Книга Левит

Третья книга Моисеева надписывается в еврейской библии начальным словом своим «Ваийкра», что значит «и воззвал», т. е. и воззвал Бог Моисея из скинии к выслушанию левитских законов. Греческое же название сей книги есть «Λεβυτικον», т. е. βίβλιον – «Левитская Книга», – поскольку она содержит свод законов относительно левитского служения ветхозаветных жрецов.

Законы и обряды, содержащиеся и книге Левит, открыты Господом Моисею непосредственно после поставления Скинии Свидения, в различные промежутки времени от половины первого месяца до половины второго месяца, во втором году после исшествия Евреев из Египта. Моисей же, вероятно, записывал сии законы по мере откровения их от Бога.

Цель книги Левит может быть усматриваема в том, чтобы увековечить для народа иудейского и для его священников законы, которыми определялась жизнь и деятельность того и других; а также начертать в прообразах сени грядущих таин в благодатном царстве великого первосвященника – Христа Иисуса.

По главным предметам содержания, книга Левит разделяется на четыре части с заключением. I. Предварительно излагается чин ветхозаветного богослужения, состоявший в различных жертвах, – это первая богослужебная часть (гл. I–VII). II. После сего описывается учреждение самого жреческого чина, чрез поставление в оный Аарона и сынов его, – это вторая иерархическая часть (гл. VIII–XI). III. Затем в третьей части излагаются законы, или правила жреческого служения: А. По отношению к народу: аа) правила при очищении различных внешних, или так называемых законных нечистот в народе израильском (отдел обрядовый – гл. XI-XVI). бб) Правила для искоренения различных нравственных нечистот народа (отдел судебный, или юридический – гл. ХVII-XX). Б. По отношению к самим священникам: вв) Правила, определяющие качества жрецов и их отношения к святыням сынов израилевых, и к жертвенным животным (отдел канонический – гл. XXI–XXII). IV. В четвертой части начертывается круг годовых праздников ветхозаветных, с присовокуплением правил на некоторые частные случаи жреческой практики (гл. XXIII–XXV). V. Заключение имеет целью возбудить ревность к соблюдению изложенных обрядов и постановлений, и в частности обетов и десятин (гл. XXVI–ХХVII).

Примечание. Так как главнейшим выражением религиозной жизни в Ветхом Завете были жертвы законные, с их знаменательными обрядами; то отчетливое и основательное знакомство с ними имеет весьма важное значение. Но поскольку в своем изложении законодатель еврейский не придерживался строго какой-либо системы, а, как замечено выше, последовательно записывал то, что слышал от Господа; то было бы неудобно следить за ним по главам; тем более, что Моисеево описание жертвенных обрядов, сосредоточиваясь главным образом в первых семи главах книги Левит, рассеяно и по многом другим местам Пятикнижия. Посему мы, строго основываясь на сказании Моисеевом, сначала отвлечем нечто общее касательно жертвенных обрядов, а потом уже перейдем к наглядному и целостному изображению частных видов жертв.

Общие жертвенные обряды

Относительно ветхозаветных жертв вообще нужно приметить следующее.

Вο-первых, то, что законом определено было пять пород жертвенных животных. Из птиц – порода горлиц и порода голубей; а из четвероногих – порода коз, овец и тельцов²⁵⁵. Все сии животные должны быть совершенно здоровые, и не иметь никакого телесного недостатка²⁵⁶ (Лев.22:21,22), а также не лишены способности плодотворения (Лев.22:24), и не моложе 7 дней от рождения (Лев.22:27).

Во-вторых – все роды жертв должны были приноситься только на одном месте, т. е. во дворе скинии, и на жертвеннике Господнем (Лев.17:1–9).

В-третьих – всякий, приносивший животное в жертву, по приведении его к жертвеннику, возлагал на него руки, как бы поставляя себя за свои грехи на место жертвы, и молился, чтобы приобресть благоволение пред очами Господним в очищение грехов своих (Лев.1:4, 3:2, 8, 13, 4:4). И уже затем жрецы, с помощью левитов, закалали²⁵⁷ животное на северной стороне жертвенника кропя кровию его на жертвенник со всех сторон (Лев.1:11, 3:2, 8, 13).

В-четвертых – все ли животное сожигалось на жертвеннике, или только некоторые части из оного, судя по качеству жертвы, – но тук или жир непременно сжигался и для сего он тщательно собирался из всех жирных частей животного, a кровь выливалась отдельно к подножию жертвенника²⁵⁸.

В-пятых – если кровь из жертвенного животного, по роду и качеству жертвы, вносима была в самую скинию (т. е. во святилище, или во святое святых); то мясо сей жертвы ни в каком случае не могло быть употребляемо в пищу, а сожигалось все без изъятия вне стана, только тук сожигался на жертвеннике, по общему закону о туке (Лев.6:30, 4:1–21, 16:27).

В-шестых – всякая жертва непременно осолялась (Лев.2:13, Мк.9:49), и соединялась обыкновенно с хлебными приношениями (Чис.28).

Частные виды жертв

Ветхозаветные жертвы были следующие: 1) жертва всесожжения, 2) жертва о грехе, 3) жертва о преступлении, или жертва повинности, 4) жертва мирная и 5) жертва хлебная или бескровная.

1. Жертва всесожжения (Лев.1).

В сию жертву употреблялись все роды жертвенных животных, но только мужеского пола²⁵⁹. По заклании с обычными обрядами, жертвенное животное рассекалось на части, внутренности и ноги тщательно вымывались, и затем все это сожигалось всецело на жертвеннике, – отчего и произошло название жертвы. Только кожа снималась и отдавалась в пользу жреца (Лев.7:8). Если в жертву приносилась птица, то жрец просто свертывал ей голову, кровь выцеживал²⁶⁰ к стене жертвенника, ощипывал ее и – надломив крылья – предавал огню. Жертва всесожжения была самой древней (Быт.4:3, 4, 15:10) и священной. Самый пепел ее был великой святыней; с жертвенника священники убирали его не иначе, как во всех своих священных одеждах, и затем относили вне стана на чистое место (Лев.6:10,11). Значение жертвы всесожжения было то, что человек, ее приносящий, всего себя предает Богу. Достойно примечания, что жертва всесожжения, сверх нарочитых случаев сей жертвы, неизменно приносилась два раза в сутки – повечеру и поутру, и притом так, что вечерняя жертва курилась до утра, а утренняя до вечера (Лев.6:9,12); таким образом всесожжение непрерывно продолжалось на жертвеннике, и все остальные виды жертв по необходимости сливались с этим непрерывным всесожжением²⁶¹.

2. Жертва о грехе (Лев.4, 5:1–13)

Жертва о грехе имела покаянный характер, и приносилась за грехи, допущенные по слабости, неведению²⁶² и нечаянности²⁶³, а также и за грех первородный²⁶⁴. Чем выше по достоинству было лицо, приносившее покаяние, тем крупнее и ценнее требовалось животное. От первосвященника требовался телец²⁶⁵. От всего общества израильского тоже (Лев.4:13,14). От какого-нибудь отделенного начальника²⁶⁶ – козел (Лев.4:23). От простого человека требовалось жертвенное животное женского пола – коза или овца²⁶⁷; если же он не в состоянии был принести сих животных, то можно было ограничиться двумя горлицами или двумя молодыми голубями²⁶⁸. В случае же крайней бедности кающегося²⁶⁹, приносилась только десятая часть ефы пшеничной муки²⁷⁰.

Обряды при совершении жертвы о грехе были тоже различны, судя по достоинству лиц, приносивших покаяние.

По заклании, с обычными обрядами, тельца о первосвященнике, или целом сонме израильском, жрец брал крови сего тельца и вносил ее в самую скинию, и здесь, омочив перст свой в крови, кропил ею семь раз пред Господом – пред завесою святилища, и потом возлагал ее на роги жертвенника благовонных курений²⁷¹, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника всесожжений, который у входа скинию собрания (во дворе). Затем, по сожжении на жертвеннике всего жира, собранного из тельца, он весь сожигался вне стана²⁷². Если же приносились жертвы о грехе частных лиц, то кровь сих жертв не вносилась в скинию, а возлагалась только на роги жертвенника всесожжений и проливалась у его подножия; а жертвенное мясо, по сожжении жира, съедаемо было священниками во дворе скинии (Лев.4:22–35, 5:1–6, 6:26).

