9. Экзегетический разбор важнейших мест книги Чисел

Этот раздел повествует об исчислении народа Божия (см.: Числ. 1:1 – 54), о порядке расположения колен в стане (см.: Числ. 2:1 – 34), об исчислении левитов и их обязанностях (см.: Числ. 3:1 – 4:49), об удалении оскверненных из стана (см.: Числ. 5:1 – 4), о возмездии за грехи против ближних (см.: Числ. 5:5 – 31), о назореях (см.: Числ. 6:1 – 21), об устроении скинии и служении в пустыне (см.: Числ. 6:22 – 9:14), о водительстве Божием (см.: Числ. 9:15 – 10:10).

В прообразовательном плане для нас важно повеление Божие о расположении каждого колена в стане – еще блаженный Феодорит Киррский указывал, что Моисей колену Иудину прообразовательно «уделил восток, потому что и о Владыке Христе взывают божественные пророки, именуя Его Востоком»²⁷². Кроме того, расположение колен Израилевых по четырем сторонам света обретается и в Церкви торжествующей – Небесном Иерусалиме (см.: Откр. 21, 16).

Особое внимание толкователи обращают и на повеление о назореях (евр.: назир – «отдельный, особый»), Назорей должен был воздерживаться от всего охмеляющего, не стричь волос и не прикасаться к мертвым, хотя бы те были ближние родственники (прикосновение к мертвым в Ветхом Завете считалось осквернением, ибо смерть – следствие греха). Ветхозаветные назореи отчасти подобны новозаветным инокам, также ограничивающим свои потребности и стремящимся к чистоте и святости. Главное отличие состоит в том, что обет назорейства мог приниматься на определенный срок, хотя известны и пожизненные назореи – пророк Самуил, судия Самсон, за которых обет дали еще их родители. Многие из толкователей к пожизненным назореям относят и святого Иоанна Предтечу.

Святитель Кирилл Александрийский обращает внимание на то, что при возобновлении назорейства посвящаемый должен был принести в жертву двух птиц и агнца. Святитель Кирилл видит в такой двоякой жертве указание на двоякую природу Христову: о Божественной говорят взятые от небес птицы, о человеческой – агнец²⁷³.

Приводимое в разделе священническое благословение: да благословит тебя Господь и сохранит тебя! да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир! (Числ. 6:24 – 26) – было общеизвестным еще в допленное время. Так, в 1979 году при раскопках Кетеф Гинном в Иерусалиме были найдены две небольшие серебряные пластины VII – VI веков до Р. X., содержавшие этот текст и бывшие, по мысли исследователей, святыней, носившейся владельцем на груди.

Согласно святоотеческому истолкованию, в этих словах троекратно призывается имя Господа, что помимо полноты призываемых благ, указывает на троичность Лиц Божества. Первая часть благословения (сохранит тебя) относится к Первому Лицу Святой Троицы – Богу Отцу и Промыслителю. Вторая часть благословения (помилует тебя) призывает Второе Лицо Святой Троицы – Сына Божия как Искупителя и Судию. Третье Лицо Святой Троицы призывается в третьей части благословения, когда испрашивается мир душевный – следствие благодатных даров Духа Святого (да даст тебе мир).

О том, что это место апостолами воспринималось именно таким образом, свидетельствуют слова святого апостола Павла, благословляющего учеников следующими словами: Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога и Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь (2Кор. 13:13). Апостол здесь явно интерпретирует рассматриваемый нами текст.

В девятой главе содержится рассказ о том, как к Моисею пришли люди, не смогшие совершить Пасху в положенное время, так как были осквернены прикосновением к мертвым телам. Бог дает Моисею повеление о том, что они могут совершить Пасху через месяц – четырнадцатого числа месяца Зиф (Ияр). Некоторые из толкователей видели в этом эпизоде прообраз иудеев, осквернившихся прежде убийством Мессии, но которые обратятся в конце времен (см.: Рим. 11:25 – 32) и вкусят с нами Пасху Христову в будущем веке.

