«Емецкого волока Благовещенская убогая пустыня»

(архангельской губернии)

Е. Барсов в своем «Алфавитном указателе монастырей олонецкой епархии»⁵⁵ помножал одну и ту же обитель на две и даже на три, наприм. Спасо-Каргопольский монастырь и – Строкина пустыня, Аглимозерская и – Наглимозерская, Челменская – Челмогорская и Челмозерская... и, повторяя ошибки «Истории российской иерархии», клал для счета и те пустыни, в существование которых сам не верил – например «Казаринову...» Между тем опустил такие обители, которые действительно прежде существовали в каргопольском и олонецком уездах, когда-то занимавших пространство более всей нынешней олонецкой губернии, – каковы: Нятина, Сыринская, Емецкая – Благовещенская и проч. – Конечно спасибо ему и за то, что он... или вернее благодаря просвещенному вниманию архиепископа Аркадия, по слову которого со всех концов епархии стекались к рукам Барсова все сведения, почти все памятники древности, которые и повывел он на свет Божий... Наше дело – исправлять ошибки первых наших тружеников...

Несомненно то, что Емецкого волока Благовещенская пустынь в XVII и XVIII веке находилась в «каргопольском уезде»⁵⁶; теперь ее должно искать в архангельской губ., если только от нея что-нибудь осталось...

Как основатель, так и время основания этой обители неизвестны.

В большом синодике Александро-Ошевенского монастыря (каргопольскаго уезда) читаем «написанные имена начальников пустыням и монастырем каргопольского уезду»:

«Инока Кирилла (челменского), священноинока Кирилла (сыренского); инока Серапиона, инока Никодима (кожеозерских); инока Диодора (юрьегорского), священно-инока Полиевкта (кодлозерского); священно-игумена Пахомия (кенского), инока Вассиана (строкинского или спасозерского), инока Ионы (волосатаго, положившаго начало «пустыни», что теперь Успенский женский монастырь в Каргополе); Афанасия, Алексия, священно¬инока Иоасафа; инока Tapaсия (елгомского), инока Елеазара (анзерскаго), инока Тимофея (наглимозерскаго); схимника инока Евфимия, священно-инока Исакия, схимника иеромонаха Михаила, иеродиакона Кирилла, инока Евфросина, инока Иоасафа, инока Корнилия, иноки (ни) Евгении» (не веретьевской-ли? Итого 23).

Но кто из них был основателем «Емецкого волока, Благовещенские пустыни» – прямо указать нет никакой возможности. Основателей же известных нам 11 монастырей мы означили в скобках.

Однако в 7070–1562 году пустынь эта уже существовала, ибо была записана в Сотной книге Никиты Яхонтова: «А... пашня – говорится в грамоте Благовещенской обители – под монастырем в денежных доходах обелена, по Сотной книге Микиты Яхонтова с товарищи, в 70 году»⁵⁷. Следовательно монастырь этот относительно древний, особенно в сравнении с Кодлозерской, Хергозерскою, Юрьегорской и другими молодыми обителями нашего севера!..

В 1584–1598 гг. он уже делается владельцем царской жалованной грамоты: «Была де у них, – рассказывали емецкие старцы, – блаженные памяти Государя Царя и Великого Князя Федора Ивановича всеа Руссии жаловальная грамота. А по той грамоте велено им владеть землею и всякими угодьи и промыслы вверх по Онеге реке до речки до Пяленги на четыре версты, а вниз до Каркуса порога на пять верст (всего на 9 верст в одну сторону...), да в Емце реке до мосту, ниже Оленья броду на версту. Да по той же грамоте Новгородского Митрополита десятильником к ним в пустыню въезжати, и кормов и подвод с них имать, и никаких обид им чинить – не велено»⁵⁸.

Затем в 7123–1615 г. монастырь попал в «приправочную книгу письма Семена Языкова, да подъячего Семена Осокина»⁵⁹, описывавших земли...

Наконец подвергся и разорению Литвы, как надо полагать в 1619 году: «И в разоренье-де, – сказывали монахи, – Литовские люди в той их пустыне старцев посекли, а жалованную грамоту сожгли...»⁶⁰.

Но сожгли-ли еще что (кроме грамоты), чернецы не говорят; церковь же, вероятно, была пощажена врагами, ибо через 2–3 года после «разоренья», едва-ли мог построить ее единственный тогда монах Осия⁶¹, тем более, что окольным крестьянам тогда было не до того, чтоб церкви строить.

Вот в каком состоянии описывается эта обитель в 1621– 22 гг., т. е. спустя 2–3 года после «разоренья».