Жены и дочери священников не допускались к ядению сего мяса (Лев.6:29), ибо оно было великой святыней, так что все, что прикасалось к сему мясу, освящалось. Одежда забрызганная кровью жертвы о грехе, измывалась на святом месте. Глиняный сосуд, в котором она варилась, надлежало разбить, а медный вычистить и вымыть, дабы не оставалось никакого запаха (Лев.6:27,28). Если же приносились в жертву птицы, то собственно одна из них приносилась за грех, а другая во всесожжение. Священник надламывал голову птицы, но от шеи не отделял; затем кропил кровью сей жертвы за грех на стену жертвенника, а остальную кровь выцеживал к подножию жертвенника (Лев.5:7–10). Если же бедняк приносил только муку в жертву за грех свой, то он не возливал на нее ни елея²⁷³, ни клал на нее ладана²⁷⁴, как это обыкновенно делалось с хлебными приношениями (Лев.2:7), – a просто священник брал из сей муки полную горсть в память о грешнике²⁷⁵, как сказано в Писании, и сожигал на жертвеннике, а остальное брал себе (Лев.5:13).

3. Жертва о преступлении (Лев.5:14–19, 6:1–7)

Жертва о преступлении, или так называемая в Писании жертва повинности, была частным видоизменением жертвы о грехе. Она приносилась за грехи, хотя сознательные и выходящие из ряда обыкновенных, но допущенные все-таки по увлечению или в припадке страсти²⁷⁶, а не по убеждению (по принципу) и не дерзновенной рукой, – как сказано в Писании (Чис.15:30), т. е. не с нахальством и публичным бесстыдством²⁷⁷. В сию жертву употреблялся овен²⁷⁸ с такими же точно обрядами, какие наблюдались в жертве за грех от частных лиц. Кроме сего, в случае присвоения чужой собственности, кающийся должен был возвратить похищенное и присоединить еще к нему пятую часть в знак искренности своего раскаяния (Лев.6:5. Срав. Чис.5:5–8).

4. Жертва мирная (Лев.3, Лев.7:11–21, 29–34)

Жертва мира или спасения, или так называемая мирная жертва, имела праздничный характер и сопровождалась пиром, устрояемым из жертвенного животного, по сожжении всего тука²⁷⁹ его и почек²⁸⁰, и по отделении груди и плеча в пользу жрецов. Жертвы мирные приносились или в благодарение Богу за полученные благодеяния, или в умилостивление Бога для испрошения каких-либо милостей. В жертву мирную употреблялись все роды жертвенных четвероногих животных, безразлично – мужеского или женского пола. Отличительные обряды сей жертвы состояли в том, что, во-первых, на руки приносившего жертву возлагался тук, правое плечо и грудь животного, и все это он с помощью жрецов приносил к жертвеннику, потрясая пред лицом Господним, и затем священники тук сжигали, а грудь и правое плечо брали себе²⁸¹. Во-вторых, к мирной жертве непременно присоединялось какое-нибудь хлебное приношение, как пресное – для жертвенника, так и кислое – в приношение, или в дар (Лев.7:11–14). В-третьих, мясо мирной жертвы дóлжно было съедать непременно всё в самый день ее приношения²⁸², если она приносилась в благодарность Господу Богу; если же по обету, или от добровольного усердия, то позволялось ядение жертвенного мяса продолжать и до второго дня, но никак не далее²⁸³. Во всяком же случае есть сие мясо могли только чистые по закону. Даже если самое жертвенное мясо прикоснется к чему-нибудь нечистому по закону (напр., если упадет на него мертвое насекомое), то уже нельзя было есть его, а надлежало предать огню (Лев.7:19–21).

5. Жертва хлебная, или дар бескровный (Лев.2, Лев. 6:12, 13. Чис.28)

Виды хлебных приношений исчисляются так: а) хлебное приношение в виде простой муки, на которую возливался елей и полагался ладан;·б) приношение хлебное из печи, – это хлебы, смешанные с елеем, и лепешки, помазанные елеем; в) приношение хлебное со сковороды т. е. сочни, замешанные на елее, и обыкновенно разламывавшиеся на куски; г) приношение хлебное из горшка, т. е. похлебка из пшеничной муки также с елеем; д) наконец, приношение хлебное из зерен, на которые тоже возливается елей. Закон требовал при сем, чтобы все хлебные приношения были пресные²⁸⁴, и кроме елея при них употреблялись непременно ладан, соль и вино²⁸⁵ – для возлияний. Кислые же хлебы позволялось приносить только в простой дар для скинии, но ни в каком случае не возносить на жертвенник в приятное благоухание (Лев.2:12). А мед и совсем не был приносим в скинию²⁸⁶. Кроме хлебных приношений, приносились также в жертву плоды и овощи²⁸⁷.

Хлебные приношения чаще всего соединялись с кровавым жертвами, и не все сполна сожигались (если приносились от мирян), но священник захватывал из них полную горсть (муки или хлебных кусочков) и весь ладан, и бросал это в жертвенный огонь; остальное же шло в пользу священников, которые ели хлебные приношения только во дворе скинии, как великую святыню²⁸⁸. Жены и дочери священников не допускались к сему ядению, ибо это была великая святыня, и все прикасающееся к ней освящалось (Лев.6:18). Хлебные же приношения от священников²⁸⁹ все сполна были сожигаемы, а не съедались²⁹⁰. Что же касается количества хлебных приношений и возлияний, то оно зависело от количества и величины жертвенных животных. Чем крупнее было животное, тем больше полагалось при нем хлебного приношения и возлияния²⁹¹.

Все три главы сии имеют между собой неразрывную связь, и суть как бы частные отделы одного и того же повествования. Глава VIII повествует собственно о посвящении Аарона в первосвященническое, а сынов его в священническое достоинство. Глава IX – о первых священнодействиях новопоставленного первосвященника. Глава X – о первых священнодействиях новопоставленных священников.

а. Омовение, облачение и помазание (ст. 1–13)

Заготовив первоначально все нужное к посвящению, как то: священные одежды, елей помазания и жертвенных животных с корзиной опресноков, – Моисей призывает ко входу скинии собрания (т. е. во двор скинии) Аарона с сыновьями и все общество израилево, как бы во свидетельство при священном обряде, и торжественно объявляет повеление Господне о совершении сего великого обряда. Обряд начинается омовением посвящаемых, без сомнения – в знак святости и чистоты, которая от них требовалась. По омовении, облачается рукой Моисея прежде всего Аарон, как будущий начальник над священниками, во все священные одежды – сначала священнические, а потом и в первосвященнические. Пока сыны Аароновы еще ждали своего облачения, Моисей помазует елеем помазания²⁹³ всю скинию со всеми ее принадлежностями, дабы отделить их на священное употребление; а жертвенник всесожжений, на котором имело сосредоточиться все ветхозаветное богослужение, воскропляется миром седьмижды. После сего на главу Аарона, в знак изобильной и преимущественной благодати, ему дарующейся, возливается рукою Моисея миро в таком множестве, что оно сходит на браду его и ометы одежды его (Лев.8:12. Срав. Пс.132:2). Уже после сего Моисей приступает к сынам Аароновым, которые просто облекаются в их священнические одежды. Сим заканчивается первая часть священного обряда посвящения.

б. Жертвы (ст. 14–30)

Вторая часть состояла из жертв. Всех жертв было три: жертва о грехе – Аарона и сынов его (телец), жертва всесожжения (овен), и еще нарочитая, так называемая жертва посвящения (овен же). Все сии жертвы совершил сам Моисей; ибо в сем случае он облечен был от самого Иеговы властью жреческой, – посему и сказано в псалмах: «Моисей и Аарон во иереех Его» (Пс.98:6). Две первые жертвы совершены Моисеем в строгой сообразности с установленными и уже известными относительно их обрядами (см. Лев.1 и Лев.4). Но жертва посвящения заключала в себе нечто новое и знаменательное. По возложении Аароном и сыновьями его рук на голову овна посвящения и по заклании сего овна, Моисей взял часть жертвенной крови и возложил, как Аарону, так и сыновьям его, на край правого уха – в прознаменование, – как объясняет блаж. Феодорит, – похвального послушания, и на большой палец правой руки и на большой палец правой ноги – в знак готовности на дела благие; ибо есть, – как замечает тот же отец, – дела шуии и послушание вредное²⁹⁴. Таким образом священники, как бы с головы до ног, посвящались на дела благие. Затем, по воскроплении кровью овна посвящения на жертвенник (всесожжения) со всех сторон, Моисей преемственно полагает то на руки Аарона, тο на руки сынов его – тук, почки и правое плечо из жертвы, а поверх их все три вида опресноков. Положение на руки Аарона и сынов его жертвенных частей означало вручение нм права жертвенных священнодействий (Исх.29:33). Поддерживая руки Аарона и сынов его, наполненные жертвенными частями, Моисей потрясал ими, или колебал пред лицом Господним (пред жертвенником), как бы прося о ниспослании на них благодати жречества. Затем, взяв с их рук жертвенные части, он сожег их на жертвеннике вместе со всесожжением в приятное благоухание. Наконец, отделив лично для себя, по повелению Господню, грудь из овна посвящения – чрез потрясение сей части пред лицом Господним, Моисей снова берет елей помазания и жертвенной крови и кропит на Аарона и сынов его, облеченных в священные одежды, в знаменование того, что свои жреческие обязанности они должны исполнять не иначе, как в своих священных одеждах. Сим заключалась вторая часть жреческого посвящения.

