Иннокентий Гизель

Иннокентий Гизель – киевский ученый XVII в., родился в Пруссии, в реформатском семействе. Год его рождения неизвестен. Еще в молодости он переселился в Киев, где принял православие и монашество. Как человек очень способный, он вскоре обратил на себя внимание тогдашнего митрополита Киевского Петра Могилы, которым и был послан за границу для научных занятий. Где, чему и сколько Г. там учился, – неизвестно. Есть предположение, что он занимался, между прочим, в Львовской академии, где кроме богословия, изучал историю и юриспруденцию. По возвращении в Киев, назначен был Могилою учителем Киевской коллегии и проповедником; в 1645 г. посвящен в игумена Дятловицкого монастыря, а в 1648 г. назначен игуменом Киево-Братского монастыря и ректором коллегии; в 1650 г. переведен в Кирилловский монастырь, а в 1652 г. – в Киево-Никольский, в обоих случаях с сохранением ректорства; через 4 года сделан архимандритом и настоятелем Киево-Печерской лавры, в каковой должности и оставался до самой своей смерти, последовавшей в 1683 г. После смерти Невского митрополита Сильвестра Коссова Г. выставлялся кандидатом на его место, и не занял митрополии только потому, что желал сохранить расположение к себе малорусского духовенства и московского правительства, чего, при разности тогдашних интересов того и другого, трудно было бы ему достигнуть в сане митрополита. Г. заявил себя крупным общественным деятелем как в политическом, так и церковном отношении. Деятельность его в значительной степени, если не сказать – всецело, определялась обстоятельствами того времени: Малороссия при нем только что стала в политическую зависимость от Москвы, и так как связи ее с Польшею были еще не совсем порваны, то поляки усиленно старались о привлечении на свою сторону влиятельных лиц Малороссии – германов, митрополита и др., что иногда и удавалось им. Г. в этом случае заявил себя твердым сторонником Москвы. Так, напр., при заключении Андрусовского договора (1657 г.) он ходатайствовал о том, чтобы Киев не был возвращен Польше. Московские политики ценили расположение к Москве влиятельного и популярного Гизеля и оказывали ему особенное внимание. Цари щедро дарили Г. Но услужливость Москве Г. кончалась там, где начинались церковные интересы Малороссии. Киевская митрополия, включавшая в себе всю Малороссию, была тогда подчинена Константинопольскому патриарху. Подчинение это, вследствие отдаленности патриархата, было только номинальное и потому оказывалось выгодным для Киевского митрополита, а также и для Печерского архимандрита, независимого от него и подчинявшегося только самому патриарху. Между тем, московское правительство, с политическим подчинением себе Малороссии, проявляло явное намерение подчинить себе последнюю и в церковном отношении, поставив Киевского митрополита в зависимость от Московского патриарха. Гизель и явился твердым защитником вольностей малорусского духовенства. Так, в 1654 г., при переговорах о присоединении Малороссии к Москве, он был в составе, а может быть даже и во главе, депутации от Киевского митрополита, ходатайствовавшей пред ц. Алексеем Михайловичем о том, чтобы малорусское духовенство по-прежнему оставалось в ведении Константинопольского патриарха, на суд в Москву не вызывалось и назначалось только из малоруссов, а никак не из москвичей, и притом, по свободному избранию духовенства и мирян. В 1666 году при избрании Киевского митрополита Г. решительно заявил московскому послу, что в случае назначения в Киев митрополитом великорусса, о чем просил в Москве герман Брюховецкий, он, собрав старцев, запрется в монастыре. В том же году 3 мая в Печерской лавре был обед, на котором присутствовал, между прочим, и московский посол. После обеда пошли в архимандричью келью и здесь, на предложение посла выпить за здоровье германа, духовенство крикнуло: «Он нам злодей, а не доброхот: бывши в Москве, он бил челом, чтобы в Киеве быть московскому митрополиту». В 1669 г. в письме к царю Г. просил, чтобы «малорусских духовных людей воеводы не судили в чепь и тюрьму не сажали». Г. известен и как борец за православие. Подчинение Малороссии до 1654 г. р.