Приложение 1. Краткая редакция устава прп. Иосифа Волоцкого

Монастырский устав. Сказание главамь настоящий сия книги.

О соборней молитве – 1.

О пищи и питии – 2.

О еже не беседовати о трапезе – 3.

О одеждах и о обущах – 4.

О Святых иконах и книгах – 5.

О еже не беседовати по павечерницы – 6.

О еже не подобает иноком исходити вне обители без благословения – 7.

О соборном деле –8.

О еже не подобает в обители быти питию, от него же пияньство бываеть – 9.

О еже не подобаеть в обители жити орочатомь – 10.

О еже не подобаеть в обители женскому входу быти – 11.

Ведомо буди, яко в сей книзе 11 слов, списание Игумена Иосифа, ктитора киновия Пречистьи богородица близ града Валока Ламьскаго, общежителная его предания к своим ему ученикомь от Божественнных Писаний паки же его 11 слов и предисловие на безбожныя еретики. И аще кто не упрочет сих словес взнепщуеть, яко не всим ключими суть, но токмо единем началником и прочим любомудрецем, хотящим еретиком спротивитися и претися с ними, но несть тако, якоже он непщует, понеже обдержны суть и всемь ключими – архиереом, и миряномь, и простьцем, и инокомь лаврьским, и киновияном, и пустынником, и ошельцем. И аще кто с вниманиемь прочтет и со истиннною верою к богу и к списателю, много имать ползоватися: зело бо приятны суть, понеже в них изъявится вся истинна от Божественнных Писаний пророческих и апостольских и еуангельскихь и обличится вся прелесть жидовьская и всех безбожных еретик суесловия сими богодухновенными списании.

В лето 7022 дана бысть книга сия инокомь Нилом Полевым по трех душахь, написати их по преставлении в список повседневной: Ксению, инока Марка, инока Нила, в обитель Пречистыя богородица честнаго и славнаго ея Успения, в строение преподобнаго отца нашего Иосифа, еже есть близ Волока Аамьскаго.

Молим же ся вамь, господие наши и отцы, прочитающеи книгу сию и при животе нашем и по смерти: помяните вашу к нам последнюю любовь и помяните наша душа в Святыхь ваших молитвахь.

А дал есмя по собе осмь книгь от списка повседневнаго и три рубли денег на три срокоусты, и чтобы бога ради по нас по коегождо преставлении отпели без препуска 40 обедень и с понахидами, сиречь сорокоуст. Молим же ся с слезами и приказываем сия исправити по преставлении душь наших господ ину нашему христолюбивому князю Арсению Голенину, и старцу Касияну, и старцу моему Ионе Голове, и старцу Геронтию Рокитину, и надеющеся и о сей любви от господа бога милости сподобитися.

Подобает убо намь, братие, прежде всего показати тщание и подвиг, яко вся в общем житии благообразно и по чину да бывають, изряднее же всего чин церковныя службы, яко да нечто сущих в уставе мало или велико, по некоей вине презрится, но да хранится церковныя службы чин же и устроение и непреткновенно и непреложно, яко же от Святыхь отець предасться намь Писанием же и преданиемь. Сего ради всегда сие приемлемь и обновляемь в сердцыхь нашихь, да не како многовременным течениемь в забвения глубину впадше помрачатся и погибнут и ни во чтоже будут помале. Аще бо и Писаниемь вображенная зримь, но обаче день от дне растлевающася и ни во что же прекланяющеся, колми паче, аще о сихь нерадити начнемь и леностию и уныниемь непотребну створим Божественныя церкве службу и вместо мзды клятву себе исходатайствуемь. Сего ради прежде бо всего подтщимся о сем, яко да купно егда клепание возгласит, тогда вся яже в руках наших обретшаяся вскоре отметнем, и с тщанием мнозем и усерьдием потецем к Божественнному красному пристанищу церковному, яко Петр и Иоанн к гробу господню; и не ждем конца клепанию и сверьшенаго начала пению; и не глаголемь, ниже помышляем, яко аще прежде поиду и много имам ждати и вотще и безполезно седети. Глаголет бо Великий Афонасие, яко аггели божи. жертовнику предстоят, и видят нерадиваго и усерьдствующаго, и познавают, и иже с благоговением и не тако приходящих сведят, и кленущихся и празднословящих и ленящихся назнаменуют. Глаголет же Святый Ефрем: се ведый, яко грядущу ти на благое и о единомь слове блазе и о единой стопе мьзду приимеши, такожде грядущу ти на зло о стопе же и о словеси праздне ответ имаши дата в день судный. Аще убо клеплет брат, воспряни вскоре, и прилежно тецы в собор с тщаниемь, и воздвиг руце к богу, поклонися престолу его и благодати, яко серна от тенета избегши и яко птица от пругла; яко да и леняяйся, видя твое прилежание и единодушие, воздвигнет свою душу на воспряновение, и ты яко уста божия будеши, изводяй честное от недостойнаго.

И елико пребываеши в соборе косня и ожидая, толико большая благодати от бога сподобишися: иже бо прежде приидет, той прежде и милости сподобится от господа бога. Ибо к земному царю аще кто приходит прежде и пребывает стоя или седя у полаты всегда, ожидая царева происхожения, и коснит и медлит всегда, и тако творяй любим бывает царем. Аще ли же кто нерадиве и с преобидениемь и последи всех приходя, таковый яко нерадив и ленив от лица царева отврьжен будет. Тако и мы, аще нерадети начнем о Божественнемь соборнем правиле, последи всех приходяще и прежде всех отходяще, таковыи яко нерадив отврьжен будет от бога.

Сего ради, братие, всяко земное дело и попечение и леность и сон отвергше, потщимся всегда прежде всехь тещи на молитву, и тако всегда в начале обрестися, и не ждати, дóндеже сие или оно дело створити, и тако поита или яко, донележе и прочии сберутся; но друг пред другом спешаще, яко же в расхищении плена. Яко аще кто прежде приидет, таковый паче обогатится небесным богатством.

Глаголют бо Святии отцы, яко аще кто каково дело делает и молитвенному часу приспевшу не оставит прилучшагося ему дела, сей от бесов обругаваем есть. Диавол бо лукав сый и весть, яко вместо малых трудов царствия небеснаго наследие прииметь, аще кто потщится и понудит себе на дело божие и начнет приходити в Божественный храм, еже молитися и Божественная словеса послушати; тгда он спротивная помышления приносит: пожди, глаголя, дóндеже сберутся вся братия и начнутся пения, и тако поидеши; овогда же вещи некия яко благословны и нуждны прежде створити и потомь поити; спящим же мечтания тогда паче обыче творити; овогда же и сном погружает. Сия убо сдевает, яко да час от часа украдеть молитвеннаго времене, и тем на ны бога в негодование подвигнет: несть бо, яко аще начало неискусно, и все отверьжено и посрамлено. И якоже Каин первая убо себе, вторая же богови принесе, отвержен бысть и неприят, такожде и ныне иже прежде хотяи суетныя и тленныя и земныя вещи управити, и того ради к началу Божественнных пений не приходити, и сей отвержен от бога бывает и мрзок. Мы же убо в начале сие отсечем небрежение: проклят бо всяк творяй дела господня с небрежениемь и люто бо есть обычай дльг исцелити. И сего ради прежде всего понудимся сами и положим себе закон и заповедь добродетелемь, еже всегда спешити и прежде всех обретатися в Божественнном деле и с многим тщанием притицати на душевную пищу. Тъчию положим начало, тчию начнем творити, и не оставит нас бог, и дарует намб милость, и послет помощ с высоты Святыя своея: любит бо зело и хощет спастися нам; и се ведый, яко трезвяйся, той прибыток обрящет; а леняйся, той отщетится. Якоже бо брашно сладко на трапезе или злато поврьжено на распутии; и аще кто прежде приидет, той прежде и насытится или обогатеет: в Божественней же церкви Божественная словеса сладчайши паче меда и сота, и паче тысящ злата и сребра, по Святому Давиду; аще кто прежде приидет, той прежде и благодати насладится; а иже лениве и небрежливе, и последи же приходяй, таковый благодати чуждь есть, и яко лукавый и ленивый раб осужден будет. Аще бо трубе на брани трубящи никтоже отлагает, но всяк тщится, да прежде приходяй, той прежде почести сподобляется; зде же трубе небеснаго царя трубящи и сзывающи к Божественнному и красному пристанищу церковному, сего ради не ожидаем, ниже косним, дóндеже начнутся пения, но потщимся с радостию и потецем с любовию, друг друга предваряюще и друг пред другом ретящеся и друг друга вдвижуще на славословие спаса наяшего Исус Христа.