в. Священный пир (Ст. 31–36)

Третья часть обряда состояла в священном пире из жертвенного мяса от овна посвящения. Моисей повелел Аарону и сыновьям его сварить во дворе скинии священное мясо, оставшееся от овна посвящения и потребить его со священными опресноками; если же будут остатки – сжечь их на огне. Затем новопоставленные жрецы должны были безвыходно пребывать во дворе скинии семь дней и не отлучаться от нее ни днем, ни ночью, но пребывать на страже у Господа – отрешившись от всего земного. В каждый из сих дней повторялись те же обряды посвящения и приносились те же жертвы, что и в первый день (Лев.8:33,34). Семидневное безвыходное пребывание при скинии означало, что священники навсегда отдавались Богу, и как бы поступали в его дом и делались Его избранным семейством; ибо число семь означает в Писании полноту времени.

а. Жертвы Аароновы (ст. 1–14)

По прошествии семи дней посвящения жрецов, старейшины израилевы снова призываются ко входу Скинии собрания, дабы присутствовать при первом жертвоприношении новопоставленного первосвященника и дабы чрез него принести свои собственные жертвы Богу. Принесены были все роды жертв (исключая жертвы о преступлении, которая воскурялась в исключительных и частных случаях каких-либо народных преступлений; назначение жертвенных животных изошло уже из уст нового первосвященника, который объявляет от имени Божия, что народ узрит при жертвах явление славы Божией (Лев.9:3,4). Моисей подтверждает слова первосвященника (Лев.9:6). Затем в виду всего общества израилева Аарон приступает к принесению жертв сначала за себя, – причем помогают ему сыны его священники. To были: жертва за грех, состоявшая из тельца (по общему закону о жертве за грех от первосвященника (Лев.4:3)), и затем жертва всесожжения, состоявшая из овна. Так ветхозаветный первосвященник, – по замечанию ап. Павла, – нужду имел прежде о своих грехах жертвы проносить, потом уже о людских! (Евр.5:3, 7:27, 9:7).

б. Жертвы от народа (ст. 15–22)

От народа принесены были три жертвы: первая о грехе (козел)²⁹⁵, дабы, по молитве нового первосвященника, Господь милостивно призрел на народ и изгладил его нечистоты; вторая – всесожжение (телец и агнец однолетние), ибо милости Господни подаются только под условием всецелой преданности в Его волю (ко всесожжению присоединено было и обычное хлебное приношение); наконец третья была мирная жертва (вол и овен), для торжества и в благодарение Господу за учреждение священства. По вознесении всех сих жертв в строгой сообразности с предписанными обрядами, Аарон поднял руки, благословил народ²⁹⁶ и сошел с высоты жертвенника.

в. Ниспадение небесного огня (ст. 23. 24)

После сего Моисей ввел Аарона во святилище, дабы там, пред лицем Господним, первосвященник возложил священное благовонное курение на алтарь кадильный (Исх.30:7). Таким образом, Моисей постепенно вводил Аарона в его первосвященнические права и обязанности сначала вне скинии, а потом и внутри ее. При сем случае, мысли их обоих, конечно, устремлены были в молитве к Богу, да явит Он славу свою над жертвами, вознесенными на алтаре всесожжений. Молитва сия была услышана; ибо едва вышли они из святилища и благословили народ, как ниспал с неба огонь и попалил жертвы (Лев.9:24. Срав. 2Мак.2:10). При сем весь народ воскликнул от радости и пал на лице свое. Хотя Аароном был уже возжен огонь на жертвеннике (см. Лев.9:10–13, 17); но сей огонь медленно поедал свои жертвы. Между тем, упавший в виду всего народа небесный огонь тотчас же попалил жертвенные части. Сим чудом Господь являл, что Аарон и сыны его не по человеческому избранию поставлены были священствовать в скинии, но по Его божественному изволению и избранию. Таким же чудесным ниспосланием огня небесного призрел некогда Господь и на жертву Авеля, Соломона и пророка Илии. Священный огонь, ниспосланный на жертвы Аароновы, тщательно потом поддерживался священниками и никогда не угасал в скинии (срав. Лев.6:12).

а. Поражение Надава и Авиуда за огнь чуждый (ст. 1–5)

Так как в числе священнических обязанностей было между прочим и то, чтобы два раза в день воскурять на алтаре кадильном (Исх.30:7,8), и так как поутру восьмого дня посвящения уже совершил каждение Аарон (Лев.9:23), то старшие дети его – Надав и Авиуд вознамерились, как новопоставленные священники, совершить установленное вечернее каждение во святилище, после своего отца. К сожалению – эти юноши, по какой-то странной забывчивости, вместо священного огня с жертвенника всесожжений (Лев.6:9), вложили в свои кадильницы и принесли пред Господом огонь чуждый, т.е. обыкновенный житейский (Лев.10:1). A может быть они поступили так по юношескому легкомыслию, которое иной раз, не постигая сокровенных оснований Господних повелений, решается поступать по своему усмотрению. И вышел огонь от Господа, т.е. из столба облачного, осенявшего скинию, и сжег их, и умерли они пред лицем Господним²⁹⁷. Страшным примером детей Аароновых Господь, конечно, хотел внушить на последующие времена, с какой осмотрительностью и самоиспытанием должны священники приступать к священнодействиям²⁹⁸. Некоторым утешением для Аарона было то, что дети его не были, однако же, испепелены небесным огнем и, конечно, с соизволения Божия, удостоены были погребения в своих священных хитонах, и оплаканы всем домом израилевым (Лев.10:5,6).

б. По поводу казни Надава и Авиуда, повеления Господни относительно священников (ст. 6–15)

По случаю смерти Надава и Авиуда – предписаны были от Господа, чрез Моисея, следующие законы Аарону и оставшимся сынам его – священникам. Во-первых, они не должны были участвовать в погребении своих братьев и дозволять себе обычных выражений скорби в подобных случаях, как-то: раздирать одежды, обнажать головы, посыпать их пеплом и проч.; ибо, по мысли Божией, неприлично было, чтобы всецело предавшие себя на служение Богу волновались мирскими печалями и развлекались житейскими скорбями (Лев.10:6,7). Какой высокий урок всем священникам! Во-вторых, священникам воспрещено было употребление опьяняющих напитков пред вступлением в скинию; дабы они могли отличать священное от несвященного и чистое от нечистого и дабы могли быть трезвыми и достоуважаемыми учителями народными (Лев.10:8–11). Догадываются посему, что причиной странной забывчивости и небрежения Надава и Авиуда было не что другое, как потемненное их сознание от вина. Вот и еще внушительный урок непрерывной трезвенности и воздержания для священников! (срав. 1Тим.3:3–8) В-третьих, повторен был уже известный закон, чтобы жертвенные остатки, отделяемые в пользу священников, непременно съедались ими на святом месте. Основание сему было следующее. Вероятно – Аарон и оставшиеся сыны его Елеазар и Ифамар, сокрушаясь и скорбя, – первый о погибели детей своих, a последние – братьев, не расположены были пиршествовать над жертвенными остатками предыдущих дней и в особенности нынешнего страшного дня. Посему Моисей и напоминает им об их обязанности, повторяя при сем случае, что хлебные приношения из жертв Господних, равно как и грудь потрясания и плечо возношения из мирных жертв, суть святыня великая, которую они должны в священной торжественности съедать вместе со своими семействами во дворе скинии.

в. Гнев Моисея (ст. 16–18)

Особенное негодование Моисея возбудил поступок оставшихся сынов Аароновых священников относительно жертвы за грех народа (козел), принесенной в тот же достопамятный и страшный восьмой день жреческого посвящения. Найдя, как выше было замечено, многие жертвенные остатки не потребленными, Моисей предполагал также найти, по крайней мере, целым и козла – жертвы за грех; конечно, он имел в виду заставить тотчас же потребить сию святыню. Между тем, сыны Аароновы, конечно по распоряжению своего отца, сожгли сию жертву вместе со всесожжением, дабы избегнуть тяжелой необходимости есть и пировать, когда тяжелая скорбь отнимала у них может быть всякую потребность в пище. И разгневался Моисей²⁹⁹. Аарон, в свое оправдание, поставляет на вид Моисею, что, так как находящиеся в плаче и сетовании лица не должны были по закону вкушать жертвенного мяса, ибо считались как бы нечистыми; то было ли бы даже угодно Господу, если бы он – Аарон – приступил к жертве за грех и вкусил ее с тяжелой внутренней скорбью, хотя и не снимал бы священных одежд, т. е. имел бы и праздничную внешность?! Моисей, конечно, по внушению Божию, нашел удовлетворительным извинение Аарона (Лев.10:20). Милость и истина у Господа!

