Слова и приветствия, сказанные Иосифом Митрополитом Литовским, при важнейших случаях служения¹² Предисловие

Рождённый и воспитанный вне Православной Церкви, вне круга русского слова, я не мог ежевременно проповедовать Слово Божие, подобно другим архипастырям, благовременно приготовленным на служение русской Православной Церкви; да и тревожное моё поприще, с усиленными занятиями, по особенным обстоятельствам моего служения, сего мне не дозволяли. Были однакож случаи, при которых я считал своим долгом сказать нечто, сколько позволяли мои силы и способности, дабы эти случаи не остались бесплодными для назидания и утверждения в Православии вверенной мне паствы. К подобным случаям относятся несколько слов, предлагаемые здесь благочестивому вниманию Православных. Они печатаются не по литературному их достоинству, но по связи с замечательными происшествиями, радостными для Церкви нашей и утешительными для сердца Православных.

Иосиф, Митрополит Литовский и Виленский.

Се ныне благословите Господа вси раби Господни, стоящии в храме Господни, во дворех дому Бога нашего. (Пс.133:1).

Новый храм славе Всевышнего, дом молитвы, отверст нам ныне, Православные Христиане. И сколько ощущений горестных, но и радостных, должен возбудить в нас взор на величественное сие здание; оно влечёт нас необходимо к прошедшему и напоминает нам о жребии любезного Отечества и Матери нашей Православной Церкви.

Два века Русь Православная подавлена была неслыханным нашествием диких варваров востока, стенала под их игом; другие два века она боролась с западными соседями, основывавшими могущество своё на её погибели, потрясена была до основания внутренними раздорами, возбуждёнными коварством тех же соседей: и вот она, испытанная бедствиями, воскресла к новому бытию; укрепилась спасительным, Богом ей данным, самодержавием; повергла в прах врагов своих; возросла до необъятного величия; простёрла мощные рамена свои от восток солнца до запад; и жребий мира в деснице её.

Церковь Православная разделяла участь России. Она боролась, с одной стороны, противу язычества и магометанства, с другой, противу гибельного в Церкви западной единовластительства, подрывавшего чистоту древнего Православия. Она страдала вместе с чадами своими, хранила их веру, ободряла в бедствиях, благословляла на праведную брань, молилась об успехах доброго подвига, – и Всевышний услышал молитвы её. Вот и она благоденствует ныне, вместе с земным своим Отечеством; красуется благолепием храмов Божиих, а ещё более, благочестием и крепкою верою священства и бесчисленных чад своих; внутренним благоустройством напоминает самые цветущие времена Христианства; собирает с кротостью и любовью под свои крылья прочих чад своих, исторгнутых из недр Православия происками и коварством чуждого владычества; торжествует над врагами своими, – и мы празднуем ныне торжество её во храме, сооружённом на гибель Православия злейшими врагами оного – иезуитами.

Как, после сего, не воскликнуть из глубины сердец наших: кто Бог велий, яко Бог наш!

Но торжество наше да не смущает вас, стоящие во храме сем, о Христе братия наши, подчинённые Западной Церкви. Служитель истины, я обязан вещать её во услышание всем; здесь особенно, где дух страстей и древнего раздора, посеяв заблуждения, разъединяет до сих пор детей одного племени, одной крови.

Всеблагий Господи! укрепи глас мой, да отзовётся он в сердцах правдивых, не чуждых Евангельской благости, жаждущих истины.

Со святым крещением, Русь приняла веру и учение от Церкви Восточной, в то ещё время, когда Церковь Христианская находилась в нераздельном всеобщем составе и первоначальной чистоте. Веру сию и учение Церковь Русская сохранила неприкосновенно, как драгоценное сокровище, вверенное её попечению. Напрасно первосвященники запада, пользуясь гибельным положением нашего отечества, льстивыми обещаниями старались совратить её с пути истины: она пребыла неколебимой и отвергла нововведения запада, стремившиеся изменить древнее учение и постановления Кафолической Церкви.

За что ж порицают Православную Церковь западные учители?

За то ли, что она сохранила Символ веры и учение, оставленные ей семью Вселенскими Соборами, и не дерзнула прибавлять к сему достоянию всеобщей церкви от собственного суемудрия; что частным своим соборам не присваивала власти Вселенской Церкви? За то ли, что, соблюдая единство Церкви, осталась в общении с четырьмя патриархами, а не последовала честолюбивым видам одного Римского патриарха? Зато ли, что, внемля гласу Спасителя: царство Мое несть от мира сего (Ин.18:36), она не дозволяла своим пастырям кичиться мирским могуществом и попирать святотатственною ногою власть и права Помазанников Божиих? За то ли, что не способствовала растлению нравов всеобщим воспрещением священству сподобляться честному браку; что не отвергла чад своих от приобщения крови Господней, помня заповедь Иисуса Христа: аще не снесте плоти Сына человтескаго, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин.6:58)? О! если таковы нам упрёки – мы гордимся ими, и благословляем Церковь, которая соблюла нас для подобных порицаний.

И так Церковь Русская Православная чиста пред Богом и людьми в сохранении истинного христианского учения. Но, может быть, она вторгалась в достояние Западной Церкви, и тем самым дала повод к справедливым пререканиям. Посмотрим.

Взгляните, куда ещё ныне простирается наша Русь. Горы Карпатские, река Сан и даже Висла, города Люблин, Холм, Седлец, Дрогичин, Белосток, Гродно и Вильно лежат на пределах её. К востоку от сей черты, весь народ исповедовал искони веру Православную, водворённую здесь святым равноапостольным князем Владимиром; славил Бога на едином и том же славянском языке; составлял одну и ту же Русскую Церковь; соединён был одними чувствами единокровия и народности. Настала година испытания. Русь, как жертва спасения западных государств, подверглась разгрому татарскому, и, обессиленная до крайности, занята была в лучших областях своих Литвой, едва до того времени известною, скрывавшеюся в лесах северной половины нынешней Виленской губернии. Но господство Литвы не оказалось вредным ни для Руси, ни для Церкви Православной. Церковь осталась в прежнем её составе, неприкосновенною в правах своих; князья Литовские сделались по большей части её чадами; следуя их примеру, прочие Литовцы крестились постепенно в недрах сей Церкви; Вильно было местопребыванием русских митрополитов; русское население вступило во все права прочих подданных литовского государства, и самый язык русский сделался в сем государстве языком правительственным.

Литва сделалась уже почти русскою державою. Но держава сия подпала владычеству Поляков, посредством брака одного из князей её с польскою, царевною Ядвигою и избрания его королём польским. Господствующее здесь Римское духовенство, действуя заодно с правительственными видами Польши, овладев умом нового своего совращенца Ягайлы и многих из его преемников, устремило свои усилия на порабощение и Церкви Русской, сиротствовавшие некоторым образом, по несчастному тогдашнему положению остальные Восточные Церкви. Напрасно Русские защищались именем Христиан: их крестили в латинство наравне с Литовскими язычниками, так что один из Римских первосвященников вынужденным нашёлся воспретить польским епископам сие святотатство. Напрасно высшие звания русского народа вопияли противу нарушения свободы совести и прав гражданских; их лишали всяких привилегий, отвергали от всех правительственных мест, предавали поруганию, и даже лишали иногда самого погребения. Напрасно Русские, доведённые до крайности, более века боролись с могущественною своею владычицею Польшей; – кровь лилась реками, но изуверство продолжало своё дело силою или коварством. Наконец дело тьмы уже было восторжествовало. Высшие звания общества, увлечённые силою обстоятельств и происками иезуитов, приняли Римскую веру; на место русских церквей и обителей восстали церкви и монастыри Римские; русское духовенство порабощено, лишено даже средств воспитания; русский народ разъединён в значительной части с общею своею матерью Русскою Церковью, посредством так называвшейся унии.

Но дело неправды не могло иметь продолжительного успеха. Гонимая за веру, Русь Литовская обратила взор и упование своё к Руси Восточной, где Церковь Православная благоденствовала под скипетром русских самодержцев. Многие области русские, Литвой захваченные, давно уже возвратились к России, с верою ещё чистою; остальные же возвращены ей в наши времена, хотя изменёнными по наружности, но всё же русскими по языку и сердечным чувствам здешних жителей. Едва сие дело Промысла совершилось – три миллиона Униатов, в течение двух лет, возвратились на лоно матери своей Православной Церкви; возвращение же прочих Униатов в недра той же Церкви – возвращение мирное, Богом благословенное – мы сподобились видеть собственными глазами в истекшем году.

Простите, Христиане, если я, может быть, слишком занялся деяниями человеков. Но деяния сии в высшей степени поучительны. Они представляют нам Промысл Божий в судьбе государств и Церкви. Россия была раздавлена её врагами, – и она ныне торжествует, возвращает древнее своё достояние! Церковь Православная была поругана, гонима, растерзана, – а теперь она восстала в большем блеске и велелепии! Неисповедимы, но и праведны суды Твои, Господи! Ты возвеличил слабых, угнетённых; чрез Тебя восторжествовала истина.

Не скорбите о торжестве нашем, ревнители Западной Церкви. Взгляните беспристрастно на здешний край – это достояние Православной Церкви. Много ли здесь коренного народа Римской веры? Он ограничивается пределами северной части Виленской губернии; остальной совращён из Православия. Много ли здесь дворянских родов, не бывших прежде Православными? – Это одни только почти переселенцы в Литву из Польши. Князья Сангушки, Масальские, Вишневецкие, Острожские, Рожинские, Четвертинские, Любецкие, Пузины и многие другие; знаменитые роды Огинских, Поцеев, Сапегов, Ходкевичей, Пацов, Хребтовичей, Воловичей, Тышкевичей, Корсаков и прочих без числа – всё это были дети Русской Православной Церкви. Взгляните на самую Вильну, – двести лет тому назад – здесь ещё было тридцать шесть Православных церквей. За что ж порицать Церковь Православную, если она простирает матерние свои объятия к детям своим, хотя и забывшим её, но всё для неё не чуждым? За что порицать и обитателей здешних стран, если они прибегают в недра древней матери своей – Православной Церкви, чтобы наконец успокоиться на лоне её, после вековых треволнений? Признайтесь, что дело Православной Церкви справедливо; и обратите лучше внимание на тех, кои святотатственными внушениями и происками сеют вражду между детьми одного и того же семейства, разъединяют сердца единокровные!.. Не виды ли гордости и самолюбия, не закоренелая ли не-христианская ненависть и злоба, не своекорыстие ли и соумышление с врагами отечества руководствуют ими?.. Берегите же сердца и помышления ваши от наветов злобы, от наущения духа тьмы, действующего чрез усердных клевретов своих: и очи ваши отверзнутся видеть истину, а сердца ваши откроются для любви Православных собратий ваших.

Мы же, Православные, да не возгордимся торжеством нашей Церкви! Благодарим Бога, давшего торжество истине. Благословим Помазанника Его, Благочестивейшего Государя Императора, покровительствующего Православной Церкви. Но и да не оскорбим отеческого Его сердца неприязненными чувствами к иноверным, но не чуждым для нас здешним обитателям. Прострём к ним объятия любви Христовой. Будем молиться, да Всевышний устранит причины разъединения умов; да падёт средостение вражды, и Церковь Западная да соединится по прежнему с Восточною и да будет едино стадо (Ин.10:16), как единый есть Пастыреначальник и Глава Церкви, Спаситель наш Иисус Христос! Благословите же Господа вси раби Господни, во дворех дому Бога нашего. Аминь.

Коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни. (Пс.83:1–2).

Если священный Псалмопевец, изрекая восторженные слова сии, имел в виду обители земные, посвящённые славе Господней; то мы, не обинуясь, можем воскликнуть оные в обители, которую сподобились обновить ныне посвящением, во славу Всевышнего и к преуспеянию нашей Православной Церкви. Храм величествен зодчеством, драгоценен изяществом; обитель мирная; окрестности природою украшенные, но пустынные, – столь приличные иноческому уединению. Один ли из богомольцев, посещая места сии, одушевлялся священным восторгом, желал сокрыться здесь на всю жизнь от мирских треволнений, и от полноты сердца восклицал: Коль возлюбленна селения Твоя, Господи! желает и скончавается душа моя во дворы Господни.

И коль неизреченны судьбы Всевышнего в обречении обители сей на служение Церкви Православной! Она недавно ещё принадлежала Церкви, коей владыки, забывая часто священнейшие свои обязанности, предавались мирскому честолюбию и властолюбию, колебали спокойстве народов и государств. Подчинённое им духовенство не могло поступать иначе. И вот вскипел безумный мятеж, возбуждённый врагами отечества, на гибель самих зачинщиков. Иноки беззаконные, посвятившие себя молитве, поставившие себя во образ кротости, смирения, любви к ближнему, повиновения властям, забыв долг свой, сделались орудием крамолы, возбуждают паству свою восстать на Помазанника Господня, пролить кровь собратий своих. Мятеж пал! И вот, по мановению Царя и слову Церкви Православной, благочестивые иноки из среды России текут населить обитель сию, на праге государства, на пределах Православия.