В новгородской четверти, в каргопольских писцевых книгах письма Ивана Воейкова да дьяка Третьяка Копнина, 129, и 130 году, написано: «В каргопольском уезде, в тур-часовском стану, на Онеге реке, на Емецком волоку, монастырек убогий, Благовещенский; а в нем церков Благовещения Пречистые Богородицы древяна, стоит без пения, и церковного строенья нет ничего. А в том монастыре живет в келье старец Осей. – Пашни паханые худые земли около монастыря осмина, да перелогом три четверти в поле, а в дву потомуж; в живущем пол-пол-пол-четверть выти, впусте полчетверти и полполчетверти выти, сена на живущее и на пусто, против Каркуса по горе 15 копен; да того ж монастыря пустошь Гора, а в ней место дворовое: пашни – перелогом худые земли осмина, да лесом поросло 7 четвертей в поле, а в дву – потому ж; в пусте подвыти и пол-пол- пол-четверть выти; сена нет; обоего – пашни паханые и перелогом 12 четей; в живущем пол-пол-пол-четверти выти, впусте пол выти и пол четверти и пол-пол-четверти и пол- пол-пол-четверти выти; сена 15 копен»⁶².

Кроме того емецким монахам принадлежали земли и вдали от их Благовещенской пустыни. Вот что читаем об этом в той же писцовой книге: «Волость Шелекса на речке на Емце, и на Шелексе, и на Истове озере, а в ней... деревня Скомороховская пуста, а в ней два двора пусты Максимка Сергеева, да Иванка Терентьева: пашни перелогом оброчные худые земли, – что дано ново на оброк Благовещенского монастыря, что на Емецком волоку, старцу Осею з братьею, – 5 четей в поле, а в дву потому ж, в оброке четь и пол-пол-чети выти. Сена 11 копен с полу копною. А оброку им с тое пустотные земли платить по шти алтын по 4 деньги на год, да пошлин 2 деньги»⁶³.

В писцовой же книге 7156–1648 г. «при оной пустыни и деревни Скомороховской (принадлежавшей монастырю) было написано пашенной земли» почему-то только «5 четвертей с осминою; сена при пустыни и в деревни на пусто и на жило 26 копен с полу копною»⁶⁴.

Последствием литовского разорения описываемой обители и сожжения ее жалованной грамоты было то, что монахи, не имея письменных данных на владеемые ими земли, принуждены были подвергаться обидам от соседних крестьян, которые не опускали случая самовольно пользоваться монастырскими угодьями... в течение более чем двадцати лет... Так же и митрополичьи десятильники, пользуясь неимением в пустыни льготной грамоты, «налоги чинили великие», что не могло не отозваться на экономическом состоянии обители. Такой порядок вещей вынудил настоятеля пустыни – «чернаго попа Кирилла» в 1648 г. обратиться с просьбою к царю Алексею.

«И ныне били нам челом», – говорилось в грамоте «от Царя и Великаго князя Аленксея Михайловича всеа Руссии», посланной «в Каргополь, воеводе Василию Ивановичу Жукову», – «били нам челом Каргопольскаго уезда, с Емецкаго волока, Благовещенские убогие пустыни черной поп Кирило с братьею. Была де у них блаженные памяти Государя Царя и Великаго Князя Федора Ивановича всеа Руссии жалованная грамота, а по той грамоте велено им владеть землею и всякими угодьи и промыслы, вверх по Онеге реке до речки до Пяленги на четыре версты, а вниз до Каркуса порога на пять верст, да в Емце реке до мосту ниже Оленья броду на версту, да по той же де грамоте Новгородскаго Митрополита десятильником к ним в пустыню въезжати, и кормов и подвод с них имать, и никаких обид им чинить не велено. И в разоренье де, Литовские люди в той их пустыни старцев посекли; а жалованную грамоту сожгли: и после того де Пабережские, и Марковские и Шелековские крестьяне их старцев обижают, через мосты их, наймуяся у Каргопольцов – торговых людей, возят многие товары и те их мосты лошадми разбивают, а мостить не помогают; да те ж де крестьяне их монастырскую пашню пашут и вновь росчищают, и сенные покосы косят, а в достальных их пашнях хлеб и сенные покосы травят скотом, и на Озерах, и на реках – на их промыслах рыбу ловят, и многими угодьи владеют насильством и их, старцов бьют, и всякое насильство чинят. А Новгородского митрополита десятильники к ним приезжают, и кормы и подводы с них емлют многие, и поминки правят, и налоги чинят великие: и от того де они стали раззорены, и обнищали, и задолжали великими долги, – погибают до конца. А наши грамоты у них нет – борониться нечем. И нам бы их пожаловать, велети б им дать нашу грамоту, чтоб крестьяне у них пашни и сенных покосов насильством не отнимали и мостов мостить пособляли; а десятильники б к ним в пустыню не въезжали, и кормов и подвод у них не имали, и поминкой на них не правили, и никаких налогов не чинили. И мы – продолжает Царь – Каргопольского уезда, Емецкого Волока, Благовещенские убогие пустыни чернаго попа Кирилла с братьею пожаловали: велели им дать нашу оберегательную грамоту: И как в тебе ся наша грамота придет и ты б тое Благовещенские убогие пустыни черного попа Кирилла с братьею оберегал: Каргопольского уезда Пабережским и Марковским и Шелековским крестьяном никакой обиды и насильства им в пашне и в угодьях и, ни в чем – чинить не велел, и мосты им велел помогать (мостить). А Новгородского Митрополита десятильником в тое пустыню въезжать бы еси не велел, чтоб старцом от них никакие налоги не было. А прочет сю нашу грамоту, велел с нее списать список, да тот список оставить в нашей казне, в Съезжей Избе, а сю грамоту нашу отдать Благовещенские убогие пустыни Черному Попу Кириллу с братьею. Писан на Москве, лета 7156, июня в 31 день» (подпись: «Диак Микифор Демидов. Справил Степанко Лялин»)⁶⁵.

