XVII. Возражения Родышевского на Регламент духовный и на Указ о монашестве. – Московский розыск

Родышевский подал, чрез Аврамова, архимандриту Варлааму прошение на высочайшее имя и, при прошении, Возражения на Обявление о монашестве, на Регламент Духовный и на книгу О блаженствах.

В прошении Родышевский писал: «от всея всеусердейшия любви моей и зельнейшей ревности к Богу и к вашему императорскому величеству и ко всей высочайшей фамилии вашей, ныне благополучно здравствующей и о Господе уже усопшей, а не от бездельной и легкомысленной каковой продерзости, умыслил составить и уже, Божиею поспешествующею благодатию, составил, непротивно Повелителя высочайшаго (аще бы кто безстудно и ложно клеветати восхотел на меня о сем) и благочестивейшаго и всеми превысокими делы своими во всей подсолнечной препрославленнаго, высокославныя и вечныя памяти предостойнейшаго Петра Великаго, Императора и самодержца всероссийскаго, ему же во веки вечная и безконечная буди вечная память и присносущная в небеси радость и непрестанное веселие; но против составителя и написателя книг: Толкования о блаженствах Христовых и Регламента Духовнаго и некоего Обявления о монашестве, на котории, – усмотрев я в них множество великое Церкви святой противоумствования прикрытаго еретическаго, не весьма яснаго, – обяснив оное и возражение написал, вручая мене самаго и оныя книги самому вашему императорскому всепресветлейшему величеству ради разсмотрения, полагался во всем в волю вашу. О всемилостивейшая владычице и великая госпоже и Государыня всероссийская Ваше величество сама что восхощеши, то со мною и со оными книгами сотвори; и буде повелиши и более что писать, то стану; буде же повелишь молчать и отнюдь ни о чем уже и о самых написанных книгах и не стужать и не говорить, то отнюдь никогда не стану и повеления вашего величества не преступлю; а и писем я кроме сих и котории уже вашему величеству отданы, ниже кому давал, ниже разсевал где, и не за что на мене клеветать о сем никому; а под один святейшаго Синода суд и в обиду меня не давать».

Возражения на Регламент Духовный и на Указ о монашестве составляют две больших тетради, в несколько сот листов каждая. Мы сделаем только краткий анализ их содержания, так как они выражают понятия противников реформы о состоянии Церкви и общества.

Родышевский еще надеялся на восстановление патриаршества. Без сомнения это – остаток надежд минувшего царствования. Не трудно угадать, кто заинтересовал и поддерживал Маркелла в этих надеждах. Это были Дашков и Варлаам. Первый сошел уже со сцены и положение его было теперь ничем не лучше положения его клиента – Родышевского. Место Дашкова заступил для Маркелла Варлаам, также мечтавший о патриаршестве. Он хотел уронить во мнении правительства и народа Синод с его Регламентом и учреждениями, заменившие собою патриаршество. Родышевскому, по-видимому, поручено было опорочить личный состав тогдашнего Синода и доказать из церковных правил и исторических свидетельств незаконность этой формы церковного правления, не справедливо заменившей собою будто бы древнюю и постоянную форму церковного правления – патриаршество. Родышевский не пожалел труда и, живя в Симонове монастыре, в 1730 г. написал огромное сочинение против Духовного Регламента.

Начало или вступление к этому разбору показывает направление, которому он следует в самом разборе, «вечная буди память Петру Великому, Императору и самодержцу всероссийскому, который всеми образами тщался всяку правду и истину вселити в своем государстве. Кроме иных безчисленных его добрых дел, всему свету ведомых, великий монарх и приснославный и приснопамятный Государь, желая и духовный чин видети в древнем христианском добром и самом богодухновенном состоянии, повелел написать Регламент Духовный, как правитися чину всему духовному, который ниже бы мало разнствовал, но во всем был бы согласен догматам святыя восточныя православныя греческая Церкви и учению истинному – древнему ея исповедании всех святых седми соборов вселенских, учителей церковных и преданно соборному, також апостольскому, яко и святых отец. И на сие усматривая мужа таковаго, который бы искусен был великой премудрости и в вежестве святаго писания и святых соборов и святых отец, сам сущи многотруден и многоделен и в воинском упражнялся обучении и во многих бранях и победах, от многоразличных и многократных разговоров возмнел таковаго быти от его величества на престол епископы псковской произведеннаго Феофана Прокоповича, которому надеялся, что он яко в благочестии и рожден и взросл и внешняя учения прошел, ктомуж остроумен, имеет замышленное его величеством дело добре и непорочно управить по разуму святыя Церкви; и того ради повелел ему ради исправления церковнаго, буде бы в чом видел он неисправный чин духовный в России, составить Регламент Духовный и поверюсь ему, как бы доброму человеку и правоверному мужу. Феофан Прокопович, составив Регламент оный, предложил многотруднейшему Монарху к подписанию руки высочайшей его, который прочел ли или нет и поверя совести онаго Прокоповича и искусству и мнимому благочестию, приложил руку свою монаршую. И прочии господа сенаторы, в собрании сущы в Сенате, оный Регламент Духовный слышали, и понеже не духовными делами, но гражданскими отягощены и в них упражняющиеся,ктомуж видя Монарха своего великаго, приложившаго руку, и сами приложили, веря такожде совести его епископской, еще же епископа православнаго мнящагося быти. Духовныя лица вси так разумеется, что видяще монаршеской и сенаторских рук и иной своей братии apxиeреев и архимандритов и игуменов приложение, и сами приложили; инии же хотя и совершенно ведали написанная, но обаче снисходяще по повелению и чести подписанию руки царской и сенаторской, и опасающеся гнева и противовостания на себя, яко человецы боязливыи и твердости крепкой духовной в себе не весьма имущии, хотя и мудрый и учители церковныи сих последних уже веков, подписалися. И сии вси имеют извинение и за простоту свою, яко просто, а не от хитрости каковой, соделавшии, или ради неведения, или страха ради, или иной каковой ради вины не подлежат суду Божию и великому и крайнему правосудия Его казни; с ними же сих ради вин, паче же судеб ради своих, нам неисповедимых, и явит и да явит Господь милосердие свое». Но к Феофану Родышевский относится не так снисходительно, угрожая ему вечным мучением.