Повод к установлению дня всеобщего очищения и общие указания касательно того, с какими предосторожностями, в каких одеждах и с какими жертвами должен великий иерей в день очищения входить во святая-святых (ст. 1–10). Образ принесения жертв в день очищения (ст. 11–18). Время и значение праздника очищения (ст. 29–34)

а.

Что послужило поводом к установлению дня очищения? (Ст. 1–2)

Писание дает заметить, что ближайшим поводом к установлению дня очищения был грех небрежения и неуважения к святилищу, допущенный детьми Аарона, когда они принесли пред Господом огонь чуждый (Лев.16:1); ибо, тотчас же, после сего случая, как бы для предупреждения подобных случаев и для внушения страха к дому Божию, Господь объявляет, что первосвященник один только раз в год (Лев.16:2. Срав. Лев.16:34 и Исх.30:10; Евр.9:7)) и то с великими предосторожностями и многими жертвенными обрядами, может входить за внутреннюю завесу скинии, дабы молиться там, как о своих грехах, так и о грехах народа за целый год. Сему повелению Господню предшествуют законы о разных телесных и нравственных нечистотах (см. Лев.11, Лев.12, Лев.13, Лев.14, Лев.15); ибо надлежало сначала внушить отвращение и страх греха, а потом уже научить, как должно очищать содеянные грехи.

С какими предосторожностями должен был входить первосвященник во святая-святых? (Лев.16:3,4)

Он мог входить туда только с жертвенной кровью и омывши все тело свое водой, и притом без всякого великолепия, а в простых священнических одеждах; сие было в знак покаяния и печали о грехах.

Какие жертвы приносил первосвященник в день очищения? (Лев.16:5–10)

За себя и дом свой проносил он предписанного в законе тельца (Лев.4:3) в жертву за грех и овна во всесожжение, а от народа двух козлов в жертву за грех, и тоже – овна во всесожжение. Один козел выбирался по жребию для жертвоприношения³⁰⁰, а другой, по исповедании над ним грехов народных, отсылался в пустыню, чтобы он понес на себе беззакония в землю непроходимую (Лев.16:10). Жертвы о грехе шли вперед, а за ними – жертвы всесожжения и притом так, что сначала приносились жертвы от первосвященника, а после уже от народа.

Тот козел, который был закалаем для очищения грехов народа, символически изображал Израильтянам, что они по своим грехам заслуживали вечной смерти. Тот же козел, который живым отпускаем был на волю, служил знаком, что грехи народа искуплены и не помянутся Богом. Подобно сему, при очищении от проказы, одна птица приносилась в жертву за грехи прокаженного, а другая, смоченная в крови заколотой птицы, выпускалась на волю живая (Лев.14:6,7). Что же касается прообразовательного значения сих двух козлов; то, – по словам блаженного Феодорита, – сии животные прообразовали Владыку Христа в двух естествах Его: «козел, закалаемый в жертву, прообразовал удобостраждущую плоть, а отпускаемый изображал бесстрастие Божества», – и далее присовокупляет блаженный отец: «никто да не почитает неприличным того, что козлы прообразовали страдание Спасителя, когда и великий Иоанн наименовал его агнцем; да примет же во внимание, что принес Он себя не за праведных только, но и за грешных»³⁰¹. Такое прообразовательное значение козлов имеет основание и в Писании (Евр.9:11 и след.).

б.

В каком порядке и с какими обрядами совершались жертвы в день очищения?

Сначала, как сказано выше, шли жертвы о грехе, и прежде всего первосвященник приносил жертву за грехи свои и всего дома своего (Лев.16:11–28). Для сего он приводил к жертвеннику всесожжения тельца, возлагал на него свои руки и, по исповедании грехов, закалал его (Лев.16:11. Срав. Лев.4:4). Затем он наполнял целую кадильницу горящими углями с жертвенника всесожжений и, взяв полные горсти благовонных курений, входил в скинию. Положив курение на огонь кадильницы пред лицем Господним (пред внутренней завесой), он вступал во святая-святых, между тем как облако курений скрывало его от блеска славы Господней, которая могла быть для него смертельна (Лев.16:12,13). Так, до пришествия благодати новозаветной, страшен и далек был от людей Господь Бог! Потом, вышедши из скинии, первосвященник брал крови тельца о своем грехе, входил опять во святое святых, и кропил там с перста своего на крышку ковчега, спереди перед крышкой, семь раз – во очищение грехов своих. Затем начиналась жертва о грехах народа. Заколов для сей жертвы выбранного по жребию козла, первосвященник снова (в третий раз) входил во Святое святых, и совершал над очистилищем такое же кропление кровью козла, как и тельца – для очищения грехов народа³⁰².

В объяснение седьмеричного числа кроплений жертвенной кровью – блаженный Феодорит говорит: «поскольку в семи днях вращается жизнь и каждый, так сказать, день прегрешаем в большом или малом; то равночисленное дням кропление крови приносилось за совершаемые в них погрешения»³⁰³. Очистив грехи народа, первосвященник очищал и саму скинию. Для сего, смешав кровь козла и кровь тельца, он возлагал ее на роги жертвенника, который пред лицом Господним, т. е. на роги жертвенника всесожжений³⁰⁴ и еще с перста своего кропил на него седьмижды (Лев.16:18,19). Освящение скинии считалось нужным, потому что, находясь в продолжение года среди нечистот и грехов народа израильского и сама она представлялась как бы оскверненной ими; тем более, что многие, может быть, сознательно или бессознательно, позволяли себе сходить во двор скинии, a священники даже в святилище, имея на себе какую-нибудь нечистоту законную. Во все время, пока первосвященник совершал свои кропления и каждения, никто из священников не мог входить в скинию (Лев.16:17).

Совершив, вышеописанным образом, очищение святилища, скинии собрания и жертвенника (Лев.16:20), первосвященник приводил ко входу скинии другого козла, назначенного для отпущения, исповедовал над ним все беззакония сынов израилевых и отсылал его c нарочитым человеком в пустыню. Писание не говорит о дальнейшей судьбе козла; но раввины иудейские говорят, что сей козел низвергаем был со скалы, – конечно в знак уничтожения грехов народных. Первый же козел, заколотый в жертву за грехи народа, равно как и телец о грехе первосвященника, – поскольку кровь их вносилась в само святилище, – сжигаемы были вне стана и с кожами их и с мясом, и с нечистотами, как требовал закон (см. Лев.4:11,12; 4:30); только тук их воскурился на жертвеннике, по общему закону о туке. Сжигавший их человек должен был вымыть одежды свои и омыть все тело, равно как и тот, кто отводил козла в пустыню; ибо они прикасались к животным, которые понесли на себе грехи и нечистоты народа израильского.

После сего начинались жертвы всесожжения. Проводив козла отпущения со двора скинии, первосвященник опять возвращался во святилище скинии, снимал там с себя льняные одежды (т. е. хитон священнический) и омывал все тело свое водой из умывальницы, находившейся у входа во святилище. Сие омовение было символом чистоты, приобретенной жертвами о грехе. После сего, первосвященник облачался во все свои первосвященнические одежды, ибо по совершении очищения должны были миноваться все знаки покаянной скорби и плача. Наступала же торжественная и радостная жертва всесожжения, которую первосвященник мог не иначе совершить по закону, как в первосвященническом облачении. Как за себя, так и от народа, во всесожжение употреблены были два овна. Сии жертвы были как бы заключительным актом очищения всего народа израильского; ибо хотя жертвы всесожжения приносились главным образом в знак всецелой преданности Богу и подчинения, однако же, и они не лишены были очистительного и умилостивительного значения (см. Лев.1:4). Посему-то в Писании и говорится, что по принесении жертв всесожжения Аарон очистил себя и народ (Лев.16:24).

в.

Время и значение дня очищения.

Праздник очищения совершаем был в десятый день месяца тисри, т. е. седьмого лунного месяца еврейского, который соответствует последней и первой половинам наших месяцев сентября и октября (Лев.16:29–34). Что же касается характера сего единственного дня в году, то это был праздник или суббота покоя для Израильтян (Лев.16:31). Праздничный покой сего дня был так строг, что даже пришельцы и чужестранцы, поселившиеся между Иудеями, не должны были нарушать его своими работами³⁰⁵. Сверх сего, это был день поста, в который израильтяне должны были смирять свои души строгим воздержанием в пище и питье, и удалением от всяких чувственных удовольствий. Наконец, по великому значению дня очищения, обряды и жертвы сего дня должны были совершаться непременно самим великим иереем (Лев.16:32,33), а не простыми священниками.

