«Ослиное» погребение

В православном понимании верующий человек переживает три рождения. При первом, телесном, он приходит в этот видимый мир. Затем, принимая святое Крещение, человек рождается духовно, становясь членом Церкви. Наконец, через телесную смерть человек рождается в вечную жизнь. Особое отношение к смерти и погребению свидетельствует о вере в загробную жизнь. Это мы видим уже в ветхозаветные времена, когда проявляется забота «о приготовлении своего погребения, по примеру Авраама (Быт.23 – повествование об устроении гробницы Патриарха). Похороны являются основным долгом сыновей умершего (см. Быт.25:9; 35:29;50:12,13; Тов.4:3; 6:15; 14:10). Это-дело благочестия, входившее во время войны (см.3ЦАР.11:15) в обязанности войск и каждого верного израильтянина (в кн. Товита подчеркивается этот долг: см. Тов.1:17–19; 2:4–8; 12:12)»¹.

Но наряду с этим в Библии встречаются указания о растерзании псами тела скончавшегося человека: «Умерших Иеровоамлих во граде снедят пси, и умершего на селе снедят птицы небесныя» (3Цар.14:11); «Умершаго Ваасова во граде снедят его пси, и умершаго на поли снедят его птицы небесныя» (3Цар.16:4); «Умершаго Ахаавля во граде снедят пси, и умершаго его на поли снедят его птицы небесныя» (3Цар.21:24); «И Иезавель снедят пси в части Иезраеля, и не будет погребающаго ю» (4Цар.9:36). И далее: «Слово Господне, еже глагола рукою раба Своего Илии Фесвитянина, глаголя: в части Иезраеля снедят аси плоть Иезавелину» (4Цар.9:36). Такое отношение к погребению свидетельствует о проявлении гнева Божия по отношению к недостойному человеку. Подобные события сопровождают так же национальные бедствия. Пророк Давид говорит: «Боже, придоша язы́цы в достояние Твое…положиша трупия раб Твоих брашно птицам небесным, плоти преподобных Твоих зверем земным. Пролияша кровь их яко воду окрест Иерусалима, и не бе погребайя» (Пс.78:13). У пророка Иеремии имеются такие грозные слова: «… рече Господь ко Иоакиму, сыну Иосиину, царю Иудину: горе мужу сему, не оплачут его. Горе брате! Ниже возрыдают о нем: увы мне, господине! Погребением ослим погребется, влачимь извержен будет вне врат Иерусалима» (Иер.22:18–19). Как видим, такое погребение у пророка Иеремии называется ослиным.

Можно указать на аналогичный случай из первых времен христианства, относящийся к периоду гонения на христиан. Преподобномученик Лукиан Антиохийский († 312; пам. 15 окт., здесь и далее по ст. ст.) после гибели-кончины был брошен мучителями в море, но Промыслом Божиим дельфины вынесли его тело на берег².

В новозаветное время такое явление приняло совершенно иной характер. Завещание – бросить тело на съедение псам – уже исходит от самого человека и характеризует осознание им собственного недостоинства и греховности. В славнике 6-й песни канона из «Чина на разлучение души от тела, внегда человек долго страждет» читаем: «Кая бо мне польза, души моей в страшныя муки ввержене бытии, телу же пету быти от вас, оставите непогребенно, яко да снедят пси сердце мое»³.

Преподобный Антоний Великий († 356; пам. 17 янв.) заповедал ученикам погрести свое тело, чтобы никто не знал его могилы. Преподобный Пахомий Великий († ок. 348; пам. 15 мая), чтобы избежать посмертного почитания, специально завещал перезахоронить затем его тело в безвестном месте⁴. «Идея анонимного погребения из «самоуничижения» со временем, когда отчасти слились идеалы мученичества и монашества, могла трансформироваться в предсмертную просьбу-оставить тело без погребения вообще и бросить его на растерзание диким зверям»⁵. Преподобный Иоанн Лествичник († 649; пам. 30 марта) говорит о виденных им особых подвижниках, спасавшихся в обители «кающихся»⁶. Перед своей кончиной каждый подвижник просил не сподоблять «его человеческого погребения, но, как скота…предать тело его речным струям или выбросить в поле на съедение зверям…чтобы…выносили без чести и лишали всякого псалмопения»⁷. С подобной же просьбой обратился к своим ученикам перед своей кончиной преподобный Лука Елладский († ок.946; пам. 7 февр.)⁸. Так же заповедал «похоронить» себя афонский подвижник преподобный Феофил Мироточивый († 1548; пам. 8 июля)⁹.