И тако пришедше в Божественную церковь, якоже в самом небеси с выщшними силами ставше, и не тчию телесное благообразно устроение показати, но и ум весь сбрати с сердечным чувством, и не шепчуще, ни глумящеся, ниже суетная глаголюще; но стесни свои руце, и седини нозе свои, и очи смежи, и ум сбери; мысль же свою и сердце взми на небо, и тамо к богу с слезами и стенанием милость призывая, и да никакожде да не изыдеши когда от собрания без великия нужда. Божественному убо Писанию глаголющу в отечницы сице: яко поп Аммоние, литургисая в церкви Божественнную службу, виде аггела седяща одесную олтаря и входящая в церковь написоваше имена в книги, а леностию излазящая из церкви заглажаяше имена, иже и по 13 хь днех умроша. Подобно же сему и Святый Дорофей в своих списаниихь глаголеть о еже раздающа аггела дары тружающимся иноком на бдениих. И блаженый Еулогие, егда виде на бдении всенощнем аггела раздавающа дары тружающимся иноком, овому даяше златник, имущь на себе образ господа нашего Исус Христа, овому же сребреницу, имущу на себе крест, иному же медницу, иному же просфуру, иному же ничтоже даяше, и инии же и яже имеяху оставльше в церкви, и тщама рукама отидоша от церкве. И откровено ему бысть от аггела господня, яко приемлющей дары суть труждающиеся на бдениих, в молитвахь и молениих и в псалмех же и пениих и чтением прилежащеи, а иже ничто не приемлющеи, или тщама рукама изыдоша, сии суть небрегущеи о своем спасении и тщеславиемь и мльвами житейскими поработившеся и на бдении слабе и лениве стояша и шепчуще и глумящеся. И се ведуще, братие, прежде отпустныя молитвы не излазите из церкве: исходяй от Божественных пений или беседуа и шепща, бесом прелщаем есть, яко же сведетелствуют Божественная Писания. Глаголет бо Святый Иоанн Лествичный: ови убо от бесов беседы в церкви творити понуждают, инии же смеятися и шептати, инии же прежде конца исходити. И сему свидетель освещенный Венедикт, иже имеяше в своем монастыри некоего брата, исходяща от пения, и помолихся Святый богу, дабы явил ему, кто есть изводяй мниха оного от молитвы, и виде беса в образе мурина, емша за ризу мниха оного и влачаща из церкви. Блаженый же Венедикт бит его жезлом и тако проста исходити. И многа суть о сем в Божественных Писаниих.

Мы же, отцы и братия, понудим себе в дело божие, прежде о телесном благообразии и благочинии попецемся, потом же и внутренем хранении и внимании; и дело сие превзлюбленно имамы всех дел честнейши, еже к Божественному пению и славословию всегда притекати и нескоро оттуду и прежде отпущения исходити, и не шептати, ниже глумитися, да не вместо Божественныя милости гнев божий исходатайствуим. И яко же Божественнный Златоуст учит, глаголюще: да никтоже убо расслаблен, да никтоже суетных и тленных вещая или помышляя, и вся земная от помысла изгнавше, и к небеси всего себе преложше, и трезвящеюся и бодреною душею владыце Христу предстояще. Якоже убо стрелець, аще благополучно хощет пущати стрелы, прьвее о стоянии своем прилежание творит, и противу знамениемь с опаством себе поставль, с потщанием емлется стрелам, тако и ты, хотя стреляти лукаваго диявола главу, прежде о благочинии чувств попецыся, потом же и о благостоянии внутненим помыслом.

Что же есть искомое, еже от нас истяжется? Еже с страхом многим, и спрятанным благоговеиньством и украшеным, с воздвиженою мыслию и скрушенным сердцем; потом же сердечный нрав видимым образом показати ради стояния, ради ручнаго благочиния, ради кроткаго и утишнаго гласа. Тихое бо и кроткое любит господь: на кого бо, рече, призрю, но на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго моих словес. И к цареви убо кто земному беседуя, всяким образом ухищряет, яко да много еже к нему благоговеиньство покажет; сего ради главным образом, и связанием рук, и ногу свокуплением, и спрятанием всего телесе о онех единех творит слово, о них же аще он восхощет; аще ли же другое что чрез оного волю вспросити дерзнеть, последнюю казнь подиметь. Ты же небесному цареви предстоя, емуже аггели трепещуще предстоят, и оставль еже к нему беседование о кале и прасе и паучине беседуеши! И како стерпеши иже о преобидении суд! И како не боишися, ниже трепещеши, окаянне! Не разумееши ли, яко сам зде предстоит невидимо царь небеси и земли, и когождо разум испытует и совесть истязует, и аггели с страхом предстоят ему? Но ты сия не помышляеши, но сице с небрежением и нерадением и ниже самого себе веси, о ких беседуеши и что вещаеши? Не боиши ли ся, окаянне и страстне, яко тебе, иже на торжищих слышенная в церкви не боящуся глаголати, и бесчинными вопльми обноситися, и в страшное оно время неполезная вещати, о суетных помышляющу, и ленящуся и прозиявающуся и небрежительне яже о себе имущу? Видевь бес некий праздну и пометену и бездверну храмину и яко в пусту обитель скоро привнидет с многим безстрашием. Аще ли же видеть кого с трезвениемь и страхом и трепетом предстояща, и всего простерта, и воздвиженнна, и у небес самех висяща, и источники слезам от очию испущающа – прочье враг ниже возрети дерзнет.

Сего ради глаголеть пророкь: из глубины взвах тебе, господи. Виждь убо, како глаголеть и молится из глубины сердечныя и с прилежанием и с болезнующею душею и скрушенною мыслию: та бо молитва к небеси возводящая! Якоже бо воды дóндеже по равной земли текуть, не воздвижутся к высоте; внегда же тыя от течения заградивше сберут и утесняеми, стрелы всякия борзейши к высоте возлетают. Тако и человеческая мысль – дóндеже убо в бестрашии и небрежении о себе пребывает, много разливается и растичется; внегда же вещем скорбным и печальным обьстоянием одоле утеснется сгнетаема злие, тогда чисты и благомощны молитвы к высоте взсылает. Сего ради пророкь глаголет к господу: Внегда скорбете взвах, и услыша мя. Сего ради от всех сихь сгреим нашу совесть, и оскорбим и утеснимь: ибо сице скорбя и моляся всегда, может в свою душу Божественную сладость привлещи еже от слез. Якоже бо облаком течение мрачен творит воздух: егда же часты испустить капля и отложить дождь, тихо и светло сделовает все место: тако и печаль дóндеже убо внутрь есть, помрачает нашь помысл, внегда же молитвенными глаголы и иже по них слезы испразднится, и суетных и прелестных мирьских бесед отлучится, многу влагает в душу светлость божию заступлению, якоже лучи нецыи в мысль от бога послане бывшей молящагося. Да якоже светилнику свет, сице молитвеный свет. И аще обучиши себе молитися с опаством, не встребуеши от срабных учительства, самому тебе богу, кроме ходатая, озаряюща мысль. Сего ради в время молитвы нашея отвсюду сбирающе мысль и к себе обращающе, отгоним разленение и пренемогание и вся земная и тленная от помысла изгнавше, ниже земными и тленными и суетными пекущеся.

