Печальная страница из истории православия в Северо-Западной крае

В ста сорока пяти верстах от Вильны и в пятидесяти пяти от уездного города Вилейки находится местечко Кривичи, представляющее своей историей немалый интерес для всякого, желающего ближе ознакомиться с историей Северо-Западного края вообще и православия здесь в частности. Предлагаемый рассказ из истории Кривичского православного прихода может осветить, каким образом этот издревле православный приход почти совершенно окатоличился и какое противодействие встречали в семидесятых годах настоящего столетия, при виленском генерал-губернаторе Потапове, попытки к восстановлению православия в этом месте. По рассказу этому можно будет судить и вообще о направлении политики этого печальной памяти администратора Северо-Западного края, одного из ближайших преемников незабвенного для сего края графа Михаила Николаевича Муравьева.

В доисторические времена среди обитателей здешнего края появилась славянская колония кривичей. Колония эта мало-помалу распространялась, придерживаясь течения рек, по которым эти колонисты проникали в глубь непроходимых лесов и пущей Литовской земли. От имени этих обитателей получило свое название и местечко Кривичи, из дальнейшей его истории узнаем, что до 1642 года оно находилось во владении помещика Кишки, сын которого Януш был воеводою Полоцким и гетманом Великого княжества Литовского, а потом перешло в другие руки. Самое местечко расположено на правом берегу сплавной реки Сервача. Местность, большего частью, низменная и кое-где болотистая, покрыта кустарником; почва земли песчаная, усыпанная массою мелких камней. До половины XVII века здесь господствовало православие, что доказывается, между прочим, названием некоторых деревень, как-то: Русачки, Филиппки, а также существованием православной церкви, в которую Януш Кашка пожертвовал в 1651 году евангелие виленской печати издания 1640 года, и доселе хранящееся в церкви. Но, вероятно, именно со смертью Януша началось успешное совращение православных сперва в унию, а потом и в католицизм. Результатом всего этого было то, что в списке, составленном в 1802 году настоятелем униатской церкви в Кривичах, значится совращенных из прихожан в католицизм 647, а в 1840 году из прежних 140 домов с униатским населением оставалось всего 41. Поступивший в этот приход священник Белозерский в 1869 году после своего предшественника, воссоединившегося из униатов, священника Мацкевича, был поражен состоянием православной церкви и самым положением дела православия в Кривичском приходе. Дело в том, что в Кривичах до самого 1881 года была деревянная церковь, по местному преданию, перевезенная из Могилевской губернии в 1740 году и предназначенная для униатов. Понятно, что такая ветхая церковь, с 1840 года не ремонтированная, не могла хорошо сохраниться. Целые потоки дождя, ничем не сдерживаемые, стекали прямо на престол, и птицы небесные вили себе гнезда в ней, потому что и стекол в церкви наполовину не было, и она склонилась на бок. И вот священник Белозерский¹ в 1869 году пишет своему благочинному, что ни в одном православном приходе здешнего края не было и, вероятно, нет таких опущений и переворотов, какие испытал до его поступления Кривичский приход, где во времена крепостного права помещики-католики были ревностными миссионерами католицизма. Давая льготы крестьянам одного с ними вероисповедания, они теснили и в работах, и в оброках православных, и из этих последних лишь немногие вынесли притеснения, а большая часть обратилась в католичество, чтобы через это снять с себя папские стеснения и приобрести те же льготы, которыми пользовались закоренелые католики. Потом со стороны ксендзов открылись совращения православных в католичество, причем и самими священниками допущена была продажа православных в католичество. Благодаря всем этим обстоятельствам, Кривичский католический приход увеличился настолько, что вдесятеро превзошел древний греко-униатский, ныне православный приход, между тем, как соседние приходы не так ощутительно испытали влияние ксендзов и увеличили собою число прихожан католических костелов. При вступлении его в Кривичский приход он нашел православных только 152 души мужского пола и 129 – женского, и это значилось только по книгам, а в наличности оказалось и того менее. Причины такой малочисленности прихожан этого прихода, существующего уже не первое столетие, не выясненные в документах, уяснились через расспросы прихожан-стариков, которые рассказывали, что во время крепостной зависимости многие православные перешли в католицизм. Из одного документа, составленного в 1828 году и подписанного священником Мацкевичем, его предместником, оказалось, что из унии в католицизм перешло в сем приходе, состоявшем из 151 дома, 350 душ мужского пола и 379 – женского. Подлинники же сих документов не сохранились. Вероятно, они вместе с другими документами, относящимися к делам церкви и прихода, кем-нибудь из мнимо ревнителей православия преданы уничтожению или же переданы в руки католикам. Это видно из того, что органист Кривичского костела доставил ему один документ из этого костела, из коего оный священник узнал, что многие, которых еще помнят ходившими в церковь, перешли в католицизм. Благодаря сим расспросам оказалось, что всех совращенных было 242 души мужского пола и 119 женского. Все эти перешедшие еще не забыли православной церкви. Некоторые из них приглашают священника в свои дома для молебствия и освящения и вместе с другими прихожанами ходят в церковь. При сем священник представил список, оставленный ему органистом костела и составленный членами следственной комиссии 26 февраля 1836 года и ими собственноручно подписанный, а также составленный им самим, по показаниям прихожан Кривичской церкви, список оставшихся в живых, перешедших в католицизм из прихожан Кривичской церкви. При сем священник Белозерский просил епархиальное начальство, не найдет ли оно легчайших средств к возвращению совращенных в католичество к православной церкви, а также исходатайствовать разрешение рассмотреть