Грамота эта впоследствии подтверждена младшими сыновьями Царя Алексея в 1685 году так: «Лета 7193, февраля в 18 день, Великие Государи, Цари и Великие Князи Иван Алексеевич, Петр Алексеевич, всеа Великия и Малыя и Белыя России Самодержцы, слушав сей грамоты отца своего – великих Государей, блаженныя и вечные памяти достойного Великаго Государя, Царя и Великаго Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, велели на ней подписати свое Государское повеление, что быти во всем потому, как в сей грамоте написано, кроме тех статей, которыя их Государскими новыми указы и новоуказными статьями отставлены. Диак Иван Волков»⁶⁶.

Здесь исторический занавес «убогой пустыни» на несколько десятилетий опускается!.. И мы, узнав из приведенной грамоты только двух ея настоятелей – Осию и Кирилла, затем, в течение целых почти 90 лет не знаем ни одного настоятеля, не говоря уже о числе монашествующих.

В 1702 году приписывается к каргопольскому Спасскому монастырю пустынь «Касьянова, – Касьянов волочек»⁶⁷; под этим же именем значится она и «в половной записи» названного монастыря 1707 г.⁶⁸. – Не «Емецкаго» ли «волока, Благовещенская пустынь» и здесь так названа? Тем более, что «Касьяновой пустыни» ни в каких бумагах Спасского монастыря более не упоминается, да таковой не значится и в «Указателе» Е. Барсова, а хотя в «Истории российской иерархии» (ч. IV, стр. 830) и упоминается, но во 1-х с именем «Благовещенской» же («Благовещенская на Касьянове Волочке, мужеск.), во 2-х приписною к Крестному монастырю (когда'приписана?»), тогда как нам хорошо известно, что эта «История» не редко описывает одну и туже обитель под двумя и даже тремя названиями, в разных местах... в указе «Каргопольской, разбора цервовников и их детей, экспедиции», от 20 ноября 1755 года, и современной ему ведомости, также упоминается «Касьянов волочек» в числе приписных к Спасскому монастырю пустынь, что определяется в него «Шалекушской вол., церкви Сретения Господня поп Михайло Гаврилов»; за то вовсе не упоминается Ямецкая пустынь, которая в названном году уже состояла приписною за названным монастырем. О приписке описываемой пустыни в первой четверти XVIII века к Спасскому монастырю упоминается в – так сказать – формуле казначея Спасского монастыря монаха Киприяна за 1733 г. «От пострижения мне, – говорит казначей, – Каргопольскаго уезда, Ямецкаго волока, в Благовещенской пуст. 15, от пребывания в Каргопольском Спасском монастыре 8 лет. А в Спасской монастырь из той Благовещенской пуст. переведен в прошлом 724 г. бывшим Архимандритом Иосифом, когда та Благовещенская пустыня была к тому Спасскому монастырю приписана... пострижен я в монашество в 718-м году, тое, Ямецкаго Волока, Благовещенской пуст. Строителем Иеромонахом Павлом», следовательно в 1724 году она состояла тогда уже приписною и в доношении от 26 августа 1725 года «о пятинном хлебном сборе» называется «Емецким Волочком»⁶⁹. Разница только в первом слове: там «Касьянов», здесь «Емецкий», но тут и там – «волочек». В указе от 31 августа 1731 г. – о представлении ведомостей о количестве в монастырях хлеба, – названа «Ямецкаго Волочка, Благовещенской пустыней»⁷⁰, подобно и в ведомости 1741 г. «Ямецкаго волока, Благовещенская пустыня»⁷¹.

