Начало распространения Христианства, главы 1–8

Ничего не знать о человеке, кроме только того, что для него было написано одно из Евангелий – (от Луки) – и история всего первохристианства, (Деяния Апостолов), – это уже бесконечно много знать о нем… По всей вероятности, он был христианином из язычников, скорее всего римлянином. Характер Евангелия от Луки указывает на это. Вероятно он был из обращенных ап. Павлом. Но не в этом дело. Душа Феофила осталась нам лишь в его имени Феофил: «любящий Бога». Как новый Авраам, он был, конечно, другом Божьим, и влекся к Богу Истинному. Его жажда истины вызвала две всемирных волны апостольского благовествования: Евангелие от Луки и Деяние. Нет нужды рассуждать о том, были бы или не были бы написаны эти книги без Феофила, и именно этого Феофила, желавшего знать о Иисусе. Важно одно: Промысл Божий, в заботе о спасении всего человечества, прошел чрез жизнь и человеческое желание этого Феофила; обильно благословил его стремление к Истине. Благословляется Богом желание человека знать Истину. Промысл ищет соработников, – не апостолов только, но и феофилов, без которых не было бы и апостолов. Феофилы ищут истину; вот их дело жизни. Они хотят поучаться и вызывают в мир апостолов. Сеятель не нужен, где нет земли. Феофил стал землею, принесшей урожай не сам-сто, а сам-миллиарды. Как прошла земная жизнь этого Феофила, мы не знаем. От нас это скрыто, и, может быть, для того, чтобы мы яснее увидели, что главным делом его человеческой жизни было стремление к Истине. «Блаженны алчущие и жаждущие правды» (Мф.5:6). Нам открыто это блаженство Феофила и все плоды этого блаженства.

Слово апостолов, есть и дело их; дело безмерное. И «равноапостольным» можно уже назвать всякое искреннее внимание апостолам. К этому делу, приносящему плоды благословения, призываются все феофилы человечества. Чрез искание правды хотя бы одного человека, Благодать и Истина изливаются на всех людей.

Человеческое малое претворяется в Божие великое. Это происходит все время в мире и этим спасается мир. «Намерения сердца» человеческого любызаются и из них творится сокровище. Из малых чувств нашего сердца, творит Господь ценности настоящего и будущего века. Истина возлюбляет и самую малость истины в людях.

Алчет Промысл использовать и малейшее воздыхание людей к Свету... Вода добрых и бескорыстных желаний человеческих претворяется в вино Благодати. Мы не знаем всех следствий наших исканий истины. Думал ли скромный Феофил, что его простой вопрос, обращенный к знакомому врачу Луке, был вопросом всего человечества, на который так хотел ответить человечеству Сам Бог?! Феофил не мог предвидеть ту волну благодати, которая сойдет в мир, чрез его простое человеческое искание истины.

Если «меньший», в Царствии Божьем, больше самого великого в царстве сего мира, то и самое малое действие Божье в мире, гораздо значительнее самого великого дела человеческого... И самый безгласный, только вопрошающий о Тайнах Духа, деятель Нового Завета, больше самых громких деятелей мира.

1. Малость, незначительность исторической личности Феофила. Великость Божьего дела совершенного в мире чрез него.

2. Безграничная ответственность всякого, даже совсем малого, поступка, слова и желания человеческого.

3. Многозначительность последствий всего, к исканию Божьей Истины направленного.

4. Немощь человеческая, как орудие силы Божьей.

5. Господу Богу, Христу, подобает «расти», Промыслу Его – расширяться и в нашем сознании. «Да святится Имя Твое» (Лк.11:2)... Человеческим добрым делам (только, как предтечам Божьих дел) подобает умаляться, в глазах людей. А Божьему действию в людях – возвышаться.

6. Слава творения: любить Бога – во всем и всегда – гораздо более чем себя.

Одни люди «изумлялись» (Деян.2:7), а другие «насмехаясь говорили» (Деян.2:13)... Это так обычно... Насмешка может быть добродушной, а может быть язвительной, уничтожающей: «Они напились сладкого вина» (Деян.2:13), было сказано про апостолов, напоенных высшей радостью Духа, вдохновленных на проповедь вечной жизни всему миру. По наружности, могло действительно казаться нечто подобное опьянению. Плотской взгляд не отличает проявлений низших человеческих эмоций от действий Духа Божия. Естественно было тогда «насмехаться» над апостолами. Это сделало бы, вероятно, девяносто девять процентов человечества, присутствуя при излиянии Св. Духа. Обычное не тревожит, дает человечеству спать. Необычность же сознается опасной для мира, и от нее люди загораживаются насмешкой...

Обращать все в пустяк, – один из приемов людей этого мира.

К профанации жизни дорога идет часто чрез смешное; «смешное убивает». А слезы утончают, оживляют дух человеческий, притупляемый смехом. Оттого – «горе смеющимся ныне» (Лк.6:25), и «блаженны плачущие» (Мф.5:4).

Человечество, опьяняющееся телесно, становится неспособно понять истинное опьянение духа – радостью Нового Мира; принять неумопостижимое, трудно вмещаемое в человека блаженство Истины.

