Мученическая кончина архиеп. Иоанна

Из готовящегося к печати третьего тома «Новомучеников» протопр. М. Польского.

К 25-ти летию ее

Дата десятилетия 20 сентября 1931 г. пребывания Архиепископа Иоанна на посту главы Православной Церкви в Латвии была отмечена в кругах русского населения особенно в виду его огромных личных заслуг в деле восстановления Латвийской Православной Церкви и в деле защиты им прав и нужд русского меньшинства в Латвии.

В адрес Рижского Кафедрального Собора, между прочим, было сказано следующее: «В течении десяти лет обильно сыплются на Вас нападки со стороны врагов веры православной, от которых не защищает Вас даже неприкосновенность высокого звания депутата Сейма, вплоть до знаменитого неслыханного дерзостного выступления против Вас Ваших политических врагов 3 июля с. г. Но чем яростнее эти выступления, тем ярче окружает Вас ореол исповедника…».

Его выступления в Сейме отличались деловитостью не только в отношении русских нужд, но и в делах Латвийского Государства. Он постоянно разоблачал разрушительную работу левого крыла Сейма и Правительства. В рядах левых иногда поднимался шум – топот ногами. Однажды, Владыка Иоанн, выждав, сказал: «когда я был ещё молодым священником в Вологодской губернии, зимою, ночью ко мне приехал из соседней деревни крестьянин и попросил поехать и причастить его больную жену. Когда на рассвете мы подъезжали к окраине деревни, выскочила стая собак, которые бегали вокруг саней со страшным лаем. Я инстинктивно съёжился и крепче завернулся в тулуп. Мой возница обернулся и сказал мне: «не бойтесь, батюшка, собак, они вам ничего не сделают, это они вас приветствуют так, как умеют по своему, по-собачьему».

После этого навсегда прекратились выпады во время речей владыки Иоанна.

На 12 октября 1934 г. в суде было назначено к слушанию дело по обвинению некоторых лиц левого крыла в антигосударственной работе. Владыка Иоанн имел много материалов и документов, и должен был в этот день выступать в качестве свидетеля. Вероятно, это и была главная причина ужасного преступления.

Рано утром 12 октября 1934 года, в Риге распространился слух, что ночью на архиерейской даче был пожар, в огне которого погиб Архиепископ Иоанн.

Во 2 часу ночи, с четверга на пятницу, 11–12 октября, преступники проникли на дачу Архиепископа Иоанна на Киш озере, убили его, в печах сожгли ряд бумаг. И чтобы скрыть следы преступления, подожгли дачу.

Владыка Иоанн с давних пор был в дружеских отношениях с Собиновым. Как потом выяснилось, Владыка с Собиновым вёл секретные переговоры, чтобы он помог вызволить из Сов. Союза одного епископа – латыша. Последнее время Владыка начал прихварывать и хотел иметь себе помощника и заместителя.

Л.В. Собинов приехал в Ригу из Германии, из Наугейма, где он лечился, 11 октября. Несмотря на двухчасовое опоздание поезда – был он встречен на вокзале двумя оставшимися неизвестными лицами. Видимо, о встрече было условлено заранее и неожиданностью для Собинова она не явилась.

Приехавший вместе со встретившими его отправились в гостиницу «Петроград». Собинов прошёл в приготовленный для него номер, незнакомцы же оставались на улице. Можно предположить, что из номера Собинов протелефонировал владыке о своём желании посетить его и по всей вероятности отрекомендовал и незнакомцев. Никого из посторонних архиепископ к себе не пускал из-за опасений возможных нападений. Собинов же был связан с владыкой самыми тесными дружескими отношениями. Вообще, архиепископ устраивал так, что людям чужим не могло быть известно, где он в данным момент находится: официальная его квартира была в Риге, в подвале под Собором, в жизни был он чрезвычайно скромен и нетребователен. Выйдя из отеля Собинов в сопровождении всё тех же лиц отправился на автомобиле к владыке. Повидимому, Собинов не видел никакого основания не доверять своим спутникам и не проявлял никакого беспокойства.

Архиепископ Иоанн обитал на своей «даче» совсем один – несмотря на годы, обладал он могучи телосложением и одиночества никак не страшился. «Дача» его была старый деревянный двухэтажных дом, владыка жил в трёх нижних комнатах, пользуясь одной из верхних как столярной мастерской. На дворе в маленьком флигеле проживали три полуглухие старушки монахини, ходившие за домом и огородом. После преступления их нашли запершимися и на смерть испуганными…

Следствие установило, что позднее к владыке, кроме Собинова и его спутников, были впущены ещё какие то лица, потом исчезнувшие. Какие велись между ними разговоры – конечно, никогда не станет известным. Глухой ночью на «даче» вспыхнул пожар и прибывшими пожарными в верхнем этаже, в сенях между четырьмя комнатами, на принесённом из мастерской верстаке и на снятой с петель двери был обнаружен обгоревший труп архиепископа. Он был привязан проволокой к двери, на которой лежал. Проволокой же была заделана с наружной стороны дверь из сеней на лестницу и дверь эту пришлось выбивать пожарной кишкой… Ноги владыки были обуглены настолько, что от струи воды, направленной на верстак, они отвалились… Осмотр показал, что ни двери, ни верстак, на которых лежал покойный, ни спина и затылок его, ни наконец, сами сени и ближайшие комнаты и стены не были подвержены действию столько сильного огня, как ноги. Очевидно, палачи жгли ноги искусственно, пытая, допытываясь… Жгли, вероятно, калильной лампой. В правом паху покойного было обнаружено пулевое отверстие с ходом пули вверх по направлению к позвоночнику, где она и застряла. Выстрел был произведён в архиепископа вероятнее всего тогда, когда он лежал на верстаке и подвергался пыткам. – Эта страшная картина в подробностях описывалась в газетах. Едва ли станет когданибудь известным, о чём допытывались убийцы. Но можно было понять, что они лихорадочно искали какие то важные документы и ища их срывали даже доски пола… По следам преступления можно было установить, что покойному под угрозой смерти предъявлялись какие то ультимативные требования.

А относительно Собинова следствием было установлено, что той же ночью он вернулся в гостиницу в сопровождении тех же двух таинственных спутников – но сам двигаться Собинов не мог, его вели под руки. Под утро он скончался.

Явившийся для установления обстоятельств смерти полицейский врач потребовал вскрытия тела, но этому воспрепятствовал прибывший в гостиницу полпред и по его категорическому настоянию тело было немедленно перевезено в полпредство. И, между прочим, там на другой день, по желанию приехавшего из Берлина сына Собинова была отслужена панихида… Потом – приехала из Германии вдова и запаянное в металлическом гробу тело в её сопровождении было перевезено в Москву и похоронено «с большой пышностью», как и подобает «народному» артисту»…

Всем рижанам было ясно, что Собинов, бывший невольным «соучастником» этого преступления и главным свидетелем его, был убит этими неизвестными, которые хотели этого свидетеля убрать.

Отпевание и погребение Архиепископа Иоанна совершил митрополит Эстонский Александр, епископ Печерский Николай в сослужении свыше 100 священников в присутствии высоких должностных лиц Государства, представителей инославных церквей и огромного количества стечения молящихся, в воскресенье 21 октября 1934 г.

Следствием преступления руководил прокурор рижского окружного суда Г. Карчевский, который в печати и по радио давал обещания довести дело до конца и представить преступников перед судом правым и строгим. Но следствие по чьей то воле было прекращено и столичным газетам был приказ ничего не писать по вопросу об убийстве владыки Иоанна.