Греческая церковь

Греческая церковь. Греческая, иначе – греческого королевства, церковь до 1821 г. входила в состав Константинопольского патриархата, признавала над собою безусловную власть вселенского патриарха и жила общею с великой Христовой церковью жизнью. В 1821 г. в Греции вспыхнуло восстание против ненавистного турецкого ига, охватившее собою все слои общества и поставившее под знамена национального войска и представителей церкви, приходских клириков и монахов. Вследствие тяжелых обстоятельств военного времени, пришла в расстройство и церковная жизнь в провинциях современной Греции. Духовенство, занятое борьбой за национальную свободу, порвало сношения с Константинопольской патриархией, хотя зависимости своей от патриарха не отвергало. Константинопольские патриархи, быстро сменявшиеся на престоле и озабоченные благоустройством ближайших дел, считали бесполезным посылать обычные общительные грамоты в восставшие местности, где не было ни церковной, ни гражданской власти, а ограничивались лишь грамотами увещательными, призывая народ к подчинению турецкому правительству. При таких условиях, греческие епископы и клирики поминали за богослужением «всякую православную епископию», или просто – «всякую епископию». В виду полного расстройства церковных дел в Греции, упорядочением их на первых порах занялись так называемые народные собрания, состоявшие из светских и духовных лиц, и временно усвоившие себе административные права. Но эти собрания (в г. Эпидавре в 1822 г., в Астре – в 1823 г., в Эрмионе и Трезене – 1827 г.) не пришли к каким-либо определенным формам церковного управления и ограничились одними проектами, хотя юрисдикции вселенского патриарха над епархиями Греции официально и не отвергали. В правление графа Иоанна Каподистрии (с 11 апреля 1827 г.) была сначала избрана епитропия из пяти епископов для управления церковными делами, а потом учреждено министерство, причем было восстановлено и каноническое общение с вселенским патриархом. Но неожиданная смерть Каподистрии (1831 г.) порвала его церковную деятельность в самом начале. В январе 1833 г. в Греции водворился новый король Фридрих Оттон, семнадцатилетний баварский принц. Ввиду его несовершеннолетия, было учреждено регентство из баварских сановников, во главе с Маурером. Для устройства церковных дел регентство образовало особую семичленную комиссию, во главе с министром церковных дел Трикуписом. Комиссия была вдохновлена вести дело на основе протестантских начал. К сожалению, и среди греков нашлись лица, которые искренно разделяли протестантские воззрения на положение церкви в государстве и усердно старались осуществить их в своем отечестве. Таков был секретарь комиссии иеромонах Феоклит Фармакид, учившийся в Германии, человек образованный и энергичный, бывший душою комиссии. Он первый подал регентству мысль о провозглашении греческой церкви автокефальною, под главенством короля, притом без всякого сношения с Константинопольским патриархом. В этом смысле комиссия в 1833 г. и составила проект устройства церкви. Правительство сначала рассмотрело этот проект в совете министров, затем тайно запросило епископов по вопросу об автокефальности церкви и, наконец, созвало собор из 22-х епископов для обсуждения проекта. 23 июля 1833 г. Элладская церковь была объявлена независимой от Константинопольского патриарха, а вскоре был назначен и синод для управления ее делами. Сущность канонисма 1833 г. о церковном устройстве в Греции заключалась в следующем. Православная церковь королевства греческого, духовно не признающая иной главы, кроме Господа Иисуса Христа, а в правительственном отношении имеющая своим верховным начальником короля Греции, автокефальна и независима от всякой другой власти, при точном соблюдении догматического единства во всем, издревле чтимом всею православною восточною церковью. Верховная церковная власть находится в руках постоянного синода, называемого «Священным Синодом королевства греческого» и подчиненного верховному надзору короля; король особым распоряжением учреждает государственное министерство с правами верховной власти, коему Синод и будет подчиняться. Синод состоит из пяти членов, из коих один председатель и четыре советника; они определяются правительством сроком на один год и получают жалованье. Дела в синоде решаются большинством голосов, решения заносятся в протокол, который всеми и подписывается. В синоде присутствует представитель правительства – королевский прокурор, без участия коего синод не имеет власти делать решающие постановления. Члены синода и чиновники его канцелярии принимают присягу по особой формуле. Во всех внутренних делах церкви синод действует независимо от всякой мирской власти. Но так как верховной государственной власти принадлежит высший надзор за всеми делами, возникающими в государстве, то ни одно дело, подлежащее ведению синода, не рассматривается, или не решается без предварительного сношения с правительством и без его утверждения. Это относится как к внутренним делам церкви, каковы – сохранение в чистоте учения веры, правильное совершение богослужения, исполнение клириками своих обязанностей, религиозное просвещение народа, церковная дисциплина, рукоположение клириков, освещение церковной