История семинарии после преобразования ее, бывшего в 1818 году

Преобразованию семинарии предшествовало и служило как бы некоторым предвестием его открытие Далматовского училища в 1816 г. Нет сомнения, что по обширности пределов Пермской епархии многие отцы, особенно из отдаленных краев затрудняемы были и в материальном и в других отношениях представлением своих детей для обучения в семинарию в Пермь. Затруднительна была во первых и сама доставка детей в семинарию по отдаленности; не мало за тем неудобств встречали родители и в самых способах содержания их в отдаленном губернском городе, где нужно было платить за все деньги, в которых они и сами чувствовали крайнюю нужду, тогда как учись их дети где-либо по близости, деньги легко можно было заменить домашними припасами, в которых недостатка не было, была бы лишь возможность доставить их, куда нужно. А между тем и семинарское правление, как мы видели в предшествовавшей истории, не только не увеличивало числа казеннокоштных вакансий, но еще и старалось их уменьшить, так что даже дети самых бедняков не всегда могли рассчитывать на казенное содержание. Без сомнения, соображая все это⁷⁴, преосвященный Иустин дал позволение священноцерковнослужительским детям, вместо первых классов семинарии обучаться в горных школах, где таковые существовали по близости их местожительства. В особенности значительное число священноцерковнослужительских детей обучалось в Екатеринбургской горной школе, конечно, потому, что для зауральского духовенства гораздо удобнее было представлять своих детей в Екатеринбург, нежели в Пермь. Так в 1812 году число обучавшихся в Екатеринбургской горной школе священноцерковнослужительских детей простиралось до 43 человек. К удобствам здешнего обучения присоединялось еще и то, что большая часть самих учителей была из духовных, которые посему и обязаны были отчетностью в успехах обучения своих духовных питомцев епархиальному начальству. Так в том же 1812 году учителем в ней были: латинского языка священник Иона Попов, российской грамматики диакон Иоанн Пономарев, русского чтения и письма дьячек Михаил Алексеев. Учители эти представляли ведомости о духовных детях, обучавшихся в означенной школе преосвященному и в семинарское правление. Учрежден тут был даже главный наблюдатель над обучением – учитель риторики и благонравия священник Иоанн Попов. В следующем 1813 году число обучавшихся в Екатеринбургской горной школе духовных детей увеличилось до 54 человек. Само собой разумеется, что такое вторжение духовного элемента в светское училище не могло продолжаться долго. В том же 1813 году Екатеринбургское заводское начальство, находя очень значительное количество священноцерковнослужительских детей, обучавшихся в своей школе, обременительным для учителей, просило духовное начальство уменьшить число их. Почему, по резолюции преосвященного, многие, обучавшиеся там священноцерковнослужительские дети, были переведены в семинарию. Неудобство это понимал, конечно, и сам преосвященный и придумывал средства к его устранению; но и здесь, как и везде, важное препятствие представлял недостаток денежных средств. Далматовский монастырь разрешал, по возможности, все затруднения касательно приискания нового места для обучения священноцерковнослужительских детей Пермской епархии. И во первых, для наиболее отдаленных от Перми священноцерковнослужителей зауральского края, он, подобно Екатеринбургу, представлял пункт гораздо ближайший, нежели Пермь, куда посему для них было гораздо удобнее отправлять своих детей. Во вторых, и средства содержания здесь были значительно дешевле, чем в Перми, не говоря уже о важном подспорье, которое могло доставить родителям учеников их домашнее хозяйство, по удобству снабжать их домашними припасами. Наконец, в третьих и расходы на устройство в монастыре помещения для училища представлялись сравнительно небольшими, так как в нем можно было найти подходящие к училищным потребностям комнаты и след. не нужно было строить нового здания, что составляло, конечно, значительную выгоду. По всем этим соображениям 12 марта 1816 г. открыто было Далматовское духовное училище для священноцерковнослужительских детей зауральского края. Открытие его возмещено было резолюцией преосвященного Иустина, последовавшей на репорт префекта семинарии игумена Иеронима о том, что он по словесному приказанию его преосвященства, экзаменовал иеромонаха Геннадия в латинском языке⁷⁵, и по этому экзамену оказалось, что иеромонах Геннадий с латинского на российский язык переводить может довольно не худо, но только с помощью лексикона. Преосвященный писал: «Отец Геннадий определяется учителем грамматического класса в Далматовском монастыре, где ему уже и числиться в числе братства, почему и должен туда немедленно отправиться. А иноформаторического класса должен быть учителем священник Александр Попов, находящийся при приходской в Далматове церкви, – быть же учителем дотоле, доколе на место его не будет прислан другой, а к Григорью Плотникову, священнику Воскресенского села в Екатеринбургском уезде, послать указ, дабы отправился в Далматов монастырь и там бы явился к осьмому числу марта, ибо двенадцатое марта откроется училище духовное, где он должен быть учителем информаторического класса и также числиться в числе братства Далматовского монастыря. К отцу же протоиерею Иоанну Попову послать указ в Шадринск, дабы он открыл оное училище в двенадцатый день марта и сказал бы пристойную речь в приходской церкви и потом с крестным ходом ввел бы купно с протоиереем Алексеем и прочим духовенством учеников в классы и освятил бы воду с провозглашением многолетия Государю Императору и всей Высочайшей Его фамилии. По окроплении же классов святой водой, отец Геннадий должен произнести речь к ученикам, чтобы они прилежно учились и слушали со вниманием, что протолковано им будет от учителей. А к священноцерковнослужителям Екатеринбургского, Верхотурского, Шадринского, Камышловского и Ирбитского уездов послать указы, дабы детей своих везли в Далматовский монастырь, где их в чтении, пении и рукописи экзаменовать протоиерею Алексию, принимать в число учеников Пермской семинарии и нам присылать имена принятых на утверждение. На него же возлагается смотрение за учителями, прилежно ли проходят свою должность, и за учениками, в рассуждении их поведения, и притом наблюдать, на честных ли квартирах живут. Экзаменовать же по крайней мере через два месяца учеников в успехе учения протоиерею Иоанну и к нам присылать репорты, почему и писаться ему инспектором Далматовского училища. К господину же начальнику Николаю Алексеевичу представить сношение, которым уведомить, что священноцерковнослужительские дети в Екатеринбургское училище посылаемы не будут, уведомить, говорю, и купно восписать благодарность, что доселе позволяемо им было обучаться в оном училище».