Этот раздел повествует о первом переходе – до пустыни Фаран (см.: Числ. 10:11 – 36), о возмущении в Тавере (см.: Числ. 11:1 – 15), об избрании семидесяти старейшин (см.: Числ. 11:16 – 30), о поражении народа в Киброт-Гаттааве (см.: Числ. 11:31 – 35), о вразумлении Мариам и Аарона (см.: Числ. 12:1 – 15), о соглядатаях в земле Ханаанской и обречении народа на сорокалетнее странствование в пустыне (см.: Числ. 13:1 – 14:45), об уточнении некоторых законов (см.: Числ. 15:1 – 41), о возмущении Корея, Дафанаи Авирона (см.: Числ. 16:1 – 50), о расцветшем жезле Аарона (см.: Числ. 17:1 – 13), о правах и обязанностях левитского священства (см.: Числ. 18:1 – 32), о жертве рыжей телицы (см.: Числ. 19:1 – 22), об изведении воды из скалы (см.: Числ. 20:1 – 13), об идумеях (см.: Числ. 20:14 – 22), о смерти Аарона (см.: Числ. 20:23 – 29), о поражении Арада (см.: Числ. 21:1 – 3), о медном змие (см.: Числ. 21:4 – 9), о поражении Сигона, царя Аморрейского, и Ога, царя Васанского (см.: Числ. 21:21 – 35).

Неоднократные возмущения народа в Тавере, в Киброт-Гаттааве, в Мериве обычно истолковывались в плане нравоучительном, так как, по согласному святоотеческому мнению, «ропщущие израильтяне предзнаменовали тех христиан, которые временные блага предпочитают вечным и небесным, как израильтяне египетское мясо и прочие снеди – небесной манне. Поэтому они и призывают на себя гнев Божий. И огонь не временный, а вечный для них возгорится»²⁷⁴.

Возмущение же потомков первенца Рувима – Дафана и Авирона против власти Моисея, поддержанное левитом Кореем, протестовавшим против священного первенства Аарона, было прообразом всех грядущих революций. Гибель возмутителей обычно подвигала толкователей XIX века к увещеванию тех, кто жаждал новых общественных возмущений.

Избрание семидесяти старейшин ветхозаветной церкви, на которых Господь послал Духа Своего (Числ. 11:29), всегда рассматривалось как прообраз схождения Святого Духа на старейшин Церкви новозаветной – апостолов. Соглядатаи, несшие виноградную лозу на деревянном шесте, обычно ассоциировались с двумя разбойниками, распятыми по обе стороны от Истинной виноградной Лозы (см.: Ин. 15:1). Осуждение на странствование не поверивших Богу сопоставлялось с продолжающимся и поныне блужданием по пустыне неведения иудеев, отвергших Христа.

Толковники также обращали внимание на то, что Иисус Навин и Халев Иефониин, вошедшие во Святую Землю за верность Божию повелению, были представителями колен, ставших основой двух царств – Иудеи и Израиля. Это виделось толкователям особым благословением Божиим исполнителям Его воли. По толкованию блаженного Феодорита Киррского, «падшие за неверие в пустыне были образом не уверовавших во Христа иудеев, а необрезанные дети, которые под водительством Иисуса овладели землей, обетованной их предкам, – образом уверовавших во Христа язычников»²⁷⁵.

Процветший жезл Ааронов прообразовывал рождение Христа Спасителя от Приснодевы, как говорят об этом слова церковного песнопения: «Древле Тя прозябший Ааронов жезле вообрази Дево: Ты бо едина родила еси прозябением без мужа, небесный ныне дождь приемши во чреве. Тем веселящеся, Тя Богородицу по долгу согласно вси поем, и превозносим во вся веки»²⁷⁶.

Следует, однако, добавить, что некоторые из толкователей в процветшем жезле Аарона видели прообраз Креста Христова – такое понимание также нашло отражение в православном богослужении: «Жезл во образ тайны приемлется, прозябением бо предразсуждает Священника; неплодящей же прежде Церкви ныне процвете древо Креста в державу и утверждение»²⁷⁷.

В прообразовательном смысле святыми отцами истолковывалось и повеление о жертве рыжей телицы.

Так, святитель Димитрий Ростовский пишет: «Поскольку все ветхозаветное было тенью и прообразом новоблагодатного... что предзнаменовали юнец, кедр и пепел? Святой апостол Павел объясняет, что все это было предзнаменованием Самого Христа, Спасителя нашего, Который был Жертвой Богу и Отцу для очищения грехов всего мира, Который, будучи заклан, излил за нас Кровь и воду. Апостол говорит так: если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел (Евр. 9:13 – 14).

