Беседа 18

«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». (Мф. 5:38–40)

Изъяснение 5:38–48. Для чего дан был закон око за око. – Что значит не противиться злому. – Повеление подставлять ударившему другую щеку выражает общий закон о незлобии. – Зло побеждается терпением. – Заповеди о непротивлении легкоисполнимы. – Исполнение их приносит пользу и обижающим. – Должно терпеть без сопротивления даже страдания. – Девять степеней незлобия. – Высшая степень добродетели – молитва за врагов. – Образец незлобия, данный Христом. – Увещание обходиться с гневающимися как с больными, предупреждать друг друга приветствиями и быть готовыми на всякие обиды и презрение – для Бога.

1. Видишь ли, что Спаситель, предписывая выше заповедь вырывать соблазняющее око, разумел не самое око, но такого человека, который дружбою своею наносит нам вред и ввергает нас в ров погибели? В самом деле, если здесь Он предлагает столь высокое правило, что не позволяет вырвать око даже у того, кто вырвал бы его у нас, то мог ли Он повелеть кому-либо вырвать око у себя самого? Если же кто порицает ветхий закон за то, что в нем предписывается воздавать такую месть, тот, по моему мнению, вовсе не имеет понятия о свойственной Законодателю мудрости, не соображается с обстоятельствами времени, и не знает, как иногда полезно бывает снисхождение. В самом деле, если ты размыслишь, кто были слышавшие это повеление, каково было расположение их духа, и в какое время они приняли этот закон, то признаешь мудрость Законодателя и увидишь, что как закон о мщении, так и закон о незлобии даны одним и тем же Законодателем, и оба предписаны вполне своевременно и с величайшею пользою. Если б эти высокие и великие заповеди Законодатель предложил с самого начала, то люди не приняли бы ни этих заповедей, ни прежних. Теперь же, те и другие предложив в приличное время, Он исправил ими всю вселенную. С другой стороны, Законодатель предписал – око за око не для того, чтобы мы друг у друга вырывали глаза, но чтобы удерживали руки свои от обид; ведь угроза, заставляющая страшиться наказания, обуздывает стремление к делам преступным. Таким образом Законодатель мало-помалу посеивает в сердцах благочестие, когда повелевает, чтобы обиженный за причиненное ему зло платил равным, хотя, по требованию правосудия, зачинщик преступления достоин был бы большего наказания. Но так как Ему угодно было правосудие растворить человеколюбием, то учинившего большее преступление Он осуждает на наказание гораздо меньшее, нежели какого он достоин, желая тем самым научить нас и среди самого страдания показывать великую кротость. Итак, приведя постановление ветхого закона и прочитав его от слова до слова, Спаситель опять показывает, что не брат учиняет обиду, но лукавый. Поэтому и присовокупляет: «А Я говорю вам: не противься злому» (τω πονηρω). Не говорит: «не противься брату», но: злому, показывая тем, что обидчик все делает по наущению дьявола, и таким образом, слагая вину на другого, весьма много ослабляет и пресекает гнев против обидевшего. Что же, скажешь ты: ужели нам не должно противиться лукавому? Должно, но не так, а как повелел сам Спаситель, то есть, готовностью терпеть зло. Таким образом ты действительно победишь лукавого. Не огнем ведь погашают огонь, а водою. А чтобы знать тебе, что и в Ветхом завете победа и венец остаются на стороне претерпевшего обиду, рассмотри, что происходит в этом случае, и увидишь, что преимущество остается на стороне обиженного. В самом деле, кто первый поднимает руку на совершение неправды, тот вырывает два глаза, – и у ближнего и у себя. Поэтому он справедливо подвергается общей ненависти и бесчисленным обвинениям. Между тем обиженный, хотя и воздаст за причиненное ему зло равным, не сделает никакого зла, почему многие даже и сожалеют о нем, так как он чист от греха в этом деле, хотя и воздал равным за равное. И хотя несчастие у обоих одинаково, но суждение о них не одинаково, как у Бога, так и у людей, а следовательно, уже и несчастие не одинаково. Итак, Спаситель сначала сказал: «Гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной»; здесь же требует еще высшего любомудрия, повелевая обиженному не только молчать, но и подставлять обижающему другую щеку, и таким образом еще сильнее побороть его своим великодушием. И это говорит Он не только для того, чтобы дать закон, повелевающий переносить обиды, но чтобы и во всех других случаях научить нас незлобию.