Дальнейших сведений о Далматовском училище до его преобразования мы здесь не сообщаем, ибо желающие иметь их мог обратиться к помещенной в наших ведомостях статье: «взгляд на училище при Далматовском монастыре с 1719 по 1818 год».

Чрез два года после открытия Далматовского училища последовало преобразование Пермской семинарии, а вместе и этого училища.

Преосвященный архипастырь Пермский Иустин делал, что мог, по своим средствам, для распространения образования между детьми вверенного его управлению духовенства и к облегчению им способов обучения. Спустя два года после открытия Далматовского училища на помощь заботливому архипастырю в деле духовного просвещения духовенства пришло не менее попечительное правительство, предпринявшее полное и совершенное преобразование, на ряду с прочими семинариями, и семинарии Пермской.

Преобразование духовно-учебных заведений, начавшееся в России еще с 1809 года достигло Казанского учебного округа, к которому была отнесена Пермская семинария, в 1818 году.

9 апреля 1818 года семинарскому правлению дано знать из консистории указом, «что комиссия духовных училищ положила приступить к образованию духовных училищ в Казанском округе и употребить для сего те же предварительные меры, какие употреблены были при открытии Московского и Киевского округов и кои суть: I) О семинариях: 1) от всех преосвященных, коих епархии находятся в Казанском округе, потребовать сведения, – которые из учителей, находящихся при семинариях, могут и впредь оставаться при них с несомненной надеждой, по каким именно предметам, и на какие учебные предметы нужно определить профессоров и откуда; 2) об учителях, которых признано будет нужным переменить, предварительно сделать рассмотрение, которые могут из них остаться при местах епархиальных, которые могут быть уволены в светское звание, и для которых вновь потребуются места в звании духовном, и как для сего, так и в пользу новых профессоров удержать незанятыми некоторые места священнослужительские и настоятельские; 3) о ректорах семинарий удостоверить Комиссию духовных училищ, что они могут и по преобразовании оных оставаться при своей должности с пользой для училищ; 4) если кто из преосвященных найдет нужным определить в семинарию свою нового ректора, то представить о сем Комиссии духовных училищ, так как и о том, есть ли вакансия ректора и на какое место без обиды может быть определен прежний ректор; 5) если кто из ректоров может оставаться при сей должности, но по старости, или другим причинам не может соединить с ней должности профессора богословских наук, в таком случае требовать от Комиссии профессора на класс богословский; 6) префектов, которые не надежным окажутся к должностям инспектора и профессора философских наук, рекомендовать на место ректоров уездных училищ, если найдены будут того достойными; 7) учителей, которых преосвященные найдут нужным переменить, назначить на пристойные места по их усмотрению; 8) младших учителей семинарии, ниже риторического, определить, по их же преосвященных усмотрению учителями в училища уездные; 9) от учителей, которые могут быть рекомендованы в профессоры семинарий, представить в то же время в Комиссию духовных училищ конспекты тех предметов, к преподаванию коих они чувствуют себя способными. II) Об уездных и приходских училищах. 1) От всех преосвященных Казанского округа потребовать сведений о числе, местах и составе уездных и приходских училищ в их епархиях; 2) равным образом потребовать от их преосвященных мнения, не довольно-ли будет на первый раз в тех епархиях, где нет еще нужных учебных заведений, устроить по одному приходскому училищу при семинариях; 3) где находятся уже малые училища, о тех взять местные сведения, нужно ли существование оных; если нужно, то какие из них должны быть преобразованы в училища уездные и какая в приходские, или из каких училищ могут составиться вместе уездные и приходские.

Вместе с этим в указе была прописана и резолюция преосвященного, которой предписывалось семинарскому правлению, «чтобы оно, по предположениям Комиссии духовных училищ, составило, по соображению местных обстоятельств сведения как о назначении уездных и приходских училищ, так и о способностях нынешних семинарии учителей и о всем прочем, что требуется Комиссией духовных училищ».

Исполняя архипастырскую резолюцию, семинарское правление представило преосвященному такие соображения: «1) поскольку учеников в здешней семинарии, как из классических списков значится, находится 184, да в Далматовском духовном училище, как видно из годовых ведомостей, находится 93, то судя по теперешнему числу учеников, семинарское правление находит нужным открыть уездные и приходские училища только в двух означенных местах, т.е. здесь при семинарии и в Далматовском монастыре, как в таких местах, в которых против прочих мест содержание учеников стоит несравненно дешевле. Когда же умножится число учеников, тогда можно будет открыть оные училища еще в двух местах, а именно в Верхотурском и Соликамском монастырях. 2) Изъявляется желание, чтобы вместо деревянного корпуса довольно ветхого выстроен был каменный. 3) Относительно лиц, имеющих занимать ученые места семинарское правление, по мнению своему, признает способным следующие:

1) В семинарии: а) для класса словесных наук, если вашему преосвященству угодно будет, назначает здешнего Петропавловского собора священника Иоанна Матвеева, как, основываясь на аттестате, данном ему при выходе из семинарии от правления, в котором означено, что он сим предметом занимался с преимущественной похвалой, так и потому, что он в бытность свою в Юговском казенном заводе в тамошней горной школе преподавал через семь лет словесность не без успеха; б) для класса исторических наук по высокой милости вашего преосвященства довольное время находящийся членом семинарского правления и учителем риторики и греческого языка Соликамского Троицкого монастыря настоятель игумен Иннокентий объявляет свое желание; в) для класса математических наук, занимавшегося сим предметом в здешней семинарии с успехом через несколько лет нынешнего учителя геометрии Михаила Вишневского находит семинарское правление способным и благонадежным; г) для класса философских наук и для преподавания немецкого языка имеет в виду назначить Юговского казенного завода протоиерея Никифора Пономарева, так как он и в Тоболькой семинарии и в здешней по ученой части занимался с успехом⁷⁶, с таковым, однако, предположением, если он из Юговского казенного завода будет переведен на порожнюю протоиерейскую вакансию в Новое Усолье с получением от тамошнего собора полных доходов, как некогда получал оные живший здесь Новоусольский протоиерей Попов для присутствия в консистории; д) для класса богословских наук удостоенный ныне по благомилостивейшему вашего преосвященства соизволению ректором семинарии Верхотурского Николаевского монастыря настоятель игумен Иероним изъявляет свое усердие, которое открывая, вверяет благорассмотрению вашего преосвященства; е) для занятия же классов языков еврейского и французского семинарское правление считает за нужное, дабы ваше преосвященство благоволили требовать от Комиссии духовных училищ о назначении человека достойного.

2) В Пермском уездном училище семинарское правление для классов, в нем определенных, назначает следующие лица, известные ему своими знаниями, способностями, усердием и благоповедением; а) для низшего отделения нынешнего учителя грамматики кафедрального диакона Савву Пьянкова и учителя информаторического класса Матфея Серебренникова; б) для высшего отделения учителя поэзии Ипполита Капустина и учителя синтаксимы Павла Бурова.

3) В Далматовском уездном училище назначает быть следующим лицам: а) в низшем отделении находящимся там священникам учителя Александру Попову и Григорию Плотникову в высшем отделении тамошнему протоиерею Григорию Плотникову и священнику Юговского казенного завода Василью Масалкину, если ваше преосвященство благоизволите его, яко знающего греческий язык, там переместить.

4) В Пермском приходском училище, по замечанию семинарского правления, с пользой могут занимать учительские места: а) в первом классе Петропавловский диакон Евграф Хлебин; б) во втором классе Бородицкий диакон Петр Подосенов.

5) В Далматовском приходском училище также могут быть с успехом учителями: а) в первом классе тамошний причетник Иван Хитрых; б) во втором шадринского уезда Крутихинской слободы диакон Иоанн Розмахнин, если ваше преосвященство его благоизволите перевести к Далматовской Николаевской церкви.

6) В Пермском уездном училище ректором предполагает быть кафедрального собора протоиерею Дмитрию Квашнину и в Далматовском уездном училище быть смотрителем назначенному в учители высшего отделения протоирею Григорию Плотникову.

При этом представлении от тех лиц, кои предназначались остаться наставниками в преобразованной семинарии, приложены были и конспекты наук, ими избранных в том виде, в каком они намеревались их преподавать⁷⁷.

Преосвященный во всех пунктах согласился с соображениями семинарского правления и в таком смысле сделал представление в святейший Синод по Комиссии духовных училищ. Приложив к своему представлению представленные ему конспекты, он ходатайствовал между прочим об утверждении вышеупомянутых лиц в назначенных им должностях. Но не вполне согласилась с этими соображениями Комиссия духовных училищ, а только отчасти.

Постановлением своим от 29 июля 1818 года она заключила: «по незначительному числу церквей в Пермской епархии вместо четырех проектируемых семинарским правлением уездных и приходских училищ открыть по два: при семинарии и в Далматовском монастыре; план, фасад и смету для новых корпусов к помещению семинарии представить дозволить, но с тем, чтобы смета была умеренная». Что касается до состава лиц, имеющих остаться в преобразованной семинарии, то Комиссия духовных училищ нашла полезным из представленных семинарским правлением и преосвященным лиц оставить только троих, на остальные же места назначила своих кандидатов. Состав начальников и наставников преобразованной Пермской семинарии Комиссия определила таким образом: Ректором семинарии и учителем богословия назначен уфимский архимандрит Афанасий; учителем церковной и всеобщей истории игумен Иннокентий, которому велено быть и инспектором семинарии; профессором философии магистр Московской духовной академии Остроумов; профессором красноречия утвержден священник Матвеев; учителем математики и физики оставлен Вишневский; учителем еврейского и греческого языков определен кандидат Московской академии Бенедиктов; учителем немецкого и французского языков кандидат той же академии Покровский. За тем Комиссия духовных училищ предписывала: училищам Казанского округа (след. и Пермской епархии) состоять в ведении Московского академического правления; учебный курс во всех училищах Казанского округа считать с будущего сентября (т.е. 1818 г.); учеников семинарии, оканчивающих ныне учебный курс, уволить в епархиальное ведомство для определения на места, а не окончивших разместить по отделениям семинарии для слушания полного курса.

Таким образом, по этому распоряжению Комиссии духовных училищ в преобразуемой семинарии Пермской явились новые начальники и наставники. Посему прежде, чем скажем о ходе самого преобразования, познакомимся с этими лицами, принимавшими в нем ближайшее участие и имеющими на него непосредственное влияние. Двое из них – игумен Иннокентий и Михаил Вишневский нам уже известны из предыдущей истории, об остальных узнаем из их формулярных списков и аттестатов следующее:

Ректор семинарии, Верхотурского монастыря настоятель архимандрит Афанасий – великороссиянин, священнический сын, обучался в Тобольской и Оренбургской семинарии; в 1807 г. определен в Оренбургскую семинарию учителем сначала греческого языка, потом синтаксимы, потом в 1808 г. поэзии; в 1809 г. назначен толкователем воскресных евангелий и катехизиса, инспектором семинарии и учителем красноречия; в 1811 г. определен учителем риторики и потом философии; в 1812 г. назначен префектом семинарии; в том же году пострижен в монашество, посвящен во иеромонаха и определен членом Оренбургской духовной консистории и толкователем св. писания; в 1813 г. произведен в архимандрита в Уфимский Успенский третье-классный монастырь и определен учителем богословия; в 1815 поручено ему исправление ректорской должности в Уфимской семинарии; в 1818 г. определен ректором Пермской семинарии и настоятелем Верхотурского монастыря.