За тем он разбирает полемически, шаг за шагом, из страницы в страницу, самый Регламент, пересыпая свой разбор бранью и ругательствами на тогдашних духовных правителей – первых членов св. Синода. Тон его чрезвычайно резкий. Маркелл обнаруживает частную жизнь тогдашних духовных правителей и публично порицает их тем, что ни в каком случае не подлежит гласности и общественному суждению, а тем больше публичному осуждению. В первом пункте он говорит о присяге; членов духовной коллегии; потом о причинах замены патриаршества Синодом; дальше о делах подлежащих духовной коллегии и делах епископов; наконец о домах училищных, проповедниках слова Божия и мирских особах. Сообразно с своею предзанятою мыслию он старается доказать, что патриаршество есть не только древнейшая, но и единственно законная форма церковного управления. Под возражением подписался «старец узник Маркелл 1730 года марта 3 дня».

Отстаивая патриаршескую форму правления против новоучрежденного Синода, Родышевский с такой же горячностью отстаивает древнерусскую форму монашеской жизни против новых постановлений о монашестве, особенно против известного указа 1724 года. Сочинение Маркелла составляет целую книгу, которую можно бы назвать апологией или защищением монашества. Феофан написал ответ на нее в духе новых постановлений о монашестве. В эпоху борьбы двух понятий старого и нового любопытно сопоставить и сравнить между собою основания, на которых то и другое опиралось и определить ту форму, в какой старое понятие явилось в сознании его защитников в переходную для него эпоху. Здесь выясняется перед нами самый принцип древнерусского монашества – то, что было в нем жизненного, что привязывало к нему народ и давало ему значение одной из важнейших форм народной жизни.

Маркелл выступает на защищение монашества, как на святой и богоугодный подвиг во славу имени Божия и начинает его благоговейною молитвою: «помози ми Боже Спасителю мой, славы ради имени святаго твоего». Впрочем, общий тон его апологии не соответствует её благочестивому началу.

Маркелл разделил свою апологию на десять статей или глав, которые он назвал изяснениями.

Что есть монашество и какая должность чина монашескаго? «Монашество есть совершеннейшее житие христианское и чин, соединенный с присягою или обещанием, еже сохранити утвержденное при пострижении власов и при восприятии собственных монашеству уставленных, древними святыми утвержденных и ангельским явлением Похомию великому поданных одежд». Высшее совершенство его состоит в том, что монах обещается сохранить не только заповеди Христовы, но и советы – нищеты, чистоты и послушания ради Бога. «Понеже прочие (простые смертные), пристрастившиеся к житейскому попечению о женах и детях, о имениях и стяжании сих и о иных куплях житейских и упражнениях, не могут вси одинаковы быти, пачеже не могут вси в безбрачии и нищете и послушании Бога ради, срвершеннаго и общежительнаго самаго жития получити и стяжати; и того ради сам Бог чрез Церковь свою святую умыслил сицевый чин святый и непорочный, ради вышереченных вин, по божественному своему совету и усмотрению, уставити, паче же ради пользы великия православных всех христиан».

Когда начался чин монашеский? «Ведати подобает всем, что чин монашеский есть трегубый. Едини суть монахи, которые, хотя пострижения монашескаго или одежд не имеют или не имели никогда, обаче дела или нравы монашеские исполняют. И таковые были первее апостоли святии, которые самовольную Христа ради нищету восприяли, оставивше и домы и села и отцов и матерей и чад и шедшии по Господе. Таковый был монах и начальник всех пустынножителей и св. Иоанн Креститель. Был истинный монах и пустынножитель и св. Илия и Елиссей и Даниил и прочие. Вторый чин монашеский или монахи прямейшие уже были во дни еще апостолов святых, во градех живущее и вне градов. От истории древних отеческих мощно ведать, что они и постригалися и отличныя одежды носили от прочих христиан. Зри списателей древних о сем в Четьи-Минеях и Прологах. Но со времени Похомия, каторому ангел, в образе великаго чина современных иноков, дал в руки дщицу, имущую написанные уставы иноческаго жития, началось нынешнее монашество в великом ангельском образе».

Коея ради вины начался чин монашеский? «Вемы, что слово сие не монах греческое, но монос, славенски же знаменует уединенный, то есть един пребывающий или в обществе сицевых же, яко сам, а не как некии глаголют, что един токмо пребываяй без вида и сообщения прочих... Убо сие слово, что есть монах, не сильно протолковано и видно, куда оное умником совестным натягивано. По истине туда клонено, чтобы от всех градов изгнать монахов и в пустыя места поразсылать и там постригать не велеть. И без того ныне зело мало охотников к монашеству обретается; а когда еще от пахатных не принимать по новому узаконению – чего во всех ведех никогда же и во всех хританских благочестивых странах и государствах от начала христианства до селе не было, кроме гонителей на святую веру, – то и совсем монашество пресечется. Должно убо было бы прямо и праведно составлять о монашестве писание, а не хитро и коварно, как видно всякому со вниманием чтущему, куда и в какую сторону натягивано.