2. Подобно тому, как в том случае, когда Спаситель говорит, что «кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной», разумеет не одно только это обидное слово, но и вообще всякое поношение, так и здесь Он не только предписывает, чтобы мы переносили великодушно одни заушения, но чтобы мы не смущались и всяким другим страданием. Вот почему, как и там Он избрал обиду самую чувствительную, так и здесь упомянул об ударе по щеке, который считается особенно позорным и составляющим великую обиду. Давая эту заповедь, Спаситель имеет в виду пользу и наносящего удары, и терпящего их. В самом деле, если обиженный вооружится тем любомудрием, которому научает Спаситель, то он не будет и думать, что потерпел обиду, он даже не будет и чувствовать обиды, почитая себя скорее ратоборцем, чем человеком, которого бьют. А обижающий, будучи пристыжен, не только не нанесет второго удара, хотя бы он был лютее всякого зверя, но и за первый будет крайне обвинять себя. Поистине, ничто так не удерживает обижающих, как кроткое терпение обижаемых. Оно не только удерживает их от дальнейших порывов, но еще заставляет раскаяться и в прежних, и делает то, что они отходят от обиженных, удивляясь их кротости, и наконец, из неприятелей и врагов делаются не только их друзьями, но даже самыми близкими людьми и рабами. Наоборот, мщение производит совершенно противные следствия. Оно обоим причиняет стыд, ожесточает их и еще больше воспламеняет гнев, и зло, простираясь далее, доводит нередко до смерти. Вот почему Спаситель заушаемому не только запретил гневаться, но и повелел насытить желание ударяющего так, чтобы вовсе и неприметно было, что ты первый удар претерпел невольно. Действительно, таким образом ты поразишь бесстыдного гораздо чувствительнее, чем в том случае, если бы ты ударил его рукою, и из бесстыдного сделаешь его кротким. «Кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду». Спаситель хочет, чтобы мы показывали такое же незлобие не только, когда нас бьют, но и когда хотят отнять от нас имение. Потому опять предлагает столь же высокое правило. Как там Он повелевает побеждать терпением, так и здесь уступкою большего, чем ожидает любостяжатель. Впрочем, Он не просто предложил это последнее правило, а с оговорками, – он не сказал: «Отдай ему и верхнюю одежду», но – «и кто захочет судиться с тобою», т. е. если он влечет тебя в суд и хочет завести с тобою дело. И, подобно как после заповедей – не называть брата безумным и не гневаться на него напрасно, в последней Своей проповеди Он потребовал большего, повелев подставлять и правую щеку, так и теперь, после высказанного уже повеления – мириться с соперником, опять простирает Свое требование еще далее, предписывая не только отдать сопернику то, что он хочет взять, но и оказать большую щедрость. Что ж? Неужели скажешь, мне ходить нагим? Не были бы мы наги, если бы в точности исполняли эти повеления; напротив, еще были бы гораздо лучше всех одеты. Во-первых, потому, что никто не нападет на человека, имеющего такое расположение духа, а во-вторых, если бы и нашелся кто настолько жестокий и немилосердный, что дерзнул бы и на это, то без сомнения еще более бы нашлось таких, которые человека, восшедшего на такую степень любомудрия, покрыли бы не только одеждами, но, если бы было возможно, и самою плотью своею.

