Размышление в день Рождества Христова
И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях (Лк. 2:12).
Поистине чудное знамение! Таинство странное и преславное! Небо – вертеп! Ясли – вместилище, в нем же возлежит Невместимый! Царь небесный, везде сый и вся исполняяй, полноту Божества Своего скрывает в малом и слабом теле младенческом; Вседержитель, одевшийся светом, как ризою, украсивший небо звездами тьмочисленными, укутывается убогими пеленами; Хлеб животный полагается в яслях.
Придите, желающие вкусить радость Рождества Христова! Станем благоговейно при пороге Богоприемного вертепа и помолимся Божественному Младенцу, да распахнет Он сердца наши и научит нас, что должны мы чувствовать, взирая на этот вертеп, ныне славный, но прежде презренный, ныне осиянный светом божественным, но прежде бывший темным пристанищем бессловесных.
Утеха грешников, св. Иоанн Златоуст, воспоминая о смиренном снисшествии Господа на землю, так молится к Нему: «якоже восприял еси в вертепе и в яслех безсловесных возлещи, сице восприими и в яслех безсловесныя моея души, и во оскверненное мое тело внити». Такие же чувствования должны возбуждаться и в нас, при воззрении на убогое место рождения Спасителя нашего. Бедная наша душа и тело, без вселения в нас Иисуса Христа, есть не иное что, как нечистый вертеп; и нам крайне нужно как можно чаще и глубже проникать в этот темный вертеп, чтобы вполне ощутить и познать нечистоту его и бедность. Без этого мы не войдем в радость Рождества Христа Спасителя.
Сколь глубоко грешный человек пал, столь глубоко многомилостивый Господь преклонился к падшему, чтобы его восставить. Человек в своем падении приложился скотам несмысленным и уподобился им, и сам не знает своего столь жалкого унижения: потому и Господь, чтобы вразумить его, что сердце его есть вертеп нечистый, и вместе чтобы показать, что и в таком низком состоянии отпадшие сыны Отцу небесному еще любезны и жалки, и что Он охотно желает, где бы ни было, найти их и обращаться с ними, не возгнушался возлечь в жилище бессловесных. Не отчаивайся, не унывай, глубоко падший грешник! Сколь ни глубока греховная бездна, в которой ты утопаешь: но еще есть Рука, готовая извлечь тебя из нее; сколь ни дик тот скотоподобный образ, в который грубая чувственность облекла тебя; но еще есть сострадательный Врач, не отвращающийся от твоего безобразия и готовый исцелить тебя. Только ты сам перестань от Него отвращаться; сам не усиливайся закрыть от Него и от себя свою болезнь и безобразие. Вникни тщательно во внутренность души твоей, и посмотри, не есть ли она подлинно вертеп нечистый и мрачный?
В вертепе темнота, и живущие там бессловесные не радуются о свете, не пленяются красотою звезд небесных и цветов земных. Так и в нашей душе, если не живет Христос, много ли света? Нам дан светильник совести: но держим ли мы этот светильник неослабно пред собой на пути нашем, чтобы при его свете видеть сети, на каждом шагу расставляемые нам от врагов наших, отделять и различать мысли, слова и дела чистые от нечистых? Нам дан свет видимого мира, освещающий пред взорами нашими лицо земли и неба: но глубоко ли проникает взор наш во внутренность вещей, при его мерцании? Научились ли мы, пользуясь им, повсюду видеть Бога все исполняющего, все зиждущего, все обновляющего? Нам дано откровенное слово Божие: но видим ли мы в себе совершение тех тайн благодати, о которых оно возвещает и свидетельствует? Ах, подлинно, все наше знание без Тебя, Господи, света подателю, есть тьма; и только во свете Твоем мы увидим свет.
Посмотрим и еще во внутренность вертепа. В вертепе сырость, холод и гнилость. Не так ли и в нашей душе сырая леность и плотоугодие, и холодная бесчувственность не дают гореть чистому огню любви к Отцу небесному и к нашим братьям-человекам? А гнилость сердца, тлеющего в похотях прелестных, и, еще любящего украшаться благовидной наружностью, показывает Сам Спаситель, когда уподобляет лицемерных грешников гробам окрашенным: горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды. (Мф. 23:27).
