Аравия. Её племенные и религиозные стихии

Во время побед Аваров и Персов и окончательного торжества Византии над ними (т. е. в начале VII века после P.X.) началось новое движение умственное и народное, перед которым суждено было погибнуть и Персии, и Византии, и всем остаткам эллинского мира. В это время родилось и стало крепчать учение Магомета; в это время пробудилась воинственная энергия Аравии, страны, дотоле незамеченной историей.

Вообще критика привыкла смотреть на Аравию как на землю, населённую одним племенем, разделённым на несколько ветвей. Нет сомнения, что такое мнение в отношении к Аравии менее неразумно, чем в отношении к Индостану, в котором двойственность духовного начала и тройственность начала народного совершенно ясны; за всем тем оно одинаково ложно в обоих случаях. Предания местные содержат в себе явное свидетельство о вражде и борьбе южной Аравии с северной⁸⁴ (подобно борьбе Индостана и Декана); предания Палестины указывают на колонизацию северной Аравии из областей приараратских, т. е. иранских. История Египта и предания, связанные с нею, содержат неоспоримое доказательство колонизации африканской или кушитской с юга, по прибрежью морей. Иначе и быть не могло. Бесконечное расширение кушитской власти, которым открываются исторические века, не могло миновать области ближайшей к колыбели народов кушитских; но сухая и бесплодная степь не привлекала завоевателей или колонистов, перед которыми расстилался ещё весь мир во всей своей роскоши и беспредельности. Дети Куша и Мисраима заняли только часть береговой полосы и плодородные долины и скаты гор, прославившиеся издревле под именем блаженной страны⁸⁵. Без сомнения, они проникли и далее вверх по персидскому заливу, откуда они впоследствии переселились на берега Средиземного моря и основали великие торговые колонии Сидона и Берита, города, полные богатства и разврата, подчинившиеся впоследствии первенству предприимчивого Тира, созданного воинственными племенами прикавказской Иверии. Отдельные ветви кушитов расселились и в самых горах северной Аравии⁸⁶, в её диких ущельях и на окраинах её песчаных степей, связывая почти беспрерывною цепью завоеванные берега Тигра и Евфрата и роскошь кушитских столиц, Вавилона и Ниневии, с верховьями и берегами Нила, колыбелью всех великих доисторических царств; и везде, где основался поклонник органической необходимости, безмолвный художник, победитель вещественной природы, везде врезал он пещерные храмы в стенах отвесных скал или обращал целые горные ущелья в чудные памятники смелого зодчества, или пролагал водам новые пути в недрах упорного гранита, или заключал их в гигантские хранилища, обеспечивающие плодородие знойного и маловодного края. Так и теперь путешественник встречает в горах Аравии великолепные развалины древних забытых городов, в области, уже снова засохшей и не способной для человеческого жительства; так предания Аравии ещё сохраняют память об огромном искусственном озере и его исполинской плотине и об рукозданном эдеме, разрушенном напором вод и землетрясением и обратившемся снова в бесплодную пустыню⁸⁷. Но между поселений кушитских и по всей ширине степей и по зелёным островам её кочевали или селились древние пришельцы с севера, одноплеменники жителям земли ханаанской, вероятно одноплеменники и кушитов, но менее развившиеся в их художественном и учёном направлении, и все эти племена дружились или враждовали между собой, вступали в один кровный союз и сливались в одну народную семью. После первого торжества кушитов восстала сила Ирана, вызванная угнетением, наученная вещественному знанию и государственной мудрости от своих завоевателей. Восточная Бактрия сплотилась в государство, приевфратские столицы кушитов перешли в руки иранцев; народы приapapатские завладели Палестиной; власть Египта заключена была в тесные пределы; семьи пастырей проникли на самые берега Нила и приобрели на время верховную власть в царстве Фараонов; поток новопришлых народов разлился по всей Аравии, усиливаясь со дня на день, стесняя прежних владельцев и смешиваясь со старожилами. Так поселились в степи братья семьи еврейской, Моавиты и Аммониты, и весь род Измаэлитов, и позднейшая семья Исавлян, и многие другие менее известные и вероятно древнейшие. Общее движение сиро-аравийское создало везде из смешения одних и тех же стихий одни и те же племена и языки; но чистые или почти чистые кушиты держались долее на поморье южного океана и долее сохраняли свои древние уставы и обычаи. Религиозная борьба и религиозный синкретизм отозвались и на юге, но с меньшим ожесточением, чем в области приливанской. Ширина степей и невольная разъединённость отняли у столкновения его резкость и у борьбы её свирепость. Прошли века, и мир аравийский, почти отдельный от остального мира, развился по своим особым законам, довольно однообразным для всей Аравии, но несколько различным по различным местностям.

Так Север удерживал более основную идею единобожия и характер Ирана, Юг – идею многобожия и характер кушитский. Между тем отделённые части Аравии подпадали то власти Египта, то власти Эфиопии⁸⁸, часто владевших обоими берегами Чёрного моря и берегами Южного океана; северные области обращались в подданство или царством Еврейским, или Ассирией, или Персиянами. Но временное владычество иноземцев мало изменяло характер и обычаи туземцев, вольнолюбивых, отчасти кочевых и не склонных к быту государственному. Нет сомнения, что незначительное по пространству своему и недолговечное царство иудейское, сильное внутренним духом и возвышенностью своего религиозного учения, имело более всех других влияние на родственные ему племена Аравии. Много идей религиозных, много преданий и воспоминаний старины было пробуждено Израилем в земле Измаэлитов и Исавлян и других семей единокровных с ними. Падение царства Израильского бросило колонии еврейские далеко на Юг к верховьям Нила, и там возникло новое царство еврейское в одичавшей колыбели кушитской мудрости⁸⁹. Окончательное падение Иерусалима усилило древнюю колонию. Между тем из Египта вверх по Нилу проникло христианство, и в Абиссинии возникло, рядом с царством еврейским, царство христианское⁹⁰, и обе стихии перенесены были на западные берега Аравии с их взаимной борьбой, с их сильным и духовным учением. Ослабление римской империи и падение Парфян открыли смелым племенам пустыни путь на север. Низовья Евфрата и Тигра, часть Палестины и Сирии были ими опустошены. Царство, ими основанное, грозило Персии и спорило о первенстве с Римом во время Аврелиана. Общая жизнь человечества проникала всё более и более в южный полуостров, так долго от неё отчуждённый. К концу VI столетия на берегах Чермного моря стали лицом к лицу друг против друга самые разнородные начала жизни духовной. Идолопоклонство введённое или, по крайней мере, усиленное торжеством южного племени Иоктанидов, остатки Иудейского царства, уже распавшегося после кратковременной воинственной славы, но сохранённого ещё в нескольких неприступных горных крепостях⁹¹, остатки христианства, ослабленного временной победой Персии, завоевавшей часть Аравии вместе с Палестиной и Египтом, и остатки древнего звездопоклонства (поэтического очищения многобожия), завета ассирийской и вавилонской старины. Великое религиозное брожение происходило в глубине благородной и созерцательной природы народов аравийских.