3. А если бы кому довелось и нагим ходить ради такого любомудрия, то и в этом не было бы стыда. Адам в раю был наг и не стыдился (Быт. 2:25). И Исайя, ходивший нагим и без обуви, был знаменитее всех иудеев (Ис. 20:3). Иосиф тогда особенно просиял (добродетелью), когда оставил одежду. Нимало не худо так обнажаться, но постыдно и смешно так одеваться, как мы одеваемся ныне, т. е. в драгоценные одежды. Вот почему тех Бог прославил, а нас осуждает и через пророков, и через апостолов. Итак, не будем почитать невозможными повеления Господни. Они и полезны, и весьма удобны к исполнению, если только мы будем бодрствовать. Они так спасительны, что не только нам, но и обижающим нас приносят величайшую пользу. Особенное же достоинство их состоит в том, что они, убеждая нас терпеть обиды, тем самым научают любомудрствовать и причиняющих их. В самом деле, когда обижающий важным почитает отнимать собственность других, а ты на самом деле покажешь ему, что для тебя легко отдать и то, чего он не просит, и таким образом противопоставишь его нищенствованию и любостяжанию свою щедрость и любомудрие, то представь, сколь сильное получит он вразумление, не словами, но самыми делами научаясь презирать злые склонности и любить добродетель! Бог хочет, чтобы мы были полезны не только для самих себя, но и для всех ближних. Итак, если ты отдашь требуемое без всякого спора и суда, то приобретешь пользу только себе. Если же сверх требуемого отдашь и другое что-нибудь, то и соперника отпустишь от себя лучшим. Вот что значит та соль, каковою Спаситель желает быть ученикам Своим; она и саму себя сберегает, и сохраняет другие тела, ею осоленные. Вот что значит и тот свет; он светит и самому себе, и другим. Итак, поскольку Господь и тебя поставил в число учеников Своих, то просвети сидящего во тьме; научи его, что он и то, чего от тебя требовал, взял у тебя не насильно; убеди его, что ты не считаешь себя обиженным. Таким образом, и сам заслужишь большее уважение и почтение, когда уверишь его, что он ничего у тебя не отнял, а ты сам подарил ему. Своею кротостью обрати грех его в повод к проявлению твоего благородства. Если это кажется тебе очень высоким, то подожди, – ты еще увидишь, что это не есть верх совершенства. Спаситель не останавливается еще здесь, предписывая тебе правила терпения обид, но простирается далее, говоря: «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два» (Мф. 5:41). Видишь ли, на какую высоту любомудрия возводит тебя Спаситель? Он говорит, что и тогда, когда отдашь своему врагу и верхнюю и нижнюю одежду, ты не должен противиться ему, если бы он и обнаженное тело твое захотел подвергнуть страданиям и трудам. Он хочет, чтобы все было общим – и тела, и имущество, и чтобы мы служили ими как бедным, так и тем, кто обижает нас. Последнее – долг мужества, а первое – человеколюбия. Поэтому-то Он и сказал: «И кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два», возводя тебя еще выше, и повелевая оказывать новые опыты равного прежним великодушия. Если прежние Его предписания, которые требуют гораздо меньшего, доставляют исполняющим их столь великое блаженство, то подумай, какой жребий ожидает тех, кто исполняет эти последние, и каковыми еще прежде наград являются те, которые в человеческом и страстном теле показывают совершенное бесстрастие. Если они не только не оскорбляются обидами, ударами, отнятием имущества, не только не побеждаются ничем другим тому подобным, но еще жаждут больших страданий, то представь, какова у них делается душа. Потому-то Христос, как повелел поступать при нанесении ударов и при лишении имущества, так точно повелевает поступать и в этом случае. Что я говорю, – как бы так говорит он, – об обидах и отнятии имущества? Если бы кто захотел и само тело твое подвергнуть тяжким и изнурительным трудам, и притом несправедливо, то и тогда ты должен победить его несправедливое желание, и стать выше его. «Принудить силой» – значит влечь кого неправедно, без всякой причины и с обидою. Но ты и на это будь готов; будь готов потерпеть даже больше, нежели, сколько тот хочет причинить тебе. «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» (Мф. 5:42). Этими словами Спаситель требует меньшего, нежели прежними, но не удивляйся этому. Спаситель обыкновенно так делает: Он всегда к великому присоединяет малое. Если же слова эти и малы в сравнении с первыми, пусть, однако, внимают им те, которые берут чужое, а собственное имущество раздают блудницам, и таким образом возжигают для себя сугубый огонь чрез неправедный прибыток и пагубное расточение. Предписывая здесь давать в заем, Спаситель разумеет не отдачу денег в рост, но простое одолжение. А в другом месте требует еще большего, говоря, чтобы мы давали и тем, от кого не надеемся получить. «Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:43–45). Вот высочайший верх добродетелей! Вот для чего учил Спаситель не только терпеливо сносить заушения, но и подставлять правую щеку, не только вместе с верхнею одеждою отдавать и нижнюю, но и две версты идти с тем, кто принуждает пройти одну! Все это предложил Он для того, чтобы ты с полною готовностью мог принять и то, что гораздо выше этих предписаний. Что же выше их, скажешь ты? Не почитать того врагом, кто причиняет тебе обиды, – даже нечто и того высшее, поскольку Господь не сказал: не возненавидь, но – возлюби; не сказал: не обижай, но – и благотвори.