В вертепе несмысленные скоты не пекутся ни о чем, кроме пищи и ложа, и не гнушаются нечистотою. Так и мы в плотской жизни заботимся только о насыщении чрева, о покое телесном, и носим сердце, оскверненное нечистыми пожеланиями и тело, острупленное грехами.
В вертеп, оставленный незатворенным, нередко вбегают хищные звери, и ядовитые змеи нередко в нем свивают себе гнездо: так и бедное человеческое сердце, не затворенное страхом Божьим, мало-помалу делается вместилищем и жертвой зверских и ядовитых страстей, как то: гнева, зависти, злобы, или невоздержания и неистовства, которые терзают и съедают жизнь человека, как яд, палящий внутренности. О бедственное и плачевное состояние! О лютое расстройство! И, чем дальше продолжаем жить во грехах, тем обширнейший и мрачнейший вертеп, тем ужаснейшую темницу сами себе строим; и, что всего пагубнее, сами не знаем, что строим. Усыпленные ложными мечтами и утехами, и не чувствуем и не подозреваем того, в каком худом состоянии мы находимся.
О, если бы мы престали обманывать самих себя и усмотрели настоящее свое место! О, если бы мы решились сойти с воображаемых высот, нам не принадлежащих, с холмов самомечтания, на коих возносясь и покоясь, мы почитаем себя и безопасными, и сильными, и умными, и добросердечными! О, если бы решились низойти в темную храмину души нашей, остановиться в ней, и обозреть внимательно ее дикость и ужас! О, если бы всю нашу внутренность проникло это чувство: худо мне, горько мне жить без Бога, по своей воле! Тогда, конечно, возопили бы мы из глубины сердца: изведи из темницы душу мою (Пс. 141:18). И Господь, в вертепе родившийся и в яслях возлегший нашего ради спасения, услышал бы наши вопли, благоволил бы войти под смиренный кров души нашей, и просветил бы тьму нашу (Пс. 17:29).
Великие подвижники благочестия, те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр. 11:38), чтобы в запустении, дикости и суровости тех мест всегда видеть образ дикости и безобразия ветхого сердца. И, во мраке пещер, сиял для них и запечатлевался на них свет лица Христова и из тления ветхого человека рождался новый. Так, сеющие слезами, пожинали они бессмертную, неизглаголанную радость (Пс. 125:5). Так и нам нужно прежде научиться искренно сетовать о своей худости, если желаем истинно радоваться: и тогда наша радость будет живее и прочнее.
Как размягчено и открыто для живой радости, для чувствований благодарности и умиления сердце, довольно долго находившееся под гнетом скорби, не чаявшее отрады, и, вдруг, получившее утешение и избавление! Это знают страдавшие долговременной и тяжкой болезнью, зревшие край гроба, и потом ожившие. Это знают томившиеся долго в мрачной темнице, и, вдруг, из нее изведенные на свет. И мы, сколько бы ни утешались покойными и светлыми домами, обилием и богатством, преходящими удовольствиями дружества и прочими ложными опорами спокойствия; но, в самом деле, по внутреннему состоянию души нашей, находимся во тьме, покуда не просветит нас Христос. Тогда только исполнятся истинной радости уста наши, и язык наш веселия. Почто же преждевременно утешать себя ложной радостью, не имея истинной? Лучше приготовить себе вечное веселье временным сетованием, нежели, убегая здесь легкой скорби, лишиться радости непреходящей.
Будем, следовательно, чаще и искреннее рассматривать расстройство души нашей; будем усердно вопиять ко Господу Спасителю: «Господи Боже, несмь достоин, да под кров внидеши храма души моея; занеже весь пуст и пался есть; и не имаши во мне места достойна, еже главу подклонити. Но, якоже восприял еси в вертепе и в яслех безсловесных возлещи, сице восприими и в яслех безсловесныя моея души, и во оскверненное мое тело внити». Отверзем Ему двери сердца нашего; и Он очистит и просветит убогий вертеп наш, и претворит его в небесное жилище Себе со Отцом и Святым Духом. Да благоволит Он сотворить это со всеми нами!