Соборный храм во имя Преображения Господня, что «на Бору», при Большом Кремлевском дворце, в Москве

Соборная церковь во имя Преображения Господня, находящаяся в Кремле, при Большом дворце, получила свое название «что на Бору» от урочища «Бор», которое обозначало всю площадь древнейшего помещения Москвы, покрытую в древнее время дремучим лесом. Урочище это или поселок, по обычаю того времени, было укреплено валом и рвом, остатки которых были найдены близ юго-западного угла церкви Спаса на Бору при постройке нового дворца, причем оказалось, что церковь эта стояла вне окопа или ограды этого первоначального поселка¹. Первобытная история сего храма покоится на предании, которое гласит, что еще в то время, когда место нынешнего Кремля было покрыто бором, св. князь Даниил, сын св. Александра Невского, получив себе в удел Москву, построил в 1272 г. среди бора, на холме, на том самом месте, где жил в уединенной хижине пустынник Букола, деревянную церковь Спаса Преображения². В этом-то храме временно прибывали привезенные из орды в 1319 г. мощи убиенного там Тверского князя Михаила³. По свидетельству же летописи, 10 мая 1330 г. великий князь Иоанн Данилович заложил уже каменную церковь Преображения Господня близ своего двора устроил здесь монастырь, собрал в него черноризцев и возлюбил его больше всех монастырей и часто приходил сюда ради молитвы и многую милостыню давал монахам, как-то: пищу, питие, одежду, жалование и исполнял щедро всякое их требование и не позволял никому обижать их. Самая же церковь была украшена им иконами, книгами, сосудами и «всякими узорочьи». Во главе монастыря был поставлен первый архимандрит Иоанн «Муж честен, сказатель книгам, разумен и словесен и сановит», который впоследствии «за премногую его добродетель» был поставлен ростовским епископом. Самая архимандрия была перенесена монахолюбивым князем из Данилова монастыря, основанного его отцем, князем Даниилом за Москвою рекою, где он и был погребен⁴. Вызванный таинственным видением св. Петра, митрополита, Великий князь Иоанн Данилович перед кончиной своей отошел в Спасский монастырь и здесь облекся в иноческий образ⁵. До времени построения Вознесенского монастыря, Спасский монастырь сделался местом погребения для великих княгинь. Так здесь первой была погребена супруга Иоанна Даниловича Елена, скончавшаяся в 1332 г.⁶, а в 1345 г. великая княгиня Анастасия, на средства которой весной того же года и начали подписывати Спас в монастыре, причем старейшим мастером был Гойтан, а в следующем году это подписывание уже было окончено⁷. В 1364 г., здесь же, в пределе церкви, была погребена великая княгиня Александра⁸; в 1393 г. в притворе храма – князь Иоанн Дмитриевич⁹, а в 1399 г. великая княгиня Мария¹⁰. Относительно её летописное сказание передает еще, что в 1473 г. в июле месяце «обретоша во церкви святаго Спаса княгиню Марию великаго князя Семена Ивановича, нареченную во мнишеском чину Фетинией, в теле неврежденну ничимже и посла князь великий по игумению Олексеевскую и повеле облещи ее во все новыя ризы мнишеския»¹¹. Здесь же, в застенке храма, нашел успокоение вечное от своих апостольских трудов св. Стефан, епископ Пермский, прибывший в Москву к митрополиту Киприану¹². В 1382 г., во время нашествия татар на Москву, Спасопреображенская обитель была разорена, а настоятель её и духовник князя архимандрит Симеон был убит¹³. Обитель была возобновлена попечением великого князя Дмитрия Иоанновича Донского, который, между прочим, завещал своим детям «давать ежегодно сему монастырю на Спасов день оброк в 15 р.»¹⁴. Великий князь Василий Темный пожаловал в дом к Всемилостивому Спасу свое село Климентьевское, а сын его, Углицкий князь Андрей, в Бежицком верху свои деревни Пукашино и Кисловку с пустошью Бобчино со всеми угодьями, лесами, лугами и пашнями «по отце своем, по братии и по всем своем роде, на поминок их душам вечнаго ради покоя будущих благ»¹⁵. Великий князь Иоанн III, приступив к расширению своих палат, повелел перевести из Кремля монастырь за реку Яузу, где архимандрит Афанасий заложил «на новом месте» каменную церковь Преображения Господня, что ныне Новоспасский монастырь. В Кремле же осталась лишь одна древняя Спасская церковь, при которой был учрежден собор с мирскими иереями и протопопством¹⁶. Что касается местоположения храма, то в одной из грамот XV в. оно определялось выражением: за двором Великаго Князя в городе. В 1527 г. великий князь Василий Иванович поставил новую каменную церковь во имя Преображения Господня с пределами – «на дворце», т. е. посреди своего двора. Впрочем, это свидетельство летописи о последней перестройке Спасоборского храма и с пределами, по всему вероятию, следует понимать в том смысле, что к храму были лишь пристроены пределы с южной стороны главной церкви, так как последняя по своим размерам напоминает первоначальную постройку времен Иоанна Калиты¹⁷. Во время ужасного пожара в 1554 г., когда, по сказанию летописи, «все освященныя церкви и честныя иконы и царский двор и полаты и многия стяжания и посады все огнем погорели», весьма вероятно, что и Спасопреображенская церковь подверглась той же участи и была возобновлена, как показывают её стены и своды, носящие на себе следы переделок¹⁸. В XVII в. когда жилые помещения государя и его семьи, под именем постельничьих хором были расположены в сохранившемся и до настоящего времени теремном дворце, с южной стороны был расположен около церкви Спаса на Бору большой двор с двумя воротами, называвшимися колымажными. С соборной площадки на Спасский двор вели ворота, выходившие против алтаря южного предела его, а с этого двора от Спасской церкви по постельничьей лестнице в 42 ступеньки с двумя рундуками или площадками входили на постельничье крыльцо. Лицевая же сторона теремных покоев была обращена во двор к собору Спаса и к набережной стороне дворцовых зданий – к югу. Близ церкви, со стороны алтаря, находился особый сад, который расположен был около столовой избы и против государевой постельничьей комнаты. Сад этот просуществовал до 1681 г., когда на его месте была выравнена площадь. Возле же собора был размещен в подклетных полатках, погребах и ледниках в собственном значении Сытный дворец, так что самый церковный двор около сего храма именовался «Сытным двором»¹⁹. Известный Павел Алеппский в своем описании путешествия в Россию антиохийского патриарха Макария о царкви Спаса на Бору говорит, что «она находилась на особой дворцовой внутренней площадке, недоступной для посторонних, и была малая, скрытая и вросшая в землю. Пол в ней был чернаго цвета»²⁰. В отношении к царскому богомолению Спасоборский собор с устройством верховых церквей потерял свое первоначальное важное значение с половины XVI века. Уже из стоглава узнаем, что в сей церкви была ранняя обедня в час дня для царских служебников²¹. В записке о царском дворе 1611 и 1613 гг. сказано, что «в церкви Преображения на дворце служит протопоп: весь дворец, ключники и стряпчие и сытники и приспешники и повары тут приходят и рано для их служба идет, чтоб, отправясь, шли всяк на свой приспех, к царскому столу готовить»²². Царские выходы совершались в этот храм только 6-го Августа, да и то не всегда, в день храмового праздника, когда литургию здесь совершал обыкновенно²³ патриарх, подносивший здесь же государю освященные плоды. Так царь Алексей Михайлович в 1666 г. был 6-го августа за всенощной и литургией²⁴, в 1670 г. за литургией, которую совершали Александрийский патриарх Паисий и московский Иосаф²⁵, в 1674 г. – патриарх Питирим²⁶, и последний раз в 1676 г., – когда литургию служил патриарх Иоаким «со властьми»²⁷... Царь Феодор Алексеевич ни одного раза не был здесь в день храмового праздника... Царь Иоанн Алексеевич был здесь в этот день за литургией в 1684 г., 1692 г., 1694 г., а в 1689 г. 26 апреля в день памяти св. Стефана, епископа пермского, в честь которого был устроен предел²⁸... Вследствие своего значения, как храма, назначенного для богомоления царских приспешников, Спасоборский собор, сравнительно с верховыми церквами, не пользовался царскими щедротами в отношении своего благоукрашения и сюда давалось не многое. Так в 1614 г. 30 сентября «в собор к Спасу во дворец» было дано 1 ф. ладана²⁹, тоже и в 1617 г.³⁰, в 1622 г. 31 июля, по приказанию царя Михаила Феодоровича, было дано из денежного приказа, «в церковь всемилостиваго Спаса, что на дворце», на крест благословенной серебреной чеканной да на Евангелисты серебреные чеканные на позолоту 20 золотых угорских, а 5 сент. 1623 г. сусальнику Павлу Григорьеву дан был на сусальное золото золотой угорский и то сусальное золото 100 листов было отдано на золочение Якову Дмитриеву на оклад басемной к образу Николы Чудотворца, что стоит у церкви Спаса на дворце, что дан ему оклад серебреной сделать в 130 г. июня в 25-й день³¹ и 4-го августа того же 1625 г. – Ивану Томофееву дано было на крест благословенный серебреный чеканный на позолоту 8 золотых угорских, что дан ему крест делать к «Спасу на дворец» ноября 12-го³². О реставрации в храме сохранились лишь сведения от 1688 г., когда иконописец Георгий Зиновьев с товарищем починивал в соборе иконы местные, деисусы, северную и южную дверь³³.

С отъездом двора в С.-Петербург, когда не стало прежних богомольцев в соборе, царских поваров, ключников и приспешников, храм Спаса на Бору вошел в состав дворцовых церквей и в документах стал называться «что у великаго государя вверху»³⁴. К этому времени в храме было уже много ветхостей, нуждавшихся в основательном возобновлении. Первая реставрация в Спасском соборе в 18 веке коснулась его внутренности, когда в 1708 году были произведены в нем живописные работы³⁵. Осматривавший храм в 1713 г. дворцовый архитектор Григорий Устинов с подмастерьями каменных дел донес, «что Спасскаго собора Преображения Господня, что во дворце» с приделы довелось с лица стены и под кровлею у тех стен верх вычинить и покрыть все, что есть лещедьми. Во главе и в сводах подмаска во многих местах от мокроты отвалилась, в алтаре у двух столпов отсела до свода толщиною по четверти аршина, требовалось в сводах подмаску подмазать вновь, а у столпов, что отсело, отесать и подмазать. В трапезе собора свод был весьма ветх, почему нужно было пробрать худыя места и сделать вновь, и подмазать. По расчету архитектора требовалось на ремонт храма 520 р. 20 алтын³⁶. Но, хотя Сенат 1 апреля 1713 года, обсудив донесение Устинова, и приказал все ветхое строение починить, а что нельзя починить сделать вновь и требуемую сумму выдать из приказа большого дворца³⁷, тем не менее, при осмотре сего же храма в 1722 г., в нем было найдено много важных ветхостей. Соборный храм – длиною, в алтаре церкви и трапезе – 10 сажень с полуаршином, поперек – 5 саженей без аршина, имевший 18 окон с железными решетками, вышиною по 2 аршина и поперек – 10 вершков, был без затворов и окончин, левкас, которым были подмазаны своды, отвалился, требовалось починить и вновь сделать 3 двери железных створчатых, дверь деревянную, столярную, с окончиною и пол, выстланный железом, стену и свод верхний – вновь подмазать левкасом, а в алтаре, церкви и трапезе столбы вновь подделать и, наконец, настояла нужда в исправлении каменных аршинных лещедей, которыми был покрыт собор и с пределами, и которые от пожарнаго времени рассыпались, а также ветхой зеленой черепицы, которой были обиты на соборе 9 глав³⁸. Вновь произведенный в 1723 г. ремонт на 21 р. 89 к. состоял в очень немногом: построено было вновь две печи обрасчатые, 6 окончин стеклянных да старые починены, трапеза в церкви от течи покрыта на время лубьем, а паперть, настланная лещедьми, была перемощена³⁹. Новый осмотр храма, произведенный в 1730 г. архитектором, с еще большей рельефностью нарисовал картину того печального состояния, в котором находился Спасоборский храм и после произведенных в нем некоторых исправлений ветхостей. В алтаре по стене, позади жертвенника, была расселина, на столпе у жертвенника сверху от сводов до полу также расселина, позади престола, на стене тоже, у другого столпа на правой стороне от свода до земли опять расселина, да на стене по правой же стороне, подле окошка, две расселины, над дверьми же что из церкви во дворец, с южной стороны, две опять расселины и, наконец, над дверьми из церкви в трапезу и по сторонам тех дверей две расселины. В трапезе же, где находилась конторка, а в ней обрасчатая печь, последняя обвалилась. По заявлению протопопа собора Ивана Григорьева, конторку эту, сделанную вновь, следовало сломать, а печь починить, из трапезы же ход вверх, в предел трех святителей, закладенный кирпичами, надлежало разобрать. Кроме того, в соборном храме – в церкви и алтаре и трапезе было 4 ветхих слюденых окончины и три стеклянных, а в 14 окнах совсем не было их. Как в самом соборе, так и в приделах, многие св. иконы и деисусы, а также и царские двери, были ветхи, сквозь своды шла течь, и подмаска обвалилась. Около же храма и его пределов с лица и на стенах и сверху на углах требовалось разобрать и возобновить, так как во многих местах обвалилось и обсело. Каменная лещедная крыша, которою был крыт собор и пределы, была ветха и на ней рос лес из березы, осины и рябины. Около глав гзымзы каменные были все ветхи, а на главах каменная зеленая черепица во многих местах обвалилась. Свое донесение архитектор окончил указанием на неотложную необходимость лес на крыше срубить, а коренья выбрать, своды и главы покрыть и гзымзы переделать вновь, починить на главах 5 ветхих крестов, а на 4-х главах, где крестов совсем не было, сделать вновь и к ним цепи, «а ежели, писал архитектор, не срубя лес и коренья не выбрав, оную кровлю крыть, то не будет прочна»⁴⁰. Таково было состояние древнего храма, находившегося ни где-либо в глуши, а в самом кремле, среди дворцовых зданий!.. И тем не менее храм еще не скоро дождался своего полного обновления. Некоторое внимание ко храму было выказано в 1730 г., когда, по приказанию тогдашнего московского военного губернатора графа Салтыкова, было возобновлено отопление храма, прекратившееся было уже несколько лет, причем, вместо положенных по разметной книге 1700 г. 2 саженей дров, было отпущено 50 бревен елового трехсаженного леса⁴¹, а в 1732 г., по распоряжению того же Салтыкова, была вымощена площадь около Спасского собора и на самом дворе, где был каменный мост, – на протяжении 1023 квадратных саженей, за каковую работу подрядчику Тихонову было уплочено 708 р. 49 к.⁴². Во время пожара 1737 г. внутри храма погорело лишь несколько стеклянных окончин; но за то снаружи храм сильно пострадал, так как на нем сгорела кровля, причем, несомненно, выросший на ней лес значительно содействовал этому⁴³. После же пожара, около храма, было найдено в слитке 3 фунта зеленой меди, как надо полагать, от глав⁴⁴. Весь ремонт храма и после пожара ограничился лишь тем, что он был покрыт тесом⁴⁵ на протяжении – длиною 11 саженей и 1 аршина, а шириною над алтарем и пределами – 12 саженей, а в другом конце по западным дверям – 9 саженей, причем крыша и главы были окрашены в прежний цвет, а именно – крыша в красный, а главы в зеленый⁴⁶. Осмотры храма, бывшие в 1756 г. и 1762 г., несомненно, из опасения требования весьма значительных средств на возобновление храма, ограничивались указанием лишь на необходимость исправления только некоторых ветхостей. Так в 1756 г. архитектор Мичурин нашел нужным доложить чугунный пол лешедью, переделать печь обрасчатую, сделать вновь окончины в рамах и в переплетах, числом 7, а также дверь столярную, стены и своды выбелить, крышу местами починить, для стока воды сделать желоба, в пределах сделать вновь 4 двери столярной работы, железный затвор, 8 слюденых окончин в рамах и печь израсчатую, починить лещедной пол, стены и своды выбелить, предварительно подмазав, – всего на сумму 112 р. 67½ к.⁴⁷. При осмотре храма в 1762 г. главное внимание было обращено на ветхости в иконостасах и вообще иконах. При сем оказалось, что царские двери в иконостасе главного храма полиняли во многих местах, северная и южная двери были расколоты, местные иконы Архангела Михаила, Иверской Божией Матери и Стефана Пермского повреждены, а равно и сень кругом гроба сего святителя. Образ препод. Антония римлянина и тумбы под иконостасом также полиняли. В алтаре, на горнем месте, запрестольный стенной шестилистовой образ Спасителя слинял, а другие образа здесь были весьма ветхи.

