X. Общество вспомоществования бедным прихода Казанского собора

Устав и его изменение. – Открытие общества. – Деятельность в первый год. – Воскресная школа. – Дневной детский приют. Зародыш постоянного приюта. Отправление детей на дачу. – Богадельня для старых женщин. – Бесплатная столовая-чайная. – Дом трудолюбия. – Деятельность внеприходская. – Главнейшие деятели и жертвователи. – Кружечный сбор. – Заметка о предположениях общества.

Устав общества вспомоществования бедным прихода Казанского собора, утвержденныйминистром внутренних дел 6 мая 1870 года, не отличался от уставов других, старейших благотворительных приходских обществ ничем, кроме сравнительной краткости. Он также, как и другие, ставил своею целью оказание помощи действительной, беспомощной бедности и борьбу с тунеядством и попрошайничеством; источники содержания указывал в членских взносах, единовременных пожертвованиях, кружечном сборе – из двух кружек в церкви, подвижной и неподвижной – и, наконец, в «книжечном» сборе, входившем в то время в популярность, но затем оставленном всеми принявшими было его благотворительными обществами. Общество представлялось, по уставу, состоящим из членов-благотворителей и членов-попечителей. Первые обязывались вносить в пользу общества какую-нибудь сумму, не ограниченную определенной цифрой, а вторые – расследовать о бедных и распоряжаться оказанием им помощи. Членами-попечителями обязательно должны были состоять все священнослужители собора и им в помощь избирались еще из членов-благотворителей 10 или 12 человек, «на год или на два года». Члены-попечители избирали из своей среды председателя и казначея.

Новый устав, утвержденный 16 сентября 1876 года, расширял деятельность общества и определял несколько точнее некоторые параграфы прежнего устава. Обществу предоставлялось устраивать дневные и ночлежные приюты, разного рода мастерские, богадельню, воскресную школу, дешевые квартиры и вообще «оказывать благотворения бедным всеми способами, какие будут доступны обществу по его средствам». Клиенты общества, хотя были ограничены условием принадлежности к православной вере и проживательства в приходе не менее полугода, но обществу предоставлено было в некоторых случаях оказывать пособие иноверцам и лицам, живущим вне прихода. Члены-благотворители обязывались ежегодным взносом не менее шести рублей или единовременным не менее ста. Прибавлено было звание почетных членов и членов-сотрудников, число выборных членов-попечителей увеличено до 18. Срок выбора последних определен был в два года. Кроме председателя и казначея, избирались, по новому уставу, товарищ председателя, делопроизводитель и попечители благотворительных учреждений общества. Общие собрания членов назначались чрез каждые два года –для выбора членов-попечителей и проверки распорядительной деятельности совета. Наконец, обществу предоставлялось новым уставом право владеть недвижимостью и иметь свою печать.

После утверждения устава, некоторыми прихожанами были подписаны в распоряжение общества «довольно значительные суммы». Открытие действий общества состоялось 4 октября 1870 года. В этот день, в воскресенье, после обедни и молебна, в соборе, собравшимся ревнителям благотворения было объявлено об открытии общества, записались в книгу члены-благотворители, произведены были выборы, и состоялось, таким образом, первое общее собрание общества. Новоизбранный совет немедленно открыл свои действия: установил кружки, книгу для записи пожертвований, помещенную у свечной продажи, раздал сборные книжки. К ноябрю общество успело собрать наличными 224 рубля и, сверх того, имело подписки на 1,281 рубль. Главнейшими жертвователями были: И. И. Глазунов, подписавший 500 рублей, церковный староста В. И. Любавин и Е. Н. Арсеньев, подписавшие по 100 рублей, шестеро лиц подписали по 50 рублей.

Священноиереями Казанского собора в это время состояли: протоиереи Г. С. Дебольский, избранный председателем совета, Ф. Ф. Сидонский, И. И. Черепнин, А. П. Булгаков и священник Н. Ф. Бенедиктов.