Однако такое событие, как приписка Касьяновой или Емецкой пустыни к монастырю ни чего до нас не сохранило... Половная же запись ничего не разъясняет – ни о зданиях, ни о монашествующих; из нея видно только, что архимандрит подрядил в 1707 г. в Касьянову пустыню половника на 10 лет, что там было хлебопашество, небольшое скотоводство, и что от последнего должен был получаться монастырем очень незначительный доход, в роде коровьего масла⁷² – вот и все!

Все, приписанные к более многолюдным или известным обителям по воле Петра 1-го, в последние годы его царствования, малолюдные монастыри в 1727 г. согласно царскому указу вновь получили самостоятельность, в том числе и Ямецкого волока Благовещенская пустыня, при настоятеле своем строителе иеромонахе Павле⁷³, который упоминается и в 1741 г.⁷⁴

Кроме его, строителя, в 1738 – 1741 гг. жителей было в пустыне: «казначей монах Иона, крылашанин монах Иосиф; бельцов: псаломщик 1, хлебопекарной и повар 1, сторож и келейник 1, скотник и пастух 1, помельщик на мельницах 1, коровница 1; в деревни Скомороховской: поверенной 1, коровник 1, пастух 1, коровница 1»; итого 13 человек; в том числе 3 монашествующих. – Церковь была «1, а в ней престолов 2»: один Благовещению⁷⁵, другой неизвестно кому.

Доход «убогой пустыньки» в 1734 – 1737 гг. простирался от 22 р. 25 к. до 23 р. 52 к. на ассигнации; в 1741 г. показан в 21 р. 67 к. Он проистекал: «от подаяния в кружку проезжих мирских людей, и собранных на храмовые праздники, и от промену восковых свечь» ежегодно от 4 р. 5 к. до 5 р. 27 к.; «с монастырской мельницы за меливо у окольних жителей помельних» денег от 4 р. 1 к. до 12 р. 19 к. (преимущественно около 9 р. и более); «от продажи скота» («рогатаго» и проч., в 1735 г. и «лошади») – от 6 р. 90 к. до 8 р. 24 к.; «из продажи покупных от моря сельдей» (в 1734 г. 5 р. 97 к.), в 1737 г. сверх того еще «извозных, в зимнее время, 6 рублев 11 к.»; «от извозу сухим путем клади», в 1734 г. – 82 коп.; «за извоз от подряду у каргопольцов от моря товаров», в 1736 г. – 6 руб. – В 1741 г. доходы «от извозу и продажи сельдей» не показаны; а вместо их почему то выставлены в доход какие-то «взятые, за неимением монастырской казны, на расходы, заимообразно», в 1738–1741 гг. по 3 р. 33 1/3 к.⁷⁶

Расход пустыни простирался в эти годы от 22 р. 25 к. до 23 р. 52 1/2 к.; в 1741 г. – 21 р. 34 к. Он производился на следующие предметы: «в церковныя нужно-потребности: на покупку воску, ладану, вина церковного, муки на просфоры, на кутью меду», ежегодно от 3 р. 36 к. до 5 р. 25 к.; «про пустынной обиход, про братию и трудников соли» 5–6 пуд – от 90 к. до 1 р. 8 к., «рыбы трески 5 пуд. – 80 к.; про пустынный обиход холсту на свитки, и ряднины, на мешки и работникам на рубахи на 1 р. 1 к. – на 2 р. 81 к.; от дела кож и овчин (в 1736 г.) 61 к.; от сеченья и от тески тесу» (1737 г.) 40 к. ; «скотским двум пастухом найму 2 рубли; от починки мельничного пруда издержано работником» (в 1735 г.) 50 к.; работником от сеченья подсек» 50–56 к.; «от покупки железа, и сох и укладу (стали), и от кузла (ковки) топоров и кос, и от поладки сох и мельничных инструментов выходило» от 54 к. до 5 р. 5 к.; «в платеж подушных денег с трех душ, генварской и сентябрьской – обоих половин, 2 р. 10 к.» до 2 р. 70 к.; «да за платежем тех денег выходило от письма подъячим и солдатом 30 коп.». Платили «в Велико-новоградской архиерейской казенной приказ вновь положенный оклад на содержание школ, да за двадесятую часть хлеба деньгами и приказным людем за труды и езду» от 4 р. 45 к. до 10 р. 11 к. в год. – В 1735 г. «по указу ездил строитель в Новгород для допросу о пострижении монахов, издержал в новгородском разряде подъячим от письма и себе на пищу, и на наем подвод, в обе стороны, – 8 руб. 1 коп.»⁷⁷.