Обстоятельные сведения о внутреннем украшении Спасоборского храма с его пределами и отчасти о наружном мы находим в описи сего храма, составленной в 1775 г., по приказанию митрополита Платона, комиссией из нескольких духовных лиц. В этой описи значились в самом соборе: иконостас гладкий с позолочеными столбами ветхий, царские двери в серебряном окладе и 28 венцами, около них столбики в ветхом серебряном золоченом окладе, по правую сторону царских дверей образ – Преображения Господня в серебряновызолоченом окладе с цатами и каменьями и жемчугом, образ св. Стефана Пермского в окладе сереброзолоченом, образ архистратига Михаила и Гавриила и образ пресвятой Богородицы – оба в серебропозолоченых окладах. По левую сторону царских дверей образ пресвятой Богородицы Новоторжской в ветхом серебропозолоченом басменном окладе, образ ангела хранителя в окладе же, образ Одигитрии пресв. Богородицы в ветхом серебропозолоченом окладе, весьма ветхий образ Иверской Божией Матери без оклада. В верхнем ярусе – в средине – образ Спасителя с предстоящими – по правую и левую сторону по 7 образов без окладов, а сверху двунадесятые праздники неокладные, а над иконостасом – распятие, писанное на дереве, с предстоящими. На правой стороне, вокруг столпа, в киотах стояли: образ пресв. Троицы, Покрова пресв. Богородицы и преп. Антония римлянина, а на левой, вокруг столпа: Успения пресв. Богородицы, преп. Сергия и св. апостолов Петра и Павла. За престолом был образ Тихвинской Божией Матери, а за жертвенником Смоленской Божией Матери, на горнем месте – образ Спасителя большой, разных мелких образов было 40. Позади левого столпа находилась рака св. Стефана Пермского, на которой был написан образ сего Святителя в сереброзолоченом венце. Рака была обита шелкою парчею, а сверх оной бархатом малинового цвета вверху, вокруг и по углам со всех сторон, а внизу обито золотым широким позументом, а над ракою был резной деревянный балдахин.

В главном храме полы были выстланы чугуном, – было 4 железных двери, одна решетчатая железная дверь, у осьми окошек затворы были железные, весь собор был покрыт железом и окрашен зеленой краской⁴⁸.

Через четыре года, после составления описи, а именно в феврале 1779 г., причт Спасоборского храма нашел необходимым возбудить пред митрополитом Платоном ходатайство о дозволении написать вновь вместо обветшавших древних икон: местной – архангела Михаила, на царских дверях – Благовещения пресв. Богор., на горнем месте – Спасителя, и починить образа св. Апостолов Петра и Павла, преп. Сергия, Успения пресв. Богородицы, препод. Антония Печерского и Покрова Пресв. Богородицы. Митрополит Платон дал разрешение, но под тем условием, если последует на то согласие со стороны дворцового управления. К сожалению, из дела не видно, были ли произведены указанные работы⁴⁹. Но в 1802 г. причт опять обратился к тому же митрополиту с прошением о дозволении на счет 160 р. церковных сумм выкрасить масляной краской покрытые пылью и плесенью стены собора, а в некоторых местах, по приличию, иконным изображением, столбы – также расписать стенописью и иконописью, а находящиеся около столбов киоты с иконами, – как поставленные очень далеко от них и причиняющие утеснение, снять и на тех местах написать образа стенным письмом. Согласие митрополита и на сей раз последовало, но под тем условием, чтобы прежде, чем приступить к стенописи на столбах, узнать степень прочности последних⁵⁰. В другом своем прошении, поданном в том же 1802 г., причт, указав на то, что, хотя, согласно приказанию его, соборная ризница была исправлена и приведена в изобилие, но оставалось еще разных образов в числе 31, да три больших, за их крайней ветхостью к стоянию неспособных и находившихся в таком печальном состоянии еще при составлении описи в 1775 г., что ликов распознать нельзя, было – ходатайствовал о дозволении эти иконы сжечь, а серебро с окладов собрать и употребить на переделку оклада в царских дверях, которые были как письмом, так и окладом весьма ветхи и неотложно требовали возобновления, а остаток употребить на починку окладов на некоторых местных иконах и устройство венцов на неокладных иконах. Это прошение причта побудило митрополита поручить протопопам Архангельского собора и Казанского выяснить на месте обстоятельства, подавшие повод к прошению. Последние нашли, что 34 иконы были, действительно, ветхи, так как доски сгнили, письмо слиняло, басменные оклады поломались, а равно и три напрестольных креста, при чем всего серебра на указанных предметах было 18 фун. 54 зол. Но, хотя протопопы поддерживали мнение причта о желательности уничтожения ветхих икон и употребления окладов с них на починку окладов царских дверей и устройство венцов на неокладные иконы, однако, митрополит не согласился с их мнением и приказал починить старое серебро и вновь окладов не делать, а оставшееся серебро употребить «на другое что, в чем была нужда»⁵¹.

При нашествии французов, в 1812 г., собор подвергся ограблению и осквернению. Хотя иконостасы и уцелели, но с престолов и жертвенников были сорваны одежды, а со св. икон серебряные украшения, в алтаре были навалены кули с овсом, в главном храме мешки с зерновым хлебом, в трапезе стояли лошади, а южный верхний предел был обращен в жилье⁵². В главном же храме несколько дней содержался захваченный обманом в плен граф Ф. А. Перовский, принятый за поджигателя, и чудесно спасшийся от расстреляния, на которое уже был осужден маршалом Даву⁵³. Во время же пожара дворца, храм был заметан пламенными выбросками из последнего⁵⁴. После некоторого возобновления главного храма, 6-го Апреля 1813 г. престол его был освящен ключарем Архангельского собора Алексеем Гавриловым, причем причт Спасоборского храма в своем доношении преосв. Августину об устройстве престола и жертвенника в храме и поновлении святых икон просил его о выдаче св. Антиминса и для служения каких-нибудь облачений, воздухов, пелен и покрова на гробницу св. Стефана⁵⁵.

С наступлением царствования императора Николая Павловича, для Спасоборского собора, как и других Московских дворцовых храмов, настало время возобновления, продолжавшееся в царствование Императоров Александра II и Александра III, и ныне Царствующего Государя Императора Николая Александровича. Некоторые наружные работы по возобновлению собственно местности около Спасской церкви были вызваны устройством нового Кремлевского дворца. Так в 1843 г. было найдено нужным начать планировку земли около храма и Благовещенского собора, с отделкой нижних частей оных, в виду того, что, при возведении Кремлевских дворцовых строений, явилась необходимость открыть их с некоторых сторон. Без этого же открытия, по мнению архитекторов, не было возможности уравнять верхнюю линию дворца, так как нижние горизонты земли находились выше основания нового цоколя дворца. На самую планировку двора около храма Спаса на Бору было положено по смете 293 р., а на вымощение двора около него – плитками дикого песчаника – по цене, назначенной иностранцем графом Монтье – 8832 р.⁵⁶. Устройство же площадки около храма на протяжении 513 квадратных сажень из дикого татаровского камня было произведено за 12000 р. Московским купцом Русановым, окончившим работу лишь в 1846 г.⁵⁷. При производстве указанных работ на дворе около Спасоборского храма подрядчиком Пальгуновым за 5840 р. был сделан для спуска дождевой воды в водосточную трубу канал со сводами⁵⁸. В 1844 г. у стен церкви было обделано белым мячковским камнем и устроено из того же камня наружное крыльцо – Челноковым за 2176 р.⁵⁹, в 1846 г, крестьянином Федоровым была окрашена за 135 р. за один раз белилами на масле крыша собора на протяжении 300 квадр. саженей⁶⁰, а в 1848 г. – уже темным колером⁶¹. В 1847 г. подрядчиком Романовым были окрашены наружные стены собора тем же колером, каким был окрашен дворец⁶². В 1848 г., по распоряжению барона Боде, для того, чтобы придать большее благообразие наружному виду собора, подрядчиком Скворцовым за 345 р. были вызолочены червонным полузолотниковым золотом на гольдфарбе крест и яблоки над главами храма, а равно и звезды, цепи же крестов были окрашены на масле под золото⁶³. Но, пока шли работы по устройству наружного благообразия Спасоборского храма, главный дворцовый архитектор, профессор Ф. Ф. Рихтер, составлял подробную докладную записку и смету на капитальное возобновление храма. В представленном в 1855 г. в дворцовую контору докладе Рихтер положил на исправление разных ветхостей внутри храма и на возобновление его в древнем виде – 6671 р., но без росписания стен и сводов внутренности храма живописью в виду того, что следов древней живописи, которая могла бы служить образцом для новой и определения ценности её вовсе не оказывалось. Пояснительная же записка Рихтера имеет чрезвычайно важное и интересное значение в научном отношении, так как в ней рукой опытного археолога – зодчего указываются все наслоения, какие испытал на себе древний храм. «Древнейшая каменная соборная церковь в Москве Спаса на Бору, писал Рихтер, находящаяся ныне на дворе большого Кремлевского дворца, подвергалась в течение столетий разнаго рода переделкам и прибавлениям, которые совершенно изменили простой первобытный характер сего храма. Не входя ни в какие исторические и археологические подробности о времени его построения и переделок, которые без доказательств будут лишь догадки, ни к чему не ведущие, я буду храм сей разсматривать чисто по существующим архитектурным данным. По ним оказываются ясно три периода построения этого храма. Первоначально он был одноглавый, что доказывают неопровержимо пилястры, некогда бывшие в наружности, а ныне находящиеся без всякой надобности внутри храма, потом к нему в древности же были сделаны пристройки, как-то: два предела, паперть и открытая галлерея. В новейшее же время была произведена наружная заделка пролетов в колокольне и арках галереи с оконными украшениями, также на паперти были поставлены поперечные каменные стены и печи и, наконец, была грубо устроена из старого железа крыша, которая, закрывая большую часть верхних наружных карнизов и частей куполов с окнами, изменила всю наружную форму сего старинного и примечательного храма. При этом вся внутренность храма без оштукатурки, стенная живопись его – подражание итальянским украшениям. На сводах несколько библейских изображений, писанных в 1817 г. на стенах по кирпичу, нисколько не украшают храм, а только обезображивают его. Настоящее скудное положение сего древнего храма, на который московский народ смотрит с благоговением, как на святыню, нимало не соответствует ныне великолепию царских палат и он остается при всех пожертвованиях на украшение его одним в Кремле, поныне не возобновленным».

В виду возможности при незначительных средствах восстановить всю наружную форму храма с его пристройками и возвратить ему все согласие его первобытного положения, по мнению Рихтера, следовало уничтожить все без исключения новейшие каменные заделки, дополнить отбитые и вовсе поврежденные карнизы и пояски и заменить их новыми, не трогая вовсе и не изменяя ни под каким видом их формы и древности. При сем требовалось перекрыть всю крышу листовым железом, исключая существующих глав, согласно формам карнизов, не закрывая их и сводов, также повесить небольшие древние колокола, бывшие, как предполагать должно, в старину до заделки камнем отверстий колокольни на ней. Во внутренности же храма необходима была оштукатурка всего храма, исправление отбитых каменных баз и карнизов, изменение и устройство нового пола и проч. Что же касается до росписания храма, по подобию прочих кремлевских соборов, устройства новых наружных дверей и возобновления иконостаса, то, по мнению Рихтера, все это могло быть исполнено лишь впоследствии, по усмотрению начальства. Для закрытия галлереи от холода, дождя и снега, Ф. Ф. предполагал устроить в арках оконные световые пролеты и для безопасности решетки. Предположенная же по смете сумма в количестве 6611 р. на производство указанных работ, составленная по ценам, отобранным от известных уже по своему делу подрядчиков, по предположению архитектора, могла уменьшиться как от понижения цен на торгах, так и от получения некоторой выручки от продажи старой железной крыши. В приложенной же при докладной записке смете расходов на реставрацию храма Рихтер уже с большой подробностью указывает те работы, которые нужно было произвести, чтобы придать храму его первоначальный вид, и через то дает ясное и детальное указание тех переделок, какие испытал этот храм за свое долгое существование. По смете прежде всего требовалось по главному фасаду храма сломать два крыльца – одно длиною 1 аршин 5 вершк., шириною 3 арш. 4 вершка, другое – длиною 5 арш. 8 вершков, шириною – 2 арш. 8 вершков, оба вышиною – 1 арш. 2 вершка, 2, выломать новые заделки арки с окном, вышиной – одна 5 аршин, 6 вершков, а две другие – 5 аршин, с переделкой старой бывшей большой арки, 3, вынуть два ряда белого камня и заделать их кирпичем на протяжении 70 погонных саженей, 4, обделать карнизы в столбах погонных 4 аршина, 4 вершка, с раскреповками и острогалью, всего вышиной около 8 верш. 5) пояски и карнизы, шириной 3 и 4 вершка, в количестве 6 погонных саженей, 6) выломать карнизные заделки в арке колокольни, 7) обделать кирпичем верхние окна, 8) поставить на своде колокольни кирпичную главку вышиною 1 арш. 6 вершков, в диаметре – 12 вершков, 9) сделать из старого камня крыльцо со ступенями пред главным входом в церковь. По заднему фасу алтаря, 1) подделать кирпичем к контрофорсам отбитые части извести и обвести их карнизными поясками, исправить починкой по всем выгибам и столбам цоколь, все верхние карнизы и фронтоны, где кирпичем, где камнем, сообразно тому, какого рода будут найдены существующие остатки. Со стороны теремного дворца: 1) сломать два крыльца, 2) вынуть два ряда белого камня и заделать их места кирпичем и в том числе 15 выступов – всего – 10 погонных саженей, 3) обделать наружную каменную дверь и восстановить вновь бывшие под оными базы и колонны, 4) обделать вновь карнизы над каменными пилястрами с исправлением камнем отбитых углов, 5) сделать к двум входам крыльца со ступенями, 6) исправить обломанные верхние карнизы. Со стороны Москвы реки: 1) сломать наружное крыльцо, 2) выломать из арок вновь заделанные 6 окон с их колончатыми наличниками, 3) вынуть два ряда белого камня и подделать их кирпичем, на протяжении 11 погонных саженей, 4) подделать кирпичем две пилястры с каменными цоколями в два ряда на подобие существующих, 5) обделать каменные карнизы на столбах и в промежутках шириною – до 4-х вершков и мелких в три вершка – около 5 саженей с исправлением отбитых углов и карнизов, 6) сделать вновь каменные карнизы с острагалью и раскреповками – шириною до 8 вершков – всего 2 погонных сажени, 7) обделать кирпичем два окна с наличниками, 8) выломанные места у арок заделать и исправить, 9) произвести также исправление отбитых верхних карнизов и фронтонов, 10) устроить новое крыльцо из белого камня со ступенями. По внутренности церкви: 1) подделать отбитые для образов пилястры с их каменными базами и с исправлением прочих около столбов поврежденных баз вставкой частей из белого камня, 2) в паперти, над лестницей, подделать кирпичем выбитые два столба из под свода – один в один кирпич, а другой – в два кирпича, 3) выломать две каменные стены с украшениями их из белого камня и дверьми, 4) исправить на паперти существующие базы вставкой новых кусков, 5) исправить внутреннюю главную и боковую двери подделкой баз и отчисткой наличников их от извести, 6) подделать карниз около столбов паперти и галлереи, что ныне теплая церковь, с их острогалью всего шириной около 8 вершков, 7) обделать каменные базы и исправить отбитые и поврежденные части их, 8) сломать одну большую печь и часть новой стены около печи и две небольшие печи в алтаре и в верхнем этаже, 9) исправить свод церкви, столбы и все без исключения во всех частях оной седины и осадки проборкой и заделкой кирпичем, а также исправить в верхнем этаже разные кирпичные повреждения, 10) вынуть существующие оконные переплеты с их мест и сделать новые двойные сосновые с колодами, окраской их на масле, со стеклами и приборами к форточкам – всего разной величины рам 35, 11) снять старый существующий пол в церкви, паперти и галереи и пределах, всего 69 квадр. саженей, 12) вынуть и отвести землю и забутки из под старого пола около 5 кубических саженей, 13) выложить вновь пол во всей внутренности церкви желтой подольской лещедью – 12-ти вершков в квадрате, толщиной в два ряда, всего 69 квадр. саженей, 14) под иконостасом церкви сделать ступени и амвон, всего до 4-х погонных саженей, вышиной 3½ вершка, 15) отбить наружную штукатурку и произвести оную вновь, как собственно церкви с двумя пределами, так и всех, глав, – до 96 квадр. саженей, 16) отбить также штукатурку всей наружности церкви и алтаря, главки и всех пределов и пристроек, насечь все вообще и оштукатурить вновь, равно как пояски, арки и все, что входит в состав церкви, всего 410 квадр. саженей, 43 оконных откосов и 60 погонных саженей карнизов, 17) окрасить всю наружность светлым принятым во дворце колером на клее до 510 квадр. саженей, 18) снять все без исключения железо с крыши с воронками, водосточными трубами и пр. – всего до 154 квадр. саженей, исключая главки и куполов, 19) произвести исправление плотничных работ, стропил с обделкой около карнизов верхней обрешетки по мере надобности и с заменением новым лесным материалом всего, что от времени попортилось, 20) покрыть крышу новым листовым железом аршинным в сгиб и в шашку, а также все без исключения карнизы, сандрики, пояски и все, что выступ имеет, с накрытием около стен при крышах до 8 вершков, а свесу, сверх карнизов, до 4-х вершков, с лейками в верхних частях карнизов, а к нижним карнизам приставить водосточные трубы надлежащей толщины, полагая всего 180 квадр. саженей или листов по 7 фунтов в каждом – 378 пудов и за каждый с работой и проолифкой по 3 руб., 21) окрасить крышу и прочие части по предварительной загрунтовке за два раза дикой масляной краской, – а воронки и водосточныя трубы белилами на масле всего 180 квадр. саженей, 22) устроить новую духовую израсчатую печь с дымовой трубой сверх крыши, с коробом из котельного железа в окончательном виде.