Чувствуете ли важность своего призвания, о иноки Православные! Вы здесь между населением иноверным, которое, может быть, смотрит на вас глазами неприязненными, которое будет следить за всеми вашими поступками, будет осуждать оные со всею строгостью: и ваши слабости, ваши недостатки припишутся всей Православной Церкви, которой вы здесь представители, – и на вас падёт ответственность пред Богом и людьми, если вы, вместо украшения нашей Церкви, сделаетесь для неё предметом стыда и поношения.

Усугубите же усилия, чтобы сделаться достойными вашего призвания. Кротость и смирение противопоставляйте буйству и наглости; трудолюбием покоряйте леность и тунеядство; послушанием обуздывайте непокорство; воздержанием укрепляйте немощную плоть; целомудрием и непорочностью покажите себя достойными ангельского чина, который прияли с торжественными обетами пред лицем Всевышнего и Святой Церкви; верою будьте подобны камню твёрдому, а молитвою огню неугасаемому.

А Ты, Господи Боже наш, услыши молитву нашу! Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и нощь, и имя Твое тамо на услышане молитвы (3Цар.8:29). Благослови обитель сию. Да будет она твердыней Церкви Православной, подобно другим святым обителям российским. Да твёрдостью веры, добрыми делами, горячностью в молитве и верности отечеству будет она благовонным фимиамом пред святым Твоим престолом, и да послужит живым примером сих добродетелей пред жителями здешних стран. Аминь.

Премудрость созда себе дом: закла своя жертвенная, раствори в чаши своей вино, уготова свою трапезу; и посла своя рабы, созывающи и глаголющи иже есть безумен да прийдет ко мне; и требующим ума рече: приидите ядите мой хлеб и пийте вино, еже растворих вам; оставите безумие, и живи будете, взыщите разума, и исправите разум в ведении. (Притч.9:1–6).

Затвердите, о юноши! в сердцах ваших сию притчу даря Соломона, столь прекрасно изображающую настоящее положение ваше. Дом, в котором мы ныне собрались, создан для вас премудростью общего нашего Отца Государя. Он обеспечил здесь всё нужное для вашего существования, для образования вашего ума и сердца – уготова трапезу. И к трапезе сей созывает вас не чрез слуг своих, но чрез надежду всея России, первородного своего Сына и Наследника Государя Цесаревича, которого удостоились вы иметь своим начальником и попечителем. Он с кроткою любовью приглашает вас к сей трапезе премудрости: да оставите детское ваше невежество, раскроете умственные ваши способности, просветите сердце ваше высокими правилами нравственности и долга, и воскреснете от жизни плотской к жизни разумной – живи будете: и сверх того исправите разум в ведении, т. е. ум ваш обогатите, украсите сведениями и науками, приличными всякому образованному человеку, а в особенности необходимыми вам, готовящимся быть полезными слугами и защитниками любезного нашего отечества.

А завидно великое наше отечество! Из зерна, брошенного на берегах Москвы, теплотворными лучами самодержавия, возросло оно в исполинское древо, покрывающее ныне ветвями своими как бы целый особый мир. И мир сей исполнен изобильно благ природы, раскрывающихся на всяком шагу. И на сем неизмеримом пространстве рассыпан бесчисленный единоплеменный народ Славянский. И народ сей с сыновнею любовью следует мановению благотворной воли единого Помазанника Божия, Отца своего и Государя. И воля сия, столь же свободная от безумного своевольства черни, сколько от мечтаний близоруких умозрителей, даёт всюду полезное направление разумному труду, ограждает общий порядок мудрыми законами, сеет всюду благодетельное просвещение, извлекает из недр варварства многочисленные племена, мощною десницею соединяет их в одно благообразное целое, возводит нас в нацию, столько же сильную, сколько просвещённую, и готовит ей завидный жребий, быть просветительницею и образовательницею целого полумира, – жребий, которого удостоились немногие исторические нации.

Пожалеем о тех из родичей наших¹⁵, кои, вместо участия с нами в столь великом предназначении, предали себя в орудия тайных иноземных скопищ. Мы не позавидуем никому – и носить имя сынов исполинской России, быть участниками в великом её предназначении, не ниже, так! не ниже, о благородные юноши, жребия кого бы то ни было из граждан на земном шаре!

Но, чтобы носить с честью имя сынов великого нашего отечества, необходимо быть оному полезным. Коль ни скромно или возвышено будет место, которое Промысл предназначает вам на поприще вашего служения, на каждом ожидает вас долг, которому следует повиноваться, обязанности, которые необходимо исполнять. Что повелевает первый, как исполнять последние, – научат вас, о юноши, ваши начальники и наставники. Они пред Богом и Государем обязаны ответом за ваше умственное образование, за чистоту нравов ваших – и горе им, если забудут долг свой! Предайте ж себя их руководству с полною доверенностью; откройте невинные сердца ваши их спасительным наставлениям, повинуйтесь приказаниям их, как собственных родителей ваших, как постановленным над вами общим Отцом нашим Государем. Обратите особенно вею любовь, всё упование ваше, к сему общему нашему Отцу, к ближайшему вашему Попечителю Наследнику Его, Государю Цесаревичу, и к главному вашему начальнику Его Высочеству Великому князю Михаилу Павловичу. Они не иначе смотрят на вас, как на детей своих, – заставьте ж их радоваться вашим поведением, вашими успехами. Паче же всего не забывайте, о Христолюбивые юноши, Отца Небесного, Творца и Зиждителя всех нас! Без Его Промысла не может совершиться ни одно из ваших начинаний; без Его благости ни одно из ваших действий не может быть освящено, к вечному вашему блаженству! Храните же в сердцах ваших страх Божий, обращайтесь ко Всевышнему в усердных молитвах ваших, исполняйте священный завет Его. Тогда и на бранном поприще вашем не оставит Он вас, вещавший некогда избранному народу Своему: аще в повелениях Моих ходите и заповеди Мои сохраните, и сотворите я: поженете враги ваши и падут враги ваши пред вами; и поженут пять от вас сто, и сто вас поженет тьмы (Лев.26:3, 8).

Позвольте обратиться и к вам, достойные представители благородного дворянства, положившего основание сему заведению усердием и пожертвованиями своими. Вы знаете, и знаете с прискорбием, что в странах наших есть ещё к несчастью люди, которые видят отечество своё не здесь, где их питает родная земля, где лежит прах их отцов Славян, где на поприще жизни общественной собратья требуют их содействия, где связывает их священная верноподданническая клятва; но мечтают видеть его там, где думают найти свободу буйной, дикой воле и необузданным страстям своим. Они, к несчастью, сеют ещё иногда втайне вредные правила и внушения в слабые неопытный сердца. От сих-то плевел, от сей язвы общественной защищайте, вместе со всеми благомыслящими, предстоящее вам юношество, если долг или снисхождение начальства дозволят оному быть вне стен сего заведения. Да юный рассадник сей доставит усердных и просвещённых слуг отечеству и Государю, да гордится ими Россия, и да будут они елеем, исцеляющим прежние язвы несчастных раздоров, и звеном, связующим на вечные времена единодушием и любовью родные племена великого Русского Царства.

Помолимся с Церковью к Богу Создателю, Вседержителю и Содетелю всех, да призрит на дом сей, утвердит его на твёрдом камени Божественного Евангельского гласа, благословит его, и хотящих в нём жити свободит от всякого навета супротивного. Аминь.

Господи, во свет лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки.

Сими словами, в день Преображения Господня, Церковь приглашает верных к таинству причащения. По Промыслу Всевышнего, по гласу Церкви Всероссийской, по воле Влагочестивейшего Государя, Церковь Литовская Православная вступает ныне на новый путь, и как бы таинственно преобразуется к новой жизни, к новому поприщу. Приступая, так сказать, к сему таинству преображения, мы, члены сей последней Церкви, пастыри и овцы, больше нежели когда-либо, имеем нужду воззвать ко преобразившемуся некогда Спасителю нашему: Господи, во свете лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки.

Забудем прошедшее. Забудем те горестные времена, когда Православные, насадившие, утвердившие и распространившие в сем, некогда престольном граде свет веры Христовой, считались чуждыми в собственном своём достоянии; когда они подвергались здесь нестерпимому гонению, уничижению, порабощению; когда они, едва терпимые, остались маленьким только стадом, как бы памятником и указателем прошедшего. Забудем, говорю, всё это – и горести и страдания. Не станем приписывать человекам того, что было несомненно в предвечных судьбах Всевышнего. Но забывая о прошедшем, позвольте, Православные Христиане, указать только здесь на оное, и в назидание и утешение ваше, представить в нескольких словах настоящее: дабы мы могли убедиться, что Провидение, подвергая Церковь Святую тягостным испытаниям, не оставляет её своим покровом; дабы мы, зная настоящее наше положение, моги с верностью определить поступки наши в будущем, и с полным упованием довериться тому ж мудрому Провидению, во вся дни взывая: Господи, во свет лица Твоего пойдем.

Недовольно, что Церковь Литовская Русская, искони православная, вытеснена из градов в скромные сёла. Она было изменилась в пастырях и овцах, верою, церковными правилами и богослужением. Она почти забыла своё происхождение и отступилась было от своей матери Восточной Кафолической Церкви. Но приспело время искупления. Премудрый Зиждитель, избравший смиренный вертеп Вифлеемский для рождения от Пречистой Девы Единородного своего Сына, избрал и для обновления Церкви Литовской, не блестящий град, а смиренный уединённый уголок, находящийся под особенным покровом Пречистой Девы, прославленной в чудотворной иконе Жировицкой¹⁶. Здесь, Православные Христиане, благостью Божиею, предстательством Небесной Владычицы, преобразились мы верою, возвратясь к чистым догматам древней Православной Церкви; преобразились духом, возвратясь к постановлениям и сообществу с родною нашею матерью Всероссийскою Церковью; преобразились сердцем, обновя чувства родственной любви к великому общему нашему русскому племени и русскому отечеству. Здесь, старцы с радостным умилением видели возвращение к прежнему церковному порядку, которому они следовали по большей части в начатках своей жизни. Здесь, зрелые мужи взвешивали прошедшее с настоящим, хитросплетения лжи – со светлыми указаниями здравого смысла; и преклонили умы и сердца свои пред непреложною истиною. Здесь юноши, приобретая отличное умственное образование в истинном духе Христианской Православной Церкви, учились любить, вместе с сею духовною своею матерью, и земное своё отечество, Русь Православную. Здесь, даже слабые жены, столько подверженные предрассудкам и одностороннему увлечению, прозрели пред очевидностью.

И всё это было делом не более десяти лет! Если с сим кратким временем сравним необозримое пространство пути преобразований, по которому прошли мы столь тихо, столь верно, столь благополучно: то не неизвинительно для нас некоторое чувство самодовольствия. Но нет, Всемогущий, не нам, не нам, а имени Твоему подобает подвиг великого сего дела. Напутствуемые духом Твоей мудрости, направляемые святою Твоею волею, поддерживаемые всесильною Твоею десницею, мы прошли тяжкое, но вместе утешительное поприще, ко славе имени Твоего; и, повергаясь ныне в прах пред неисповедимыми судьбами Твоими, молим Тя, Господи, дай нам только взывать и уповать, что и мы ходили во свете лица Твоего.

Теперь Церковь Литовская, благодарение Всевышнему, утвердилась уже в воспринятой вновь прародительской вере и в неизменном единении с Православною Церковью; и мы, верные чада её, укрепились духом и сердцем, в горниле пятнадцатилетних небезтягостных испытаний. И вот, из уединённого уголка, предназначенного Провидением для нашего перерождения, грядём мы целым священным сонмом к древнему нашему достоянию¹⁷, в места, украшенные священными для нас воспоминаниями, – где отцы наши подвизались к водворению и распространению истинного Евангельского света, – где они боролись прежде с язычеством, а после с преобладанием чуждого церковного владычества, – где они страдали и молились, и страданиями и молитвами своими сохранили и приготовили для нас сладкую, радостную минуту нынешнего торжества!

И какое торжество? Взгляните на этот собор, который мы, четыре года тому назад, посвятили на служение Церкви Православной: он имеет ныне многочисленных достойных служителей слова Божия; обеспечен обильными средствами содержания, и предназначен великолепною кафедрою иерарха, предстоящего Литовской Православной Церкви.