Когда и чего ради монастыри начало свое восприяли? «Монастыри начались с самых первых веков по Христе, яко же уведати мощно от древних достоверных историй и историков и летописцов, которых ищущии и обрящут».

Коея ради вины ввели монахов в град? «Первая вина – ради добродетельнаго их жития, дабы образ всем христианам во градах живущим могли быти и в подражание; вторая – ради молитв их сильных у Бога, ими же многия болезни болезнующих граждан с верою и благоговением приходящих к ним уврачевывали; третия вина, дабы далеко не искать еже на apxиерейство и на самое патриаршество возводите достойных, но дабы пред очима их были всегда, яко же познать удобно от истории о сем множайших; такожде и на иныя знаменитыя службы и послушания – во аввы, еже есть во архимандриты монастырям знаменитым, и во экономы, еже есть в домостроители великим еже есть соборным церквам, и в сиропитатели сих же избирали, яко верных зело сущих и ничесоже и никоего богатства себе желающих, и на сродников или родителей иждивати не имущих; и сих не ктому уже во отшельничество или самое уединенное житие приходящих, но паче в клиричество, еще же самое и главнейшее и честнейшее – и патриархами и царями и собором церковным ввели, и сим, ради послужения, от имений своих царских и сокровищ великия вотчины надали, дабы они, вместо царей и патриархов и вместо всего царства, всем потребная подавали – вдовицам, сирым, странным, больным и всем во всяких нуждах сущим. И сия то вина самая главнейшая и первая, коея ради начались быть вотчины при монастырях всех, еще древних и в Греческом царстве, от коего и прочии государства, паче же наше всероссийское якоже веру святую и уставы и законы церковные, так и обычаи святии богоугоднии во всем восприяли, и до днесь содержат и содержать весьма должны, под опасением гнева Божия и страшной ярости Его грядущей на сыны противления. И аще сии, еже же есть монахи, духовная сеют мирским, иже есть молитвы о них и слезы и труды и подвиги: велико ли, аще сих телесная пожнут? И давать священному чину всякому, монаху ли или клирику, еще в Ветхом Завете Божие повеление есть. Рукоделие же хотя всеконечно должно быть у монахов, обаче оное не так существительное есть монашеству и от главных и первейших должностей его преданных уставом и законоположением от святых отец и чином пострижения, и не так привязано к монашеству, что без рукоделия и спастися не возможно, но от вторичных и побочных вещей и должностей. Что же пишет о монашестве некто составитель писания некоего, что «святое писание похваляет труд и узаконяет, и сам Христос Господь во многих местах и в день праведнаго Его Суда грозит муками не послужившим нищете, и сам идый на смерть вольную ученикам последнюю службу умовением ног учинил и чинить велел. И сия – рече – служба много не равна, но превосходительнейша не точно нынешняго монашества, но и самаго совершеннаго древняго». И кто ж когда о том говорит, что труд худое дело, или что Христос велит служити нищете и сам послужил и, как служить, сам образ дал. Что убо вси ведающе совершенно так не делают, как пишут и говорят. Первое должны пастыри и учители и вси наставники, тако великии, яко и малый, подражать пастыре-началника Христа Спасителя и ноги нищете, сущей в лице Христовом, умывать, и своими, а не чуждыми руками труждающеся даже до пота лица, и выработавше вся потребная давать; а прочии, сей смирения и добродетели высокии увидевше образ, начнут и сами с преизлишеством и со удивлением творити. Сие – то дело есть самое первейшее – всех духовных первоначалников, каковыи прежде были и сами все соделовали и прочиих к тому наставляли; и воистинну будет Бог начальников, нетворящих повелений Его, крепко судить паче прочих, и кто от них нищете не служит, по крайней возможности и от всего, сердца и души, паче же имениями своими, тем, чего токмо они, си есть нищии, желати будут: то сицев несть истинный ученик Христов. Что же пишет тот же издатель писания о монашестве, что «хотя и добрый путь древний сей, еже есть совершеннаго монашества, но яко от человек уставленный; сей же, еже есть служити нищим, или ноги сим умывати, есть от Бога повеленный». Весьма без основания и не твердо разсуждено и написано, будто чин монашеский есть от человек уставленный. Показалося выше, что монашество истинное есть то христианство совершенное, которое весь закон Христов и советы Его исполняет всеусердно. Убо ли совершенные христиане-монахи древние путь свой имели от человек уставленный? А правду сказать, сие слово на Лютерство много походило и едва ли не самое оно есть, взятое от трактата лютерскаго о монашестве. Благочестивейшие православные древнии царие греческии, и по них вси по всем странам и царствам, по совету с синглитом или сенатом своим, Христу Господу от всего любления сердечнаго своего великую всяк царствия своего удаляли часть, и определяли ю Богу своему Христу Господу во вся. От таковаго-то чина и образа и определения и в нас в России соделалося, и принять от Греческаго царства с верою благочестивою тогда, как уверила благочестивая великая княгиня Ольга, Елена во святом крещении нареченная, и святый великий царь Владимир, иже Василий, и инныи мнопи российскии благочестивешии цари и царицы, князи, княгини, бояре и инии создатели монастырей и церквей; и оттоле завелся чин сей богоугодный и таковым, якоже и рех, образом и сея ради вины. И того ради, буде кто похощет или похотел уже обиду каковую монастырям или их подданным сделать, то уже не им, но части Христовой и наследию его, или во имя Его пресвятой Богородицы и святаго коего отданному, смело и дерзостно весьма делает; только прилежно бы того смотреть, яко же и прежде сматривано по всех сицевых Богу посвященных местах, дабы не на сторону иную неподобающую шло потребное от общих монастырских или церковных Богу отданных имений, но на самыя нужды церковныя и монастырския необходимыя; паче же дабы все нищии и вдовицы по всем государстве, ради удовольствования своего, яко к своей сущей части, от государственных Бога ради им определенной, довольное пропитание и одеяние, по распределению благоразумному начальников духовных и властей, имели».