Профессор магистр Андрей Семеныч Остроумов Вологодской епархии города Вологды Михайло-Архангельской церкви священника Симеона Гаврилова сын, обучался в Вологодской семинарии, затем в Московской духовной академии. В 1818 г. комиссией духовных училищ определен профессором философии в Пермскую семинарию.

Профессор словесности кафедрального собора священник Иоанн Матвеев, Пермской епархии и уезда, Рождественского села Христорождественской церкви священника Николая сын обучался в пермской семинарии. В 1809 г. определен священником в Юговский завод к Христорождественскому собору; здесь при горном училище был учителем грамматики, потом риторики и священной и всеобщей гражданской истории; в 1815 г. переведен к Пермскому Петропавловскому собору, в том же году определен законоучителем при гимназии; в 1818 г. переведен к кафедральному собору и в том же году комиссией духовных училищ определен профессором словесности в Пермской семинарии.

Учитель Михаил Афанасьевич Бенедиктов, Костромской губернии, села Левашева, Воскресенской церкви священника Афанасия сын, обучался в Костромской семинарии, потом в Московской духовной академии. В 1818 г. комиссией духовных училищ определен учителем еврейского и греческого языков.

Учитель Григорий Васильевич Покровский города Москвы, Покровского собора дьячка Василия Ильина сын, обучался в Славяно-греко-латинской академии, потом в Московской духовной академии. В 1818 г. комиссией духовных училищ определен в Пермскую семинарию учителем немецкого и французского языков.

К 30 сентября 1818 г. все назначенные комиссией духовных училищ лица прибыли в Пермь.

Первым делом нового семинарского начальства было открытие семинарского правления в новом виде и составе. 10 октября представлены были преосвященному доклады о назначении членов семинарского правления и состава его канцелярии. Членами правления согласно проекту устава семинарий, утверждены ректор архимандрит Афанасий и инспектор игумен Иннокентий. Экономом определен вдовый священник Георгий Калачников. Секретарем правления назначен профессор Остроумов, а письмоводителем канцелярист Афанасий Чернавин.

Пермская духовная консистория, по случаю открытия семинарии и училищ по новому образованию входила с своей стороны к преосвященному с следующим докладом: «не повелено ли будет: 1) об означенных открытиях Пермской семинарии и правления, также Пермского уездного училища и такового же, имеющего открыться в Далматовском Успенском монастыре, распубликовать по епархии и с тем вместе предписать всем Пермской епархии священноцерковнослужителям, дабы они о детях своих, обучающихся в семинарии и уездных училищах, впредь отношения свои, в каком бы то случае ни было, имели к правлению Пермской семинарии или к его преосвященству, а консисторию по сему предмету ни какими бумагами не затрудняли. 2) Ректора семинарии на основании устава семинарий, определить присутствующим консистории и привесть к присяге». На этом докладе преосвященный положил такую резолюцию: «Об открытии семинарии и уездных училищ и о прочем распубликовать по епархии, а о. ректора архимандрита Афанасия привести к присяге на прохождение должности присутствующего в консистории».

Таковы были первоначальные распоряжения касательно преобразования Пермской семинарии.

Новое правление прежде всего, как и следовало, обратило внимание на преобразование учебной части. Ученики, учившиеся в старой семинарии, разделены были на два разряда: ученики четырех последних классов – богословии, философии, риторики и поэзии предназначались в состав семинарии, а ученики трех первых классов – информатории, грамматики и синтаксимы в состав училищ, впрочем не безусловно, а по успехам, кто в какой класс достоин будет. Тотчас же после открытия правления собравшиеся начальники и наставники сделали экзамен ученикам и по этому экзамену разделили их по классам следующим образом: по высшему отделению класс богословских наук составился из учеников богословия, которых было числом 11 человек; по среднему отделению класс философских наук из учеников философии, которых было 16; по низшему отделению класс словесности из учеников риторики и поэзии, за исключением двух учеников поэзии, по недостатку успехов предназначенных к оставлению в уездном училище, – числом 35 человек.

В семинарии введены были следующие науки: богословие, философия, словесность, церковная история, математика, физика, всеобщая история, греческий, еврейский, немецкий и французский языки. Ученики высшего отделения должны были обучаться богословию и церковной истории, ученики среднего отделения – философии, математике и физике, ученики низшего отделения – словесности и всеобщей истории. Греческому языку должны были обучаться ученики всех трех отделений, а еврейскому, немецкому и французскому, по собственному желанию, – первому ученики высшего и среднего отделений, – последним двум ученики всех отделений.

Семинарское правление, составив список учеников с распределением их по классам, а также расписание учебных часов⁷⁸, 10 октября представило преосвященному доклад вместе с этими списками и расписанием и просило архипастырского благословения на открытие семинарии в новом ее составе и начать учение по новому порядку. На этом докладе преосвященный Иустин дал такую резолюцию: «Благославляем открыть в Пермской семинарии учение по новому порядку, по призвании едиными устами и единым сердцем премудрости Наставника и смысла Подателя, дабы благодатию Своею возжег неослабную охоту и ревность к учению в непорочных сердцах как учителей, так и учеников, и дабы явил их в свое время, по желаемым и ожидаемым успехам в преподаваемых предметах, полезными отечеству членами к прославлению имени и отеческого попечения Его Императорского Величества Александра 1-го».

12-го октября последовало открытие семинарии в новом ее устройстве. В полном собрании всей семинарии были прочитаны списки учителей и учеников и наставники вступили в отправление возложенных на них обязанностей, о чем от 16 октября и донесено было Московскому академическому правлению.

Преподавание введенных в семинарию наук началось по конспектам, составленным в комиссии духовных училищ и присланным к началу учения из правления Московской академии. С этими конспектами, согласно академическому предписанию, преподаватели должны были соображаться в своих уроках в продолжение первого учебного курса. Чтобы познакомиться с объемом, в каком должны были преподаваться введенные в семинарию науки, и видеть цель, какую предположило духовное начальство при изучении каждой из них, мы сделаем здесь краткое извлечение из присланных академическим правлением конспектов.

