Личность отца Серафима (Роуза) как символ нашего времени

Начнем издалека. А может быть, это «далекое» окажется для кого-то очень близким?..

В 90-х годах XX века в американском штате Колорадо жил молодой ковбой по имени Росс. Да, это был самый настоящий современный ковбой. Его семья владела огромными, по российским меркам, земельными угодьями, на которых паслись стада коров. Тем не менее семья была небольшого достатка, многое приходилось делать своими руками. Всю осень и весну Росс, как и положено ковбою, проводил в седле. В остальном же он был обычным американским юношей: имел очень престижный среди молодежи мотоцикл «Харлей», носил длинные волосы, слушал современную музыку. Местность, в которой жил Росс, была традиционно протестантская. Естественно, и его семья была протестантской.

Что же случилось потом? Ничего необычного, и все-таки необычное – Росс решил найти истину, которая объяснила бы ему все об этом мире, о жизни и смерти, о нем самом. Очень быстро Росс «прошел» все традиционные американские конфессии, не найдя искомого. Тогда он решил углубиться в церковную историю. Углубившись, Росс открыл для себя сокровищницу святоотеческой письменности. Но отцы жили давно, а Россу хотелось найти нить их традиции в современной жизни. Он стал читать многое из современных авторов, пока ему не попалась, конечно же, «случайно», книжка некоего иеромонаха Серафима, с красивой фамилией – Роза (по-английски Rose). Не знал тогда юноша, что эта духовная роза наполнит его жизнь ароматом истинного Христианства.

Прочитав одну книжку, Росс стал искать другие, пока не прочитал все доступный работы отца Серафима. Из них он узнал об Истине, Которая давно уже ждала его, только он не знал пути к Ней. Росс узнал, что эта Истина есть Христос, но не тот подслащенный и осовремененный, которого проповедуют протестанты, а Христос Живой, обитающий в среде своего избранного народа, именуемого Святой Соборной и Апостольской Церковью. Узнал он и об истории этой Церкви, узнал и о многом другом, например, о русском Православии, о святой Руси, о новомучениках Российских. Потом Росс нашел православных христиан и принял святое крещение с именем Игнатий. Обо всем этом он рассказал нам, приехав на паломничество в Джорданвилль...

Конечно, подобные случаи, когда молодые люди, ищущие истину, обретали ее при помощи писаний и жизненного примера иеромонаха Серафима (Роуза), бывали не только в Америке, но и на русской земле, где-нибудь на Псковщине или в Сибири. Но если для американцев отец Серафим – свой, то чем же он привлекает русские сердца? Да и не только русские, ведь не меньшим уважением пользуется его личность во всех посткоммунистических странах Восточной Европы.

Димитрий Ланжерон – крестный отец иером. Серафима (Роуза), с его портретом

Дело в том, что, по воле Божией, иеромонах Серафим стал символом нашего времени, символом того, как от лжедуховности и безбожия можно обратиться к Истине. Сколько раз от совершенно разных людей приходилось слышать: «Знаете, а моя жизнь очень похожа на жизнь отца Серафима». Да. Так оно и есть, его судьба – это судьба современного потерянного поколения, которому, по милости Божией, вдруг открывается истинное Христианство. Вехи этой судьбы таковы.

Веха первая. Разочарование в традиции, в которой тебя воспитывали, осознание ее ложности. На западе такой традицией чаще всего является лже-христианство (отец Серафим был из протестантской семьи), в России – атеизм, а начиная с перестройки – «религия» комфортолюбия и благобыта.

Веха вторая. После разочарования следует обращение к лжедуховности, будь то буддизм, как это было у отца Серафима, pepиханство или экстрасенсорика.

Веха третья. Духовное отрезвление и понимание того, что и в сфере «нетрадиционной духовности» нет правды. Жизненный тупик. Осознание собственной немощи, прозрение необходимости встречи с Живым Богом, алкание помощи Божественного Искупителя.

И, наконец, веха четвертая. Открытие Богочеловеческой Церкви с ее врачующими таинствами, с ее каждодневным чудом соприсутствия Бога с верующими. Здесь ошибки быть не может, ибо не только душа в тебе ликует, но каждая клеточка тела радуется, предчувствуя освобождение. Помните, что пережил отец Серафим (Роуз), когда он впервые попал в русский православный собор в Сан-Франциско, где шла служба на непонятном ему языке? Он понял, что «эта дверь» закрылась за ним навсегда.

Но мало найти истинную Церковь, нужно еще удержаться в ней. Особенно это трудно для тех, кто пришел к вере уже в зрелом возрасте или был воспитан в инославной традиции. Здесь начинается ежедневный подвиг христианской жизни. Отец Серафим как раз и показал нам пример того, как терпеливо, размеренно, мудро и православно жить изо дня в день, до самой кончины. Он выиграл битву с духами злобы, битву особенно обострившуюся перед его страдальческим концом. Он не поддался ни на какие искушения и остался до конца верными чадом Православной Церкви.

