Призывание «Отче наш, сущий на небесах»

Пространный христианский катихизис. Чтобы удобнее рассмотреть молитву Господню, можно разделить ее на: призывание, семь прошений и славословие.

Св. Григорий Нисский. "Кто даст мне крылья, как у голубя?» (Пс.54,7) говорит в одном месте псалмопения великий Давид. Осмелюсь и я сказать тоже слово: кто даст мне оные крылья, чтобы мог я воспарить умом на высоту величия сих речений, – и оставив землю, перейти весь разлитый в средине воздух, коснуться эфирной лепоты, достигнуть звезд, увидеть все их украшение, да и на них не остановиться, но миновать и это, стать вне сего движимого и изменяемого, объять естество постоянное, силу неподвижную, в себе самой водруженную и направляющую и поддерживающую все, что имеет бытие, все, что зависит от неизреченной воли Божией премудрости, чтобы, став мыслью вдали от всего изменяемого и превратного, в непреложном и неуклонном состоянии души мог я сперва сродниться мыслью с Непреложным и Неизменяемым, потом призывать самым родственным наименованием и говорить: «Отче!».

Св. Киприан Карфагенский. О, какое к нам снисхождение, какое обилие благоволения и благости Господа, когда Он дозволил нам при совершении молитвы перед лицом Божиим называть Бога Отцом, а себя именовать сынами Божиими так же, как и Христос есть Сын Божий! Никто из нас не дерзнул бы употребить это имя в молитве, если бы Он Сам не позволил нам так молиться.

Св. Кирилл Иерусалимский. В молитве, которую передал Спаситель ученикам Своим, мы, с чистою совестью именуя Бога Отцом, говорим: «Отче наш!» Какое превеликое Божие человеколюбие! Отпадшим от Него и дошедшим до крайности во зле, даруется такое забвение всего худого, и такое причастие благодати, что они именуют Его Отцом: «Отче наш!»

Свт. Иоанн Златоуст. «Отче наш!» О, какое черезвычайное человеколюбие! О, какая превосходная честь! Какое слово будет в состоянии воздать благодарность Подающему нам такие блага? Посмотри, возлюбленный, на уничиженность твоей и моей природы, вникни в сродство ее, – в эту землю, пыль, грязь, глину, пепел; потому что мы созданы из земли, и опять наконец разлагаемся в землю. Представив это, удивляйся неисследимому богатству великой благости к нам Божией; по которой заповедано тебе называть Его «Отцом», – земному – небесного, смертному – бессмертного, тленному – нетленного, временному – вечного, бывшему вчера и прежде грязью – сущего прежде век Бога.

Блаж. Августин. Во всяком прошении стараются прежде снискать благоволение того, к кому обращаются с прошением, и потом излагают самое прошение. Благоволение обыкновенно снискивается похвалою тому, кого просить намерены, и она поставляется всегда в начале прошения. В сем конечно смысле и Господь повелел нам в начале молитвы возглашать: «Отче наш!»

В писании много есть речений, которыми изъявляется хвала Богу; но не найдешь, чтобы Израилю предписано было взывать: «Отче наш!» Пророки, правда, именовали Бога отцом Израильтян, даже от лица самого Бога как: «Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня» (Ис.1,2), – и: «если Я Отец, то где почтение ко Мне?» (Мал.1, 6), но именовали так очевидно для того, чтобы обличить их, что они не хотели быть сынами Богу, работая грехам. Сами же они обращаться к Богу, как к отцу не дерзали; ибо находились еще в состоянии рабов, хотя и предназначены были к сыновству, как говорит Апостол: «наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба» (Гал.4,1). Преимущество сие даровано новому Израилю, – христианам; им "дана власть быть чадами Божиими» (Ин.1,12) и они «приняли Духа усыновления, Которым взывают: «Авва отче!» (Рим. 8, 15).

Тертуллиан. Когда говорим: «Отче наш»; – то и молимся Богу и вместе веру изъявляем, плод которой есть такое наименование. Ибо написано: «тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин.1,12). Господь часто именовал Бога Отцом нашим; даже заповедал никого не называть на земле отцом, кроме Того, Которого имеем на небесах (Мф.23:9). Таким образом, взывая так в молитве, мы исполняем заповедь. Блаженны те, которые познают в Боге Отца. – Имя Бога Отца не было никому возвещено прежде; и даже вопрошавший о нем Моисей, услышал иное некое имя; нам же открыто оно в Сыне. Ибо Сын уже наводит на новое имя Богу – имя Отца. Но Он и прямо говорит: «Я пришел во имя Отца» (Ин.5, 43), – и опять: «Отче! прославь имя Твое» (Ин.12, 28), – и яснее: «открыл имя Твое человекам» (Ин.17, 6).