1) В конспекте наук богословских цель и размер богословского образования в семинарии объясняется так: «Духовная семинария приготовляет не только студентов для академии, но и пастырей для церкви, которые должны быть наставниками вверяемых им христиан. Посему круг богословского учения должен быть такой, чтобы оканчивающие его без затруднения могли приступать к высшему образованию с пособием руководителей и сами себя усовершать в том, к чему открыты им пути и чего потребует их состояние». Согласно с этой целью, наставник богословия в течение двухлетнего курса должен был преподать: а) Богословие изъяснительное (Герменевтику) по руководству Rambachii institutions Germenevticae (с сокращением) и показать собственный опыт изъяснения на одну какую-либо книгу ветхого, или нового завета – преимущественно на одно из посланий апостола Павла. б) Богословие созерцательное, или догматическое по руководству которого либо из следующих: Theophylacti, Sylvestri, Hiacinthii Karpinsky, Irinaei Falcowsky. Ближайшими пособиями при этом указываются Institutiones Theologiae dogmaticae Buddei, Theophani Procopowits и пр.; в изъяснении некоторых догматов отцы церкви: Афанасий, Кирилл Иерусалимский, Григорий Назианзин, Иларий Пиктавийский, – и новейший образец: Православное исповедание Петра Могилы; в) Богословие нравственное по руководству: Theophilacti doctrina de agendis. После этой книги должна быть прочитана книга о должностях пресвитеров приходских; г) Археологию, руководство по которой должен был написать сам наставник. Пособиями для него по этой науке указаны: Antiquitates ecclesiasticae Binghami, Symeonis Thessalonicensis commentaries de divino templo, Новая скрижаль Вениамина, изъяснение на литургию Дмитриевского; д) Наконец, чтение св. писания с помощью руководства к чтению св. писания Амвросия. «Учащиеся, сказано в конспекте, – читают сами собой писание, как единственный и существенный источник всякого ведения и всех истин. Профессор не столько изъясняет, сколько требует от учеников отчета всех книг писания».

2) Наставник церковной истории в течение курса должен был прочитать церковную историю ветхого и нового завета; в последнюю должна была войти история всех частных церквей до самого последнего времени, а также и история церкви Российской. Пособиями при преподавании церковной истории указаны из древних, после св. писания, – Иосиф Флавий, Евсевий, Сократ, Созомен, Феодорит, Евагрий и некоторые другие историки частых церквей, из новых летописи Иакова, Уссерия, Барония и общества Магдебургского, исторические сочинения Флери, Наталиса, Спангейма, Буддея и Кальмета; для истории Российской церкви история преосвященного Платона и летописи. В конспекте, при преподавании церковно-исторических уроков рекомендуется «держаться наиболее начертания истории и древностей церковных, преподанного чрез письменные уроки в первый академический курс».

3) Философские науки, по указанию конспекта, должны раскрыть рассудок в учащихся и возвести их до того, чтобы они мыслили постоянно и основательно. Вследствие этого наставником философии должны быть преподаны следующие предметы: а) Philosophia unstrumentalis – Посредствующая философия, или логика; б) Philosophia universalis – Всеобщая философия, или оптология; в) Cosmologia – Мирословие; г) Pneumatologia – Духословие; д) Theologia naturalis – Естественное богословие; е) Philosophia practica – Деятельная философия и ж) Философская история. Для философии во всех ее частях руководством указывалась, за неимением лучшей, книга: Elementa philosophiae Baumeisteri, или его же Philosophia demonstrative с тем однако, чтобы наставник а) открывая недостатки автора, восполнял их ясными и основательными замечаниями; b) разбросанные положения автора приводил в порядок систематический с) изыскивал вернейшие доказательства на те положения, которые слабо, или и совсем не доказаны и проч. Для философской истории рекомендовались, как более близкие и удобные в семинариях: Heineccii Historia philosophica, Buddei analecta Historiae Philosophiae и Gentzkennii Historia Philosophica – с тем однако, чтобы при этом делаемы были дополнения из Бруккера, Станлея и Дежерандо.

4) Наставник математики должен был преподать в течение курса: а) основания Универсальной арифметики, или алгебры, б) основания геометрии, в) приложение алгебры к геометрии, или плоскую тригонометрию, г) основания дифференциального и интегрального исчисления, д) основания механики, е) математическую географию, ж) пасхалию и з) основания умозрительной и опытной физики. Руководствами при изучении математики указаны: математика Фусса, Руководство к механике и Руководство к математической географии, изданное для народных училищ, Физика Шрадера. Пособиями для самих наставников рекомендованы: Cours des matematiques par Lacroix, Универсальная арифметика Эйлера, сочинения и переводы Гурьева, Traite elementaire de Phisique par Haiy и проч.

5) Наставник словесности в течение курса должен был преподать риторику Бургия и поэзию (в общих чертах, без особенных подробностей), также теорию церковного красноречия. Относительно преподавания словесных наук в конспекте даются такие наставления: «Основная цель класса словесных наук в семинарии познается из того места, которое занимает она в учебном ее курсе. Поскольку преподавание их должно предшествовать наукам философским и богословским, то и должны оные служить к сим как-бы приготовлением и способствовать развитию естественной способности мыслить и изъясняться. Из сего явствует, что наставление в словесности прозаической и притом российской и латинской совокупно, так как и та и другая нужна для высших классов, долженствует как во времени, так и во внимании наставника иметь первенство пред словесностью стихотворной, которая в отношении к первой должна составлять науку вспомогательную. Начинать сие преподавание теорией красноречия значило бы возлагать н учеников иго, которого понести они еще не могут. Нужно избрать для них такого руководителя, который вел бы их к познанию оной естественным и к предварительным их познаниям примененным образом, переходя с ними от простого сочетания слов и понятий к более сложному совокуплению мыслей и рассуждений. Начальные основания риторики Бургия, давно уже введенные в употребление в духовных училищах, для сего способны; посему и должны он и в семинариях по классу словесности оставаться классической книгой. По классу поэзии довольно будет показать ученикам механизм российского и латинского стихотворства и кратко отличительными чертами описать важность и употребительнейшие роды его, каковы суть: поэзия эпическая, дидактическая, лирическая и драматическая. Выбор классической книги предоставляется семинарскому правлению.