Аще ли же кто речеть, яко зле имамы яже о вещех не управлена и яже о жительстве нашем нужная требования, никакожде сего не глаголемь; извет бо се есть бесовьский и прелесть диаволя и суетно сие слово. Аще бо и многа нам нужда еже о жительстве нашем управити, но имамы другое время, еже о сих свещевати. Аще ли же в церкви о сих глаголемь, болши есть паче не приходити, ниже раздражати господа; аще ли же и приходит кто, но всуе тружается окаянный, – мерзокь бо и нечист есть богу, понеже храмь божий пещеру разбойническу сдела. Мы же единодушьно о благочинии попецемся и аще мощно есть, таковаго взустим, яко наветника нашего спасения, и вне ограды Святыя церкве отженем. Ибо и господь наш Исус Христос является, яко таковыя, взем бичь, из церкви изгна. И аще доясажают или плевают или острейши вещает, но ты не оставляй врачевания любимиче. Аще бо человека врежена умом врачуя, и нужу многу терпить, и не отступает, то колми паче нам подобает, братия, своея ради душевныя ползы многу скорбь и беду претерпети и сих приобрести? Ибо и врачеву ризу множицею растерза боляй и обесчести и укори и оплева, но врачь не озлобися досадами, ниже прогневася на болящаго, ниже помяну, но едино точию здравия болящаго желая видети. Како убо не безместно, иже о телесех промышляющим толико творити прилежание, о душах же не радети погибающих! Аще бо и взнегодуеть ныне, но ничим же тебе вредити может, потом же и благодать вменит ти. Аще же он враг ти будет, но бог друг ти будет. Понеже сице творяще, и братию спасем и себе милости о сгрешениих приобрящем и много дерзновение еже кь богу, и вящшую мзду приимем молящагося: сей бо единого себе ползует, а иже безчинныя взустивый, многих ползует – прежде убо онех, иже хотят господеви со страхом предстояяти и сердцем смиренным работати ему, потом же и онехь, иже хотят безчинствовати. Сего ради сугубу приобрящем ползу, и самого владыку посреди нам исмамы, комуждо от благочинных подающу венца.

Сия убо учит и повелевает Святый Иоан Златаустый. Мы же подщимся, елико можем, страхом и любовию сея службы и не лишитися нимало, се добре ведуще, яко, аще сие с прилежаниемь сблюдемь по преданному уставу и правилу, и в нынешнем убо веце даруется намь здравие тедесное же и духовное, в еже работати богу живу и истинну, и в будущем веце ждати день, в он же с Святыми восияете, яко солнце, и вместо малых сихь ничто же сущих трудов царствия небеснаго наслаждение всприимете о Христе Исусе о господе нашем, ему же слава и веки веком.

Якоже убо рекохом о церковной службе, яко подобает намь с тщанием многим и вниманием с страхом творити предстояние в Божественней церкви и попечение имети о благочинии нашем. Тем же образом о пищи и питии – простое и неизлишнее избирати. И хранитися от тайноядения, никако же вкусити с кем или наедине, вся бо злая от сих ражаються, и си суть дьявольская сеяныя, иже видятся ничтоже сущи, имеют же в себе яд скровен. Яко же глаголеть Великий Василие: аще удержиши чрево, внидеши в рай; аще ли же не удержиши, бысть смерти изнурение. И паки той же глаголеть: хранитися от тайноядения; аще убо в похотения мала некоего вкуса возможеть тя вложити в чрево бесования страсть, безтрудне тя смерти предасть. Многи бо аз страстми сдержимы видехь, и паки исцелевша покаянием; единого же от всех тайноядца или чревообьядлива не видех преставша или покаявшеся, но или отлучившася вздержателнаго жития и в миру растлевшася или вздержателных укрыватися покушающася и диаволу сладострастием поспешествующа, иже образом в спасаемых суть, делы же в погибших.

Пишет же в житии Святаго Феодора освященнаго ученика Пахомиева, яко в единь от дний беседующу ему к братии рече, яко обычне иночьствующим постящимся духь нечистый пришед, обрете единого инока алчна и пренемогающася и помышления ему вложь альчбу разжегь, – обычай бо бесом страстем человечьским преседети и нападати на ня, – и абие створи его хлебь украсти и отаи ясти, и ныне посреди инокь седит тать той, и преступник своего обещания быв. Святый Симеон Новый Богослов, глаголеть: Ничто же нас ползует, братие моя, аще великия страсти удержим, от худейших же обладани будем, яко что глаголю, аще плот не скверну сохраним. Аще от зависти и ярости и татьбы и всякоя нечистоты освеняемся, и лености, и уныния, спротивословия же и непослушания, и роптания же, и многаго винопития, ничтоже нас сих ползует, еже сихь удалятися, отаи же хлеб или ино что снедати кроме повеления Настоящего. И паки глаголеть Святый Григорие, папа Римьский: Монастырь, рече, глаголемый Галатийский, в нем же бе некий мних, иже от всех мняшеся в велице Святости; нашедшу же ему болезни, вся братья к нему сбрашася, чаяху от такова Свята мужа нечто велие слышати; он же плача и трепеща, изыти от тела понуждаем, глаголаше сице: яко с вами убо постити ми ся веолвасте, отаи же вам аз ядях, и ныне сего ради змию на снед предан бых, иже нозе мои и колене опашию своею связа, главу же свою внутрь в уста моя вложи, духь же мой смерцая истерзает; сим же реченым, абие умре. О сем убо показуется, яко ради ползы поведатися богу изволившу; сам же убо не убежа врага, ему же предан быстть. И Святый Никон подобно тому в своихь посланиих пишет: Некий, рече, старець монастырь сстави и братию сбра, имея дерзновение кь богу, и помолися о умерших его ученицех, еже видети их; и виде два от ни на страшне зело месте, и сих впроси; един убо отвеща, яко помысл имех неисповедим, и сего ради принесоша мя зде; другий же рече, яко чревообьядение погуби мя.

Се убо слышахом да не убо мала сия помышляй кто: ни едина убо добродетель пользует, аще кто о семь не радить, наипаче мучими суть зелне, и до конца погибшихь, иже о сей небрегших. Сего ради первый намт есть подвить, еже держати чрево и сбрати сердце в страх геоны, и желание в царство небесное, яко да геоны огня убоявшеся и царства небеснаго красотою усладившеся, и всех лютейшую страсть и начало всем злым отсецем, еже есть тайноядение. Не нужное бо жизни окормление взбраняем, но да сластолюбное корение и всех злых началника и совершителя и бесовсквый обычай отсечем, еже есть тайноядение: инако бо чревообьястнаго беса отбегнути не возможем. Сего ради прилежаще прилежим о сем, и трезвящеся трезвимся о том: аще и мало поболимь, абие и господь споспешествует намь и не попустит чреву страстне действовати в нас благодатию Святаго своего и животворящаго духа. Аминь.

Многу же опаству подобает быти, иже не проглаголати отнудь никому же на трапезе каково любо слово кроме Святых чтения. Егда же нужи время приключится, настоятель должен есть проглаголати едино точию или служай трапезе, но с щадением и благоговеиньством. Глаголют бо Божественнии отцы о сем, яко Святый жертвеникь и братняя трапеза в время обеда равно.

Пишет бо ся в отечнице сице: Рече старець, яко седящу ми некогда с отцем Иоаном Коловом, и ядущим с ним старцем некоим, пробеседова старец единою, авва же Иоан молчаше, пробеседова второе, старець же молчаше, пробеседова третиее, и глаглет ему авва Иоан: «Веждь, авва, отнелиже седе на трапезе сей, взят бога от мене, и вниде молва», и встав, взять пленицу и начат делати. Старець же опечалився, изыде и той. И глаголя отцу Иоанну: «почто, авва, сблазни старца и отиде печален?» И глаголеть ми: «Много добрейшее, и лучьшее, и подобно, и ключимо есть не разгневати бога, ни опечалити Святыя аггелы. Пишет бо ся – глаголахь пред цари и не стыдяхся. Аще убо почтем единого, вси почтуть нас, аще ли же небрежем о едином, еже есть бог, вси небрегуть нас и в погибель идем. Ибо единого благочтый мнозех не боится, паче же единого мнози боятся. Инок убо на трапезе беседуя ничим же разлучить свинью и котка, ибо свиния питающися кротить, и котка ядущи ружить. Аз старцу сему иду и створю метание и простит мя – и он ползуется, и аз сежу несмущен, и ты идеши в келию свою ничтоже ощетився.»

