Заметка о расколе

Кто из верных сынов православия не всплеснул руками, прочитав передовую статью 208-го номера Московских Ведомостей за настоящий 1866 год?! «Десять с половиной миллионов раскольников в России», – говорит эта статья... Как-то невольно душа содрогается, и сердце замирает при представлении такой громадной цифры... Десять с половиной миллионов врагов церкви православной, церкви в государстве господствующей, – церкви, к которой принадлежит, как истинный сын ее, и сам Благочестивейший наш Государь Император со всем царствующим Домом!.. Подобное заявление такого громадного числа раскольников в Московских Ведомостях – не новость. В 1864 году, именно в 81-м номере то же самое провозгласили, с тою только разницею, что в то время, по их заявлению, раскольников было ровно 10 миллионов, а теперь, в 1866 г., уже 10 с половиной... В два года и разность какая! Мне тогда же такое их заявление бросилось в глаза, и я вследствие моих соображений, основанных на положительных и действительных данных, старался печатно опровергнуть это заявление и засвидетельствовал, что численность раскольников, публикуемая Московскими Ведомостями, ошибочна. Моя статья с таким содержанием была помещена в ежемесячном издании «Душеполезного Чтения», за июль месяц того же 1864 года. Ответа на мое опровержение не было, и потому я остался при моих убеждениях.

Чем многочисленнее раскольники, тем они опаснее для государства. Это очень хорошо знают враги общественного порядка, как заграничные, так и внутренние, и для ослабления государства и ниспровержения его правительства стараются найти опору в расколе. Они старались взбунтовать Польшу, дать неблагоприятные понятия относительно существующего государственного порядка в учебных заведениях, старались озлобить дворянство против правительства за отобрание у него крестьян; но на эти рычаги своей деятельности они не надеялись вполне, потому что они видели массу народа в 50 миллионов, народа простого, но сильного, – массу, которая тесно соединена с Государем своей единою православною верою и привязана к Нему, как к своему законному, возлюбленнейшему Монарху любовию чистою, неподдельною, сердечною. Враги страшились этой массы, зная, что если она подвигнется с своими силами, так все их замыслы обратятся в ничто, как и сами они. И вот они предположили разбить эту массу на партии и эти партии поссорить между собою. А этого всего легче и вернее достигнуть посредством раскола. Врагам хотелось бы отвлечь народную массу от церкви православной, в которой, как в незыблемом основании, лежат все начала государственного благоустройства, – отвлечь посредством раскола. Это пока им не удается, и вот они распускают слухи об огромной численности раскольников, в надежде запугать этим правительство и склонить его на дарование полной свободы раскольникам, и чрез то сделать их более опасными для правительства. С этою целию, с 1856-го года, начали подавать Государю Императору разные записки и проекты в пользу раскольников, и в доказательство необходимости свободы для них одни насчитывали до 4-х миллионов раскольников, другие до 10-ти, а некоторые даже и до 18-ти миллионов, и все это старались передать Государю Императору за действительность. И в Московских Ведомостях не на основании ли этих данных объявлено было в 1864 г. десятимиллионное число раскольников, равно как и ныне десяти с половиной уже? К счастию, число раскольников совсем не так громадно: на самом-то деле всех раскольников со всеми их сектами, толками и согласиями едва ли найдется более пятисот тысяч¹. Вы, боголюбезные читатели, быть может, не поверите моему заявлению, так как оно слишком несогласно с заявлением Московских Ведомостей, но мне это очень хорошо известно, и я в подтверждение моему мнению могу указать в статье 208 № Московских Ведомостей.

В этой статье пишут, что в 1826 году, в начале царствования Николая Павловича, сочтены были раскольники по всей Империи, от Пруссии и Австрии до берегов восточного Океана, от Черного моря и от гор Араратских до Ледовитого моря. И сколько же было по тогдашнему счету всех раскольников? Их насчитано было всего восемьсот двадцать тысяч. Надобно заметить, что и это число возросло преимущественно в течение двадцатипятилетнего царствования Александра Благословенного, когда прекращено было преследование раскола. Я сам странствовал по России в 1823-м и 1824-м годах и не находил почти нигде природного раскольника, а только лично более или менее совратившихся и уклонившихся от православной церкви. И теперь спросите любого из стариков раскольников, сколько-нибудь откровенного, – каждый скажет, что родители его были православными, а деды – это непременно. И наша многословутая по своему расколу страна Гуслицкая окончательно совратилась в этом столетии. Да и все раскольнические притоны, как-то: Керженские скиты, Иргизские монастыри, Стародубские и Ветковские слободы с их монастырями, Рогожское и Преображенское Московские кладбища, – все они получили устройство в конце прошлого или в начале текущего столетия. Если же в самое благоприятное, самое цветущее время раскола численность раскольников возросла только до 820 тысяч, откуда же взялось ныне десять с половиной миллионов? Это что-то очень странно! Ибо в царствование блаженной памяти Николая Павловича не только не могло умножиться число раскольников, но едва ли не на половину число раскольников сократилось; потому что в то время более двухсот церквей было открыто единоверческих. Кроме того, многие селения не посредством единоверия, а прямо обратились в православную Греко-Российскую церковь. В одной из наиболее зараженных расколом губерний, Нижегородской, где насчитывалось раскольников всех сект до 23-х тысяч, было открыто 15 единоверческих приходов; в Пермской же губернии после 1826 года обратилось в православие из 131 тысячи 61,465 душ и сооружено 43 единоверческих церкви. Стало быть, в тех местах раскольников осталось очень немного. И хотя в последние десять лет царствования настоящего Государя Императора Александра Николаевича некоторые уклонились в раскол, но уклонились какие-либо десятки душ.