Посев хлеба – ржи, овса, ячменя простирался, как около пустыни, так и в деревне Скомороховской, ежегодно от 6-ти четвертей 6 четвериков (в 1734–1737 гг.) до 7 четвертей 2 четвериков (в 1741 г. показан только в 5 четв.. 4 четверика). Сбор онаго простирался от 25 четв. 3 четвериков до 47 четвертей 3 четвериков (в 1741 г. урожай показан в 67 четвертей 7 2/3 четвериков). Из этого числа ежегодно потреблялось братством, служителями обители «и для странноприятия» от 25 четв. 3 четвериков, будто бы до 40 (!) четвертей (в 1741 г. показано потребленнаго хлеба 42 четверти 2/3 четверика). А число жителей пустыни – что особенно замечательно – в названные годы было одно и тоже! – именно: 13 человек. Между тем в (конце) оффициальной «ведомости» 1741 г. «строитель иеромонах Павел с братиею» «объявляют», что оная ведомость в приходных и расходных прошлых: 738, 739 и 740 годов» записных монастырских книг и, из прочих обстоятельств сочинена самою сущею правдою, без всякой утайки. А ежели в сей ведомости – продолжает строитель – как в приходе и расходе, так и в протчем требуемом, хотя в малом в чем ни есть, явится какая утайка и за то повинны мы – строитель с братиею такова штрафования, каков по указом надлежит, неотменно»⁷⁸. И это заверение настоятель Павел закрепил еще собственноручным подписом за себя и за казначея! – Сенокоса считали будто бы только «26 1/2 копен, – по примеру весом пуд – 53 пуда». – «Земли пашется на монастырь – объяснял строитель в своей ведомости 17З 4/7 годов – только одна половина, а другая половина отдается по всягодно работным людем на себя пахать, которыя живут близ пустыни – из государственных крестьян, для того, что за оною пустынею вотчин – крестьян и бобылей не имеется ни малого числа, – работ обрабливать не кому, а обрабливают они вышеозначенныя оную половину земли, которая на монастырь, пашут и сена ставят и дрова на монастырь, городьбу круг поль и сен городят, и хлеб обжинают и молотят, и всякую работу обрабливают за своим хлебом, и без найму»⁷⁹.

Скота «при пустыни и деревни» содержалось «2 кобылицы престарелых, двое жеребят двулетних, 1 – седетной; дойных коров 8, нетелей 2, подтелков двулетних 10», всего 25 штук⁸⁰.

Таково-то было тогда внутреннее состояние обители!

Но после 1741 г. состав монашествующих Емецкаго волока Благовещенской пустыни изменился; в 1743 г. уже ни иеромонаха, ни настоятеля – не имелось; последний, вероятно, умер. Вот доказательство. – «По указу Св. Правительствующаго Синода члена, великаго господина, преосвящ. Амвросия, Архиепископа Великоновоградского и Великолуцкого, из Каргопольского духовного правления, Каргопольского уезда, Александро-Ошевенского монастыря игумену Афанасию. Сего декабря 13 дня, в поданной к лицу его преосвященства, Каргопольскаго уезда, Устьмошскаго стану, Пабережской волости, государственнаго крестьянина Ив. Исакова, сына Госьина челобитной написано: урождением де он, Госьин, объявленной Пабережской вол. и, при переписи генералитецкой написан в той же волосте и в подушной оклад положен, и подушныя деньги и протчия зборы, по расположению в равенстве со крестьяны платил, бездоимочно. А от рождения ему ныне имеется 62 лета и в прошлом 1727 г. овдовел, и детей, как мужеска, так и женска полу никого не имеет. И по том овдовении, по обещанию ево, жил он, Госьин, того-ж Каргопольскаго уезда, в Ямецкой Благовещенской пустыни, в монастырских в пекарне, и в поварне и в протчих монастырских трудех, по сей 743 г., во всяком у настоятеля и братии послушании, без прекословия. А ныне де он, Госьин, имеет всеусердное и не превратное свое намерение, чтоб ему в той Благовещенской пустыне постричись в монахи, но без указу его преосвященства – за неимением в той пустыни иеромонаха – других монастырей иеромонахи постричь его в монахи имеют опасение. А чтоб ево, Госьина, в монахи постричи тое Ямецкой Благовещенской пуст. от казначея монаха Ионы з братиею просительное письмо, так и от каргопольской воеводской канцелярии о уволении ево для пострижения в монахи, с приобщением з данного ему объявленной пабережской волости от старосты со крестьяны уволительного письма, и что за него, Госьина, как подушныя, так и в протчия зборы деньги платить будут без отменения, копиею промемория с ним, Госьиным, в каргопольское духовное правление прислана, который при том объявил и просил оной Госьин его преосвященство о пострижении его, Госьина, в тое Ямецкую Благовещенскую пустыню по обещанию его, в монахи, учинить по указом ея и-го в-ства и его преосв-ства решение и о том пострижении, к кому надлежит, послать его преосв-ства указ. И сего декабря 13 дня, по его преос-го архиепископа указу и Каргопольскаго духовнаго правления приказанию велено по силе прописанных и духовного регламента пунктов и указов, по поданному от Госьина доношению, с приобщением з данных ему, Госьину, Ямецкой Благовещенской пустыни от казначея з братиею просительного, о пострижении ево, Госьина, в монаха письма и посланной из Каргопольской воеводской канцелярии и что за оного Госьина, как подушныя деньги и протчия зборы платить, пабережской волости, староста со крестьяны обязались писмянно, и оной Госьин от оной канцелярии для пострижения в ту пустыню в монахи отпущен; промемории о пострижении оного Госьина в монахи, в показанную пустыню, по силе св. правил и показанных регламента и указов послать его преосвященнаго архиепископа к тебе – Александро-Ошевенскаго монастыря игумену Афанасию указ немедленно. И по исполнении вышеписанного велеть в духовное правление отрепортовать доношением без всякаго замедления. И игумену Афанасию о вышеписанном учинить по сему его преосвященства указу и Каргопольского духовного правления приказанию, во всем не отменно, и по исполнении вышеписанного в реченное духовное правление отрепортовать доношением в самой скорости, немедленно. Декабря 15 дня 1743 году. Закащик, соборный священник Петр Феодотов».