4. Но если тщательнее рассмотрим слова Спасителя, то увидим, что в них заключается новое предписание, гораздо еще высшее. В самом деле, Он повелевает не только любить врагов, но и молиться за них. Видишь ли, на какие восшел Он степени, и как поставил нас на самый верх добродетели? Смотри и исчисляй их, начавши с первой: первая степень – не начинать обиды; вторая – когда она уже причинена, не воздавать равным злом обидевшему; третья – не только не делать обижающему того, что ты потерпел от него, но и оставаться спокойным; четвертая – предавать себя самого злостраданию; пятая – отдавать более, нежели, сколько хочет взять причиняющий обиду; шестая – не питать к нему ненависти; седьмая – даже любить его; восьмая – благодетельствовать ему; девятая – молиться о нем Богу. Видишь ли, какая высота любомудрия? Но за то блистательна и награда. Так как повеление велико и требует мужественной души и великого подвига, то и мзду за исполнение его Спаситель обещает такую, какой не соединял ни с одною из прежних заповедей. Он обещает здесь не землю, как кротким, не утешение и помилование, как плачущим и милостивым, но царствие небесное, но, что они будут подобны Богу, насколько то возможно для людей: «Да будете сынами, – говорит, – Отца вашего Небесного» (Мф.5:45)10. Заметь, что Он ни здесь, ни прежде не называет Бога Отцом Своим; но там, когда говорил о клятвах, называл Его Богом и Царем великим, а здесь называет Отцом нашим. Он делает так потому, что беседу об этом хочет оставить до приличного времени. Объясняя, затем, в чем состоит богоподобие, Он говорит: «Ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных», то есть, Бог не только не ненавидит оскорбляющих Его, но даже благодетельствует им. Конечно, здесь нет равенства ни по чему, так как не только благодеяния Божии, но и величие Его достоинства превосходит все, что только вообразить можно. Тебя оскорбляет подобный тебе, а Его – раб, и притом такой, который получил от Него бесчисленные благодеяния. Ты, молясь за врага, благодетельствуешь ему словами, а Бог благодетельствует ему весьма великими и чудными делами, освещая его солнцем и ежегодно посылая дожди в определенное время. И при всем том я допускаю твое богоравенство, какое только возможно для человека. Итак, не питай ненависти к человеку, делающему тебе зло, когда ты через него приобретаешь такие блага и достигаешь столь великой чести. Не кляни обижающего тебя; иначе ты оскорбление претерпишь, а плода лишишься, – понесешь вред, а награды не получишь. А это крайне безумно – претерпевши труднейшее, не перенести легчайшего. Но как это возможно, скажешь ты? Ты видишь, что Бог для тебя сделался человеком, что Он так уничижил Себя и так много пострадал за тебя, и еще ли спрашиваешь и недоумеваешь, как можешь ты прощать обиды равным себе? Не слышишь ли, что говорит Он на кресте: «Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34)? Не слышишь ли, что говорит Павел: восшедший на небо, и седящий «одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Рим. 8:34)? Не видишь ли, что Он и после распятия и вознесения на небо послал к умертвившим Его иудеям апостолов, принесших им бесчисленные блага, и вместе потерпевших от них бесчисленное множество зол? Но ты весьма много обижен? Что же такое потерпел ты, что было бы подобно страданию твоего Владыки, Который после оказанных Им бесчисленных благодеяний был связан, претерпел заушения, бичевания, оплевания от рабов, и наконец претерпел смерть – и смерть поноснейшую из всех смертей? Если же ты и много обижен, то по тому-то самому и должен еще более благодетельствовать, чтобы и для себя самого получить блистательнейший венец, и брата избавить от крайне жестокой болезни. Когда больные, находящиеся в сумасшествии, наносят удары и обиды врачам своим, то последние в это-то время особенно и жалеют о них и стараются об их излечении, зная, что дерзость их происходит от чрезмерной болезни. Подобным образом и ты имей такое же расположение духа к злоумышляющим против тебя, и таким же образом поступай с обижающими тебя, потому что они совсем больные и делают все совершенно невольно. Итак, освободи врага своего от тяжкой его гордости, заставь его бросить гнев, и избавь от лютого демона – ярости. Видя беснующихся, мы проливаем слезы, а не думаем сами подобно им бесноваться. Будем поступать также и с гневающимися, потому что и они подобны бесноватым, или даже несчастнее их, потому что хотя они и беснуются, но еще не лишились ума. Потому-то и бешенство их непростительно.

