Смерть

Твердые души не бледнеют при виде своего гроба: он телом на земле, а духом на небесах…

Одна императрица еще при жизни приказала изготовить для себя гроб и часто, показывая на него детям, говорила: «Можно ли нам гордиться? Вот куда чрез несколько лет перейдут повелители народов».

Блаженный Исихий Хоривиг, живший, сначала в небрежении и лености, после одной тяжкой болезни решился исправиться и для утверждения себя в новой жизни положил за правило помышлять о смерти постоянно. Такое помышление не только отвлекло его от грехов, но и поставило на высокую степень добродетели. Двенадцать лет он пробыл безвыходно в своей келии молчальником, вкушал только хлеб и воду, и день и ночь плакал о своих грехах. Когда наступил для него час смертный, братия вошли к нему и стали умолять, чтоб хоть пред смертью он что-нибудь сказал им в назидание. Убежденный опытом, какую пользу приносит человеку память смертная, Исихий вместо всякого поучения воскликнул: «Простите меня, братие! Кто имеет память смертную, тот никогда не может согрешать». И с этими словами предал дух свой Господу. – И подлинно, не может согрешать! «Поминай поздняя твоя, и вовеки не согрешиши», – учит премудрый сын Сирахов (Сир.7:39) («Пролог», 3 окт.).

Св. Иоанн Милостивый, патриарх александрийский, желая навсегда сохранить память о смерти, приказал устроить для себя гроб, но не отделывать его окончательно, и поставил в обязанность мастерам, чтобы они и в праздничные дни приходили к нему и в присутствии всех громогласно говорили: «Гроб твой, владыко, доселе еще не окончен, итак, прикажи докончить его, ибо смерть приближается, как тать, и ты не знаешь, в какой час она придет». Таким напоминанием блаженный Иоанн понуждаем был непрестанно хранить память смертную и всегда быть в готовности к переходу от временной жизни к вечной (журнал «Воскресное чтение»).

Одного священника позвали к постели умирающего богача. Священник опустился на колени у постели больного и хотел, молясь за него, взять его руку. Но, к удивлению священника, больной не хотел протянуть ему руки. Когда больной умер и подняли одеяло, то в сжатой руке нашли ключ от ящика с деньгами. Сердце и рука до последнего вздоха принадлежали земле, а между тем бедный богач ничего не мог взять с собою.

Святые не испытывали при смерти никаких потрясений. Когда наступил день кончины преп. Марка Ораческого, то он сказал брату своему Серапиону: «Брате Серапионе! велик для меня нынешний день, паче всех дней жизни моей: ныне разрешается душа моя от плотских страданий и идет успокоиться в обители небесные; ныне почиет тело мое от многих трудов и болезней!» В это время пещера, в которой жил преподобный, осветилась светом, и он мирно скончался («Четьи-Минеи», 5 апреля).

Св. Иларион в час своей смерти говорил: «Изыди, душа моя, что боишься? Изыди, что смущаешься? Восемьдесят лет служила ты Христу, и смерти ли ты боишься?» С этими словами он мирно предал дух свой Богу («Четьи-Минеи», 21 октября).

Кончина праведного Феодора Студита, много лет страдавшего за истину иконопочитания, последовала на 57 году его жизни, в 826 году. Многие, узнав о приближающейся кончине, собрались к нему, чтобы получить от него последнее благословение и проститься с ним. Видя плачущих по нем, он сам прослезился, с любовью простился со всеми и просил читать отходные молитвы. Когда читали псалом «Блажени непорочнии в путь ходящии в законе Господни», то сам воскликнул: «Вовек не забуду оправданий Твоих!» И отошел ко Господу.

В час самой кончины преподобного св. Иларион Великий, работая у себя в саду, услышал чудное пение и, взглянув на небо, увидел множество ангелов, движущихся к кому-то навстречу; вместе с тем он услышал голос: «Вот душа Феодора, игумена студийского, много пострадавшего за истину, восходит на небо, встречаемая небесными ангелами» («Четьи-Минеи»).

Св. Нифонт, лежа на смертном одре и чувствуя приближение кончины, заплакал радостными слезами, и лицо его просветилось. В то же время предстали пред ним видимые только одному ему светлые видения. Взорам его предстали сонмы ангелов, св. пророки и Владычица Богородица.

Окружавшие святителя в священном трепете внимали словам его, коими он приветствовал явившихся ему ангелов, пророков и Царицу небесную.

Сначала Нифонт радостно воскликнул: «Добре приидосте, ангели святии», затем воскликнул: «Благодать вам, святые пророцы»; наконец, с неизреченной радостью сказал: «Радуйся, обрадованная, красный мой свете, помощнице моя и крепость. Благословляю Тя, благая, ибо я помню милость благодати Твоея».

Затем святитель умолк, и лицо его воссияло, как солнце. Слышен был голос, призывавший его к Господу («Четьи-Минеи», 23 декабря).