В заключение можно предложить вопрос: какое прообразовательное значение имела годовая единократность ветхозаветного дня очищения? По словам блаж. Феодорита, она прообразовала домостроительство по плоти Спасителя нашего. «Ибо – как архиерей единою в лето входя во Святое святых, совершал сие священнослужение (очищение всего народа); так, – по слову божественного апостола Павла, – Владыка Христос, единожды, претерпев спасительное страдание, восшел на небо, вечное искупление (людей) обретый»³⁰⁶.

а.

В чем состояли требования относительно жизни ветхозаветных священников?

Во-первых, от них требовалось такое трезвенное постоянство в своих священных обязанностях, такая глубокая и всецелая преданность служению Иеговы, что они не могли быть отвлекаемы от оного даже погребальными обрядами над умершими родственниками, а, тем более, над кем-либо из народа; ибо неизбежные при сих обрядах прикосновения к трупам умерших или к их жилищам и вещам, могли бы их сделать по закону нечистыми на известный срок (Чис.19:11 и след.) и таким образом воспрепятствовать им входить в святилище³⁰⁷ (Лев.21:1–6). Только самых ближайших родственников: отца, мать, сына, дочь, брата и девствующую сестру позволялось им оплакивать³⁰⁸. Но и в сих законных скорбных случаях от них требовалась такая умеренность и достоинство, такое господствование над земными чувствованиями и покорность Иегове, что они не должны были дозволять себе никаких выражений скорби, которые обличали бы в них малодушие и отчаяние или даже могли бы искажать как-нибудь их наружный вид, и таким образом унижать их священническое достоинство пред мирскими (внешними) людьми. Так, например, им не дозволялось в знак печали брить головы и подстригать край бороды своей, а тем паче – по языческому обыкновению – делать нарезы на теле своем, ибо это было бы бесчестьем для святого имени Иеговы.

Во-вторых, от священников требовалось, чтобы они не только сами соблюдали строгую чистоту нравов, но чтобы и семейства свои охраняли от всякого позорного пятна. Посему священнику воспрещалось жениться на опороченной девице или на женщине, отверженной своим мужем, дабы сии личности не внесли с собой разврата и в семейство служителя Иеговы. Только невинная дева или благочестивая вдова священническая (Иез.44:22) могли сделаться женой священника. В тех же видах ограждения чести священнической, закон – не в пример прочим – осуждал на сожжение соблудившую дочь священника³⁰⁹.

б.

Какие требования предписывал закон относительно великого первосвященника?

Соответственно высшему достоинству первосвященника, на голову которого возлит елей помазания, и требования относительно его были гораздо выше и строже (Лев.21:10–15). В знак печали по умершим, он не должен был дозволять себе не только вышеисчисленных резких выражений скорби, но и самых обыкновенных в тогдашнее время, например надрывать край одежд своих и даже обнажать голову, т. е. снимать кидар при отправлении своих обязанностей во святилище скинии³¹⁰. В случаях смерти самых ближайших своих родственников, даже отца или матери, он не должен был прикасаться к их телам и оплакивать их. В супружество же он мог брать только девицу из народа своего. Так как ветхозаветный первосвященник был прообразом новозаветного Великого Архиерея, Господа Иисуса Христа, то и в исчисленных требованиях законных относительно первосвященнического лица, св. отцы видят прообразовательное отношение к Иисусу Христу. Так запрещение обнажать голову и скидать кидар предъизображало – по св. Кириллу – непоколебимое и непереходящее священство Иисуса Христа, о котором говорит ап. Павел (Евр.7:24). Воспрещение же оплакивать отца или матерь предъуказывало то великое достоинство Христа Спасителя, что Он имел Отцом своим святейшего и безгрешного Бога, а Матерью чистейшую и пренепорочную Деву; ибо плакать можно только о грешных и падших существах. Браком же ветхозаветного первосвященника с девой непорочной предъизображался, – по объяснению того же св. Кирилла, – таинственный союз Христа Спасителя с чистыми и непорочными душами верующих, составляющих церковь³¹¹.

в.

Почему телесные недостатки полагает Господь препятствием к оправлению священнических обязанностей?

В соответствие с тем, что жертвенные животные должны были быть без всякого телесного недостатка, постановил Господь, чтобы и жрецы не имели никаких телесных недостатков – не только видимых, но и сокровенных (Лев.21:17–21). Требование телесного здравия и благоприличия было внушением для священников, что они должны быть так же здравы и благоприличны в своих душах и сердцах, как и в своей внешности. «Ибо слепотой глаз, – рассуждает блаж. Феодорит, – дает Господь разуметь лишение ведения; урезанием уха – преслушание, отсечением руки – недостаток деятельности. Так должно разуметь и прочее»³¹². Одно только позволял закон людям из священнического рода, имевшим телесные недостатки, – это вкушать хлеб Бога своего из великих святынь и из святынь³¹³; от действительного же служения священнического он устранял их вовсе. Если же так строги и высоки были требования относительно ветхозаветных священников, то какой святости и чистоты потребует Господь на суде своем от новозаветных священников, приносящих в бескровную жертву тело и кровь самого Сына Божия?!…

а.

В каких случаях священникам воспрещалось вкушать святынь? (Лев.22:1–9)

В многоразличных случаях приключающейся им нечистоты. Случаи сии могли быть, во-первых, продолжительные, – каково например болезненное состояние прокаженности и семенетечения; во-вторых, кратковременные, например неосторожное или по необходимости допущенное (при погребении ближайших родственников) прикосновение к мертвенной нечистоте, также излияние семени, прикосновение к гаду или к нечистому человеку и т. п. В первых случаях воспрещение вкушать святыни, т. е. все посвященное Богу, имело силу до выздоровления священника³¹⁴; а во вторых случаях – священник считался нечистым до вечера, по захождении же солнца и по омовении тела водой, он мог есть святыни, ибо это его пища (Лев.22:7). К случаям нечистоты закон относил, как для священников, так и для всех израильтян, алчное или неосторожное ядение звероядины, т. е. мяса животного, растерзанного зверем, или же мертвечины, т. е. мяса животного, убитого без пролития крови. Все сии предписания закона имели целью внушить священникам благоговение ко всему, посвященному Богу, и приучить их к непрестанному трезвению и самоиспытанию. С каким же благоговением и самоиспытанием должны приступать к своим священнодействиям новозаветные иереи, приносящие в жертву тело и кровь самого Христа Спасителя?

б.

Кто из дома священнического мог питаться святынями сынов израилевых?

Только члены его семьи, в число которых возвращалась и овдовевшая бездетная дочь священника, хотя бы в замужестве она была и за посторонним (мирским) человеком (Лев.22:10–16). Купленные за серебро люди причислялись также к семье священника, ибо в древности рабы считались вообще полнейшей собственностью хозяина. Все же остальные люди, хотя бы они и жили в доме священника, не могли прикасаться не только к жертвенным (великим) святыням, но и просто ко всему посвященному Богу и приносимому в дар алтарю. Чрез сие закон имел целью возвысить как служение, так и само сословие жреческое в глазах не только народа, но и самих жрецов. Да не забывают и новозаветные иереи высоты своего звания и чести своего великого сана!..

в.

Какие предосторожности должны наблюдать священники при выборе жертвенных животных?

Главная предосторожность их в сем случае должна бы состоять в том, чтобы жертвенные животные были совершенно здоровы и не имели на себе никакого порока, т. е. никакого недостатка³¹⁵ или уродства³¹⁶ (Лев.22:17–33). О качествах жертвенных животных от сынов израилевых уже было говорено в первых главах книги Левит; здесь же снова закон упоминает о них с той собственно целью, чтобы обязанность наблюдать и исследовать эти качества возложить на священников³¹⁷.

По числу праздников, излагаемых в сей главе, она разделяется на шесть отделений. В 1-ом отделении содержится закон о субботе (ст. 1–4); во 2-м – о пасхе (ст. 5–14); в 3-м – о пятидесятнице (ст. 15–23); в 4-м – о празднике труб (ст. 24–26); в 5-ом – о празднике в день очищения (ст. 27–32); в 6-ом – о празднике кущей (ст. 33–44).

Примечание. Прежде, чем приступить к обозрению ветхозаветных праздников, сделаем примечание о тех особенностях, которыми они вообще отличались от обыкновенных дней. Особенности сии состояли в трех следующих обстоятельствах: во-первых, в свободе и покое, до разных степеней, от трудов и работ; во-вторых, в нарочитых и торжественных жертвоприношениях, свойственных каждому празднику и в третьих – в особенных некоторых обрядах и церемониях, дававших отличительный характер тому или другому празднику в отдельности.