Составленный Рихтером проект работ был утвержден государем и работы по возобновлению храма остались за подрядчиком – купцом Челноковым за 5950 р., причем он обязался окончить их в течение пяти месяцев. В скором же времени Ф. Ф. Рихтер вместе с маиором от ворот полковником Ильиным вошел с новым представлением в дворцовую контору о необходимости отчистить заново все иконы в иконостасе, с предоставлением этой работы известному художнику Подключникову за 700 р. По мнению их, следовало отчистить: 1) древнюю икону Похвалы пресв. Богородицы с 24 изображениями в разделениях вокруг неё и еще ближе к ней 17-ю пророками, 2) древнюю икону Сретения Господня, 3) древнюю икону Боголюбской Божией Матери, известной чудесами при великом князе Андрее Боголюбском, 4) икону с правой стороны царских врат Преображения Господня самую древнюю от начала Москвы, 5) древнюю икону св. Стефана Пермского с его деяниями и чудесами, 6) икону Еммануила с двумя архангелами по сторонам, также весьма древнюю, 7) царские двери с изображениями Благовещения Пресвятой Богородицы и 4-мя евангелистами, 8) иконы, над царскими дверями с разными изображениями и двумя ангелами, 9) столбцы в царских дверях, на коих было 16 изображений святых по одной фигуре, 10) среднюю икону во 2-м ярусе Спасителя и 11 и 12 иконы Богоматери и св. Иоанна Предтечи, предстоящих Спасителю, 13) 10 икон апостолов во 2-м ярусе, по обеим сторонам Спасителя, 14) две иконы апостолов того же яруса, помещенные в завороте по обеим сторонам в ряду местных икон, 15) 16-ть праздничных изображений, 16) северную и южную дверь, писание которых произведено, как полагать должно, позднее всего иконостаса. В том же представлении Рихтер заявил о желательности снять главное паникадило с цепями, чтобы исправить его, старые медные лампады вычистить, высеребрить вновь и отполировать, а равно и подсвечники. В то время, как Челноковым производились уже работы по возобновлению храма и главным образом со внешней его стороны, Рихтер и полковник Ильин в мае 1856 г. сделали новое заявление вице-президенту Дворцовой конторы барону Боде о том, что, при полном возобновлении церкви Спаса на Бору, необходимо возобновить и её древний иконостас, хотя самая разборка по его ветхости должна была представить большие затруднения, а исправление было бы непрочно и сопряжено с некоторыми издержками. Посему они находили за лучшее заменить старый иконостас новым, более подходящим к древнему. Из представленной сметы было видно, что за устройство нового иконостаса в окончательном его виде со сплошною позолотою иконостасных дел мастер Степанов назначил 2500 р., а за исправление старого со сплошною позолотою – 1500 р. Подрядчик обязывался: 1) вынуть иконы из старого иконостаса, разобрать его и сдать, кому будет назначено, 2) изготовить вновь иконостас, согласно рисунку, с двумя боковыми иконами, непоказанными на чертеже по деталям, но какие даны будут, 3) вызолотить его сплошным двухзолотниковым лучшим червонным золотом по гольдфарбе, 4) поставить и укрепить, двери повесить на медных лучшей работы приборах со всеми устройствами для завесы, 5) лесные материалы употребить самого лучшего достоинства, столярные и резные работы произвести самым тщательным и изящным образом, а работу окончить к 5-му августа 1856 г. Представляя все эти соображения Рихтера касательно возобновления Спасоборского храма на благоусмотрение и утверждение Государя через министра двора, барон Боде указывал от себя на возможность покрыть все расходы по указанным в проекте работам в количестве 3395 р. из сумм, оставшихся от постройки кремлевского двора, и Государь утвердил проекты работ. Между тем потребовались новые расходы по возобновлению храма. В июне 1856 г. Рихтер заявил барону Боде о том, что, по снятии крыши с храма, находившиеся под ней железные стропила с такой же обрешеткой оказались во многих местах проржавевшими и к перековке и обратному употреблению негодными, почему и должны были быть заменены новыми. Но так как некоторые из стропил, вследствие новой конструкции крыши, оказались слишком длинными, то требовалось их обрубить, а для большей прочности и безопасности совершенно уничтожить деревянные обвязки около куполов и подставки, как это найдено в древнем храме, и сделать оные из нового железа. Всю эту работу произвел подрядчик Канатчиков за 300 р., причем снятая с храма крыша весом 450 пудов была после продана за 370 р. В октябре были сделаны Бутиным перегородки и двери в храме за 1143 р., а купец Лавров за 165 р. отполировал старые медные лампады.

Далее оказалось нужным, вместо обветшавших прежних каменных престола и жертвенника, сделать новые, по желанию благочинного, протоиерея Покровского, уже деревянные из дуба за 75 р. и приступить, по его же заявлению, к возобновлению раки, где почивали мощи св. Стефана Пермского. В поданном Рихтеру письменном заявлении протоиерей Покровский указав на то, что, как ему не безызвестно, гробница св. Стефана Пермского находится в самом неблагообразном виде и придворной церкви не соответствует, просил о дозволении ему вместе со старостой – купцом Лепешкиным сделать гробницу вновь, а именно: верхнюю ризу на святителя из серебра, и две боковых стороны из накладного серебра или из серебряновызолоченной меди, на что потребуется не менее 1500 р. А так как этой суммы в смете по возобновлению собора не было положено, то они имели в виду для покрытия части расходов на устройство раки не только старый чугунный пол, стоящий от 300–400 р., но и приношения добровольных жертвователей и даже церковные суммы. Препятствия со стороны дворцовой конторы к исполнению сего желания благочинного и старосты не встретилось, и самый рисунок новой раки был сделан Рихтером.

При разборке пола оказалось, что он состоял из 400 разной меры цельных и ломанных плит, заключавших в себе старого и негодного, вследствие ржавости, чугуна весом 837 пудов. Самая смета по устройству раки также была составлена Рихтером в сумме 2400 р.

По условию, работы должны были состоять 1) в изготовлении металлической покрышки и отлитии из цинка, железа и меди, узоров с усечкой – за 1230 р.; 2) в отлитии и позолоте лампад – за 30 р.; 3) в позолоте листовым червонным золотом по мордану всего тамбура, решеток с наружной и внутренней стороны с устройством гробницы столярной работой с резьбой, позолотой и окраской за 120 р. Все указанные Рихтером работы по устройству раки, были произведены Челноковым и Игумновым за 4530 р., а балдахин – Степановым и Игумновым и металлические части – фабрикантом Крюмгелем за 1200 р. и были окончены к 10-му сентября 1858 г.

Что же касается самой главной и наиболее дорогой по своей ценности работы по возобновлению храма, а именно – живописной, то она не была еще произведена, и только 27 фев. 1857 г. Рихтер подал заявление барону Боде о том, что, по реставрации других частей храма, можно будет приступить и к росписанию внутренности храма и с папертью. В то же время Рихтер, в виду того, что изящество и стиль предполагаемой живописи должны были составлять предмет весьма важный и трудный по своему исполнению, обратился к известному в то время академику живописи Серебрякову с просьбой изобразить на рисунке свое сочинение к Спасоборскому храму и сделать рисунок, соответствующий цели. Серебряков согласился и по поводу его рисунка Рихтер в своем докладе барону Боде сделал такое заключение, что «сие изящное сочинение по стилю и исполнению образца вполне одобрено всеми знатоками стиля древней живописи и росписание по сим образцам церкви с теми усовершенствованиями, которых должно ожидать против представляемого первого опыта, будет вполне соответствовать великолепию дворца, к которому сей храм принадлежит, и послужит по стилю своему образцом для украшения храма». В заключение своего доклада Рихтер указал на то, что Серебряков согласился принять работу за 20000 р. с условием окончить ее в два года и при том без всякого препятствия при исполнении своей работы совершению богослужения. К сожалению, Серебряков не оправдал возлагавшихся на него надежд, и его работа послужила лишь причиной замедления окончательного возобновления Спасоборского храма. Самый проект Рихтера о предоставлении работ по производству живописи в соборном храме Серебрякову хотя и был утвержден Государем, но под тем условием, если от суммы, ассигнованной на этот год московской дворцовой конторе на строительные предметы и от предвидимой архитектором возможности значительного сбережения по исправлению Кремлевских стен останется не менее той суммы, которая, после производства торгов на показанные работы и по склонении Серебрякова уменьшить свое требование, потребуется в текущем году на работы по возобновлению Спасоборского храма.

После переписки Боде с Серебряковым, последний понизил стоимость своей работы по исполнению живописи на 3000 р. Но в то же время оказалось, что ожидать остатков от суммы, ассигнованной на исправление Кремлевских стен в количестве 69424 р., было невозможно, так как, после стаяния снега и тщательного осмотра стен, открылось, что во многих местах оных просачивалась вода, от чего стены находились в более ветхом состоянии, чем раньше предполагалось, а потому составленная смета, пониженная на торгах до 57875 р., могла дать остатка на живописные работы в церкви Спаса на Бору не более 9130 р., из которых при том необходимо было употребить 700 р. на устройство телеграфной проволоки в дворцовых зданиях. В виду сего обстоятельства, барон Боде в своем представлении министру Двора полагал 1) назначенную живопись по образцу Серебрякова отложить до другого времени или же вместо оной произвести обыкновенную стенную по образцу существующей в церкви Рождества Пресв. Богородицы, которая будет стоить от 400–500 р., а, при производстве торгов, и еще может быть понижена, или же покрыть на время все внутренние стены церкви клеевыми колерами, что будет стоить еще дешевле и удобнее для произведения на будущее время другой живописи и 2) на прочие, более необходимые работы, как-то: по устройству балдахина на раку св. Стефана и в верхней части церкви двух иконостасов употребить из 8434 р., 6930 р., остающиеся от суммы, ассигнованной на исправление в сем году Кремлевских стен.

По докладе о сем Государю, последний от 5-го июня того же года приказал 1) производство работ по росписанию всей внутренности храма с папертью предоставить академику живописи Серебрякову согласно составленным им рисункам древней живописи (à tempora) за 17000 р., а работы по устройству лесов для производства означенной живописи, балдахина над изготовляемой ракой на мощи св. Стефана и в верхней части иконостасов отдать мастерам, бывшим на произведенных в Московской дворцовой конторе торгах, за последнюю объявленную ими сумму – 7680 р., 2) так как на все работы потребуется 24680 р., то половину этой суммы отпустить из имеющегося при придворной конюшенной церкви капитала от свечного сбора⁶⁴, а другую половину из такового же капитала, состоявшего при Московских придворных церквах⁶⁵.

После того, как изысканы были средства на производство живописи в Спасоборском храме, с Серебряковым было заключено условие, которым он обязывался 1) росписать всю внутренность храма и алтарную часть, предел рядом с церковью, паперть и все без исключения своды и столбы живописью à tempora, согласно утвержденного рисунка, 2) всю живопись произвести тем художеством, которое от известности Серебрякова и достоинства его звания начальство в праве ожидать, 3) всю работу окончить непременно к 1-му Августа 1859 г.; 4) распределять сюжеты иконописаниям на стенах, столбах и сводах по своему усмотрению, согласно Высочайше утвержденных рисунков, но с представлением на рассмотрение местного духовного начальства, 5) ежели что будет написано не согласно с требованиями последнего, то все это исправлять, изменять или переписать, не требуя за то особой платы, 6) если начальство пожелает представить исполненную работу в храме Серебряковым на обсуждение её художества известным художникам, то принять замечание последних, по возможности, к соображению, при исполнении новых ныне и следующих к производству работ, 7) прочность красок и их употребление в дело должны состоять в полном распоряжении г. Серебрякова, но с тем условием, чтобы краски от солнца не линяли, не лупились от толщины их слоев и не мазались или окрашивались. Надежды, возлагавшиеся на искусство и добросовестность Серебрякова со стороны барона Боде были настолько велики, что, согласно его представлению, министр Двора освободил Серебрякова от обязательства представить залог и только велел включить в условие ту оговорку, что, в случае невыполнения работ, художник имел подвергнуться платежу неустойки в той сумме, каковая будет определена с обоюдного согласия.

В 1857 г. Серебряков приступил уже к работам и 12 декабря в своем заявлении, поданном в дворцовую контору, архитектор Рихтер констатировал тот факт, что Серебряков росписал купол церкви иконою Спасителя и 8 херувимов, хотя и не в окончательном виде, почему и находил возможным выдать ему не 2000 р., как просил художник, а только 1200 р. Между тем искусство Серебрякова скоро получило свою оценку и при том не в пользу его со стороны духовного начальства. Протопресвитер Бажанов, рассмотрев представленные ему бароном Боде рисунки тех изображений, которые Серебряков предполагал написать по стенам храма и которые уже были одобрены Рихтером, нашел, что эти рисунки далеко отступали от церковных правил или обычаев, а в художественном отношении были не совершенно изящны. Вследствие такого неблагоприятнаго отзыва о работах Серебрякова, Министр Двора поручил академику Солнцеву составить новые рисунки тех же образов с соблюдением известных ему правил искусства и древней живописи.