И паки речено есть, яко глаголаше авва Исаякь, Игумен скитский: «Инок, седяй на трапезе и в уме не моляся, но беседуя и глаголя каково любо слово, сицевый телесен есть, а не духовен; на трапезе же смеяся и празднословия и глаголы глаголя или брашно похуляяй, сицевый отступи от бога и бог от него, и молитва его не приятна, и трудове его не полезни.»

Святый Симеон Новый Богослов, глаголеть: Ничто же нас ползует, братие моя, аще великия страсти удержим, от худейших же обладани будем, яко что глаголю, аще плоть не скверну сохраним. Аще от зависти и ярости и татьбы и всякоя нечистоты освеняемся, и лености, и уныния, спротивословия же и непослушания, и роптания же, и многаго винопития, ничтоже нас сих ползует, еже сихь удалятися, отаи же хлеб или ино что снедати кроме повеления Настоящего.

И паки глаголеть Святый Григорие, папа Римьский: Монастырь, рече, глаголемый Галатийский, в нем же бе некий мних, иже от всех мняшеся в велице Святости; нашедшу же ему болезни, вся братья к нему сбрашася, чаяху от такова Свята мужа нечто велие слышати; он же плача и трепеща, изыти от тела понуждаем, глаголаше сице; яко с вами убо постити ми ся веровасте, отаи же вам аз ядях, и ныне сего ради змию на снед предан бых, иже нозе мои и колене опашию своею связа, главу же свою внутрь в уста моя вложи, духь же мой смерцая истерзает; сим же реченым, абие умре. О сем убо показуется, яко ради ползы поведатися богу изволившу; сам же убо не убежа врага, ему же предан бысть.

Якоже рекохом о писщи и питии, яко добро есть просто и неизлишне избирати, и вся по свету духовнаго настоятеля творити, по тому же образу и одеяния имети нужная, и противу месту и растворению, и проста и худейшая, а не по коварьству бесовскому многоценаяя и излишняя искати.

Глаголють бо правила Святаго вселенскаго собора седмаго. Иже убо вся красящая себе епископи и иноки или причетники одеждами красными и светлыми, сим взбраняти лепо есть; аще же пребывають в том, запрещению предати; аще ли же кто начнет смеятися иже худым одеяниемь оболченным, запрещением да исправляются; от первых бо лет всякь иноческий мужь и священнический в смиренней и худей одежди жительствоваше. Глаголеть бо верховный Петр Клименту, своему ученику: яко не разумевшу ти, Клименте, моего жития, яко хлебом единем и маслинами и худым зелиемь питаюся, яко риза мне есть ветхая сия одежда, и другую не требую; ум бо мой яже тамо вечная и благая зрит, и ничтоже от здешних сглядует. Глаголет же в житии Златоустове, яко по возведении его на архиерейство Константиня града, пища ему бяще столчена ячменя процыжение, и препущая в воде, приемляше мерою правилною измеряемо; одежда же его бяше власено рубище, третию же не имеяше ко применению. Святый же Григорие Богослов глаголеть о Велицем Василии: глагола бо, рече, Великий Василие к епарху: разграбления убо не боюся, ничтоже бо имею, разве аще сих требуеши власяных ми рубищ. И паки рече отець Исаия: Одеянием да не тщеславишися, но поминай милоть Илиину и Исаино вретище, и Крестителеву одежду, еже от влас вельбужьих, не забывай. Пишет же о велицем Арсении, яко егда бе в мире, всех светлейша одежда ношаше, егда же во иночестве бяше, всех худейша ношаше. Великий же Сава, егда прииде к царю, изринуша того ис полаты, яко просителя, рубища бо ветха и искропана ношаше.

Глаголют бо Святии отцы, яко всяко питание и украшение чуже есть сященническаго и иноческаго образа. Сего ради от первых лет вси Святии проидоша в милотех и в козиях кожахь, лишени, скорбяще, озлоблени, имже не бе достоин весь мир: ибо в мирьстем житии ризами украшаяся, славу от человекь приемлеть, в иноческом же житии смиренная и худейшая имея одежда, на небесех себе славу притворяет. Глаголаше же отець Исаакь братиям, яко отцы наши ветха и искропана ношаху, ныне же многоценна носите; отидите отсюду, исказисте бо место сие. Глаголет бо Святый Ефремь о сем: Иже любит ризы светлы, и сей нагь есть Божественныя одежда; и добролюбие одежда нашея кажет, яко ничтоже обще имать кь царству небесному, и красота риз наших знаменует, яко нази есмя от славы оноя. И паки глаголеть: Владыка на кресет тебе ради досажение прият, ты же, оякаянне, ризами ли украшаешися? Не трепещет ли ти сердце, не ужасает ли ти ся ум, сия слыша? Сего ради безстрастный пострада страсть, да не краситеся ризами тлимыми, ниже пищею, ни брашны людскими, но чернеческими. Слово бо взыщет распныйся господь о всем о твоем нерадении, еже ныне слышай ленишися, питаяся и ризами украшаяся и смеяся; егда же приидет он день Великий и страшный, плакатися имаши непрестанно в огни, и взопиеши от немщи душа твоея. Глаголет же Святый Симеон Новый Богослов о сем: Мы же, страстнии, Великая и преславная оставльше и в монастырь пришедше, любим ово ризы усткляны, ово же одежда украшены, и ремения, и ножевы, и калигия, и чехлы, и снеди сладкия, и пития, и яблока, и красныя плоды, их же любовию отпадаем всячески царя Христа и врази тому бываем. Глаголють бо Святии отцы, яко блудный бес блюдет ризу иноку, аще имеет лутчую бесед ради, се есть устав блуда; и сих ради с мытари и грешники и с богатыми, иже блудно пожившими, осуждени будем. Сего ради крепостию подтщимся еже ошаятися сребролюбия же и ризьнаго украшения и вещей пристастия, и не точию не имети стажана, но ниже желати его.

Надо всеми же сими пред очима имуще присно смерти неведомое нахождение, да не како в он же час нечаем прииде господь нашь и обрящет свесть нашу осквернену сребролюбием и вещелюбиемь, и речеть нам, еже в еуангелии рече богатому: «Безумне! В сию нощь душю твою взмуть от тебе, а яже уготова, кому будет?» Сего ради Святии отцы наши вси единем разумом предаша нам не инако основание твердо к совершению доброделетей положити, аще не совершенно несьтяжание кто исправит, от него же рожается смирение и умиление. И сия убо от сих до зде.

Рьцем же убо и о Святых иконах и о книгах, како должно стяжати сих.

Глаголють бо Божественная Писания Святых отець о сем, яко авва Федор Феремский имяше книги три и добри, и поведа он сице Макарию, глаголя, яко: «Полза ми есть от них, и братия вземлют и пользуются от них. Рцы ми убо, что должен есмь створити о них?» Старець же рече: «Добра убо вещь, но вышши всего нестяжание». Рече авва Евагрие, яко брат некто имяше единое еуангелие, и се продасть, и дасть нищим, глаголя: «Продах глаголющее ми присно: Продай же имение свое и даждь нищим». Брат впроси отца Сарапиона, глаголя: «Рцы ми слово, како спасуся?» Рече ему старець: «Что ти имамь рещи, яко взял еси еже вдовицам и сиротамь хотяще датися, и положи есть во оконцы»; виде бо в келии его множество книгь. Брат впроси отца Пимина, глаголя: «Хощу жити в общем житии». Старец же рече: «Аще хощеши жити в общем житии, да отречешися всякия вещи, да не имаши власти ни над чашею, и тако можеши во общем житии спастися.» Подобно же тому глаголеть и Великий Василий, яко не подобает в киновии живущему постнику своя стяжания вещная имети, но всякаго особнаго стяжания свободну быти. Имея бо в общем житии свое что мало или много, чужда себе божия церкви створи, и господня любве такожде отчуждися. Лутче бо, рече, с малыми жити с разумными, неже со мноземи небрегущими заповеди господня.