В 1744 г. жили в ней только 2 монаха Иона и Исакий, оба, при том, безграмотные; вместо строителя иеромонаха Павла управлял обителью вышеупомянутый казначей монах Иона, по крайней мере до 1746 г., если только не дольше. Оставшаяся от Ионы ведомость 1745 г. (в которой упоминается еще «тое ж пустыни псаломщик монах Иосиф») говорит и о том, в каких именно месяцах посещали богомольцы Благовещенскую пустынь, и в каких – нет: «А в генваре, феврале, апреле, – говорится в ней, – в октябре, в ноябре, в декабре месяце сбору в той вышеозначенной пустыни в церковную казну не имелось, для того «что в тех месяце(х) никакова народнаго собрания не бывает». Из этой же «ведомости» видно, что в 1745 г. в месяцах: январе, марте, апреле, сентябре и октябре израсходована «на церковныя потребы: на покупку воску, и свечь, вина церковнаго, масла деревяннаго, ладану, муки пшеничной, меду и прочаго» на «5 р. 6 к.», следовательно богослужение в церкви отправлялось и без своего иеромонаха, каким нибудь привозимым священником... Выручено в «марте, мае, июне, июле, августе, сентябре» столько же, т. е. 5 р. 6 к.⁸¹

Описываемая пустынь не долго на этот раз пользовалась самостоятельностью: по словам «Истории российской иерархии» она приписывается, – но в котором году – неизвестно, – к Елгомской пустыни⁸², а последняя, в свою очередь, в половине XVIII века, вместе с другими обителями, приписывается к опустевшему каргопольскому Спасскому монастырю⁸³.

Других причин, а также и сведений об особенной отдельной приписке «Емецкого волока» к монастырю мы не нашли, но верно то, что она в 1755–1764 гг. состояла приписною, как это сейчас и увидим.

Крестного монастыря (онежскаго уезда, архангельской губ.) архимандрит Виссарион, заведовавший временно и каргопольским Спасским монастырем с приписными, уезжая в С.-Петербург⁸⁴, распоряжением своим от 5 декабря 1755 г. приказал схимонаху описываемой обители Ионе «быть в тое пустыни для всякаго монастырскаго исправления и присмотру над всеми», т. е. приказал быть управляющим: «И схимонаху Ионы, будучи в тое пустыни всякое монастырское исправление и присмотр над всеми иметь добропорядно, – говорится в приказе, – дабы нигде, ничего, ни кем монастырского в похищении отнюдь не было, и в монастырских угодьях лесов никаковых никто отнюдь бы, без ведома твоего, и без надлежащаго платежа в монастырь – не рубили, а кто будет сильно и своевольно рубить и на таковых иметь вероятную записку, со свидетельством, для представления о том, на каковых своевольников в насильной порубки куда надлежит, и во всем поступать как указы повелевают, неизменно, без всякаго поползновения к неправде»⁸⁵.

Кроме сего келаря схимонаха Ионы в это время упоминаются следующие обитатели пустыни: «Шалекушской волости поп Михайло Гаврилов 58 лет», определенный «на Касьянов Волочек» указом, от 20 ноября 1755 года, «каргопольской, разбора церковников и их детей, экспедиции»; 1756 г. иеромонах Иоасаф, казначеем (впрочем из приходо-расходной книги – 1756 же года – келаря схимонаха Ионы видно, что иеромонаха, тогда не было: на праздник его привозили из другаго монастыря); монахи: Варлаам, Киприан – слеп, болен; монастырские служители и работники: Алексей Алексеев – дьячком, Федор Иванов – хлебником, Семен Алексеев – конюх, Ив. Иванов – коровник, Семион Федоров, Федор Софронов»; всего 11 человек⁸⁶.