Тут, невдалеке, древняя Николаевская церковь, восстановленная в настоящем виде знаменитым ревнителем Православия Константином Острожским, закрытая¹⁸ от взоров сторонних, как закрывалось здесь всё Русское Православное, ныне обращается в истинный храм молитвы, для многочисленных Православных прихожан; обеспечена средствами содержания и достойным причтом.

Несколько далее есть ещё более замечательный памятник церковной древности – первая Христианская в Вильне Пятницкая церковь, столько раз в смутные времена истреблённая и возобновлённая, потом оставленная запустению, и теперь существующая только в разрушающихся стенах, едва кому известных.

Там, по другую сторону, виднеется древняя Святотроицкая обитель. Здесь находится священная икона Божией Матери, писанная, как гласит предание, Лукою Евангелистом, привезённая в Вильно Еленою, дочерью обновителя России Иоанна III, а женою Литовского князя Александра. Из обители сей любомудрое Православное братство рассевало некогда свет просвещения на целую Литовскую Церковь, и потому она подверглась в самом начале насильственной власти врагов Православия. Здесь-то, при столь священных воспоминаниях, учреждается ныне новый светильник¹⁹ высшего образования, для духовного Православного юношества Литовской Церкви, в таком размере и с такими способами, каких не видели ещё западные области нашего отечества.

Тут, насупротив, высится Святодухов монастырь. Угнетённые со всех сторон, вытесненные из монастыря Троицкого, Православные здесь основали благочестивое пристанище: в нём защищали веру отцов своих, и при всех превратностях времени, сохранили обитель сию непричастною отступничеству. Она одна устояла в Православии, как бы для сохранения драгоценнейшего памятника Православия в городе Вильне, священных мощей первых мучеников Литовского края, чтимых Православною Церковью: Антония, Иоанна и Евстафия. Она, обеспеченная ныне обильно средствами содержания, предназначается быть путеводительницею к иноческой жизни для Литовского края; и существование её связано с местожительством главного иерарха в сем крае²⁰.

Тут же²¹, под сенью обители сей и трёх святых мучеников, мощами в ней почивающих, открываются многолюдные духовные училища для маловозрастного юношества, долженствующего быть первоначальным рассадником пастырей и учителей Церкви Литовской.

Вот утешительные явления для всех нас, Православные Христиане! И как не возблагодарить нам Всевышнего, как не воззвать к Нему из глубины сердец наших: Господи, во свете лица Твоего пойдем, и о имени Твоем возрадуемся во веки!

Но, воздавая Промыслителю всяческих дань благодарности за милости, на нас излиянные, не забудем, что после Бога, всем этим обязаны мы Помазаннику Его, Благочестивейшему нашему Государю. Без Его мудрых указаний, без Его отеческого попечения, без Его Царских щедрот, мы до сих пор, может быть, коснели бы ещё в прежнем горестном положении, несли тягостное иго прежнего чуждого преобладания. О! да не истребится же никогда благодарность из сердец наших и потомков наших; да останется на веки в скрижалях Церкви Православной память неисчислимых благодеяний земного её Блюстителя и Покровителя Государя Императора Николая Павловича.

Но благодарность наша да не будет одним только пустым звуком. Исполнение нашего долга должно служить лучшим её доказательством и приятнейшим даром, я в том уверен, для великого сердца Благочестивейшего нашего Благодетеля. Чем обязаны мы собственной нашей Православной Церкви, а чем иноверным нашим собратьям, с которыми повсеместно соприкосновенны, – не будет излишним напомнить вам здесь, благочестивые слушатели.

Стремиться к совершенству – есть предназначение всего человечества, – главнейшая заповедь небесного нашего Искупителя, – священнейшая цель всей жизни каждого из нас, Христиане. Остановить это стремление в природе значит произвести разрушение смерти; остановить его в мире нравственном значит уничтожить все благородные движения души и сердца; остановить его в смысле Евангельском значит подвергнуться участи нерадивого раба, зарывшего в землю вверенный ему талант. Нам особенно, чада Литовской Церкви, необходимо иметь в виду беспрестанно сей непременный завет всего бытия; нам, для которых, сверх стремления к совершенству человеческому и христианскому, предстоит ещё выполнить многое в смысле иерархического и церковного устройства, столь необходимого для окончательного скрепления нашего видимыми узами с общею Православною Церковью, которой мы ныне уже сыны вернейшие и усерднейшие. Эта мысль да не оставляет нас денно и нощно; приложим все силы для укрепления, что в нас немощно, – для возбуждения, что дремлет, – для довершения, что начато, – для поддержания, что уже крепко; и да будем мы некогда украшением Православной Церкви, принявшей и лелеющей нас с толикою любовью.

Чем же мы обязаны иноверным нашим братьям? – Любовью, любовью, любовью! – повторяю, и всегда повторять буду с возлюбленным учеником Иисуса Христа, столь глубоко проникнутым сею священною Его заповедью. Но, скажете вы, может быть: нас не любят, нас поносят, нам недоброжелательствуют. Нет, они только нас не знают, нас не понимают. Но если бы нас и не любили: неужели мы напрасно ученики Бого-Человека, завещавшего нам любить и ненавидящих нас? Если бы нас и поносили: то неужели мы лучше и достойнее Спасителя, всю свою земную жизнь подвергавшегося поношению и клевете? Если бы нам и недоброжелательствовали: то неужели имеем мы право жаловаться малодушно, после страдальческой жизни, а ещё более страдальческой смерти, которою искупил грехи наши Рождённый по плоти от Пречистой Девы Марии? Так, Православные, одна только любовь может усладить всё, что есть тягостного, в непреклонности нашего долга, при нынешнем несчастном разделении Церкви Христовой. Любовь извинит заблуждение, стараясь оное рассеять. Любовь отклонит прекословие, жертвуя своим самолюбием минутной слабости ближнего. Любовь умирит страсти кротостью ангельского смирения. Любовь перенесёт скорби и напасти, ради спасения заблудших собратий. Любовь победит ненависть, творя добро и ненавидящим нас. Любовь устранит недоумения, производящие раздор непримиримый, и, может быть, соединит во едино, что мы с горестью сердца видим разделённым вековыми заблуждениями и страстями.

Вот, Православные Христиане, общее начертание обязанностей наших к Церкви нашей и к нашим иноверным собратьям! – Их-то исполнять значит: ходити во свете лица Господня. Буди же мне свидетель, сердцеведче Господи и воздаятель обета моего! Ты знаешь, что глубокое убеждение было началом и неизменным спутником тяжкого, но и не незавидного поприща, которое я пройти удостоился; что долг служения Церкви и Отечеству был всегда моим неизменным руководителем; что сему долгу подчинял я вполне человеческие побуждения; что благо вверенной мне паствы было и будет всегда искреннейшим желанием моего сердца; что вся моя жизнь будет посвящена трудам и усилиям, дабы поставить сие словесное стадо на ту степень духовного совершенства и церковного устройства, чтобы оно могло быть светильником в истинной Церкви Христовой. Ты знаешь также, что исполнение лежащего на мне долга никогда не сопровождалось во мне неприязненными чувствами к отделённым от нас по вере братьям; что все мои с ними сношения растворялись внутренним чувством любви и долготерпением, часто, может быть, даже излишним; что это чувство любви к ним есть обетом всей моей жизни, и малодушная ненависть не коснётся моего сердца даже тогда, если бы мне пришлось запечатлеть кровно это душевное расположение.

К вам теперь обращаюсь, доблии пастыри, во вверенном попечению моему стаде Христовом. Шестнадцать уже истекло лет, как я предстою благочестивому вашему служению. С сердечным умилением всегда я воспоминаю ту просвещённую ревность, с которою поборали вы благому делу; то усердие, которое столь облагораживает и украшает самые неблагодарные труды; ту любовь и полную доверенность, с которою вы следовали моему руководству. Благодарю, благодарю вас за всё это! и молю: да будете мне и наперёд столь же бодрыми и усердными сослужителями в возделывании вертограда Христова, и да украсит Спаситель некогда вас вместе со мною нетленным венцом доброго подвига.

Но добрые пожелания наши и исполнение их – в руце Твоей, Подателю всех благ, Господи! К Тебе припадаем здесь целым Православным стадом и смиренно молим: настави нас по пути истины, руководи сердца наши, укрепи немощные силы наши; да исполним святую волю Твою, и пойдем во свете лица Твоего, и о имени Твоем возрадуемся во веки. Аминь.

образ буди верным, словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою (1Тим.4:12).

Едва семь минуло седмиц, когда я вас, возлюбленные о Христе чада, благословил в последний раз в Жировицах на временное отдохновение. Теперь собрались вы вновь, если не для новых трудов, то на новом поприще. Вместо прежнего уединения, находитесь вы среди многолюднейшего града. Прежние скромные жилища заменились для вас зданиями более обширными и удобными, которые, Богу споспешествующу, приготовлены так благовременно при всех препятствиях, и ожидают ещё устройства более благоприятного, более цели соответствующего. Будем уповать, что десница Всевышнего отвратит и напредь умышенные и неумышленные преграды благому делу, и поможет нам оправдать ожидания Церкви Православной и Августейшего её Покровителя.

Чего же от вас ожидает, возлюбленные дети, Матерь Святая Церковь, и добрый Отец Благочестивейший Государь? – Того, чтобы вы сделались достойными пастырями словесного стада Христова, – и долг мой, наставить вас в этом, или лучше, указать вам ныне образ истинного пастыря.

Буди образ верным, словом, житием, любоию, духом, верою, чистотою: сказал апостол одному из учеников своих; и можно ли определить с большею ясностью, большею полнотой, совершенство Христианского пастыря!

Буди образ словом, – потому что слово есть первейшее орудие назидания и соблазна – и горе пастырю, если слово его, вместо первого, поведёт к последнему. Но слово останется пустым звуком, если поступки наши будут противоречить нашему учению, – вот почему апостол продолжает: буди образ житием. Но разве нет людей, у которых в устах мёд, а в сердце яд? разве нет и таких, которые под благовидными поступками скрывают богопротивные пожелания, и даже добрые дела употребляют для тайных преступных целей? – Знал это апостол, и потому присовокупил: буди образ верным любовию, духом, верою, чистотою. Любовию, – отвергая всякие собственные виды в действиях на пользу ближнего. Духом, – предпочитая пользы духовные телесным, и спасение души всяким мирским выгодам. Верою, – руководствуясь не собственным суемудрием, но основываясь на учении Христовом. Наконец чистотою – сим главнейшим знаком отрешения нашего от уз телесных, и вернейшею порукою чистоты наших действий и намерений.

Приблизить вас к сему образцу, сколько позволяют силы человеческие, есть цель заведения, в которое вы поступили, есть непременный долг ваш, юноши, дабы вы могли удостоиться высокого звания пастырей в Церкви Христовой, требующего столько познаний, столько усердия, столько бескорыстия! Пасите, еже в вас стадо Божие, – говорит апостол Пётр, – поспешающе не нуждею, но волею и по Бозе; ниже́ неправедными прибытки, но усердно. Ни яко обладающе причту, но образи бывайте стаду. (1Пет.5:2–3) Не забывайте и того, что, по словам апостола Павла, пастырю подобает быть: держащемуся вернаго словесе по учению, да силен будет и утешати во здравем учении, и противящияся обличати. (Тит.1:9).

Сия последняя обязанность едва ли на ком будет лежать более, в мирствующей благоденствующей Всероссийской Церкви, как на вас со временем, духовное юношество Литовской епархии! Куда вы ни обратитесь, всюду найдётесь в соприкосновении с разномыслящими по вере. На всяком шагу встретите необходимость: или защищать собственную Церковь от неправых толков, или рассеивать заблуждения иноверцев, укоренившиеся вековыми предрассудками. И горе вам, если не приобретёте столько познаний, чтобы святая истина восторжествовала в устах ваших! Паче же горе вам, если жизнью порочною, неблагочестивою будете уничтожать плоды вашего учения!

Не срамляя вас сие глаголю (да позволено мне будет сказать словами апостола): не срамляя вас сия глаголю, но якоже чада моя возлюбленная вразумляю. Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но не многи отцы. О Христе бо Иисус, благовествованием аз вы родих. (1.Кор.4:14–15).

Многие из вас помнят, а другие слышали, в коль беспомощном и бесприютном положении находилось духовное юношество здешнего края, пятнадцать лет тому назад. Если оно теперь исторгнуто из прежнего уничижения, обеспечено средствами отличного духовного воспитания: то вы сим обязаны, по Боге, милости и щедротам общего нашего Отца, Благочестивейшего Государя Императора. Но, не как ли отец ваш, заботился и я об устройстве для вас многочисленных приютов духовного просвещения? Не как ли отец, призревал в них особенно сирот и неимущих? Не как ли отец, радел я о возможном для вас удобстве, при всей ограниченности прежних средств содержания? Не как ли отец, старался я доставить вам достойнейших наставников? Не как ли отец, руководил я вас при всяком случае спасительными наставлениями? Не как ли отец, заботился я обеспечивать участь оканчивавших учение, соответственно достоинству каждого, без всякого лицеприятия? И после всего этого, не слышали ль вы неоднократно, что от вас я не требую другой благодарности, кроме того только, чтобы вы были достойными пастырями в Церкви Православной?

