В Халкидской архиепископии
За отсутствием иного сообщения Нектарий Пентапольский отбыл в Халкиду пароходом из Пирея, предположительно между 4 и 9 марта 1891 года. А 16 марта того же года местный еженедельник «Эврипос» сообщал, что «на минувшей неделе сюда прибыл только что назначенный иерокирикс нома Эвбея Нектарий Кефалас. Этот достопочтенный проповедник облечен архиерейским саном и в качестве такового является митрополитом Пентапольским Александрийской Церкви. По нашим сведениям, это весьма просвещенный иерарх».
Как иерокирикс нома, владыка отвечал за церковную проповедь, во-первых, в Халкидской архиепископии, включавшей столицу Эвбеи Халкиду и Ксирохорион с островами Скиафос и Скопелос (всего 103 прихода со 168 священниками), и, во-вторых, в Каристийской епископии (Каристия с островом Скирос, всего 67 приходов со 101 священником). Таким образом, святому Нектарию надлежало распределять время своего служения между двумя обширными епархиями. Не жалея трудов, не считаясь с усталостью и никуда не отлучаясь за пределы нома, он «проповедовал не только по праздникам, но, регулярно объезжая города и самые отдаленные селения, ударами колокола созывал народ и поучал собравшихся»140, – и все это при самых примитивных средствах сообщения, а зачастую и вовсе без таковых.
В Халкидской архиепископии владыка трудился с начала и до конца марта 1891 года, затем с 15 декабря 1891 до начала осени 1892-го (за исключением нескольких дней в июле, когда отплывал на Скирос) и с конца февраля до начала августа 1893 года. Постоянной резиденцией нового иерокирикса и отправным пунктом всех его разъездов считался главный город Эвбеи Халкида, где он проживал в доме Яниса Кьяпекоса (улица Карамуцуни, 1, у здания суда), на улице Котопули (близ собора святого Димитрия) и в других местах141.
Высказывалась мысль, что с первых дней служения в Халкиде у святого Нектария возникли серьезные осложнения, спровоцированные его александрийскими недоброжелателями и использованные в собственных интересах некоторыми местными церковными деятелями, которые усмотрели в иерокириксе-архиерее преемника болящему архиепископу Халкидскому Христофору142. Но это предположение вряд ли верно. Во-первых, по приезде в столицу Эвбеи владыка пробыл здесь совсем недолго (неполный март 1891). Во-вторых, за это время он произнес всего две-три проповеди. В-третьих, местная печать (особенно газета «Эврипос», открыто симпатизировавшая истинному претенденту на Халкидскую кафедру архимандриту Хрисанфу143) ни словом не обмолвилась о каком-либо недовольстве Пентапольцем и, напротив, отзывалась о его воскресных проповедях самым лестным образом. Сообщение газеты «Палирия» (9 марта 1891) о том, что «завтра, в Неделю Православия, Высокопреосвященный Нектарий не сможет произнести проповедь по нездоровью», едва ли содержало намек на какие-то интриги против него. «Нездоровье» уже немолодого и аскетичного владыки куда естественнее объяснить морским путешествием (вовсе не таким легким и комфортабельным, как в наши дни), чем негативной реакцией на его прибытие. С другой стороны, зная об атмосфере в высших церковных сферах того времени и о послании Епископской эпитропии, которое он получил полтора месяца спустя (см. ниже), нельзя исключить, что какие-то признаки враждебности со стороны «первых лиц» архиепископии и их сторонников в гражданской администрации проявились уже на первых порах. И конечно, далеко не братским было поведение самого архиепископа Христофора, который не позволял владыке служить (по-видимому, из опасения проиграть сравнительно с ним в глазах своей паствы, на что намекала местная печать). Последнее обстоятельство сильно огорчало владыку, который, как мы помним, кроме назначения, просил у Синода и разрешения «архиерейски священнодействовать». Между тем назначение в архиепископию, которая в то время не вдовствовала, показывает, что Синод не мог или не захотел учесть это пожелание и оставил дело на добрую волю правящего архиерея.