1. Суббота³¹⁸ (Лев.23:1–3. Срав. Чис.28:9–10).

Законом о субботе, во-первых, предписывалось под страхом смерти соблюдать самый строжайший покой от дел житейских (Лев.23:3. Срав. Исх.31:13–16. Чис.15:32). Воспрещалось даже возжигать огонь в сей день (Исх.35:2,3), а ходьба дозволялась только на самое близкое расстояние (Деян.1:12; Мф.24:20). Но, без всякого сомнения, дела благочестия или же необходимости, подобно тому, как и богослужебные дела при скинии, вполне были согласны с духом ветхозаветного субботствования, как неоднократно внушал Спаситель фарисеям (Мф.12:5; Лк.13:15). Что касается жертв, то в субботу предписывалось удвоять ежедневную утреннюю и вечернюю жертву всесожжения (Чис.28:8–10), состоявшую обыкновенно из агнца, муки, елея, вина и фимиама (Чис.29:38–42). Наконец, к субботним обрядам относилось то, что священники еженедельно переменяли в субботний день хлебы на трапезе предложения (Лев.24:8).

Что касается значения и цели установления субботы, то они состояли в том, во-первых, чтобы люди благоговейно вспоминали сотворение мира и прославляли Создателя, почившего в день седьмой от всех дел своих, за Его щедроты, рассыпанные во вселенной, – как-то видно из книги Бытия (Быт.2:3). Во-вторых, покой субботний должен был напоминать благодарным израильтянам о чудесном избавлении их от рабства египетского, как то видно из Втор.5:15. В третьих, заповедав сынам израильским хранить и праздновать субботу в роды свои, как завет вечный (т. е. навсегда), Господь положил сей праздник таинственным знамением или прообразом вечного покоя и блаженного субботствования в будущей жизни, назначенного истинным сынам израилевым, – как говорится в книге Исход (Исх.31:14,17). Наконец, субботний покой установлен был для отдыха от недельных трудов не только людям, но и рабочим животным, – как говорится во Втор.5:14.

2. Пасха (Лев.23:5–14. Срав. Чис.28:16–25)

Начинаясь с вечера 14-го дня первого весеннего месяца нисана, праздник пасхи продолжался и следующие затем семь дней; но собственно в первый и седьмой пасхальные дни был праздничный покой от всяких работ и собирались священные собрания в скинии. Ежедневно, в продолжении всего праздника, сжигались великолепные жертвы³¹⁹.

К отличительным обрядам праздника пасхи относилось то, что в течение его употреблялись евреями только опресночные хлеба, a не кислые, посему и праздник сей нередко называется праздником опресноков. В вечеру первого дня опресночного съедаем был так называемый агнец пасхальный, с предписанными в книге Исход обрядами (Исх.12:1–24). Во второй же опресночный день возносили на жертвенник сноп созревшего (озимого) ячменя, потрясали им пред Господом и сожигали с обычным возлиянием, присовокупляя к сему нарочитого агнца единолетнего и беспорочного. Сие возношение делалось в благодарность за первые собранные плоды и никакого нового хлеба не начинали есть до сего возношения. Что касается значения праздника пасхи, то он совершался в память избавления евреев от рабства египетского и поспешного бегства из Египта (опресноки). В таинственном смысле агнец пасхальный был прообразом Спасителя мира, закланного за род человеческий от сложения мира и спасшего людей от вечного рабства дьявольского.

3. Пятидесятница (Лев.23:15–23. Срав. Чис.28:26–31)

Через семь недель или через 49 дней от праздника пасхи совершался праздник пятидесятницы. Поскольку счет сих дней начинался от второго пасхального дня³²⁰; то первая седьмичная суббота после сего дня называлась второпервой (Лк.6:1), следующая за ней второвторой и т. д. Праздник пятидесятницы, совершавшийся в 50-й день от пасхи, назывался также праздником седьмиц и праздником жатвы (Исх.23:16), поскольку около сего времени начиналась жатва или собирание первых плодов, посеянных весной текущего года (Чис.28:26).

В праздник пятидесятницы предписывалось строгое субботствование, т. е. совершенная свобода от работ (Лев.23:21), а весь народ созываем был в скинии для молитвы и для присутствия при жертвоприношениях (Чис.28:26). Жертвы были так же великолепны и многочисленны, как и в пасху (см. Чис.28:26–31). Но особенность сего праздника состояла в том, что возносимы были пред Господа (однако же не сжигались на жертвеннике)³²¹ два кислых хлеба, в благодарение за новые плоды земные. При сем употреблялся некоторый особенный обряд возношения, который состоял то в поднятии приносимого вверх и опущении вниз; то в движении оного соответственно четырем сторонам света³²².

Праздник пятидесятницы установлен в воспоминание синайского законодательства, бывшего в 50-й день по исшествии евреев из Египта. Сей еврейский праздник был прообразом новозаветной Пятидесятницы, в которую христиане празднуют сошествие Св. Духа, написавшего свой святой закон не на скрижалях каменных, а на сердцах людей буквами живыми и неизгладимыми³²³.

4. Праздник труб (Лев.23:24–26. Срав. Чис.29:1–6)

Праздник труб совершался в первый день осеннего месяца тисри, который был седьмым в священном году евреев³²⁴ и первым в гражданском году. Сей месяц соответствовал второй половине нашего сентября и первой половине октября. Таким образом, праздник труб был вместе и праздником нового (гражданского) лета, с которым совпадал еще праздник новомесячия; ибо в первый день каждого месяца было тоже празднество у евреев (Чис.28:11–15). Посему и жертвы, приносившиеся в сей день – с соответственными хлебными приношениями и возлияниями, были двоякого рода и количества, – одни в честь праздника труб или нового лета³²⁵, а другие в честь новомесячия³²⁶.

Праздник нового (гражданского) лета возвещаем был звуком священных серебряных труб, а затем в продолжение всего года в каждое новомесячие трубили в сии священные трубы (Чис.10:10). Таким образом, первый день первого гражданского месяца, открывавший собой ряд годовых новомесячий, возвещаемых священными трубами, по всей справедливости назывался праздником труб. Сей праздник проводим был в строгом покое от работ и весь народ израильский собирался для молитвы ко входу скинии собрания.

Сей праздник установлен был для прославления Господа и для благодарения за полученные от Него благодеяния в прошедшем году. Поскольку же закон синайский – высочайшее из благ ветхозаветных, дарован был при звуке трубном; то в память сего и положено было открывать сей праздник трубным звуком ³²⁷.

5. День годичного очищения (Лев.23:26–32. Ср. Чис.29:7–11)

Обряды и значение сего праздника подробно изложены выше в XVI главе Книги Левит.

6. Праздник кущей (Лев.23:33–44. Ср. Чис.29:12–39)

Временем для праздника кущей назначались 8 дней, от 15-го дня того же месяца тисри до 22-го включительно. Во все сии дни израильтяне должны были жить в палатках (кущах), украшенных ветвями красивых и широколиственных дерев, например пальм, верб речных и т. п. Но, собственно праздничный покой и священные собрания во дворе скинии предписывались в первый и восьмой дни праздника. Праздник открывался великолепными жертвами³²⁸, которые повторялись в каждый следующий день; только жертвенные тельцы постепенно уменьшались в числе по одному. Восьмой день был великим днем отдания праздника (Чис.29:35; Ин.7:37).

Значение праздника кущей выясняет само Писание. Он учрежден был для того, чтобы «знали грядущие роды, что в кущах поселил Господь сынов израилевых, когда вывел их из земли Египетской» (Лев.23:43). По завоевании земли Ханаанской, евреи в седьмой день праздника кущей обходили семь раз вокруг алтаря всесожжений с пальмовыми ветвями – в воспоминание взятия Иерихона, около стен которого седьмижды обносим был ковчег завета. Восьмой же день отдания праздника нарочито посвящаем был благодарному воспоминанию благополучного прибытия в землю обетованную и получения сей земли в наследие от народов хананейских³²⁹⁺³ . В книге Исход праздник кущей называется еще «праздником собирания плодов в конце года, когда убирают с поля работы» (Исх.23:16); но сие название не столько определяет сущность праздника, сколько его время, ибо он совершаем был тогда, когда уже собраны были с поля все произведения земли (Лев.23:39).

Примечание. По обозрении годичного круга праздников, можно сделать примечание о седьмом месяце тисри, что он весь почти состоял из праздников и был как бы священным месяцем. В сем можно примечать то соответствие, что – как седьмой день в неделе был праздником Господним, так и седьмой месяц в году был праздничным месяцем. Подобно сему и седьмой год был священным (или субботним) годом, равно как и седьмой из субботних (юбилей) был еще более священным и праздничным годом³³⁰.