утвари и церковных зданий и юрисдикция в делах чисто церковных, – так, особенно, к делам смешанного характера, каковы – назначение времени и места богослужений, основание и упразднение монастырей, назначение и отмена религиозных процессий, определение на церковные должности, указание границ епархий, распоряжения касательно учебных и благотворительных заведений и т. п. Епархиальные архиереи находятся под властью синода и ему подчиняются, определяются на кафедры и низлагаются правительством по предложению синода, и получают от правительства приличное содержание. Число и расположение епархий и приходов определяется правительством, по докладу Синода. Синоду принадлежит верховный суд над духовенством и мирянами в делах чисто церковных, причем его решения представляются на утверждение правительства, гражданские же дела клириков (например, об имуществах церквей и монастырей, о постройке храмов) подлежат компетенции светского правительства. Король имеет право созывать под своим покровительством церковные соборы. Во время богослужений архиереи поминают прежде короля, а потом синод. Итак, в силу канонисма 1833 г. вся правительственная власть в церкви была предоставлена королю, который признан главою и верховным ее начальником, а синод оказался не более, как одним из гражданских учреждений, посему и назван священным «синодом королевства Греческого»; в канонисме, вопреки определению собора епископов (1833 г.), ничего не было сказано о том, что участие короля в церковном управлении не должно противоречить церковным канонам, а с другой стороны, в нем не было упомянуто, что сам синод должен управлять делами по церковным правилам. Синод, несмотря на свой административный характер, был подчинен двойственной опеке – министерства церковных дел и королевского епитропа; его члены определялись только на один год, дабы правительство с удобством могло удалять из него беспокойных и неприятных для себя членов.

Время весьма быстро доказало все ненормальности вновь водворенного в Греции церковного строя и убедило местный священный Синод в полной его зависимости от светской власти. Спустя около месяца после издания канонисма 1833 г., синод нашел необходимым возбудить пред правительством вопрос, в каких случаях он может вести непосредственную переписку с разными церквами и гражданскими властями государства и в каких должен предварительно испрашивать разрешение правительства. Синоду было разъяснено, что во внутренних церковных делах требуется утверждение правительства (placet) только тогда, когда дело идет об издании новых законов и распоряжений, а во всех прочих случаях достаточно прокурорского «смотрено». В делах смешанного церковно-общественного характера требуется утверждение прокурора или министерства, смотря до важности дела. Судебные приговоры суда все без исключения нуждаются в утверждении правительства. Из этого правительственного дополнения к канонисму синод ясно увидел, что он подчинен правительству не только во внешних церковных делах, но и во внутренних, и горько разочаровался в своих надеждах основать церковное управление на канонах. Напрасно синод просил правительство изменить первые параграфы канонисма в духе соборного определения 1833 г. и предоставить ему некоторую самостоятельность в управлении: правительство ответило, что внесение в канонисм постановления о том, что основанием церковного управления должны служить церковные правила, может подать повод ко многим и вредным перетолкованиям относительно королевского главенства (κυριἀρχια), а по поводу вообще возражений синода правительство ответило в резком грубо-угрожающем тоне, с обвинением в государственной измене, побудившим членов синода принести унизительное и жалкое оправдание. И в обществе возникло сильное недовольство новым канонисмом, коим в церкви узаконялся цезаропапизм, т. е. королю, вопреки канонам, предоставлялось главенство в церкви и власть даже над священным синодом; многим не нравилось то, что провозглашение независимости греческой церкви состоялось без согласия Константинопольского патриарха и т. п. В 1843 году в Греции вспыхнула революция, и королевство было объявлено конституционным государством. Перемена образа правления подала повод и к пересмотру законоположений прежнего правительства относительно устройства и управления церковного. На собрании депутатов 1844 года в конституцию были внесены два следующих положения: 1) «Господствующая религия в Греции есть вера восточной православной Христовой церкви, а всякая другая известная религия терпима и богослужебные ее действия совершаются беспрепятственно под надзором законов, но запрещается прозелитизм и всякое другое нападение на господствующую религию. 2) Православная церковь Греции, признавая главою Господа нашего Иисуса Христа, существует нераздельно соединенною догматически с великой Константинопольской и всякою другою православною Христовой церковью, неизменно сохраняя, подобно им, священные апостольские и соборные каноны, пребывает автокефальною, действуя независимо от всякой другой церкви в административных своих обязанностях, и управляется священным синодом архиереев». Этими двумя положениями уничтожались первые члены канонисма 1833 г., но в остальном этот канонисм остался без изменения.