Что же касается огромного большинства мирян – всякое предубеждение с их стороны, если и было, то очень скоро рассеялось, ибо личность и дар слова владыки Нектария покоряли всех. Уже 17 марта, во второе воскресенье Великого поста, все прихожане кафедрального собора святого Димитрия затаив дыхание внимали замечательной проповеди. Газета «Палирия» отозвалась на это событие так:
«В минувшее воскресенье в храме Святого Димитрия произнес слово новый иерокирикс господин Кефалас. Проповедь его – поистине дивное произведение искусства, а уроки ее – уроки особого рода. Посвященная главным обязанностям человека перед Богом и ближними, она исчерпывающе раскрывает смысл первых двух заповедей. Превосходное владение материалом, ясность, простота и соразмерность изложения, точность слога, замечательная четкость произношения, скромность осанки, творческий порыв в соединении с глубокомыслием – все это делает его проповедь источником духовного услаждения, отчего и слушатели, покидая храм, чувствуют, что изменились к лучшему. В следующий воскресный день Высокопреосвященный произнесет слово в храме Святого Петра, затем, на Благовещение, в понедельник, – снова в соборе. Всем, кто не слышал Высокопреосвященнейшего владыку, необходимо его услышать, ибо таковые лишают себя многого. Далее он отбудет для проповеди в Каристию, где намеревается и литургисать, поскольку Преосвященный Каристийский Макарий дал на это любезное свое изволение. От всей души поздравляем жителей Кимы, которым в дни Великой седмицы доведется услышать такого проповедника и принять благословение от священнодействующего у них митрополита Пентапольского».
Газета «Эврипос» – та, что, сообщая о прибытии владыки, назвала его «достопочтенным» и «просвещенным», – через несколько дней писала:
«Этот просвещенный клирик завоевал высокую оценку и уважение жителей, которые с величайшим энтузиазмом собрались услышать и многому научиться у почтенного проповедника, чье выдающееся красноречие, как и сила убеждения, достойны всяческой похвалы».
После Благовещения новый иерокирикс, согласно пожеланию епископа Каристийского и маршруту, который сам разработал, выехал в одноименную епархию, откуда вернулся в Халкиду 15 декабря 1891 года для духовного назидания и приготовления ее жителей к достойной встрече Рождества Христова. Вновь дадим слово газетам «Палирия» и «Эврипос»:
«Из поездки по Каристии, куда он отъезжал для проповеди слова Божия, вернулся иерокирикс нашего нома Высокопреосвященный митрополит Пентапольский кир Нектарий Кефалас. Призванный сразу по прибытии, сей истинный и неутомимый воин Христов в минувшую субботу принял участие в перезахоронении останков наших сограждан Александра и Велизария Иконому, во время которого произнес подобающее слово. В воскресенье он служил в кафедральном храме и после Евангелия предложил душеполезное слово о покаянии, которое с глубоким вниманием, затаив дыхание выслушали облагодетельствованные прихожане. <...> Кир Кефалас проведет здесь всю зиму, а затем отправится проповедовать слово Божие в Ксирохорион».
«На днях прибыл из Каристии иерокирикс нома кир Нектарий, митрополит Пентапольский, чему мы чрезвычайно рады, ибо общие наши молитвы услышаны, и сей проповедник, возвеститель слова Божия, отныне будет чаще доступен слуху халкидских прихожан... долгое время лишенных проповеди».
Через две недели после его возвращения, 2 января 1892 года, скончался архиепископ Халкидский Христофор, и присутствовавший при погребении (на следующий день, 3 января) владыка Нектарий почтил новопреставленного надгробной речью.
В продолжение всей зимы он проповедовал всякий раз, когда имел возможность служить на престольные праздники144, посещал учебные заведения и тюрьмы, где раздавал книги, и, разумеется, помогал чем мог любезным его сердцу беднякам. Очень показательна заметка в «Палирии»:
«Сразу по возвращении из поездки в Каристию иерокирикс нашего нома кир Нектарий начал проповедовать в храмах города, поучая народ евангельским заповедям. Боговдохновенное рвение досточтимого иерарха в исполнении своего долга и великое его усердие к Святой Четыредесятнице достойны всяческих похвал».