5. Итак, не нападай на лежащего, но жалей о нем. Когда мы видим, как человек, страдающий желчью, мучится головокружением и силится изблевать эту вредную мокроту, то тотчас подаем руку, поддерживаем терзаемого, и не отвращаемся от него, хотя бы замарали и одежду, но о том только и стараемся, чтобы как-нибудь избавить его от такого тяжкого положения. Подобным образом станем поступать и с разгневанными, станем помогать им, как изрыгающим из себя желчь и терзаемым, и не будем оставлять их до тех пор, пока они не извергнут всей горечи. И когда такой человек успокоится, то воздаст тебе величайшую благодарность. Тогда он ясно узнает, от какого расстройства ты его избавил. Но что я говорю о его благодарности? Сам Бог тотчас же тебя увенчает и наградит бесчисленными благами за то, что ты освободил брата своего от жестокой болезни. Да и тот будет почитать тебя, как своего господина, будет всегда с благоговением взирать на твою кротость. Не видишь ли, как мучащиеся родами кусают стоящих около них женщин, и между тем последние не ощущают боли? Вернее же сказать: они ощущают ее, но только мужественно переносят, соболезнуя о мучащихся и терзающихся болезнями рождения. Поревнуй и ты их великодушию и не будь слабее женщин. Когда родят эти жены, – а гневающиеся малодушнее самих жен, – тогда они узнают в тебе мужа. Если же эти повеления кажутся тебе тяжкими, то помысли, что Христос для того и пришел, чтобы насадить их в наших сердцах, и чтобы сделать нас полезными как для врагов, так и для друзей. Поэтому Он и повелевает заботиться о тех и других; о братиях – когда говорит: «Если ты принесешь дар твой»; о врагах же – когда приказывает любить их и молиться за них. И побуждает к исполнению этого, не только указывая на пример благости Божией, но и на противное: «Ибо если вы будете любить, – говорит Он,– любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари» (Мф.5:46)? То же самое подтверждает и Павел: «Вы еще не до крови сражались, – говорит он, – подвизаясь против греха» (Евр. 12:4). Итак, если ты исполняешь заповедь любви ко врагам, то пребываешь с Богом; если же оставляешь ее, то с мытарями. Видишь ли, что эти заповеди еще не так велики, как велико различие между мытарями и Богом? Итак, не станем помышлять о трудности повеления, но представим награду, и подумаем, кому соделаемся подобными, когда исполним это повеление, и с кем сравнимся, когда не будем исполнять. Спаситель повелевает нам мириться с братом, и до тех пор не отходить от него, пока совершенно не истребим вражды. Когда же говорит о всех вообще, то не налагает на нас такой обязанности, но только требует того, что от нас зависит, и таким образом облегчает трудность закона. Выше сказал Он: «Так гнали [и] пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5:12); теперь, желая, чтобы ученики Его за то же самое не досадовали на своих гонителей, повелевает им не только терпеть так поступающих с ними, но и любить их. Видишь ли, как Он с самым корнем истребляет гнев, пристрастие к плоти, к богатству, к славе и к настоящей жизни? Это уже сделал Он и в начале Своей проповеди, но гораздо более теперь. Действительно, нищий духом, кроткий и плачущий изгоняет из себя гнев; праведный и милостивый истребляет в себе пристрастие к богатству; чистый сердцем свободен от злой похоти; гонимый, претерпевающий обиды и злословимый приучается к совершенному презрению вещей временных, и пребывает чист от надменности и тщеславия. Освободив, таким образом, слушателя от всех этих уз и приготовив к подвигам, Христос опять иным образом и с большим тщанием исторгает из его сердца указанные страсти, начиная с гнева, и уничтожая всю силу этой страсти, когда говорит, что гневающийся на брата своего, называющий его безумным