При изъяснении употребления красноречия в различных родах сочинений дать особенные наставления о красноречии церковном. Ближайшим пособием для первоначальных уроков красноречия служить могут риторика Рижского, или Ломоносова и Руководство к церковному красноречию; потом советниками обучающего должны быть Цицерон в книге de Oratore, Квинтиллиан, Роллень в способе обучать словесным наукам, Бате, Блер, Кондильяк.

Из творений мужей, отличавшихся на поприще словесной российской и латинской, наставник должен избрать места, какие он сочтет лучшими, и делать им правильный и строгий разбор, с показанием плана сочинения, правил, которые в нем соблюдены, или пренебрежены, и причин пренебрежения сего. В числе сих избранных и разбираемых мест должны быть включены некоторые проповеди. Один день в неделю может быть постоянно употребляем на сии упражнения. Сверх того можно давать беспорядочное сочинение для приведения его в лучший вид, или прозу для переложения в стихи….

Чтение самими учениками известных авторов с одобрения учителя и замечание лучших мест также должно быть непрерывно и сопровождаемо срочными отчетами. Желательно, чтобы ученики на сии места делали некоторые собственные замечания, кои должны быть повторяемы учителем, и чрез то привыкли бы к здравой критике. Латинские писатели, особенно достойные быть одобрены для класса словесности, суть: Цицерон, особливо его философские творения, Ливий, Плиний младший, Тацит, Лактанций. Последний должен быть уважен не только, как счастливый подражатель Цицерона, но и как писатель христианский. Авторы Российские из духовных: св. Димитрий Ростовский, Феофан Прокопович, Гедеон, Анастасий, Платон, Амвросий, – из светских Ломоносов, Херасков, Державин».

6) Наставник всеобщей истории должен был преподать в течение курса как древнюю, так и новую, а равно и русскую историю до последних времен. «При преподавании истории, – сказано в конспекте, – не нужно представлять ни полного списка всех народов и царств, в различные времена существовавших, ни подробного повествования о всех происшествиях мира, но 1) из бесчисленного множества народов и царств, коих память сохранили нам летописи, довольно избрать и описать только те народы и царства, кои известны по своим влияниям, ежели не на весь человеческий род, то по крайней мере на значительную часть оного, т.е. народы и царства знаменитые или воинственностью, или просвещением (принимая слово сие в обширнейшем знаменовании), и особенно совокупившие в себе и то и другое, 2) должно повествовать о происшествиях великих и достопамятных по своим последствиям, произведшим важные перемены в мире политическом, или нравственном, о происшествиях, показующих явные следы промысла Божия в человеческом роде. Метод преподавания должен быть синхронистический по руководству: Сокращение всеобщей истории Шрекка. Российская же история – по краткой российской истории, изданной для народных училищ. Пособия для всеобщей истории Роллень, Шлецер и, при благоразумной критике, Аббат Милот; для российской истории – Нестор, Татищев, Щербатов, Нехачин».

Впрочем, по указанию конспектов, ученики не должны были ограничиваться одними классными занятиями; с ними соединялись еще домашние упражнения. К домашним упражнениям учеников богословия отнесены: чтение книг и сочинения. Последние должны были состоять: а) из кратких рассуждений на предметы, к урокам прикосновенные, б) из поучений на воскресные и праздничные дни, коих каждый ученик должен был написать одно в два месяца и в) пространных рассуждений, коих предмет и расположение предварительно назначался о одобрялся профессором и коих положено было по два в год.

Для домашних упражнений учеников философии также назначались чтение книг и сочинения. Сочинения должны были состоять: а) из кратких рассуждений на преподаваемые предметы, б) критики на целое отделение, или главу какой-либо части наук философских и в) пространных рассуждений на предмет избранный, или одобренный профессором. Краткие рассуждения полагались по одному каждую неделю, – пространных в год по два и более.

Ученики словесности должны были заниматься дома сочинениями краткими и пространными. Краткие сочинения назначались по два и по три раза в неделю, более пространные – однажды в неделю непременно. Сверх того каждый ученик словесности в последний год курса должен был обработать две или три речи. Писать сочинение должны были на российском и латинском языке попеременно.

В таком виде была поставлена учебная часть. По отношению к нравственной части нравственное воспитание и нравственный надзор за учениками возложены были главным образом на инспектора. Несмотря однако на то, что число учеников, оставшихся в преобразованной семинарии, было сравнительно не велико, инспектор тотчас же по вступлении в должность просил у семинарского правления себе помощника, каковым и определен был, назначенный старшим над всеми учениками, ученик высшего отделения Сергей Дьяконов, получивший особую инструкцию для прохождения своей должности. Не прошло, впрочем, и месяца, как оказалось нужда определить и других старших для надзора за учениками как в классе, так и вне класса. Старшими назначены были – над учениками богословия из учеников же богословия, над философами философы, над учениками словесности ученики же словесности. Всем этим старшим даны были особые инструкции.