Св. Киприан Карфагенский. Человек новый, возрожденный и восстановленный своим Богом, по Его благодати, прежде всего говорит: «Отче», потому, что соделался уже сыном Его. "К своим, – сказано, – пришел... и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин.1,11–12). Итак, кто уверовал во имя Его и соделался сыном Божиим, должен и начинать с того, чтобы принести благодарение и исповедать себя сыном Божиим, назвавши Отцом Бога.

Блаж. Августин. Взывая в начале молитвы: «Отче наш!» наименованием сим и любовь свидетельствуем: ибо что для детей сладостнее имени Отца? и уверенность в получении просимого изъявляем, когда прежде всякого прошения представляем себя получившими уже ту великую милость, чтобы именовать Бога Отцом своим. Ибо в каком уже прошении откажет сынам Своим Бог, даровав им прежде власть быть чадами Ему?

Говорите: «Отче наш», если начали вы иметь Бога отцом своим. Начинают иметь Бога отцом, когда рождаются от Него снова. Вы и рождены от Него во утробе Церкви. Помните же, что Отца имеете на небесах. Помните, что во Адаме вы рождены в смерть, от Бога же Отца возрождены в жизнь. И что говорите, чувствуйте, то в сердцах своих. Что у молящегося на сердце, по силе того приемлет его и Слышащий молитву его.

Свт. Иоанн Златоуст. «Молитесь же так», продолжал Спаситель: «Отче наш, сущий на небесах». Смотри, каким образом Он тотчас ободрил слушателя, и в самом начале вспомнил о всех благодеяниях Божиих. В самом деле, тот, кто называет Бога Отцом, одним этим наименованием исповедует уже и прощение грехов, и освобождение от наказания, и оправдание, и освящение, и искупление, и сыноположение, и наследие, и братство со Единородным, и дарование Духа, так как не получивший всех этих благ не может назвать Бога Отцом. Итак, Христос двояким образом воодушевляет Своих слушателей, – и достоинством называемого, и величием благодеяний, которые они получили.

Св. Кассиан. Молитва Господня предполагает в молящемся состояние возвышеннейшее и совершеннейшее, которое заключается в созерцании единого Бога и в пламенной любви к Нему, и в котором ум наш, объятый и проникнутый сею любовью, беседует с Богом ближайшим образом и с особенною искренностью, как с отцом своим. Что мы, тщательно должны стараться достигнуть сего состояния, это внушают нам слова молитвы сей. Мы говорим: «Отче наш!» Если таким образом Бога, Господа вселенной собственными устами исповедуем Отцом своим, то вместе с этим исповедуем и то, что мы из состояния рабства совершенно приведены в состояние усыновленных чад Божиих.

Св. Максим Исповедник. (Первое слово молитвы возводит к исповеданию Пресвятой Троицы). Отец обладает этим Именем не как вновь приобретенным… Если же Он – Присносущий и всегда есть и Отец, то это означает, что и Сын, и Дух Святой всегда сущностным образом сопребывают с Отцом. Они естественным образом существуют от Него и в Нем так, что превышают (всякую) причину и (всякий) разум. Стало быть, начав эту молитву, мы научаемся чтить Единосущную и Пресущную Троицу как творческую Причину нашего бытия. Одновременно мы научаемся возвещать и о благодати усыновления в нас, удостаиваясь называть Отцом по благодати своего Творца по естеству. И это для того, чтобы, испытывая благоговейный страх перед именем Родителя (нашего) по благодати, мы старались бы запечатлеть в (своей) жизни черты Родившего нас, освящая имя Его на земле, уподобляясь Ему, являя себя делами своими детьми (Его) и прославляя своими мыслями и делами Самосовершителя усыновления (нашего) – по природе Сына Отца.

Блаж. Феофилакт. Ученики Христовы соревнуют ученикам Иоанновым и желают научиться, как молиться. Спаситель не отвергает желания учеников, и научает их молитве. «Отче наш, – говорит, сущий на небесах». Примечай силу молитвы. Она тотчас возводить тебя к горнему, и, поскольку именуешь Бога Отцом, убеждает тебя всячески не терять подобия Отцу, но стараться уподобляться Ему.