Составленные Солнцевым рисунки 12 июня 1858 г. были переданы, после утверждения их Государем, в Московскую дворцовую контору. Из них – рисунок Преображения Господня был исправлен согласно древним подлинникам и с соблюдением типов Спасителя, апостолов и пророков, равно как и маршей складок, постановок и вообще правил грекороссийской церкви; 2) Господа Саваофа, окруженного серафимами, 12 огненными языками и в трехъугольнике радужными кругами и осьмиконечной звездой, в цветах коей были 4 атрибута евангелистов и 4 шестикрылых серафима. Над звездою – солнце и луна в знак Богоматери и И. Предтечи, а в углублении – 12 звезд по числу 12 апостолов, 4) Богоматери Неопалимой Купины, как хранительницы от внезапных случаев, 5) Печерской Б. Матери с предстоящими ангелами и преподобными Антонием и Феодосием – первоначальниками общежития. Все упомянутые изображения были окружены святыми пророками, писавшими о воплощении Сына Божия и шестокрылатыми серафимами. На втором рисунке были изображения одно – Пресв. Троицы нового завета с двумя многоочитыми херувимами, по описанию пророка Исаии: Свят, Свят, а другое – с победным именем Иисуса Христа, окруженного серафимами. – Третий рисунок изображал святителей. В виду же того, что в алтарях древних русских церквей никогда не писались ветхозаветные сюжеты, академик Солнцев исключил «принесение Исаака в жертву и ветхозаветную Троицу», и, согласно с древними правилами, поместил восточных и русских святителей, а в боковых сводах, над окнами, и по бокам – кресты вместо стоявших на коленах ангелов, чего в церквах современных храму Спаса на Бору не изображалось, и поясные архангелы в кругах, нарисованные по примеру Киево-Софийского собора в древних облачениях, в среднем же своде – изображение Вознесения Господня было исправлено по древнейшим подлинникам. На четвертом рисунке изображалось 1) Рождество Спасителя, 2) явление Ангела Иосифу на текст св. писания: возьми Отроча и Матерь Его и беги в Египет.

Между окном и дверью были нарисованы шестокрылатые серафимы. В прежних же рисунках был один сюжет: Рождество Христово с несколькими моментами, которых невозможно было допустить в иконостасе. На пилястрах были изображены три исповедника: Гурий, Самон и Авив, о которых в описании собора Спаса на Бору упоминалось, что, при существовании древней стенописи, эти святые были написаны на стенах собора. В четвертом же изображении на 4-м рисунке, вместо пророка Моисея, был нарисован собор Архангела Гавриила, как благовестника о воплощении и о рождении Спасителя и в 5-м, вместо 9 праотцев, восседающих на престолах, – праотец Авраам с душою Лазаря, Исаак, Иаков и между ними святые, а по сторонам – два многоочитых херувима, стрегущих рай, – в виду того, что этот сюжет именно так изображался в древности, а 9 патриархов рядом никогда не изображались. В рисунке же № 5, вместо входа в Иерусалим, были нарисованы два трубящих ангела и св. апостол Петр, ведущий святых ко вратам рая, в виду того, что этот сюжет писался в древних храмах всегда на западной стене, и тем более, что под ним изображены Богоматерь в славе и апостолы, сидящие на страшном суде, как в древности изображали. На шестом рисунке сюжеты были оставлены те же, но самый рисунок был исправлен как относительно сочинения, так и перспективы костюмов и характера зданий. Так, в посвящении св. Стефана во епископа Пермского показана была часть сени над престолом Московского Успенского собора и корсунские кресты потому, что это посвящение происходило в упомянутом соборе. По просьбе Серебрякова, составленные им, но не утвержденные, рисунки были возвращены ему академиком Солнцевым с обязательством хранить их в целости.

Между тем Серебряков и в дальнейших своих работах допустил отступления от характера древней иконописи, последствием чего явился подневольный отказ от продолжения взятых на себя работ. Дело началось с того, что 23 января 1859 г. в московскую дворцовую контору архитектором Рихтером был представлен акт по осмотру им совместно с благочинным протоиереем Покровским начатой Серебряковым живописной работы в одном из пределов, по которому оказалось, что расположение иконной живописи на сводах, арках и прочих местах не вполне соответствовало своим размещением, равно как и сюжетами его выбора, существующим сводам предела, вследствие чего являлось предположение, что, если академику Серебрякову предстоит продолжать начатую работу по подготовленным им данным, то оной не достигается цель росписания, т. е. образцовая христианская живопись для украшения храма. В другом же своем рапорте по поводу работ того же Серебрякова, Рихтер, в виду полученного им от протоиерея Покровского письменного заявления о том, что, по осмотре им работ Серебрякова, он нашел их несоответствующими ни достоинству, ни древности спасоборского храма – первого в Москве по своему происхождению, каковая работа оказалась ниже образцов, представленных исполнителем раньше при взятии им подряда, и гораздо дешевле той огромной суммы, какую он должен по условию получить за оную, – предложил пригласить на обсуждение работ Серебрякова известнейших художников живописи, как-то: профессора Заренко и других академиков живописи в Москве и, по представлении их отзывов, иметь уже окончательное суждение о том, оставить ли Серебрякова продолжать работы или же отстранить. Предложение Рихтера было одобрено, и в качестве экспертов были приглашены профессор Заренко и академики Макрицкий, Десятов и Васильев. Все они в составленном ими акте по поводу осмотра работ Серебрякова показали, что, хотя в изображениях святых живопись несколько и отступила от стиля утвержденного образца, но, тем не менее, в некоторых изображениях она приближалась к стилю современной построению храма живописи, как напр., в фигурах ангелов на сводах, у самого алтаря. По мнению экспертов, в этих фигурах художник наиболее приблизился к стилю вышеупомянутой живописи. Разбирая же содержание самого контракта, заключенного с Серебряковым, вышеозначенные члены по экспертизе указывали на крайнюю стеснительность и почти невозможность выполнения помещенного в нем условия, чтобы живопись церкви Спаса на Бору соответствовала великолепию большого дворца, к которому сей храм принадлежит, в том предположении, что он по живописи послужит образцом украшения прочих церквей столицы. «Справедливость требует сказать, писали далее в своем акте эксперты, что у нас при всех сохранившихся памятниках древней византийской иконописи, церковная живопись с тех пор, как были допущена в храмах живопись итальянская, по настоящее время, при всем старании многих даровитых художников, не приняла еще характера определенного, а по этой причине каждый современный русский художник постоянно будет в затруднении произвести живопись, которая могла бы служить образцом для российских православных храмов и потому на живопись в храме Спаса на Бору должно смотреть более снисходительно, так как и каждый другой художник, поставленный в условия, заключенные с Серебряковым, не был бы в состоянии их выполнить».

Руководясь этим соображением, эксперты находили, что, так как предположенная в храме Спаса на Бору живопись еще не настолько окончена, чтобы правильный рисунок, чистота и цветность красок могли придать работе в целом более изящества, то окончательное суждение о достоинстве работы Серебрякова должно было быть отложено. Вследствие такого заключения, Серебрякову не было отказано от продолжения работ, но, однако, было предложено, чтобы он, при исполнении живописи в храме, ни в каком случае не отступал от Высочайше утвержденных образцов и начал, указанных протоиереем Покровским. Рихтер же со своей стороны выразил несогласие относительно выдачи Серебрякову 1500 р., согласно его просьбы, впредь до окончательного исполнения им работы, если и не во всем храме, то, по крайней мере, в отдельной его части и при том непременном условии, которое было поставлено президентом дворцовой конторы, т. е., если Серебряков, при исполнении своих работ, будет советоваться по части выбора сюжетов с благочинным, протоиереем Покровским, а по части художественной с ним – Рихтером. Когда же Серебряков подал в дворцовую контору новое заявление о выдаче ему 1500 р., ссылаясь с одной стороны на признанное достоинство уже произведенных им работ, а с другой – на невозможность для него продолжать работу, в случае отказа, тогда Рихтер вторично высказался против удовлетворения просьбы Серебрякова. В своем письменном заявлении архитектор указал на то, что, хотя живописные работы, произведенные Серебряковым в 1858 г. в куполе храма и не окончены были, но, московская дворцовая контора, приняв во внимание тот факт, что произведенные им сочинения сей живописи удостоились Высочайшего утверждения, а равно и эскизы способа производства живописи на холсте, выдала ему, по его просьбе, в счет договорной общей платы – 1200 р. Произведенная же им в течение зимы 1859 г. работа по росписанию вновь части свода предела, по освидетельствовании её им, архитектором, еще при начале распределения в натуре, была найдена раскинутой и несогласной в распределении с существующими древними сводами, ибо части сюжетов по величине своей перерезали усенки у сводов и не представляли в массе того спокойствия в общем сочинении, которого следовало бы ожидать от сего подражания древней живописи. Все это им неоднократно поставлялось на вид Серебрякову, но, несмотря на это, все его предложения не были приняты и росписание отдельных сюжетов в частях свода с разделениями на усенках, как он часто указывал Серебрякову, не исполнено, не говоря уже о степени изящества произведения работы, ибо как сам Серебряков, так и свидетельствовавшие его работу известные художники нашли ее не оконченной, а следовательно, и положительного суждения о ней определить еще невозможно и для казны в отношении выдачи просимых 1500 р. нет ни малейшей гарантии в удачном и удовлетворительном исполнении Серебряковым условия сочинения картин. Принимая же в соображение невозможность для Серебрякова, в случае отказа ему в выдаче 1500 р., продолжать работу по росписанию Спасоборского храма, Рихтер предложил для окончания живописи здесь по рисункам Солнцева пригласить кого-либо из известных министру двора художников, назначив ему за это остальную сумму в 15800 р. или же, по трудности исполнения необразовавшегося еще византийско-греческого стиля иконной живописи истинным художеством, произвести исполнение оной известными иконописцами за весьма меньшую против утвержденной сумму.

Но, пока последний рапорт Рихтера, после предварительного обсуждения его в московской дворцовой конторе, находился на рассмотрении министра Двора, Серебряков от 5-го июня 1859 г. подал заявление о своем желании продолжать приостановленную работу под тем предлогом, чтобы ему впоследствии не подвергнуться штрафу за невыполнение работы в срок. Между тем недоверие к Серебрякову в московской дворцовой конторе было настолько значительно, что удовлетворение его просьбы было отклонено, согласно мнению Рихтера, до приезда в Москву самого министра Двора для разбора на месте создавшегося дела. Результат сего разбора оказался не в пользу Серебрякова. По выяснении всех обстоятельств дела и после представления о том докладной записки Государю, последним повелено было расторгнуть контракт с Серебряковым с освобождением, впрочем, его от уплаты неустойки за неисполнение работы в срок, но с обязательством возвратить полученные им раньше 1200 р. Вместе с тем Государь Император поручил вице-президенту Академии Художеств князю Гагарину лично осмотреть храм Спаса на Бору и произведенную Серебряковым работу и затем избрать художника, который был бы в состоянии произвести изящно оную, согласно утвержденным образцам рисунков академика Солнцева, а в случае неотыскания последних в Москве, указать художника от себя, с приложением старания сохранить назначенную на этот предмет сумму, за искючением из неё уже выданных Серебрякову 1200 р.⁶⁶.

Ознакомившись на месте со всеми обстоятельствами дела, князь Гагарин отрекомендовал для росписи храма уже известного художника Рогожкина. Согласно заключенному с ним условию, Рогожкин обязался росписать всю внутренность храма со всеми пределами и запрестольными частями не позже 1-го мая 1860 г.⁶⁷ за 13000 р., с выдачей ему этих денег по частям, сообразно с исполненными работами, причем он должен был безотлагательно приступить к съемке и копировке живописи более подходящей по своему характеру к храму Спаса на Бору в церкви св. Иоанна Предтечи в городе Ярославле. Ближайшее наблюдение за работой Рогожкина и исправление рисунка, следков, кисточек и головок и снятых с живописи проресей было возложено на академиков Павла Десятова и Егора Васильева, согласно взятой с них архитектором Рихтером подписки, за оптовую плату 1500 р., с правом получать часть этой суммы каждый раз, когда будет выдаваться плата Рогожкину, и в размере десятой части суммы, подлежащей выдаче сему художнику. Что же касается до размещения сюжетов, то Рогожкин в этом случае обязывался руководствоваться наставлениями благочинного придворных соборов и церквей в Москве и советами архитектора Рихтера. Последний уже в 1860 г. имел возможность доложить вице-президенту дворцовой конторы, князю Трубецкому, относительно того, что Рогожкин расписал паперть главного входа в церковь и, сняв леса, просит об освидетельствовании оконченной им работы. Так как главное наблюдение за росписанием Спасоборского храма было возложено на князя Гагарина и только по его одобрении могла быть выдана какая-либо сумма денег за исполненную живописную работу, которая вместе с тем должна была послужить типом и для будущей живописной работы в Спасоборском храме, то князь Трубецкой счел необходимым обратиться по сему делу к князю Гагарину. Последний, осмотрев работу, произведенную рекомендованным им художником, нашел, что работы, исполненные Рогожкиным в течение лета 1860 г. с кальки ярославской церкви св. Иоанна Предтечи, составляли замечательный труд и заслуживали совершенной похвалы. По мнению князя, та отчетливость, с которой были написаны головки, драпировки и детали, а равно и самое содержание сюжетов, сделанных с большой разборчивостью, могли бы вполне удовлетворить требованиям, если бы он не нашел нужным сделать и некоторые замечания Рогожкину, на основании которых он, впрочем, мог легко исправить свою работу, а именно: в общем не было той гармонии, которую следовало бы иметь, а причиной того послужили употребленные им жесткие и неприятные тоны красок. Вследствие сего он посоветовал Рогожкину заменить голубые фоны, написанные bleu de prusye, другими, в тоне ультрамарина, для желтых же, написанных хромом, употребить охру и вообще смягчить те тоны, которые бросались в глаза. Для большей же отделки сюжетов он также находил нужным разделить их тонкими рамочками красного и белого цветов и в том согласиться с советом архитектора Рихтера. В заключение же своего отзыва о работах Рогожкина князь Гагарин нашел вполне справедливым выдать ему часть условленной суммы за произведенную им уже работу на том основании, что она может служить ручательством хорошего окончания, и в то же время ходатайствовал о продлении Рогожкину срока окончания работы в виду трудности исполнить ее добросовестно к ранее назначенному времени.

Согласно с таким заключением князя Гагарина, Рогожкину было выдано 2500 р. с удержанием, однако третьей части в обеспечение своевременного исполнения работы⁶⁸, а академикам Десятову и Васильеву 250 р.⁶⁹. Князь Гагарин и в последующее время неоднократно лично осматривал производившиеся в Спасоборском храме Рогожкиным работы, а в январе 1862 г. поручил этот осмотр ректору академии художеств Тону, который также нашел их удовлетворительными. Вследствие неоднократного изменения контур и самого исполнения фигур, от чего происходило замедление в самой работе, Рогожкин мог окончить ее только к 1-му марта 1863 г.

В начале же сего года, Рихтером было заявлено вицепрезиденту дворцовой конторы о необходимости, в виду приближавшегося окончания Рогожкиным росписания храма, исправить находившиеся в главном иконостасе ветхие у всех икон от времени и температуры доски, которые сильно покоробились, а в некоторых оказались даже трещины, вследствие чего золоченые рамы, составлявшие иконостас, отчасти погнулись, а облупившиеся на иконах места возобновить, подвесть и подделать под древний вид икон. Исправление досок было произведено подрядчиком Степановым за 70 р., а исправление иконописью живописных мест на иконах Рогожкиным за 200 р. В то же время Рихтер указал на необходимость исправления риз на иконах, серебряных сосудов и других церковных принадлежностей, при чем, для определения стоимости сих работ, были приглашены знающие дело мастера. Один из них Сазиков определил стоимость исправления серебряных вещей в 2235 р., а мастер Федоров – 1820 р. В видах уменьшения расходов на это дело с одной стороны и скорейшего освящения храма – с другой, полковник Ильин предложил исправить только те ризы на иконах, которые не требовали совершенно нового исправления их, как напр. большая местная икона Боголюбской Б. Матери, и которые имели определенные места в иконостасе, и, наконец, возобновить и позолотить церковные сосуды, напрестольные кресты и евангелия. Стоимость совершенного исправления указанных предметов и позолота их за исключением тех образов, которым не было определенного места в иконостасе, как-то икон Иверской и Свейской Б. Матери и Спаса Нерукотворенного образа, а также местного образа Боголюбской Божией Матери, должна была обойтись в 685 р., при чем риза на последней иконе при новой отделке её и с отдачей мастеру старой серебряной ризы имела обойтись по цене Сазикова в 820 р.