Все это совершалось в обстановке, когда принявшая дела архиепископии после смерти Христофора епископская эпитропия и люди из ближайшего окружения покойного уже начали чинить владыке различные препятствия, и прежде всего – возбранять ему священнослужение. Подобные действия – впоследствии, как мы увидим, еще более упорные – вынудили его в начале февраля 1892 года обратиться в Священный Синод за «разрешением священнодействовать в пределах Халкидской епархии»145. О том же ходатайствовали перед Синодом и рядовые верующие (например, халкидские сапожники, отрядившие председателя своей гильдии в Афины с письменным ходатайством разрешить митрополиту Нектарию «литургисать в Псахне»; ходатайство их, к слову сказать, было удовлетворено). Так или иначе, но в дни Страстной седмицы владыка Нектарий несколько раз служил. Процитируем газетную заметку об утрене в ночь на Великую Субботу (апрель того же года):
«Служба Погребения Спасителя в нашем городе совершалась ночью и с особой торжественностью, особенно в митрополичьем храме, где в ней принял участие иерокирикс Эвбеи Высокопреосвященный Пентапольский кир Нектарий. Сопровождаемая дивными песнопениями и блистанием бенгальских огней, она была настолько необычна, что вызывала умиление и благоговейное сопереживание даже у самых равнодушных».
С последней декады мая по 1 июля 1892 года новый иерокирикс объезжал Северные Спорады – острова Скопелос, Скиафос и Скирос, а на материке – Ксирохорион. На Скопелосе он провел около двух недель и был радушно принят в доме бедного, но благочестивого и довольно образованного священника, скевофилакса146 Василия Афанасиадиса. Передают, что благодарный гость в погашение «долга» настоял на своем архиерейском праве умыть ноги почтенному хозяину. Аналогичный эпизод произошел и в доме священника Никольского храма Константина Захариадиса, которому святой позже выслал первый том своей «Сокровищницы духовных и любомудрых речений» с посвящением. Тогда же впервые посетил он и ранее закрытый баварцами147 монастырь Честно́го Предтечи (где, как сам позднее писал эгинским сестрам, думал уединиться по увольнении из Ризариона). Два года спустя там водворился иеромонах Софроний Кехайоглу (1839–1934), после чего связь владыки с этой обителью особенно упрочилась. Примечательно, что старец Софроний был родом из восточнофракийского городка Редесто (ныне Текирдаг) по соседству с Силиврией и в молодости посещал ночные службы в тамошнем храме Пророка Елисея. О последующих отношениях святого Нектария и старца Софрония известно, что в 1900 году он послал ему в Волос, где тот исполнял служение духовника, свою «Христологию» с посвящением. Встречались они, скорее всего, и в начале августа 1903 года, когда Пентаполец приезжал на Скопелос во время каникул в Ризарийской семинарии. После восстановления Свято-Троицкого монастыря на Эгине старец Софроний неоднократно – и, скорее всего, по приглашению святого – приезжал туда для окормления его насельниц. А в 1912 году владыка Нектарий обратился к старцу с просьбой позволить его другу, издателю Г. Коромиласу148, провести несколько дней в монастыре Честного Предтечи:
«Ваше Высокопреподобие, отче Софроние!
Извещаю Вашу братскую любовь, что друг мой, господин Георгий Коромилас, по нашему совету отправляется днями на Скопелос, чтобы провести некоторое время в святой обители Предтечи. Выражаю надежду, что причин, которые могли бы помешать его приезду, не имеется. Сообщите мне Ваше решение телеграммой в одно слово: “пусть едет”149 или наоборот. Примите братское целование, с коим остаюсь Вашим молитвенником пред Богом.
Нектарий Пентапольский».
В 1916 году владыка извещает отца Софрония о своей болезни и отменяет ранее намеченное путешествие – по-видимому, на Скопелос:
«Эгина, обитель во имя Святой Троицы, 21 июля 1916 г.
Возлюбленный о Христе брат, Ваше Преподобие отче Софроние!
Получил твое послание и от всего сердца благодарю. Оно застигло меня немощствующим и на попечении врача. Теперь, по милости Божией, иду на поправку. На днях начал служить. Молюсь за вас. Желаю тебе и Его Преподобию отцу Сильвестру150 всего наилучшего, а святым сестрам здравия и преуспеяния в духовном жительстве, дабы благоугодить Богу и войти в радость Господню, имея светильники их горящими. [Здешние] сестры лобызают десницу Вашу и приносят сестрам во Христе свое целование.
Братски во Христе лобызаю тебя.
Нектарий Пентапольский
P.S. Путешествие пока откладывается».