Слово – «Отче» показывает тебе, каких ты удостоился благ, соделавшись сыном Божиим.

Симеон Солунский. «Отче наш!» – И потому, что Он есть Творец наш, из не сущих приведший нас в бытиe, – и потому, что по благодати есть Отец нам, через Сына по естеству, соделавшегося подобным нам.

Свт. Тихон Задонский. Из слов: «Отче наш!» научаемся, что Бог есть истинный Отец христиан, и они «все сыны Божии по вере во Христа Иисуса» (Гал.3,26). Следовательно, как Отца, с упованием должно Его призывать им, как и дети плотские родителей своих призывают и руки свои к ним во всяких нуждах простирают.

Св. Киприан Карфагенский. Учитель мира и Наставник единства прежде всего не хотел, чтобы молитва была совершаема врозь и частно, так, чтобы молящийся молился только за себя. В самом деле мы не говорим: «Отче мой, сущий на небесах, – хлеб мой дай мне на сей день»; каждый из нас не просит об оставлении только своего долга, не молится об одном себе, чтобы только самому не быть введенному во искушение и избавиться от лукавого. У нас всенародная и общая молитва, и когда мы молимся, то молимся не за одного кого-либо, но за весь народ, потому что мы – весь народ – составляем одно. Бог – Наставник мира и согласия, поучавший единству, хотел, чтобы и один молился за всех так же, как Он один носил нас всех. Этот закон молитвы соблюдали и три отрока, брошенные в печь огненную: они были согласны в молении и единодушны в духе согласия. В этом удостоверяет Божественное Писание, которое, показывая, как они молились, дает нам пример для подражания, чтобы и нам сделаться подобными им. Сказано: «Тогда сии трое, как бы одними устами, воспели в печи, и благословили и прославили Бога» (Дан. 3,51). Они говорили как бы одними устами, хотя не Христос научил их так молиться. И потому-то речь их – молящихся – была убедительна и действительна: мирная, простая и духовная молитва была угодна Господу. По вознесении Господнем мы находим апостолов с учениками, молившихся подобным же образом. "Все они, – сказано, – единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его» (Деян.1,14). Они пребывали в молитве, единодушно, показывая и настоятельность своей молитвы, и взаимное согласие, потому что Бог, «вселяющий единомысленных в дом» (Пс.67,7), принимает в божественный и вечный дом Свой только тех, у кого молитва единодушна. О, каковы, возлюбленнейшие братья, тайны молитвы Господней! Сколь многое и сколь великое заключено в кратком словами, но обильном духовной силой молении!

…Говорим совместно: «Отче наш», т.е. верующих, – тех, которые, будучи освящены и восстановлены благодатным духовным рождением, стали сынами Божиими.

Свт. Иоанн Златоуст. Он научает нас молиться и за всех братьев. Он не говорит: Отче мой, сущий на небесах, но – «Отче наш», и тем самым повелевает возносить молитвы за весь род человеческий, и никогда не иметь в виду собственных выгод, но всегда стараться о выгодах ближнего. А таким образом и вражду уничтожает, и гордость низлагает, и зависть истребляет, и вводит любовь – мать всего доброго; уничтожает неравенство дел человеческих и показывает полное равночестие между царем и бедным, так как в делах высочайших и необходимейших мы все имеем равное участие. Действительно, какой вред от низкого родства, когда по небесному родству мы все соединены, и никто ничего не имеет более другого: ни богатый более бедного, ни господин более раба, ни начальник более подчиненного, ни царь более воина, ни философ более варвара, ни мудрый более невежды? Бог, удостоивший всех одинаково называть Себя Отцом, через это всем даровал одно благородство.

Блаж. Августин. Внушается сим, – «наш» – чтобы богатые и знатные в мире этом, став христианами, не гордились перед бедными и незнатными, так как и они тем же словом, как и те взывают к Богу: «Отче наш!» Что произносить искренно от сердца они не могут, если не сознают себя братиями их.

Блаж. Феофилакт. Ты не говоришь: Отче мой, а «Отче наш», потому что должен смотреть на всех, как на братьев, детей одного Отца.

Не сказал (Господь в молитве) отче мой, но «Отче наш», возбуждая тебя к братолюбию, и понуждая всех любить как братьев вообще.