Из приходо-расходной впрочем неофициальной книги келаря схимонаха Ионы видно, что доход пустыни 1756 г. был в 2 1/2 раза более дохода, показаннаго за 1741 г., т. е. в 52 р. 16 к., не включая еще в это число остаточных от 1755 г. 3 р. 38 к. Главный источник дохода составляла тогда монастырская мельница: «У мельника Феофана Елисеева – читаем в книжке – принято помельних денег» в разное время 16 р. 17 к.; затем продажа монастырскаго скота дала 14 р. 80 к.; «за монастырскую лошадь – кобылу, шерстью рыжая, принято денег 4 рубли; посторонним людям, ради монастырской необходимой нужды, продана корова, июля дня, взято денег 1 р. 80 к.; продали бычка малаго, взяли 2 р.; продали быков, взяли 7 р. Да продано монастырскаго хлеба – ржи на 4 р.». Оброка»: «Скомороховскаго села у половника у Стефана и Ивана подрядных денег принято 7 рублев с полтиною, да за прежней 755 год 1 1/2 руб. Взяли за постоялое с Петра Иванова рубль». Наконец вклады, подаяние и выручка за свечи принесли 6 р. 66 к.: «Каргополец Ив. Иванов Зажигинской по радению положил в казну (в феврале) 54 к. Маия и июня по 10 число вынято мирскаго подаяния из ящика денег рубль 62 к. Ехал (каргопольский) воевода Николай Иванович, положил в казну богораденьем рубль; Петр Бонин (его подъячий) порадел рубль. Вынял из ящика рубль; вычитали из ящика 1 р. 50 к.»

Также и расход тогда был очень велик; он даже превысил доход; производился на следующие предметы: на подарки властям и подъячему люду за письменные труды по отчетности 10 р. 54 1/4 к., а именно: «Спасского монастыря управитель – читаем в той же приходо-расходной книжке – иеромонах Феодул был (в январе) для надсмотра пустыни: несено ему за честь денег рубль; да келейнику Дмитрию дано по приказу управителя 5 алтын. От Каргопольскаго духовнаго правления посыльщик Иван Протопопов был, за письмо монашеских ведомостей дано 40 к. Розсыльщику Ив. Нагибы дано езду полтина. На проводины ведомостей закащикам (членам каргопольскаго духовнаго правления) послано 3 руб. Новгородскаго архиерейского казенного приказа посланному копиисту Акиму Антипину езду и за отпись и розсыльщику плачено 2 р. 59 1/4 к. За письмо дано кратких ведомостей Спасова монастыря служителю 20 к. Дали каргопольскому подъячему Андрею Попову 20 к. Дано писать вчерне ведомости и книги – 1 руб. Закащику Андрею дано под синодальные ведомости 1 р. 50 к.» – На угощение гостей и к празднику куплено вина на 1 р. 70 к.: «Вина несено ему (управителю Феодулу) осмина, дано – 25 к. Коргопольского воеводы Николая Ивановича Маслова, с канцеляристами, в проезд на низ, – куплено вина осмина, денег отдано 25 к., рыбы... июня дня. – Сентября 8 дня купили к празднику вина на 1 рубль 20 к. иеромонаха привезли»... (Не воимя ли Рождества Богородицы был другой придел в церкви, описываемой пустыни)? Съестнаго на 3 р. 83 коп.: «Куплено рыбы (в 3 раза), цены дано» 1 р. 58 к., «новаг на 6 к., сала трескового в питомство 2 ф., дано 4 к., чесноку на 5 к., соли 3 пуд. 1 р. 50 к.; хмелю 13 ф., цены дано 60 к. Жита куплено на семяна на 2 р.» Дани: «Заплачено за прошлой 1755 г. двадесятой части за рожь, жито и овес 2 р. 40 к 3/4. Кладчику Игнатью Семенову на платеж сего 1756 г. на первую генварскую половину выдано денег 60 к.». На расходы по церкви 4 руб.: «Купил церковнаго вина на 20 к., свечь восковых у каргопольца у Алексея Шелудякова на 2 р. на 50 к., свечь восковых 4 ф. – 1 р. 20 к., в Каргополе масла деревяннаго на 10 к. – Корму для скота на 6 р. 42 к.: «У Биричевца Ив. Максимова куплено сена 5 возов, дано 90 к., в Матвеевки у Осипа Парфеева на 2 р., сена и соломы скоту на корм на 3 р.; у Леонтья Щипачева скоту в корм куплено соломы ржаной 40 суслонов, дано 32 к.» еще «20 суслонов – 20 к.». – «Куплено на подмазку мельничной снасти смолы 4 пуд., дано 51 к.» Уплачено за разныя работы 29 р. 94 1/2 к.: «Иконописцу Якову Гаврилову за письмо Евангелистов к царским вратам плачено рубль. Платил за работу, что починивал, – Алексею Мохнаткину 1 р. 20 к.; ему же, с другой мельницы от построю – 3 р. Плотнику Ив. Зуеву за дело шестерни и починку валов и колес плачено 15 к. с деньгой; мужику, что на мельницу вал делал – 50 к. За кузло мельничной снасти: веретна, жабки, и от наварки клевцов, за кузло петника – плачено кузнецу полтина; платил от кузла, что ковал 3 пятника, 4 клевца, долото, 2 топора наваривал – 60 к.; от кузла кос 60 к.; от кузла жабки, петника – 40 к. Платили от дела кож и опойков 1 р. 50 к. Прошлогодному мельнику Фофану Елисиеву 1 р. 50 к., позимного найму 1 р. Мельнику Василию Казакову по поряде 1 р. Егору Григорьеву за труды по поряде дано 20 к. Дано от косьбы сена Егору Панфилову 2 р. 50 к.; трем мужикам от косьбы сена 1 р. 50 к. Вдовы Вассы Ивановой, что она прошлого 1755 г. минувшаго декабря с 16-го по 1756 г. февраля по 18-е число хлебы пекла, за работу плачено 25 к. Федору, что хлебы печет – 2 р. Половнику Филиппу в задачу вперед в работу 50 к.; половником, Филиппу с товарищи дано по 2 р. – того 6 р. Платил пастуху коневью 1 р., другому – коровью полтретья (2 1/2) рубли. Платил от точива (за тканье) сукна 8 к. – иеромонаха привезли, дали извощикам 20 коп. Платил мужику, что вез – 20 к.; за подводу, что вез Верижникова – 6 копеек»⁸⁷.