Вернемся, однако, к маршрутам иерокирикса Нектария. После Скопелоса он посетил, вероятно, закрепленный за ним приход на соседнем острове Алонисос.
15–20 июля он находился на острове Скиафос, где несколько раз служил. К тому же времени относится, по-видимому, и посещение им двух тамошних монастырей. Первым был исихастирий151 Святого пророка Илии, где около 1867 года подвизался колливад старец Дионисий (родной дядя писателя Александра Мораитидиса152), а в дни пребывания там владыки – духовный сын и послушник Дионисия Иеремия († 1903). Впоследствии, в 1913 году, святитель Нектарий рекомендовал этот маленький монастырь для постоянного проживания и безмолвия первому своему биографу монаху Авимелеху Бонакису. Вторым оказалась Благовещенская обитель, где с 1887 по 1892 год игуменствовал старец Софроний (с которым по переселении его два года спустя на Скопелос и вступил в духовное общение владыка Нектарий). О поездке святого на Скирос будет рассказано ниже, в связи с его служением в Каристийской епископии.
По возвращении с Северных Спорад и из Ксирохориона проповедник-архиерей столкнулся с серьезными неприятностями. 13 мая 1892 года ему, как и остальным иерокириксам Греческого королевства, был вручен циркуляр Священного Синода от 1 мая того же года. Составители его отмечали нередкое среди иерокириксов пренебрежение служебным долгом и обязывали их представить годовой отчет о своей деятельности с приложением двух проповедей, произнесенных в 1891 году, а архиереям на местах – озаботиться применением надлежащих к тому мер.
Из синодальных документов, приводимых нами в своем месте, видно, что требуемый отчет был владыкой подготовлен153 (текст его не сохранился). Но члены Епископской эпитропии Халкиды, которым надлежало просто-напросто отослать его отчет в Синод, решили воспользоваться этим моментом, чтобы настроить против иерокирикса-митрополита высшую церковную власть. Воспользовавшись тем, что Синод не спешил отвечать на просьбу митрополита Нектария (от 14 февраля 1892) разрешить ему священнослужение в Халкидской епархии154, они составили донесение Синоду от 23 мая того же года (то есть через два дня после его отъезда по описанному маршруту155) и, приложив к отчету владыки, отправили в Афины. В донесении отмечались факты «самочинного» архиерейского служения иерокирикса Нектария Кефаласа и его соблазнительное для мирян стремление любой ценой занять Халкидскую кафедру. Текст донесения до сих пор не найден, и поэтому мы не можем прямо заявлять, что авторы дошли до чудовищного утверждения, будто для проповедника в архиерейском сане священнослужение есть «уклонение» от основной его обязанности, но в их устах и оно не кажется невероятным156.
Рассмотрев это донесение на заседании 12 июня 1892 года, Священный Синод предписал митрополиту Пентапольскому заручаться впредь для архиерейского священнослужения разрешением Епископской эпитропии, а также напомнил о необходимости представить отчет и две проповеди:
«Зачитано: донесение Халкидской эпитропии Священному Синоду от 23 мая сего года, которое она предпосылает отчету иерокирикса нома Эвбея. <...> Сим донесением Синод извещается, что упомянутый иерокирикс священнодействовал без разрешения церковного начальства и вызвал немалый соблазн, добиваясь для себя церковной реабилитации в качестве канонического архиерея Халкиды.
Вынесено суждение: указать эпитропии, чтобы она обязала упомянутого клирика впредь без ее разрешения не священнодействовать и представить через нее в Синод программу своей поездки с приложением отчета и двух проповедей из числа произнесенных. <...>»157.
Предписание Синода – по крайней мере в первой своей части – оставляет впечатление формально-законнического, небратского и оскорбительного, а причастность к нему митрополита Афинского Германа вызывает лишь недоумение. Не исключено, что он как председательствующий попытался заступиться за владыку, но не был поддержан другими членами Синода, плохо осведомленными об истинном положении дел в Халкиде, и вынужден был уступить, опасаясь еще больших осложнений. Примечательно, что восемью месяцами ранее синодальные архиереи проявили подобное отношение к другому святому – афинскому священнику Николаю Планасу. Простой, чуждый лукавства пастырь был обвинен в сходном «преступлении» за то, что в дни Страстной седмицы служил без разрешения митрополита Германа – хотя и к великой радости множества болящих – в Иоанно-Богословской часовне на окраине столицы (нынешняя улица Вульягменис).