«В том же письме о монахах так пишет ругательне: «от оных законов не мало – рече – и зла происходит, понеже большая часть тунеядцы суть; и понеже корень всему злу праздность есть: то сколько забобонов, расколов, но и возмутителей произошло, ведомо есть всем». «Который чин – отвечает Маркелл – таковый есть на свете, который бы не имел в себе добрых людей и злых? Воистину не без порока суть и царие и князи, владыки, епископы, вожди, воины и вси весьма властелины и чины. И сего ли ради из-за некоих сицевых, еже есть злых, и добрых порочить надлежит, и ради множайших обретающихся весьма непотребных людей во всяком чине, егда ли подобает ухищрять, чтоб таковый чин весь перевесть или опровергнуть? А и тии монахи, которые тунеядцами напрасно порицаеми, как праведно разсудить и безпристрастно, не суть тунеядцы. Первое, что от церквей и общества всего учинены на богомолие за всех, и оные, понеже на сие званы, повсядневно, хотяще или не хотяще, от настоятелей своих жестоко понуждаеми, не покоривые же и крепко наказуемы разными смиренш, монашеству свойственными, на всех службах церковных быти должны; а кроме сего всяк свое в монастыре делает от начальника определенное послушание. И понеже при градах монастыри завелися и монахи в клиричество уже не по древнему обычаю отшельничества введены; того ради начальники всегда должны в служениях литургии быть и в крестных хотя и далеких ходах и трудных, на погребениях, панихидах и прочих, касающихся их службах, со иеромонахи и со иеродиаконами своими, и наряды имеют из соборных церквей или от архиереев своих, и награждения за сие никакого не требуют, разве звавый сам по введенному уже обыкновению наградит, а они того не истязуют. А что написано, что в монастырях простые из поселян монахи всеконечно не прилежат к разумению божественнаго писания и учения – ей, лучше они, что услышат читаемо или сказуемо, внушают себе и содержат в сердцах и в мыслях паче умеющих грамоте; и напрасно клевещут о сем на них. Дух Божий, идеже хощет, дышет и Бог всем хощет спастися; да и сии сами разум имеют же и совесть, и добре знают чего для пришли в монастыри, еже есть учитися лучшаго житии и о прошедших грехах каятися. А что хотя и вси молятся, но не так часто, ниже понуждаемы; сии же по вся дни на все пение церковное должны итти и в келиях молитися, и хотя хотят – хотя не хотят, однако повинны творить то, на что пришли. И сему по премногу удивлятися мощно, что в ветхом еще завете, который сень был новой благодати, как зело велитя благотворения были духовному чину от мирян, да никто о них и не выговаривал и не роптал, но в простоте сердца подавалися ово от повеления Божия, ово же и от своего доброхотства; а и татя были подаяния, что едва ли нынешния подаяния христианския против древних не сень едина есть, якоже увидит всяк: хотяй да чтет в книге Втораго Закона в главй 18. Нынешние же христиане, хотя что не людям, но Богу самому отдадут в часть его собственную или Богоматери или святому которому, то больше хлопот и выговоров тем наживет, кто тую часть содержат, нежели подаяния от неразумных; и лучше б было прежде не давать, нежели отдав, да еще Богу, да после выговаривать, что Бог запрещает везде и весьма. Сие же произошло наипаче от безсовестных и зело дерзостных сотворшихся в Европе лжехристиан и лжеучителей, паче ж лютеран и калвинистов и прочих, которые, весьма сотворшеся мудри о себе, а не о Бозе, начали и учить, и дерзостно от прежних благочестивых обладателей стран и градов Богу отданныя имения святотатски себе похищать и смело употреблять, видя, что Бог их за сие того часа зде не мучит, оставляя в будущую казнь и геенну огненную; прежних же суеверцами и весьма не разумными звать за то, что Богу отдавали в монастыри имения своя. Тое-то безбожное дело и Богу противное, тое – глаголю – губительство нечестивое и язва душе, а не телеса вредящая, коснулася и наших стран и начала вредить крепко множайших совести, но и самыя кровию Христовою искупленныя души. Зрим же зде определения и доходы ветхозаконныя, которыя были подаваемыя ветхозаконному духовному чину, и буде не преизлишествовать, яко же должно христианам, то поне подражать их научимся: 1) десятина всяких плодов земных; 2) десятина всяких скотов; 3) от различных податей; 4) от различных жертв; 5) подаяние трижды в лето бываемое от приходящих в дом Божий; 6) пенязное или денежное подаяние во Исходе в главе 30 воспоминаемое; 7) всякое первородное человеческое и скотское подавалося священным, и скотское оставалося у священников, а человеческое окуповалося пятьми сиклями; 8) левитов по повелению Господню в домех содержание и во всяком довольстве имение; 9) от всех жертв и от всесожжений кожи священникам давалися; 10) от иных жертв часть Богу, а другая священникам давалася; 11) подаяние было от назореов; 12) искуплялися обещания пятно десятьми сиклями сребренными от мужеска пола, а от женска тридесятьми; 13) имели по повелению Божию ветхозаконные священники градов сорок восемь и вси приходы себе брали от них; 14) давали Израильтяне от себе и от обещания своего домы и земли в дедичное владение или – сказать – во вся духовенству, от которых были им великия корысти; 15) Бог сам уставил, дабы всякое освященное Богу, си есть отданное или от человек, или от скота, или от нив, не было проданное, ниже искупленное. Се как превеликия были в ветхом завете подаяния и доходы духовному чину и никто от единоплеменников своих, еже есть Израильтян, отнимать никогда не дерзал и уставы не раззорял тако Божии, яко и старческие, и с горячестию должное отдавали: то лепо ли и достойно учить или дерзать данныя от древних царей и цариц и всех христолюбцев клятвою страшною утвержденныя имения, земли и отчины на церкви и монастыри, еже созидатися и поновлятися сим, и еже монахам и больничным и сиротам и странным питатися – от сих наданных, глаголю, имений и отчин отнимать сущую уже Христу самому Богу или Его матери или каковому святому освященную часть и на мирския изждивения обращати, или мирянам каковым отдавать – не грешно ли всеконечно сие будет и не дадут ли жестокаго ответа правосудию Божию вси то творити дерзающии? Хотя бо Господь наш, все содержай концы земли и исполнения их, сам рукою своею, благих наших, еже есть имени наших, и не требует: однако данная себе во образе духовнаго чина или нищих весьма сладко приемлет и сторичными небесными нетленными благими воздать обещается; отнимающим же часть Его лютыми грозит казньми и муками, не токмо временными, но и вечными».