Мы живем посреди Гуслицкой местности, в самом гнезде раскола, где на 20 верстах квадратных 70 селений с 42 тысячами жителей, где редко можно встретить православного... Подумаешь, что здесь, в самом деле, все до единого раскольники. Но на деле-то не так: из них более семи тысяч чисто православных, придешь в церковь православную в день праздничный – порадуешься, битком набита! И вот недавно даже образовался новый православный приход, и уже выстроена благолепная новая церковь; в самой же окружности находятся только два пустых прихода, где нет православных. А за чертой двадцативерстного расстояния, во все четыре стороны, раскола совершенно почти нет, и мало даже понимают что такое за раскол. Ежели положить в каждой губернии по 10 тысяч раскольников, и тогда их будет только 600 тысяч; если даже по 20 тысяч, то и в таком случае всего миллион двести тысяч. А известно, что только в трех губерниях: Московской, Черниговской и Пермской по 50 тысяч; в губерниях Костромской, Самарской, Саратовской по 20 тысяч;

во Владимирской же только 8 тысяч, а в Рязанской и других епархиях почти вовсе нет раскольников, и если есть, то в очень незначительном количестве. Единоверцев же, или тех из православных, кои молятся двуперстно, почитать и признавать раскольниками непростительно. Признавать раскольниками можно только тех, которые формально принадлежат к какой-нибудь секте, нетерпимой в православной церкви, как и всякая ересь.

Что же касается до чиновников, посылавшихся поверять раскольников в Костромской и Нижегородской губерниях, то мне известно, кого они называли раскольниками и кого записывали в раскол. У нас в обители живет человек, который ездил с такими господами. Он сообщал, что гг. чиновники, поверявшие число раскольников в означенных губерниях, (не удивительно, что также было поступаемо и в других местах), записывали в число раскольников всех, кто не был по какой бы то ни было причине у исповеди и не приобщался Святых Таин, а также и тех, у кого находили медный крест, старинные иконы, кожаную лестовку, подручники, старые церковные книги; той же участи подвергались и даже кто двуперстно молится, кто не любит табаку и хранит посты... Вот таких-то раскольников, быть может, и насчитали до десяти с половиной миллионов! А враги государства и рады тому. Им очень желательно напугать правительство многочисленностью раскольников и тем побудить его – дать простор расколу, чтобы посредством оного на самом деле раздробить народную массу, преданную престолу и церкви, на разные сектантские партии, вооружить их – одних против других и, таким образом, достигнуть своих законопреступных целей...

В той же передовой статье Московских Ведомостей пишется, якобы раскол остается тайною, доселе неисследованною, и его заблуждения не открыты поныне. Это можно говорить, только не зная многочисленных сочинений, в которых подвергнуто всестороннему и основательному обсуждению все относящееся до раскола.

В том же 208-м номере Московских Ведомостей напечатана еще отповедь федосеевца. Удивительно, что и эти господа осмеливаются защищать себя. Кому из изучавших раскол не известно, что федосеевцы действительно отвергают брак, а между тем, живут с женами и рождают детей, но, никак не называя своих жен законными женами, а или блудницами, или наложницами? Они и умерших женщин отпевают, как девиц блудниц. Теперь каждому понятно, каковы от них рождаются дети, и какими очами сами родители смотрят на них: не так ли, конечно, как на беззаконное и скверное порождение? А дети? Не смотрят ли и они на своих родителей, как на блудников и прелюбодеев? У кого же и где же, после того, таковые дети могут научиться доброй нравственности, когда они с самых юных дней, с поры самой восприимчивой, видят пред собою примеры ужасной безнравственности, и в ком же, – в своих родителях? И в язычестве, кажется, не было такого беззаконного верования! А теперь не найдешь по свету хуже того безобразия, какое существует у сектантов федосеевщины. И, несмотря на это, они еще решаются, и притом печатно, возвышать глас свой... И вот эти-то вредные секты федосеевцев, хлыстов, скопцев, молокан, субботников давным бы давно надо выгнать вон из государства далеко-далеко, на какой-нибудь остров пустой, ибо они действительно весьма вредны в обществе и опасны даже для самого правительства.

Спасо-Преображенский Гуслицкий монастырь, 1866 года.