Заручившись ответом Синода, члены Епископской эпитропии возомнили, что дальнейшая судьба Пентапольца, вплоть до удаления его из нома, всецело находится в их руках. 2 июля 1892 года они посылают ему извещение, полученное им, по-видимому, 9 июля, через несколько дней по возвращении в Халкиду:
«Королевство Эллада.
Халкида, 2 июля. Главная Епископская эпитропия Халкиды.
Проповеднику нома Эвбея Высокопреосвященному митрополиту Пентапольскому господину Нектарию Кефаласу.
В соответствии с предписанием от 15 июня текущего года эпитропия, во-первых, доводит до Вашего сведения, что выполнение иерокириксами действий, приличных священному сану, несовместимо с возложенной на них высокой обязанностью, которая состоит, конечно, не в священнослужении ради прибытка, но в том, чтобы неустанно обходить и назидать верующих в спасительном учении евангельском и твердых правилах нравственности для возгревания в них религиозного чувства и изглаждения различных пороков. Посему возбраняем Вам впредь совершать без дозволения эпитропии любые священнодействия, хотя бы и просил о том кто из христиан. Во-вторых, эпитропия призывает Вас представить через нее в Священный Синод, на основании статьи 6-й его инструкции и параграфа 6-го второго его постановления от 13 июля 1838 года, программу Вашей поездки и отчет о религиозном и нравственном состоянии населения мест, городов и сел, где ты бывал и проповедовал158, в соответствии с циркуляром Синода № 222 от 14 июля 1869 года, и не по собственному образцу [а по установленной форме], из-за чего возвращается Вам Ваш отчет Синоду от 7 января 1892 г. <...> И в-третьих, эпитропия от имени Синода обязывает Вас незамедлительно представить через ее посредство две проповеди из числа произнесенных до сего дня, как то предписано циркуляром Священного Синода от 1 мая сего года за № 639, доведенным до Вас через извещение эпитропии, каковой циркуляр Вы обязаны исполнить. Равным образом, на основании вышеозначенного распоряжения Священного Синода, разъясняем, что в случае, если предписания его будут сочтены Вами необязательными к исполнению, Священный Синод предпримет в отношении Вас необходимые и соответствующие меры, ибо не попустит никому действовать самовольно. Сверх сего, эпитропия настоящим указывает, что Вам надлежало испросить разрешения вышестоящей церковной власти и на священнодействия, совершенные Вами в святых храмах града Скиафоса, о чем известил нашу эпитропию бывший экстраординарный епископский эпитроп Скиафоса пресвитер Иоанн Маниотис в рапорте от 25 числа истекшего месяца. Эпитропия остерегает Вас приступать впредь к священнослужению в качестве якобы канонического иерарха и почитать для себя зазорным испрашивать разрешения на то у надлежащей власти.
Главная Епископская эпитропия Халкиды
Эконом Николай Зафиропулос
Сакелларий159 Пантолеон Цалис
Скевофилакс160 Георгий Фармакидис».
Послание эпитропии поражает резкостью тона и полной бестактностью. Авторы как будто забыли, что несмотря на высокое должностное положение остаются иереями, которые, обращаясь к архиерею, не должны прибегать к формулировкам вроде «эпитропия разъясняет», «эпитропия указывает» и тем более употреблять «ты». Что же до содержания, то при всех ссылках на циркуляры Синода центральный пункт послания – запрещение служить без санкции эпитропии (наиболее строгое внушение владыке сделано за «самочинное» священнослужение в Скиафосе, о котором сообщил тамошний священник Иоанн Маниотис161). Намек, будто к священнослужению он стремится не в силу духовной потребности и для освящения верующих, а «ради прибытка», был попросту клеветническим и противоречил общеизвестному факту, что «Пентаполец и деньги несовместимы».