Прошло уже около двадцати лет с того времени, как церковь королевства греческого была провозглашена автокефальною, а она все еще оставалась в неопределенном положении, так как не получила согласия на свое автономное управление со стороны Константинопольского патриарха, которому прежде была подчинена, и не была признана в качестве независимой другими поместными православными церквами. Правительство Греции, не признавая силы за церковными правилами, считало свою церковь законно существующею, но иерархия не могла стать на точку зрения светской власти и продолжала живо сознавать свою прежнюю каноническую связь с Константинопольской патриархией и необходимость согласия с ее стороны на автокефальность греческой церкви. Красноречивым свидетельством этого служит тот факт, что за весь этот длинный промежуток времени греческие епископы не позволили себе рукоположить ни одного архиерея, хотя нужда в этом была большая. Ввиду такого положения церковных дел, правительство и синод Греции неоднократно делали хитрые попытки завязать сношения с Константинопольским патриархом и как бы случайным путем достигнуть от него признания независимости греческой церкви. Но в Константинополе хорошо понимали значение этих попыток, и не шли ни на какие уступки. Тогда в Афинах убедились в необходимости прямых действий. Правительство и синод в 1850 г. отправили к Константинопольскому патриарху грамоты, тождественные по содержанию, в коих просили у патриарха только рассмотрения водворившегося в Греции церковного законоположения. Но в патриархии правильно поняли истинное положение церковных дел в Греции и смысл обеих грамот, поэтому, при обсуждении этих дел на соборе 1850 года, члены его держались следующей основной точки зрения: епархии Греческие издавна находились под юрисдикцией вселенского престола, но потом заблудились и теперь снова ищут принятия в церковное единство. Собор выразил свою радость по поводу восстановления нарушенного общения с вселенским патриархом, которому только и принадлежит каноническое право признать Греческую церковь независимою, и, по тщательном обсуждении дела, постановил в Духе Святом следующее определение. «Православной церкви в королевстве Греческом, имеющей Началовождем и Главою, как и вся кафолическая православная церковь, Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, быть впредь законно-самостоятельною, и высшим церковным правительством ее признавать постоянный синод, состоящий из архиереев, преемстственно призываемых по старшинству рукоположения, под председательством преосвященного митрополита Афинского, и управляющий делами церкви по божественным и священным правилам свободно и беспрепятственно от всякого мирского вмешательства. Установляемый этим соборным деянием священный синод в Греции мы признаем и провозглашаем нашим по духу собратом, возвещая всем повсюду благочестивым и православным чадам единой святой соборной и апостольской церкви, да признают его таковым и поминают под именем священного синода церкви Эллинской. Предоставляем же ему и все начальственные права, приличествующие высшему церковному правительству, дабы он впредь поминаем был при богослужении Эллинскими архиереями в их епархиях, а председатель его поминал бы все епископство православных, и дабы сему синоду принадлежали все канонические действия касательно рукоположения архиереев. Но для сохранения законного его единства с Константинопольскою великою церковью и с прочими православными Христовыми церквами, по божественным и священным правилам и преданным от отцов обычаям кафолической православной церкви, он должен поминать в священных диптихах именно вселенского патриарха и прочих трех патриархов по чину, равно как и все епископство православных, а также получать, сколько нужно, и святое миро от святой Христовой великой церкви. Председатель священного синода, по соборным и преданным от отцов повелениям, при вступлении в это звание, обязуется посылать обычные соборные грамоты к вселенскому и прочим патриархам, равно как и они, при своем вступлении, будут делать то же. Кроме того, когда церковные дела будут требовать совместного рассмотрения и взаимного содействия к лучшему устроению и утверждению православной церкви, надлежит, чтобы Эллинский священный синод относился к вселенскому патриарху и находящемуся при нем священному синоду. А вселенский патриарх, вместе со своим синодом, охотно будет оказывать свое содействие, сообщая о нужном священному синоду церкви Эллинской. Но дела, относящаяся к внутреннему церковному управлению, как то – избрание и рукоположение архиереев, число их, наименование кафедр их, рукоположение священников и диаконов, сочетание и расторжение браков, управление обителей, благочиние, надзор за клиром, проповедание слова Божия, воспрещение противных вере книг, – все это и подобное должен решать священный синод синодальным определением, отнюдь не преступая священных правил св. соборов, преданных отцами обычаев и наставлений православной восточной церкви».

