Слова и беседы на воскресные, праздничные и великопостные дни (2)

В неделю жены самарянки

Всяк, пияй от воды сея, вжаждется паки: а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки (Ин.4:13–14).

Эта вода, которую Господь обещал людям, есть та самая святая и животворящая вера, которую Он даровал нам для жизни вечной. И так свойство этой веры должно быть таково, что в ней человек может находить удовлетворение всем законным потребностям своей природы и что при ней, следовательно, не свойственно желать и искать чего нибудь, как блага, вне ея, или чувствовать недостаток средств для приобретения довольства и счастия. По смыслу изречения Господня, человеку достаточно быть христианином, чтобы быть всегда довольным и не испытывать томительной жажды различных предметов, мнимо необходимых для его удовольствия. Но оправдывается ли это над христианами? Мы знаем христиан, которые действительно ничего не искали в мире и все находили в вере, которые в печальных пустынях, в алчбе и суровых подвигах были счастливее живущих во всяком довольстве. Есть, без сомнения и в настоящее премя, – есть, может быть, и среди нас люди, которые походят на тех людей. Но за всем тем мы имеем еще побуждение и причину спрашивать, почему же не для всех верующих вера служит такою живою водою, которая прекращает всякую жажду мирских благ в человеке, – почему не только не редки, но и очень обыкновенны между нами явления различных страстей, которые показывают не престающую в нас жажду различных предметов и не позволяют нам ни на чем успокоиться и сказать о себе искренно: я доволен и спокоен при том, что имею.

На это можно отвечать одним из двух предположений: или обетование Господне не имеет того безусловного смысла, какой представляется в нем с первого взгляда, или те, которые не видят исполнения этого обетования над собою, не имеют истинной веры. Другого ответа не может быть.

Но ограничивать смысл обетования Господня мы не имеем никакого основания. Не в одних только приведенных словах Спаситель обещает верующим истинное успокоение и довольство в даруемой Им вере: все евангелие тоже самое внушает нам. Проповедь Иисуса Христа началась таким учением: блажени нищии, блажени плачущии, блажени изгнаннии и проч Мир в первый раз услышал такую проповедь, которая представляла вещи в совершенно обратном порядке против того, как он привык понимать их. Нищета и блаженство, скорбь и блаженство, напасти, изгнание, преследования и блаженство, все это несовместимо без какой нибудь особой посредствующей силы, которая способна была бы претворять горькое в сладкое, темное в светлое, больное в здоровое, – и эта то сила и есть благодать веры Христовой. Веруйте в Меня, веруйте в Мое евангелие, говорил этим учением Спаситель, и все другое утратит для вас значение счастия или несчастия: единым и несомненным источником счастия вашего будет самая эта вера. Поэтому же Он призывал к Себе всех труждающихся и обремененных, обещая им покой: приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы: возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим. Правда, полное успокоение Он обещал только в будущем, в небесном царстве Своем; но если бы на самом пути к этому царству верующие не предвкушали ожидающего их блаженства, не находили в себе самих, в искренней вере своей, такого утешения, которое вознаграждало бы их за разные лишения и скорби, то не далеко прошли бы они по этому пути и не на долго стало бы у них сил отрицаться от всего, в чем представляется ближайшее и потому как будто вернейшее блого. И так всем нам, кто только не находит полного успокоения в вере, остается сделать, хотя и неприятное, но необходимое самопризнание, что не у веры недостает могущества дать нам внутренне довольство и поставить нас выше безпокойных и более или менее мучительных желаний разных мирских предметов, а у нас недостает веры, чтобы пользоваться ея силою для создания внутреннего в себе мира и возможного на земле счастия. В это стоит всмотреться внимательнее.

Кто имеет веру? – Пусть вы и я веруем в единосущную Троицу, в Господа Иисуса Христа Богочеловека, в Его спасительные страдания, крестную смерть и воскресение, в Его вознесение на небо и будущий суд, в благодатные действия Духа Святого, в вечную жизнь и проч.., отвергаем всякое неправое учение, несогласное с этою верою и не даем в душе своей места сомнению и недоверию. Это действительно вера чистая, вера апостольская в существе своих догматов. Но, скажу словами одного из просвещеннейших учителей нашей Церкви, «поколику мы имеем такую веру в Слове Божием и символе веры, потолику она принадлежит Богу, Его пророкам, апостолам, отцам церкви, а еще не нам». – Да, в этом случае вера вне нас, и мы еще не имеем ея. Мы ценим ее, как внешний предмет, и относимся к ней, как чему то постороннему, а не обладаем ею, и потому не можем пользоваться ея силою. Далее, когда мы имеем ее в мыслях своих и соображаем с нею поведение свое, тогда начинаем ее усвоять себе, но все еще, может быть, далеко до того, чтобы она была точно нашею верою; в нас самих она может быть как что-то не наше, как что то отдельное от души нашей, содержимое только памятию, в качестве справочной книги, в которую мы по временам засматриваем, а большею частию и не смотрим... Между тем из самого образа выражения, какое употребил Господь для означения истинно верующего, видно, что не таково должно быть наше отношение к вере. Иже пиет от воды, говорит Он, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки. Как вода не утолит жажды телесной, когда мы будем только смотреть на нее или даже омываться ею; так и вера не может дать мира и довольства нашей душе, когда мы будем иметь ее только в виду, или хотя и пользоваться ею, но только как внешним правилом для жизни. Надобно пить от этой живой воды, надобно усвоять веру всем сердцем, чтобы найти в ней удовлетворение существенным потребностям души нашей. Сердцем веруется в правду, говорит учение самой же веры. Веровать сердцем значит полюбить то, во что веруем, обратить верование в живое убеждение и постоянное расположение души, так чтобы наши мысли и желания были естественным плодом такого убеждения и расположения. Тогда, по слову Апостола, Христос вселится в наше сердце (Еф. 3, 17) и внесет в него свой свет, свою благодатную силу и жизнь и мы не будем жаждать мнимых благ, имея в себе самих залог благ истинных.