Свт. Иоанн Златоуст. Когда говорит Господь в молитве: «сущий на небесах», то этим словом не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли и поставляет его в превыспренних странах и горних жилищах.

Желая научить, чтобы мы оставили землю и земное и не преклонялись вниз, а взяли крылья веры и, взлетев выше воздуха и поднявшись выше эфира, стремились к именуемому Отцу, Он заповедал говорить: «Отче наш, сущий на небесах», – не потому, чтобы Бог находился только на небесах, но чтобы нас, пресмыкающихся по земле, расположить к стремлению на небеса и, озарив красотою небесных благ, обратить туда все наши желания.

Блаж. Феофилакт. Сказав – «на небесах», Господь не ограничивает ими Бога, но слушателя возводит к небесам и отводит от земного.

Словом – «на небесах» указал тебе Господь на твое отечество и на отеческий дом: посему, если желаешь иметь Бога Отцом, смотри на небо, а не на землю, как бессловесные.

Свт. Тихон Задонский. Говорится: «на небесах», – не как Бог на небесах заключается, но молящегося от земли отводит и к небесным обителям возводит, говорит св. Златоуст; также (и потому сказано сие слово), потому что там отечество есть избранных, и Бог в славе Своей там Себя показывает, и души святых своих увеселяет. Иначе Бог существенно на всяком месте, и на небе и на земли есть, как и Псаломник поет: «Бог наш на небе и на земле" (Пс.113, 11).

Св. Кассиан. Присовокупляем в молитве: «сущий на небесах», чтобы всячески избегая заботливых помышлений о настоящей земной жизни, как страннической и очень далеко нас от Отца нашего отдаляющей, мы крайним желанием устремлялись в ту область, в которой, как исповедуем, обитает Отец наш, и ничего не допускали такого, что, делая нас недостойными такого нашего чина и благородства такого усыновления, лишало бы нас, как выродков, отеческого наследия и подвергало всей строгости праведного суда Божия.

Св. Григорий Нисский. Словами: «сущий на небесах» – напоминается нам, из какого отечества мы ниспали и какого благородства лишились. Повествованием о юноше, оставившем отеческий дом и предавшемся свинообразной жизни, писание, исторически описывая его удаление и распутную жизнь, показывает бедственное состояние человечества, и не прежде возвращает сего юношу в первоначальное состояние, как по восчувствовании им настоящего бедствия, когда пришел в себя и привел себе на мысль слова покаяния. А они согласны несколько со словами молитвы. Ибо там сказал юноша: «отче! я согрешил против неба и пред тобою» (Лк.15,21); но Он не упомянул бы в исповедании о грехе «против неба» если бы не был уверен, что небо его отечество, оставив которое он впал в прегрешение. Посему-то помышление о таковом исповедании делает ему доступным отца, который и спешит к сыну, приветствуя его целованием. Итак, как там причиною оказанного юноше отцом человеколюбия послужило возвращение его в отеческий дом (а это есть «небо», согрешившим, против которого признает себя перед отцом); так, кажется мне, и здесь Господь, научая призывать отца, «сущего на небесах», делает тебе напоминание о благом отечестве, чтобы возбудив сильнейшее пожелание прекрасного, поставить тебя на путь, снова ведущий в отечество. Путь же, возводящий человеческое естество на небо, не иное что, как отступление и бегство от земных зол; а средством к отбежанию от сих зол не иное что, думаю, служит, как уподобление Богу; уподобиться же Богу значит сделаться праведным, святым, благим, и всем сему подобным. Если кто, сколько возможно, ясно напечатлеет в себе черты сих совершенств, то, как бы по естественному порядку, без труда, из земной жизни переселится в страну небесную; потому что не местное какое расстояние у Божества с человечеством, так что была бы нам потребность в каком-нибудь орудии или примышлении чтобы эту тяжелую, обременительную и земную плоть ввести в образ жизни не телесной и духовной. Но по разумном отлучении добродетели от порока, от одного человеческого произволения зависит быть человеку там, куда преклонен пожеланием. Посему, так как никакого нет труда избрать доброе, а за избранием следует и приобретение того, что кем избрано: то возможно немедленно быть на небе и тебе, объявшему умом своим Бога. Если, как говорит Екклесиаст: «Бог на небе» (Еккл.5,1), а ты, по слову Пророка, «приблизился к Богу» (Пс.72,28): то по всей необходимости должно тому, кто в единении с Богом, быть там, где Бог.

