Евангельское повествование о воскресении Иисуса Христа из мертвых

(К празднику Воскресения Христова)

Все евангелия согласно свидетельствуют, что на третий день после того, как Иисус Христос был распят и положен мертвым во гроб, Он ожил, вышел из гроба, явился Своим ученикам и затем вознесся с плотью на небо во славе. Ученики Его видели пустую могилу, осязали раны Его на руках и ребрах, беседовали с Ним, словом, имели очевидные и бесспорные доказательства Его телесного воскресения.

Свидетельство о воскресении Иисуса Христа занимает самое важное и первостепенное место в их проповеди христианства. «Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели», – не раз утверждает апостол Петр (Деян.2:32; 3:15; 5:32). Апостол Павел основывает на воскресении Иисуса Христа истину всего христианства: «если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал» (1Кор.15:14–15). Вера в воскресение Иисуса Христа является непременным условием спасения: «если устами твоими будешь исповедовать Иисуса Господом, и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых: то спасешься» (Рим.10:9).

Глубокое, основное значение Христова воскресения для христианской веры сознается и признается и врагами христианства, и вообще мыслителями, свободно обращающимися с содержанием христианского вероучения (настроенными рационалистически). Поэтому они направляют свои главные удары и возражения против факта воскресения Христова.

Для своей цели они употребляют обыкновенно два метода или способа. С одной стороны они стараются извратить или подорвать действительный, подлинный смысл евангельских сказаний о воскресении Иисуса Христа, а с другой – объяснить естественным путем возникновение в умах первенствующих христиан веры в телесное воскресение Иисуса Христа.

В настоящей заметке мы подвергнем разбору одну из попыток последнего рода, принадлежащую английскому богослову-писателю Мартино¹.

Мартино рассматривает евангельское повествование о воскресении Иисуса Христа в его настоящем виде, как благочестивую легенду сравнительно позднейшего происхождения. Она выросла на почве веры учеников Христа в то, что распятый Иисус «еще продолжает жить и только ожидает времени, предназначенного Отцем, для выполнения Своих обетований». Но Он живет не так, как обыкновенные смертные в шеоле, подземном мире, а на небе, среди ангелов и душ выдающихся праведных людей Ветхого Завета – Еноха, Моисея, Илии. Такая вера возникла у Апостолов в качестве утешения, после того как они опомнились от страшного удара при Голгофе, подобно тому, как и теперь у опечаленных потерею близких людей, после взрыва горя и печали, возникает утешительная мысль, что умершие продолжают жить в лучшем мире. Эта мысль будто бы тем скорее могла появиться у учеников Христовых, что личность Иисуса Христа имела для них чрезвычайное значение. Они никак не могли представить себе, чтобы смерть возобладала над Ним. Он должен жить, подобно великим людям Ветхого Завета. Герои бессмертны. Эту свою веру в духовное бессмертие Иисуса Христа ученики Его выражали с такою силою убеждения и образностью, что они как бы созерцали воскресшего Иисуса. Они, действительно, говорили, что видели воскресшего Иисуса, но они разумели духовное созерцание, подобно тому как апостол Павел говорил позднее о духовном видении Ему Иисуса Христа при обращении своем в христианство. Слушатели же Апостолов принимали слова их за чистую монету, понимали их буквально и превратили духовные видения в чувственные, действительные. Отражением таких позднейших представлений явились евангельская сказания о телесном воскресении Иисуса Христа.

Такова теория.

При оценке раскрытого объяснения евангельских повествований о воскресении Иисуса Христа мы должны поставить два вопроса: 1) правильно ли истолковано в нем первоначальное представление Апостолов о Факте воскресения Иисуса Христа и 2) правдоподобно ли объяснено возникновение легенды о телесном воскресении Христа?

В первом пункте приведенное объяснение является неудовлетворительным. Приписывая непосредственным ученикам Господа мысль о духовном воскресении Его, оно усвояет им языческое, ближайшим образом греческое, представление о загробной жизни, как чисто духовном состоянии. Между тем Евреи всегда сохраняли веру не в бессмертие души только, но и в возвращение к жизни тела, которое, хотя и будет лишено дебелости земного тела, однако будет доступно ощущению внешних чувств. Напомним здесь, напр., пророчество Исаии: «оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела... и земля извергнет мертвецов» (Ис. 26:19). Или еще видение пророком Иезекиилем поля с мертвыми костями, которые соединились жилами, покрылись плотью и ожили (XXXVII, 1 – 10). Естественное течение мысли Апостолов, Евреев по происхождению, воспитанных на подобных понятиях, должно было приводить их к представлению и о телесном, а не о духовном только воскресении Иисуса Христа.

