствием с человечеством пробудил стихии мысли и жизни, заснувшие в государстве, но ещё уцелевшие в членах его. Его эпоха была эпохой славы слишком мимоходной, но она останется навсегда замечательной по своему влиянию на науку права и на религиозное искусство.

Действия Юстиниана в подробностях своих представляют часто или жестокость, или бессилие: в общих начертаниях и намерениях они запечатлены величием и глубоким чувством христианства и правды. Без уважения нельзя вспомнить о государе, требовавшем от кавказских дикарей, чтобы они вперёд не скопили пленников, и решившемся на войну для этой одной цели⁷¹podpis. Требование Юстиниана напоминает отменение человеческих жертв в Карфагене по приказанию великого сына Гистаспова⁷²podpis. Чисто нравственные побуждения так редко являются в истории, что она не имеет права миновать их без внимания.

Африка была снова вырвана у Вандалов, Италия у Вестготов. Велисарий и Нарсес напомнили миру о прежних торжествах римского оружия и германским дикарям о ничтожности их нестройного мужества перед образованной силой Рима. Персия была удержана в своих границах, несмотря на предприимчивое славолюбие и воинственность Хозроя. Славянские Болгары отодвинуты за Дунай. Земля византийская расширилась снова от Каспия и цепи демавендской до Атласа и западного океана. Зодчество вспомнило своё древнее величие, и своды Софийского собора смело поднялись к небу, как духовный гимн, в урок будущим векам и в свидетельство не умирающей художественности на земле Эллады. Полное и величественное собрание гражданских законов (лучший памятник древнего общественного мира), составленное под надзором самого императора, спасло для потомства выражение праводатной мудрости Рима, мудрости часто соблазнительной и вредной для новейших народов, но ещё чаще богатой наставлениями для всех времён и без сомнения никем не превзойдённой. Таков был подвиг Юстиниана, но он не мог остановить падения государственного.