Примеры такого отношения к своему погребению известны из истории Русской Церкви. Преподобный Нил Сорский († 1508; пам. 7 мая) в своем завещании заповедал своим ученикам: «Завещаваю яже о себе моим присным господиам и братиам, яже суть моего нрава: молю вас, повергнете тело мое в пустыни, да изъядете е зверие и птица»¹⁰. Далее он ссылается на аналогичный пример из византийской истории: «Бойте же ся слова, иже Великий Арсений завеща своим учеником, глаголя: «На Суде стану с вами, аще кому дадите тело мое»¹¹. В житии преподобного Арсения Великого († 449–450; пам. 8 мая) читаем, как он повелел перед кончиной своим ученикам: «Привяжите к ногам моим веревки и выбросите меня за гору»¹².

Подобный случай известен из истории XII века и связан с Предстоятелем Русской Церкви, Митрополитом Константином († 1159; пам. 5 июня). Оставив в конце своей жизни Киев из-за княжеских неурядиц, он направился в Чернигов, где вскоре скончался. Перед своей кончиной он высказал свою последнюю волю. Не считая себя достойным христианского погребения, он велел Черниговскому епископу Антонию бросить свое тело за стенами города на растерзание псам, что и было сделано. Это вызвало сильное смущение, после чего Митрополит Константин был погребен в Спасском кафедральном соборе в Чернигове. В летописи читаем под 1159 годом: «В то лето преставися Митрополит Кыевскый Костянтин Чернигове, бе бо в то время выбег лис Кыева Мстислава [деля] Изяславича, бысть же смерь его сица; яко умираючи ему призва к собе епископа Черниговьского Антонья, заклят и глаголя сице, яко по умерьтвии моем не погребешь тела моего, но ужем поверзше за нозе мои, извлечете мя из града и поверзете мя псом на расхытанье. По умертвии же его епископ то все створи повеленая ему имь, народи же вси дивишася о смерти его на утри же день Святослав князь здумав с мужи своими и с епископом вземше тело его и похорониша в церкви у святого Спаса Чернигове»¹³. Таким образом, тело почившего Первосвятителя подверглось «ослинному» погребению¹⁴. В Никоновской летописи говорится о природных бедствия, происходивших в то время в Киеве, пока тело Митрополита Константина было непогребенным. Характерно, что в Чернигове в это время стояла благоприятная погода. Поэтому киевский князь Мстислав Изяславич, узнав о кончине митрополита Константина в Чернигове, «начят исповедатися и каятися о зломыслии своем»¹⁵.

Необычное распоряжение Митрополита Константина о своем о погребении объясняется тем, что он ревностно пытался преодолеть на Руси негативные последствия, вызванные неканоническим поставлением Митрополита Климента Смолятича. Историк архиепископ Филарет Черниговский пишет, что Митрополит «Константин вскоре скончался в горьком раскаянии о том, что был виною, хотя и невинною, упорного разделения мыслей в князьях, духовенстве и народе»¹⁶. А. Н. Муравьев отмечает, что он «скончался, показав пример чрезвычайного смирения»¹⁷. Посмертное распоряжение главы Церкви, несомненно, вызвало противоречивое чувство: святость и незыблемость посмертной воли завещателя, а с другой стороны – нарушение этикета христианского погребения. Таким образом, через посмертное поругание своего тела он стремился к насаждению мира в Русской земле.

Митрополит Константин заповедал предать тело свое поруганию, но Господь прославил его, и он почитается в Русской Церкви как угодник Божий. Е.Е. Голубинский относит начало его почитания в Чернигове «к белее или менее древнему времени»¹⁸. Его имя записано в памятнике агиографической письменности XVII века – «Книге, глаголемой описание о российских святых»¹⁹. В тропаре святителю Константину он прославляется как «апостолов преемник и архиереев сопрестольник»²⁰. А в кондаке он уподоблен звезде, «от Киева возсиявшей и Чернигов блаженною кончиною озарившей»²¹. Если шире выразить эту мысль, то он воссиял от Константинополя и до Киева.

Разлучение с телом и переход в иной мир-это очень важный и таинственный момент, когда человек, еще будучи в теле, уже соприкасается с невидимым миром. «Ослиное» погребение-удел немногих совершенных. Мы же, вспоминая диаконское прошение, звучащее на Божественной литургии, взываем: «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшнем Судищи Христове просим».