Как нынешних монахов исправити надлежит хотя по некоему древнему подобию? «Монашество все нынешнее удобно зело исправитися может по подобию всему древнему, когда нижеписанная наставления восприимутся самим существом и безотлагательно и имущая правила предложитися зде и хранитися всеконечно повелятся. Первое и самое главнейшее дело самой верховнейшей власти императорской – велеть духовному правлению всеконечно искать себе от духовнаго монашескаго чина самых богодухновенных, вещию же и делом искусившихся в монашестве добре чрез многое время жизни своея монахов, наипаче по общежительным и пустынным монастырям; и их освидетельстовав, паче же окрестных людей о них совершенно спросив и искусив их и о житии их испытав и разсмотрев довольно – таковы ли обрящутся, яковых их быти сказывают, и таковых не внешнею мудростию всуе кичащихся, а хотя и не мудрых, но богодухновенных самых, и не внешними дарами телесными, яко то брадою или лицом или телом пригожих, но украшенных духовными всякими благостынями – производить на самыя главнейшая духовныя начальства, еже есть во архиерейство и архимандрии знатнейшии; и тех, которые не схимонахи, посвящать во архиереи, дабы правила отеческия не нарушены были; а которые схимонахи, тех поставлять в архимандриты или в наставники новоначальным и младым всем монахам ради исправления их. Того ради конче смотреть надлежит, дабы таковии люди во епископы или архиепископы или митрополиты везде избираемы были. Когда убо сицевии добрые епископы во епархии возводимы будут, то всячески тщатися имут по всем епархиям своим исправити все монашество; паче же егда в главнейшем самом духовном правлении таковии будут или самый главнейшей сицев человек над всеми поставлен будет: то и всех восхощет таковых производить в епископы – подобий подобнаго себе изыщет. Которые же в семинары учиться будут у лютерских учителей, а хотя и у своих, но уже духом еретическим одхненных: то тии весьма заражены будут и не назидать, но развращать всю церковь начнут, и хотя в монашество постригутся, не ради монашества сие сотворят, но ради надежды произведения во архиереи или архимандриты, которое пострижение сицевое весьма противно есть истинному монашеству. И во apxиeрейство, паче же в архимандричество, не так потребны люди ученые, как богодухновенные и добродетельные, которые бы не так словом, как делом учили. Понеже всегда обыкновение во всей церкви восточнаго благочестия бывало и ныне есть, что ищут и возводят на власти высочайшая добродетельных мужей, а не внешнюю премудрость имуших, духовной же весьма чуждых; таковые бо весьма обыкли в высокоумие и гордость впадать и высокая о себе мудрствующе, паче же когда житие сластолюбивое и пространое зело ведут, на вся себе позволяюсь, прочих же всех уничтожаюсь и невеждами и мужиками зовут, не спущая и святым уже мужам, о Господе преставлешимся».

Феофану не трудно было отразить высказанные в этих сочинениях возражения, подвергая в тоже время своего противника суду и взысканию за порицание высочайшей власти и исходящих от неё узаконений.