Производивший последнюю работу серебряного дела мастер Афанасьев ко времени освящения главного храма между другими работами сделал для иконы Боголюбской Б. Матери из старой новую серебряную ризу, весом 80 фун. 42 зол., переделал также венцы и вызолотил их, а равно и одежду на образе Божией Матери и местами орнаменты на полях или бордюрах, и вызолотил висевшую перед ним лампаду; на иконе Спасителя вызолотил вновь 5 венцов, а на иконе Похвалы Пресв. Богородицы вызолотил серебряную ризу и отделал серебряный пояс. Постройку же церковной утвари в соборе вместе с богослужебными книгами и переделкой казенных шкафов для хранения в них ризницы взял на себя купец Гавриил Попов за 1359 р.⁷⁰

Незадолго до освящения храма благочинным была представлена смета на 6920 р. на устройство утвари для одного только соборного храма и тогда же были отданы хранившиеся в кладовой дворца убранства Успенского собора во время коронации и остатки разнообразных тронов, замененных новыми, а так как всего этого оказалось недостаточно, то посему потребовалась еще сумма в 400 р. на устройство всей ризницы⁷¹. Самое освящение главного храма было совершено 4-го Августа 1863 г. Митрополитом Филаретом, при чем перед освящением храма в него было передано из оружейной палаты евангелие, которое еще в 1837 г. Император Николай Павлович, вследствие представления вице-президента Московской дворцовой конторы, князя Урусова, велел передать в храм Спаса на Бору по освящении его⁷². После же освящения храма, стала пополняться и ризница его, а равно и церковная утварь, как на средства дворцовой конторы и, собственно церковные, так и на добровольные пожертвования богомольцев. Так в Сентябре 1863 г. были переданы в собор из оружейной палаты разные казенные материалы на постройку одежд и облачений, а также два комода красного дерева для помещения их в алтаре предела св. мучеников Гурия, Самона и Авива⁷³, а в 1865 г., в виду дошедших до Министра Двора сведений о недостатке церковной утвари вообще в Московских дворцовых церквах, и после сношения по сему предмету с вицепрезидентом Московской дворцовой конторы князем Трубецким, Государем было разрешено употребить на приобретение необходимой церковной утвари до 2000 р. из суммы 2300 р., оставшейся от исполнения живописных работ в церквах Рождественской, Ризположенской и Спаса на Бору, причем благочинный протоиерей Корольков указал на настоятельную нужду в церковной утвари в предельных храмах Спасоборского собора, Ризположенской и особенно в Петро-Павловской церкви, куда во время богослужения приносилась ризница из Верхоспасского собора⁷⁴.

Что касается добровольных пожертвований на украшение Спасоборского храма, то из них необходимо отметить устройство ко дню освящения его несколькими крестьянами на свои средства двух хоругвей светлосинего бархата с металлическим сиянием вокруг и с изображением на первой с одной стороны архангела Михаила, а с другой – преподобного Авраамия затворника, а на второй хоругви – с одной стороны – мученика Мины, а с другой – священномученика Антипы⁷⁵, и в конце 1864 г. – устройство хоругвеносцами Спасоборского собора двух хоругвей стоимостью 800 р. к имевшимся уже четырем с изображением на одной – Рождества Богородицы, вверху – образа Спасителя, а на другой – Троеручицы и Печерской Б. Матери с предстоящими преподобными Антонием и Феодосием Печерскими, Стефаном, епископом Пермским, и святыми мучениками Гурием, Самоном и Авивом, причем эта хоругвь, по мнению благочинного протоиерея Орловского, как по своей ценности, так и по рисунку, превосходила прежние хоругви⁷⁶ и, наконец, на устройство в 1867 г. неизвестным жертвователем серебряной ризы на икону Архангелов Михаила и Гавриила, находившуюся в иконостасе главного храма⁷⁷.

Необходимые поделки и исправления как внутри, так и снаружи храма, производились в нем и в последующее время, после его возобновления в шестидесятых годах прошлого столетия. Так, в декабре 1870 г. Московская дворцовая контора нашла нужным покрыть белым английским железом – 9 глав на соборе и исправить медные позолоченые кресты и с этой целью объявила торги на сумму 8700 р. По условию, работа подрядчиков должна была состоять: 1) в разборке 9 глав и покрытии кровельным железом с крестами, обтянутыми деревянным каркасом, позолоченной латунью и с такими же гвоздями, 2) в разборке железных стропил с решетками и раскосами и в исправлении оных с устройством вновь 9 железных стержней с каркасами для крестов и муфтами при стержнях для укрепления, 3) в разборке кирпичных карнизов и складке оных вновь на портландском цементе, с выстилкой кирпичем верхушек 9 шеек и оштукатурками оных портландским цементом, 4) в покрытии 9 глав белым луженым английским железом и устройстве при оных сливов с узорчатым подзором, 5) в обтянутии вновь сделанных каркасов железных крестов золоченой медью с устройством медных позолоченных шаров и цоколей и с изготовлением для крестов медных вызолоченых цепей, по образцу таковых на главах Благовещенского собора, и с позолотой, также по образцу последних. Вся эта работа осталась за подрядчиком, Клинским купцом Коротковым⁷⁸. Через 17 лет потребовалось новое возобновление глав на соборе. Подрядчик Охапкин в 1887 г. за 700 руб. перекрыл все 9 глав собора белым железом⁷⁹ и затем позолотил их, причем, по условию, требовалось для сей цели употребить золото толщиной ¾ золотника по 60 р. на каждую из 8 малых глав и 73 р. – на большую. При производстве сих работ под наблюдением архитектора Загорского, потребовалось исправить часть крыши на храме, именно над входом в него, так как здесь, вследствие застоя воды, оказалось необходимым поднять железные стропила с подрешеткой на 6 вершков, а для сего нужно было на своде под стропила положить 8 кирпичных столбов на портландском цементе, а над спусками по карнизу настлать кирпичем плашмя также на портландском цементе и укрепить стропила с выправкой подрешетника. Вследствие же поднятия крыши, пришлось пробить борозды в кирпичных стенах для укрепления припайков кровельного железа и оштукатурить их и, наконец, разобрать и покрыть крышу новым железом. Эту последнюю работу произвел подрядчик Гущин за 215 р.⁸⁰ В 1879 г., в виду того, что в одной из печей прогорел под церковью свод, а в камерах обеих печей оказались местами повреждения, сделаны были из полукотельного железа дымообороты и исправлены самые печи⁸¹. В 1883 г. было признано необходимым в Спасоборском храме совсем сломать амосовскую печь и на место её сложить вновь кирпичный колофер, каковую работу произвел подрядчик Лабзов⁸². В сем же году учрежденная коронационная коммиссия, по случаю предстоявшей коронации Императора Александра III, признала нужным промыть живопись в куполе храма и поправить ее во всей церкви и устроить новые одежды с пеленами на престол и жертвенник, 4 аналоя и столики. Посеребрение же подсвечников и лампад, в виду ожидавшегося в скором времени приезда в Москву высочайшего двора, не могло быть исполнено, хотя на этом настаивали как ключарь собора, протоиерей Пенинский, так и исправлявший должность благочинного протоиерей Смирнов⁸³. Наступавший же в 1896 г. пятисотлетний юбилей со дня кончины св. Стефана Пермского, почивающего под храмом Спаса на Бору, возбудил в 1888 г. в бывшем тогда, а ныне покойном, старосте московских придворных соборов и церквей П. А. Смирнове благочестивое намерение совершенно возобновить раку над местом погребения святителя на свои средства. 26 мая сего года Государь одобрил как самое намерение Смирнова, так и представленный рисунок работ, но под тем условием, чтобы реставрация, а также приготовление икон, производились по советам и указаниям иконописца Сафонова. В своем рапорте к протопресвитеру И. Л. Янышеву тогдашний благочинный протоиерей Смирнов, по поводу намерения старосты Смирнова сделать новую раку, писал, что он, по тщательном осмотре вместе с начальником московского дворцового управления и дворцовым архитектором раки святителя Стефана, нашел необходимым сделать в ней следующие исправления: 1) две стороны раки, как не прилегающие к стенам и деревянные, обложить серебром с позолотой в некоторых местах согласно представленному рисунку, 2) ризу и венец на образе св. Стефана вновь позолотить, ободок, окружающий этот образ, вместо деревянного, сделать серебряный-позолоченый, а сень с крышкой и крестом вновь позолотить, оставляя прежний характер рисунка и украсив для благовидности нижнюю часть сени с двух сторон – восточной и южной металлическими, позолочеными подзорами или городками; с одной – лицевой стороны – южной устроить три металлических клейма или круга, написав в них на металлических медных позолоченых досках образа Спаса Нерукотворенного образа, Боголюбской Б. Матери и Преп. Сергия и, кроме того у головы и ног мощей св. Стефана устроить два металлических позолоченых обруча с крючком для вешания лампады, уничтожив прежние висячие на блоках, 4) поставить у ног мощей медный серебрянозолоченый подсвечник большого размера в древнем стиле; самую же раку во время производства работ, сняв предварительно с образа у мощей св. Стефана ризу для позолоты, покрыть деревянным ящиком. Вследствие же нового представления благочинного протопресвитеру и доклада последнего Государю относительно того же предмета, в марте 1889 г. последовало согласие Императора на то, чтобы обить серебряными, позолочеными, согласно прежнему рисунку, орнаментами⁸⁴ боковые стороны, раки не две, а три, – не прилегающие к стене⁸⁵, вместо старой железной устроить из меди новую сень и стенки, сохранив их прежний рисунок, и затем позолотить, 3) сень утвердить не на двух кронштейнах, как было прежде, а на четырех медных, позолоченых, колонках, 4) в медальоне, предназначенном для иконы преп. Сергия, написать совместно изображение и преп. Андрея Критского, 5) к плинтусу раки прикрепить серебряную дощечку с надписью: «Сия рака и сень возобновлена усердием коммерции советника Петра Арсеньевича Смирнова».

Прошло пятьдесят лет со времени последнего возобновления иконописи и стенописи во храме, и оказалась существенная нужда в новой реставрации оных. Вследствие копоти и особенно пыли, стенопись и иконы в храме настолько потемнели, что некоторые изображения не только в своих отдельных частях, но и целиком, были скрыты, как напр. – иконы двунадесятых праздников в иконостасе, или же были сильно попорчены. Реставрация была произведена как в главном храме, так и примыкающем к нему пределе св. исповедников Гурия, Самона и Авива и, начавшись осенью 1911 г., окончилась весною 1912 г. Средствами к производству возобновления послужили 5000 р., оставленные на сей предмет по завещанию покойного начальника Московского дворцового управления генерал-лейтенанта Вавилы Алек. Кузнецова, и 2000 р., пожертвованные настоящим церковным старостой собора г. Сапожниковым. Реставратором был московский художник Г. И. Чириков, которым иконостас был в главном храме очищен, а равно и стены, недостающие части у икон и стенописных изображениях дорисованы в стиле, соответствующем сохранившим частям.

Кроме главного храма во имя Преображения Господня, в соборе с древнего времени существовали малые церквицы или пределы, носившие разные названия. Так, в описной книге оружейной палаты за 1584 г. упоминается о пределе в честь святых: Павла Фивейского, Иоанна Кущника и Симеона Богоприимца⁸⁶, в ружной книге от 1631 г. – трех исповедников Гурия, Самона и Авива, трех вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого и св. Спиридона, епископа Тримифунтского⁸⁷, а в делах патриаршего приказа за 1632 г. – происхождения древа честного и животворящего креста Господня и в 1635 г. – еще св. Стефана, епископа Пермского, сорока мучеников, великомученика Мины и Архангела Михаила, причем последний предел вследствие того, что на храмовой иконе были написаны Архангелы Михаил и Гавриил, нередко назывался по имени последнего⁸⁸. Что же касается до неодинакового названия других пределов, то оно, вероятно, объясняется тем, что, при неоднократных возобновлениях собора и пределов, последние получали новое название, не переставая в то же время носить и прежнее имя.

Из вышеуказанных пределов – один во имя трех святителей и другой – в честь св. исповедников Гурия, Самона и Авива были устроены – первый с северной стороны главного храма, а второй – с южной, а остальные два над западной частью собора. Что касается предела св. исповедников, то, по мнению одних, он был устроен царем Иваном Васильевичем Грозным, после покорения им Новгорода, где таковой предел находился при Новгородском Софийском соборе⁸⁹. По мнению же Забелина, этот предел был устроен при Спасоборском храме после разборки в 1630 г. церкви во имя этих святых, находившейся на дворе боярина Мстиславского и выходившей одной стороной к линии приказов, а другой – к Ивановской площади⁹⁰. Но против последнего мнения говорит тот факт, что 14-го февраля 1627 г. были даны из казны некоторые облачения «к соборной церкви Преображения Господня, что на дворце, и к трем исповедникам». Следовательно, этот предел существовал раньше 1630-го года. Вместе с главным храмом и предельные церкви к XVIII в. находились далеко не в удовлетворительном состоянии. При осмотре их в 1713 г. архитектором Устиновым, было найдено, что в пределе св. трех исповедников подмазка во многих местах от мокроты отпала и потому следовало, очистив своды, подмазать ее вновь, а в пределе св. Спиридония чудотворца многие места починить и все выбелить⁹¹. Новый осмотр пределов в 1722 г. указал на то, что в теплом пределе св. трех исповедников, который был длиною 10 саженей с аршином, поперек – 3 сажени, в 8-и окончинах, вышиной по 2 аршина и поперек по пол-2 аршина, железные решетки со стеклянными окончинами были ветхи, а также и пол железный – аршинный и печь ценинная, сырчатая; сквозь своды шла течь, а левкас, которым был подмазан свод, отвалился. В пределе же св. Спиридония, длиною 3 сажени с аршином и поперек 8 аршин, в четырех окнах, вышиною по 3 аршина, а поперек пол-3 четверти, решетки, затворы железные и слюдяные окончины были ветхи; пол лещедной, а равно и своды, через которые шла течь, требовали починки⁹². В 1730 г. архитектор нашел в пределе св. мучеников Гурия, Самона и Авива по обеим сторонам над дверьми две расселины. Здесь же, в алтаре, в двух окнах было две расселины, над царскими дверьми свод и по обеим сторонам их кирпич осели; над правым же клиросом, в верхнем своде, была небольшая расселина да над дверьми, что на южной стороне, в своде и по сторонам оной двери, были тоже расселины; в 5 окнах были ветхие стеклянные окончины, а в одном окне и совсем их не было и, наконец, печь муравленая также была ветха. В пределе св. Спиридония в 5 окошках четыре слюдяных окончины были ветхи, а в одном и совсем не было; в пределе архангела Михаила, у правого клироса, на своде и стене были расселины, да в одном окошке слюдяная окончина была ветха, а в двух окнах их и совсем не было; в паперти же предела свод был очень худ и опустился. Предел этот был возобновлен в 1742 г. и в него дан был новый антиминс⁹³.