Близко знавшие иеромонаха Серафима говорят, что он действительно во всем являлся примером: вел себя всегда просто и скромно, не кидался в крайности, при случавшихся искушениях искал ответа у святых отцов, искал волю Божию через решения и указания священноначалия, был терпим к немощам ближних и нетерпим к своим недостаткам. Отец Серафим не болел синдромом новообращенных в Православие, он не разыгрывал из себя духовного старца или сверхдуховного богослова. Но именно за это смиренное отношение к самому себе, Господь и соделал его источником воды живой для многих страждущих душ. Господь вложил в его уста слова, исполненные рассуждения и любви. Дух Святый просвещал его ум, когда он создавал свои богословские произведения, проповедовал, наставлял духовных чад в письмах или устно.

Но разве мало людей, скажем, в США, с такой же судьбой, как у отца Серафима? Таких много. Разве мало церковных писателей в наши дни? Достаточно. Так почему же мы почитаем именно отца Серафима? Почему православные сердца на всех континентах откликаются на его слова? Не потому ли, что Господь превознес его и еще при жизни освятил духовными дарами? И мы тянемся к отцу Серафиму, чувствуя сердцем эту святость.

В древности учение Христово часто называли просто: Путь. И, думается, это не случайно, ибо для спасения нам мало освоить христианское учение, нам нужно самим пройти до конца многотрудный путь Христов. В наши дни многие недоумевают, как пройти этот путь? Поучимся же у иеромонаха Серафима (Роуза) этому искусству.

О. Серафим крестит младенца в железной бочке, приспособленной под крещальную купель

Отец Серафим учил, что при любых затруднениях, сомнениях или при возникновении нового неведомого доселе вопроса необходимо, во-первых, отбросить предвзятость, предубеждения и подозрительность и внимательно исследовать, что по этому поводу говорили святые отцы, во- вторых, обратиться к духовнику и, в-третьих, попросить Господа о вразумлении, и ответ обязательно придет. Ответ этот нужно принять, даже если он будет противоречить мнению общества или собственным прежним убеждениям. Так всегда действовал и сам отец Серафим.

Очень важной стороной жизни христианина иеромонах Серафим считал разумное изучение святоотеческих творений. Неудивительно, что один иеросхимонах в России как-то сказал, что отец Серафим, хотя и американец, но усвоил дух святых отцов лучше многих выросших в православной среде. Как мы знаем, главнейшим качеством, присущим всем святым отцам, является трезвение. Это качество и было усвоено иеромонахом Серафимом из святоотеческого наследия.

Трезвение учило отца Серафима тому, чтобы не возгордиться при почитании, которое окружало его уже при жизни. Трезвение удерживало от крайностей при прохождении монашеского пути. Трезвение руководило им в выборе церковной позиции, указывая средний царский путь между крайностями церковного обновленчества и фанатичной самодостаточности. Трезвение вразумляло его относиться к православным модернистам и неправославным христианам не как к врагам, а как к заблудшим братьям, которые пока еще не поняли всей пагубности своих воззрений.

Иеромонах Серафим учил, что если мы сложим руки перед силами тьмы, если оставим надежду, то перестанем быть христианами. Он считал, что ни в коем случае, ни при каких гонениях, православным нельзя озлобляться, ибо христианская любовь всему верит, на все надеется, никогда не престает.

Проповедь отца Серафима не была мрачной. Даже о конце света он говорил спокойно и рассудительно, без «эсхатологического экстаза». Он весь был пронизан евангельским духом: духом апостольским, первохристианским, аскетическим. В его лице миpy был явлен пример христианина первых времен, устремившего очи сердца к духовному небу в ожидании Грядущего Господа.

Одновременно с этим отец Серафим являлся настоящим «египетским» монахом наших дней. Его душа была влюблена в идеал иноческого инобытия – жизни не по законам миpa греховного, а по заповедям миpa небесного. В то же время он не создавал культа из монашеского мироотрицания, как делают это некоторые современные церковные писатели, играющие в аскетизм. Отец Серафим не играл, он жил аскетизмом, а потому не выставлял его напоказ, не тщеславился им, а целомудренно скрывал от случайных взоров. Он, как и всякий православный праведник, был евангельским ребенком в душе, глубоко чувствовал и любил красоту и гармонию творения Божия.

В статьях и письмах отца Серафима красной нитью проходит мысль о том, что наша цель сегодня – это единство православных, наша сила – честное, но кроткое слово. Если мы будем последовательны и тверды в достижении этой цели, то, по милости Божией, увидим еще торжество Православия. И напротив, мы никогда не увидим этого вселенского торжества, если перечеркнем всех, кто по разным причинам сейчас не с нами, если самоизолируемся и оставим дело проповеди Христианства, на которое мы призваны.