После признания греческой церкви автокефальною, местному правительству надлежало составить новое положение о церковном управлении, в духе постановления Константинопольского собора 1850 г. и в согласии с церковными канонами, причем канонисм 1833 года, как противоречивший тому и другому, естественно, должен был потерять законодательную силу и уступить место другому законоположению, совершенно отличному от прежнего. Греческий синод так и понимал дело и в этом смысле, по поручению правительства, составил законопроект, который в феврале 1852 года и представил министру на рассмотрение и утверждение. Министр Влахос в мае рассмотрел и исправил законопроект, и возвратил его синоду. Синод с удивлением увидел, что его законопроект совершенно извращен и переработан в духе канонисма 1833 года. Члены синода сделали обстоятельный замечания на министерский проект и потребовали его изменения, согласно с церковными канонами. Требования синода и его замечания привели Влахоса в большой гнев; он дал понять членам синода, что в его лице оскорблена гражданская власть, и отказался дать делу быстрый ход, так как заседания синода будто бы показывают, что законопроект не настоятельно нужен. Синод должен был отказаться от некоторых своих замечаний, но просил министра возможно скорее провести проект законодательным путем, так как он настоятельно нужен. Но министр не уступал до тех пор, пока синод не вынужден был выразить свое согласие на принятие министерского законопроекта во всем его объеме и в данной ему редакции. Министр легко провел его во всех законодательных инстанциях, а 10 сентября 1852 года разослал по всем церковным властям королевства для исполнения. Этот закон об устройстве управления в церкви Греции, без всякого существенного изменения, действует и в настоящее время. Он называется так: «Νόμος καταστικός τῆς ίερᾶς συνόδου τῆς ἐκκλησίας τῆς ’Ελλάδος». По своему духу и самому изложению он напоминает регламент 1833 года, но имеет и такие выражения, которые внесены в него под влиянием определения Константинопольского патриаршего синода 1850 г. Отсюда в законе наблюдается двойственность начал. В нем церковь Эллинская признается новым общественным союзом, отличным от государства, считается членом вселенской церкви, признающей своим главой Господа Иисуса Христа, говорится, что она управляется духовно епископами, которые руководятся апостольскими и соборными канонами и отеческими преданиями, а высшее управление возложено на «священный синод церкви Эллинской», состоящий из пяти членов, во главе с митрополитом Афинским. Но, в то же время, члены синода, при вступлении в должность, клянутся быть верными конституции и беспрекословно повиноваться законам государства, вызываются в синод правительством на один год, по окончании коего возвращаются в свои епархии, причем правительство может удержать двоих из них и на второй срок, по своему усмотрению; секретари синода – клирики так же определяются королем, по представлению министра церковных дел. На заседаниях синода обязательно присутствует королевский епитроп, представитель гражданской власти, и подписывается под всеми его решениями, чего бы они ни касались; всякое дело, решенное синодом в отсутствие епитропа или им не подписанное, не имеет силы. Дела, подлежащие рассмотрению синода, разделяются на внутренние, или церковные, и на внешние, имеющие связь с общественными интересами; во внутренних делах синод действует независимо от гражданской власти, а внешние обязанности он исполняет при содействии и с утверждения правительства. Но то, что сказано выше о королевском епитропе, разрушает всякую свободу синода в делах и внутренних, лишает его инициативы в области чисто церковной, создает полную невозможность что-либо сделать и предпринять по своему усмотрению и в интересах церкви. Значит, по существу дела, различие между теми и другими предметами ведения синода сглаживается на практике. Далее, синоду принадлежит верховная юрисдикция над всеми клириками, и он является высшей инстанцией по делам церковного судопроизводства, но опять, все решения синода по судейским делам, равно и епархиальных архиереев, приводятся в исполнение не иначе, как после предварительного утверждения короля или министра. Отлучение от церкви мирян производится лишь после предварительного разрешения правительства. Дела брачные рассматриваются синодом лишь в отношении их церковного элемента, а в отношении гражданском они подлежат ведению светской власти. Жалоба на синод приносится высшему гражданскому правительству. Синод сносится с местными и иностранными гражданскими, или церковными, властями через посредство министра церковных дел. За богослужением синод поминается после короля и королевы.