Каково же было благосостояние Емецкаго волока Благовещенский пустыни в последний год ея не самостоятельнаго существования, увидим сейчас из донесения ея монаха Варлаама, от 10 июня 1764 г., где он, отвечая на указ коллегии экономии от 26 марта, за № 3,323, описывает так: «Ниже подписавшийся сим покорнейше доношу, что за объявленной Ямецкой пустыней вотчинных крестьян ни единыя души, да и домов загородных и подворьев, – кроме одной малого числа состоящей земли, с сенными покосы, и, при том с малыми угодьи, – от чего оная пустыня и содержание свое имеет, – не имеется, которой пустыни и в конфирмованных ея и-го в-ства, поданных от учрежденной о церковных имениях коммиссии о архиерейских домах, монастырях и соборах – штатах не значится. Из служителей же при означенной пустыни никого не имеется. А исправление той пустыни надобностей имеющими в том монастыре монахи и священно-и-церковно-служителей бывает малое число, и оныя, сколько когда принадлежит за всегда, за неимением при той пустыни крестьян нанимаются вольние из платы. К сему доношению вместо вышеозначенной пустыни казначея монаха Варлаама по его прошению Кенскаго монастыря служитель Тимофей Верижников руку приложил»⁸⁸.

По упразднении, в 1765 году, этой пустыни, чему предшествовало отобрание всевозможных ведомостей, скот ея первоначально перегонен был в Спасский монастырь. По этому случаю сохранилась до нас следующая записка: «1765 г. февраля дня Каргопольского Спасова монастыря из приписной Благовещенской, Ямецкаго Волока пустыни у монаха Варлаама принято в Спаской монастырь скота, имянно: 3 лошади – кобылы работные, в четвертых жеребенок, кобыла ж, однолеток; коров дойных тринадцеть, бык некладеной трех лет, 7 подтелков дву лет, овеп болыших семь, нынешних ягнят рожденных одинадцеть»⁸⁹. Всего 44 скотины. Скот этот конечно был продан впоследствии и деньги сданы в коллегию экономии.

В 1768 г. в Благовещенской пустыни имелся уже белый священник «с причетники»⁹⁰.

Вот все, что мы могли узнать об этой пустыни!... Не завидна судьба ея! В течение двух-векового ея «горегорькаго» существования она поистине была «убогою», в полном смысле этого слова: пустота, малолюдство, неимение даже своего иеромонаха, чтоб отправлять богослужение, так что «церковь стояла без пения», набег литвы, захваты крестьянами угодий, благодаря огромности монастырских земель, полувековая почти зависимость от других монастырей, наконец совершенное упразднение – вот обычная судьба, большинства наших северных монастырей!