СЛОВО в день восшествия на престол ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА¹⁸

«Потреба повиноватися не токмо за гнев, но и за совесть» (Рим. 13, 5).

В этом кратком изречении Св. Апостола Павла заключается глубокое: указание на главнейшие черты христианского учения о повиновении власти. Раскрытие его может быть весьма полезным по обстоятельствам настоящего времени. Кто не знает о современной борьбе в просвещенном христианском мире между властями и подчиненными? Эта борьба сопровождается и теперь великими бедствиями для народов, но . еще большими угрожает в будущему если не будет остановлена. Но замечательно, что сами властители и правители затрудняются найти средство для укрощения противников власти, каковы: неправомыслящие философы и писатели, социалисты, анархисты и т. д. Поднимаемые ими волнения угрожают государственными потрясениями и переворотами, от которых не раз уже страдали образованнейшие страны христианского мира, Итак, где же искать средств для прекращения этого зла? Только в возвращении самих народов к здравомыслию; а здравомыслия надобно искать в христианстве. Все истинные христиане веруют, что Бог, сотворивший нас и искупивший от вечной погибели крестною жертвою Богочеловека, промышляет из века в век о спасении человечества. Если это истина, то вместе с нею должна быть признана и другая, именно, что Он промышляет и о правильности и порядке нашей земной жизни, без чего невозможно мирное и христианское духовное делание для нравственного усовершенствования и спасения нашего. В чем же осуществляется это божественное попечение о благоустройстве нашей земной жизни? В правах и действиях земной власти, управляющей, повелевающей, судящей, карающей и милующей; несть власть, аще не от Бога, говорит Апостол, сущия же власти от Бога учинены суть (Рим. 13. 1). Здесь заключается внутренняя связь царства Христова с царством человеческим. Учредитель и верховный Правитель того и другого царства есть единый Бог, Царь царствующих и Господь господствующих (Тим. 6, 15). Кому из людей, когда и как вверяется власть над подобными ему людьми, – имеющим ли законные права на нее, или ее похитителям, завоевателям, – достойным или не достойным, благодетелям или бичам человечества,– всю это делается не без Божия распоряжения, или попущения, – для счастья народов, приобретающих благочестием Божие благоволение, или для наказания и исправления развращенных. „В руках Господа власть над землею, говорит Писание, и человека потребного Он во время воздвигнет на ней» (Сир. 10, 4). Потому во всех переменах в жизни народов начало повиновения власти остается неприкосновенным и неотложным. Мы по благому промышлению Божию о нашем отечестве имеем над собою наследственную самодержавную власть Царей наших, носящую на себе светлый образ единодержавия Царя царствующих и Господа господствующих, власть Богом освященную и Его благоволением в виду всего мира превознесенную и возвеличенную, власть, на которую ныне смотрят с уважением и как бы с некоторою завистью другие великие властители и народы, лишенные единства, твердости и полноправия власти. Нам нужно только утвердиться в наших православных воззрениях на священное значение власти, беречь себя от ложных мыслей и чуждых влияний, служить и повиноваться от искреннего сердца, по слову Апостола Петра, царю яко преобладающу и правителем от него посылаемым (2, Пет. 13, 14), да тихое и безмолвное житие поживем, по словам Апостола Павла, во всяком благочестии и чистоте (1Тим. 2, 2).

„Надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести». Это положительная заповедь, не допускающая ни сомнений, ни возражений. Замечательно, что Св. Павел иначе преподает учение о вере, составляющей самую главную часть евангельской проповеди. Он, предоставляя первоначальное движение к вере в Христа нашему сердцу (Рим. 10,10), дальнейшее усвоение и уразумение ее поручает нашему уму, возгреваемому верою сердца. Так он осуждает язычников, которые не позаботились „иметь Бога в разуме” (Рим. 1, 28); радуется, когда христиане обогащаются познаниями в вере (1Кор. 1, 5), поощряет к высшему и твердому уразумению ее догматов: „не будьте детьми умом; на злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1Кор. 14, 20), и только предостерегает от „превозношения» разума, заповедуя „пленять» его в послушание Христу (2Кор. 10, 5). Таким образом руководство в первом и главнейшем деле нашего вечного спасения, – в вере, он с доверием отдает разуму, озаряемому „умом Христовым» (1Кор. 2, 16) а для сохранения порядка в нашей земной жизни предписывает безусловное повиновение власти. Очевидно, Апостол высшее руководство в сохранении верховного начала власти не доверяет разуму, а поручает главным образом совести. В чем же причина такого разграничения?