-католическим польским князьям открыло в ней широкий простор латинской пропаганде. Г. вел с р.-католиками публичные диспуты (известен диспут его с иезуитом Циховичем, продолжавшийся три дня) и написал ученое сочинение против иезуита Боймы – «О истинной вере». Как настоятель лавры, Г. был твердым и неусыпным хранителем ее земель. Когда этим землям во время частых тогда войн Москвы с Польшею приходилось страдать от московских войск, плохо содержавшихся, Г. неоднократно жаловался царю на это (напр., в письме от 16 июня 1661 г.). Известен Г. и своей просветительной деятельностью, и, прежде всего, – как ректор коллегии. Петра Могила пред кончиной своей завещал Г. свой собственный титул «благодетеля и попечителя киевских школ», поручив ему при этом употребить все старания на улучшение в частности коллегии, и Г. свято исполнил этот завет. Он пользовался всяким благоприятным обстоятельством, чтобы поднять значение коллегии в педагогическом и материальном отношении. Так, он привлек в число ее преподавателей талантливого Барановича; при Г. учились в коллегии Голятовский, Славинецкий, Сатановский и, вероятно, Полоцкий. Г. много проповедовал. По словам св. Димитрия Ростовского, он «простирал с кафедры целый невод проповеди слова Божия и тем ловил людей в смирение и набожность: его учительных словес послушающи, немощные яко лекарством подкреплялись». Сам Г. не дорожил, впрочем, своими проповедями: он ни одной из них не напечатал; в рукописи они так же не сохранились. Отсюда нельзя определить ни числа их, ни характера. Далее, имея в своем распоряжении лучшие в Малороссии типографию и библиотеку, каковы были типография и библиотека в лавре, Г. содействовал современными ему малорусским писателям Радивиловскому, Барановичу и Зерникаву в их литературных работах: он снабжал их книгами и облегчал печатание их сочинений. Вследствие малого числа типографских станков и вообще, тогдашнего смутного времени – казацких войн, типография работала весьма медленно, и без содействия Г. печатание таких сочинений, как объемистого «Огородка» Радивиловского, «Меча» и «Труб» Барановича, могло затянуться на многие годы. Барановичу, кроме того, Г. и исправлял сочинения. Потом, с благословения Г. и под его наблюдением, дважды (1661 и 1678 гг.) издан был Печерский патерик. Наконец, Г. и сам писал сочинения. Известнейшее из них «Синопсис, или краткое собрание от разных летописцев о начале славяно-российского народа и первоначальных князей богоспасаемого града Киева». Сипопсис излагает факты русской истории в сжатом виде и в хронологической последовательности, но без прагматизма. Сам по себе он представляет простую переделку хроники игумена Михайловского монастыря в Киеве Феодосия Сафоновича. От себя автор привносит немногое, причем и здесь подражает хронике. Этой зависимостью от последней и объясняются особенности Синопсиса. Хроника Сафоновича была написана под влиянием польских историков, главным образом, Стрыйковского. Сафонович отыскивает древне-библейские или классические генеалогии народов и вводит в историю много баснословного. Таким образом, в Синопсисе Г. изложены древние времена русского народа, о которых ничего не знает начальный летописец. По толкованию Синопсиса, прародителем московских народов был Мосох, 6-й сын Афета, внук Ноя; в русской истории действующим лицом оказывается Александр Македонский, который дал славянам грамоту, утверждавшую за ними их вольности и земли. Сообщаются и другие факты, не имевшие в действительности места в русской истории, но так или иначе служащие к возвеличению Руси. Превознесение последней – это вообще довольно заметная тенденция Синопсиса. Поэтому, между прочим, название славян и России производятся в нем: первое от славы, потому что славяне издревле прославились своими подвигами, второе – от слова «рассеяние», потому что