Кабинет спрашивал у Родышевского: «как он осмелился писать возражение на Регламент Духовный, зная, что Регламент сочинен и утвержден его и. величеством и всеми архиереями»? Родышевский отвечал, что «писал это для того, что Регламент сочинял новгородский архиерей, а Государь поверил ему архиерею, a прочие последовали его величеству неведением». Кабинет потребовал сведения из Синода. Синод отвечал, что «Регламент сочинен по именному е. и. в. указу, который в начале того Регламента ясно изображен, а чьими трудами сочинен, такого вида не находится; токмо оный Регламент, скорописью писанный, чернен и приправливан рукою преосвященнаго Феофана, архиепископа велико-новгородскаго; да в конце того Регламента его ж преосвященнаго имеется надписание такое ж, как и в печатном Регламенте, а именно: «сия вся зде написанная первее сам всероссийский монарх, его царское священнейшее величество слушать пред собою чтомая, разсуждать же и исправлять благоволил 1720 году февраля 11 дня. А потом, по указу его ж и. в., преосвященные apxиeреи, купно же и правительствуюнщие сенаторы, слушали и разсуждая исправляли онаго же февраля 23 дня. Также во утверждение и исполнение непреложное, по приписании рук присутствующих духовных и сенаторских персон, и сам его в. собственною своею рукою подписать соизволил. Ктому же Духовному Регламенту сочинено Прибавление по имянному е. и. в. указу, которое чернено и приправливано руками обретавшихся в Синоде членов – бывшаго apxиepea Федоса и нынешняго Феофана архиепископа велико-новгородскаго и бывших тогда архимандритов – Гавриила троицкаго, который потом потом был в Рязани архиереем и умре, Петра симоновскаго, что ныне александро-невский; сверх же того и сам е. и. в. в девятнадцати местех собственною своею рукою приправливать из-волил».

Далее у Родышевского потребовали ответа: для чего он писал возражение на обявление о монашестве? Маркелл отвечал – «для того, что то обявление все противно церкви. Асоставлял то новгородский архиерей, что признал он Родышевский по складу речей; также слышал и от него архиерея о том, что хотел он архиерей такую тетрадь сочинить». Кабинет просил из Синода известия – кто сочинил Обявление? Синод отвечал, что «оно прислано в св. Синод за собственноручным подписанием блаженной памяти Государя Императора Петра Перваго в прошлом 1724 году февраля 1-го дня; а кто оное сочинял, в св. Синоде известия не имеется, да и быть невозможно, потому что оное сочинялось не в Синоде, но прислано туда сочиненное от самаго его величества». Кабинет поручил князю Черкасскому спросить у Феофана: не знает ли он – чьего сочинения эта книга? Феофан отвечал, что она «сочинения отчасти самого Государя, а отчасти его архиерея, но что ему принадлежат только свидетельства св. отцов и древних историков, а все прочее написано самим Государем».

Кроме этих двух возражений Родышевский написал еще возражение на книгу о блаженствах евангельских – краткое показание зловерия, обретающагося в оной книге. Кабинет потребовал из Синода известия о происхождении этой книги. Cинод отвечал, что она сочинена по указу его величества Государя Императора, а кто ей автор – о том в Синоде известия не имеется, имеется только присланный от его величества в святейший Синод из Астрахани указ (3-го июля 1722 г.), писанный собственною его величества рукою, с одобрением этой книги и с повелением сделать к ней предисловие. К этому известно Феофан прибавил, что книга эта вся его архиерейского сочинения и написана им по именному приказанию его величества. Государыня приказала показать Маркеллу собственноручный указ Государя. Родышевский отвечал, что «оное его величества письмо весьма изрядное, токмо знатно в оной книге показанных противных речей не было внесено, а внесено после, потому что еслибы те речи были внесены, то бы его величество оную книгу ни как не позволил, но указал бы отринуть, потому что в оном его величества письме именно изяснено к пользе церкви, а в книге показаны многия речи лютеранския и противности православной церкви, да и напечатана книга не токмо до показаннаго его величества письма, но еще в то время Государь и в Низовом походе быть не изволил, а именно книга напечатана в невском монастыре в 722 году марта в 16-м числе, а означенное письмо из Астрахани писано втом же году июля 13-го дня; и ежели бы оная книга непротивная церкви св. была, то бы надлежало сочинителю той книги до отшествия его величества в Низовый поход, не предав ее в печать, предложить для апробации его в.; почему видно, что к Государю книга о блаженствах Христовых послана была другая скорописная, в которой показанных им, Родышевским, противных церкви св. речей написано не было; но однакож и той книги Государь до возвращения своего печатать не указал, из чего видно, что оная книга напечатана без указу, отчего оной печатной книги для апробации к е. в. и не послано».

Кроме этих тетрадей, частью сданы из Кабинета, частью при взятии Родышевского под арест отобраны у него разные письма и тетради, относящиеся к его процессу, именно:

Копия с донесения Императору Петру II о повреждении веры христианской. «Какое повреждение он разумеет и кого в том уличает»? Родышевский показал, что «повреждение веры христианской учинено от новгородскаго apxиepeя Феофана и от прочих его согласников – рязанскаго apxиepeя Гавриила и от архимандрита Феофила Крулика, также и от бывшаго архиерея Феодоса, а какое-де повреждение веры христианской учинено, о том именно показано у него Родышевскаго в возражениях его на книги и в доказательствах».

Обявление о книгах изданных Феофаном новгородским архиереем, противных учению св. Церкви и соизволением прежде бывших синодальных членов печатанных.

О Феатроне, что он церкви святой зело противные и неизреченные хулы на Матерь Божию и на св. Иоанна Богослова и Марию Магдалину (на страницах 105 и 382) содержит. Кабинет потребовал из Синода известия об издании этой книги. Синод указал на её предисловие, в котором значится, что она, по высочайшему повелению, переведена с латинского на славянский диалект Гавриилом Бужинским и напечатана в александро-невской тинографии в 1724 году.