и пустым человеком, заслуживает наказания; что принесший дар не должен приступать к трапезе, пока не прекратит вражды; что имеющий соперника, прежде нежели увидит судилище, должен сделать его из врага другом. Потом опять переходит к похоти и говорит, что воззревший любострастными очами заслуживает наказание как прелюбодей; соблазняющийся любострастною женою или мужем или другим кем-либо из близких к нему должен отсечь от себя всех таковых; имеющий законную жену не должен никогда удалять ее от себя и обращать взоров к другой. Этими внушениями Спаситель исторгает корни злой похоти. Вслед за тем Он обуздывает любовь к богатству, запрещая клясться, лгать и удерживать даже рубашку, какую кто имеет на теле; повелевает отдавать верхнюю одежду и не жалеть даже тела для услуг требующему. Так истребляет Он в конец пристрастие к богатству.

6. Наконец, все эти повеления Спаситель украшает прекраснейшим венцом, говоря: «Молитесь за обижающих вас и гонящих вас», – и таким образом возводит учеников Своих на высочайший верх любомудрия. Как терпеть заушения есть высший подвиг, нежели быть кротким; отдавать рубашку и верхнюю одежду есть дело более важное, нежели быть милостивым; переносить обиды есть высшая добродетель, нежели быть праведным; сносить побои и не противиться, когда понуждают идти, значит больше, нежели быть миротворцем, – так, и среди гонений благословлять гонящего – гораздо важнее, нежели быть гонимым. Видишь ли, как Он мало-помалу возводит нас на самое небо? Итак, чего будем достойны мы, которые получили повеление ревностно стараться об уподоблении себя Богу, и между тем, может быть, еще не сравнялись и с мытарями? В самом деле, если и мытари, и грешники, и язычники любят любящих, а мы и этого не делаем (а не делаем мы этого, когда завидуем доброй славе наших братьев), то какому не подвергнемся наказанию, будучи ниже язычников, тогда как должны быть превосходнее книжников? Как же, скажи мне, мы можем узреть царство? Как взойдем в его священные преддверия, будучи ничем не лучше мытарей? На это и указывает Спаситель, говоря: «Не то же ли делают и мытари»? Что особенно удивительно в учении Христа, так это то, что награды за подвиги Он предлагает повсюду в великом множестве: обещает подвизающимся, что они и узрят Бога, и царствие небесное наследят, и будут сынами Божиими и подобными Богу, и помилованы будут, и утешатся, и получат многую мзду на небесах; а если где нужно было упомянуть о прискорбном, то упоминает об этом кратко, так что имя геенны, например, Он употребил в столь продолжительной беседе всего лишь один раз. В других случаях Он исправляет слушателя кроткими вразумлениями, убеждая его более увещаниями, нежели угрозами, например, когда говорит: «Не то же ли делают и мытари»? Или: «Если же соль потеряет силу»; Или: «Малейшим наречется в Царстве Небесном». Иногда полагает Он вместо наказания грехи, предоставляя самому слушателю заключать из тяжести последних о тяжести наказания, например, когда говорит: «прелюбодействовал с нею в сердце своем»; или: «кто разводится с женою своею,...тот подает ей повод прелюбодействовать» /. Для вразумления имеющих ум не нужно упоминать о наказании, а довольно только представить тяжесть греха. Вот почему и в настоящем случае Он представляет в пример язычников и мытарей, чтобы ученики Его устыдились, видя, с какими людьми Он их сравнивает. Тоже делал и Павел, когда говорил: «Дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1Фес. 4:13), и «как и язычники, не знающие Бога» (1Фес. 4:5). Кроме того, слова эти: «Не так же ли поступают и язычники?» / (Мф. 5:47) Спаситель сказал и для того, чтобы показать, что Он не требует ничего чрезмерного, но немного больше обыкновенного. Этим, однако, Он не заключает