костельный архив, где найдутся, вероятно другие документы, относящиеся к церкви и приходу Кривичскому. По поводу этого донесения Литовская духовная консистория предписала священнику Белозерскому справиться по делам благочестия в Кривичской церкви и донести, как решено бывшее разбирательство о лицах, значащихся в списке, представленном им в производившееся повсеместно по правилам, Высочайше утвержденным 17 апреля 1843 года: признаны ли они подлежащими возврату в православие или нет; если признаны, то какие меры употреблены к возврату их в лоно православной церкви, а если не признаны, то кто виновен в этом упущении? Что же касается исходатайствования разрешения пересмотреть архив Кривичского костела, то консистория нашла необходимым ходатайствовать по сему предмету. В исполнение указа консистории, вилейский благочинный донес ей, что по тщательно собранным справкам, как в делах благочестия, так и в архиве Кривичской церкви не имеется никаких данных о бывшем в 1866 году разбирательстве прихожан по Вилейскому уезду. Между тем, в том же 1869 году вилейский благочинный, протоиерей Балицкий, обратив внимание² на бедственное состояние церкви и прихода Кривичского, подал рапорта епархиальному начальству относительно закрытия Кривичского костела и обращения его в православную церковь. При сем он ссылался на крайнюю ветхость Кривичской церкви и помещения для священника, отстоящего от церкви в 3 верстах, так что последний вынужден был нанимать квартиру в самом местечке Кривичах. Вилейский исправник, в свою очередь, заявил, что обращение Кривичского костела в православную церковь было бы полезно еще и потому, что при нем есть здания для причта, а прихожане сего костела легко могли бы быть приписаны к соседним костелам. Конснстория согласилась с мнением благочинного и через преосв. Макария отнеслась к виленскому губернатору, контр-адмиралу Шестакову. Последний, вполне сочувствуя делу закрытия костела в Кривичах, немедленно представил это дело генерал-губернатору Потапову. Но у последнего дело залежалось, так что в 1871 году священник Кривичской церкви Белозерский снова подал прошение преосв. Иосифу, епископу Ковепскому, первому викарию Литовской епархии, в коем изложил, что хотя Кривичскую церковь положено исправить, но таковое исправление не может надолго продлить ее существования. Деревянные стены ее уже достаивают половину второго столетия и от времени ее неподдержки (построена в 1740 году и только в 1840 году была несколько исправлена на счет скудных пожертвований прихожан), при всеобщей гнилости материала, покривились в разные стороны и только еще могут держаться при помощи деревянных подпор, которые были сделаны в 1840 году. Крыша гонтовая совершенно сгнила и не может защищать не только от дождя, но и от снега. Балки, на которых держался потолок, не надежны, стекла во всех окнах рассыпались, пол неровен, размыт проливными дождями. Посему нужно совершенное исправление церкви, которое, впрочем, как бы ни было капитально, не принесет существенной пользы для прихожан. По внешнему виду своему и объему эта церковь побольше небольшой часовни. Правда, настоящая вместимость ее может быть достаточна для теперешнего числа прихожан (135 душ мужск. и 94 женск. пола), но при стечении народа в некоторые праздники многие принуждены во время богослужения стоять на открытом воздухе при церкви, или же идти в соседний костел. К тому же Кривичскому приходу недавно бывшею комиссией по уравнению приходов приписано от соседних около 800 душ обоего пола. Таким образом, для имеющего скоро быть почти тысячным прихода и при усердном посещении церкви многими католиками слишком недостаточна будет настоящая церковь, а пристройка к деревянным стенам совершенно невозможна. Посему священник Белозерский просил снова о закрытии Кривичского костела, построенного алтарем на восток, во вкусе чисто православном, с одною колокольнею. Костел этот с удобством мог бы быть обращен в православную церковь. А чтобы не показалась неосновательною просьба его о закрытии костела, он обращался к преданию и исторической жизни этого костела. Костел Кривичский был выстроен в конце прошлого столетия, когда большая часть окружающего народонаселения была греко-униатского вероисповедания. Занятый тринитариями и поддерживаемый членами этого ордена, костел этот сильно повлиял на окружающую среду греко-униатов. До 1802 г., как видно из некоторых документов, хранящихся при церкви, из греко-униатского Кривичского прихода перешло в латинство 342 души мужск. пола и 228 женского. В 1828 г. число их увеличилось на несколько сот. В 1836 г. совращенные из унии в католичество, хотя и были обнаружены бывшею тогда следственною комиссией, но не были обращены в православие и потому остались и доселе католиками. Значит, большая часть наличных прихожан Кривичского католического прихода не коренные католики, а совращенные в лице своих отцов и дедов из унии в католичество и долженствующие быть прихожанами Кривичского православного прихода. Костел Кривичский, при всем быстром распространении своих прихожан, в жизни своей испытал и плачевные перевороты. Так, в 1831–1836 гг., по распоряжению начальства, он был закрыт, и богослужение в продолжение этих шести лет отправлялось, как рассказывают очевидцы, в ближайшем имении Кривичах. Какая была причина закрытия сего костела, неизвестно. Но с 1836–1865 гг. он достиг полного благоустройства, не переставая быть влиятельным на слабых членов Кривичского православного прихода, из коих некоторые перешли в католичество и в эти последнее годы. С 1863 г. и по настоящее время он предположен и состоял на очереди к закрытию, как костел монастырский. Закрытие Кривичского католического прихода для самих его прихожан не составит большого препятствия к исправлению их религиозных потребностей. По местному своему положению он может считаться совершенно излишним. Со всех сторон его окружают соседние костелы. На востоке от него, в 10 верстах, стоит Будславский костел, на юге, в 12 верстах – Долгиновский, а на западе, в 11 верстах – Костеневичский.