Таким образом, закон 1852 года об устройстве синода греческой церкви, отличающийся двойственностью начал, совершенно стеснил свободу действий синода и поставил эллинскую церковь в полную зависимость, и даже рабство, от власти гражданской. Распорядителем в церкви является не синод, а министр церковных дел, имеющий обширные права, создавшиеся на счет и в ущерб власти церковной; без его разрешения синод не может совершить ни одного дела не только внешнего характера, но и внутреннего. Та же двойственность начал и подчиненность церкви государству наблюдаются и в других церковных законах Греции, и прежде всего в законе о епископиях и епископах, изданном в том же 1852 г. Здесь епископ называется духовным начальником вверенной ему епископии, он по своему сану есть естественный предстоятель подчиненного ему клира, обязывается соблюдать священные каноны, подчиняться синоду и следить за тем, чтобы и его паства руководилась в своей жизни церковными правилами. Но с другой стороны, епископы мыслятся и государственными чиновниками. После рукоположения, сказано в законе, епископы утверждаются и королевским приказом, дабы они были признаны таковыми и со стороны светских властей королевства. Прежде вступления в должность епископ дает торжественное обещание быть верным конституции и соблюдать законы государства. В своей пастырской деятельности епископ ограничен со стороны светской власти; так, члены епископского суда определяются королевским приказом; епископ не может издать так называемых анонимных епитимий, т.е. пастырских прещений и увещаний по поводу пороков и заблуждений, без предварительного согласия местного светского начальства. И в самом порядке законодательства по церковным делам в Греции замечается двойственность. Законы о синоде и епископах, вопреки определению Константинопольского патриаршего синода 1850 г., являются не церковными в тесном смысле, а государственными, касающимися церковных дел. О таком их характере прямо и сказано в заключении их текста: «Настоящий закон, определенный палатой депутатов и герусией, и утвержденный нами, должен быть опубликован в правительственной газете и должен исполняться как закон государственный».

После издания законов о синоде и епископах, правительство Греции в том же 1852 г. опубликовало закон о разделении королевства на 24 епархии, из коих одна (Афинская) возведена на степень митрополии, десять – на степень архиепископий, а остальные наименованы епископиями. Законом 1856 г. епархии были разделены на приходы. Деление было произведено очень неравномерно; сельские приходы оказались очень невелики и бедны. В 1852 г. при епархиальных архиереях были учреждены епископские суды (ἐπισκοπικά δικαστήρια), постоянными членами коих были назначены находившиеся при архиереях должностные лица: эконом, сакелларий, хартофилакс и протекдик, а сверхштатными – скевофилакс и сакеллий, за отсутствием коих заседают ипомниматограф и иеромнимон. Все эти члены назначаются епископом, а утверждаются синодом. Дикастирии рассматривают судебный дела клириков, решения по которым постановляет епископ; кроме того, члены дикастирии, в случае смерти архиерея, составляют епископскую епитропию, для управления епархией. Для поучения народа слову Божию правительством были назначены иерокириксы. Низшие клирики – священники и диаконы – избирались самими прихожанами, но назначались архиереями после предварительного их испытания. По закону 1852 г., епархиальным архиереям было назначено жалованье из государственного казначейства: митрополиту – 6.000 драхм в год, архиепископу – 5.000, епископу – 4.000; кроме того, Афинский митрополит получал 3.000 драхм в год за председательство в синоде, а члены синода – по 2.400 драхм. Архиереи имели и случайные доходы – за разрешения на брак, за выдачу бракоразводного свидетельства и т. п. Низшее духовенство получало вознаграждение от прихожан, взимая плату за требы, получая добровольные приношения и т. п.

Церковная реформа коснулась и греческих монастырей. В эпоху восстания греков против турок в Элладе было до 524 мужских монастырей и 18 женских. Они владели громадными недвижимыми имуществами, но управление последними велось крайне беспорядочно. Общее число монахов простирались до 3.000. Они распределились по монастырям очень неравномерно. До 200 монастырей имели менее пяти монахов, а 120 обителей были совершенно пусты. Внутренняя жизнь монастырей находилась в большом упадке, а назначение настоятелей монастырей зависело не от епархиальных архиереев, а от светских властей, которые, обыкновенно, за известную плату, сдавали монастыри как бы в аренду угодным им монахам, которые и пользовались монастырскими угодьям, как своею собственностью. Предприняв монастырскую реформу, правительство поступило крайне несправедливо. Оно распорядилось закрыть все пустые и имеющие не более шести монахов монастыри, имущества их конфисковать в пользу народного казначейства, а монахов переселить в другие монастыри; монастыри не упраздненные