Во-первых, в различии свойств разума и совести; во вторых, в разности областей, в которых действует разум и совесть в общем деле нашего спасения. Свойства разума: размышлять, сомневаться, спорить и убеждаться, а единственное свойство совести – наблюдать за исполнением непременной воли и закона Божия. Где действует разум и совесть? Разум в области созерцательной, а совесть в области нравственной, практической. Дело первого – приобретение здравых мыслей, дело второй – сознание необходимости исполнения закона и совершения добрых дел. По этому в вере позволяется испытание и исследование: испытайте писаний, сказал Господь (Иоан. 5, 39), а в нравственной деятельности требуется сознательное повиновение – непосредственно власти Божией, или от Бога предоставленной людям: повинитеся Богу, противитеся же диаволу (Иак. 4, 7), говорит Апостол Иаков, а Апостол Павел настоятельно повелевает Епископу Титу: воспоминай тем (пасомым), начальствующим и владеющим, повиноватеся и покорятися (Тит. 5, 1), Здесь ключ к разрешению тайны современных гибельных движений в борьбе с властью. Люди образованные, руководители народов, перенесли вопросы о значении власти из области нравственной в область умозрительную или созерцательную, где господствует разум со всеми своими природными свойствами и недостатками. От того они, вместо исполнения обязанности повиноваться власти, присвоили себе право свободных суждений не только о той, или другой форме проявления власти, но о самом ее начале и основаниях, а за тем и противления ей. Как неправильны подобные отношения к власти и гибельны их последствия, это доказывается Словом Божиим, свидетельством истории и опытами нашей собственной жизни.

Первые слова божественного законодательства о повиновении земной власти мы находим в десятословии, изреченном самим Богом на Синае: это заповедь о самой начальной власти, родительской: чти отца твоего и матерь твою. В этой заповеди мы видим обетование благоденствия за исполнение ее да благо ти будет и долголетен будеши на земли, т. е. указание на совесть, опытом познающую благо. Эта же заповедь подтверждается и страхом наказания за неисполнение: человек, иже аще зло речет отцу своему, или матери своей смертию да умрет (Лев. 20, 9). За тем дается общий закон о почитании лиц начальствующих: судей да не зло- словии и князю людей твоих да не речеши зла (Исх. 22, 28). Это зерно, так сказать, учения о повиновении власти, данное Евреям, получило полное развитие в Новом завете и вместе с другими истинами божественного откровения возвещено всему миру. С особенною ясностью и силою оно изложено Апостолом Павлом в послании в Римлянам, предназначенном для самого средоточия всемирной власти, т. е. для Рима. Вот сущность этого учения. – Власть земная установлена Богом; поэтому противление ей есть противление самому Богу, – есть грех, противляяйся власти Божию повеле- нию противляется, противляющийся же себе грех приемлет (Рим. 13, 2). Она облечена свойствами божественными: правосудия и милосердия, и правами казнить и миловать. Для непокорных, в руках человека облеченного властью, как слуги Божия- меч, но он же есть и руководитель к добру для покорных. Отсюда происходят все обязанности гражданина: уплата податей, урочные труды, уважение и почтение к лицам начальствующим и пр. (Рим. 13, 1–7). Возводя это учение о повиновении власти к высшему уразумению христианского долга и свободы, Апостол заключает: „не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви: ибо любящий Бога исполнил закон» (Рим. 13, 8).