О сочинениях Пуффендорфа переведенных с латинского на русский язык, первое – введение в историю европейских государств; другое – о должностях человека и гражданина. Родышевский просил отринуть последнюю из этих книг от церкви святой и из народа вывесть для того, что напечатаны в ней многие хулы на блаженныя памяти великого Государя Иоанна Алексеевича. Книга эта переведена с латинского на русски язык в 1719 году рязанским архиереем Гавриилом, токмо о том переводе ведает и новгородский архиерей Феофан; потому что он Феофан с ним Гавриилом в то время жили в С.-Петербурге на невском подворье вместе, а наипаче Феофан, будучи главнейшим в Синоде и зная об этой книге, нигде о ней не обявил. Да бывший новгородский архиерей Федос в 1719 году в С.-Петербурге на невском подворье говорил Бужинскому, что Государю жаловалась царица Прасковья Феодоровва, что в книге Пуффендорфия, которую тот с латинского на русский язык перевел, обретаются хулы на государя царя Иоанна Алексеевича, и Гавриил тому Федосу отвечал: «я не собою то написал, понеже написано то в книге, с чего я переводил»; и Федос говорил на то: «хотя ты и не сам написал, да переводить тебе того не следовало»; на это Феофан тому Федосу говорил, что напрасно изволил гневаться, потому что Гавриил не от себя то издал, но с готовой переводил. А при тех словах был он Родышевский, так как жил на невском подворье». – Кабинет потребовал из Синода известия об этой книге. Синод отвечал, что «латинский перевод первой книги – о должностях человека и гражданина отдан Государем св. Синоду во время присутствия в прошлом 1721 году, ноября 19-го дня и указано перевесть ее на славянский язык. В 723 году она переведена была справщиком московской типографии Кречетовым и с того перевода переписана и для апробации его величеству сообщена в Кабинете в прошлом 724 году октября 11-го дня и в том же году, по присланному в Синод его величеством за собственноручным подписанием указу, велено перевесть только первый трактат о должности человека и гражданина (понеже в другом – о вере христианской его величество пользы для народа не надеется), и чтоб была внятна и хорошим штилем. Синод отдал ее для совершенного исправления бывшему тогда в Синоде советнику, архимандриту Гавриилу. После того, по именному его в. указу, декабря 15-го дня 724 года, велено ее напечатать; только в то время она не была напечатана; а по кончине его величества в 725 году ноября 13-го дня перевод этой книги для апробации подан был Императрице и, по указу ея величества 2-го марта 1726 года, напечаталась в с.-петербургской типографии. Другая книга, называемая – введение в историю европейскую переведена на русский язык, по высочайшему повелению, бывшим префектом заико-носпасской академии, Гавриилом Бужинским и напечатана еще до состояния святешего Синода в 718 году.

Служба о умирении России с Шведским государством. Родышевский показал, что «в этой службе, изданной в 1723 г. от святейшаго Синода и разосланной во всю Российскую империю, в монастыри и церкви, находятся великия хулы блаженныя памяти государю цесаревичу Алексею Петровичу, а какия именно – о том явно в той книге, и чтоб тое книгу истребить, понеже она противна святой церкви». Синод, по запросу Кабинета, обявил, что благодарственная служба о замирении России с Шведским государством, вместе с службою св. князю Александру Невскому, сочинена по именному ж его Государя указу 1724 года 2-го сентября, бывшим тогда в Синоде советником архимандритом Гавриилом и по силе того же указа напечатана в невской типографии. – Родышевский обявил, что в показанных книгах противности Восточной Церкви обявлены им весьма кратко, чтобы не утрудить чтением; но что ежели повелено будет пространно обявить, то в них можно изяснить многие противности церковные.

«Сверх оных книг имеются многия другия противныя перкви святой, сочиненныя архиереем Феофаном, а именно: букварь с толкованием десяти заповедей ветхаго закона; о поливании; о браках; о понтифексе; о глобусах, печатанные по соизволению святейшаго Синода. И ежели о имеющихся в сих книгах церковных противностях повелено будет ему изянить, то он покажет о том подлинно».

В то же время сданы из Кабинета:

Доказательство Маркелла Родышевскаго на Феофана Прокоповича. «Как прежде имел, так и ныне имею на новгородскаго apxиepeя подозрение, что он истинный еретик, сих ради ниже изявитися имущих вин». Повторяются прежние обвинения – о пострижении его от униатов, о протесте Стефана, «на который совершенной очистки доселе не бывало и известия о очистке его в народ не публиковано и в таком худом мнении и доныне он пребывает у всего народа». «Когда его епископом посвятили во Псков и в Синод определили быть вице-президентом, тогда многие указы о иконах чудотворных и о забратии их безчестно в места пустыя, – о мощах святых, будто не прямых и не свидетельствованных, которых сам Бог многими чудесами от них бывшими прославил, которых раки разбивали и их самих закапывали, – о непечатании неких церковных книг, а именно акафистов седмичных – что – рече, в них много наплутано – и прочиих, а именно что издано акафист Гробу Господню, Кресту, Успению Богородицы, – о не хождении со кресты святыми в ходы, – о отобрании привесов, – о затворении часовень и разорении их и о прочем, о чем о всем указы в Синоде обретающиеся и в народ публикованные явствуют; а те указы он согласно с чернцом Федосом и с Гавриилом, что ныне рязанский, и с прочими единомысленниками своими закреплял и ни в чем сему не спорил, но паче настоял еще, чтоб так было, за что Федос и в ссылку сослан и указом публикован; а сообщники его, тож и больши соделавшии, яко и сей новгородский архиерей, уцелели».

