ПЕСНЬ О ЖЕМЧУЖИНЕ

(Песнь апостола Иуды Фомы,

воспетая им в земле индийской)

Когда я дитятей обитал

в царстве дома моего Отца,

утешаясь блистанием богатств

и славы воспитавших меня, –

от Востока, отечества моего,

родившие меня послали меня

и в путь собрали меня.

Из сокровищниц своих обильных

они мне внесли ношу;

велико было время, но легко,

и нести его мог я один –

злато от земли Гелер,

и сребро великого Гандзака,

и халцедоны земли индийской,

и перлы дома Кушанов.

И одели меня адамантом,

что сокрушает железо,

совлекши с меня ризу света,

что по любви ко мне они сотворили,

и пурпуровый оный плащ,

истканный по мере моей.

И сотворили они со мною завет,

и начертали его в сердце моем,

да не возмогу забыть его:

«Если ты в Египет снидешь

и жемчужину, единственную, изымешь,

сущую в утробе моря,

подле пасти пыхающего Змия,

облачишься ты в ризу света,

и в плащ твой, что на нее возлагаем,

и с братом твоим, вторым по сану,

наследник царствия нашего будешь».

Оставив Восток, нисходил я,

и два вестника было со мною,

ибо труден и опасен был путь,

я же весьма млад.

Я перешел рубежи Майшана,

где сходятся куцы Востока,

и достиг земли Вавилона,

и вступил в стены Сарбуга.

Но когда в Египет я снизошел,

спутники мои отступили от меня.

Я же к Змию направил путь,

на постоялом дворе ожидал,

когда он уснет и воздремлет,

дабы жемчужину исхитить.

Странник был я и одинок,

для всех постояльцев двора чужд,

но свободнорожденного моей земли

и сродной крови я приметил там,

юношу, милого для очей,

сына помазания, что прилепился ко мне;

и сотворил я его общником моим

и причастником советов моих,

и противу касания нечистых.

Одеждою моей я уподобился им,

дабы не злобились они, что извне я пришел

жемчужину оную исхитить,

и не возбуждали на меня Змия.

Но не ведаю, как прознали они,

что родом я не из их земли,

и лукаво сотворили они со мной,

и дали мне вкусить от яств своих.

И я забыл, что я царский сын,

и поработился их царю,

и забыл о жемчужине оной,

за коей был от родивших послан,

и от дебелости их яств

поникнул в тяжелом сне.

Узнав же о всем, что сталось со мной,

родившие меня возскорбели обо мне,

и весть была объявлена по нашему царству,

и каждый был ко двору нашему призван –

цари и князи земли Парфянской

и все вельможи Востока.

И составили они совет,

чтобы в Египте не покинуть меня,

и послание они написали,

и каждый знатный подписал свое имя:

«От Отца твоего, царя царей,

и от Матери твоей, Востока госпожи,

и от Брата твоего, второго по тебе,

во Египте сущему сыну нашему – мир!

Восстань, и пробудись от сна,

и услышь послания нашего речь,

и вспомни, что царский ты сын,

и узри, кому поработился ты!

Вспомни о жемчужине оной,

коей ради пришел ты в Египет;

вспомни о ризе света,

помысли о плаще твоем предивном,

да облечешься ты в них и украсишься ими,

дабы имя твое читалось в книге славных,

и с Братом твоим, вторым по сану,

был ты царствия нашего наследник».

Сие послание послано было

и запечатано царевой десницей

от лукавых, от детей Вавилона

и от мятежных демонов Сарбуга.

Оно полетело, орлу подобясь,

над всеми пернатыми владыке,

полетело и ко мне опустилось

и стало всецело речью.

От гласа его и гласа звука его

пробудился я, и возстал ото сна,

и взял его, и лобызал его,

и снял печать его, и прочел.

Как начертано было в сердце моем,

так и были начертаны слова письма.

Я вспомнил, что царский я сын,

что свобода моя взыскует сродного ей,

вспомнил и о жемчужине оной,

коей ради пришел я в Египет, –

и начал совершать тайнодейство

над Змием пыхающим и лютым,

и смирил его, и усыпил его,

изрекши над ним имя Отца моего,

имя Брата моего, второго по сану,

и Матери моей, царицы Востока, –

и жемчужину оную исхитил,

и к дому Отца моего обратился.

Одежды их, исполненные скверны,

я совлек, и оставил в их земле,

и на возврат путь мой направил

к свету отечества нашего, к Востоку.

Послание мое, пробудившее меня,

обрел я предо мною на стезе моей;

оно, что гласом своим пробудило меня,

вновь вело меня светом своим;

блистая предо мною красой своей –

по китайской бумаге червонным письмом,

и гласом водительства своего

сызнова ободряя унылость мою,

и любовью своей увлекая меня.

Я выступил в путь, прошел у Сарбуга,

землю Вавилонскую оставил ошую

и достиг великого Майшана,

оной гавани купцов Востока,

покоящейся у брега морского.

Ризу света, которой я совлекся,

и плащ мой, что не нее возлагаем, –

от Гирканских высот одежды сии,

родившие меня, прислали мне

руками доверенных казначеев,

избранных правдивости своей ради.

Я не помнил одежд тех, оставив их

в детстве моем в доме Отца моего, –

и внезапно явившись очам моим,

риза предстала как зерцало мое:

во всем существе моем я видел ее,

в ней же всецело лицезрел себя,

так, что в разделении были мы

и все же явлены в обличьи одном.

Также и казначеи, приметил я,

принесшие мне ризу мою,

оба являли единый лик,

ибо приняли тот же знак от Царя, –

который через них возвращал мне честь,

залог избыточества моего –

ризу света,

блистанием украшенную отменно:

было там злато, и бериллы,

и халцедоны, и переливчатые перлы,

и многоцветные сардониксы;

изготовленная достойно высокого сана,

риза на сгибах крепилась адамантом,

и Царя царей владычный образ

отображался на ней повсюду,

и он же, подобный камню сапфиру,

был выткан пестро на ее вершинах.

И еще узрел я окрест нее

шевеленье познания, как струи;

я увидел также, что она

словно приготовилась говорить;

и услышал я напевов ее звон,

как она звучала, сходя на меня:

«Принадлежу я усерднейшему из слуг,

для коего взращена пред лицом Отца,

и приметила я, как росла

вместе с ростом заслуг его».

И царственным своим устремленьем

излилась она на меня всецело

и поспешила, как велел ей Даятель,

чтобы возмог я принять ее в руки;

и меня любовь моя подстрекала

порывом устремиться ей навстречу.

И простерся я, и принял ее,

и красою многоцветной украсил себя,

и возложил мой блеском отливающий плащ

во всю ширину на всего себя.

Так облачился я и взошел на высоты

к Вратам Приветствия и Поклоненья;

склонил я главу мою и поклонился

Отчему Сиянию, мне пославшему ризу, –

Тому, чьи заповеди я исполнил

и Кто воздает мне, обетованию верен

(во дворах сыновей Его дома

я вел с вельможами Его беседу), –

Кто радовался обо мне, меня принял

и с Кем пребывал я в Его царстве,

Кого служители Его хвалят

голосами водяного органа –

за то, что Он обещал неложно,

что и я ко двору Царя царей поеду

и, неся жемчужину мою, дар мой,

с Ним купно явлюсь пред лице Царево.

Окончилась песнь Иуды Фомы Близнеца, воспетая им в узилище.