Теперь вспомните историю времен апостольских и первых веков христианства. Чем должны были ученики Христовы начать проповедь евангелия между язычниками, – учением о вечном спасении людей и Христе Спасителе, или преобразованием варварской, насильственной языческой власти, противлением ей, как недостойной и несогласной с духом христианства? Конечно, повелением о повиновении власти. И за одно осуждение идолопоклонства и отчуждения от суеверий языческих христиане были признаваемы врагами государственной власти и порядка, хотя это касалось не политических, а только религиозных убеждений: как же приняли бы их язычники, если бы они учили порицать существующую власть, противиться ей и отвергать государственный установления и законы? Очевидно, это было справедливым поводом уничтожать христиан, как действительных врагов государства, как бунтовщиков и преступников. Сила власти подавила бы христианство в самом начале, а проповедь апостольская не нашла бы последователей в виду преступлений самих проповедников. Святые Апостолы предвидели эту опасность и заповедали своим ученикам смирение, кротость, послушание и привлекательные даже для язычников добродетели милосердия, терпения, мужественного перенесения мучений и даже смерти за верность принятой ими вере. Св. Апостол Петр, убеждая христиан с радостью переносить порицания и все страдания за Христа, опасается, чтобы кто-нибудь из них не пострадал, как „убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое, а если, как христианин, то не стыдись, а прославляй Бога за такую участь» (1Пет. 4, 15, 16). Итак, первая забота Апостолов состояла в том, чтобы чрез исполнение учения Христова возвести христиан к нравственному совершенству, поставляющему их, как безупречных в общественной жизни, выше всякого требования государственных законов, по слову Ап. Павла: „закон положен не для праведника, но для беззаконных и непокорных, нечестивых и грешников» (1Тим. 1, 9). Что же Апостолы предвидели в будущем? То, что христианство, входя в дух и внутреннюю жизнь человеческих обществ, научит их самих изменить и усовершить законы и перестроить государственный порядок согласно с учением и правилами жизни христианской. Это и утверждают беспристрастные историки, именно, что христианство улучшило человеческие нравы, смягчило жестокость и деспотизм правителей, повело к уничтожению рабства, к уважению человеческой личности и свободы, к заботе об исправлении преступников, к облегчению их наказаний и проч. Таким образом христианское учение и история преподают нам такое нравственное правило относительно изменения государственных учреждений: не мечтательными философскими проектами, не насилием, не внешним разрушением государственных учреждений, не восстаниями, не взрывами не убийствами царей и правителей, одним словом, не борьбою с властью достигается общественное благоустройство, а внутренним нравственным усовершенствованием каждого гражданина. Честный, кроткий и благожелательный голос таких граждан укажет, чего нужно желать от правителей в смысле устранения препятствий к деланию добра, защиты от нарушителей порядка, облегчения общественных нужд. Это дает возможность и самим правителям действовать в том же духе нравственного преуспеяния и находить себе сотрудников способныхи достойных.

Изрекая неотложную заповедь о безусловном повиновении власти, Апостол, как мы видели, указывает два побуждения к исполнению ее: страх наказания и внушения совести. Велико различие между повиновением по страху и по совести. Но то и другое определяется нравственными свойствами людей и степенью их понимания нравственного долга.

Прирожденный человеку грех и добровольное подчинение его влиянию, развращающее сердце и плодящее плотские страсти притупляют совесть и делают человека рабом греховных навыков. Потребность удовлетворения страсти, иногда жгучая, доводящая до невыносимых страданий, как в пьянстве, и жажда плотских наслаждений в развращенном человеке перевешивают благородные побуждения: чувство чести, стыд, естественное отвращение от преступления, опасения за собственное благополучие и близких к нему людей, и как невольника влекут его на дела злые, страшные для честного человека. Чем можно остановить его, вразумить, дать ему возможность опомниться и возвратить его к правильной жизни? Человека с “сожженной ”в пламени страстей „совестью» (1Тим. 4, 2) можно вразумить только физическим, или душевным страданием от ожидаемого, или испытываемого наказания, пересиливающим побуждения страстей. По этому, Апостол и указывает на меч в руках служителя власти, прибавляя, что он „не напрасно его носит» (Рим. 13, 4). Отсюда видно, что чем меньше власть пользуется правом возмездия за преступления и соответствующими важности их наказаниями, тем больше умножаются не сдерживаемые страхом преступники, тем большим опасностям подвергаются от них честные люди, самые государства и их правители. Когда в христианском государстве, как в языческом, умножаются преступники, перечисленные Апостолом Петром, каковы: убийцы, воры, злодеи, посягатели на чужое, тогда сам опыт, сама жизнь говорит, что чем-то связываются руки, держащие знамя власти и меч правосудия. Если от „воров» нет спасения ни дома, ни в общественных собраниях, ни в путешествиях; если „убийцы и злодеи» целыми шайками врываются в жилище мирных граждан и вырезывают целые семейства, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей; если от „посягателей на чужое» не защищены ни казна, ни общественные учреждения, наполненные преимущественно людьми образованными; если все это взятое вместе представляет печальную картину глубокого расстройства общественной жизни: то очевидно, что преступники взяли силу, стали дерзки и умножаются с каждым днем в виду безнаказанности или слишком легких наказаний и что власть должна держать меч в руке своей обнаженным, готовым на поражение злодеев.