Так, возлюбленные дети, и любовью, и заботами, и трудам, и благовествованием, приобрёл я, кажется, название вашего отца. О, не отказывайте же мне никогда в сем сладостном имени! а ещё более, не посрамите его поступками чуждыми благодати. По моему недостоинству, не смею без трепета продолжать слов апостола, не смею сказать с его дерзновением: молю вас, подобни мне бывайте. Но не найдёте ли и во мне нечто к подражанию? По крайней мере, я могу сказать: будьте мне подобни – в стремлении к строгому исполнению долга; будьте мне подобни – в ревностном усердии к преуспеянию святой нашей Православной Церкви; будьте мне подобни в твёрдости на трудном поприще служения; остальное, надеюсь, благодать Божия восполнит изобильно: и когда достигнете некогда пастырского звания, вас уже не удивят, ни опечалят слова апостола Павла: укоряеми благословляем, гоними терпим, хулими утешаемся. (1.Кор.4:12–13).

О Пресвятая Дево Богородице! сохранившая нам драгоценный залог своей благости, в священной Твоей Иконе, уже столько веков присущей сей обители. Бу́ди и навсегда присуща обновляемому ныне здесь под Твоим покровом духовному вертограду! Соблюди его цела, невредима, от всякого навета злого свободна. Призирай яко Матерь юношей сих! Озаряй их разум светом истины, храни сердца их в неизменной чистоте, и соделай их добрыми пастырями и непоколебимыми столпами Православной Церкви в здешнем крае. Аминь.

Повем имя Твое братии моей, посреде церкве воспою Тя! (Пс.21:23).

В сих хвалебных словах ко Господу Богу священный Псалмопевец слил и скорбь о прежних бедствиях, и благодарность о избавлении от них, и надежду на лучшую будущность. Подобные чувства должны необходимо исполнять ныне и наши сердца, Православные Христиане!

Если вспомним, каким превратностям подвергался храм сей в течение трёх веков, в каком он находился стеснении, запустении: тяжкая скорбь невольно стеснит сердца наши. Но если подумаем, что при всех тягостных обстоятельствах храм этот сохранился цел и невредим; что мы обновили его ныне посвящением в дом молитвы, собравшемуся вновь в Вильне немалочисленному Православному стаду: то пламенная благодарность ко Всевышнему возносит души наши. Если же сравним обстоятельства прежние с настоящими; если обновим в мысли только то, чего мы были сами свидетелями в здешней стране: то сладостная надежда не может не коснуться сердец наших.

Неужели напрасно храм сей святителя чудотворца Николая воздвигнут ревнителем Православия Константином Острожским в то время, когда Церкви Православной предстояли здесь со всех сторон опасность и тягостное испытание? Неужели напрасно устоял он доныне вирным памятником прошедшего? Неужели напрасно соединяет он видимым звеном две столь разнородные эпохи Церкви Православной: прошлого уничижения и нынешнего возрождения? – И почему же нам не питать сладкой надежды – надежды, самим Спасителем завещанной всем Христианам: что, может быть, недалеко обновление Всеобщей Церкви всеобщим её соединением в одно тело?

Легкомысленные Евреи вопрошали Моисея, зачем он вывел их из Египта в пустыню (Чис.20:4). Не будем столь дерзновенны, столь неблагодарны. Не станем вопрошать судеб Всевышнего, зачем Церковь Православная подвергалась в здешней стране толь продолжительному испытанию, запустению. Лучше, восчувствовав видимую ныне над нею благодать Божию, быв свидетелями её преуспеяния, воскликнем ко Господу с Царём Давидом: повемы имя Твое братии нашей, посреде церкве воспоем Тя.

И как нам не радоваться, не славить Господа! Три месяца тому назад, храм сей был ещё в запустении и служил нам как бы укором. Ныне он уже обновлён и украшен, хотя скромно, не великолепно, но прилично; и то по большей части старанием и пожертвованиями одних лиц, составляющих новую паству сей церкви. Они вам известны, Православные Христиане, сии благотворители, возлюбившие благолепие дома Господня, отделившие от ограниченного достояния своего посильную часть во славу Всевышнего. Да обрящут они благодать пред Ним за благочестивый их подвиг, а церковь, по словам Премудрости (Сир.44:14), исповесть похвалу их.

Пример сих благотворителей храма Божия да будет спасительным побуждением для всех нас, благочестивые Христиане. Больно сказать: что часто бедные, от крупиц скудного своего состояния, более жертвуют во славу Господа, нежели те, которые наделены от Него изобильно благами мира. Иной расточает достояние своё на пустые предметы роскоши, а пожалеет златицу в помощь нечастным страдальцам. Иной посвятит тысячи, чтобы для минутного развлечения приготовить увеселение, часто в навечерие праздников, когда церковь молится, а иногда плачет; и откажется пожертвовать малую лепту на украшение храма Господня. Простите мне, Православные, эту истину, столь простительную в обители Истины. Вы знаете общую скудость храмов Божиих в нашей стране. Сколь ни важны пожертвования для них Царя Благочестивейшего; они однакож не могут восполнить скудости усердия в самом Православном стаде. Стадо это составляют ещё ныне в здешней стране люди беднейших классов; и тем более необходим спасительный пример тех, которым Бог дал более средств благотворить дому Его. Не забывайте, что церковь молится ежедневно о своих благодетелях, а Всевышний не оставляет награждать доброе дело, и каждое самомалейшее из них записывается в книге судеб.

Эта скудость, этот лёгкий упрёк нашему небрежению, да не смущает однакож сердец наших при нынешнем торжестве. Оно наполняет нас радостью, и поселяет в нас многое, многое упование о будущем. Станем молить Всевышнего, да надежда наша не оскудеет, и узрим вся благая Иерусалима на Церкви Святей Его! Возрадуемся и о том, что освящение древнего храма сего совместилось с празднеством, драгоценным для каждого Православного – с тезоименитством Благочестивейшего Государя, первейшего благотворителя храмов Божиих, бодрого во всякое время поборника на благочестивый подвиг. Восхищённые и местным церковным торжеством, и торжеством царственным, возблагодарим Господа, и повемы имя Его братии нашей, и посреде церкве воспоем Его! Аминь.

Аще же и церковь преслушает, буди тебя якоже язычник и мыта́рь (Мф.18:17).

Многие, особенно из простолюдинов, думают, что Церковь Православная, в священном Последовании, только что нами совершённом, проклинает иноверцев, и слово это понимают в самом ненавистном значении. Да не будет! Церковь Святая, по завету Спасителя, учит нас молиться о соединении всех, молиться и о ненавидящих нас; учит благословлять, а не проклинать.

Обратимся к Евангелию, которое Церковь указала читать ныне: в нём, как в зерцале, видны её мысль и намерение. Здесь Спаситель завещавает ученикам своим не презирать ни единого от малых… прииде бо Сын человеческий взыскати и спасти погибшаго. Здесь указывает Он на заботливость пастыря, оставляющего девятьдесятъ и девять овец, и ищущаго едину из них заблуждшую. Здесь учит, как исправлять согрешающего брата: обличи его пред тем единым; если не послушает, обличи пред двумя или тремя; если и тогда не послушает, повеждь церкви, если же и церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мыта́рь. Здесь, наконец, обещает апостолам, что связанное ими на земли, будет связано на небеси; а разрешенное на земли, будет разрешено на небесех.

Следуя сим божественным указаниям, пользуясь этою величайшею благостью, Церковь Православная, в нынешнем торжестве, старалась выразить попечение своё о вверенном ей стаде; утвердить его в единении веры; соблюсти, по слышанному вами завету апостола, от творящих распри и раздоры... и от прельщающих сердца незлобивых. (Рим.16:17–18).

Вы знаете, Православные, что Церковь Христова не раз подвергалась тягостным испытаниям, обуреваема была распрями и раздорами от чуждых Евангельскому слову лжеучений, что лжеучители давно уже осуждены Вселенскою Церковью, и что истинное учение утверждено Ею на незыблемых основаниях. Чтобы соблюсти это учение, чтобы предостеречь от противных оному лжеучений и умствований, Церковь Православная, со времени последнего вселенского собора, учредила провозглашать торжественно, в первую неделю Четыредесятницы, истинное учение веры, и тут же обличать противные оному заблуждения.

Вот истинное значение настоящего торжества! – И вы слышали, благочестивые, с каким благорассмотрением и любовью поступает в нём Православная Церковь. Она не указала ни на одну иноверческую Церковь, ни на одно лицо, даже из ересеначальников; но молится с горячностью: «чтобы Господь соблюл свою святую Церковь невредиму и непребориму от ересей и суеверий, утишил раздирание её, обратил всех отступивших к познанию истины и сопричислил их к избранному своему стаду, укрепил верных своих в правоверии и сотворил, да всюду прекратятся ненависти, вражды, обиды и прочие беззакония, и да царствует в сердцах наших истинная любовь».

А слово анафема, которое мы слышали гремящим на противящихся истинному учению Церкви? – спросите меня, Православные. Да, это ужасное слово! Оно знаменует отлучение, отсечение от тела истинной Церкви Христовой – от несомненного источника спасения душ наших и вечного блаженства. Но думаете ли, что это слово поражало одних иноверцев? – Трепещите, Православные, чтобы оно не относилось и к нам самим!.. Разве между чадами Православной Церкви нет неверующих, нет вольнодумцев? Разве может быть кто из нас вполне уверен, что веру, преподанную нам Церковью, исповедует он во всей чистоте, без кривых толков и легкомысленных сомнений? Разве не слышали вы Евангельских слов Спасителя: кто преслушает церковь, буди тебе якоже язычник и мытарь, то есть, как непринадлежащий Церкви, или недостойный принадлежать к ней? Разве сии слова не та же анафема? А кто из нас может похвалиться нелицемерно, что он истинно покорный сын Церкви, что вполне исполняет её веления? Разве напрасно Церковь Православная, предавая ныне анафеме все лжеучения, указывает поимённо только на два лица – и эти лица, преступные дети собственной нашей Церкви – Гришка Отрепьев и Иван Мазепа?

Итак, вместо торжества над иноверцами, обратим, Православные, со смирением взоры на собственные наши язвы, чтобы уврачевать их благовременно. Посмотрим беспристрастно, каковые мы дети матери нашей Церкви Православной, и не подвергаемся ли сами отвержению, которое гремело здесь во всеуслышание?

Пастыри Церкви Христовой! Были ли вы верными блюстителями словесного стада, попечению вашему вверенного? Назидали ль вы оное душеспасительным учением, берегли ль его от расхищения и пожрания волков несытых? Довольно ли горели священною ревностью к преуспеянию Церкви Православной? Предпочитали ль вы всегда долг пользам вашим? Всегда ли защищали истину и не оскверняли ли её низким человекоугодничеством? Словом, уверены ли вы, что достойно носили священное иго, возложенное на вас Церковью, и можете ли в том дать отчёт пред страшным судом Божиим? – О, трепещите!

От пастырей обратимся к пастве.

Церковь Православная устраивает храмы Божии с подобающим благолепием, совершает умилительные богослужения, предлагает чадам своим душеспасительную, трапезу; а есть Православные, которые пренебрегают этою пищей духовною, предаются вместо того пустым забавам, пред важнейшими праздниками учреждают, как бы нарочно, светские увеселения, и похваляются иногда, что после ночного утомления не были на богослужении. Что́ они скажут ныне пред Церковью Святою?

Церковь Православная, с матернею заботливостью, старается доставить своему стаду просвещённых и достойных пастырей; а есть Православные, которые ищут духовных, скудных учением, скудных поведением, и руководствуются слепые слепыми. Че́м извинятся они ныне пред Церковью Святою?

Церковь Православная старается водворять между чадами своими мир и согласие, соединить всех узами любви Христовой; а есть Православные, которые для низких своих целей сеют ненависть и раздор между чадами своей Церкви, между паствою и пастырями, и в том полагают как бы житейскую мудрость свою. Посмеют ли они сознаться ныне в этой дьявольской мудрости пред Церковью Святою?

Церковь Православная стремится к преуспеянию своему, к просвещению заблудших, к возвращению отщетившихся от неё в недра свои – в недра истины; а есть Православные, которые не только равнодушны к священному её рвению, но даже готовы, подобно Иуде нечестивому, предать ревностных пастырей. Посмеют ли они поднять ныне глаза пред Церковью Святою?