Иже бо в иноческий Святый образ одеянии в киновии живущей ниже словом глаголати должни суть о чесом же «твое», или «мое», или «сего», или «оного». Аще ли же плевелосеятели и таковая мудрьствующеи, не подобает сия общая жития нарицати, но разбойническая соборища и Святокрадения и всякого лукавьства и злобы исполнена. Сего бо ради нарицаются общая жития, да вся обща имуть.

Егда убо правила общаго жития пишут, никако же осбностяжание притворяти, ниже скровно некое творити или на вред братии и злый образ спасеннымь бывати. Презрев убо кто страх божий и законы Святого духа и стяжание кое особно хощет имети, таковый убо вещелюбием и стяжанием поработился есть, таже и неверия показание на себе изнесе, яко не веруа богови, яко иже о имени его сбранныя утешит умне же и чувьствене, аще бо ижеде еста два или трие о имени Христове сбрани, самь посреди ихь Христос. Ничтоже убо не оскудеет нам потребных, Христу настоятельствующу нам; аще ли и оскудеет – на искушение наше: лучши есть оскудение имети и с Христомь быти, нежели кроме того приобщения всеми житейскими богатети, и с теми осуждену быти. Господу убо нашему Исусу Христу глаголющу: Иже хощет по мне ити, да взмет крест свой и последует ми. И паки тако: Всяк от вас, иже не оставит всего своего, не может бытии мой ученик. Мы же, оставивше вся, и надежами безвестными себе прелщаем, еже от вещей сбрания себе отраду и беспечалие мним.

Се же стражем от многаго неразумия, аще убо оставихом Великая и преславная, сиречь отца, и матерь, и други любовныя, и весь мир, и яже в немь красная и сладкая, и в скорьбех и бедах пребывающе, и с телесными страстьми, якоже словом и с змием день и нощь борющеся, и всегда смерти вкушающе, и паки худыми вещми и ничтоже сущими запеншися и в нынешнем животе от свестныя тягости умерьшвляеми, в будущем же вместо милости божия гнев божий всприяти.

Аще же кто речеть, яко Святыя иконы и книги не суть вещи, сего ради подбает и нестяжателем имети свои, и аще бы тако, не бы Великий Макарие глаголал Святому Федору, яко вышши всего нестяжание, и не бы брат он продал Святое еуангелие, и цену его нищим отдал, и не бы Великий Сарапион зазрел брату оному, имущему множество книг. Зри, яко не токмо в общем житии нестяжание предпочитаху паче всего, но и в пустынях живуще, идеже многа и Велика нужда и нетложна. Еда убо не имеяху книгь в пустыни? Имяху убо, но не свои. Яко же свидетельствуеть блаженный Петр Дамаскин, глаголя, яко николи же имех свою книгу, но от христолюбивых взимах, и прочитахь, и паки отдавах. В общем же житии никакая же нужда належить, но христовою благодатию раби его в обилиих всех благих присно живуть.

Сего ради не буди кому от иже не ложно отрекшихся жития и в супротивное заповедей ходити, но тесный паче пространнаго предпочитати, и нищету паче богатства, и безславие паче славы, и болезненое терпение нынешняя радости, да в настоящем житии светем житию озарит, и в будущем неоемлемое наследять царствие, еже есть Христос – живот и свет, его же ни едино от сущих зде любезнейши или честнейши ум имущим. Яже убо от сих до зде.

По павечерницы же, якоже богоноснымь Святымь отцемь разсудися, не подобает уже на монастыри стояти беседы ради или в келияхь сходитись, точию Игумену в нужныхь обителных проглаголати что, но благочиния ради глаголеть в келии, ниже воду кому пити, точию болным. Павечерница бо святыми отцы уставлена есть, яко ключь и исполнение всего дне, да еще кому приключи яко человеку сгрешити в нощи же и в дни.

Сего ради по скончании павечерничнаго пения не подобаеть о суетных и о тленных безумие глаголати, или осудити или оклеветати кого, но смирением и скрушением сердца створити метание на нозе первоначалнику, и яко самем ногам христовемь, и вся исповедати елико створи в мимошедшую нощь же и день дела и словеса и помышления. Святии же отцы на всякь час повелеша исповедати; аще ли же се невозможно, обаче един вечер да не прейдет, еже сия не исповедати страха ради смертнаго, яко мнози в вечер уснуша и заутра не всташа: в нем же, рече господь, обрящу тя, в том и сужу ти, или в покаянии и умилении, или в небрежении и в глумлении; несть бо сице кое другое утешение в время смерти, якоже покаяние и исповедание.

И тако прощение приим от Настоящего, яко от самого бога, отбегати молча в келию свою и никому же ничто же глаголя; и тако молитве и рукоделию или чтению прилежати с безмолвиемь; молитвами же и слезами и трезвене попещися о себе, и катися и исповедатися господеви о всем, иже сгрешил есть и прочее; почиет душа его от тяготы, еже сгреши в нощеденьствии оном. Аще приключится ему умрети в нощи оной, и не мать презрен быти от господа бога, понеже в покаянии и исповедании обретеся. Сам бо господь пророком впиеть: «В нем же обрящу, в том и сужу ти». Ему же слава.

Потребно же есть и се ведати, яко неподобно есть, паче же рещи бедно, еже иноком исходити вне обители кроме благословения настаящего. Аще убо нужда ради исходимь, или пища ради, или одежда, или дела ради, и тако не имам ответа благословна, – аще бо нужда ради, то паче с благословением подобает, яко да не всуе труд наш бывает: всяко бо дело без благословения проклято есть. Аще бо добро, то почто без благословения? И доброе не добро, егда будет не благословено. Аще ли же исходим на зло, еже глумитися и смеятися и празднословия глаголати, сия убо явленно в геону огненую отсылают душа наша. Егда убо инокь начнеть яже о себе небрежителне имети.

Подобает ведати, яко нужно же зде рещи и о соборном деле.

Подобает убо всякому попечение имети еже тщатися на соборное дело. Глаголет бо Великий апостол Павел: запоручаем вам, братие, о имени господа нашего Исуса Христа разлучитися вам от всякого брата бещинно ходяща и ничто же делающа, таковым же запрещаемь и молим о Христе Исусе да з безмолвием делающе, свой хлеб ядят; и аще кто не хощет делати, да не ясть. Сего ради Святии отцы сими апостольскими ученми наказани бывше, никогда праздным быти мнихом повелевают, паче же юнным. И Великий Макарие глаголеть: «Праздный же ниже верен быти может». И паки: «Многой злобе научи праздность». И паки глаголет: «Делаяй с единем бесом борется, и праздный же тысящею бесов пленяем есть.» И паки глаголеть: «Могий же делати и не делая, с крадущими осудится». И паки глаголет: «Инокь, живый в киновии, должен есть три сия имети: смирение и послушание и тщание на дело киновия». Глаголет же Святый Ефремь: «Се есть начало гордыни и взношению, еже не хотети потрудитися с братиею елико по силе рукоделием – таковый да ни ясть. Сходящим же ся намь не многословим, но тщание наше да будет, о нем же изыдохом». И в Святей лествицы речено есть: «Поскольку вера цветет вь сердцы, потолику тело спешить на службу». И паки: «Давай труды юности твоея усерьдно Христови, да порадуешися на старость о богатьстве безьстрастия, яже бо в юности сбранная на старость изнемогшая питают и утешають». И паки: «Трудимся юннии тепле, тецем трезвене: смерть бо безвестна; люты в истинну и лукавы, льстивы и проказивы, силны и безсонны, невеществены и невидимы враги имамы, рукама огнь держаща и церковь божию пожещи начинающа пламени ради, иже в нихь». глаголаху отцы: «Антоний, яко седя в пустыни и бысть некогда в унынии и в мраце помышлении, и глаголаше: Господи, хощу спастися, но не оставляют мя помышления. И мало похож, узре некоего единого, седяща и плетуща пленицу, и потом встающа и молящася, и паки седша и плетуща пленицу, и паки вставша и молящася; бе же аггел господень послан ко исправлению его. И слыша Антоние глас глаголющь к нему: Тако твори и спасешися. Он же слышавь, многу радость имеяше и дерзновение, и тако творя и спасашися». Глаголаше авва Матой: «Хощу деланию легку и пребывающу на мнозе, нежели с трудом Великим и скоро престающу». Рече авва Исидор, поп скитский: «Братие! Не труда ли ради приидохом на место ce? И ныне уже не имам труда; аз убо утотовль милоть, иду идеже есть труд, и ту обрящу покой.» Глаголаше авва Аммон, яко: «Идохом некогда к авве Ахиле, и слышахом его поучающеся словеси сему: Не бойся, Иякове, снити в Егупет. И пребысть на мнозе слово се глаголя. И яко же толкнухом, отверзе нам. И обретохом его делающа нощию пленица многи и впросихом его: Рцы нам слово. Он же рече; Азь от вечера до сего часа исплетох 20 сажений и в истинну не требую, но боюся еда како разгневается на мя бог, и речет ми: Почто могий делати, и не делал еси? Сего ради труждаюс всею силою моею. И ползовахомся велми.»