Св. Кирилл Иерусалимский. Небесами могут быть и носящие в себе «образ небесного» (1Кор.15, 49), которым Бог обетовал: «вселюсь в них и буду ходить в них" (2Кор. 6, 16).

Симеон Солунский. «Сущий на небесах». Ибо Бог, как написано, будучи свят, во святых почивает. Ангелы же, обитающие на небесах, святее нас, как и небо чище земли. Почему и думается, что Бог есть более на небе.

Блаж. Августин. Так новозаветный народ новый, призванный к вечному наследию, да взывает: «Отче наш, сущий на небесах», – то есть, – во святых и праведных. Бог не ограничивается каким либо местным пространством. Как ни представляется светлым небо, все оно есть вещественная местность, ограниченная. Если бы Бог обитал только в высших частях мира, то птицы были бы блаженнее нас, потому что летают ближе к Богу. Но не написано: близ Господь к поднявшимся высоко – высоко, или к живущим на горах, а: «близ Господь к сокрушенным сердцем» (Пс.33,19), что есть принадлежность смиренных и уничиженных. Как грешник назван землею, когда ему сказано: "земля ты и в землю возвратишься» (Быт.3, 19), так по противоположности праведник может быть назван небом. Праведным сказано: «храм Божий свят; а этот храм – вы" (1Кор.3,17). Посему, если в храме своем обитает Бог, а святые суть храм Его; то справедливо будет – слова: «сущий на небесах» понимать так: «сущий» во святых. Такое применение тем удобнее сделать, что в духовном отношении праведные отстоят от грешных, как небо от земли. Вот и к востоку, где солнце восходит, обращаемся мы, становясь на молитву, не потому, чтобы там обитал Бог, оставя прочие части мира: ибо Он везде есть всегда, и во всем величии своем; но чтобы тем расположить дух свой обращаться к высочайшему существу, т.е. Богу, когда тело его – земное – обращается к телу, высшему его – небесному. И со степенями духовного возраста это (слово: «на небесах») сообразнее, чтобы в молитве сердца всех, по силам своим, исполнялись достойными Бога чувствами. Для тех, которые пленяются еще видимыми красотами и не могут отрешенно помышлять о бестелесном, – так как они по необходимости предпочитают небо земле – более под силу помышление, по которому Бог верится быть более на небесах, нежели на земле, потому что они Бога ведают еще телесно. Но когда уразумеют они, что душа достоинством своим превосходит всякое даже небесное тело, тогда начнут полагать его в душе более, нежели в каком либо теле, хотя бы и небесном. Уразумев же, насколько отстоят души грешных от душ праведных, они, как прежде, когда мудрствовали плотски не дерзали полагать Бога на земле, а полагали его на небе, так теперь, лучшим просветившись ведением и высшею верою, станут полагать его и искать в душах праведных, а не грешных. И так справедливо слова: «сущий на небесах» разуметь так, как бы сказано было: сущий в сердцах праведных, как в храме своем. Произносящий сии слова в таком смысле желать должен, чтобы и в нем самом возобитал Тот, Кого он так призывает, желая же сего, держать праведную жизнь: ибо таким только образом привлекается Бог к обитанию в душе.

Св. Киприан Карфагенский. Называя же Бога Отцом, мы должны помнить и знать, возлюбленнейшие братья, что нам надлежит и поступать как сынам Божиим, чтобы как мы сами радуемся о Боге Отце, так и Он радовался о нас. Будем пребывать, как храм Божий, дабы видно было, что в нас обитает Бог. Да не будут действия наши недостойны духа: начавши быть небесными и духовными, будем помышлять и делать только духовное и небесное, имея в виду сказанное Богом: «ибо Я прославлю прославляющих Меня, а бесславящие Меня будут посрамлены» (1Цар.2,30) – и написанное блаженным апостолом в Послании его: «и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших» (1Кор.6, 19–20).