Церковь Православная старается блюсти своё достоинство, врачует по возможности в своих чадах немощи, свойственные, к несчастью, природе человеческой; прикрывает покровом любви лёгкие, иногда невольные прегрешения: а есть Православные, которые с каким-то сатанинским удовольствием собирают самые бессмысленные толки, вести, клевету, выдуманные врагами Церкви и отечества, и, как нечистые сосуды, разносят нечистое отребье; как новые Хамы, насмехаются над матерью своею; как нечестивые Копронимы, оскверняют священную купель, возродившую их от смерти к жизни. Посмеют ли они предстать ныне пред Церковью Святою? А если посмеют, то не отзовётся ли в глубине сердец их ужасное слово, недавно нами слышанное: анафема, анафема!

Если человек падает по слабости природы, вы это понимаете, Православные. Если им руководствует легкомыслие, это не необыкновенно. Если он увлечён корыстью, и это вас не удивит. Но что скажете вы о тех, которые в пренебрежении религиозных обязанностей, в поношении своей Церкви и своего отечества, ищут похвалы от иностранцев, от иноверцев? Несчастные слепцы! получая от них двусмысленную улыбку, думают, что это улыбка одобрения: нет, это улыбка презрения, презрения!

Простите мне, Православные, горькие эти истины, жестокие может быть, слова. Но неужели мне забыть долг архипастыря? Оставить заблуждающихся грешников без спасительного, хотя, может быть, и болезненного врачества, без побуждения к раскаянию и возвращению на путь истины? Неужели мне ожидать, пока последний трубный глас призовёт нас к последнему суду, и Судия строгий скажет нерадивому пастырю и преступным овцам Евангельскими словами: не вем вас (Мф.25:12); или поставит нас с сущими ошуюю и возгласит: идите от Мене проклятии во огнь вечный (Мф.25:41). Да и теперь ли щадить мне явные, или прикрытые лицемерием пороки, когда, в наказание грехов наших, подвигается к нам страшная язва, могущая внезапно призвать всякого к строгому отчёту в своих действиях пред всеведущим, нелицеприятным Судиею!

Исполнив скорбный, тягостный долг обличения, позвольте, Православные, облегчить сердца наши надеждою, что в здешней пастве немного найдётся людей, которые вполне заслуживают слышанные вами упрёки; что и сии люди, Божиею благодатью, обратятся на путь долга и истины; что вскоре не станет у нас, кого могли бы мы уподобить язычнику и мытарю, как непокорного или недостойного сына Церкви; и что будем наконец все, вирные добрые дети, радоваться преуспеянию и благоденствию доброй нашей Матери Православной Церкви.

А разве нам и теперь нечем радоваться? Вспомните, Православные, что мы ныне в первый раз торжественно исповедуем Православную веру в том граде, в той стране, где она, чрез несколько веков, не смела поднять скорбной, удручённой главы своей! – Разве это не радость? Вспомните, что девять лет тому назад, в нынешний день – в неделю Православия, совершилось благословенное дело воссоединения к Православной Церкви более полутора миллиона Русских, исторженных некогда из недр её. – А разве это не радость?

Но вот ещё лёгкая скорбь коснулась моего сердца: – позвольте, Православные, раскрыть её пред вами. Не тайно, и, к сожалению, слишком не тайно, некоторое предубеждение в здешней пастве между древлеправославными и воссоединёнными. Знаю, что есть несчастные, которые возбуждают это нерасположение по себялюбивым или корыстным видам; но во многих оно происходит от неведения. Один не находит в здешних местах, что видел в Костроме; другой, – что видел в Орле; а иной знает только Литву; и из пустых недоразумений осуждают единоверных своих собратий. Позвольте заметить вам, благочестивые, что Церковь Православная не знает ни Костромского, ни Орловского, ни Литовского Православия; а знает только Вселенское Православие и его желает. Потому она требует общего единения в вере, надежде и любви, и не обращает внимания на обыкновения и разности, порождённые местными потребностями или вековыми привычками, но не противные сущности Православия.

Подражайте же, молю вас, Православные, этому примеру, или лучше сказать, повинуйтесь этой воле Церкви. Не терзайте священного тела Христова, не раздирайте нешвенной ризы Его. Помните, что первый закон веры есть закон любви. Она истребит между нами поводы прекословия, сольёт нас воедино и утвердит это единение лучше всех наших близоруких соображений и попрёков.

Вы слышали, Православные, с какою признательностью Церковь помянула ныне «всех о Православии подвизавшихся словесы, писании, учении, страдании и богоугодным житием». Вы слышали, с каким доброжелательством приветствовала она ныне «всех Православных Христиан, право содержащих спасительную веру и повинующихся Христовой Церкви». Постараемся же быть достойными этой признательности, любви и попечения о нас Церкви Православной, и пред святыми иконами, предлагаемыми ею ныне к поклонению, дадим священный обет: быть верными и покорными детьми её, исполнять святые веления её, не нарушать в ней мира и тишины, стараться о достоинстве и преуспеянии её, – и вместе с нею прославим Всевышнего, толико благодеющего ей и нам – детям её!

Слава Тебе Богу, Благодателю нашему, во веки веков! Аминь.

Возвеличите Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе (Пс. 33:4).

И ещё, Православные Христиане, сподобил нас Господь устроить новый храм молитвы, новое прибежище в скорбях и немощах наших.

Минуло уже пятьсот лет, когда пострадали в Вильне позорною смертью за веру Христову святые мученики Антоний, Иоанн и Евстафий. Церковь Православная давно уже сопричислила их к сонму угодников Божиих; празднует память их в нынешний день, и в сей же день читает нам назидательные их жития.

Между тем драгоценные мощи сих первых мучеников в Литовском крае покоились безгласно под олтарём церкви Святаго Духа, в которой стоим мы ныне на молитве. Может быть, церковь сия, из многочисленных Православных храмов, бывших некогда в Вильне, одна с обителью своею устояла в Православии, потому единственно, что основана самым делом на святых мученицех. Не без особого промысла Божия мощи сии сокрыты были толь долгое время под спудом от взоров жителей здешней страны. Не без особой цели явились они светло тогда именно, когда Православие воскресло в Литве и её некогда престольном граде Вильне, когда чада Православной Церкви, столь долго ей чуждые, возвратились на лоно её.

Вот, почти у нас на глазах, над вратами богоспасаемого нашего града, стоит, как бы на страже, русская Православная икона Божией Матери, ныне уже не наша²³. Вы знаете, Православные, с каким благоговением, с каким рвением, обращается к ней в своих молитвах всё здешнее Христианское население, самое близкое нам по сердцу, самое близкое по вере, но, к несчастью, чуждое по церковному единению. Не смутное ли воспоминание прошедшего, не кровь ли праотцов, текущая в их сердцах, есть источником сего рвения, сего благоговения? И в нынешнем благодатном прославлении святых мощей не есть ли перст Божий, указующий сим иноверным братьям нашим, что православная мученическая кровь впервые оросила здешнюю страну и престольный град её, и что страна сия есть древнее достояние Руси Православной?

Но не станем проникать дерзновенно в неисповедимые судьбы и намерения Всевышнего. Часть наша и без того велика. У нас неоценённая святыня страдальческих мощей – и пещера, где они искони почивают, по благословению Святейшего Синода, преобразилась в храм Божий, который сподобились мы освятить ныне во имя святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия²⁴. Теперь на всякий день готово нам душевное утешение: приносить бескровную жертву тела и крови Христовой у самих мощей угодников Божиих, принёсших себя в жертву за Христа.

Возвеличите ж Господа со мною, и вознесем имя Его вкупе.

И усомнится ли кто в душевном утешении, ожидающем нас во всякое время у гроба святых наших мучеников?

Не усомнится в том мать, потерявшая любимое дитя, но видящая уже оное в ангельском сонме угодников Божиих. Не усомнится жалкая вдовица, плачущая над гробом супруга, и жаждущая соединиться с ним навеки. Не усомнится в том несчастный, который лишь в надежде будущей жизни видит облегчение страданий, гнетущих его беспощадно. Не усомнится и счастливец, который знает, как бренны и скоропреходящи блага сего мира, как жизнь наша кратковременна. Не усомнится в том слабый грешник, почерпающий силы к лучшей жизни у гроба угодников, бывших тоже небезгрешными, но преодолевшими немощь свою помощью благодати Божией. Не усомнится и праведник, взирающей на земное своё поприще, как на постоянную борьбу с искушениями, с немощами плоти и духа, и жаждущий получить за гробом облегчение и вечное блаженство, подобно предлежащим нам блаженным страдальцам.

Жалок, жалок Христианин, который побоится проникнуть в эту пещеру, и ясным спокойным взором взглянуть на гроб и за пределы гроба. Жалок, кто не постигает удовольствия отрешиться иногда от тягостных уз временной нашей жизни, и перенестись мыслью в вечность. Господь облегчает нам ныне, Православные, постигнуть это удовольствие; Мы на Светлой Седмице. Церковь святая водила нас ко гробу Христову, и мы торжествовали с нею разрушение гроба. Она указывала нам на смерть, и мы видели победу над смертью. Умерший и в третий день воскресший Спаситель наш самым делом возвещает ныне каждому: несмь Бог мертвых, но живых. (Мк.12:27); и, как бы указуя на предлежащие нам благословенные мощи угодников своих, призывает нас к будущей блаженной жизни; да и в настоящей утешает сладостными словами: приидите ко Мне вси труждающиися и обременении, и Аз упокою вы (Мф.11:28).

Да будет за сие благодарение Господу: возвеличите Его со мною, и вознесем имя Его вкупе.

Неужели однакож, Православные Христиане, эту милость, это утешение в мощах святых угодников Бог послал для нас одних? Неужели это сокровище будет питать и живить лишь одно наше скудное стадо? – Да не будет. Помните, что мы составляем только частицу Русской Православной Церкви, великого Русского царства.

Бедные сыны суетного нынешнего века! Вы воздвигаете памятники мелким вашим делам, часто исчезающим при первом дуновении ветра; хотите продлить память минутных, иногда порочных ваших привязанностей; а попираете ногами подвиги, освящённые веками и целыми народами. Не такова, слава Богу, наша Россия, не таков народ Русский.

Народ этот – не случайное скопище пришельцев, действующее под влиянием минутных потребностей и побуждений. Он в памяти людей столько же древен, как и земля безграничная, Богом ему данная, которую населяет он тьмами темь. В течение веков он испытал бесчисленные превратности, и в простоте здравого смысла глубоко постиг, что Всевышний Промысл управляет миром и народами, человеком и человечеством, и что добро, которое изливается на нас частно или общественно, даруется нам благостью всемилосердого Провидения. По сему высокому понятию, народ наш всех творивших ему добро считает орудиями Божиими, и тем самым – память их священною.

Не спрашивайте у этого народа о людях, мнивших некогда заслужить память делами суетного любомудрия и горделивой самонадеянности, – они забыты.

Но укажите ему на ревнителей, просветивших и утвердивших его в спасительной вере Христовой, преобразившей человечество. Укажите на бестрепетных исповедников, запечатлевших истину сей веры кровью своею. Назовите ему пострадавших за правду, подвизавшихся ко благу народа и Церкви Святой. Назовите смиренных иноков, пролагавших пути вере и образованности в самые непроходимые и дикие дебри. Укажите ему на строителей и благодетелей храмов Божиих. Укажите на поставивших себя в пристанище сирым и вдовцам в прибежище страждущим и неимущим. Прибавьте только, что все подвижники сии не мечтали о самих себе, не искали собственной пользы; но смиренным сердцем, с полным самоотвержением, посвятили себя добру и истине – и народ русский будет благоговеть пред ними, как пред посланниками Божиими; назовёт их святыми, как свят Тот, который творит чрез них добро и истину; станет почитать их память, и всё от них оставшееся будет для него священным памятником.

Таких-то памятников преисполнено любезное наше отечество. Посмотрите на пространство между Байкалом и Неманом, между Белым и Чёрным морями: оно усеяно священными воспоминаниями. Там драгоценные мощи угодников Божиих, здесь останки, напоминающие сих Святых; там храмы Божии и честные обители, сооружённые нелицемерным усердием; здесь иконы Спасителя, Божией Матери и Святых Божиих, или сосуды священнодействия и орудия честных страданий. Сими памятниками, как бы непрерывною священною цепью, обхвачена и скреплена во всех направлениях Русская земля. К ним с тёплою, верою прибегает русский народ в благополучии, при них изливает чувства благодарности; в бедствиях, в них обретает утешение и ободрение – и нигде не считает себя чуждым, где находит Русскую святыню. Он не разделяет в своих понятиях Русской святыни от Русской земли, Русского Царства от Русской Православной Церкви – и недаром страну свою, землю отцов своих, именует: Святою Русью.