Кроме того, во всех этих пределах многие иконы, деисусы и царские двери были ветхи. В особенно печальном состоянии был предел в честь трех святителей. Здесь не было совсем икон и церковной утвари, кроме св. антиминса на престоле, и в четырех окнах не было окончено. Далее самый ход из трапезы соборного храма вверх, в этот предел, был закладен кирпичем, который, по мнению архитектора, следовало разобрать⁹⁴. В смете, составленной в 1756 г. архитектором Мичуриным на ремонт всего Спасоборского храма, включены были и работы по возобновлению пределов, которые должны были состоять в устройстве вновь дверей столярной работы, железного затвора, слюдяных окончин в рамах и печи сырчатой, а также в починке лещедного пола и выбелении сводов и стен с предварительной подмазкой⁹⁵. При новом осмотре пределов в 1762 г., когда главное внимание было обращено на состояние иконостасов и св. икон, в пределе св. трех исповедников была отмечена ветхость в верхнем иконостасе образов Спасителя, Страстной Б. Матери и над царскими дверями – Спасителя и И. Богослова и полинялость икон св. Николая, св. Димитрия Селунского и на северной двери – ангела хранителя. В пределе св. Спиридония иконостас – шириною 7 аршин и вышиною 3 арш., на ножках, досчатый, столярной работы, росписанный красками, найден был весь расклеившимся, причем самая краска на нем повредилась, так что необходимо было иконостас переклеить и скрепить брусьями и росписать красками на масле по-прежнему, царские двери, вышиною 2¾ аршина и шириною – 1 аршин, вновь написать на новых досках, повесить и навесить на петлях и железных поставах; два образа по сторонам царских дверей – Спасителя и Богородицы, вышиною по 1½ арш. и шириною по 17 верш., как ветхие, вновь написать на новых досках, храмовой образ св. Спиридония в резном киоте, вышиною и шириною по 1 аршину, вновь написать на новой доске, киот починить и поставить на правой стороне, подле иконостаса. На стене – образа св. праведного Симеона Богоприимца и Анны пророчицы, вышиною 1½ арш. и шириною 17 верш., как потускневшие, вычистить и покрыть олифой и поставить в северных дверях, а под ними от полу поставить доски и росписать красками против иконостаса; над царскими дверями ветхий шестилистовый образ заменить новым, образ «Тайная вечеря» вышиною 1 арш. и шириною ½ аршина и над северной и южной дверями – два серафима, писанные на полотне, как ветхие, вновь написать; на горнем месте образ Спасителя, вышиной 14 вер. и шириной – 13, за ветхостью, вновь написать и на новой доске. В этом же пределе, в алтаре, стеклянные окончины в трех окнах, из коих две были шириной по 12 вершков, третья – 8 верш., а вышиной все по 2½ арш., требовали вставки вновь, и в одном окошке, вышиной 3 арш. и шириной 14 вер., следовало сделать затворы, и, наконец, деревянный створчатый затвор у дверей, как ветхий, заменить железным с петлями и задвижками⁹⁶.

Ветхостям в предельных храмах в иконостасах, окнах, полах и пр. соответствовала и утварь их, на что очень часто священники, бывшие при них, вынуждены были жаловаться. Так, в 1744 г. священник из предела Архангела Михаила Наум Якимов обращался в дворцовую канцелярию с настоятельной просьбой как о переделке небольшой обращатой печи и поставлении в царских дверях, вместо ветхого образа Спасителя, нового, так и о повешении пред царскими дверями небольшого медного паникадила и пред местными образами четырех небольших медных лампад с цепями и ручками и, наконец, о выдаче новых риз и некоторых богослужебных книг. Эта незатейливая просьба была удовлетворена в 1745 г., когда в иконном ряду была написана за 80 коп. в царские двери икона Спасителя, куплены новые ризы за 12 руб. и медные лампады по 85 к. каждая и небольшое медное паникадило, весом 8¼ фун. за 4 р. 50 к.⁹⁷. Через пять лет тот же священник заявил дворцовой канцелярии о новых неотложных нуждах своего предельного храма, как-то: перемене оловянных ветхих сосудов на серебряные, холщевого занавеса у царских врат на тафтяной, устройстве новых риз и приобретении некоторых богослужебных книг. Некоторые из указанных священником предметов были приобретены в 1750 г.⁹⁸, а о некоторых священнику пришлось опять писать в дворцовую канцелярию в 1751 г.⁹⁹, причем обнаружилось недружелюбное отношение между настоятелем Спасоборского храма и представителем от дворцовой канцелярии, – коммисаром, который не был допущен протопопом для осмотра ветхостей в храме на том основании, что, по приказу из мастерской и оружейной палат, не велено было пускать никого для осмотра храма¹⁰⁰. В 1762 г., к коронации Императрицы Екатерины II, были даны из дворцовой канцелярии в предел Архангела Михаила епитрахиль, поручи и пелены на престол и жертвенник, в предел св. Спиридония – 3 воздуха и одна пара поручей, в предел трех святителей – одежда на престол и жертвенник, поручи и воздухи и в предел трех исповедников – 2 пары поручей и пелена на жертвенник¹⁰¹. В 1787 г., по просьбе соборного причта, митрополитом Платоном было разрешено переменить, за ветхостью, срачицу на престоле в сем пределе¹⁰².

К концу XVIII-го века состояние предельных церквей при Спасоборском храме в отношении украшения их иконостасами представлялось в следующем виде: В пределе трех исповедников иконостас был гладкий, вызолоченый. По правую сторону царских врат стоял образ Спасителя в среброкованном окладе с вызолочеными венцами и цатами и серебрянозолочеными полями. По левую сторону – образ Страстной Б. Матери в сребровызолоченом венце, с убрусом, низаным бусами и половинчатыми камушками, Св. Николая в сребровызолоченом венце, Св. мученика Димитрия Селунского и Спаса Нерукотворенного образа с такими же венцами, и другой образ Св. Николая в басемном золоченом окладе, с тремя прорезными серебряными с финифтью венцами. Над царскими дверями были образа Спасителя, Божией Матери, И. Предтечи, трех святителей и «избранных святых», причем последние два образа были ветхи. В пределе св. Спиридония иконостас был гладкий, окрашенный серой краской, царские двери без окладов, подле царских дверей – образ Спасителя, Печерской Божией Матери, Симеона Богоприимца и Анны пророчицы – все без окладов, и образ Спиридония Чудотворца в серебрянозолоченом окладе.

В пределе Св. Архангела Михаила иконостас был гладкий, высеребряный, с такими же царскими дверями. Подле царских дверей находился образ всемилостивого Спаса с медным венцом и цатою, св. архистратига Михаила в среброзолоченом венце и с цатою, пресв. Богородицы «Утоли Моя Печали», архангела Михаила «в чудесех» и Апостола Филиппа. В пределе трех Святителей иконостас был гладкий, но без образов¹⁰³.

При нашествии неприятелей в 1812 г., как в трапезе самого собора, так и предела трех исповедников, стояли лошади, а южный верхний предел был обращен в жилье¹⁰⁴. После некоторого возобновления, предел св. исповедников был освящен в 1813 г.¹⁰⁵. Что же касается верхнего юго-западного предела в честь св. Архангела Михаила и мученика Мины и северного во имя трех святителей, в которых остались только одни престолы, в первом – деревянный, а во втором – каменный, то они остались неосвященными.

При возобновлении Спасоборского собора во второй половине прошлого столетия, реставрация коснулась и трех пределов. Так, прежде всего была сделана наружная дверь при левом пределе с каменными колоннами, пилястрами, базами, капителями и поясками на подобие других существовавших. Затем архитектором Рихтером были составлены, и Государем утверждены рисунки новых иконостасов в двух верхних пределах. Самая смета по устройству их была сведена в сумме 5227 р. Работы должны были состоять 1, в столярном производстве первого иконостаса за 850 р. и отливке и чеканке металлических орнаментов на иконостасы с подложением под оные фольги разных цветов по фонурам, карнизов и около икон, как было в древнем иконостасе, – за 550 р.; в позолоте червонным золотом полузолотниковым по мордану фонов иконостаса и всех металлических орнаментов и выступных частей – за 900 р. и, наконец, в устройстве престола из дубового дерева в размере 13 вершков в квадрате – за 13 р. Длина первого иконостаса была положена 7 арш. 12 верш., а вышина – 3 арш. 9½ вер. Второй иконостас, как и первый, должен был быть устроен липового дерева за 550 р., за отливку и чеканку металлических орнаментов на нем было положено 375 р., за позолоту 575 р. и за устройство престола из дубового дерева о 15 вершков в квадрате – 15 р. Иконописные работы были произведены тем же подрядчиком Степановым, который делал иконостас и для главного храма. Произвести иконную живопись в обоих пределах подрядился Рогожкин за 1200 р., причем он назначил за написание евангелистов в царские двери, вышиною 8½ вер. и шириною – 6½ вер. – 120 р., местных образов Спасителя, Божией Матери, Иоанна Предтечи и святителей 180 р., ангелов на северной и южной дверях – длиной 15 и шириной – 11 вер. – 110 р., круглых образов на поля иконостаса в диаметре – 8 вер. – 10 руб., во втором иконостасе – за написание евангелистов в царские двери, вышиной 8½ и шириной – 8 вер., – 120 р., образа Благовещения пресв. Богородицы, длиной 11 и шириной 8 вер. – 18 р., круглого образа в диаметре 6½ вер. 25 р., местных образов Спасителя и Божией Матери с изображениями святых – длиной 4 аршина и 3 вер., шириной – 8 арш. и 6 вер., – 190 р., северной и южной дверей, вышиной 2 арш. 2 вер. и шириной 13 вер. 17 ар. и наверху – овального образа, длиной 15 вер. и шириной – 9 вер., и двух круглых в диаметре 8 вер. – 114 р., всего 1397 р. Иконостасы были поставлены в пределы не к 1-му октября 1857 г., как то следовало по договору; но лишь к 10 Сентября 1858 г., каковое замедление произошло не по вине подрядчиков, а вследствие производившихся в пределах и самом соборе других работ и проявившейся сырости, а также и в целях более правильной отливки и ковки металлических украшений и прочности золотарных и столярных работ. Осмотревшие, по предписанию дворцовой конторы, поставленные Степановым вместе с Игумновым новые иконостасы в пределы архитекторы Тюрин, Герасимов и Шохин, нашли, что все работы были произведены из лучшего материала, прочно, тщательно и изящно и во всем согласно условиям, которые требовались высочайше утвержденными рисунками. После того в этих пределах стены и своды были окрашены клеевой краской, а полы обиты красным сукном¹⁰⁶.

Согласно же представлению благочинного, в 1863 г. полы были покрыты масляными красками для предохранения от сырости, в окна, имевшиеся в этих пределах, сделаны рамы со стеклами, для безопасности входа в предел, находившийся над правым углом паперти, самый вход был огорожен железными перилами, а пред самым освящением пределов, по указанию Рихтера, оба позолоченые иконостаса были очищены от пыли, позолота местами исправлена, двери укреплены и пристроганы, на престолы наклеены кипарисные доски и все вообще было приведено в настоящий вид¹⁰⁷. Бывшие же раньше у этих пределов притворы с пролетами были обращены в колокольницы и на одной из них было повешено девять старых, но звонких, колоколов, а на другой – два, взятые с Троицких ворот. Самое освящение пределов было совершено в 1865 г., причем предел с южной стороны, раньше посвященный св. Архангелу Михаилу и мученику Мине, был переименован в честь св. Стефана, епископа Пермского, а предел с северной стороны во имя св. Спиридония, епископа Тримифунтского – в честь св. великомученика Прокопия¹⁰⁸.

В тоже время, когда росписание соборного храма стенописью было возложено на Рогожкина и последний в своей работе коснулся уже стен и сводов предела св. исповедников Гурия, Самона и Авива, архитектор Рихтер возбудил вопрос об устройстве здесь нового иконостаса, указывая на то, что бывший иконостас, по-видимому, набранный после 1812 г. из разных частей посторонних иконостасов, был лишен всякаго стиля и даже благовидной формы и, кроме того, был ветх, а потому и не мог оставаться в столь чтимом древнем храме. Мысль свою об устройстве в этом пределе нового иконостаса, которая явилась у Рихтера еще до 1858 г., он через благочинного, протоиерея Покровского, сообщил протопресвитеру Бажанову, причем тогда же ему был представлен и самый проект нового иконостаса, стоимостью 5000 р. Но тогда на представление благочинного не последовало утверждения и самый проект Рихтера был возвращен. При общем же обновлении всего Спасоборского храма, по мнению Рихтера, следовало построить и новый иконостас в предел хотя бы и простой, в который можно было бы поставить все древние иконы и добавить для полноты некоторые новые. По составленной архитектором смете устройство нового иконостаса столярной работы с позолотою стоило бы 1500 р., исправление живописи древних икон и написание новых Рогожкиным – 755 р. По условию, также составленному Рихтером, взявший подряд на устройство иконостаса должен был: 1) сделать его шириною 7 аршин, а вышиною без креста – 6 аршин, из лучшего сухого соснового дерева и лучшим столярным мастерством и из лучшего липового дерева для резьбы и досок для икон со всей показанной резьбой, с филенками, резными царскими дверями и колоннами к верхнему образу и резным зонтом на таковых же кронштейнах и с крестом; 2) сделать для новых икон различных форм и размеров новые доски в количестве 21 и 4 доски для написания на них святых; 3) престол и жертвенник сделать из дубового дерева мерою и устройством по принятым церковными правилами лучшей чистой работы и крышку на престол из цельного кипарисового дерева, а жертвенник – из липового; 4) весь иконостас вызолотить с лицевой стороны сплошь червонным полузолотниковым золотом на мордане, тумбы под местными иконами обить на сером сукне красным в натяжку хорошего достоинства и прочного цвета и закрепить золочеными гвоздями, багетами или золоченой тесьмой, заднюю часть иконостаса и икон покрыть светло-серой масляной краской за два раза густым слоем. Подрядившийся же исправить старые иконы и написать новые обязывался в то же время взять старые иконы из храма по описи и, исправив их живописью, возвратить в совершенно исправленном виде, а новые иконы написать на казенных досках живописью совершенно соответственно древней, существующей уже, всего в количестве 25 икон. Что касается характера изображений на иконах, то он подлежал одобрению местного духовенства, а рисунок написания каждой из икон – одобрению архитектора Рихтера. Все указанные работы были произведены Степановым за 1000 р. и Рогожкиным за 665 р.¹⁰⁹.

Что же касается до четвертого предела, с весьма давнего времени бывшего при соборе во имя трех святителей, то он был упразднен, и пристройка эта служит с того времени палаткой для служащих при соборе лиц.

Изложив историю одного из древнейших, если не по зодчеству, то по первому сооружению, Кремлевских храмов, который в настоящее время, как низкий и простой и как бы вросшийся в землю, представляет весьма заметную противоположность с окружающими его со всех сторон огромными и великолепными зданиями дворца, переходим к описанию настоящего наружного и внутреннего устройства и украшений Спасоборского храма со всеми его пределами.

Соборный храм Преображения Господня представляет собой многосложное здание, выстроенное из тяжеловесного кирпича, с железными связями, засовы которых выставляются наружу, и состоит из главного древнего храма в середине, с трапезою или притвором. С юга и севера к нему примыкают два предела, из которых один соединен трапезою с пределом св. исповедников Гурия, Самона и Авива. К застенку северного предъалтария главного храма пристроена предельная церковь во имя Трех Святителей, ныне обращенная в причтовую палатку. Из западного притвора каменная лестница ведет внутри стен в верхний северный предел св. великомученика Прокопия, а в южный – св. Стефана Пермского также ведет лестница, но уже снаружи храма. Входные двери в храм с крыльцами устроены в западной, северной и южной стороне собора. Цоколь здания из белого камня. Коробовые своды храма с двумя длинными пазухами, которые идут от одних дверей к другим и сходятся у замка или ключа, где железное кольцо утверждено для паникадила. Внешние толстые стены храма с лопатками и по местам с карнизами оканчиваются вверху несомкнутыми трехъугольными фронтонами с четырех сторон. Вместе с двумя предельными пристройками храм выдается на восток семью полукружиями с пилястром и карнизом над ними. Каждая из двух нижних и двух верхних пристроек по углам здания украшены двумя небольшими главками, а главный – девятой в средине его – большой главой, с трибуном – фонарем, причем все главы увенчаны осьмиконечными крестами. Входные двери с архивольтом из пяти обломов опираются на импосты, поддерживаемые тремя колоннами с жгутами в виде боченков посредине стержня с соответственными карнизами, капителями и базами византийско-русского стиля.