При блаженной кончине Макария египетского явился херувим с сонмом ангелов, дабы принять его душу («Четьи-Минеи», 19 января).

Св. Амвросий сподобился при кончине посещения Самого Господа Иисуса Христа, Который явился, чтобы принять его душу («Четьи-Минеи», 10 июля).

1. Св. Андрей юродивый, придя к одному человеку, который был при смерти и который всегда отличался греховной и порочной жизнью и богохулением, увидел следующее: ангел Господень предстал пред умирающим с пылающим мечом и по повелению свыше начал бить его тем мечом, отчего неисправимый грешник и умер в страшных мучениях. Ангел видим был только умирающему и святому Андрею, все же остальные окружавшие только слышали удары («Четьи-Минеи», 2 октября).

2. Некий нечестивый язычник, военачальник Асклипиот, однажды во время пира и мерзостных наслаждений упал на пол и, корчась в жестоких мучениях, вопил: «Горе мне! Где боги языческие, коим я поклонялся? Где Зевес? Где Меркурий? Горе мне, ибо не существуют они и не помогут мне. А я ныне отхожу на страшный суд единого истинного Бога, служителей Которого я гнал». Затем он начал рвать зубами свое тело, жевать свой язык и в таких жестоких муках умер («Четьи-Минеи», 16 марта).

3. Иногда души, еще находясь в теле, терпят некоторое мучение от демонов, что, впрочем, бывает с одними для их собственного вразумления, а с другими для вразумления слышащих. «Был отрок, – пишет св. Григорий Двоеслов, – по имени Феодор, отрок очень неспокойный, который поступил в мой монастырь не столько по желанию, сколько по нужде. Неудивительно, что для него было тяжело, когда кто-нибудь говорил ему о спасении; он не мог не только делать, но даже слышать доброго. Обманывая, предаваясь гневу, ругаясь, он показывал, что никогда не изучит святой жизни. Во время заразы, которая погубила великую часть нашего города, он, будучи поражен в бедро, приближался к смерти. Когда он был уже при последнем издыхании, собрались братья, чтобы помолиться об исходе души его. Уже тело его в конечных частях своих омертвело, в одной только груди еще оставалась жизненная теплота. Но братья тем прилежнее начали о нем молиться, что видели его быстро приближающимся к смерти. Вдруг он начал взывать к предстоящим братьям и своими великими воплями даже прерывать их молитвы: «Отступите, – кричал он, – отступите! Я отдан змию на пожрание, и по причине вашего присутствия он пожрать меня не может. Вот он проглотил голову мою своею пастью… Оставьте, чтоб он более меня не мучил; пусть делает, что хочет. Если я отдан ему на пожрание, то для чего ради вас это замедляется?» Тогда братья обратились к нему со следующими словами: «Что это ты говоришь, брат? Сотвори на себе знамение святого креста». – «Хочу перекреститься, – отвечал он, – но не могу: чешуя этого змия гнетет меня». Когда услышали это братья, то, повергшись на землю, начали еще сильнее и со слезами молиться об избавлении его. И вот, опять больной начал вопиять: «Благодарение Богу! – воскликнул он, – змий, начавший меня пожирать, бежал, – он не мог устоять, прогоняемый вашими молитвами. Теперь помолитесь о грехах моих, ибо я готов обратиться и решился оставить мирское житие». И этот человек, почти, как уже сказано, умерший, возвратился к жизни и всем сердцем обратился к Богу. Изменившись в душе, он долго еще страдал от ран, и, наконец, душа его отрешилась от плоти» («Рассказы об исходе души из тела», гл. 37).

Одного благочестивого пустынника спросили: каким средством можно наискорее и наилучше приготовить себя к мирной и христианской кончине? Пустынник отвечал: «Каждое утро думай, что наступивший день есть последний день в твоей жизни; и каждый вечер думай, что наступающая ночь есть последняя ночь в твоей жизни».

В одном из наших древнерусских сборников сохранилась назидательная притча-рассказ. «Умирал поселянин. Три друга стояли у его изголовья. Наклонился первый из друзей к умирающему и, как бы в успокоение его, промолвил:

– Когда ты умрешь, то я за тебя поставлю свечку!

– А я, – произнес второй, – провожу тебя до могилы.

Но нет, не влили эти обещания отрады и успокоения в душу страдальца. Его глаза по-прежнему продолжали беспокойно блуждать по сторонам и, наконец, остановились на лице третьего друга.

– Умираю, – произнес он, – прощай и ты, дорогой друг!

– Не прощайся, – горячо ответил ему тот. – Я с тобой не расстанусь. Ты в могилу, – и я за тобой; ты вступишь в новую жизнь, – и там я не отстану от тебя.

И умер человек. Дети ему свечку поставили, жена проводила до могилы, а в могилу и будущую жизнь пошла с ним одна добродетель».