русские, поселившись на обширных пространствах, как бы рассеялись по всему лицу земли. С другой стороны, составитель Синопсиса мало знает русскую летопись, а вместе с тем, и события русской истории после татарского нашествия; о северо-восточной Руси в частности автор Синопсиса почти не знает ничего: вслед за рассказом о разорении Киева Батыем он говорит, напр., о Мамаевом побоище. Пройдены молчанием целые царствования, напр., Иоанна III и IV, умалчивается о покорении Новгорода, исправлении книг при Никоне и др. Объясняется это, очевидно, тем, что Синопсис предназначался для Малороссии. Главный интерес его сосредоточивается на истории Киева, а из событий северо-восточной Руси передается только о таких, которые имеют непосредственное отношение к Киеву: о судьбе Киевской митрополии, о присоединении Киева к Литве и т. д. В конце Синопсиса содержится «роспись» великих князей и царей всероссийских, великих князей и королей польских и литовских, митрополитов киевских и всея России, германов, наместников, воевод литовских, польских и российских, ханов. Несмотря на очевидные недостатки Синопсиса, он пользовался огромной популярностью, как в Киеве, так и Москве, в течение всего XVIII в. Он выдержал 25 изданий (1-е в 1674 г. в Киеве), из коих последние три сделаны были в XIX ст. (в 1823, 1826 и 1861 гг. по инициативе Киевского митрополита Евгения, в Киеве). До самого «Летописца» Ломоносова он был единственным учебником по русской истории. Не остался он без влияния и на всю последующую русскую историографию: дух его, несомненно, царит в последней, являясь исходной точкой для большинства исследователей и служа вообще основным фоном, на котором совершается развитие исторической науки XVIII в. Вопросы, поднятые Синопсисом, обсуждаются еще Щербатовым и Болтиным в конце XVIII в. Кроме отдельных изданий, Синопсис можно находить в летописи св. Димитрия Ростовского, который присоединил его к ней без всяких изменений. Другое, уже менее известное, но более самостоятельное, сочинение Г., это – «Мир человеку с Богом» (издано в 1669 и 1671 г. в Киеве). «Сочинение не сильное», – говорит митр. Филарет. Но в историко-литературном и историко-­бытовом отношении нельзя не признать за ним интереса. Заглавие сочинения находит свое объяснение в предисловии к читателям, где автор говорит, что цель книги – примирить человека с Богом через наущение первого к искоренению грехов. «Мир» разделяется на 3 части: 1-я говорит о покаянии вообще, 2-я о кающемся, 3-я о духовнике. Главное содержание и интерес всего составляет перечень грехов и обстоятельств, извиняющих грех. В этом перечне открываются и некоторые черты нравов и обычаев южнорусского народа XVII в. «Мир» посвящен был царю Алексею Михайловичу и очень понравился ему: Гизель получил за него от Алексея Михайловича 200 р. (по-тогдашнему очень большие деньги) и 200 четвертей ржи. В 1690 г., однако, патриарх Иоаким отнес Мир к числу «зловредных новотворных» книг, так как усмотрел в нем подчинение «внешним» (латинским) учителям, чего не отрицал и сам Гизель. Наконец, известно и еще одно, третье, сочинение, Гизеля – «О истинной вере». Написано оно (по-польски, в 1671 году) по настоянию Барановича против иезуита Боймы, составившего в 1668 г. письмо: «Старая вера о власти Петра и Павла римских и о исхождении Св. Духа». Это сочинение Г., по отзыву митрополита Филарета, представляется слабым, почему оно и не пользовалось известностью среди малорусского духовенства. Г. умер, горько оплакиваемый своими современниками, в числе коих находился и св. Димитрий Ростовский, почтивший Г. в день годичного его поминовения прочувствованным словом.

Литература. Сумцов, «Иннокентий Гизель» («Киевская Старина» 1884 г., кн. X); Коялович, «Истории русского самознания»; Евгений митр., Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина, Спб. 1827; Милюков, «Главные течения русской исторической мысли»; Аскоченский, «Киев с древнейшим его училищем – академией»; митр. Макарий, «История киевской академии».