Тотчас же, в ноябре, общество начало и осуществлять свои задачи. Было выдано семи лицам денежное пособие, в размере от двух до пяти рублей, и предпринято ходатайство о разрешении открыть воскресную школу, а несколько времени спустя было предпринято ходатайство и об открытии дневного детского приюта. Школа была открыта 14 февраля 1871 года, приют 1 июня. В школе обучали чтению, письму, закону Божию и арифметике; закон Божий преподавали священники, а для прочих предметов были приглашены сторонние преподаватели. Обучение продолжалось с часу до пяти дня. В зиму число учащихся доходило до шестидесяти, к лету оно уменьшилось. Школа помещалась сначала в соборном доме, а накануне открытия детского приюта переведена в помещение этого последнего. Приют помещался в доме Ковалевского, по Екатерининскому каналу, у Казанского моста, в самом центре прихода. Сначала было принято 20 детей, потом, недолго спустя, число вакансий увеличено до 30. Дети являлись в приют к восьми часам утра и оставались зимой до пяти дня, а летом до семи вечера, получали завтрак, обед и полдник, а беднейшие, по мере возможности, обувь и одежду. В приюте дети обучались грамоте, закону Божию, арифметике и церковному пению, были приучаемы к труду, порядку и послушанию. Воспитание детей лежало, под руководством священников, на надзирательнице приюта с ее помощницей, обучение производилось особыми учителями. Самые молодые дети были пяти лет, самые возрастные – одиннадцати. На прокормление детей расходовалось около 10 копеек в день на одну персону. Приют при самом открытии нашел себе деятельного попечителя в лице Г. И. Иванова, который на свой счет отделал помещение приюта и озаботился снабжением его необходимыми хозяйственными принадлежностями, затратив на ремонт и обзаведение из своих средств до двухсот рублей.

Итог первого года дал в приходе 5,495 рублей, в том числе взносов от 88 членов 1.754 рубля и кружечного сбора 2,756 рублей. Может быть, нелишне упомянуть, что из кружки однажды вынут был кредитный билет сторублевого достоинства. Опыт первого года убедил общество, что в районе его деятельности число лиц, нуждающихся, по своему крайне бедному положению, в назначении денежного вспомоществования, было не особенно значительно, что нетрудно было объяснить дороговизной квартир в пределах прихода, занимающего лучшую часть столицы. За весь год в совет поступило лишь до тридцати просьб о вспомоществовании и израсходовано было на выдачу пособий 428 рублей. Поэтому общество, не видя постоянно перед собой протянутой руки бедняков с просьбой о подаянии, решило обратить свои силы к образованию и воспитанию бедных детей, что оно признало важнейшей своей обязанностью, и к дальнейшему устроению их в жизни. А во второй год общество проектировало учредить, по примеру других приходских благотворительных обществ, и богадельню для престарелых женщин. Расчеты общества, впрочем, оказались не вполне осуществимыми: во второй же год сумма выданных пособий возросла до тысячи рублей, а некоторое время спустя и еще увеличилась. С учреждением богадельни пришлось обождать не один год. Когда учреждена была богадельня, выдача пособий на руки сокращена была до совершенно незначительных размеров, но так как нужда в приходе не могла, конечно, быть устранена приемом в богадельню ограниченного числа старух, то обществу пришлось в конце концов вернуться и к оказанию помощи бедным в прежней форме – выдаче пособий, причем последнее найдено было более целесообразным выдавать натурой. Обратимся к подробностям.

Воскресная школа общества, после короткого успеха, имела наименее счастливую судьбу. Во второй год число учащихся в ней возросло до 80 человек. Все они при обучении распределялись на три группы, соответственно своим познаниям, исключение делалось для закона Божия, который преподавался всем вместе, сначала всеми священниками собора, по очереди, а потом, с 1874 года, одним протоиереем А. Д. Колоколовым, после же его смерти, с 1878 года, протоиереем И. К. Цветковым. Второй год был временем наибольшего расцвета школы. В последующие годы, она, как и все другие воскресные школы в Петербурге в те годы, стала хиреть, число учащихся сократилось до 12 и доходило даже до 6 человек, наконец, в 1878 году была закрыта на летние месяцы, до зимнего времени, когда предполагалось привлечь большее число желающих учиться, да так и осталась закрытой. Снова она была открыта лишь в ноябре 1882 года, на зимние, впрочем, только месяцы. Но так как желающих учиться в школе никогда не собиралось более шести человек, а обыкновенно было два-три человека, а впоследствии и вовсе их не стало, то школа опять была закрыта в 1885 году, и уже если не навсегда, то, по крайней мере, до настоящего времени.

