Речь Преосвященного Анастасия : [Передача церковно-приходских школ в ведение училищных советов]

«Начал свою речь Преосвященный Анастасий заявлением о безусловном своем несогласии в смысле передачи церковноприходской школы в ведение училищных советов.

Вопрос о церковно-приходской школе оратор считал всегда, находившимся в обществе, в общей прессе, наконец в Государственной Думе, в атмосфере особой предвзятости. У всех и всюду по этому вопросу был ряд затверженных аргументов. Вот в этих аргументах и хотел разобраться оратор.

– Прежде всего, о церковно-приходской школе говорят, что она существует только на бумаге. Если так, – спрашивает оратор, – то зачем же с нею считаются, зачем включают в школьную сеть школы, которые, так сказать, не существуют. Нет, они существуют – их до 40 тысяч, и в них два миллиона учащихся.

Далее говорят, что церковно-приходские школы бедны. Но бедность не порок, говорит пословица, если бедность зависит не от человека. Но в том-то и заслуга, что эта бедная школа в течение веков обогащала народ знанием. История не забудет ни того дьячка, который со своей крохотной свечкой поддерживал пламя светоча знания, рассеивал тьму, ни тех учительниц, заброшенных в дебри лесов, которые самоотверженно делают свое святое дело. Они терпеливо несли свое иго и ждали лучшего будущего. Наконец оно пришло, пришла материальная помощь. Теперь она может, снять с тружеников церковно-приходской школы лишний упрек.

Говорят, что население в тех местах, где оно взяло на себя обязанность поддерживать церковно-приходские школы, тяготится ими и обращается к земству с просьбами об открытии земских школ. A разве народ не тяготится земскими сборами, за которые земства дают ему земские школы? И если бы предложили ему на выбор, освобождение от налогов или предложили бы взять школу, то он не предпочел бы школе освобождение от налогов. Но народ все-таки дал на церковно-приходскую школу 100 млн. рублей, и в одной Москве имеется 150 школ, созданных на частные средства без копейки субсидий.

Говорят, что духовенство тяготится обязанностями церковноприходской школы. Священник – человек, и ничто человеческое не чуждо ему. Может быть иные при бедности, при большой семье, многих детях и способны возроптать на свою долю. Но нельзя же обобщать.

Кто больше принес делу народного образования? Не духовенство ли больше принесло на алтарь просвещения, чем кто другой, не оно ли создало просвещение, не из его ли рядов вышел первый книгопечатник, не оно ли принесло свет этого просвещения?

Нет, почтенные земские деятели, вы никогда не должны забывать того, что теперь сеете знание на почву, хорошо подготовленную вашими пионерами – духовенством. И что же теперь вы предлагаете ему? Это ли ему награда – ваше недоверие?

Вы скажете, что такое «объединение» начальных школ необходимо в интересах дела. Но мы вовсе не уверены, почему нужно обезличить начальную школу, почему нужно отнять само определение у церкви. А если объединение необходимо, то почему в руках училищных советов, где будут преобладать земские люди, а, наоборот, не в церковных и епархиальных советах?

Далее оратор сделал попытку мотивировать возможность осуществления последней своей мысли примером Запада. Он говорил о роли немецкого пастора, являющегося главным руководителем и контролем начальной школы, ссылался на примеры Дании, Швеции, Англии и т. п.

И пояснил, что русское духовенство вовсе не претендует на чужое, но желает, чтобы ему было оставлено то, что было завоевано веками, потом и, может быть, кровью. Обещание казенных субсидий и требование передать школу в чужие руки Преосвященный Анастасий приравнивает к продаже наследства за чечевичную похлебку. И находит-таки условия недостойными и для духовенства, и для тех, кто эти условия предлагает.

Конечно, говорит он, взявши деньги, надо отдать отчет в них. Мы готовы и отчитаться в них, но откуда же следует, что и самый кредит на церковные школы должен переводиться из синодального управления в министерство народного просвещения? Если духовное ведомство останется учредителем школ, то почему же не доверить ему и денег?

Нас хотят уверить, что мы ничего не теряем, – в училищных советах будут, мол, и представители духовного ведомства. Ну, а если бы мы на тех же основаниях предложили отдать нам земские школы, пошли ли бы земцы на это?

Говорят, что раздвоение школы принципиально вредно. А почему этот же принцип не вреден на всем Западе?

Все толки о вражде двух школ Преосвященный Анастасий считает преувеличенными и думает, что последние недоразумения, какие иногда возникали, прекратятся с включением церковно-приходских школ в сеть. Если бы дело шло только об объединении школы, то оно могло быть установлено также включением земских представителей в уездные и епархиальные советы.

Но, замечает оратор, в постановке этого вопроса чувствуется другое – стремление отстранить церковь в деле влияния ее на население. Потому, что в данное время влияние церкви в земской школе таково, каково оно может быть только в чужом доме. Только в своей школе церковь может сохранить свое божественное право, свои обязанности.

Закончил Преосвященный Анастасий патетическим обращением к съезду:

– Кто против церковной школы, тот произносит над собою приговор, как сыном церкви. И в Думе вопрос этот вызвал раскол, и был принят меньше чем половиной состава всей Думы. И до сих пор духовенство не может забыть чувства угнетения и незаслуженной обиды, причиненной ему этим решением. Мы не собираемся убедить собрание. Наш голос может остаться голосом вопиющего в пустыне, но, тем не менее, мы считали своим долгом предупредить вас. Берегите, почтенные деятели русской земли, любовь народа к церкви и доверие его к самим себе, как к руководителям! Сумейте подняться на православную точку зрения и не наносите обиды русскому духовенству, с которым вам придется встретиться на местах. Не посягайте на свободу и независимость вашей матери-церкви, которая имеет больше прав на это, чем какое-либо другое общество или учреждение на земле!»