должны были платить пять процентов со своего ежегодного дохода в пользу упомянутого казначейства, а лица, искавшие монашеского звания, и рясофоры, имевшие не более 25 лет от роду, должны были удалиться из монастырей. В 1834 году гражданские чиновники приступили к исполнению этого правительственного распоряжения. Были пущены в ход все виды лжи, обмана и коварства, чтобы закрыть возможно больше монастырей, изгнать как можно больше монахов и конфисковать все их имущества. Величайшая бессовестность овладела страной, – все стремились извлечь для себя выгоду из бедственного положения монастырей, всякий старался или обмануть, или укрыть, или купить за полцены. В результате государство приобрело громадную денежную сумму от конфискации монастырских имуществ, а церковь лишилась 394 монастырей, из них 16 женских. Монастырские деньги, вопреки обещанию правительства употреблять их на церковные нужды, стали расходоваться на потребности государства, а потом и совсем слились с общегосударственными доходами. Это создало в духовенстве и среди монахов большое неудовольствие, а затем самая конфискация монастырских имуществ представлялась оскорблением православной веры и святости обителей, тем более, что предпринятая правительством мера еще более ухудшила внутренний быт монастырей. Среди монахов и народа возникло грозное движение. Ввиду этого, правительство в 1858 г. издало новый закон о монастырях. Этим законом во главе внутреннего монастырского управления поставлен монастырский совет, состоящий из игумена и двух монахов-советников. Они избираются самими монахами из своей среды, сроком на пять лет, под руководством особой комиссии. Избрание совершается открытою подачей голосов. Избранный утверждается епархиальным архиереем, который об этом доносит синоду и номарху, а синод – министру церковных дел. Монастырский совет решает дела коллективно. Он управляет монахами обители и заведует ее имуществом. В первом отношении совет подчинен епархиальному архиерею, а во втором – гражданской власти в лице номарха, епарха и министра церковных дел. Монастырский совет обязан вести точную и подробную опись владений монастыря и его инвентаря, обязан ежегодно представлять номарху на утверждение смету доходов и расходов и отдавать отчеты в управлении имуществом монастыря; без разрешения светских властей, совет не имеет права ни продать, ни обменять монастырского имущества движимого и недвижимого, а также отдавать в аренду монастырские угодья, брать и отдавать деньги в заем, выступать в суде по хозяйственным делам, расходовать монастырские деньги на хозяйственные нужды свыше 100 драхм. Таким образом, и в законе о монастырях правительство Греции осталось верным своему принципу господства и в делах церковных: оно не только захватило в свои руки заведование монастырскими имуществами, но и ограничило власть епископа над монастырями, усвоив себе право влиять на утверждение избранного настоятеля монастыря. Изложенным законом греческие монастыри руководятся в своем управлении и в настоящее время. Ныне число греческих монастырей простирается до 175, из коих 10 женских; в них подвизается до 1.500 монахов и 200 монахинь. Все монастыри относятся к разряду епархиальных. Они имеют ежегодного доходу более двух миллионов драхм, из коих пятую часть, по распоряжению правительства, обязываются вносить на нужды народного образования, на содержание иерокириксов, духовных школ и т. п. Многие из монастырей замечательны своею почтенною древностью, историческими заслугами, особенно в области просвещения, богатством, благотворным влиянием на окружающую среду, в смысле подъема нравственности и т. п. Таковы, например, монастыри Метеорские в Фессалии, Великая пещера в Пелопоннесе, Лавра в честь Успения Богоматери в Каловритской епархии, Архангельский в городе Эгиалии и т. д.

Духовное просвещение в стране, в первые годы истории греческой церкви, стояло очень невысоко. Первая богословская школа была учреждена в 1830 г. Каподистрией в монастыре Живоносного Источника на о. Паросе. Приготовительными для нее школами служили орфанотрофий и элементарное училище на Эгине. В 1837 г. при Афинском университете был открыт богословский факультет, устроенный по образцу западных. В настоящее время здесь преподают и выдающиеся ученые-богословы, пользующиеся европейскою известностью. Число студентов на факультете невелико. По окончании учения, они идут на служение церкви в звании клириков, иерокириксов, учителей и т. п. Другим рассадником богословской науки в Греции служит Ризарьевская духовная семинария в Афинах, основанная в 1843 году братьями Ризарами. Школа оказала большие услуги стране в области просвещения. Ныне она сделана специально богословской школой, питомцы коей, по окончании учения, обязываются идти на служение церкви. Из других духовных школ существовали – на острове Сиросе, в Халкиде и Триполисе, открытые в 1856 г., и в Керкире, основанная в 1875 г. Они принадлежали к типу низших школ и скоро были закрыты. В 