Одного из клеветников вскоре постиг Божий суд. Через четыре месяца игумен Успенского монастыря в Макриамилле Амвросий обвинил второго члена Епископской эпитропии Пантолеона Цалиса в «мздоимстве». В свою очередь тот, узнав про обвинение, немедленно подговорил шестерых монахов того же монастыря (вероятно, своих родственников) телеграфировать в Афины, что настоятель возмущает покой братства, и потребовать его смещения. На заседании 25 ноября 1892 года Синод, как бы сожалея о прежних своих действиях в отношении митрополита Нектария, поручил ему расследовать оба обвинения. Святой прибыл в монастырь, произвел надлежащее дознание и представил с места как свое заключение по делу, так и увольнительное прошение настоятеля (поданное, должно быть, в состоянии аффекта). Хотя следственное дело не сохранилось, из синодального деяния ясно, что владыка оправдал настоятеля, но по великому своему непамятозлобию не стал добиваться наказания ни для иерея Цалиса, ни для виновных монахов.
Непредвзятый исследователь послания эпитропии – документа, обнажающего истинные цели его составителей, видит, что авторы действовали отнюдь не из служебного долга и интересов Церкви. Будь это так, они предоставили бы Пентапольцу полную свободу служить и не подумали бы жаловаться в Синод.
Кроме того, трудно поверить, что весь текст послания с начала до конца составили сами члены эпитропии. Первые двое не окончили и начальной школы, и лишь третий, известный как завзятый скандалист, имел диплом Халкидской Духовной семинарии, что приблизительно соответствует неполной средней школе.
Впрочем, характер документа вполне согласуется с действиями, которые предпринимались членами эпитропии, чтобы сделать пребывание владыки на Эвбее невозможным. К этому времени борьба за Халкидскую кафедру вступила в решающую фазу, и Синоду предстояло утвердить трех кандидатов. Большинство халкидцев видели своим архипастырем Нектария Пентапольского; меньшая часть во главе с политиками местного масштаба162 прочила в кандидаты директора городской Духовной семинарии архимандрита Хрисанфа. Поэтому им, как в свое время александрийским врагам Пентапольца, важно было оторвать его от симпатизировавшего ему населения, а для этого – всячески дискредитировать.
Святой Нектарий, уже испытав на себе предвзятое отношение Синода, был опечален кознями этой небольшой, но влиятельной группы. Оберегая честь архиерейского сана, он рассудил, что в этих условиях не может исполнять свою миссию проповедника, как того требует церковный долг. 9 июля 1892 года владыка отослал извещение Епископской эпитропии назад с собственноручной надписью: «Возвращается отправителям за ненадобностью» – и одновременно направил в Синод предельно сжатое, но неизменно почтительное прошение об отставке:
«Высокопреосвященному митрополиту и Председателю Священного Синода.
Я, нижеподписавшийся, за невозможностью исполнять обязанности иерокирикса в номе Эвбея представляю сию просьбу об отставке и остаюсь с надлежащим почтением
митрополит Пентапольский Нектарий Кефалас.
Халкида, 9 июля 1892 года».
Местная печать, не зная обстоятельств дела или опасаясь задеть влиятельный кружок архимандрита Хрисанфа, ограничилась простым упоминанием об этом прошении и выразила свое сожаление.
Поступившее в Синод 15 июля и рассмотренное на заседании два дня спустя, прошение митрополита Нектария не было принято.
Отказ был доведен до сведения Епископской эпитропии с предписанием сообщить о нем «иерокириксу Кефаласу». Но теперь в судьбе его приняли живое участие жители эвбейской столицы. В письме Синоду от 10 августа они «просят... разрешить иерокириксу митрополиту Нектарию священнослужение в городе Халкиде». Синод находился тогда на каникулах (впрочем, и иерокирикс Нектарий должен был провести осень и зиму в Каристийской епископии, где, как ныне известно, имел полную возможность служить). Поэтому просьба халкидцев рассматривалась позже, а 18 марта 1893 года последовало долгожданное разрешение Синода «священнодействовать там, куда будет приглашен, кроме хиротоний, хиротесий и освящений».
Местные же газеты между тем дружно восхваляли Пентапольца в связи с выходом его новых книг, да и он радовался теперь, что прошение отклонено.
Газета «Палирия»:
«С несказанной радостью встретила христоименная полнота весьма душеполезное сочинение “Об Откровении Божием в мире” нашего иерокирикса Высокопреосвященного Пентапольского Нектария, который своим произведением, достойным всяческого внимания, оросил, словно дождь, почву веры. <...>».