Все деревни, составляющие Кривичский католический приход, с большим удобством могут быть распределены между соседними этими костелами, так что самое дальнее расстояние некоторых деревень будет простираться не далее 14 верст. Можно надеяться, прибавлял священник Белозерский, что, по закрытии сего костела, если не все, то, по крайней мере, многие из тех прихожан, которые прежде променяли церковь на костел, опять присоединятся к церкви. Их привычка к тому молитвенному дому повлечет их туда, когда в нем будет совершаться православное богослужение, и, таким образом, свыкнувшись с этим богослужением и уверившись в его святости, они добровольно сделаются членами церкви и верными ее сынами, а тем самым вознаградят церковь за тот ущерб, какой нанесло ей в прежние годы влияние костела. Поэтому, если большую часть прихода Кривичского составляют давнишние прихожане Кривичской церкви, если костел в продолжение 6 лет был уже закрыт и теперь стоить на очереди к закрытию, если, наконец, приход его с удобством может быть распределен между другими соседними костелами, то не может ли быть все это достаточным основанием к его закрытию, тем более, что через это предвидится великая польза для церкви и соблюдение интереса правительства? Преосвященный Иосиф, епископ Ковенский, согласился с сим мнением священника Белозерского и просил нового губернатора Виленского Стеблин-Каменского возобновить ходатайство пред генерал-губернатором Потаповым о закрытии сего костела. В ответ на это губернатор написал преосвященному Иосифу, что еще его предшественник ходатайствовал о том же пред генерал-губернатором, указывая на все те данные, которые были приведены в прошении священника Белозерского, но главный начальник края, находя эти причины и основания недостаточными и имея ввиду сверх того, что соседние с Кривичским костелы – Будславский, Долгиновский и Костеневичский и без присоединения к ним прихожан Кривичского костела имеют значительное число прихожан, так как при первом 4212 душ, при втором – 4731 и при третьем – 6755 (заметим от себя, что в таких и даже меньших католических приходах непременно имеются викарные ксендзы для удовлетворения треб прихожан), тогда как при Кривичской церкви числится всего 226 душ, то и ходатайство контр-адмирала Шестакова отклонил и оставил без последствий, почему и он считает для себя невозможным возобновлять ходатайство это. Таким образом, то, что представлялось для многих очевидным и возможным и при том по многим и важным соображениям, – то есть закрытие Крнвичского костела и обращение его в православную церковь, то для генерал-губернатора Потапова показалось неосновательным, и он, к посрамлению православия, предоставил Кривичской церкви рухнуть от ветхости.