Рече старець: «Четыре суть добродетели предлежащая человеку: пост, и еже молитися богу, и телесное целомудрие, и рукоделие, сим четырем спротивлься диавол, изгна Адама – и сперва убо снедию занят его, и второе посрамивь его бежати створи и скрытися и не принта пред бога, да некогда поклоншуся Адаму пред богом, простит ему сгрешение. Якоже изгнан бысть Адам празден, хотяше диавол праздности ради во ин грех устремити его рекше в отчаяние, к себе хотя его привлещи. Человеколюбивый же владыка, проувидев диавольское злокозньство, дасть Адаму дело, глаголя; Делай землю, от нея же взят еси; яко да попечение имея Адам о деле, дьявольскаго злохитрьства отметается. Диавол убо и всемь побежен бывь, к сыном божиим приверже тщере человечьския в утвари блудней приготовавь, и сынов божиих ставу низложив, в желание плоти сведе их. подвизается убо диавол на пост и на рукоделие: рукоделие бо многое ему злохитрие отсецает; подвизается и на добродетельное целомудрие. Аще же кто сподобится четырех сихь добродетелех деланию, и всеми добродетельми обладает». Рече старець: «Новоначалный не имать иного делания потребы, токмо послушание и труд телесный». Брат впроси старца: «Рцы ми глагол, како спасуся?» И рече старець: «Потщимся делати, не ленимся, и спасемся». Рече старець: «Подобает человеку хранити дело свое, да не погубть е. Аще бо кто много делает и не хранить, ничтоже ползуется; аще ли же мало творит и сблюдает, пребывает дело его.»

Ничтоже убо тако расточает, яко же есть глаголати и смеятися и глумитися. Яко же глаголеть Святый Иоан Лестничный: «Видех некия от лжи красящихся и глумлениемь и празднословием смехи творяща и слышащим плачь умиление погубляюща». Великий же Василие глаголть: «Всякия глумы удалятися подобает, много бо приключается в сих упражняющимся праваго слова погрешати, и многажды злымь сим путем шествуя в сквернословии и безместии и гнилословии день сконча». Глаголет же апостол: «Всяко слово гнило да не исходит изо уст ваших, и не оскорбляйте духа Свята божия, им же знаменастеся». А еже оскобляти духа Святаго колико зло есть! Глаголет же ся в Божественном еуггелии: «Благий человекь от благаго скровища сердца своего износить благая, и злый человекь от злаго скровища сердца своего износить злая, от избытка бо сердцю уста глаголють». И паки глаголеть: «Всяко слово праздно еже аще рекут человецы, воздадять о нем слово вь день судный». Празден глагол глаголеть, еже не по нужи лежащь, рекше лжа и оболгание. Нецыи же глаголють: праздно слово есть движащий смех безчинный или скверный и безстудный и несвободный. Рече же Святый Пимин, яко есть человек мняйся молчати, а сердце его осуждает инех, таковый всегда глаголеть, и есть другий, от заутра до вечера глаголя и молчание держа, сиречь кроме ползы ничтоже не глаголя. Глаголеть же Святый Иоанн Златоустый: ничтоже глумы творящаго безстуднейши, ибо уста его полна суть болезни и горести и льсти; да ижженем таковыя обычая от трапез наших. Суть, рече, нецыи, иже и нищихь симь учат. О, безместия! И сущих в скорбех глумитися творят! Реку убо и покажу преумножение злобы; стыжуся убо, но обаче реку, вемь убо яко смех подвигнути, хощу, но якоже слышах глаголю. Прилучися некто у некоего в разуме великомудрьствующих и опаницы представлене глаголаше: Приимите дети, да некогда прогневается чрево! И паки друзии глаголаху: Горе тебе, мамона, и неимущимь тебе! душа убо пусты благоговения сии глаголы, и убо не тресновения ли суть достойни сии глаголи! Тем же молю вы всячески, сего обычная изгнавше, и подобающая да глаголемь, и да не Свята наша уста бесчестный и скверныя беседуют глаголы. Кое бо общение свету к тме? От глумления бо праздность, от праздности – небрежение, от небрежения – безчиние, от безчиния – смех и дерзость, смех же и дерзость – начало развращения души, мнихове! Глаголеть Святый Ефрем: «И аще видиши себе в сих, о мнише, веждь себе в последней погибели суща. Апостол же премудро показует нам вины смеха и дерьзости – безчинны убо наричеть глумящихся, еще же и не делающих. Безчинны бо и глумникь неблагоговеин бывает, и о слове продерзатель, и на укорение готов, и на безмолвие неуметелен, и унынию рабь. Сего ради апостол заповедает блюстися яко огнична недуга от таковаго и не туне хлеба ясти, но в труде и подвизе, а не смехом, ниже глумлением, но нощию и днию делающе к еже не отягчити кого. И не точию своея ради потребы делати, но и нищих ради и странных и немощьных ради и престаревьшихся. Ибо таковое благотворение жертва благоприятна бывает богови.»

Сие убо рцем о соборном деле.

Рцем же убо ныне и о прочих службах, елика суть в обители, како подобает с тщанием и с страхом божиимь о коейждо службе попечение имети, в ней же кождо учинен бысть, якоже глаголеть Великий Василие: «Твори дело службы твоея благообразна и прилежно, яко христови служа: проклят бо всякь творяй дела господня неприлежне. Бойся иже от лихаго и пренебрежения чрез потребьство, аще и худыя мнятся быти яже в руку твоея службы, яко богу назирающу Велико есть службы дело и царства небеснаго ходатайствено, невод бо есть добродетелем вся заповеди божия в себе носящи. И первое убо всех вседобродетельное смирение, приносящее множество благих, потом же взалкахь и дасте ми ясти, и вжедах и напоисте мя, и странен и болен и в темницы и послужисте мне. Паче же служимых, яко да будет благоприятно служение твое, солию растворено, да не оставиши тебе дела много творити, яко да не и мзда взята бывши от тебе иному дасться, и твоим богатством ин прославится, тебе смиряему».