Где же однако причина этой совестливости власти пред преступниками, этой робости и неуместной жалости к ним более, чем к честным гражданам, которые от них страдают, не находя надлежащей защиты? – Единственно в ложных учениях, возобладавших над умами современных христиан. Говорят, что в наше время христианство понято лучше, чем в века предшествовавшие, что ныне высшим началом общественных отношений и самого управления признается „всепрощающая любовь» . Но проповедники этой неразборчивой, дешевой любви забывают, что безграничная, бесконечная любовь принадлежит одному Богу, но и в Его премудрости соразмеряется с нелицеприятным правосудием, и проявляется не только в помиловании но и в попечительном исправлении заблуждающихся вразумлениями и наказаниями. Прибавьте к этому ложному убеждению еще не выветрившиеся у нас материалистические учения о том, что человек есть произведение природы, подчиненное ее механическим законам, что не сам человек, не развращенная его воля виновны в преступлениях, а среда, где он родился и жил; что нужно не казнить преступника, а лечить его и исправлять среду, где он живет. Но не трудно понять, что физически больного, потерявшего сознание, нужно связывать; а упорного преступника, весьма редко теряющего сознание, необходимо лишать свободы по его ожесточению, и исправлять, как сказано наказанием, что и делалось во все времена. Α целые среды общественной жизни исправляются многими десятилетиями и даже веками, в течение которых от умножения порочных личностей самые среды могут обратиться в сборища злодеев. Пора убедиться, наконец, что не распространением только научных сведений можно удержать людей в порядке; а строгим наблюдением власти за поведением их, охранением религиозных учреждений и благочестивых обычаев, просветлением человеческого сознания божественными истинами христианства и упражнением в добрых делах.

Указывая на страх наказания, как на необходимое средство для обуздания людей грубых и развращенных, Апостол почитает его недостаточным для истинных христиан, которые должны иметь „благую совесть» (Тим. 1, 5), бодрую, чистую, руководимую страхом сыновним, или исходящим от любви опасением оскорбить проступком любимое существо, и во-первых, конечно, Бога, а – потом и ближних. Велико различие в деятельности по страху и по совести. Страх действует только в виду наказания и прекращаете свое влияние, когда опасение наказания проходит; поэтому он не ведет человека к усовершенствованию, а держит во власти порока. Человек под влиянием страха лжет, хитрит, не гнушается и преступными средствами для спасения от угрожающего наказания. Не таково действование по совести.

Совесть во всех наших поступках, а, следовательно, и в деле повиновения власти стоит перед данною нам заповедью, как перед волею Божией, и потому исполнение ее почитает нашим долгом. Это сознание единства и обязательности Закона Божия объемлет всю нашу внутреннюю и внешнюю жизнь. А так как большая часть нашей жизни проходит во внешней нашей деятельности – в земледелии, торговле, промышленности, в общественной и государственной службе: то мы всюду, на каждом шагу встречаемся с законами земной власти, определяющими все роды нашей внешней деятельности. По этому постоянное, честное и усердное исполнение этих законов в смысле нашего нравственного долга составляет путь к нашему духовному усовершенствованию, столь же прямой и верный, как внутреннее очищение нашего сердца, как молитва, как дела милосердия и проч. В этом направлении христианин видит пред собою, прежде всего, обязанность предписанную законом, и не пускается в праздные разговоры и рассуждения о начальниках, о достоинстве их распоряжений, о государственных порядках и правительстве. Он знает, что и недостаточный закон может быть восполнен наилучшим его исполнением, что начальники, как сами состоящие под властью, не потребуют от него незаконных действий, и правители, состоящие из людей несвободных от ошибок, как и все люди, надеются, что честные исполнители их мероприятий не допустят недосмотрам обратиться во вред государству. Как очевидна при этом взгляде на повиновение власти неуместность, а иногда и преступность – вольномысленных рассуждений о властях и порицание государственных порядков на соблазн другим, когда предстоящее по прямой обязанности дело остается без исполнения, обличая леность, скрывающуюся под высокопарными рассуждениями!