Своего слова, но оканчивает его указанием на награды и благими надеждами, говоря: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48). Часто упоминает Он во всей беседе Своей о небе, чтобы представлением самого места возбудить сердца учеников Своих, так как в это время они были еще довольно слабы и грубы. Итак, представляя все доселе сказанное, будем оказывать всякую любовь ко врагам. Отвергнем то смешное обыкновение, которым страдают многие неразумные люди, дожидающиеся, чтобы встречные предупреждали их своим приветствием, и таким образом не ревнуют о том, что заключает великое блаженство, но гоняются за тем, что достойно смеха. Почему же ты не приветствуешь его прежде? Потому, скажешь ты, что он ожидает этого. Но потому-то самому и надлежало поспешить тебе, чтобы венец достался тебе. Нет, – скажешь, – я потому именно и не приветствую его, что ему сильно этого хочется. Что может быть хуже такого безумия? Так как, говоришь ты, он сильно желает доставить мне случай к награде, по тому самому я не хочу этим случаем воспользоваться. Если он тебя предупреждает своим приветствием, то ты не получишь никакой пользы, хотя после и ответишь ему тем же; если же ты поспешишь прежде выразить ему приветствие, то ты, как бы торгуясь с его гордостью, получишь себе большую выгоду и соберешь обильный плод с его надменности. Итак, не крайне ли мы будем безумны, когда, имея случай двумя словами приобрести столь великую пользу, выпустим ее из рук, и сами впадем в то же безрассудство, за которое осуждаем другого? Если ты обвиняешь его в том, что он прежде ожидает приветствия от другого, то зачем подражаешь тому, что осуждаешь сам, и стараешься как доброе перенимать то, что сам называешь злом? Видишь ли, что нет ничего безумнее человека, живущего в злобе? Поэтому умоляю вас, будем избегать этой злой и достойной посмеяния привычки. Болезнь эта расторгнула бесчисленное множество дружеских союзов и произвела многие раздоры. Будем же, поэтому, приветствиями предупреждать других. Если нам заповедано терпеть и тогда, когда враги нас заушают, насильно заставляют провожать себя и обнажают, то заслужим ли мы какого-нибудь прощения, если с таким упорством будем отказываться от простого приветствия? Ты скажешь: я подвергнусь презрению и буду как оплеванный, когда окажу ему такую честь. Итак, чтобы не презирал тебя человек, ты оскорбляешь Бога? Чтобы не презирал тебя беснующийся равный тебе раб, ты презираешь Владыку, Который столь много тебя облагодетельствовал? Ежели неразумно, что презирает тебя человек равный тебе, то еще более неразумно, что ты презираешь Бога, Который сотворил тебя. Сверх того, заметь и то, что презирающий тебя тем самым доставляет тебе случай к получению большей награды, поскольку ты терпишь это для Бога, повинуясь Его законам. А с этою наградою какая честь, какие венцы сравниться могут? Я готов лучше терпеть всякие обиды и презрение – для Бога, нежели у всех царей быть в почтении, так как ничто, ничто не может сравниться с этою славою. Будем же искать этой славы так, как повелел сам Спаситель, и нимало не заботясь о суждениях человеческих, но во всем показывая истинное любомудрие, по нему будем устроять жизнь свою. Таким образом, еще здесь мы будем предвкушать блага небесные и славу венцов райских; будем обращаться с людьми – как ангелы, и обитать на земле – как силы небесные, освободившись от всякой похоти и всех земных страстей; а вместе со всем этим восприимем и неизреченные блага, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава, держава и поклонение со безначальным Отцом и Святым и благим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

* * *

10

у Златоуста – «будете подобны Отцу Небесному» – и.Н.

Комментарии для сайта Cackle