Глава XXV разделяется на три отделения, из коих в первом излагаются законы о субботнем годе (ст. 1–7); во втором – законы об юбилейном годе (ст. 8–22); наконец в третьем некоторые частные предписания, вытекающие из постановлений о субботнем и юбилейном годах (ст. 23–55)

а. Законы о субботнем годе (Лев.25:1–7)

Каждый седьмой год назывался субботним. Сей год имел по закону следующие четыре преимущества, в сравнении с обыкновенными годами. Во-первых, в сей год не должно было возделывать полей и все самородное в полях (так плодородна была земля обетованная!) назначалось в безразличное пользование, как людям (бедным и убогим), так и зверям (Исх.23:11). Во-вторых, заимодавцы должны были отпускать в субботний год все свои долги единоплеменникам (Втор.15:2–11); в-третьих, отпускались на волю рабы из евреев (Исх.21:2); в-четвертых, читан был публично пред всем народом закон Божий в праздник кущей (Втор.31:10–13).

Сими законами с одной стороны давался отдых земле, дабы она не истощалась чрезмерно постоянным собиранием с нее плодов. А с другой стороны, прекращение земледельческих работ чрез каждые шесть лет, должно было быть как бы некоторой постоянной данью Господу Богу, верховному властителю земли, которому и посвящались, таким образом, все самородные плоды; Он же отдавал их в пользу бедных и убогих (Лев.25:6). Со своей стороны и Господь дал торжественное обещание, что в каждый год, предшествующий субботнему, такое будет плодородие в земле Ханаанской, что плодов сего года будет доставать на целые три года вперед (Лев.25:20–23). Сие постоянное чудо Божия Промысла должно было убеждать израильтян, что Господь непрерывно бодрствует над ними, точно так же, как и над отцами их в пустыне аравийской (см. 2Пар.36:21; Неем.10:31; 1Мак.6:53).

б. Законы об юбилейном годе (Лев.25:8–22)

Седьмой из субботних или пятидесятый год назывался юбилейным. Все преимущества субботнего года принадлежали и юбилейному. Отличительные же преимущества собственно юбилейного года состояли в том, что рабы отпускались тогда на волю даже с семействами своими (Лев.25:39–42), хотя бы эти семейства приобретены были рабами уже в состоянии рабства; между тем как в субботний год рабы получали свободу только единолично, дети же их и жены, если они приобретены были уже в неволе, так и оставались во владении господ – до юбилейного года (Исх.21:2 и след...). Вторым наиважнейшим преимуществом юбилейного года было то, что проданные наследственные владения возвращались в сей год от купивших первоначальным законным владельцам без всякой платы и вознаграждения.

Постановления сии были весьма важны и благодетельны в том отношении, что, во-первых, препятствовали смешению племен и исчезновению фамилий, в особенности же той фамилии, из которой должен был произойти Мессия; во-вторых они служили сильной преградой против жадности и корыстолюбия богачей и поддерживали некоторое равенство между частными владельцами; наконец, они внушали израильтянам, что земля обетованная принадлежала собственно Господу Богу, они же были у него только пользователями сего дара. «Моя земля, сказал Господь израильтянам, издав законы об юбилее, вы же пришельцы и поселенцы у меня» (Лев.25:23).

в. Постановления, в связи с субботним и юбилейным годами (Лев.25:23–55)

Постановления сии касаются, во-первых, продажи и покупки земель, а во-вторых продажи и покупки людей (законы о рабстве).

аа) Так как всю землю обетованную Господь объявил своей собственностью, то ни один израильтянин не мог распоряжаться своим поземельным участком – чисто по своему произволу, – ни купить, ни продать земли на вечное время нельзя было, а можно было только уступить ее на время (до юбилейного года) и как бы отдать в арендное пользование; так что всякий покупавший землю обязан был тотчас же возвратить ее прежнему хозяину, если тот объявлял желание и находил средства выкупить свой участок. Натурально, что сумма выкупа назначалась больше или меньше, смотря по тому, много или мало оставалось еще времени до юбилейного года. Сие правило о выкупах соблюдалось не только при продаже земель, но и домов.

Только дома, построенные в городах, обнесенных стеной, можно было приобретать в вечное владение, ибо при городских домах обыкновенно не полагалось никаких наследственных полей, и все они стояли на общественной земле. Дома же левитов, будут ли они в городах или в селениях, ни в каком случае не могли быть отчуждаемы навсегда, но лишь до юбилейного года (Лев.25:29–34).

бб) Если Господь воспрещал израильтянам самовластно распоряжаться участками земли обетованной, поскольку это была его собственность, то еще более воспрещал им деспотизм и всякую жестокость по отношению к братьям своим. Ибо всех евреев Господь усвоял также себе и называл своими собственными рабами, которых Он вывел из земли Египетской (Лев.25:42). Посему не только не следовало обедневшего израильтянина покупать в рабы, но следовало поддержать его всеми средствами, даже не беря с него никаких процентов или прибыли. Если же пришлось бы кому-нибудь купить еврея, уже проданного в рабство; то предписывалось относиться к нему не как к рабу, а как только к наемнику – со всякой снисходительностью и в юбилейный год непременно отпустить его на волю, со всем его семейством (Лев.25:35–43). Рабов позволено было покупать только у соседних народов или у поселенцев языческих, и владеть ими вечно, как собственностью (Лев.25:44–46); ибо заповедь о любви к ближнему еще не возвышалась в ветхом Завете до любви христианской. Также, если обедневший израильтянин принужден был продать себя какому-нибудь пришельцу или поселенцу (язычнику), то родственники должны выкупить его; а если нет, то в юбилейный год он всегда имел право оставить своего господина, а тот не имел права задержать его, если сам хотел оставаться в земле Ханаанской (Лев.25:47–55).

Глава сия разделяется на два отделения. В первом из них излагаются законы об обетах посвящения Богу – aa) людей – мужчин и женщин, и даже детей (ст. 1–8); бб) животных, домов и полей (ст. 9–25), вв) о непосвящении первородных и о посвящении чего-нибудь с заклятием (ст. 26–29). Во втором отделении полагаются законы о десятинах (ст. 30–34).

а. Обеты посвящения Богу (ст. 1–29)

аа) Людей (Лев.27:1–8). Посвятить душу свою Господу в ветхом завете – значило отдать себя на служение при скинии, в помощники священникам и левитам – при отправлении их обязанностей во святилище или во дворе скинии. Так мужчины могли рубить дрова, носить воду, смотреть за чистотой двора, помогать при жертвоприношениях и проч… Женщины, посвятившие себя Богу, также трудились при скинии сообразно своему полу, там – они пряли, шили, мыли и проч…³³¹. Что же касается детей и младенцев, то они были посвящаемы по обету родителей и вступали в действительное служение при скинии, когда уже подрастали, как видно из примера Самуила (1Цар.1:11). Подобно сему и Матерь Божия, по преданию церковному, введена была во храм своими родителями в трехлетнем возрасте. Дети, отдаваемые таким образом под охранение и руководство священников, получали естественно самое лучшее воспитание, ибо с детства приучились к страху Господню и обучались Его закону.

Но замечательно, что по закону ветхозаветному установлены были выкупы людей, посвятивших себя Богу. Сие могло быть, во-первых, с тою целью, дабы людям, неосторожно связавшим себя необдуманными обетами перед Богом, дать возможность без насилия своей совести исправить свою ошибку; a, во-вторых, с той, дабы люди, посвящающие себя Богу, не становились бременем для святилища, от которого они должны были бы в сем случае получать свое содержание. Наконец, искуп посвященных был обильным источником содержания многочисленного сонма левитов и священников.

Что касается выкупной цены, то поскольку труд женщин не мог равняться по стоимости своей с трудом мужчин, посему и выкуп за них полагался почти вдвое меньше. Точно также, поскольку работа юношей не могла равняться с работами взрослых мужей, то и выкуп за них назначался гораздо меньше³³².

бб) Животных, домов и полей (Лев.27:9–25). Если посвящалось Богу животное, приносимое в жертву, то непременно употреблялось по своему назначению, – ни выкупа, ни замена за него не полагалась, конечно, по причине постоянной и великой потребности в сих животных. В случае посвящения Богу животных нечистых (т. е. не приносившихся в жертву, a равно и домов, делалась священниками оценка сим предметам – смотря по количеству и достоинству их и потом вместо предметов (если они оказывались ненужными и излишними для скинии) брались деньги в сокровищницу скинии. Желающий возвратить себе назад посвященное – посредством выкупа, присоединял пятую часть сверх назначенной священниками цены, как бы в наказание за необдуманный обет.