Некоторые спрашивают: «Возможно ли, чтобы русский народ понял и принял миссию русского церковного зарубежья?». И невдомек таким людям, что народ-то ее уже принял, и случилось это тогда, когда он принял в свое сердце таких светочей русского зарубежья, как святитель Иоанн (Максимович), иеромонах Серафим (Роуз) и умученный хранитель Иверской Мироточивой иконы Иосиф Муньос. Нет сомнений, что всеобщее почитание в России святителя Иоанна, иеромонаха Серафима и брата Иосифа есть залог того, что русский народ духовно жив, что имеет он силы сбросить со своего тела нечистые наросты.

Нужно понять, что путь святителя Иоанна, отца Серафима и брата Иосифа – это единственно возможный путь к сердцам русских людей. Нельзя добиться положительных результатов гордым обличением и самоуверенной сверх-правильностью. Истинный путь один – войти в свое сердце и через непрестанное покаяние и молитву стать светом для мира, при этом совсем не надеясь на себя, а все упование возложив на Господа. Этим путем шли святые, и потому слово их было словом, сказанным «со властию», один взгляд, одна фраза зажигали и обновляли десятки людей, ибо это уже были не их слова и действия, а слова и действия Самого Христа, через них обращавшегося к людям.

Пусть же на пути всех идущих с духовной проповедью к русскому народу, как свеча во тьме, предстоит светлый образ иеромонаха Серафима (Роуза).

Приведем несколько примеров, свидетельствующих о богоизбранности отца Серафима, о его попечении о нас, а также о почитании его верующими.

Иеросхимонах Рафаил (Берестов)

Иеросхимонах Рафаил (Берестов) рассказывает, что еще в советское время монахи Троице-Cepгиевой лавры высоко ценили сочинения отца Серафима. Они перевели некоторые его произведения на русский язык и распространяли среди верующих.

Когда в лавру прислали фотопортрет отца Серафима, лежащего во гробе, то он (иеросхимонах Рафаил) поразился тому, что лик отца Серафима был светлым, ясным и живым. Отец Рафаил вспоминает, что буквально бегал по лавре и всем показывал этот снимок, говоря, что увидев такой лик, неверующий человек может стать верующим.

Когда по причине своей твердой антиэкуменической позиции, а также по любви к пустыне отец Рафаил покинул лавру (формально ему было дано на это благословение), то в горах Кавказа он вместе с иеромонахом Паисием устроил маленький скит, который символически назвал во имя отца Серафима (Роуза). Была у них там и естественно выросшая аллея деревьев, которую отец Рафаил также с благоговением именовал «аллеей отца Серафима».

Вот как давно уже любят и чтут отца Серафима русские иноки, всем сердцем преданные неповрежденному Православию.

Другой случай произошел в России уже много позже кончины отца Серафима, в середине 90-х годов XX века. Один монах, сочетавший почитание иеромонаха Серафима с убежденностью в правоте так называемого «сергианства», решил написать статью в защиту этого самого «сергианства». В то время паломница Татьяна направлялась в Америку, в платинский монастырь.

Лик о. Серафима в гробу

К ней-то и обратился монах с просьбой привести ему какую-нибудь святыньку от отца Серафима. Прошло время. И вот, как раз в те дни, когда упомянутая статья должна была уже идти в печать, монах получил просимую святыньку из Платины. Это был конверт, на котором рукой паломницы Татьяны было написано: «От иеромонаха Серафима». Как пояснила Татьяна, в конверте находилась записка отца Серафима из его бумаг в Платине.

Монах вскрыл конверт и замер пораженный. На клочке было написано: «Упорство в сергианстве есть ересь». Нужно ли говорить, какие чувства охватили автора «сергианской апологии», получившего такое «письмо» от отца Серафима. Конечно, ни о какой публикации статьи уже не было речи. После мучительного поиска церковной правды перед этим человеком открылась красота христианского нравственного идеала, идеала мучеников и исповедников Христовых, идеала, который несовместим с лицемерным соглашательством и «ложью во спасение». А соглашательство со злом и «спасительная ложь» и есть синонимы «сергианства» в духовно-нравственном смысле.

Теперь вернемся в Америку. Здесь в 1997 году в православной семье случилось несчастье: погиб отец семейства иподиакон Василий Андерсон. При жизни Василий был добрым христианином, занимался миссионерской издательской деятельностью. Вместе с женой они взяли из России двух сирот на воспитание. Василий был крестником отца Серафима. После скоропостижной кончины Василия, его сестре Цецилии, также крестнице отца Серафима, последний явился во сне. Он был чем-то озабочен, что-то делал. Цецилия спросила его, чем он так занят. Отец Серафим ответил, что у него много забот, так как он готовит место для встречи новопреставленного раба Божия Василия...

Если в этой жизни мы постараемся духовно приблизиться к отцу Серафиму (Роузу), то, по милости Божией, и в будущей жизни будем вместе с ним.

Инок Всеволод (Филипьев)

Свято-Троицкий монастырь, Джорданвилль