Такого же стиля северные и южные входные двери, причем по архивольту последних написана следующая летопись храма, заимствованная из степенной книги. «Лета от сотворения мира 6803 от Христова же воплощения 1295 Даниил Александрович, первый Великий князь Московский, пришел из Владимира и возлюбил сие местоположение и где ныне Кремль, тамо стоял темный и непроходимый бор. В оном бору было великое и глубокое болото, посреди которого лежал маленький остров, на нем была хижина, а в ней жил пустынник Вукол. На самом том месте повелел Великий князь поставить древянную Преображения Господня церковь и вокруг оного места построить дубовую ограду. А в 1328 г. майя 1 дня сын его Великий князь Иоанн Данилович, проименованный Калита, вместо тоя древянныя церкви, повелел поставить каменную, которая ныне пребывает посреди Дворца, под именем Спаса на Бору. Около коей соделан был и монастырь. Потом же 1330 году маия 1 дне той же Великий князь монастырь Даниловский и архимандритию переведе внутрь града Москвы, на свой княжеский двор. И все сие наследие и села вручи архимандриту святого Спаса и пребысть тако до лет благочестиваго Великаго князя Иоанна Васильевича, внука Великаго князя Димитрия Донского. Сей Самодержец взят сие место под сей великокняжеский дом, монастырь же паки переведе из града Москвы и постави его на новом месте, над Москвою рекою на горе Крутице, во граде же, на дворе царском, у церкви Христова Преображения, устроил собор и мирских иереов и протопопство».

Внутри храм опирается на четыре четырегранные крестообразные столба с карнизами в древнем стиле – из полочки с откосом, сведенные между собою арками. Из них два столба занимают средину храма, а другие два составляют средостение трехчастного алтаря, устроенного в древнем стиле XIV и XV веков. Между опорными столбами простираются кресчатые своды, примыкающие к аркам, и таким образом из этих частей храма образуется греческий равноконечный крест. Храм освещается узкими окнами из обширного трибуна и шестью стенными с дугообразными перемычками под самыми пятами сводов¹¹⁰.

Длина храма от царских врат до западных – входных – 10 аршин и 3 вершка, ширина – 10 арш. и 1½ вер., а высота – 14 арш. и 12 вершков. В стиле всего храма заметно византийское зодчество, согласованное с русским бытом и вкусом. Пол, как в главном храме, так и во всех пределах, устроен из каменных плит. Средина алтаря освещена двумя узкими окнами с дугообразными перемычками, отделения же для жертвенника и диаконика имеют по одному окну. Горнее место устроено в нише, под сферическим сводом, а от него идут по обеим сторонам каменные лавки для священнослужителей. Как горнее место, так и лавки, обиты плисом малинового цвета. В самом алтаре и в обеих боковых частях его устроены небольшие шкафообразные выемки для склада церковных книг и обыденной утвари. Престол сделан из дуба, вышиной 1 арш. 6 вер., шириной – 1 арш. 7½ вер. и длиной 1 арш. 7½ вер. Жертвенник также дубовый и с такой же доской; вышина его – 1 арш. 5½ вер., ширина – 1 арш. 2 вер. и длина – 1 арш. 1 вер.; на нем поставлен крест восьмиконечный накладного серебра. В нише горнего места помещена икона нерукотворенного Спасова образа, длиной около аршина и шириной – 11 верш. Вверху надпись; «Христе Боже иже на тя надеемся, не отщетися никогда же», а внизу подпись: «писал сей образ поп сего собора Василий Андреев 626 г. месяца Декабря 15дня», на образе по краям оклад: два венчика и две накладные с надписью таблички серебряные, вызолоченные. Здесь же еще несколько небольших икон. Над царскими дверьми – древний деисус в трех иконах, длиною каждая по 15 вер. и шириной по 9 вер. в одной деревянной позолоченой раме. Весь храм росписан в византийском стиле, причем в алтаре находятся между прочими изображения: в северном предъалтарии: – 1) Явление Христа ученикам по воскресении на море Тивериадском, 2) 10 ученикам в доме без Фомы и 3) с Фомой; вверху – на своде: Сошествие Христа во ад; на столбе с северной стороны – лики преподобных, у горнего места: св. Григорий Двоеслов в служении преждеосвященной литургии и Собор Святых; на столбе с южной стороны – лики святителей; в южном предъалтарии – на стене: двенадцатилетний отрок Иисус во храме, Нагорная проповедь, Воскрешение Лазаря, Серафимы и др.

Иконостас в храме деревянный резной, вызолоченый, устроен в шестидесятых годах XIX века, в старинном вкусе, с искусной резьбой и богатой позолотой. Внизу его, а также между первым и вторым ярусами и сверху – резная, позолоченая деревянная накладная. В средине иконостаса царские двери – деревянные с образами Благовещения Пресв. Богородицы, четырех Евангелистов и апостола Прохора. Вверху царских дверей – сень с образами Пресвятой Троицы по средине и по сторонам: Тайной вечери и двух ангелов. Царские врата, украшенные выкружками и слухами, столбцами по обеим сторонам и подзором сверху, несомненно, древнего происхождения. На двух столбцах их образа: на правом – Спасителя, Херувима, Григория Богослова, Николая Чудотворца, Кирилла Александрийского, архидиаконов Стефана и Лаврентия, и на левом: пресв. Богородицы, Херувима, Василия Великого, Иоанна Златоустого, Афанасия Алексадрийского и диаконов Филиппа и Авива, над царскими дверями – три круглых иконы – посредине: Тайная вечеря, с правой стороны – моление о чаше, а с левой – взятие Спасителя в саду Гефсиманском. Все эти иконы поставлены в одно деревянное резное, позолоченное украшение, вверху которого гладкий деревянный позолоченный карниз. Стиль образа Тайной Вечери показывает его древность. Вечеря изображена в двух видах – в одном Спаситель преподает ученикам своим тело Свое под видом хлеба, а в другом – кровь Свою под видом вина из узкогорлого сосуда. Что касается местных икон, то они, как собранные из разных храмов, при всей своей древности, написаны разными пошибами. Первый местный образ по правую сторону царских врат Преображения Господня, длиною 1 арш. 9 вер. и шириной 1¼ арш., написан византийско-русским пошибом в XIV веке. До последнего возобновления образа, на нем находился серебряный оклад с тремя венцами, а средний из них с короною, причем венцы и корона были золоченые; в короне находилось 8 камней и 4 жемчужины. На лике Спасителя была цата золотая, чеканная, с бирюзой посредине, в золотой оправе. 2) образ св. Стефана, епископа Пермского, с восемнадцатью кругом его изображениями или деяниями – длиной 1¾ арш. и шириной 1¼ арш. Икона писана московским пошибом начала XVII в. и имеет назади следующую надпись: С. Стефан епископ родом бе великия России, града Устюга, сын клирика соборныя церкви С. Богородицы иже на Устюзе, именем Сѵмеона и матери Марии и первый епископ Перми бысть, иже научи вере Христове и крести грамоту по их языку состави в лето ҂ѕѡп. – 6880 (1372). Преставись в лето ҂ѕцд – 6904 (1396), тело же его положено во святом храме сем». На образе была серебряная риза – длиной 1 арш. с полвершком, а в ширину 11 верш., с венцом серебрянозолоченым. 3) икона храмовая бывшего предела – собора Архангелов Михаила и Гавриила, изображенных с тороками в ушах и поддерживающими своими руками лик Предвечного Младенца и с посохами в руках, верхние части которых с крестом, – темного колорита, длиною около 2 арш. и шириной 1 арш. 10 верш. На иконе была риза, сделанная по усердию покойным старостой Московских придворных соборов и церквей П. А. Смирновым, серебряная, чеканная, вызолоченая, с тремя прорезными чеканными серебряными, вызолочеными венцами. На южной двери – изображение первосвященника Аарона, над дверью – Успения Богоматери и в завороте – Апостола Фомы, длиной 2¼ арш. и шириной 13½ вер.

По левую сторону царских врат: 1) образ Боголюбской Б. Матери, длиной 2 арш. 8½ вер., шириной – 1 арш. 6 вер., принимаемый за снимок с подлинника, находящегося во Владимирском Боголюбивом монастыре, темного колорита, в греческом стиле. Вверху образа – посредине – деисус, по сторонам – Архангелы и Спаситель благославляющий, в руке Богоматери свиток: на котором написан тропарь, начинающийся словами: «Всепречистая Владычице, Богородице». Риза на иконе была с шестью маленькими венчиками и 4-мя накладными табличками серебряными, чеканными, золочеными, седьмой венец большой чеканный, прорезной, серебряный, а кругом его резное накладное украшение цветами – серебряно-золоченое; кругом венца 11 камней простого хрусталя, посредине венца – корона из стразов с тремя разноцветными большими камнями и двадцатью разноцветными маленькими камушками. Вверху короны – венец из таких же стразов и посредине – бирюза. Внизу короны – бант из стразов и с одним цветным камнем. 2) Образ Сретения Господня, длиной 2 арш. 9 вер. и шириной – 1 арш 6 вер., искусного фряжского стиля. До упразднения в начале прошлого столетия дворцового Сретенского собора, этот образ был в нем храмовым. Написан он был вместо древнего, обветшавшего, учеником Симона Ушакова Федором Евтихиевым¹¹¹. После того он подвергался неоднократным реставрациям и не всегда искусным до последнего возобновления его Чириковым в своем первоначальном виде. На образе был один венец для пяти ликов; 3) образ Похвалы пресв. Богородицы, кругом акафист, а между ликом и акафистом изображения пророков, – длиной 1 арш. 13 верш., шириной – 1 арш. 6 вер. Икона писана Строгановским пошибом и отличается твердостью рисунка и светлостью колера. Кто писал эту икону, не известно. Починена же она была в 1679 г. иконописцем Федором Евтихиевым¹¹². В Спасоборский храм она была перенесена из Похвальской дворцовой церкви, где она была храмовой, после упразднения сей церкви в 1809 г. Возобновленная в своем первоначальном виде икона, остающаяся теперь без ризы, вызывает чувство почтения к искусству писавшего ее художника. На образе была риза серебряно-золоченая с одним двойным венцом. Длина ризы 9½ верш., ширина – 7 вер. Между изображениями акафиста и пророков – 4 серебряных накладки.

На северной двери – изображение первосвященника Мельхисидека; над дверью – Рождества Пресв. Богородицы, длиной 11 вер., а шириной 1 арш. В завороте – образ Апостола Филиппа, длиной 2 арш. 4 вер. и шириной 13½ вер. Под всеми образами первого яруса, кроме икон Боголюбской Б. Матери и Сретения, деревянные подставы с надписями тропарей и кондаков и с обозначением гласа.

Во втором ярусе иконостаса: посредине – образ Спасителя, сидящего на престоле, а по сторонам его – по правую – Иоанн Предтеча, Апостол Павел, Евангелисты Матфей и Лука и Апостолы Симеон и Клеопа; по левую сторону – Божия Матерь, Апостол Петр, Евангелисты Иоанн Богослов и Марк и апостолы Варфоломей и Иаков.

В третьем ярусе иконостаса на тех же досках, – над образом Спасителя – две иконы – Воскрешения Лазаря и Преображения Господня, по правую сторону – Воздвижения Креста Господня, Воскресения Христова, Жен Мироносиц, Явления Христа Апостолу Фоме, Вознесения Господня и Пресв. Троицы, по левую – Входа Господня в Иерусалим, Богоявления, Сретения, Рождества Христова, Благовещения и Введения во храм Пресв. Богородицы. Над всем иконостасом – образ Господа Саваофа в полукруглой раме, сверху которой – осьмиконечный крест. Пред иконостасом висит старинное медно-золоченое паникадило о четырех ярусах с двуглавым орлом на матице.

Стенописные изображения в средней части собора следующие: в самом куполе – Спаситель, под куполом, на своде – четыре Евангелиста со своими символами, между окон, в куполе – архангелы; на арке – Богоматерь, Иоанн Предтеча и Апостолы. На правом столпе – к средине храма, вверху: св. равноапостольный князь Владимир и св. княгиня Ольга, а ниже их – св. князья Борис и Глеб. К западной стене – вверху – преподобные Антоний и Феодосий Печерские, а ниже – преп. Зосима и Савватий Соловецкие, ближе к алтарю – вверху – св. равноапостольные Константин и Елена, а ниже – Император Иустиниан и Царица Феодора. На левом столпе – к алтарю вверху – св. Черниговские чудотворцы князь Михаил и боярин Феодор, а внизу – св. князья Ярославские Василий и Константин; к северной стороне храма – вверху – преп. Никон и Савва Звенигородские, а внизу – св. Феогност, митрополит Московский, и св. Никита, епископ Новгородский; к западной стороне храма – вверху – св. митрополиты Фотий и Киприан, внизу – преп. Сергий Радонежский и Стефан, епископ Пермский, и к средине храма – вверху – святые князья Александр Невский и Даниил Московский, а внизу – св. князья Георгий Владимирский и Андрей Боголюбский. Под сводом у северной стены, близ алтаря, – Крещение Спасителя, а на самой стене – проповедь св. Иоанна Предтечи в пустыни, под сводом южной стены, близ иконостаса, – беседа Христа с Самарянкою, поятие Христом трех учеников на гору, Преображение Господне и схождение с горы. На той же стене за дверью – беседа Христа с учениками на пути в Кесарию и исцеление расслабленного при овчей купели, и выше – исцеление слепого. Под сводом западной стены – Серафимы, ниже их – исцеление 10 прокаженных – и еще ниже – прощение грешницы, приведенной фарисеями. На западной стене – справа: посещение Христом Марфы и Марии, а ниже – притчи – о милосердном самарянине и рядом – о блудном сыне, выше – похвала усердию вдовицы; на своде, над срединой храма – Спаситель с ангелами и по сторонам молящиеся преп. Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский и подпись тропаря: «в вышних призирая». В полуарках – по обеим сторонам – по три пророка.

Главнейшую святыню храма составляют погребенные здесь мощи св. Стефана, епископа Пермского, находящиеся под спудом у северной стены храма, где она прилегает к западной, образуя угол. Стенописные изображения на обеих этих стенах имеют своим содержанием события из жизни святителя Стефана. Так на западной стене, около раки, вверху – изображен святитель сидящим у стола и пишущим. Под картиной надпись: «блаженный Стефан изложи азбуку ко пермскому языку»; под этим изображением картина хиротонии святого во пресвитера с подписью: «блаженный Стефан хиротонисан во пресвитера от Герасима епископа Коломенскаго». Левее – изображение св. Стефана получающим от епископа св. антиминсы и св. миро для Пермской страны и подпись: «Преп. Стефан приемлет благословение от Герасима, епископа Коломенскаго, и с сим антиминсы и св. миро в Пермскую землю». Около двери – две картины, изображающие проповедь св. Стефана язычникам и имеющие подписи – одна: «людие пермстии обратишася во множестве многом, мужие же и жены и дети приидоша к преп. Стефану», а другая – «Преп. Стефан отверз уста учаше их Христове вере, людие же приемлеху словеса свята и крещение просяше». Ниже – картина, объясняемая подписью: «идолопоклонници ненавидяху верующих, хуляху и ругахуся им, пермстии же людие крещахуся от блаженнаго Стефана». Над окном в северной стене близ раки же – картина с подписью: «блаженный Стефан желание еже на проповедь в Пермскую землю имея, моляше о том Богу с пощением и слезами, да по своему благоизволению устроит путь». На этой картине изображен Господь в облаке и коленопреклоненный на молитве св. Стефан. Ниже сей картины на стене изображены с одной стороны св. Стефан, выходящий из экипажа и делающий заочный поклон преп. Сергию, а с другой – последний, вставший из-за трапезы и также кланяющийся св. Стефану. Под картиной подпись: «Св. Стефан некогда от пажити своея в Москву идяше, имея же велию любовь к преп. Сергию, егда бысть по пути прямо Лавры, возстав сниде с колесницы своей и поклонися преп. Сергию. Путь же отстояше от Лавры на пять поприщ». Под другим изображением подпись: «Случися же преп Сергию на трапезе быти, разуме же духом преподобный поклонение святого Стефана, возста от трапезы, поклонися епископу». Под этой картиной находится изображение прения св. Стефана с кудесником и подпись: «Св. Стефан пряшеся со кудесником о вере, зажженней храмине, поят св. Стефан кудесника за ризы и влачаше во огнь. Он же падаше и моляше святого и глаголя: «прости мя отче». На северной же стене, у самого иконостаса, картина с подписью: «преподобный Стефан созда церковь и освяти ю и моляшеся в ней. Прихождаху же невернии пермяне во новосозданную церковь и глаголаху други ко другу: «велик Бог христианский. Больше богов наших».