И вот, с 1881 г. до самого 1888 г. церковь православная помещалась в убогом, покрытом соломой доме, в двух саженях от волостного правления, и занимала всего одну комнату с пристенком, длиной в 16 аршин и шириной в 10 аршин.

Но, несмотря на такое положение церкви, числящиеся православными прихожане, и притом, надо заметить, люди зажиточные, а некоторые даже владеющее несколькими сотнями десятин земли, более чем равнодушно относились к своей церкви, и все их пожертвования на нее ограничивались лишь несколькими копейками в год. Убогий вид храма тем сильное внушал крайне прискорбное чувство (особенно уроженцу великорусских губерний, к которым принадлежит и пишущий сии строки), – что в нескольких саженях от него возвышался величественный костел, видный за 20 верст и своим величием уступающей немногим даже виленским костелам, куда многие из православных прихожан шли с большего охотой, чем в свою убогую церковь, в которой слабый голос псаломщика – еще времен воссоединения униатов – далеко не мог соперничать с громовым звуком костельного органа. Убогому положению Кривичской церкви вполне соответствовало и помещение настоятеля оной. Это был низенький, небольшой и старый домик, настоящая избушка «на курьих ножках, на бараньих рожках», и при том находившайся в трех верстах от церкви и всякого жилища. Но вот в 1882 году поступает в Кривичи молодой священник из великороссов. Он был глубоко тронут убожеством своей церкви.

Видя, что помощи в этом случае ему нельзя ожидать со стороны прихожан, он отправился в Вильну хлопотать о постройке новой церкви. Несколько раз пришлось ему съездить в Вильну с просьбой об этом, но дело не подвигалось. В разных местах, куда он обращался, он слышал обычные обещания, что и в Кривичах будет со временем новая церковь, но не скоро, потому что в других местах церкви более нужны. Между тем оскорбительные насмешки католического населения над православными прихожанами Кривичской церкви по поводу убогого вида ее, побудили священника обратиться к бывшему начальнику края, ныне члену Государственного Совета, генералу от артиллерии, Ивану Семеновичу Каханову. Последний принял живое участие в деле и сделал соответствующие распоряжения, и результатом сего было ассигнование в самом непродолжительном времени 17000 р. на постройку новой каменной церкви, которая и была освящена в 1888 г. и по своему величественному виду может конкурировать с недалеко стоящим костелом³. Прихожане, впрочем, и в деле постройки новой церкви выказали равнодушие к нему. На неоднократные и убедительные просьбы священника, чтобы прихожане следили за постройкой церкви и в случае замеченной неисправности в работах давали ему знать, прихожане отвечали отказом, говоря, что им нет дела до постройки церкви: казна церковь выстроила, она же даст деньги и на ремонтировку (которая, как слышно, уже потребовалась).

К сожалению, внутренняя обстановка новой Кривичской церкви не соответствует ее внешности, вследствие отсутствия более или менее благолепной утвари. О бедности церкви можно судить уже потому, что в ней нет некоторых необходимых книг, как, например, месячных миней. А надеяться в этом случай на помощь от прихожан, судя по прежнему опыту, трудно. Построена новая церковь в Кривичах, построено и новое помещение для священника на том же месте, где было раньше ветхое строение. Что же касается до материального положения причта, то оно достаточное, особенно, если сравнить его со многими приходами внутренних губерний. Число дворов в приходе 211; прихожан обоего пола 1600 душ. Кроме жалованья – 400 руб. и доходов, священник получает еще за труды по законоучительству в Будсловском народном училище 40 руб. Земли причтовой – 100 десятин, которая, впрочем, неудобная, песчаная и покрыта массою крупных и мелких камней, и потому требует большого удобрения и тщательного возделывания ее. Ввиду большого успеха в деле православия и русской народности в сем приходе, значительно окатоличенном, очень было бы желательно, чтобы священники в нем не менялись так часто, как это наблюдается до последнего времени.