Правила и случаи при посвящении Богу полей несколько сложнее. Во-первых, закон повелевал принимать в расчет и соображение – посвящал ли кто Богу поле задолго или незадолго до наступления юбилейного года (Лев.27:18) или, наконец, от самого юбилейного года, т. е. в сам юбилейный год (Лев.27:17). Во всех сих случаях священниками делалась расценка полям по мере лет, оставшихся до юбилейного года, в который посвященные поля снова и притом даром возвращались своим прежним владельцам, в силу общего закона об юбилее (Лев.25:10,22). Таким образом высшую свою ценность имели поля в том случае, если посвящаемы были Богу в сам юбилейный год, ибо отходили в пользу скинии на полный 50-ти летний период. Во-вторых, – расценку повелевал закон производить по мере посева, единицей же этой расценочной меры назначен был хомер ячменя, стоивший 50 сиклей серебра, т. е. священники (конечно в присутствии хозяина) соображали и высчитывали, сколько этих хомеров можно было засеять в поле, и таким образом определяли годовую ценность оного. В-третьих, цель оценки закон указывал главным образом ту, чтобы соответственно с ней брать выкуп с владельцев, если бы они пожелали возвратить себе посвященные поля ранее юбилейного года, что всегда было возможно и позволялось законом – под условием, чтобы к выкупной цене владельцы присовокупляли еще 5-ю часть всей стоимости поля (Лев.27:19). Можно предполагать и те случаи, когда посвящавшие поля свои Богу, посвящали их не натурой, а вносили за них деньги в соответственном количестве. И здесь оценка была необходима. В-четвертых, при выкупах и даровом отходе посвященных полей прежним владельцам (т.е. в юбилейный год) закон повелевал обращать внимание на то, было ли посвященное поле родовое и наследственное, или только купленное. В последнем случае посвятивший беспрепятственно мог выкупать свое поле во всякое время, а в юбилей оно непременно отходило от скинии, только возвращалось не тому, кто посвятил, а прежнему владельцу, у которого оно первоначально было куплено (Лев.27:22–24). Если же посвященное поле будет родовое и наследственное, и если оно не будет вовремя выкуплено владельцем, и будет продано левитами другому человеку, то владелец уже лишается права на выкуп. Затем, когда в юбилейный год, по общему праву, оно отойдет от того человека, которому продано было левитами, то не возвращается прежнему владельцу, а достается во владение священникам, как законным владельцам, которыми оно и было продано.

вв) Ο непосвящении первородных животных и о посвящении чего-нибудь Богу с заклятием (Лев.27:26–29). Посвящать Богу первородных животных строго воспрещалось, потому что они и без того принадлежали Богу, по самому первородству своему (Исх.13:2) и значит их приходилось бы посвящать второй раз. Посему же, т. е., потому что первородные животные принадлежали Богу без всякого посвящения, нельзя было и выкупать их, если они были чистые, т. е. жертвенные животные. Только за нечистых первородных, в случае выкупа, вносилась плата – по расценке священников, с присовокуплением пятой части цены (Лев.27:11,12,27. Срав. Чис.18:15–17). Точно также воспрещалось выкупать все, посвященное Богу с заклятием, т. е. с усиленной клятвой в нерушимости и невозвратимости обета, касательно принесения в жертву Бога посвященного (Лев.27:28). Но что такое заклятое от людей или между людьми, которое по закону предавалось непременно смерти? (Лев.27:29). Сие заклятие относилось конечно к тем преимущественно случаям, когда во время войны неприятели народа Божия и противники Иеговы с клятвой осуждались на истребление (см. Втор.2:34, 13:15; Нав.6:17,21). Человеческие жертвы, как известно, строго были законом воспрещены (Втор.12:31).

б. законы о десятинах (ст. 30–34)

Всякий израильтянин обязан был отдавать в скинию десятую часть из всего имущества своего, как-то: от стад, садов и полей, на содержание священников и левитов. Это и называлось десятиной, которая была святыня Господня (Лев.27:30). Если же кто хотел выкупить свою десятину или платить ее не натурой, а деньгами, то присовокуплял пятую часть ко всей ее стоимости (Лев.27:31). Таков был закон о выкупах всего посвященного Богу; иначе левитам приходилось бы покупать хлеб в городах по возвышенной цене – против того, как он продавался в селениях. Левиты же, со своей стороны, давали десятину из своих десятин в пользу священников (Чис.18:26–28). Кроме сего десятины сынов израилевых, чрез каждые три года (начиная от субботнего включительно) разделялись между левитами и нищими, и убогими (Втор.14:28,29). Для устранения пристрастного выбора, при отделении животных в пользу скинии, их должен был каждый хозяин загонять всех в одно место, и затем, что выходило десятое, – хорошее или худое, – сие назначалось в десятину для скинии, и притом без всякого замена (Лев.27:32,33).

Ближайший общий смысл всех обрядовых установлений

Хотя многочисленные предписания обрядового закона Моисеева не имели безусловной важности для всех времен, подобно нравственному закону; но в свое время и по отношению к народу израильскому, они имели весьма важное воспитательное значение. Они составляли как бы свод внешних приличий, которые, не составляя добродетели, но служа однако же ее внешним выражением, тем самым незаметно руководят к ней и приучают к ней недостаточно развившихся и еще незрелых людей, каковы были ветхозаветные люди. Так, например, разнообразнейшие предписания о чистоте и опрятности телесной, по тесной связи души с телом, незаметно приучили к благоприличию душевному, внушая отвращение ко всему непотребному и неблагопристойному. С другой же стороны, весьма многие обрядовые установления направлены были к тому, чтобы положить, как можно резче, границу между народом Божиим и народами языческими и таким образом преградить доступ к нему языческих пороков и суеверий. Вообще же, упорядочивая и строго определяя жизнь израильтян, закон обрядовый стремился к тому, чтобы всецело освятить Израиля, возлюбленного и избранного Богом от среды всех народов земли.

Значение левитского служения, по объяснению св. апостола Павла в послании к Евреям

Левитское священство, – по объяснению св. апостола Павла, – было несовершенно само по себе, посему и истинного совершенства нравственного чрез него нельзя было достигнуть (Евр.7:11); ибо невозможно, – рассуждает апостол, – чтобы кровь волов и козлов, обильно проливаемая в жертвах ветхозаветных, могла уничтожать грехи сама по себе (Евр.10:4). Сама многократность и непрерывность ежедневных жертв в ветхом завете доказывает, – по апостолу, – что сии жертвы не могли сделать совершенными приносящих, потому что приносящие жертву, быв очищены в один раз, не имели бы уже никакого сознания грехов (Евр.10:2). Кроме сего, обращая внимание на самих служителей ветхого завета, – на священников и левитов, апостол замечает, что они были люди немощные, которым надлежало приносить жертвы сперва за свои грехи, а потом за грехи народа (Евр.7:27,28); и притом они были люди смертные, так что не одни и те же, а разные личности были (один после другого) священниками, потому что смерть не допускала живущих священников оставаться в своем сане навсегда (Евр.7:23). Символическое изображение несовершенства левитского священства апостол указует в том обстоятельстве, что во святилище скинии входили одни только священники, а во Святое святых один только первосвященник однажды в год и то не без крови, которую приносил за себя и за грехи народа. Дух Святой сим показывает – учит апостол, – что путь во святилище (т. е. путь к нравственному совершенству и святости) еще не открыт был, доколе стояла прежняя (ветхозаветная) скиния (Евр.9:6–8). Пророчественное же предъизображение того, что левитское священство должно было со временем отмениться, апостол видит в том событии из патриархального мира, когда вместе с Авраамом и находившийся в чреслах авраамовых правнук его Левий, родоначальник левитов и священников, принял благословение от иного высшего и таинственного священника Бога Всевышнего, т. е. Мелхиседека (Евр.7:1,9,10).

Однако же, – по апостолу, – несовершенное священство левитское, хотя и не сообщало людям святости и совершенства само по себе, но, все-таки, вводило лучшую надежду (на Искупителя), посредством которой теперь мы (новозаветные люди) приближаемся к Богу (Евр.7:19). Левитское служение, имея тень будущих благ (Евр.10:1), своими символическими подробностями и жертвами предъизображало великую искупительную жертву – Спасителя мира Господа нашего Иисуса Христа, Который кровью Своей утвердил новый и лучший завет Бога с человеками. Христос Спаситель, великий первосвященник по чину Мелхиседекову, единожды (к концу веков) явился с жертвой Своей для уничтожения греха людей (Евр.9:26). И не с кровью козлов и тельцов; но со Своей собственной кровью восшел Он не в рукотворенную скинию, но в самое небо, дабы предстать пред лице Божие за нас (Евр.9:24). И единым приношением, как всемогущий и бессмертный, Он навсегда сделал совершенными освящаемых (Евр.10:14). Ради ceго-то великого Первосвященника новозаветного, имели значение и умилостивительную силу пред Богом и жертвы ветхозаветные; ибо они были его прообразом.