Так. Если мы не находим в вере того, что обещается Начальником и Совершителем веры (Евр. 12, 2); то это несомненный признак, что мы не нашли еще самой веры, то есть, не усвоили ея себе, не обратили ея в живый, на сердце написанный, закон жизни. Знаю, что это может показаться только отвлеченным разсуждением, а не практическим уроком. О подобных предметах надобно говорить только тому, чье слово было бы очевидным выражением опыта. Мы имеем примеры в доказательство проповедуемой истины, но они как-то далеки от нас; другие, может быть и близки, но слишком не многим видны. Однакож нужно помнить, что не другие за нас должны удостоверяться в плодах живой веры. Кто не хочет оставаться верующим только по имени, тот обязан постоянно возращать в себе веру и приобретать опытность в духовной жизни. А мы, кажется, готовы требовать, чтобы вера сама, без нашего участия, показала в нас свою благотворную силу. Если ничто никому не дается само собою, если и для утоления телесного голода нужно, по крайней мере, взять пищу и положить ее в рот, и для утоления телесной жажды почерпнуть воду и выпить ее; то как же мы хотели бы иметь в себе плодотворную веру, ничего не делая для возращения веры в душе своей? Нам говорят: просите, и приимете, да радость ваша исполнена будет (Ин.16:24), то есть, молитесь, и получите благодатное утешение: мы молились и молимся, но радости не получали и не получаем, по крайней мере столько, чтобы не очень нужны нам были другия радости, – и, может быть, уже привыкли думать, что ничего особенного не дает молитва. Нам говорят: в храме стояще, на небеси стояти мним (церковн. песнь); мы бываем в храме, но не чувствуем большего различия между храмом и домом, ничего особенного не представляется нам и не ощущается нами при церковном богослужении, – и, может быть, в нас сложилось убеждение, что ничего особенного нельзя ни получить в храме, ни вынесть из храма. Почему же не сказывается нам вера тою животворящею силою, которая должна исполнять сердце неземными чувствами, не оставляя в нем места для безпокойных земных желаний? – Что можно и должно отвечать себе и другим на это? Вот один правдивый ответ: мы никогда собственно не молились, если ничего особенного не получали от молитвы; мы никогда не стояли в храме как в храме, если не чувствовали в нем ничего отличного от обыкновенных расположений наших.

Впрочем, нас могут упрекнуть (и дай Бог, чтобы упрек был вполне верен), что мы объобщаем такое состояние, которое вовсе не так обыкновенно у присутствующих. Если так, то мы ближе к цели нашего слова, и можем взглянуть на предмет с другой стороны, с которой еще удобнее видеть его в настоящем свете. Кто чувствовал, хотя по временам, хотя в некоторой лишь степени, умиротворяющее и возвышающее действие молитвы веры? Кто испытывал в церкви Божией облегчение от суеты или скорби, от мелких забот и тяжелой нравственной дремоты, от мрачного недовольства и уныния? Кто вообще опытом дознал, хотя бы и не в большой мере, успокоивающее и ободряющее влияние на душу тех или других действий; совершаемых по духу и руководству св. веры? – В ваших опытах – достоверное свидетельство о действительности животворящих свойств веры. Как скоро есть несколько опытов, – их можно умножить и обратить наконец в настоящую опытность, – и то, что вы чувствовали лишь по временам, будет в вас чувством господствующим, и вы повторите слова Псалмопевца, хотя бы даже и не знали их из книги: что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли? Исчезе сердце мое и плоть моя, Боже сердца моего и часть моя, Боже во век (Псал.72:25)? То есть: ничего не хочу на земле, ни даже на небе от Тебя, Боже, кроме Тебя Самого. В Тебе исчезает существо мое; Ты Бог сердца моего, Ты часть моя во век.

Жаждущии убо, идите на воду, и елицы не имате сребра, шедше купите, и ядите и пийте без сребра и цены, вино и тук. Вскую цените сребро не в хлебы и тук ваш не в сытость? Послушайте Мене, глаголет Господь, и снесте благая и насладится во благах душа ваша (Ис. 5, 1–2). Аминь.