В противоположность воскресной школе младший ее брат – детский приют с каждым последующим годом вырастал и развивался, как с внешней, так и с внутренней стороны. Во второй год число вакансий оказалось уже недостаточным, детей в приюте было принято 32. С каждым следующим годом число детей в приюте увеличивалось, в 1874 году их было уже 58, в 1881 году, после некоторых колебаний в предшествующие годы, 62. Эта последняя цифра, при незначительных понижениях в некоторые годы, сохранилась и до последнего времени. Постепенно были вводимы новые предметы преподавания: география, хоровое пение, для девочек: рукоделия, белошвейное мастерство, шитье на машине, вязанье, кройка, стирка белья, глаженье, кухонное искусство; для мальчиков: переплетное и картонажное мастерство. В 1877 году мальчиков начали было, кроме переплетного мастерства, обучать и сапожному мастерству, но так как малолетние оказались слабы для такого рода занятий, а возрастных было немного для того, чтобы из-за них стоило содержать специального мастера, то обучение шитью обуви было прекращено в следующий же год. Член совета В. А. Хрущов в тот же год купил для приюта верстак, в предположении, что дети станут обучаться столярному ремеслу, но за недостатком помещения для столярных работ они были отложены до более благоприятного времени, которое, впрочем, не замедлило, наступив со следующего же отчетного года. В настоящее время мастерство переплетное пользуется на мужской половине приюта большими правами гражданства, чем столярное.

Порядок жизни и занятий в приюте в общем оставался неизменным с первого же года. Дети собирались в приют иногда к восьми, а обыкновенно к девяти утра, пели молитву и принимались за занятия. В полдень полагался обед, состоявший в скоромные дни из щей или супа с говядиной, в постные с рыбой или грибами, и каши с маслом. После обеда до двух часов отдых, в два снова учебные занятия, в четыре полдник, состоявший сначала из одного блюда, а потом, как и обед, из двух. После полдника, около пяти часов вечера, дети обыкновенно расходятся по домам. В прежние годы, когда дети не отправлялись на дачу и оставались в городе, они расходились из приюта в летние месяцы около семи часов.

Программа обучения в приюте близко подходила к программе городских начальных училищ – для детей младшей и средней групп, а в последние годы принята программа церковно-приходских школ. Сверх учебных предметов мальчики обучаются переплетному и столярному мастерствам, а девочки кухонному искусству. Кухонному искусству девочки обучаются, принимая поочередно участие в занятиях на кухне.

Закон Божии преподавали в приюте безмездно священники собора, в первые годы все по очереди, потом вдвоем протоиереи А. И. Булгаков и К. П. Стефанович, первого вскоре заменил протоиерей П. К. Цветков, а последнего священник И. Н. Головин; они вдвоем оставались верными приюту около пятнадцати лет. В последние годы закон Божий преподается священником Д. В. Рождественским. Пение преподавал в продолжение нескольких лет бесплатно регент Казанского собора И. П. Елфимов; в другие годы состояли платные преподаватели. Преподавание других предметов в разные годы брали на себя, в помощь лицам, состоящим на жалованьи у общества: дочь протоиерея В. М. Горчакова, баронесса А. П. Кошкуль, дочери настоятеля Казанского собора Е. А. и И. А. Лебедевы, дочь статского советника В. К. Петрова, М. В. Фаворская. В 1890 году, по ходатайству графа Н. Ф. Гейдена, состоявшего членом думской училищной комиссии, четверо детей из приюта были допущены к экзаменам в думе вместе с учениками городских начальных училищ, и выдержали экзамены удовлетворительно. В последние годы, когда приютская школа почислена церковно-приходской, экзамены производятся при епархиальном братстве Пресвятой Богородицы. Многие дети, впрочем, переходят из приюта, для окончания образования, в городские начальный училища.