1899 г. Спартский епископ Феоклит основал духовное училище в г. Арахове. Покойный Афинский митрополит Герман (ум. 1896 г.) построил здание для новой духовной семинарии в Афинах, но открытия школы не последовало и в настоящее время, несмотря на совершенную необходимость. Кроме школ, делом религиозно-нравственного просвещения народа в Греции занимались различные силлоги, т. е. общества или братства. Свою деятельность они вели посредством школы, бесед, чтений, издания журналов и религиозно-­нравственных книг, устройством библиотек и читален, и т. п. Из силлогов известны: «Братство Христолюбцев – Ἀδελφότης τῶν Φίλο- χριστών» основанный профессорами Афинского университета в 1875 г. и ныне не существующей, – «Священный Союз – Ιερός Σύνδεσμος», открытый митрополитом Германом в Афинах для просвещения клириков и известный выдающеюся полезною деятельностью, – «Возрождение – Άνάπλασις», раскинувший сеть своих школ в Афинах и соседних городах и селах, «Οίκονομία», «Общество друзей народа – 'Εταιρεία τῶν Φίλων τοῦ Λαοῦ», «Παρνασσός» – ученое афинское общество, «Силлог для издания полезных книг – Σύλλογος προς διἀδοσιν ωφελίμων βιβλίων», находящийся под покровительством королевы Софии, «Силлог для распространения греческой грамотности», «Силлог – в пользу воспитания женщин», «Историческое и этнологическое общество», «Археологическое общество», «Христианская археологическая коммиссия», «Афинский Силлог». Из провинциальных силлогов известен в Патрах – во имя апо­стола Андрея. Затем, просвещением народа в Греции занимались много­численные богословские журналы. Наконец, и богословская наука имела и имеет в Греции достойных пред­ставителей. Из греческих ученых богословов более других извест­ны: иеромонах Феоклит Фармакид (ум. 1860 г.). Пресвитер Константин Экономос (ум. 1857г.), Вамвас (ум. 1855г.), Дука (ум. 1845 г.), проф. Контогонис (ум. 1878 г.), Александр Ликург (ум. 1875 г.), Никифор Калогерас (ум. 1876 г.), проф. Диомидис Кириакос, архим. Андроник Димитрокопул (ум. 1875 г.), Иоанн Скальцунис и мно­гие другие (о некоторых из них в Энциклопедии будет особая речь). При всем том нельзя сказать, что религиозно-нравственное просвещение в Греции находится на желательной вы­соте. Напротив, профессор афинского университета А. Диомидис-Кириакос говорит в своей «Церковной истории», что оно оставляет желать многого. Клир греческий далеко не достаточно образован, а это влияет и на простой народ, который и не­вежественен в вопросах вере и нравственности, и суеверен, и равнодушен к нравственному совершен­ствованию. Со стороны церкви необхо­димы еще большие и ревностные труды для возвышения религиозно-нравствен­ного уровня в стране, хотя справед­ливость и требует сказать, что в конце XIX века просвещение в Греции значительно поднялось, сравнительно с положением его в средине столетия. Постепенно стало возвышаться в Греции и богослужение. В Афинах и в других городах построены прекрасные храмы, священная живопись стала улучшаться, а церковное пение возвращаться к основным византийским мелодиям.

Большую смуту внесли в умы православных греков католики и протестанты, которые водворились в стране вскоре после ее освобождения. Они старались влиять на греков, главным образом, посредством школ, но, когда греки поняли всю опасность обучения своих детей в католических и протестантских школах, то всеми мерами стали оказывать противодействие иноверной пропаганде. Поэтому ни католики, ни протестанты не имели в стране большого успеха. Кроме инославной пропаганды, в Греции в XIX веке немалую смуту воздвигли местные еретики, фанатики и либералы. Из них известны: Феофил Каирис, Андрей Ласкарат, Мануил Роидис, Христофор Папулакис, Апостол Макракис и другие. Они отрицательно относились к учению православной церкви, неодобрительно отзывались о ее установлениях, имели собственные религиозно-философские учения, коими и прельщали многих. Но священный синод бдительно стоял на страже своих духовник чад, отлучил этих отщепенцев от церкви, а колеблющихся в православной вере укрепил соответствующими окружными посланиями.

Из других событий в истории греческой церкви, после ее устройства в 1852 году, следует отметить присоединение к ней епархии на островах Ионийских, состоявшееся в 1866 году. В 1864 г. эти острова (Керкира, Левкада, Закинф, Кефаллиния, Итака, Кифира и Наксос), принадлежавшие англичанам, были подарены ими греческому королю Георгу I. Политическое объединение, естественно, должно было повести и к церковному единению с Грецией этих островов, признававших юрисдикцию вселенского патриарха. Завязались переговоры по этому поводу между церквами Ионийской, Эллинской и Константинопольской. Дело было оформлено в каноническом отношении и присоединение состоялось в июле 1866 г. В 1881 году, в силу Берлинского трактата 1878 г., к Греции были присоединены Фессалия и часть Эпира; местные епархии, в числе девяти, после надлежащих сношений с вселенским патриархом, также вошли в состав эллинской церкви.