«Господин Кефалас – выдающийся клирик... который заслуженно пользуется симпатиями и уважением христоименной полноты, молящейся о том, чтобы поскорее увидеть его архиереем и пастыреначальником в честно́м сонме служителей Церкви свободной Эллады, ибо, по слову великого апостола язычников, таков нам подобает архиерей163».
Ей вторит «Эврипос»:
«Книга эта распространяется бесплатно, что делает огромную честь бескорыстию автора, издерживающего личные свои средства для просвещения и научения христиан».
Из Каристии Пентаполец вернулся в конце февраля 1893 года; «Палирия» сообщила:
«Сразу по прибытии сей неутомимый проповедник произнес в кафедральном соборе слово на Неделю Крестопоклонную, а затем посетил городские тюрьмы, сказав заключенным много доброго и полезного и раздав во множестве книги своего сочинения. В пятницу [вечером] за последованием акафистного пения в церкви святой Параскевы им было предложено приличное торжеству слово. А завтра он выступит с проповедью в митрополичьем храме. Таков нам подобает архиерей».
Однако и теперь не обошлось без проблем – иного рода, но также связанных с обстановкой вокруг Халкидской кафедры. Правительство медлило с назначением нового архиепископа Халкиды, хотя соответствующий акт Синода об избрании трех кандидатов был представлен ему еще 3 октября 1892 года. Среди них не было ни митрополита Нектария, ни архимандрита Хрисанфа. Но тут выяснилось, что один из кандидатов обвинен в связях с масонами. Почитатели Пентапольца воспрянули духом и возобновили ходатайства о его избрании.
Этому единодушному порыву воспротивился своими выступлениями в печати архимандрит Хрисанф. В апреле-июле 1893 года он опубликовал в «Эврипосе» (первоначально за подписью ***, а затем, по настоянию читателей, под своим именем) «Рассуждение о каноническом суде Православной Восточной Церкви», где доказывал «бесполезность и незаконность подобных ходатайств», поскольку «церковные каноны возбраняют народу избирать епископа» и «оставление епископом епархии, полученной в удел от Бога, столь же незаконно и противоканонично».
Однако древние церковные правила не возбраняли участие мирян в избрании их пастырей (утверждение архимандрита Хрисанфа опровергается, кстати, и доныне существующей практикой избрания епископов в Кипрской и Патриарха в Александрийской поместных Церквах). Да и митрополит Пентапольский Нектарий – фактически титулярный архиерей – никогда не покидал Египет по собственной воле. Но владыка, которому все это было хорошо известно, не поддался соблазну выступить с опровержением и по-прежнему отдавал всего себя проповедническому служению.
Из его маршрутов этого времени надо отметить выезды в Лимнис и Галатакийский монастырь – предположительно по распоряжению Синода – для производства следствия в отношении монастырского юрисконсульта Леонта Караханиса (доклад об этом был представлен им 3 марта 1893).
* * *
Цитата из статьи в афинском журнале «Анапласис» за 1895 г. О том, в каких условиях проходил святой это служение, говорит и его письмо к Софронию Александрийскому (см. выше, главу «Попытки церковной реабилитации»).
Дом Я. Кьяпекоса снесен в 1975 г. и на его месте выстроен большой многоквартирный дом, на первом этаже которого находится кредитный банк.
Архиепископ Христофор († 1892) страдал сахарным диабетом, от которого позже ослеп. Помощником его был священник Георгий Фармакидис (с 8 января 1892), который, став затем членом Епископской эпитропии, повел себя в отношении святого Нектария крайне недостойно.
О нем см. ниже, в конце этой же главы.
Например, по приглашению гильдии оружейников, бронзовщиков и кузнецов (в храме Иоанна Богослова) или табачных торговцев (в храме Святого Стефана).
Эта просьба не рассматривалась тогда (по крайней мере официально) в Синоде.
Скевофилакс – «ризничий, сосудохранитель»; церковный чин, избиравшийся, как правило, из диаконов. Заведовал всей церковной утварью и распоряжался ею при богослужении, следил за порядком богослужения. – Ред.
Баварцы – обычное в греческой историографии наименование регентского совета, которому принадлежала вся реальная власть в Греции при несовершеннолетнем короле Оттоне, сыне Людвига Баварского. – Перев.