«Слышал я от него учения и беседы в разных многих временах со учениками своими и учеников его весьма православно противныя и дела весьма архиерейству противныя, яко то – музыки содержание и великия прохлады и мясоядения в пост и прочая, как епископы римские и пасторы люторские. Такожде все, что соделовалося в новгородской епархии по Феодосовым указам о разорении монастырей и церквей, то все и он в своей епархии соделовал».

Реестр свидетелей, при которых имелись от новгородского и от его согласников и учеников противности церковные. Согласниками его показаны Феодосий, Гавриил, Феофил Кролик, Давид Скалуба. Многие разговоры о чудесах, мощах, пещерах и о святых бывали при учениках его, которые выставляются свидетелями. Из посторонних свидетелями показаны – архимандрит антониева монастыря Иоасаф Маевский, невский иеродиакон Евникиан, иеромонах киевского братского монастыря Вениамин Григорович, ученик киевской академия Терлецкий, иеромонах софийского киевского монастыря Гугорович, иеросхимонах киево-печерского монастыря Роман Копа, невский наместник иеромонах Вениамин Фальковский, духовник Тимофей Васильевич, печерские монахи Еннат и Полиен, новоспасский архимандрит Иерофей. В феврале 1726 г. на троицком подворье, у белоградского apxиepeя Епифания, Кролик с архимандритом Гедеоном Вишневским и с префектом Платоном Малиновским и с заиконоспасским архимандритом Германом при нем Маркелле великую прю имели; а на другой день в донском монастыре, с тем же архимандритом Платоном и со мною превся он Кролик, предлагая противные Церкви святой догматы, много заомудрствовал, а за сопротивление к нему нас бранил безчестно».

В январе 1732 года, состоялся приговор о Родышевском и его сообщниках. «По следствию дела о Маркелле Родышевском с товарищи явилось: 1) доносил он на Феофана apxиепископа новгородскаго во многих противностях Церкви, на что никакого иного доказательства, кроме своей персоны, не представлял, чему и верить не возможно; к тому ж многия жестокия укорительныя его персоне слова употреблял, которыя ни мало к делу не приличны, за что велено его содержать, вместо наказанья, в монастыре не исходно; 2) во время содержания своего в разных монастырях паки продерзость показал и такия же укоризны на него архиепископа и еще более прежняго писал; 3) регламент духовный, изволением блаженныя и вечиодостойныя памяти Государя Императора Петра Великаго и советом всего освященнаго собора для порядочнаго и лучшаго духовнаго правительства ко утверждению церкви святой и размножению учения учиненный, также разныя книги для исправления и утверждения людей в законе христианском, а иныя токмо для известия прежних дел прилежным тщанием и соизволением его ж величества от разных учителей сочиненныя и всего Синода разсмотрением и благословением напечатанныя, дерзнул развратно и противно толковать, и не токмо те все, но и такия, кои с других диалектов переведены, и в пользу и ведение общее напечатаны, считал яко бы от одного Феофана архиепископа сочинены и за то его жестоко в толкованиях своих поносил; 4) о тех книгах сказывал и из них выписочки многия показывал и давал читать, которое ни к чему иному служить, как ко вредительному людей отвращению от учения и ведения полезнаго, которое им предается от духовнаго правительства, соизволением самодержавной императорской власти, в наставление, чтоб всяк ведал волю Божию и как может спастися и живот вечный получить; а историческия читая и видев прежде происходимые случаи благоприятному житию ревновали и от злых дел уклонялись, видя от чего какой плод происходит; 5) роздиакон Осип получа от вышеименованнаго Родышевскаго тетрадь, в которой были писаны непристойныя поношения и укоризны затейныя на Феофана архиепископа, сам от себя и более прибавил, в которых прибавках некоторыя слова хоть темно написаны, однако же касаются к поношению высочайшей чести и власти и те тетради с прибавлением своим давал другим честь; 6) Михайло Аврамов те книги с Родышевским читал и разсуждал, почитая их за полезныя к защищению Церкви, и старался о представлении оных ея императорскому величеству, яко бы по благочестию ревнуя и присланнаго от него келейника с теми книгами проводил, из чего явна себя показал, что он тому развращенному толкованию был согласен; 7) подячий Иван Константинов не токмо те письма непристойныя у него счерна на бело переписывал, но и сам из книг разных дерзнул выписывать, подбирая речи к поношению ж высокой чести ея императорскому величеству; 8) и тако всеми оными делами противно присяги своей дерзали мир и тишину церковную вредить, злым своим разсеянием самодержавную ея имиераторскаго величества честь поносить, сочиненныя книги развращенно толковать и тем причину подавать ко обращению людей от пути спасительнаго и благонравнаго жития, за что по всем государственным правам должны быть казнены смертию. Однако ж ея императорское величество смертию казнить их не указала, а указала Маркелла послать в белозерский монастырь, Аврамова в иверский монастырь; роздиакона Осипа и подячаго Константинова, бив кнутом, послать – Осипа в кексгольмский валаамский³⁶¹, а подячаго в соловецкий монастыри и содержать их всех в крепком смотрении, не выпускать никуды и чернил и бумаги не давать; и того накрепко властям тех монастырей за ними смотреть, чтоб отнюдь ничего они не писали и ни с кем не разговаривали и ни куда не ушли, и в том подписаться властям, кои ныне в тех монастырях есть, и впредь которые будут потому ж подписываться, понеже, ежели что по сему упущено будет, или от содержащихся вышеписанных персон явятся каки письма или на словах что не пристойное будут разсевать, и то все взыскано будет на властях тех монастырей».