В 1900 году во внутреннем устройстве греческой церкви совершилась важная перемена: королевство было вновь разделено на епархии, число коих назначено тридцать две, тогда как ранние было больше; новые границы епархий совпали с пределами гражданских округов. Все епархиальные архиереи, за исключением митрополита Афинского, получили титул епископа, при полном равенстве своих прав и обязанностей; имеющие звание архиепископа сохраняют его до конца своей жизни. В 1901 году все епархии королевства замещены достойными кандидатами; и это факт примечательный, так как многие епископские кафедры оставались вакантными в течение продолжительного времени, иные от 20 до 30 лет. Затем, при каждой кафедре назначен постоянный иерокирикс, – чего прежде, так же, не было, а на все королевство существовало не более десяти проповедников слова Божия. В ноябре 1901 года лишился своей кафедры Афинский митрополит Прокопий²⁹. Повод к этому был не совсем обычный, а именно – буквальный перевод Евангелия с оригинального на простонародный греческий язык, исполненный светским писателем Паллисом. Перевод был исполнен крайне грубо и невежественно. Общественное религиозное чувство возмутилось профанацией священной книги, извращением ее учения и порчей заветного достояния греков – единственного памятника греческой письменности и языка. В Афинах возник народный бунт, до кровавой стычки с войсками включительно. Митрополит Прокопий, как не сумевший предотвратить народного движения своевременным запрещением перевода Паллиса, вынужден был отказаться от кафедры.

Современное положение греческой церкви, как видно из речей митрополита Прокопия, произнесенных им на заседаниях священного синода, довольно печально и вызывает необходимость реформы. Необходимо, прежде всего, изменить основной закон (καταστικὁς νόμος) об устройстве синода и канонисм о епархиальных архиереях, поражающие двойственностью начал, как это и отмечено выше. Неудовлетворительно и монастырское управление, без верховного надзора епархиального архиерея за всем строем монастырской жизни. Следует также лишить монахов избирательного права, которое вносит в монастыри раздоры и вражду, а и нужно предоставить назначение настоятелей и членов совета местному архиерею и синоду. Нужно, далее, присоединить бедные и малонаселенные монастыри к богатым, дабы сократить расходы и улучшить внутренний быт монастырей. При монастырях необходимо открыть школы не только элементарные, но и средние, для обучения монахов и кандидатов священства, с преподаванием церковной музыки и пения, иконописания и ремесла: хорошо было бы учредить при монастырях типографии для печатания богослужебных книг и мастерские для изготовления священной утвари и одежды. Необходимо увеличить и число иерокириксов. Сельское духовенство невежественно и бедно. Необходимо умножить число духовных школ в королевстве и улучшить существующие, особенно богословский факультет при Афинском университете, где нет полного комплекта профессоров, а некоторые кафедры остаются вакантными в течение продолжительного времени. Вопрос о материальном обеспечении всего греческого духовенства, как высшего, так и низшего, есть вопрос неотложный и чрезвычайно важный. Он успешно может быть решен лишь в том случае, если будет учреждено специально церковное казначейство; а основать такое казначейство будет нетрудно, если государство возвратит церкви некогда конфискованные им монастырские денежные суммы; этих денег церкви будет достаточно и для устранения многих других ее нужд. Далее, необходимо произвести новое разделение епархий на приходы, с целью их уравнения, и лишить гражданскую власть права назначать т. н. церковные советы, заведующие приходскими храмами, предоставив это право епархиальным архиереям. Ненормальным нужно признать и крайнее обилие приходского духовенства, при бедности приходов: необходимо посвящать новых клириков лишь в случае крайней необходимости. Греческий народ по природе религиозен, унаследовав набожность от византийских времен, но эта религиозность иногда осложняется посторонними элементами, порождаемыми невежеством. Необходимо обратить внимание и на просвещение народа, причем одна церковь, без материальных средств, совершенно бессильна выполнить эту трудную и великую задачу: необходимо содействие государства и, прежде всего, материальное. Наконец, постройка новых храмов, снабжение их приличною утварью и иконами хорошего письма, водворение благочиния за богослужением, распространение правильных церковно-богослужебных напевов также должны служить предметом попечения церкви и государства. Такие ближайшие задачи деятельности высшей церковной и гражданской власти в Греции завещал минувший век двадцатому столетию.

Литература. 1) Архимандрит Стефан Гианнопул (Гίаѵѵόπоυλоς), Συλλογή τῶν ἐγκυκλίων τῆς ίερᾶς συνόδου τῆς εκκλησίας τῆς Ελλάδος. Άϑήναι. 1901. 2) Проф. Ф. А. Курганов. Устройство управления в церкви королевства греческого. Казань. 1871. 3) Ά. Δίоμήδης-Κυριακός, Έκκλησιαστική ίστορία, τ. 3. Άϑήναι. 1898. 4) Έ. Κυρίακιδής, ’Ιστορία τοῦ συγχρόνου ελληνισμοῦ, τόμοι 1–2. Άϑήναι. 1892. 5) И. Соколов. Очерки истории православной греко-восточной церкви в XIX веке. Спб. 1902 (и во втором томе «Истории христианской церкви в XIX в.», издание проф. А. П. Лопухина).

И. Соколов.