Экономическая часть также во многом была преобразована. Так вместо прежнего комиссара определен был эконом, на которого и возложено было заведывание всей семинарской экономией, и который вместе с тем состоял и членом правления. Но главная и особенно благодетельная перемена в этом отношении состояла в том, что положены были определенные оклады по всем статьям семинарских расходов и все оклады увеличены. Так вообще на содержание одной семинарии без училищ вместо прежних 5000 руб. ассигновано было 17,000 руб. в год. Вместо прежнего скудного и неопределенного жалованья учителям положены определенные оклады: ректору и учителю богословия – ректорских 800 руб. и учительских 600 руб., инспектору – инспекторских 300 рублей и учительских 600 руб., наставникам – учительских каждому по 600 руб., эконому 300 рублей, секретарю правления 250 рублей, библиотекарю 150 руб., заведывающему семинарской больницей врачу 300 руб.⁷⁹. Кроме того, Комиссия духовных училищ изыскала и еще пособие в содержании наставникам семинарии, именно она положила: 1) Начальствующие и учащие в семинарии, не соединяющие с училищной службой другой должности, или же и при других должностях для устройства училища долженствующие быть при нем безотлучно, имеют право на жительство в училищном доме. 2) Те из начальствующих и учащих, которые имеют жительство в училищном доме, пользуются и отоплением. 3) Если кто их учащих имеет жительство вне семинарского дома по другому месту службы, или имев в оном помещение, по собственной воле и личным видам оставит оное; то семинарское правление не обязывается выдавать ему квартирных денег, а отопление может доставлять, смотря по истинной нужде сего лица и по способам, какие оно на то иметь будет и сие сделать с утверждения епархиального преосвященного, 4) Если же учащий будет иметь жительство вне семинарии за тем токмо, что в училищном доме нет никакого для него помещения; то семинарское правление представляет о том академическому с мнением, сколько, по местным обстоятельствам, нужно назначить сему лицу квартирных денег.

Пермское семинарское правление, рассуждая об этих положениях Комиссии духовных училищ, нашло, что никто из начальствующих и учащих Пермской семинарии не может иметь казенной квартиры за недостатком таковых в семинарском доме⁸⁰. Ибо в трех деревянных флигелях, принадлежавших семинарии, могли поместиться только правление с канцелярией и архивом, учебные семинарские классы, кои составляли вместе и жилые комнаты для казеннокоштных учеников, классы новооткрываемых уездного и приходского училищ, предназначенные вместе и для помещения казеннокоштных учеников училищ, столовая, кухня и больница, более же никакого свободного помещения не оказалось. Вследствие этого семинарское правление потребовало от каждого из начальствующих и учащих письменного показания, кто из них находит возможным иметь частные квартиры без требования квартирных денег, и кто признает надобным для себя назначение квартирных денег и в каком именно, по соображению и местным обстоятельствам, количестве.

Ректор архимандрит Афанасий и инспектор игумен Иннокентий на это объяснили, что по неимению казенной квартиры они живут в частных домах, но в квартирных деньгах нужды не имеют, ибо намерены нанимать квартиру на счет управляемых ими монастырей Верхотурского и Соликамского. Прочие наставники Остроумов, Бенедиктов, Покровский и Матвеев заявили, что они имеют нужду в квартирном пособии и просили на этот предмет первые трое по 150 руб. в год, последний, как человек семейный, 180 руб. Академическое правление, вследствие представления о сем семинарского, разрешило выдавать всем четырем квартирное пособие в количестве 150 руб. в год.

Наконец и на содержание казеннокоштных воспитанников семинарии положен был определенный и очень достаточный оклад: число казеннокоштных воспитанников в Пермской семинарии определено было во 100 человек и на содержание каждого воспитанника назначено по 100 руб. в год. А так как на первых порах по малу числу учеников семинарии и число казеннокоштных воспитанников едва простиралось до 62, то отсюда образовались остатки, которые, как увидим впоследствии, составили очень значительную сумму.

Вместе с преобразованием семинарии по новому уставу открыты были, в следствие постановления Комиссии духовных училищ, Пермские уездное и приходское училища и преобразовано училище Далматовское.

16 и 21 октября новообразованное семинарское правление рассуждало о назначении начальствующих и учащих в Пермское и Далматовское уездные училища и по рассуждении докладывало преосвященному, что оно, по соображению со справкой из клировых священноцерковнослужительских ведомостей за 1818 г., – сколько по хорошему поведению жизни, исправности в прохождении должностей, столько по достаточным сведениям в учебных училищных предметах, признает достойными определить следующих лиц: в Пермское уездное училище: в должность ректора кафедрального собора протоиерея Димитрия Квашнина, учителями: в высшее отделение Ипполита Капустина⁸¹ и Павла Бурова, в низшее отделение диакона Савву Пьянкова и Матфея Серебреникова; в Далматовское уездное училище: смотрителем протоиерея Григория Плотникова⁸², учителями: в высшее отделение – его же протоиерея Плотникова и студента богословия Василья Максимова, в низшее отделение священников Александра Попова и Григория Плотникова⁸³. Это представление семинарского правления было утверждено преосвященным.

В высшее отделение Пермского уездного училища поступили: 1 ученик из класса поэзии, 24 из синтаксимы (7 человек из этого класса, по прошениям, перемещены были в Далматовское училище) и 15 из грамматического класса (трое перемещены в Далматовское училище) – всего 40 человек; в низшее отделение поступили из грамматического класса 10 человек и из информаторического 40 (двое перемещены в Далматовское училище) всего 50 человек.

В высшее отделение Далматовского училища поступило из Пермского синтаксического класса 7 учеников, из Пермского же грамматического класса 3 ученика, из Далматовского грамматического класса 37 учеников и из информаторического 23 ученика – всего 70 человек; в низшее отделение из Пермского информаторического класса 2 ученика и из Далматовского информаторического класса 56 учеников, всего 58 человек.

Для открытия приходских училищ в Перми и Далматове семинарским правлением составлены были списки священноцерковнослужительских детей, проживающих в домах родителей и отосланы в консисторию с просьбой выслать значащихся в этих списках мальчиков – ведомства Соликамского, Чердынского и Кунгурского духовных правлений в Пермское училище, а Екатеринбургского, Верхотурского, Шадринского, Камышловского и Ирбитского духовных правлений в Далматовское училище непременно к 1-му декабря 1818 г. Приходские училища были открыты: в Перми в декабре 1818 г., а в Далматове – в январе следующего года⁸⁴.