Теперь само обнаруживается ясное толкование. Юнец – Христос; кедровые дрова – Крест; телец сжигался вне стана, и Христос пострадал вне Иерусалима, согласно апостолу: и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат (Евр. 13:12). Будучи заклан гвоздями и копьем, Он источил из пречистых Своих ребер Кровь и воду; этой водою и Кровию очищаются и освящаются люди. Что же прообразовал пепел? Смерть и Воскресение, как Христово, так и наше. Как Христос был положен во гроб, как мертвый, вменен в прах земной, но как птица феникс Он ожил из праха и воскрес из гроба, так и мы, превратившись после смерти в прах земной, снова оживем из праха и восстанем»²⁷⁸.

Кроме того, преподобный Ефрем Сирин добавляет, что «цветом жертвы указывается на кровь (МТ – пара адума – «красная корова») и тем, что приносимая в жертву телица не испытала ярма, означается, что Христос не под клони лея под иго рабства и греха»²⁷⁹.

События в Кадесе стали основанием для осуждения Аарона и Моисея на смерть вне Земли Обетованной. Причину этого обычно видят в их неверии в то, что по повелению Божию из камня может потечь вода. Моисей в гневе ударяет по скале, говоря с сомнением: разве нам из этой скалы извести для вас воду? (Числ. 20:10). По мнению некоторых толкователей, из-за неверия Моисея после его первого удара вода из скалы не потекла, и потому ему пришлось ударить по ней и во второй раз. По согласному святоотеческому мнению, именно об этом чуде говорит святой апостол Павел (см.: 1Кор. 10:4), видящий в путешествии ветхого Израиля в пустыне прообраз шествия к Небесному Иерусалиму Нового Израиля – Церкви Христовой, услаждающейся водой Святого Духа от камня – Христа.

Повествование о медном змие всегда понималось в соответствии со словами Спасителя: как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3:14 – 15). Этот змий был только внешним знаком исцеляющей силы, посылаемой Богом за раскаяние. Об этом говорит святой Иустин Философ, напоминая, что Слово Божие всегда представляет змия символом вселенского зла и грехопадения прародителей²⁸⁰.

Такое же понимание прообразовательного значения медного змия было удержано православным богослужением: «Змия Моисей на древо вознес, образовавше Тя Иисусе на Кресте волею вознесена, и лукаваго ядовитую злобу изгнавшаго, к себе же человеки привлекша, Человеколюбче»²⁸¹.

Этот раздел повествует о важнейшем событии, произошедшем перед вхождением народа Божия в Землю Обетованную, – пророчестве Валаама.

Царь Моава Валак, устрашенный победами израильтян, решил после совета с соседями (мадианитянами) пригласить Валаама для проклятия Израиля и лишения их покровительства Божия, которое, по языческим понятиям, могло отойти вследствие заклинаний.

Одни толковники считают Валаама языческим волхвом, действовавшим посредством заклинаний (см.: Числ. 24:1). По другому мнению, Валаам был почитателем Бога истинного. В Писании он называется сыном Веоровым (см.: Числ. 22:5), надпись из полусотни строк, найденная в 1967 году в Заиорданье на месте поселения Дейр-Алла, разрушенном землетрясением 760 года до Р. X., упоминает «книгу Валаама, сына Пеора... провидца богов» (ср.: Числ. 24:4).

Так как в сорока километрах от места находки располагается гора Фегор (Пеор), то вполне возможно предположить, что Валаам жил здесь, а рекой, упомянутой в Числ. 22:5, был не далекий Евфрат, а протекающий рядом Иордан. В этом случае мы получаем объяснение возможности неоднократных походов князей Моавитских к Валааму и обратно.

В подтверждение предполагаемых прамонотеистических воззрений Валаама можно привести тот факт, что в тексте, при передаче речи самого провидца, имя Того, к Кому он обращается, звучит как Шаддай (ср.: Быт. 17:1 – здесь синодальный текст переводит выражение Эль Шаддай как «Бог Всемогущий»). Из Числ. 23, 22 и 24:8 видно, что Валаам знал о чудесах при исходе евреев из Египта, однако сребролюбие уже увлекало этого пророка-прамонотеиста к богопротивлению. Он потерял чистоту сердца, пал нравственно и сознательно шел путем неправым (ср.: Числ. 22:32). Но и это недостойное орудие становится средством прославления имени Божия, средством возвещения глаголов Божиих, говорит то, что повелевает ему Бог.

Свое пророчество Валаам относит к «последним дням», то есть ко временам мессианским. Созерцая эти последние дни, Валаам говорит: Вижу Его, но ныне еще нет; зрю Его, но не близко (Числ. 24:17).