Глаголет же ся в отечнице сице, яко же глаголеть преподобный отець нашь авва Зинон. Впрос: Како могу разумети, аще служение мое благоприятно богови бысть? Ответ; Первое знамение служащему: помышления блага и любовь божия и страх; второе знамение: смиреномудрие к всемь, не помышляти, яко человекомь служит, но аггелом, и яко пред жертвеником христовымь предстояти, по реченному от господа: «Идеже есмь аз, ту и слуга мой будет»; третие знамение: словеса умиленна без роптания глаголи, вздыхание сердечная, слезь пролитие, страх божий, желание будущих благ, врученных опаство, да ничтоже безгода поставится, ни выше потребы в вещех будеть, но вся с верою и страхом божиим да бывают. Аще бо сия зриши и чувствуеши в себе, благоприятна есть служба и угодна пред богом и аггелы и человеки. Аще ли же с лукавством есть и лестию и неразумиемь служба твоя, роптание, смущения, горесть и которое непощадение брашен и паче потребы леность о молитве, еже наедине ясти, сытость онная, расточениемь с бестрашиемь, небрежение о братии врученных, старець освенение, новоначалных похуление, болших укорение, мирьских желание, и на ядение и на питие с ними готов, таковый служитель тщеславию друг, гордыни ученикь, хвалам ловець, неповеленная от предстоятеля творить, ни светникь по Настоятели сущаго бывает, но вся от себя творит и тай от Настоящаго расточая, диавола убо веселить, и себе погубляет, и Ахару Израилиту бывает друг, Гиозии обещник, Июде предателю ученик, и Анании и Сапьфире брат, таковый служитель без мзды труд убо претерпевая, мзды же лишаем; таковый служитель дневный агнець, а нощный волк; таковый служитель в мнисех убо образом, в мирянех же мудрованиемь; таковый есть древо безплодно, источник безводен, дом без покрова. Таковый служитель от диавола питается тщеславиемь, и напояется гордынею, и одевается безстудеем, и научается пререканию, и обуеваемь есть лукавством; таковаго служителя ум помрачается, и мысль отемнися, и сердце окаменися, и в лепоту от помыслов блудных скоктаем есть, и в падеж рукоблудия впадает. Таковый служитель превзыде еллиньское жрение служитм: ибо еллини птица и четвероногая жруще бесом, человецы быша; сей же не к тому птица и четвероногая жертву творя, друг бесом бысть, но всего себе жертву творя бесом, осязанием ручным и расслаблением ума, сладострастием в всего диавола одея себя. Таковый служитель напрасньства исполнень есть, и горести налиян, и гневом помущен, и злопомнением удержан бысть.

И что подобает многа глаголати? Царства небеснаго отпаде, аще не постом и бдениемь и молитвою и исповеданием и смиреномудриемь исправить себе. Подобно же тому глаголеть и Святый Симеон Новый Богослов о двою брату отвергьшихся мира – оба юнна и чисты от всякаго телеснаго греха. Ов убо смирен и благопокорливь и послушлив и яко богу работая, а не человеком, и мудрование имея смиренно и скрушенно и сице некако в себе помышляюще и глаголюща к вопрошающим его: «Аз, рече, честный отче, и в мире сый егда, в тесноте возмогах стяжати с трудом мнозем свою пищу. И зде же приидохь, како хощу небрещи дела и снедати хлеб монастыря туне и истязатися о нем в день судный? Но понеже богови приидох работати, потщуся умножаватася делу паче пища моея елика сила и покорюся наставнику и всей братьи моей даже до смерти без роптания, яко самому Христу». Другий же тщеславием и непокорьством и леностию побежен глаголаше: «Се ныне послал ми бог дом и хлебь и вино, и бых причасник первымь, и брат есмь всем хотящим и нехотящим, и ям и пью в сытость. Что бо ми и потреба делати отныне, да аз труджаюся и труд мой да обретают инии?» И аще ему работати заповедают, предлагает неможение и сице претворяется плакати и кричати, немощь предлагает коленома. «Помрачися – отвещает – глава моя, от желчи смущаем есмь», яко да возможет заутра ясти и проклинати и хулити и в всех повелеваемых спротивослоити и роптати. Аще и дадят ему дела некая и службу, такожде небреги ея. И сице имущим убо приидеть смерть и возмет обоихь их в страшный же день он. Нага и посрамле от левыя стояща лукаваго онаго глаголю, и абие взрев видить в десных иже некогда с ним живущаго и с ним ядущаго и пиющаго и всего оного в велицей славе с Христом суща. Что тогда взмоше рещи или отвещати? Но стеная и трясыйся и зубы скрежеща отслется в вечный огнь.

И другий отець поведа нам сице глаголя: яко шедшу ми, рече, в общее житие посещения ради отець, и пребых тамо дни доволны смотряя житие их; и единою узрех иконома вшедша в магерницу, и виде неколико зерн от ляща на землю повержена, и не преобиде яко малу вещь и ничтоже сущу, но призвавь брата, иже попечение службе варения имеяше, и дасть ему запрещение, яко преобидевша службу, иже от бога данную ему, и поправша свою свесть. Таковою бо верою и толицем тщанием сблюдаху службу свою, яко и та, яже намь мала и непотребна мнятся, сия они с всяцем блюдениемь, якоже Святая некая, схраняху. И аще ссуд видяще не на месте лежащь или ино что, сего с страхом на свое место ему полагаяху, верующе, яко и о семь мзду от бога прияти.

Понеже бо пияньство начало и конець всем злым, того ради господь нашь Исус Христос глаголеть: «Блюдете себе, да не когда отягчают сердца ваша обьядением и пияньством». И апостол Павел глаголет: «Не упивайтесь вином, в нем же есть блуд». И Великий Василие глаголеть: «Якоже дым прогонит пчелы, тако и пияньство духа Святаго отгонить, понеже пияньство есть дверь страстем, осквернением вождь, блуду делатель, волны скверненном, море помыслом, глубина неизреченных нечистот, блядословие, смехотворение, нечувствиемь дерзость, несытьство, безболезние душевное, непоминание смертное, безнадежие и отчаяние, еже всехь лютейшее, от негоже бывает души падение и ума исступление». Глаголе же и Святый Иоан Златоустый: «Добре убо рече Святый апостол Павел: понеже убо многажды глаголахь, ныне же плача глаголю – враги креста христова, им же богь чрево, и слава студ их. Иже бо чрево насыщая и излишнее и блудно и пьантствено живый, се есть враг христов, обьядаяй бо ся и опивая ся тело погубляет и з душею.»

Видите ли, яко упиваяйся беснаго горши есть: бес бо божиим попущением томит человека, о опиянчивый самохотением погубляет ся; слины бо в немь взгнившиися смрадом воняют, и рыгание зло яко скотина; то помысли, како пиянаго душа, яко в яме и в тине, грязнет в телеси! Мнози убо неразумнии глаголють, яко той праздник честен сть, да пием и веселимся. Уразумейте и сами, безумнии, что сие глаголете? Яко оставльше праздник божий, и диаволу угажаете, яко паче Христа изволисте диаволу работати; праздники бо не божия чтете, но диаволя, егда ся упиваете, блудите. Аще бо в церковь входите, како бога прославите, поведите ми? Яко пияна и смрадом отрыгающаго, толма бо ненавидит бог пиянаго, яко же ся мы гнушаемь пса мертваго смердяща. Хотяй же всех сих избыти, да взненавидить пияньства, и сим и змиеву главу отрежеть, и все тело его скрушить.

Подобает же убо прежде всех много попечение и тщание имети о семь, яко да не будеть в обители, ниже в трапезе, ниже в келияхь питию, от него же пияньство бываеть. Аще убо и писана есть во уставех и в житияхь Святых отець, еже иноком пити вино в подобно время, и вогда по чаше, овогда же по две, или по три, и имяху вино в всех монастырех и в первых и в нынешних, но до пияньства сего не пияху. Яко же свидетельствуют мнози человецы благородни, тако же и иноцы, бывшии в константинеграде и в сей горе Афонстей и в иных тамошних местех, яко не токмо иноцы, но и вси православнии христиане пияньства ненавидят и гнушаются. Не токмо православнии, но и невернии пияньства отбегают и ненавидят, – вино убо вси имеют, от пияньства же, яко от тлетворнаго недуга, отбегают. Таков убо есть обычай земля тоя, и се есть неписан закон, земский обычай, якоже прежде рекохом; о Рустей же земле ин обычай и ин закон: и аще убо имеем питие пияньственое, не можем воздержатися, но пием до пияньства. А еже повелевают Святии отцы пити по чаше, или по две, или по три, сего мы ниже слышати хощем, ниже ведаемь меру чаше чаша онех; но сицева мера наша есть-егда пияни будем, яко же себе не познавати, ниже помните, множицею даже до блевания, и тогда престанем пить. И таковаго ради обычая и погибелнаго нрава и грехолюбнаго навыкновения не подобаеть нам имети во обители пития, от него же пияньство бывает, яко да не в конечную погибель, блудный ров падем, еже от пияньства случается бывати. Богу нашему слава ныне и присно и во веки веков аминь.