Св. Григорий Нисский. Произносящему – «Отче» – какая потребна душа? Сколько нужно дерзновения? Какую надобно иметь совесть, чтобы сколько возможно познав Бога и уразумев, что естество Божие есть благость, святыня, радование, сила, слава, чистота, и все что подобного сему представляется мыслью о Божием естестве, потом уже осмелиться выговаривать это слово и кое существо наименовать своим Отцом? Явно, что если имеет кто сколько-нибудь разума, то, неусматривая в себе того же, что в Боге, не осмелится произнести к нему слова сего и сказать: «Отче!» Ибо неестественно благому по сущности стать отцом злого по делам, святому – отцом оскверненного по жизни, отцу жизни – отцом умерщвленного грехом, чистому – отцом опозоривших себя страстями бесчестия. Если кто, видя себя имеющим еще нужду в очищении и порочную совесть свою признавая исполненною скверн, прежде очищения от таких худых свойств, включит себя в родство с Богом, и неправедный Праведному, нечистый – Чистому скажет: «Отче», то речение сие прямо будет оскорблением и злословием. Посему, когда Господь учит нас в молитве называть Бога Отцом, то не иное что, кажется мне, делает, как узаконяет возвышенный и находящийся выше всего образ жизни; потому что истина учит нас не лгать, не говорить о себе того, чего в нас нет, не именовать себя тем, чем мы не были, но, называя Отцом своим Праведного и Благого, родство это оправдывать жизнью. Поэтому, видишь ли какая нужна нам жизнь, чтобы возыметь дерзновение сказать Богу: Отче? Ибо если ты любишь деньги, озабочен житейскою прелестью, домогаешься людской славы, служишь наиболее страстным пожеланиям, однако ж принимаешь в уста такую молитву: то что, думаешь, скажет Тот, Кто видит твою жизнь и слышит молитву? Вот какие будто слышу я самим Богом изрекаемые слова такому человеку: «и ты, растленный по жизни, называешь своим отцом Отца нетления? Для чего нечистыми устами оскверняешь чистое имя? Для чего речение это употребляешь лживо? Если ты чадо Мое, то жизнь твоя должна носить на себе черты Моих свойств. Не признаю Я в тебе образа Моего естества; черты твои противоположны. Иной отец злых в тебе свойств. Мои порождения и украшаются добрыми отеческими качествами, сын милостивого милостив, чистого – чист, нетленного – чужд растления, благого – благ, праведного – справедлив. А тебя не знаю, откуда ты». Посему, предписав в молитве говорить, что Бог – отец наш, не иное что повелевает, как благолепною жизнью уподобляться Отцу небесному; как и в другом месте яснее заповедует то же самое, говоря: «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5,48). Как явны признаки уподобления Богу, так и у лукавого нрава есть свои особые признаки, – и кто их имеет, тому невозможно быть сыном Божиим. Это – зависть, ненависть, клевета, кичливость, любостяжательность, страстное пожелание, недуг славобесия, – такими и подобными таким чертами отличается образ сопротивника. Посему если подобными сквернами очернивший душу свою будет призывать отца, то какой отец услышит его? Да будет же удалена от твоего образа такая нечистота. Божество не причастно зависти и всякой другой скверны, – и на тебя да не кладут пятна подобные страсти, – ни зависть, ни кичливость, ни что-либо другое, оскверняющее богоподобную красоту. Если сделаешься таким, то смело призывай Бога и Владыку всяческих именуй Отцом своим. Он воззрит на тебя отеческими очами и, облекши тебя в божественную одежду, украсив перстнем, и ноги твои для шествия ввысь снабдив евангельскими сапогами, возвратит тебя в небесное отечество.

Свт. Иоанн Златоуст. Не напрасно научен ты произносить это слово («Отче наш!»), а для того, чтобы благоговея перед именем Отца, произносимым собственным языком твоим, ты подражал Его благости, как и в другом месте Он говорит: будьте подобны "Отцу вашему Небесному, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф.5,45). Посему не может называть человеколюбивого Бога Отцом своим тот, кто имеет настроение души зверское и бесчеловечное; потому что он не имеет свойств благости, какие есть у небесного Отца, но изменился в зверский вид и лишился божественного достоинства. Тот же, кто кроток и человеколюбив к ближним и не мстит согрешающим против него, но воздает за обиды благодеяниями, безукоризненно может называть Бога Отцом. И вникни в точность выражения, как Он заповедует нам взаимную любовь, и соединяет всех дружелюбным расположением. Он не повелел говорить: «Отче мой, сущий на небесах», но «Отче наш, сущий на небесах», для того, чтобы, научившись именовать общего Отца, мы оказывали братское расположение друг к другу.

Свт. Тихон Задонский. Сим воззванием: «Отче наш!» научаемся:

1) что всем христианам «един есть Отец» – Бог; следовательно, они между собою братья, как имеющие одного Отца.