В этой священной цепи, скрепляющей неразрывным союзом Русскую землю, сподобились мы иметь и не одно звено²⁵, среди богоспасаемого нашего града; а в том числе – предлежащие здесь мощи святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия. Но это не наше исключительное достояние, – оно принадлежит всей России, всей Церкви Православной, всему русскому народу. Тем оно драгоценнее. У гроба святых наших мучеников, каждый Русский не сочтёт себя на чужбине; и мы сами, на пределах необъятной России, не будем одиноки. За нас стоит наша святыня, и нас не забудет вся Русь Святая.

Возблагодарим же Господа за сию милость. Возвеличите Его со мною, и вознесем имя Его вкупе.

Вы понимаете теперь, Православные, высокое значение у нас Русской святыни. Она представляет веру святую, спасавшую Русский народ; она представляет землю, посвящённую для его пребывания; она представляет власть, водившую и рядившую его в течение веков – словом: она представляет святую нашу Церковь Православную, великое наше отечество Россию и священное имя царей благочестивейших.

О, да покроет же позор всякого, кто дерзнёт попирать святотатственною ногою сии драгоценные убеждения и чувства, которыми стоит и возвеличена Россия. Посмотрите народы, мятущиеся ныне окрест нас бурею страстей, бурею раздора и беспорядков. Они забыли всё священное, и в своём высокомерии мечтают основать будущность свою на вспышках кичливого и изменчивого разума, вместо законов предвечного Промысла. Да спасёт их Господь от их слепоты, и да познают они, что нет мудрости, кроме как от Бога.

Мы же, Православные, у нашей святыни, у мощей святых, дадим новый обет: хранить завет отцов наших; хранить веру святую Православную; почитать всё священное на земле Русской; благоговеть к царям, устроившим и возвеличившим её, и полагаться скорее на милость Божию и на всевышний Промысл, нежели на слабые силы ограниченного нашего разума.

Святые мученицы Антоние, Иоанне и Евстафие! Здесь, у ног ваших, и мы дерзновеннее возносим чело своё. Мы понимаем, что не в каком-либо частном племени, не в каком-либо провинциальном говоре стоит Россия: но что и мы дети благословенного великого нашего Отечества; что и мы ничим же меньше есьмы в земле Русской. Вы бо здесь прославили её мученическим венцом за веру Православную, веру отцов наших. Ваша кровь хранила и питала в них привязанность и сочувствие к общей земле Русской, пока общими усилиями, после борьбы нескольких веков, не слились они с нею по-прежнему в одно великое тело. Будьте ж нам вседневными предстателями и молитвенниками пред Господом: да утвердит Он и умножит в здешней стране Православную веру, да скрепит ею все племена Русского народа, и да вся Россия единым сердцем и единым гласом восхвалит вас, святые мученицы. Аминь.

Примечание о иконе Пресвятой Богородицы, называемой Остробрамскою.

Почтенный дееписатель города Вильна Крашевский отзывается неведением о происхождении иконы Остробрамской Божией Матери, ссылаясь на известие об оной, изданное монахами Кармелитами. Но г-ну Крашевскому легко было самому указать истину. Он знает, что часть города, где находилась и находится ныне сия священная икона, называлась всегда Острый Конец и Русский Конец, но преимущественному здесь пребыванию Русского населения. Естественно, что и на воротах, здесь находящихся, называемых доныне Острою Брамою, по всеобщему обычаю Русской Православной Церкви, находилась всегда икона Божией Матери, которую столь почитает и теперь всё Христианское население города Вильна. После ужасных, неоднократно претерпенных сим городом опустошений от пожаров и от войны, после неустройств и раздоров между Русским населением Вильна, последовавших от возникшей в конце шестнадцатого столетия унии, римско-католические монахи кармелиты, поселившиеся возле Острой Брамы, присвоили Остробрамскую икону Божией Матери – и естественно, что известие о сей иконе начинают они от того лишь времени, когда она досталась в их руки. Но в бывшем архиве униатских митрополитов, находящемся ныне при Святейшем Синоде, хранится большое дело, производившееся об означенной иконе между монахами кармелитами и Русскими (бывшими уже в унии) монахами Виленского Святотроицкого монастыря. Это дело, после низших инстанций, поступило на решение папы. Не находя возможности опровергнуть доказательства Русских униатов и дать преимущество кармелитам, римский двор вздумал спросить: кармелитский ли монастырь, или униатский Святотроицкий, находится ближе к Острой Браме; и на сем основании присудил икону кармелитам.

Да не смущаются сим известием наши братья и сограждане римские католики. Мы не думаем требовать обратно священную Остробрамскую икону – напротив, рады, что к сей русской святыне обращается с благоговением в скорбях и немощах своих христианское население города Вильна, – да вспомнят только, что и они некогда не были чужды ни России, ни Церкви Православной.

Блажени, яже избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

Прич. Суб. Мясонустныя.

На этом месте, в прошлом году, в настоящее празднество, удостоились мы, Православные, неизреченного утешения: освятить храм Божий во имя святых Виленских мучеников, здесь именно, где угодно было Господу Богу сохранить нам драгоценные их мощи. Господь сподобил меня беседовать тогда с вами, и утешаюсь надеждою, что мысли и чувства, одушевлявшие нас в это время, не изгладились ещё из сердец ваших. Если мы не произносили устами, то, верно, каждый из нас, смотря на мощи святых мучеников, возглашал тогда мысленно, словами Церкви: блажени, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

И воистину блаженны!

Господь избрал их из целого народа, во свидетельство истины веры Христовой, и сподобил пострадать за неё. Он приял их во славу святую Свою и венчал светлым мученическим венцом. Он сохранил нам нетленные их мощи; и Церковь святая ублажает память их в род и род.

И мы, Православные, блаженны блаженством святых угодников наших. Блаженны светлым путеводительством их на пути жизни, требующем столько терпения, столько самопожертвования. Блаженны твёрдым упованием на их молитвы и предстательство пред Господом Богом. Блаженны самою мыслью, что Господь прославил нашу страну их светлым подвигом, их святыми мощами.

Да, Православные! Семейство радуется о добрых детях своих. Целая страна гордится доблестными и полезными своими гражданами. Государство прославляет великих мужей, утвердивших и возвеличивших его. Почему же и Церкви святой, почему и нам, Православные, не радоваться, не веселиться о подвигах достойных её сынов, не убоявшихся жертвовать жизнью своею, для исполнения велений Господних, для утверждения веры Христовой!

Не забывайте ещё, Православные, что Бог, не без особенной цели, сохранил нам предлежащие мощи святых Виленских мучеников, на пределах Церкви Православной и святой Руси. Он дал нам в них скинию Завета, кругом которой должны мы стоять в здешней стране, как возле необоримой твердыни; дал нам в них путеводительный столп, которому должны мы следовать здесь, по пути, не вовсе безопасном, не вовсе лишённом искушений. Эта скиния Завета, этот столп путеводительный, поставлены между нами, как бы для того, чтобы отделить овнов от козлищ, и указать нам хотя отчасти, кого Христос Спаситель наш избрал и приял, как истинных сынов Церкви Православной, её же он Зиждитель и утверждение.

Вот на бранном поле стоит знамя чести. Смотрите, как примкнули к нему добрые воины и стоят неколебимо противу враждебной рати. Но вот некоторые бегут от него, и кроются в рядах неприятельских; – кто они? это изменники, это предатели. Наша святыня есть древнее знамя, дарованное Богом, для спасительного соединения, в здешней стране, сынов Церкви Православной, сынов Руси святой: как же назовёте тех из них, которые чуждаются сего знамени и уклоняются к знамени чуждому?

Не будем однакож сокрушаться мыслью, что, может быть и среди нас, есть дети неверные Церкви Православной: всё теперь заставляет нас радоваться радостью велиею. Давно ли мощи святых мучеников наших скрывались под спудом? И вот, в прошлом году, усердием и посильными приношениями Православных, пещера, где они столь долго покоились, превратилась в леповидный храм Божий, их имени посвящённый. А ныне, благодаря тому ж усердию и пожертвованиям, мы сподобились мощи сии переложить из убогой почивальни в прекрасную гробницу, более соответствующую настоящему благоденственному положению Церкви Православной и великого нашего отечества.

Не мало нас должно радовать и то, что промышление Божие о мощах святых Виленских мучеников столь тисно соединено с благословенным царствованием нынешнего Государя Императора, толико возвеличившего Россию и Церковь Православную. Мощи освидетельствованы, по соизволению Святейшего Синода, в начале сего царствования, а через двадцать пять лет того ж благополучного царствования, они явились светло в леповидном храме, в леповидном гробе, окружённые сонмом притекающих к ним поклонников, взывающих из глубины сердца: блажени, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род.

Именем Церкви святой, благодарю вас, Православные, присутствующие и отсутствующие, за усердие, с которым, посильными приношениями, способствовали вы устроить благолепно и храм, и гробницу, где удостоились мы положить нашу святыню. Да воздаст вам Господь сторицею за это благое дело, и да укрепит Он вас силою и надеждою, быть добрыми подражателями светлого примера святых наших угодников, и участниками вечного их блаженства.

Не на мученическую смерть указываю я здесь, Православные Христиане. Церковь святая не требует от нас ныне сей жертвы. Тем не менее однакож предстоит много заботливости и испытаний для добрых чад её, в пределах здешней паствы. Тем не менее необходимы нам твёрдость и упование на Господа, в сих испытаниях и искушениях...

Позвольте, Православные, не раскрывать ныне язв наших, и не помрачать ими светлого нашего торжества. Обратим лучше радостные взоры, радостные надежды, ко святым мученикам Антонию, Иоанну и Евстафию. Вознесём к ним тёплые молитвы: да в искушениях и испытаниях наших будут они нам помощники и заступники; да укажут нам добрый путь. И если не сподобимся, подобно им, пресветлой мученической смерти; если не можем быть уверены, что нас, подобно им, избрал Господь и приял, и сотворит память нашу в род и род: то постараемся по крайней мере жить, как истинные сыны Церкви Православной, чтобы нам сподобиться блаженной кончины, не без сладостного упования, – что и нас не отвергнет Господь в неизреченной своей благости, и что Церковь святая почтит память нашу признательною молитвою.

Святые мученицы, Антоние, Иоанне и Евстафие, сподобившиеся почтить нетленными мощами во граде сем! Будьте щитом веры Православной в здешней стране, противу враждующих на неё. Будьте руководителями и покровителями добрым сынам Церкви Православной. Да совокупятся они вокруг вас верным стадом, и к стаду сему да обратятся все отщетившиеся от него некогда, попущением неисповедимого Промысла! И да, при имени святом вашем, все и навсегда из глубины сердец взывают: блаженны, их же избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род. Аминь.

Известие о переложении в новую раку мощей святых Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия²⁶.

В 14-й день апреля месяца, совершилось в Вильне торжество, перенёсшее нас мыслью за триста лет назад, когда город сей был преимущественно Православным, и в нём было более тридцати Православных храмов Божиих, – мы говорим о переложении мощей святых Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия в новую раку.

Известно, что святые угодники сии пострадали за веру Христову, при великом князе Ольгерде, пятьсот лет тому назад. Церковь Православная давно уже сопричислила их к сонму святых и празднует их память в 14-й день апреля. Мощи святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия покоились издавна в под-алтарном склепе церкви Виленского Святодухова монастыря, куда притекали к ним в скорбях и немощах своих и местные жители, и отдалённые богомольцы. Мощи сии были освидетельствованы в 1826 году двумя преосвященными, командированными в Вильно Святейшим Синодом; а чрез двадцать пять лет, то есть в прошлом 1851 году, с разрешения того ж Синода, склеп, в котором покоятся святые мощи, обращён в благолепную церковь во имя святых мучеников Антония, Иоанна и Евстафия, освящённую в том же году в 14-й день апреля местным архипастырем Иосифом.

В настоящем году, в тот же 14-й день апреля, совершилось переложение святых мощей из убогой деревянной в прекрасную бронзовую позолоченную раку. Переложение сопровождалось торжественным архипастырским служением, приличным случаю словом высокопреосвященнейшего митрополита Иосифа, а также молебствием и крестным ходом со святыми мощами, при весьма многочисленном собрании благоговеющего народа.

Церковь святых Виленских мучеников и новая рака для их мощей устроены на суммы, принесённые в жертву от личного усердия Православных, заботливостью местного архипастыря Иосифа. Мы постигаем скорбную, но вместе и утешительную для Христианина тайну сей заботливости: – под святыми мощами он утроил для себя каменный гроб и прикрыл его уже чугунною доской, на которой надписано имя Святителя Иосифа.