Покорный правительству и его законам гражданин, ободряемый своею совестью, действует спокойно и бодро, не опасаясь взысканий со стороны власти, так как свободен от преступлений, а в невольных ошибках всегда надеется на снисхождение. Он помнит наставление Апостола: хощеши ли не боятися власти, благое твори (Рим . 13, 3); но довольный своим внутренним состоянием, поощряемый одобрением власти, он служит и примером для сослуживцев, проникающихся: уважением к нему и без зависти смотрящих на заслуженные им отличия. Умножение таких граждан составляет силу государства. Мыслители и писатели в духе современной свободы видят силу руководящую народы в так называемом „общественном» мнении”, вообще непрочном и ненадежном, но для распространения ложных взглядов весьма удобном. Но скромные и честные труженики служебного долга образуют другую, более твердую и благотворную силу: „общественную совесть». А это свойство христианских обществ и есть охрана от преступлений; так как преступления оскорбляют, и иногда приводят в ужас целые общества. Посмотрите, не утрачиваем ли мы эту чуткость совести, этот страх, который поражает неиспорченного человека не только при виде тяжких преступлений, но и при слухах о них? Ежедневные известия газет о множестве совершаемых у нас преступлений, называемых „зверскими», но в которых звери неповинны, не приучают ли нас считать их делом обыкновенным? Не привыкаем ли мы дышать этою тяжелою атмосферою порока? Не впитывается ли в наши души эта язва зла? Не она ли, в примерах старших, заражает ныне и детей, с недавнего времени составляющих особую заботу судей, и известных под печальным именем „малолетних преступников?»

Конечно, нам возразят: как же с этим взглядом на безусловное повиновение власти согласить принятую во всем просвещенном мире „свободу мысли», „свободу слова», „свободу совести»? Для христианина давно уже все это соглашено Иисусом Христом и Его Апостолами. Благая, мысль, здравое слово, дело совершаемое по совести во всех странах, даже языческих, имеют свободу. А нам, христианам, внушается с особенною силою, что всякий помысл неправедный есть мерзость пред Господом (Прит. 15, 26), что за всякое слово не только гнилое, но и „праздное», мы дадим ответ в день судный» (Еф. 4, 19. Мат. 12, 36), что свобода иметь свою особую совесть, противоречащую “благой» общей совести христианской, – есть прямой путь к утрате совести и веры (1Тим. 1, 19). Вы вольны иметь и нечистая мысли в глубине своей души на свой страх b ответственность пред Богом, но извергать их в слове на развращение умов, но творить беcсовестные дела на соблазн другим, каковы напр. открытые незаконные сожития, это значить смеяться над законом.

Высказывать здравые мысли устно и печатно, если мы имеем для того достаточный способности и познания, мы обязаны как граждане и христиане, поскольку это согласно с благоговением в верховной власти, в пределах указанных ее добрым советникам. На все искусные подходы и покушения выговорить от нее себе вольности под именем свободы, с ограничением ее божественных прав, – все такие мысли и соблазнительные для неопытных указания уже становятся преступными деяниями. Проверяйте, братия, новые философские учения с учением христианским и вы не будете жертвами человеческих заблуждений. А повиновение нашей отечественной самодержавной власти, носящей на себе светлые черты власти богоучрежденной и промыслом Божиим хранимой и споспешествуемой, есть основание нашего мира и благоденствия, величия и славы нашего Государства.

Мы сегодня празднуем день восшествия на престол Благочестивейшего Государя нашего и возносим молитвы об Его здравии и благоденствии. Выслушайте с особенным вниманием и сердечным обращением к Богу эти знаменательные слова молитвы на предстоящем молебном пении: Покажи Его врагом победительна, злодеем страшна,добрым милостива и благонадежна. Затем, сколько нам дозволено выражать Царю нашему наши верноподданнические чувства, все мы вознесем к подножию Его престола, как „причастника божественного помазания» по образу Царя Христа (Пс. 44, 7, 8), наши приветствия и благожелания, словами Царя-пророка Давида: препояши меч Твой по бедре Твоей, Сильне, красотою Твоею и добротою Твоею, и наляцы и успевай и царствуй истины ради, и кротости, и правды (Пс. 44, 4). Аминь.