Г. Коромилас происходил из семьи потомственного журналиста и сам занимался публицистикой и художественным творчеством. О своем посещении Эгины упоминает в публикации на страницах афинской «Ежедневной газеты» в 1904 г. Между прочим, в 1905–1907 гг. в действовавшем на Эгине туберкулезном санатории «Сотириа» служил врач по фамилии Коромилас (вероятно, его родственник), который проявлял большую заботу о здоровье троицких насельниц.
В оригинале, действительно, одно слово: ἐλθέτω. – Перев.
Афонский постриженик монах Сильвестр Монокрусис до самой своей смерти (20 февраля 1922) подвизался в монастыре Честного Предтечи одновременно со старцем Софронием. Как писал о нем один из современников, «кроткий, просвещенный и великий любитель пения, Сильвестр проводит жизнь ангельскую, покинув мирское и прилепившись к Божию».
Исихастирий – букв.: «безмолвище» или «место безмолвия»; здесь: «частный монастырь», имеющий свой собственный устав, распорядок. – Ред.
Александр Мораитидис составил некролог старцу Дионисию и упоминает его в своих рассказах.
Нектарий Пентапольский представил свой отчет 7 января 1892 г., но тот был возвращен ему как не соответствующий инструкции, поскольку не имел приложения в виде двух проповедей. По-видимому, владыка, как и многие другие иерокириксы, счел последнее необязательным, тем более что к тому времени он был автором многих опубликованных проповедей и мог просто переписать две из них, чтобы удовлетворить требованиям циркуляра. На это обстоятельство (или на унижение его архиерейского достоинства резко враждебным и оскорбительным письмом Епископской эпитропии, о чем ниже), скорее всего, и указал в своем ответе Синоду безукоризненно вежливый и смиренный владыка.
См. выше, эту же главу, примеч. 145.
Напомним, что это был объезд островов Скопелоса, Скиафоса и Скироса, который продолжался до 1 июля 1892 г. – Перев.
Примерно тридцатью годами ранее Священный Синод, подозревая, что «некоторые иерокириксы не только священнодействуют без разрешения местных епископов, но, позабыв о своей миссии, берутся совершать приходские требы» и, таким образом, не только пренебрегают главным своим занятием – разъезжать и проповедовать, но и местных священников лишают необходимого заработка (последние не получали тогда жалованья от казны), запретил им «требоисполнение». Но понятно, что распоряжение это находится в противоречии с первоначальной практикой Церкви, поскольку церковная проповедь искони была существенной частью Божественной литургии и произносилась «предстоятелем». Право иерокириксов священнодействовать, естественно, не подразумевало ни выплаты им за это вознаграждения, ни обременения их вседневными требами. Такое положение сохраняется и поныне.
Соответствующее постановление Священного Синода, как явствует из резюме протокола, было еще более строгим: «Эпитропии указать: довести до сведения иерокирикса нома Эвбея, что Синод прощает доселе им совершенное, но впредь ему надлежит, во-первых, заручаться разрешением местного начальства всякий раз, когда будет приглашен для какого-либо священнодействия, и, во-вторых, представить положенный план с отчетом о [духовно-нравственном] состоянии жителей и, в-третьих, незамедлительно представить проповеди».
Попеременное употребление форм «Вы» и «ты», характерное для переписки с равными или низшими по сану, едва ли было допустимо в отношении митрополита со стороны иереев, хотя бы и членов эпитропии. – Перев.
Сакелларий – одна из церковных должностей, которую занимал клирик, как правило, в сане диакона. Сакелларий следил за нравственностью клириков, исполнял обязанности благочинного и иногда эконома. – Ред.
См. выше, примеч. 146. Служащий в эпитропии или Патриархии скевофилакс имел обязанность заседать в Синоде. – Ред.
Неизвестно, было ли это сообщение сделано им в порядке единовременного донесения или по обязанности представлять эпитропии ежедневные отчеты.
На Епископскую эпитропию Халкиды к тому времени уже поступали жалобы, что она – орудие «политиков». Так, священник села Неротривия Николай Папаиоанну, обращаясь в Синод, писал: «Досточтимая эпитропия Халкиды прибегла к Священному Синоду по совету и требованию тех, кто действует во имя собственных политических выгод и ради этого разоряет все в самой Церкви, невзирая на вред, отсюда проистекающий».