Семинарское правление, образованное по новому уставу, (из ректора, инспектора и эконома), должно было принять все дела и управление от прежнего управления. Прием этот кончился однако не так скоро, как бы следовало, и не обошелся без хлопот, по запутанности дел в прежнем правлении, о которой мы говорили еще и прежде. Уже 11 ноября 1818 г. новое семинарское правление представляло преосвященному, что оно за всеми многократными настояниями своими не может по настоящее время получить в свое распоряжение от бывших членов правления приходорасходных книг о семинарских суммах с надлежащими при них документами, ни сумм самых по тем книгам, ни описей книгам, составляющим семинарскую библиотеку, и тем классическим учебным книгам, кои выписаны для распродажи учителям и ученикам семинарии, ни самых библиотечных и продажных книг по описям, ни описей письменным делам, составляющим архив семинарского правления, с письменными оными делами; ни описей казенных семинарских зданий и казенного семинарского имущества, ни самых этих зданий и имущества по оным. При этом семинарское правление просило, чтобы преосвященный своей архипастырской властью оказал содействие к побуждению старых членов правления сдать новым все вышеописанное. Преосвященный, по этому представлению, назначил посредниками при сдаче присутствующего консистории протоиерея Прокопия Кашина и священника кафедрального собора Иоанна Матвеева.

Не ранее 19 апреля 1819 г. бывшие члены семинарского правления архимандрит Иероним и игумен Иннокентий представили новому правлению состоявшие в их заведывании семинарские суммы, книги, архивы и проч. с документами. Но новое правление нашло, – что А) отчет о денежной сумме недостаточен, ибо 1) он сделан на за все годы со времени бывшей в семинарии комиссии, но только за 1817 год; 2) суммы штатная и неокладная не разделены в нем; 3) в представленных приходорасходных книгах показан приход только штатной суммы, а неокладной нет, – посему и нельзя судить, в том ли она должна быть количестве, в каком представлена; 4) нет выписки о сумме, розданной в долг частным лицам яко бы по резолюциям его преосвященства, равно и копий с самых этих резолюций. Б) В описи имущества не показано, когда какие вещи куплены, повреждены, или утрачены и кем, и самая опись не скреплена. В) Взыскание денег за книги, розданные в долг бывшим письмоводителем Юшковым, семинарское правление принять на себя не может, а это взыскание должны были произвести сами архимандрит Иероним и игумен Иннокентий, ибо они по собственному произволению представили Юшкову распоряжаться таким образом. Точно также правление не может принять на себя взыскания недоимочных денег с бывших письмоводителей Удинцева и Лодыжникова за распроданные ими книги, так как раздача ими в долг и растрата книг лежит на ответственности прежних членов правления, которые ее допустили. Д) Как при сдаче библиотеки также не оказалось некоторых книг, то представить бывшим членам правления принять действительнейшие меры к собранию чрез бывшего библиотекаря протоиерея Квашнина тех книг, которые при сдаче библиотеки учителю Бенедиктову не оказались на лицо, и по собрании при реестре представить их в правление семинарии. По всем сим соображениям находя сделанный правлению семинарии о. архимандритом Иеронимом и о. игуменом Иннокентием отчет от 26 апреля 1819 г. в денежной казенной семинарской сумме, в казенном семинарском имуществе, в продажных и библиотечных книгах и в прочих частях состоявшего в их заведывании правления семинарии, за бывшее до преобразование семинарии время, неудовлетворительным, правление положило предоставить о. архимандриту Иерониму и о. игумену Иннокентию привести отчет в надлежащий порядок и находящийся доселе в их распоряжении принадлежности семинарии, при надлежащих письменных актах, сдать правлению семинарии.

Вследствие этих замечаний дело сдачи семинарии со стороны членов прежнего правления еще более затруднялось, так что в июне 1819 года семинарское правление доносило академическому, что прежними членами правления, за всеми бывшими о том распоряжениями в последний четверти 1818 г. и в минувшие месяцы 1819 г. и по настоящее время не учинена полная и в надлежащем порядке сдача семинарской библиотеки, принадлежащих к библиотеки математических и физических инструментов, архива письменных дел семинарского правления, и вещей, составляющих казенное семинарское имущество.

Поскольку же такое положение дела, по которому семинария в течение почти целого года, не находилась в полном заведывании тех, коим оную выдать надлежало, не могло продолжаться долго без крайнего ущерба семинарскому порядку, то, конечно, для избежания вредных последствий такого беспорядка, члены нового семинарского правления решились наконец принять от старых членов все, подлежавшее их управлению, не требуя уже той строгой отчетности, которую заявили прежде. В августе 1819 г. семинарское правление постановило: 1) принять представленную ему прежними членами сумму штатную и не штатную за действительный остаток от прежних лет и удовольствоваться отчетом в этой сумме, представленным архимандритом Иеронимом и игуменом Иннокентием. 2) Взыскание некоторых денег, которые будучи розданы в долг, не были возвращены в семинарскую сумму, – новому правлению принять на себя. 3) Опись семинарскому имуществу, пересоставленную архимандритом Иеронимом и игуменом Иннокентием также принять. 4) Так как архимандрит Иероним и игумен Иннокентий представили в правление 438 р. 5 к., взысканных ими за книги, то взыскание прочих книг, взятых, или купленных из семинарской библиотеки, но не возвращенных, или неоплаченных, а равно взыске за растраченные книги с прежнего письмоводителя Лодыжникова – новому правлению принять на себя. 5) Физические и математические инструменты принять в том виде и по той описи, в каком и по какой они представлены прежними членами правления, не требуя от них дальнейших объяснений. 6) Относительно неоказавшихся при сдаче фундаментальной библиотеки многих книг отнестись в консисторию, дабы благоволила отобрать от бывшего библиотекаря протоиерея Квашнина объяснение о всем, касающемся этого дела⁸⁵.

Обращаемся теперь к истории преобразованной семинарии. Известно, что в 1840 г. снова последовало преобразование семинарии, хотя и не такое коренное, какое было в 1818 г., но все же имевшее очень важное влияние на постановку особенно учебной части. Это, а равно и желание изложить события несколько раздельнее побуждает нас разделить настоящую историю на два отдела, – первый будет простираться до преобразования, бывшего в 1840 г., последний от этого года до времен позднейших. За тем в изложении своего труда мы будем следовать тому же порядку, какой был соблюдаем в истории семинарии до преобразования 1818 г., т.е. сначала будем говорить об учебной части, за тем о нравственной, а потом об экономической.