Что касается до мощей св. Стефана, то они, как уже было замечено раньше, находятся под спудом и над местом погребения его, сверх пола, устроена гробница, имеющая вид раки с мощами и представляющая собою деревянный ящик, на верхней крышке которого написано изображение святителя во весь рост, украшенное серебряной золоченой ризой, а по боковым стенкам сделан резной узорчатый рисунок. Самая гробница окована позолоченым серебром с вытесненным на нем по боковым сторонам гробницы узорчатым рисунком, тем же самым, который сделан и на гробнице. Над гробницей устроена из бронзы сень, укрепленная на четырех колонках. Из многих лампад, пожертвованных для возжения их пред ракой святителя наиболее замечательны серебрянозолоченая с написанными по серебру разноцветной финифтью образками – дар покойного старосты П. А. Смирнова и другая большая также серебрянозолоченая лампада изящной работы, принесенная в дар Пермским Стефановским церковным братством в память 500-летия кончины святителя в 1896 г.

В трапезной части храма находим следующие стенописные картины: на южной стене, близ церковного ящика, – благословение Мельхисидеком Авраама и явление Господа Аврааму в виде трех странников, у окна – прославление Богородицы, над входом из предела трех исповедников в трапезу собора – картина на текст: «и рече Фома, Господи, камо идеши и како можем путь твой вести», на западной стене трапезы – с правой стороны – Господь Вседержитель на престоле, с предстоящими ангелами с рипидами, и со св. евангелием в руке, открытым на словах: «приидите ко мне вси труждающиеся и обремененнии» и подпись из 86 зачала евангелия от св. Иоанна; по своду: «О тебе радуется», над входом в трапезу с паперти, «Достойно есть». Над входом из трапезы в собор – новозаветная троица, причем евангелие у Спасителя открыто на словах: «В начале бе слово и слово бе к Богу». С левой стороны трапезы на стене и под сводом несколько картин, относящихся к событиям из жизни Моисея, а на части свода, обращенной к средине трапезы, – картина с подписью: «св. Иулиан Антиохии града от юности своея девственную чистоту возлюби. Принуждаху его родители пояти жену, обручиша девицу Василису. Егда введоша в ложницу, ощути невеста велие благоухание, абие вдадеся на молитву и се внезапу потрясошася основания ложницы и свет неизреченный возсия, от единыя страны царь славы Христос со множеством белоризцев, от другия же страны Царица, Пречистая Дева Богородица с лики девиц и пояхуся от обоих стран небесная пения, предложиша им на одре книгу, быша же написана золотом». Над сей картиной изображение Спасителя с учениками на слова, взятые из 56-го зачала Евангелия от Иоанна.

Как уже было сказано раньше, с южной стороны собора устроен предел в честь святых исповедников Гурия, Самона и Авива. Престол в нем деревянный, дубовый, вышина его 1 арш. 6 вер., длина и ширина по 1¼ арш. В алтаре два узких окна, а средина предела освещается с южной стороны как из широкой наружной двери, так и двумя узкими окнами и одним широким в стене. Жертвенник – угольник – дубовый с такой же доской, вышиной 1 арш. 6½ вер. и в полукруге – 2 арш. 4½ вер. На жертвеннике образ Б. Матери.

Иконостас – деревянный, позолоченый, гладкий. Посредине иконостаса царские двери – деревянные, позолоченые, внизу с накладной резьбой, с образами Благовещения пресв. Богородицы и четырех евангелистов. На образах 6 накладных прорезных риз позолоченых с такими же 6 венцами. Вверху царских врат – сень. На ней по сторонам – два ангела. По обеим сторонам царских врат по деревянному столбцу с образами – на правом – Спасителя, а на левом Божией Матери.

По правую сторону от царских врат – местные иконы 1) Спасителя, сидящего на престоле, длиной – 1¾ арш., шириной – 1 арш. 3½ вер. – с чеканным резным венцом; 2) св. мучеников Гурия, Самона и Авива, а вверху – Господь Саваоф и Спаситель, держащие в руках корону над головой Богоматери. Длина сей иконы – 1 арш. и 1 вер., ширина – 14 вер.; на иконе риза серебряная, чеканная, вызолоченая, с такими же венцами, из коих на крайних – по 19 лучей, а на среднем – 16 из стразов, вделанных в места, и такие же стразы кругом ликов; на ризе же – 4 накладных таблички серебряные, вызолоченые. Под иконой тропарь, написанный на дереве. Над иконой – деисус, писанный на дереве, длиной – 6 вер., а шириной – 14. Для иконы святых исповедников в 1897 г. была устроена бронзовая, довольно массивная и вместе с тем художественной работы, сень с таким же киотом по рисунку академика Павлинова. Около сей иконы поставлен образ св. Стефана, епископа пермского, бывший в древности храмовым в упраздненном пределе сего святого. Длина его 14 вер., а ширина – 11 вер. По левую сторону царских врат: 1) образ Страстной Б. Матери, вверху – по сторонам два херувима; длиною образ – 1¾ арш., шириною – 1 арш. 3½ вер.; на изображении Богоматери – двойной венец серебряный, чеканный, прорезной, вызолоченый с чеканной накладкой и два венца на херувимах серебряные, золоченые. На северной двери изображен Ангел хранитель, держащий левой рукою крест.

Во-втором ярусе: над царскими дверями – образ Тайной вечери, длиной 8 вер. и шириной 1 арш. 6 вер. По правую сторону сего образа – икона пророков Иеремии, Иезикииля, Ионы, Даниила, Иоиля и Аввакума; по левую сторону: Моисея, царя Давида, Исаии, Илии, Михея и Захарии. Все эти иконы длиной по 8 вер. и шириной – по 6 вер.

В третьем ярусе в середине: образ Спасителя, сидящего на престоле, с предстоящими Богоматерью и Иоанном Предтечей, длиною – 1½ арш., а шириной – 1 арш. 3 вер.; по правую сторону сего образа иконы свв. апостолов Петра, Андрея, Матфия, Симона, Иакова и Филиппа, длиной – 1½ арш. и шириной – 2 арш. 3 вер.; по левую сторону – Павла, Иоанна Богослова, Иуды Иаковлева, Иакова Алфеева, Варфоломея и Фомы, одинаковой величины с иконами по правую сторону. В четвертом ярусе в середине, в полукруглой раме – изображение св. Духа. По правую сторону – икона Спасителя с двумя ангелами, а по левую – нерукотворенный образ Спасителя и два ангела, держащие самый образ. Обе эти иконы в деревянных полукруглых позолоченых рамах; каждый образ длиной – по 12 вер., а шириной – по 2 арш. 3 вер. Над иконостасом водружен крест деревянный – позолоченный. У подножия его по правую сторону – образ Божией Матери, длиной – 13 вер., и шириной – 3½ вер., а по левую – св. Иоанна Богослова той же меры. По сторонам иконостаса – два ангела с чашей в руках, мерой каждый – в длину 13 вер. и в ширину – 3½ вер. Стены предела, как и главного храма, украшены священными изображениями в византийском стиле. Так, в алтаре, над престолом, в арке написан осьмиконечный крест, над жертвенником – св. Троица, позади престола по обеим сторонам – по ангелу, держащему в руках рипиды, а над заделанной южной дверью и существующей северной – по серафиму, на северной и южной стенах алтаря – св. евхаристия в двух актах и сошествие Спасителя во ад. Вне алтаря, на стене близ северной двери, у иконостаса – явление Христа Марии Магдалине, а внизу – беседа Христа с Никодимом; на южной стене – у иконостаса – хождение Христа по водам; над срединой храма – ближе к иконостасу – Господь Саваоф с девятью херувимами, на своде же, против иконостаса, – два изображения Богородицы, окруженные ангелами; под сводом – деисус с архангелами Михаилом и Гавриилом, на своде – к средине храма – сошествие св. Духа на апостолов; на стене, близ входной из предела в главный храм двери, – распятие Иисуса Христа с относящимся к событию моментом – несением креста, в сопровождении толпы народа и женщин плачущих, на противоположной стене, у южной входной двери – картина на текст: «не о всех молю, но их же дал еси мне» (Иоан. зач. 56), а под этой надписью, в кругах, св. Захария, Иоанн Предтеча и праведная Елизавета, над самой срединой храма – новозаветная Троица, окруженная девятью чинами ангелов; ближе – к западной части храма – картины на своде и под сводом и обеим стенам из пролога, относящиеся к житию св. мученика Авива и с соответствующими сюжетам подписями, а именно – под сводом: «Св. Авива начальник Феотекнон приведе к Лисанию; он же вопроси святого о роде и имени, святый же возвести: раб Христа ныне быти. Феотекнон же ово ласканием, ово прещением его от Христа отвращаше. Он же яко столп непоколебим в Христове вере прибысть, таже Лисания осуди святого, да огнем сожжен будет»; на своде же, по направлению к иконостасу – картина с подписью: «возгнетену же бывшу огню вне града, идяше мученик Авив радуяся, яко имать Богу жертва, последоваше ему мати его и сродницы, он же утешаше их, да не скорбят о нем; пришед же к огню, помолися и вниде в пламень и предаде дух свой Господу. Угасшу же огню святый мученик невредим бысть». Другие картины имеют содержанием помещенное в прологе сказание о житии двух других исповедников Гурия и Самона, а также и пострадавшего вместе с ними и положенного в одной гробнице св. Авива. Так, над входом из трапезы собора в предел написано изображение с надписью: «святии Гурий и Самон близ Едесса града во благочестии живяху, по времени же Антонин, призвав Христово стадо, веляше всем, да повинуются повелению цареву, но не восхотеху отступники быти Господа своего». У окна в западной части предела, с южной стороны его, – картина с подписью: «повеле игемон спекулатору отсещи святым мученикам Гурию, Самону и Авиву главы. Святии же мученицы, испросивше себе мало времене, в молитве реша: Боже и Отче Господа нашего Иисуса Христа приими в мире души наши и преклонив под меч святыя своя главы усечени быша». У другого окна предела – картина с подписью: «преставшу же ся гонению на христиан и благочестию сияющу, создаша вернии церковь во имя тех святых триех мучеников Гурия, Самона и Авива и положиша во едином ковчезе святыя мощи, источающия болящим исцеления и многая чудеса». Под этой надписью в кругах – св. праведные Иоаким и Анна и св. отроковица Мария. На своде, по направлению к алтарю – внизу – картина с подписью: «хотящу лукавому зятю Готфянину с супругою своею отъити в путь, тогда теща его София поят его и дщерь свою, введе в церковь святых страстотерпцев Гурия, Самона и Авива, рече зятю: «аз тебе дщери моея не вверяю, аще не даси мне поручников сих святых, имися за святый ковчег их и кленимися, яко не сотвориши дщери моей никакого зла». Готфянин же рече: «от рук ваших, о святии, приемлю отроковицу сию и вас творю поручники, яко не сотворю зла моей супрузе». На северной стене предела картина с подписью: «беззаконный муж Готфин жену свою Евфимию живу с мертвою погребе. Молящеся же Евфимии и горько рыдающи, призываше мучеников Гурия, Самона и Авива и се явишася три святоноснии мужие Гурий, Самон и Авив и рекоша ей: «скоро обрящешь себе спасение». Ниже – другая картина с подписью: «Евфимия невидимою и всемогущею силою Божиею в церковь принесена и при честнем гробе святых мучеников положена бысть, и бывшу в церкви утреннему пению, возбудися от сна и узре святых мучеников Гурия, Самона и Авива, глаголющих к ней: «радуйся дщи и познай, где еси, исполнихом, еже обещахом, сие рекши, невидимы быша, отроковица же, воставши, исполнися неизглаголанныя радости и объемлющи ковчег святых мучеников со слезами благодарение воздаяше Богу и святым его мучеником».

На западной стене предела существует надпись, указывающая на то, что храм был росписан в 1863 г. при императоре Александре II художником Рогожкиным.

В северо-западный верхний предел св. великомученика Прокопия ведет каменная лестница, довольно узкая, внутри стен от самого притвора собора. В пролете собора, против двери, ведущей в предел, повешены два небольших колокола. Предел – укромный и тесный с узенькими окнами, которых в алтаре и церкви по два с железными решетками. Длина церкви от иконостаса до входной двери – 3 арш. 4 вершка, а ширина – 5 аршин. Длина алтаря – 3 арш. 11 вер. ширина – 5 арш. В алтаре, в стенах – три небольших ниши, вероятно, следы прежде бывших здесь и потом заложенных окон. Престол и жертвенник – деревянные. Над престолом – на своде написано изображение Господа Саваофа с предвечным младенцем, окруженного херувимами и серафимами. Иконостас невысокий – деревянный, украшенный позолоченой резьбой. В царских дверях 6 икон – Богоматери, Архангела Гавриила и 4-х евангелистов с их символами. По правую сторону царских врат – местная икона – Спасителя, затем южная дверь с изображением великомуч. Прокопия и за нею – в одном иконостасе – на стене – 15 изображений разных святых по три в каждом ряду. По левую сторону царских дверей – образ Богоматери, северная дверь с изображением великомуч. Варвары и на стене также 15 изображений разных святых, расположенных в пять рядов и в одном иконостасе. Над царскими дверьми – посредине – в клейме изображение тайной вечери; над ним также в клейме – малый деисус, а по сторонам в клеймах – изображения Воскресения Христова и Преображения. Пол в храме обит красным сукном. Служба в этом пределе совершается лишь 8 июля, в день памяти св. великомуч. Прокопия.

В южный верхний предел во имя св. Стефана, епископа Пермского, ход снаружи собора. Сюда ведет небольшое каменное крыльцо о 5 ступенях и затем неширокая каменная лестница о 10 ступенях. В пролете здания храма повешено 9 колоколов разной величины. Длина церкви – от иконостаса до входной двери – 3 арш. 9 верш., ширина – 7 арш. 12 верш.; длина алтаря – 3 арш. 8 верш., а ширина – 7 арш. 1 верш. В алтаре одно узенькое окно за железной решеткой и 5 небольших ниш. Престол и жертвенник – деревянные. Над престолом на своде написано изображение Господа Вседержителя. Окон в самой церкви два, также узких и за решетками. Пол обит красным сукном. Иконостас деревянный, украшенный металлической золоченой резьбой. На царских дверях – 6 икон: Богоматери, Архангела Гавриила и 4 евангелистов с их символами; по правую сторону царских врат – икона Спасителя; далее – южная дверь с изображениями на ней Архангела Михаила и Архидиакона Стефана; рядом с дверью – у стены – образ св. Стефана Пермского. По левую сторону царских врат – образ Казанской Б. Матери, северная дверь с изображениями Архангела Гавриила и Архидиакона Лаврентия и рядом с дверью, в углу – образ св. Иоанна Крестителя; под местными иконами – орнамент. Над местными иконами в клеймах изображения: над Спасителем – тайной вечери «пийте от нея вси», а над образом Богоматери – «приимите, ядите». Над южной дверью – Успение Божией Матери, а над северной – Распятие Спасителя. Служба в сем пределе бывает однажды в год, а именно 26 апреля, в день памяти св. Стефана, епископа Пермского.