Человека «носили и сажали в храмы» (Деян.3:2)... И чрез телесный недостаток, и чрез ношение его другими, и чрез непрестанные его просьбы милостыни, он должен был стать кротким. Стих 8 показывает его смиренную веру и преданность Богу (Деян.3:8). 11 стих открывает и его благодарную привязанность к носившим его людям (Деян.3:11). Это душа готовая к христианству и к тому, чтобы послужить своей болезнью славе Божьей, – и, вслед за многими другими искупленными, открыть миру смысл всякой человеческой немощи и болезни на земле. «Не к смерти» должна вести человеческая болезнь, не к отпадению от Бога в лагерь ропота, но «к славе Божьей», к углублению веры.

Хромого, исцеленного в Иерусалиме апостолами Петром и Иоанном, можно справедливо назвать соработником апостолов в деле первого их благовестил. Он получил равноапостольную задачу в мире в одной своей болезни. Сперва он должен был вызывать, в отношении себя, милосердие человеческое; потом воззвав к сердцам любовь евангельскую, стать свидетелем силы Христовой в мире. И то, и другое уготовляло путь ко Христу Господу человеческих сердец, как и путь Самого Господа к этим сердцам.

Всякий больной или немощный, живущий только помощью других, существующий только любовью близких, совершает уже этим одним дело рождения любви в мире. Не только помогать людям – дело святое, но и принимать помощь от людей, что иногда труднее. Хотя, по слову апостольскому, «блаженнее давать нежели принимать» (Деян.20:35), но и принимать – блаженно, при истинной нужде. Есть время сеяния и время жатвы; время выдыхания и время вдыхания живительного воздуха жизни, со всеми ее ценностями и благами... Чрез все входит в мир Божья любовь.

Дух Божий послал апостолам хромого. Хромому Дух послал апостолов.

Из отозвавшихся на проповедь Господа и его апостолов составилась апостольская община первых христиан.«У множества уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее» (Деян.4:32). Ни имен, ни характеров этих «многих уверовавших» мы не знаем. Но эти первые полоски новой, доброй земли мира, на которых выросла пшеница Божьей правды, питают не только отдельные души человеческие, но и целые общества, народы и самую Церковь, которая все время в истории хочет себя устроить наподобие «первых христиан», то есть людей, охваченных истинной любовью ко Христу, – не «между прочими делами» мира, но всецело и над всеми делами. Христианина истинного характеризует эта именно всецелостность, не-половинчатость следования за Христом. И всякое уклонение в мире от Христа есть в сущности только уклонение от всецелостной отдачи себя Ему.

Апостол, возвещая Христа Господа, проповедовал и всецелое ученичество. Мера христианства есть безмерность устремления ко Христу, – отдача Ему всего своего не только телесного, но и душевного и духовного «имущества»... Лишь на этих путях встречает людей подлинное, положительное единомыслие и единодушие и осуществляется в людях то единство, которое было как раз у первых учеников Слова, и у их учеников; – единство не условное, не по стихиям мира сего или при содействии их, как в наше время совершаемое, но чудным излиянием небесной жизни в сердца. Надо иметь детское сердце, чтобы поверить во все слова Христовы (до безмерности поверить). Всякая недобрая «взрослость» выражается в трещинках скепсиса, ложного многознайства, мнимого плотского «опыта жизни» … Мир не узнал бы христианства и не полюбил бы его, если бы рядом с апостолами не стояли эти «светы вторые», ученики учеников, – безвестные и столь же пламенные, как апостолы; «первые христиане»; они и сейчас живут в мире… «Если бы их не было, – сказал один православный епископ, – солнце потухло бы; ибо для чего оно стало бы светить?»

«И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды во имя ученика, истинно говорю вам не потеряет награды своей» (Мф.10:42).

Погребение мертвых было поручаемо юношам. Как быстро, с какой готовностью они исполнили свое дело. В отличие от языческого отношения к погребению, где оно считалось чуть ли не самым главным делом в жизни человека, христиане поручают предание земле останков человека юношам. И мы видим, с какой простотой и легкостью свершается это погребение. «И встав юноши приготовили его к погребению, и, вынесши, похоронили» (Деян.5:6). Еще одна черта детской, Богу преданной простоты первых христиан. Никаких условностей, никакой искусственности, усложненности жизни...

В этой простоте легче идти к Богу и любить Его и всё предавать Ему, до последней йоты.

Слуги этой «области темной» правдиво свидетельствуют о совершенном освобождении апостолов из Иерусалимской темницы (Деян.5:23). «Первосвященники, начальник, стражи и прочие первосвященники» поставлены в тупик. «Недоумевают, что бы это значило» (Деян.5:24). Дело тьмы есть закрывание глаз души. Зло действует во тьме – в неведении того, что делает, и что заставляет делать людей.

Любящим Бога всё содействует ко благу. А глядя на дерзости демонов, удивляешься великому их бессмыслию, и всех вольных и невольных проводников их зла. Не каждый ли грешник нераскаявшийся подобен темничному слуге? В нем есть и слепое подчинение «начальнику темницы» (диаволу) и человекоугодие, человекобоязнь (Деян.5:26) столь решительно противоположная апостольской свободе духа (Деян.5:29). Тюремщики заперты в своем неведении, в своей тьме. А содержимые в тюрьме могут быть свободны.