Тот, Кого пророк видит в эти отдаленные времена, называется далее звездой, воссиявшей от Иакова, человеком (по МТ – жезлом), восстающим от Израиля, поражающим врагов избранного народа и подчиняющим Своей власти и всех сынов Сифовых. Толкуя это высказывание, блаженный Феодорит Кирский писал, что «происшедший от Иуды по плоти пленил не князей только Моавитских, но и всех сынов Сифовых, а сыны Сифовы – все человеки, потому что Сифов потомок – Ной, от Ноя же весь род человеческий »²⁸².

Та мысль, что происшедший от Иакова «пленит сынов Сифа», то есть все человечество, может относиться только к Искупителю рода человеческого. В Церковь, основанную Христом Спасителем, призваны все народы (см.: Гал. 3:28), и, по словам святого апостола Павла, Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2:9 – 11).

Учение о том, что звездой от Иакова был предызображен Христос, существовало еще с апостольских времен – именно его передает святой Иустин Философ в своей первой Апологии²⁸³. Он же передавал предание о том, что именно эту звезду видели волхвы, пришедшие ко Христу-младенцу²⁸⁴. Подобно же и Церковь воспевает Рождающегося Богомладенца следующими словами: «Волхва, звездочетца Валаама, гадания ныне исполняются: возсия бо звезда от Иакова и настави к Солнцу славы дары носящия волхвы, от Персиды цари»²⁸⁵.

Слова: преклонился, лежит как лев и как львица, кто поднимет его? (Числ. 24:9) – по мнению блаженного Феодорита Киррского, являются пророчеством о Воскресении Христа Спасителя и Его могуществе, как воскресившего Самого Себя (кто поднимет его?)²⁸⁶. Такое понимание слов книги Чисел вошло и в богослужение Православной Церкви: в припевах на девятой песни пасхальной утрени Воскресший Христос называется львом от Иуды²⁸⁷.

В этом разделе повествуется о втором исчислении народа Божия (см.: Числ. 26:1 – 65), об уделах дочерей (см.: Числ .27:1 – 11), о поставлении Иисуса Навина в приемники Моисею (см.: Числ. 27:12 – 23), о жертвах и праздниках (см.: Числ. 28:1 – 29: 39), об обетах (см.: Числ. 30:1 – 17), о суде над мадианитянами (см.: Числ. 31:1 – 54), о разделении земель за Иорданом (см.: Числ. 32:1 – 42), о станах Израиля на пути от Египта до Иордана (см.: Числ. 33:1 – 49), о границах владений народа Божия (см.: Числ. 33:50 – 34: 29), о городах левитов и городах-убежищах (см.: Числ. 35:1 – 34), о наследовании отцовских уделов (см.: Числ. 36:1 – 13).

Из повествований этого раздела внимание толкователей обычно привлекали второе исчисление народа, повеления о городах левитов и городах-убежищах.

Говоря об исчислении народа, экзегеты обычно обращали внимание на то, что, во-первых, вымер весь народ, выросший в рабстве и прогневавший Бога в пустыне, во-вторых, не сократилось общее число народа, в-третьих, уменьшились колена бунтовщиков, выросло колено «Невинно, оставшееся верным Богу во всех искушениях во время шествия по пустыне.

Говоря о городах левитов, истолкователи обычно обращали внимание не только на то, что они были распределены по землям всех колен Израи левых, где левиты должны были учить народ закону Божию и судить преступления, но и на то, что участок каждого из городов был чрезвычайно мал – он представлял круг диаметром около одного километра.

В этом повелении святые отцы видели своеобразное понуждение священнического колена к должному просвещению соплеменников истинами веры – ведь от этого напрямую зависело даже их материальное благополучие, так как основное пропитание левиты получали не от крошечного земельного участка, но от пожертвований и десятин, которые народ приносил лишь в случае укорененности в Синайском законодательстве.

Повеление о городах-убежищах обычно понимается в плане прообразовательном. В этом случае города-убежища мыслились как символ ветхозаветной церкви, прибегая в сень которой люди не очищались от самого греха, но уже не несли за него ответственности. Выход за пределы общины спасения вел к смерти, так как именно она (смерть) является следствием греха. Освобождение же не только от ответственности за грех, но и от самого греха наступало после смерти первосвященника по чину Ааронову, когда с переменою священства необходимо быть перемене и закона (Евр. 7:12), и всякий получает очищение от грехов в силу служения первосвященника по чину Мелхиседека (Евр. 6:20).