И не о своей одной будущности позаботился здесь высокопреосвященный Иосиф. Как комнаты свои украсил он портретами почётнейших сотрудников на поприще замечательного своего служения, так, и при гробе своём, не забыл о добрых своих сподвижниках. Он завещал, чтобы в каждый год, в субботу первой недели великого поста, при гробе святых Виленских мучеников совершаема была торжественная литургия с панихидою, за всех участвовавших в спасительном деле воссоединения униатов к Церкви Православной. Для сего пожертвовал он Святодухову Виленскому монастырю неприкосновенный капитал в три тысячи рублей серебром, с тем, чтобы проценты от него разделяемы были на три равные части и обращаемы: на поддержание лампады у гроба святых мучеников, на братию монастыря, совершающую здесь богослужение, и на нищих, без различия вероисповеданий. Со времени сего пожертвования, мы уже три года были свидетелями умилительного заупокойного служения у гроба святых Виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия, и раздачи милостыни нищим, стекающимся для сего во множестве на монастырский двор. Да будет вечная память доброму делу!

С нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Давно, давно уже, с этим священным кликом водит на бранное поде сынов своих Русь Православная! И не неправедное её ко Господу дерзновение: праведно бо она начинала, праведно и ныне начинает священную брань.

От колыбели все мы, Православные Христиане, сроднились душою и сердцем с землёю обетованною, Богом избранною, где искони приготовлялось и наконец совершилось искупление и спасение рода человеческого. Там всякий шаг запечатлён священными для нас памятниками. Там прошла земная жизнь Бого-Человека, Спасителя и Искупителя нашего. Там преподал Он нам вечный завет Свой – веру Христианскую. Там Он страдал и пролил кровь Свою за веру сию, и там находится священный гроб Его. Этот гроб, эта земля обетованная, эти священные памятники ныне во власти неверных поклонников Магомета, преданы запустению и поруганию, – и всё Христианство плачет об этом позоре. Не праведно ли и не священно ли стремление царя Православного: если не исторгнуть святыню сию из рук неверных, то хотя защитить её от конечного поругания и запустения?

Там на востоке, где воссиял свет с высоты востока, откуда пролился и на нас, Православные, свет истинной веры, откуда прияли мы купель возрождения: там двенадцать миллионов Христиан стонут под ужасным игом неверных. Их достояние разграблено; их жёны и дочери поруганы; их кровь неповинная, под рукою диких варваров, льётся подобно крови мученической; их храмы разрушены или осквернены; самая их вера есть преступление в глазах жестоких их гонителей. Эти несчастные Христиане много уже веков молят Христианский мир о их спасении и чают избавления от своих собратий. И не праведно ли нам сочувствовать их бедствиям, внимать тяжкому их стону? Не праведно ли и царю Православному подвинуть на их избавление Русь Православную? Не праведно ли уповать нам на помощь Всевышнего в сем священном деле и взывать: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

А было время, когда не мы одни, Русские, младшие сыны Церкви Христианской, сочувствовали и поборали сему священному делу. Было время, когда весь Христианский запад подвигнул свои силы на избавление гроба Господня и восточных Христиан от магометанского ига. Два века лилась доблестная кровь западных Христиан в неимоверных подвигах сей священной брани, – и только раздоры и злосчастная зависть их властителей сделали напрасными эти великие усилия и погубили священное дело. Между тем подвиги сих подвижников Христовых не погибли для них втуне. Они обрели у Господа на небесех венец доброго дела; а память их прославляется на земле отдалённейшим потомством. Спросите западные Христианские государства: не гордятся ли они памятниками и воспоминаниями крестовых походов? Спросите доблестнейшие роды в сих государствах: не считают ли они особенною честью, если могут указать на своих предков, прославившихся подвигами или проливших кровь свою в этой священной брани под знаменем животворящего креста? – А теперь, – о срам, о позор! сыны запада изменяют знамени Христову и становятся под знамя лжепророка!

Но не скорбите о сем, Православные, и не сомневайтесь в Христианском западе. Не подумайте, что там уже дух веры Христовой перестал осенять своею благодатью сердца верных. Вы знаете, что под знаменем лжепророка стали до сих пор самые отверженцы благоустроенных обществ, отринутые собственными отечествами за их безбожие и разрушительные правила. Неужели примеру этих отверженцев последуют благородные Христианские державы, извергшие их из лона своего?

Некоторые из сих держав отклонили уже от себя недостойное потворство усилиям магометан противу Христианства. В Бозе надежда, что и другие последуют благому их примеру.

Неужели благородные сыны воинственной Франции забудут, что предки их более других подвизались противу магометанства за веру Христианскую? И неужели их народный гений, и просвещённая деятельность не найдут ныне другой пищи, кроме поддерживания неверных варваров, на гибель двенадцати миллионов страждущих Христиан?

А вы, доблии сыны могущественной Британии, неужели отступитесь малодушно от правил, которыми славитесь не неправедно? – Вы стремитесь населить весь мир образованными поколениями, извлекать целые страны из состояния варварства и запустения: – неужели захотите теперь быть виновниками того, чтобы лучшая страна мира, прославленная некогда образованностью, коснела в диком состоянии, попираемая невежественною стопою магометанства? Вы прилагаете несчётные усилия и пожертвования, чтобы освободить от рабства чёрные племена, для которых оно, может быть, ещё необходимый шаг к образованности: – неужели вы станете способствовать ужасному рабству двенадцати миллионов лучшего доброго народа, трепещущего под ножом диких варваров? Вы шлёте миссионеров во все концы мира, чтобы просветить светом веры Христовой самые дикие племена: – неужели вы оставите на произвол судьбы, во власти изуверного магометанства, двенадцать миллионов Христиан, обречённых на безропотные страдания и мученическую смерть, или на пагубное отступничество? Неужели вы решитесь быть в противоречии с собственными вашими правилами, и дать уразуметь ныне целому свету, что ваши усилия распространять образованность, ваше человеколюбие, ваши религиозные верования, подчиняются не столько побуждениям благородным, сколько мирским видам?

Так, Православные Христиане, не станем верить, чтобы великие нации унизили себя до защиты варварства противу образованности, притеснителей противу слабых притеснённых, магометанства противу Христианства.

Но если бы некоторые нации и забыли, чем они обязаны образованности, человечеству и Христианству; если бы они забыли, что Русский мир защитил некогда запад Европы от напора и порабощения диких варваров Средней Азии; если бы забыли, что само магометанство, ужасавшее всю Европу, перестало быть страшно для неё тогда, когда ему смертельные удары нанесла Русь Православная; если бы забыли, что усилиям России обязана Европа избавлением от порабощения великана, начавшего потворством магометанству на берегах Нила, а кончившего заточением первосвященника западного Христианства; если бы забыли руку помощи, недавно ещё поданную великодушно Россией европейскому миру, противу мятежей, угрожавших ему разрушением; если бы, говорю, забыли всё это некоторые европейские нации: то и тогда не унывать Руси Православной! Пусть она только вспомнит, сколь великое и священное защищает дело! И пусть идёт впереди за правду и святыню, с упованием на Господа восклицая: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Идите же, Христолюбивые воины, по гласу Царя Православного, на священную брань, толико завидную, – завидную особенно в сравнении с воинами запада, которых можете вы встретить в рядах враждебных. Вас благословляет на праведную брань Церковь святая и вся Русь Православная, – для них не может быть одобрения их отечества, и самая победа их бесчестна. Вы идёте за веру Христа Спасителя и за Христианство, – они стоят, как богоотступники, противу Христиан за диких поклонников Магомета. Вы идёте искупить от тяжкой доли двенадцать миллионов собратий, (а нет, по словам Спасителя, больши сея любви, как душу свою положити за други своя. (Ин.15:12–13). Они, как братоубийцы, сражаются на гибель собственных братий. Вы, проливая кровь свою, умирая, приобретаете нетленный мученический венец; – они, с поникшею главою, станут на суд Всевышнего, наравне с неверными своими союзниками и безбожными клевретами. Вас ожидает сочувствие и одобрение всего мира Христианского, – их встретит холодное равнодушие собственных единоверцев и соотечественников, и даже презрение самих союзников их – магометан.

Но нет, всемогущий Господи, уповаем на благий Твой Промысл: Ты не допустишь, чтобы кровь Христианская проливалась недостойно противу Христиан, за нечистую веру магометанскую. Уповаем, что крепкою волею Своею Ты соединишь все Христианские державы на помощь Православной России, и избавишь наконец от ига неверных и землю святую и всех восточных Христиан.

Помолимся о сем от всего сердца Всевышнему. Да благословит Он оружие России, поднятое за столь священное дело. Да поборает Он воинству Православному сильною Своею десницею. Да поддержит Он бедствующих наших единоверцев, в тяжкую ныне годину испытания. Да укрепит в особенности Благочестивейшего Государя на добрый подвиг: – пусть Он, как новый равноапостольный Константин, ведёт воинство под знаменем креста, на избавление Христианства, и пусть знаменем сим победит супостатов!

Идите же, Христолюбивые воины, под сим знаменем, с верою и упованием; а молитвы Церкви святой и благословения Отечества будут вас сопровождать повсюду на бранном поле.

С нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог! Аминь.

С нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Эти слова высокого упования на Господа слышали вы, Православные Христиане, в прошлом году, с сего же места. Тогда мы ещё недоумевали: возможно ли, чтобы Россия, в священном стремлении своём облегчить участь двенадцати миллионов Христиан, стонущих под игом магометанства, могла встретить препятствие в самих же Христианах. Тогда мы ещё не верили, чтобы христианские державы унизили себя до защиты – варварства противу образованности, притеснителей противу притеснённых, магометанства противу Христианства. Однакож и в сем случае возложили мы тогда крепкое упование на Господа сил, поборающего правому делу.

И не посрамил Он упования нашего!

В кичливом намерении унизить Россию и воспрепятствовать благотворным её предначертаниям, враги окружили её несметными силами, направили на неё все разрушительные средства, изобретённые в последние полувека умом человеческим. И что же произвели эти усилия?

На пределах обитаемого мира, где границы России стерегутся святою обителью Соловецкою, враг громит слабые стены её: но благочестивые иноки, с притёкшими из дальних стран богомольцами, под градом убийственных снарядов, свершают безбоязненно по сим стенам крестные ходы, приносят тёплые молитвы ко Господу; и Он видимо хранит их святым своим покровом, и ни одна жертва не пала от убийственного огня, – а врагам достался только позор святотатственного дела.

На другом конце земного шара, в пустынной Камчатке, они покусились истребить единственный град наш, а вместе и единственную опору насаждаемого Россией в сих пустынях Христианского просвещения; но Господь посрамил их и здесь, дав над ними победу горсти Православного воинства.

Не меньше, как на Белом море и Тихом океане, покровительствовал Господь России и на море Балтийском, открытом для неё и оживлённом мощною десницею Петра Великого. Давно ли враги её похвалялись одолеть мгновенно твердыни, окружающие град Петров, и торжествовать в нём свои победы? И вот прошло лето, а усилия их непобедимых флотов и вооружений ограничились мелочными постыдными хищничествами, а наконец должны были устремиться на один ничтожный, почти беззащитный островок, жалкий предмет их победных кликов.

Невольно откликнется и в глубине благодарных ко Господу сердец наших победный глас: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Да, Православные Христиане: с нами Он был и на южных пределах необъятной России. С нами Он был на пучинах древнего Синопа; с нами Он был на взгорьях Ахалцыха; с нами Он был в ущельях Арарата; с нами Он был на полях Карса; с нами Он был на родном Дунае, в наступлении на врагов и в победном их отражении. С нами Он был и при защите юной столицы Новой России; оградил видимо град сей, стоявший на молитве; посрамил врагов, не почтивших памяти страданий Господних; и в юношах показал нам крепость Давида, устоявшего бестрепетно противу Голиафа.

А крепкая твердыня, воздвигнутая царями Православными на стогнах священного нам Херсонеса, во охранение древнего нашего достояния – моря Русского! На неё устремлены ныне взоры всего мира, с благоговейным удивлением к доблестям Русского воинства. Могучий враг обложил её и с моря, и с суши, громит её денно и нощно, и что же? – текут месяцы за месяцами, а вместо провозглашённого заранее покорения сам сознаёт своё бессилие, ищет защиты в собственных укреплениях, и костьми своих воинов устилает негостеприимный берег, на который притекли они из дальних стран, с надеждою верного торжества, а грозные бури, – видимая кара Господня, потопляют и разметают их непобедимые флоты!

Не вправе ли мы и здесь воззвать: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Не для возбуждения в вас гордости и самонадеянности указал я здесь на успехи Русского оружия в настоящую брань, Православные Христиане. Не нам, не нам, а имени святому Твоему, Господи, да будет честь и слава! Мы же от глубины сердец наших должны благодарить Его за эту неизреченную к нам благость, и возложить крепкое упование на промысл Всевышнего о конечном торжестве правого дела, защищаемого Россией.