Точно также нет никакого основания считать явление воскресшего Христа ап. Павлу за духовное видение, к которому разбираемое объяснение хотело бы приравнять видения остальных Апостолов, первых свидетелей воскресения Христова. В первом послании в Коринфянам Апостол дважды говорит, что он видел Господа (ІХ, 1; XV, 8), и в обоих случаях он, очевидно, разумеет нечто более, чем просто духовное, субъективное видение. За это говорят самый повод и обстоятельства, но которым Апостол упоминает о своем видении. Он во время своей проповеднической деятельности встретился с людьми, которые оспаривали его апостольское достоинство и авторитет. Имел ли он право проповедовать Евангелие? Обладал ли он апостольским авторитетом наравне с теми учениками Христа, которые окружали Его во время земной жизни? В свою защиту Апостол ссылается на то, что и он видел Господа. Если бы это было только духовное видение, то противники Апостола легко могли бы истолковать его, как чисто внутреннее убеждение Апостола, олицетворенное отражение его дум и идей. Защита Апостола достигала бы цели только в том случае, если бы он возводил свое видение на степень действительного, чувственного (объективного) явления ему Иисуса Христа. Апостол был убежден, что Петр, ученики, пятьсот братий, Иаков видели Христа, воскресшего в третий день, телесными очами. К такому же разряду действительных событий Апостол причисляет и свое видение. Это с неопровержимостью вытекает, между прочим, из того обстоятельства, что Апостол ставит в связь с воскресением Иисуса Христа будущее телесное воскресение всех людей. Мог ли Апостол, говоря о нашем телесном воскресении и основывая его на факте воскресения Христова (1Кор.15:13–23), разуметь духовное, а не телесное воскресение Самого Христа?

Итак, Апостолы с самого начала своей деятельности имели убеждение в телесном воскресении Иисуса Христа и проповедовали о нем всем.

Насколько неправильно истолкованo в разбираемом воззрении представление Апостолов о воскресении Иисуса Христа, настолько же неправдоподобно и объяснение возникновения яко бы позднейшей легенды о телесном воскресении Христовом. Это объяснение предполагает, что вера в продолжающееся духовное существование Иисуса послужила поводом к образованию предания о чувственных (оптических) видениях, а не действительные видения вызвали эту веру. Это объяснение прилагалось еще Штраусом вообще к чудесам Иисуса Христа. По его мнению вера в Христа, как Мессию, создала легендарную историю чудес, а не чудеса привели к вере в Иисуса Христа, как Мессию. В обоих случаях причинная последовательность явлений извращается. Если бы окружающее Христа не видели Его дел, они никогда бы не пришли к вере в Него, как Мессию. Равным образом, если бы Апостолы не убедились до наглядности в действительности своих видений воскресшего Господа, они никогда не дошли бы до веры в Его телесное воскресение. Стоит лишь припомнить, с какою осторожностью и даже сомнением относились они сначала к факту воскресения Иисуса Христа.

Еще менее можно считать историю телесного воскресения Иисуса Христа созданием слушателей и последователей Апостолов. Разбираемое нами объяснение хочет представить эту историю плодом недоразумения. Апостолы де выражали свою веру в духовное воскресение Христа слишком резко, в конкретных чертах, образах, доходящих до наглядности, до пластичности. Они говорили, что созерцали воскресшего Господа, а их слушатели понимали, что они созерцали Его во плоти. Неужели возможно допустить подобное недоразумение? Неужели Апостолы не могли заметить его, а если заметили, то почему они не уничтожили этого недоразумения? Не боролись ли они с искажениями и ложными перетолкованиями христианского учения в других случаях? Или они намеренно допустили этот благочестивый обман? Но это не согласуется с личностью и характером Апостолов.

Итак, евангельское повествование о телесном воскресении Иисуса Христа является воспроизведением действительного, а не вымышленного или извращенного события

Ив. Николин