2) Должны христиане, как братья духовные, любовь между собою иметь, друг за друга к Богу молиться, и как бы один голос от сердца испускать к Небесному своему Отцу: «Отче наш!» «Этим Он научает, – говорит святой Иоанн Златоуст в беседе на это слово, – общую за братию творить молитву. Ибо не говорит: «Отче мой», но говорит: «Отче наш», – за общее тело воссылать молитвы, и везде видеть не только свою пользу, но и ближнего».

3) Когда христиане – братья по Богу, то все одну честь и славу имеют. Все, говорю: господа и рабы, прославленные и неизвестные, богатые и нищие, сановитые и простые, как братья. И потому не должны друг друга презирать, так как "все они одно во Христе Иисусе» (Гал. 3,28). «Так, – говорит святой Иоанн Златоуст, – Он неравенство от нас выводит, и показывает великое равенство царя с нищим».

4) Как старательно должны от грехов беречься, более же добрыми нравами Богу уподобляться, как сыновья своему отцу, если без зазрения совести хотят Его призывать и называть Отцом.

5) Видно из этого, что неисправный христианин, пока не исправит и не очистит себя истинным покаянием, не может Бога с пользой призывать, тем более Отцом называть и эту молитву произносить. Непременно надобно оставить грехи и плотские прихоти, покаяться, и отступить от неправды, по учению апостола: «да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа» (2Тим.2,19). Ибо как может Ему сказать: «Отче наш», а сам своими нравами уподобляется скотам или дьяволу? Ибо те, которые Бога называют Отцом и молятся: «Отче наш», – должны быть сынами Божиими, а в сынах должны быть свойства, подобные отцу. Итак, должно непременно, подобно блудному сыну, прийти в себя, обратиться и возвратиться к Отцу и перед Ним со смирением признать свой грех: «Отче! я согрешил против неба и пред Тобою и уже недостоин называться сыном Твоим" (Лк.15,17–21), – и впредь не отлучаться от Отца Небесного, но Ему от чистого сердца служить, и с Его домашними, то есть с истинными христианами, иметь часть, и так с ними вместе общий испускать к Нему глас: «Отче наш!».

Собиратель (свт. Феофан Затворник). «Отче наш!». Какое сладостное воззвание! Имя Отца и тепло и отрезвляюще. У кого есть отец, тот чувствует себя состоящим под мощным крылом, совершенно обезопасенным и огражденным: чувствует также, что ему ни о чем нет нужды беспокоиться и хлопотать; все будет – и пища, и одежда, и кров, и что ему стоит только обратиться к отцу, когда чего захочет и все получит.

Такие же чувства и у того, кто сумеет сознать и восчувствовать Бога Отцом своим. Как только возродится в ком удостоверение, что Бог есть Отец его, тотчас водворятся в сердца и те чувства, какие обычно дети имеют к отцу, и в безопасном жилище будет он себя чувствовать, и в довольстве беспопечительном, и в твердом уповании, что все ему будет, что ни попросит достойного.

Так вот в чем вся сила! Взойти до чувства, что Бог Отец наш есть. Как же это? Уяснением отношений, в какие угодно было Богу поставить себя к нам. Рассуждай о том, что есть Бог для нас, – и дойдешь.

Первое. Бог Отец наш есть и по естественному порядку. Ибо, творя человека, Он вдохнул в лице его дыхание жизни своей. Сие дыхание, – не плотское, а духовное, – не перестает оживлять всех людей, и следы того, что в нем есть божественного, неизгладимы. Таким образом мы родственны Богу по естеству. Мысль сия хоть отвлеченная, однако ж недалека от общего чувства. И св. Павел не усомнился воспользоваться ею для вразумления афинян, не приводя только им на память слова одного их книжника: «мы Его и род», но делая из того очень внушительный вывод: «будучи родом Божиим» (Деян.17, 28–29). До такого убеждения и всякий может дойти, или скорее, восставить его в себе, и затем сказать в сердце своем: будучи родом Божиим, ты можешь и должен чувствовать себя родственным Богу и Его иметь родоначальником и общим всем Отцом.

Второе. Бог – Отец наш, по промыслительной попечительности о нас. Ибо создав, хранит, держит в деснице Своей, ведет к концу, и всяким попечением окружает, более чем отец родной. Итак, дойди до узрения и восчувствования Божией попечительности не вообще только о всех, но и о тебе самом; тогда невольно взывать будешь: «Отче наш!»