Да оно уже и торжествует, Православные Христиане! Давно ли враги России, в непостижимом ослеплении, восстали на неё, за желание царя Православного защитить Христиан, томящихся под тяжким игом магометанства? – и уже самые усилия сих врагов обращаются на пользу этого священного дела. Они объявили намерение поддержать Порту Оттоманскую, а Порта ослабевает от самих мер, придуманных для её поддержания, и более прежнего клонится к конечному разрушению. Они обрекли Христиан на безмолвную покорность магометанам, а уже совесть или стыд заставили их отступиться от этого бесчеловечного намерения: сами они признают уже необходимость облегчить тяжкую участь восточных Христиан. Таким образом Господь, в неисповедимых судьбах своих, самих врагов России заставляет действовать на пользу защищаемого ею дела, – и не напрасно великодушное её заступление за восточных Христиан, не напрасно пролита кровь Православных воинов за веру Православную.

А разве эта священная кровь лилась без пользы и для самой России? – Если бы Отечество наше украсилось ныне одними только добрыми дедами заступления за братию Христиан, и приложило его к сокровищнице прежних высоких подвигов, оное озаряющих, то и это уже было бы драгоценным приобретением. Горе народам, которые жизнь свою основывают только на вещественных выгодах, ими соразмеряют свои действия, для них готовы отступиться и от правил истины, и от вековых верований: – эта жизнь столько же преходяща, как и её основания, их же тля тлит и татие подкапывают. Не такова жизнь России. По первому призыву царя Православного на защиту праведного дела, на защиту Христиан и Христианства, все возгорели огнём священного усердия и самоотвержения, – и мал и велик, и бедный и богатый поспешили принести посильную жертву на пользу высокого подвига, и мал и велик готовы стать в ряды Православных воинов, и положить живот свой за Веру, за Царя и Отечество.

Когда обратим внимание на эту святую ревность, на это благородное стремление всех к защите праведного дела, то невольно подумаем, что не без благой цели допустил Господь на Россию нынешнюю тягостную брань. Не воздвиг ли Он её, чтобы обновить доблести Русского народа? Не желал ли Он очистить нас от язв безверия и суемудрия, заносимых к нам извне, и растлевающих умы простые или легкомысленные? Не желал ли Он обновить и укрепить в нас дух веры Христовой, чтобы перелить его обратно в сердца западных Христиан, колеблемые ныне лжеумствованиями и безбожным сочувствием магометанству? Не желал ли Он испытать нашу готовность на доброе дело, возвысить дух наш, влить в сердца наши непоколебимое упование на святое Провидение?

Если таково о нас промышление Всевышнего, то мы должны Его только благодарить от глубины сердец за это испытание, и ещё с бо́льшим упованием восклицать: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

С этим упованием на Всевышний промысл, для нас не страшна никакая враждебная сила. Успехи нас не возгордят; но не поколеблют и неудачи, если Господу Богу угодно будет испытать нас оными. Уверенные в правоте и святости нашего дела, мы выдержим борьбу и отстоим права и честь России.

Да и в первый ли раз выдерживать ей тяжкие испытания?

Едва Россия образовалась в великую державу, – гибельный раздел ослабил власть самодержавия, а тем самым и основание её могущества, – и она порабощена дикими варварами востока. Но Господь не оставил своего народа, испытанного и закалённого в бедствиях; подви́г его на великое дело, укрепил мышцы его, – и дикая сила свирепых врагов пала пред верою и упованием на Господа. Теперь сии самые варвары послушествуют России, и получают от неё первые семена Христианского образования, а память прежних бедствий осталась только в венцах царей Казанских и Астраханских, красующихся на главе её самодержцев, и в неизмеримых областях, преданных её власти до самого Восточного Океана.

В другое время, пресёкся дом наших самодержцев, собиравших во едино землю Русскую, – и поколебался народ, лишённый помазанников Божиих, настали кровавые смуты, раздуваемые коварством соседей с запада и севера. Возникла многолетняя брань, истощившая и разорившая, по-видимому, в конец Россию. Но Бог не оставил её и тогда. Он подви́г добрых сынов отечества, дал в юном отроке родоначальника новому колену Русских самодержцев, коварство врагов обратил на собственную их погибель, и наконец поставил границы России на берегах Вислы, древнем достоянии её.

Далее, восстал на Россию с юга злейший враг Христианства, и она принуждена вступить в тяжкую борьбу с поклонниками Магомета, на защиту свою и всего Христианства. Два века приносила она тяжкие жертвы сему священному делу, и Господь поборал Русскому оружию. Теперь благословенные южные области, несколько веков преданные запустению тлетворным духом магометанства, призваны к новой жизни победами России, и составляют уже её украшение, – предмет зависти недоброжелательных взоров; а магометанство, в крайнем изнеможении, ищет уже спасения в неверных чадах Церкви Христовой.

Наконец, в наше уже время, победитель всей Европы ринулся на Россию, желая лишить её независимости и благосостояния. Несчётные разноплеменные полчища залили Русскую землю. Но не ослабел дух Русского народа. Возложив на Господа упование, предал он всё, даже первопрестольный град, на жертву спасению отечества, – и Бог благословил эти усилия и жертвы, спас и возвеличил Россию, и ею свободил от ига все европейские державы, а грозный враг её кончил жизнь в заточении на дикой скале среди океана, – и в нынешний день приносим мы ежегодно благодарственные молитвы за избавление России от двадесяти язы́ков, и восклицаем с церковью: с нами Бог, разумейте языци и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Итак, Православные Христиане, и в настоящем, и в прошедшем, имеем мы непреложный залог всеблагого Промысла о нашем отечестве. От востока и запада, от севера и юга, Он хранил его, как зеницу ока, укреплял его и возвеличивал, и самые бедствия обращал ему во благо. Будем же покойны и за будущее. Дело России есть дело всего Христианства, всего человечества; а брань противу неё воздвигнута неправдою и коварством. Бог не попустит торжествовать неправде. Возложим на Него крепкое упование; принесём Ему тёплые молитвы; и если враг будет упорствовать в неправедных своих начинаниях: то, по слышанному нами ныне слову Царёву, станем добре за доброе дело и за всё нам священное; не посрамим земли Русской, – чтобы поколения за поколениями в молитвах и ликованиях поминали доблести Русского воинства и самоотвержение Русского народа нашего времени, как мы поминаем ныне доблести предков наших, подвизавшихся в былые времена за Россию, за её Самодержцев и за веру Православную. Аминь.

Что воздам Господеви о всех яже воздаде ми? (Пс.115:3).

Господь дал нам жизнь и её продолжение. Господь наделил нас всеми душевными и телесными способностями, и развивает их каждому благопотребно. Господь исполнил для нас этот мир всеми благами природы. Господь руководит нас по доброму пути, и самое зло допускает не без доброй цели. Господь приводит нас, наконец, к вечной блаженной жизни, по достоинству каждого. Всё, что имеем, всё, чего надеемся, – имеем и надеемся от Господа.

Не один затем Псалмопевец, но каждый Христианин, имеет потребность, имеет долг, возноситься ко Господу, своему Создателю, Благодетелю и Искупителю, и восклицать: что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми?

Нам в особенности, Православные, подобает ныне благодарным сердцем и благодарными устами возгласить этот глас Псалмопевца.

Посмотрите на этот храм, который удостоились мы освятить ныне на служение Всевышнему. Он поступил к нам без особого старательства, так сказать, случайно²⁸. Средства на его обновление возникли сами собою, неожиданно. Благолепное его украшение совершилось тоже при обстоятельствах случайных, неожиданных. Но эта случайность, эта неожиданность, есть для нас дело Всевышнего промысла. Он устроил обстоятельства, Он поддержал наше усердие, Он восполнил наше умение: и нам остаётся только воскликнуть: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам!

И не с особенною ли целью поборал нам Господь в этом святом деле? Вспомните, Православные, чем была Литва, чем был наш город Вильно. Литва была населена по преимуществу Русскими, Православными. Язык русский был в ней правительственным, законодательным. Вильно было исполнено русских Православных церквей. Не это ли всё напомнить нам пожелал Господь нынешним торжеством? И не подобает ли нам, при этом напоминовении, воскликнуть: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам!

Не станем порицать хранения, некоторою частью ближних наших, народности, принятой извне в новейшее время. Но стыдно было бы нам Русским, Православным, забывать наше здесь прошедшее, наше настоящее, и, потворствуя чуждым внушениям, вводить в заблуждение и чужих и своих. Если другим позволительно похваляться о чужом, то нам, без сомнения, подобает радоваться о нашем родном, нашем собственном, и напоминать о нём себе и другим.

Проникнутые этою мыслью, мы с сердечным умилением обратим взоры наши на храм сей святой, где столько указаний на Русь и на Церковь Православную. Здесь образ св. Андрея Первозванного, перво-апостола Русской земли, которого имени посвятили мы храм Божий. Там иконы равноапостольных князя Владимира и княгини Ольги, просветивших Россию святым Евангелием. А там ещё образ св. Александра Невского, соблюдшего на севере Русской земли и христианство, и Православие. Здесь иконы святых Антония и Феодосия Печерских, подвижников Русской Церкви на юге; а там иконы св. Сергия Радонежского и святых Алексия и Петра митрополитов, поборавших той же Церкви на севере. Вот наконец образ святых бессребреников Косьмы и Дамиана, напоминающий бывшую здесь невдали Православную церковь во имя сих святых.

Возблагодарим же ещё Господа, что Он дал нам случай напомнить ныне, и напоминать впредь, наше святое, наше родное, и воскликнем: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде нам!

Но радование ваше о сем, молю вас, Православные, соединить с моим собственным радованием. Во храме сем молился я четыре года, ещё в юношеском возрасте, когда храм этот и я сам принадлежали иной Церкви. В сопредельных сему храму зданиях провёл я лучшее время жизни и получил высшее образование. И вот мне уже шестьдесят лет. Вот тридцатый год архиерействую, в том числе двадцатый на лоне Православной Церкви, к которой, по благодати Божией, возвратился со всею паствою, некогда от неё отторженной. Некраткий этот путь прошёл я небестягостно, небеспечально, среди борьбы и противления; но и не без сердечной отрады, небезуспешно, небесполезно, по благости Всевышнего и милостивому вниманию помазанников Его. И вот, на исходе жизни, сподобился я нового утешения: храм, в котором молился в юношеских летах, посвятить на служение Церкви Православной, а окружающие его здания, где получил образование, обратить на потребности той же Церкви.

Разделите же со мною это утешение, добрые Православные, и воззовите ещё раз со мною: что воздадим Господеви о всех, яже воздаде ми! Если же это последний год моей жизни, последней год моего служения, последние мои к вам слова, то не забудьте о вашем пастыре. Не судите о нём по тому, чего не сделал и сделать не мог, но по тому, что совершил действительно с Божиею помощью, ко благу своей паствы, своей Церкви, своего отечества, и с чем уповает он предстать на суд праведный Господа. Аминь.

Благочестивейший Государь!

В трудах и заботах о благоденствии вверенного Тебе Богом народа, как светлый Ангел, обтек еси уже многие страны неизмеримого Русского Царства, неся всем благость и радование. Наконец удостоилась Твоего лицезрения и отдалённая Литва – и наш град, некогда престольный. Обитатели здешние не одного рода, не одним языком славят Бога: но все встречают Тебя одним радостным и благодарным сердцем. Они все видят в Тебе своего Отца; все возлагают на Тебя свои надежды. Они знают благость Твоего сердца, знают благодатные Твои намерения – и все единодушно молят Всевышнего: да венчает Он благим успехом эти намерения, и да в благоденствии народа Твоего ниспошлёт Он утешение Царскому сердцу Твоему!

Благочестивейший Государь!

Господь Бог, в благом Своём промышлении, сохранил в обители сей мощи святых Антония, Иоанна и Евстафия, первых мучеников Литовского края, положивших живот свой за веру Христову. Это память – бывшего искони в здешней стране Православия; это знамение – обновления его, свершившегося в наше время. Ныне обитель сия видит новое знамение, в пришествии Твоём, Благочестивейший Государь! Вашему Величеству не чужда уже²⁹ смиренная храмина, где почивали святые мощи. Она преобразилась в храм Господень, как бы для того, чтобы быть достойнее пришествия Самодержца Всероссийского. Приди же, о Царь Православный, исполнить молитвенный завет сердца Твоего, у святых мощей страстотерпцев Литовского края, и да молитвами их Господь Бог исполнит все желания сердца Твоего, ко благу Твоего Царства и Твоего Царского Дома.