О отрочатех же глаголють Божественная Писания, яо не приводит бог в монастырь детей, но враг нашь диавол, яко да смутит иночествующих. И паки глаголаше отець Исаакь: «Братие! Не приемлете детей в киновии; аз бо видех три церкви быша пусты детей ради». И паки старець Велик прииде в киновии, и увидев, як отроча есть тамо, не вниде в киновии спати, глаголя: «Аще токмо в наметь приидет ми, яко зде что от таковых, и абие смутитися имам, то почто имам прияти без нужда брань?» Глаголет же и Святый Ефрем, яко велика есть беда отрочата в общем житии; И паки глаголаше ава Пимин: «Человек, имея отроча с собою живуще и ратуемь от него в какове страсти, и не отженет его, таковый подобен есть человеку, имущему ниву, и от червей снедену». И паки глаголеться в отечьнице, яко прииде некогда бем ко вратом киновия, и виде отроча в киновии, и глагола: «Аз не требую зде быти, понеже сие множае мене смутити имать зде».

Сего ради хотящей спастися удаляемся от них, яко от пламене; и в дому или в месте идеже несть зряй нас, да не обрящемся с ними, и на седалищи далече да седим от них, и на лице да не взираем имь: да не како на лице взирание семя похотения от врага приемь, рукояти тля и погибели плодоносим; не веруем льстивому помыслу, влагающему нам несблазное, но то самое зрение и спребывание соблазн вменяем быти, понеже многи опаливь теми диявол, и вечному огню предал есть.

О женах же глаголеть Великий Златоуст: Любодеяние убо есть иноку и велико прелюбодеяние, еже с женами сжительствовати или часто беседовати. Еда бо камен еси человек? Общаго еси естества. И падением подлежа и огнь в недрех держиши и не хощеши запалитися? Постави убо свещу на сене, аще сено не згорит? Яси убо с женами, и пиеши, и смеешися; и беседуеши с ними, и хощеши девственик нарещися? И мне убо не глаголи, но ведящему скровеная, иже грядеть сбирати дела и словеса и помышления. Божественная же правила, градстии закони повелевают, да не внидет жена, ниже инокиня в мужский монастырь, ниже вины ради погребальныя, ниже иныя ради вины. Не естества или сродства гнушающеся сие творим; но яко елико приближаются нам, толико к воспоминанию страстей приводят, и смущают и помрачают ум, и рати помысленыя воздвижуть. тем же добре глаголеть блаженный Маркиан, яко лучше есть с диаволом беседовати, нежели женам безсрамным, и сь диаволом часто быти, нежели с женами благообразными и украшеными: скоро бо преложное есть человеческое стество, и доброе небрегши прелагает на злое. Сего ради добре глаголеть в Святей лествицы: еже бежаще бежим, еже не видети, ни слышати плода, его же обещахомся не вкусити; чужу бо ся, аще Давида пророка крепчайши себе вменим, еже немощно есть. Сего ради с всяцем тщанием подобает нам повиноватися Святых отець наших наказанию и хранитися от малых, еже есть от зрения и глаголания, даже не впадем в великая, и тако взможем спастися о Христе Исусе о господе нашем, ему же слава, честь и покланяние ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Внегда по прилучаю бывает приидет ли помысл о чем ли от монастыря отити и наедине сести или о иной коей либо вещи нудится, тогда никако же их крыеши в себе, но доидеши к духовному мужу могущему тя ползовати и на его волю дай себе.

То преж в келии своей востав помолися богу, глаголя: «Господи, Исусе Христе, сыне божий, помилуй и спаси нас, и брата моего имярек молитвами его мене грешнаго помилуй, и спаси нас и вразуми нас по воли твоей Святой, и яко же хощеши, господи, устрой вещ».

И тако пойдет; мало же недоходя келии братни, к нему же идеши, покашляй, дабы брат твой услышал глас твой и разумеет приход твой; а внезапу прииди к келии братни, и пришед к келии, тако же покашляй и приступи к оконцу келия с тихостию и сотвори молитву Исусову умеренным гласом. Аще не отвещает ти брат твой, и ты, постояв мало, паки сотвори погласнее первыя. И аще не отвещает ти, и ты потолкай с тихостию с персты по оконцу келия, но видя тако творяй, аще ти велика нужда бога ради до брата того. Та ж мало постой и сотвори молитву погласнее первыя, а не чрез меру. И аще не слышит гласа, ни послушания, и ответа не дасть ти, то отиди. Аще ли брат и в келии будеть, и не отвещает ти, болши того не твори пытания и не стукай.

Пребьшающему ж брату в келии подобаеть ко приходящему по первой молитве и по второй с тихостию ответ дати брату и тако открыти оконца келии своея, лице же свое не все являти, но целомудрено взирати к нему и вопросити его: «Что, господине, пришествие твое к нам?» И аще будет приходящему брату до него в келии дело, глаголет ему: «Дело, господине, мне до твоей Святыни, благослови мя в келию к себе внити». Он же пристроит себе, яко же лепо и пустит в сени келии своея. Вшедшу же брату в сени, начнет владыка дому глаголати: «Достойно есть, таж Слава, и ныне господи помилуй 2-жды Господи благослови»; приходящий же брат с ним глаголет. Владыка же дому глаголет пришедшему брату: «Сотвори, отче господне молитву», и овещает же приходяй: «Ты, господине отче, бога ради, сотвори молитву, твое есть дело». И по истязании пришедший брат глаголет: «Аще повелеваеши нам, ради, господине, повеления твоего, за послушание да будет се дерзнуто нами». Сотворит пришедший брат моливу, и вшедшим им в келию, глаголет дому владыка: «Спаси господи люди своя» или «Все упование мое», «Слава и Ныне». Глаголет же господин в келии ко приходящему: «Сотвори, отче, господине молитву»; пришедый же глаголет: «Твое, господине, еже молитися о нас». И сотворит господин келии молитву, и повелит сести.

Седшима же има и помолчавши мало, молитву сотворит дому владыка и востав рече: «Добре пришел еси, господине, посетити нас нищих; от господа стопы твои изочтени суть, и воздаст ти господь по трудом твоим! Рцы нам, господине, слово души на ползу». И поклонится до земля и сядет молча. Отвещает же пришедый брат: «Приидох, господине, благословитися от твоей Святыни и слышати полезная, занеж, господине, слышах великое ваше дело и достохвално, могуши душа приводити ко Христу богу нашему. молю ти ся, отче, рцы ми слово, како душа спасти и жизни вечныя обрящу, и молитву сотвори за мя, яко много грехи имам.» Господин же келии глаголет: «Что господине хощеши слышати от мене? Кая хитрость грешнича? токмо греси. Глаголи, господине, ты, еже ми на ползу, и свое, господине, дело возвести нам, о нем же еси пришел.» И тако да беседуют.

Внегда отити брату от него, востав провожает его господин келии и глаголет: «Достойно есть». И речет господин келии: «Остави нам, отче, молитву». Глаголет же пришедый брат: «Господа ради, отче, отпусти нас с молитвою – твое есть еже молитися о нас». Глаголет же господин келия: «Мы, господине, требуем твоея молитвы, но повеления твоего, господине, не смею преслушатися». И тако сотворит молитву дому владыка и отпустит брата с любовию. Глаголет же «Помяни, господине, бога ради во Святых своих молитвах ко господу». Тако же отходяй брат глаголет к нему: «Ты, господине отче, бога ради молися о мне ко господу». Простившеся разыдутся вкратце.