До этого же как дойти? – Размышлением. Изволь размыслить и проследить все, что сделал Бог для рода человеческого; как поместил нас в раю на блаженство, как не оставил нас в падении, а промыслил образ возвращения нам потерянного, как потом вел к принятию Восстановителя нашего, сначала всех одинаково, потом порознь – особо иудеев, и особо другие языки, – как наконец пришел сей Восстановитель и совершил дело восстановления, как затем пошло дело усвоения сего восстановления родом нашим, как при этом Бог обращал целые народы и привлекал несчетное множество частных лиц, как обратил наш народ и блюдет в нем восстановительные силы. Если хочешь видеть более частные действия попечения Божия, проследи историю Авраама, Иосифа, Иова, Давида, Езекия и других мужей; посмотри нашу отечественную историю и славных ее мужей. Во всем этом не можешь не увидать, что Бог много думает и много печется о нас. Не Отец ли же Он есть рода нашего?

Затем переходи размышлением к себе самому и проследи все, что было с тобою. Увидишь многократные избавления Божии от бед и падений, а во всей жизни особое благодетельное направление ее десницею Божиею. Сокровенных Божиих благодеяний гораздо более, нежели явных. Сокровенны они потому, что невидимы бывают в то время, когда даются и усматриваются после, – и это до осязательной очевидности. Такое уразумение и узрение Божия попечения, не виденного в свое время и усмотренного после, дает убеждение, что и в настоящее время Бог попечительно устрояет наше бытствование и благобытие, хотя мы определительно указать того не можем. Отсюда нельзя не вынести убеждения, что око Божие благопопечительно обращено на нас, и десница Его держит, покрывает и руководит нас, и по благому пути направляет течение жизни нашей. Когда восчувствуется сие, тогда сердце само неудержимо изречет: «Отче наш!»

Третье. Бог Отец наш есть в силу духовного возрождения. В сем отношении дивиться надо, как у нас христиан мало или совсем нет чувства, что Бог Отец наш. У христиан это чувство должно быть само собою в сердце, без особого напряжения к производству его. Ибо они рождены от Бога. Св. Евангелист Иоанн пишет: «тем, которые приняли Его», – Бога Слово, через воплощение пришедшего в своя, – «верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин.1,12–13). Когда родились? Когда, по уверовании, крестились. Ибо в крещении рождаются водою и духом. И кто не родится таким образом, тот не может вступить в область чадства Богу, открытую воплотившимся Сыном Божиим. Будучи таким образом Божиим порождением в духе, мы должны бы и чувствовать сие духом, и в духе иметь Бога Отцом своим, – не размышлением до того доходя, а непосредственно то чувствуя.

От чего же слабо это чувство, или его и совсем нет? От того надо полагать, что то состояние, в которое поставляет нас рождение от Бога или совсем испарилось и прошло, или ослабело. Нет сего состояния? Нет и чувства чадства Богу и отчества Божия.

Следовательно, за чем дело? Надо восстановить в силе состояние возрождения; тогда и чувство отчества Божия восстановится. Как же это?

Тут одного размышления недостаточно. Размышление о том, чем должно бы нам быть вследствие рождения от Бога, и о том, как все это совершилось, может быть только введением к тому. Начни разбирать, чем бы должен ты быть по рождению духовному, и сличи с тем, что ты есть на деле. Увидишь большое несогласие одного с другим, которое ложится на тебе большим укором перед совестью твоею христианскою, перед Богом и Ангелами Его. Укор влечет осуждeние; за осуждением следует наказание. Углуби эти мысли, – истинное, непреложное дело показываюшие, – и встрепенешься. Встрепенувшись, озаботишься, как бы избежать ожидаемого взыскания. Отсюда придет покаяние и решение держать далее себя достойно рождения от Бога. В таинстве покаяния возвращается благодать возрождения, или возочищается ее действо на сердце. Надо бы тут тотчас родиться и чувству отчества Божия. Оно и бывает у всех истинно кающихся. Помилование получив, или ощутив, не могут они не чувствовать отческих объятий, как в притче о блудном. Но потом это чувство проходит. Предлежит труд в доме отца, то рабский, то наемнический. Кто постоянством в труде пройдет сии степени, тот вступит наконец в чин сына. Тогда и чувство отчества Божия поселяется в глубине сердца его, и пребывает уже в нем неотходно.