Главнейшее внимание в приюте обращено на воспитание детей, на вывод их из среды невежественной, темной, грубой в полезные члены Церкви и общества. По воскресным и праздничным дням дети обязательно собираются, под присмотром надзирательницы приюта или ее помощницы, в церковь к поздней литургии; после богослужения возвращаются в приют и получают завтрак: пирог, ватрушку или что-нибудь подобное. На третьей неделе Великого поста дети, под присмотром надзирательницы, говеют в соборе все вместе. Общество желает весь жизненный путь призреваемых им детей направлять по доброму руслу и с этою целью старается из приюта определять их в надежные руки, но этого рода заботам встают значительный затруднения, в зависимости, главным образом, от крайней некультурности нашей торгово-промышленной среды и тяжкого положения прислуги, с которыми детям после воспитания в приюте всегда бывает трудно примириться, особенно на первых порах.

Ко всему сказанному нелишне прибавить, что с конца 70-х годов у детей приюта всегда ярко горит рождественская елка, приносящая им большие подарки, преимущественно одеждой и обувью, и что, перешедши с Екатерининского канала в церковный дом, в 1873 году, приют оставался в нем все время до 1894 года, когда был перемещен в один дом с богадельней, на Казанскую улицу.

Так как главное внимание в приюте было обращено на воспитание детей, то не могло не обнаружиться в скором же времени, что немалой помехой в этом отношении служит то, что дети в приюте остаются только в дневные часы, а к вечеру и на ночь они снова должны возвращаться в среду, в которой большей частью не могли научиться ничему хорошему. Явилась у общества потребность учредить интернат для приютских детей, и так как для содержания в интернате всех посещающих приют детей у общества не хватило бы средств, то на первое время решено было ограничиться содержанием лишь 10 детей. Это было предположено в 1876 году, но так и осталось в области предположений. Только лет пять спустя у общества оказался на полном призрении сначала один болезненный и совершенно бесприютный мальчик, год спустя их было уже четверо, но в следующий затем год снова был оставлен только один мальчик. Имелось в виду принимать на полное призрение исключительно круглых сирот. Затем в продолжение нескольких лет в приюте постоянно жили два мальчика.

В 1884 году явилось, по мысли Ф. Г. Тернера, предположение отправлять детей на летнее время на дачу. Но так как смета на этот предмет требовала расхода до 1.200 рублей, а таких свободных средств у общества не было, то пришлось на время отказаться от осуществления этой мысли. В следующее лето решено было отправить на дачу, по крайней мере, часть детей. Бывший товарищем председателя совета Ф. Г. Тернер пожертвовал 50 рублей на этот предмет, а председатель И. В. Жуковский устроил у себя домашний спектакль, сбор с которого поступал на наем дачи детям, и обществу после этого пришлось доплатить лишь около 50 рублей за полное содержание на даче в это лето 12 мальчиков, из более слабых здоровьем, обошедшееся в 500 рублей. В следующий год от спектакля, устроенного И. В. Жуковским и его дочерью, выручено было уже 549 рублей, и это дало возможность отправить на дачу в Шувалово в то лето уже 17 детей. В отчете общества за этот год имеется описание жизни детей на шуваловской даче. Дача представляла собой большой деревянный дом, одноэтажный, с мезонином; с трех сторон дом был окружен садом, в котором устроены качели и гимнастика. Дети вставали в восемь часов утра, после молитвы пили по кружке молока с хлебом, до десяти играли в саду, с 10 до 12 учились, без излишнего, впрочем, обременения, в 12 обедали, в хорошую погоду в саду, под деревьями, в дурную – в доме, после обеда гуляли или в саду, или в поле, или в известном шуваловском парке, к двум или трем собирались опять к занятиям, причем девочки садились за рукоделия, а мальчики читали вслух детские рассказы или священную историю. В четыре или пять часов был ужин, состоявший также, как и обед, из двух сытных блюд, после ужина игры в саду и между играми дело: дети чистили дорожки, подметали сад, поливали цветы. В восемь часов был вечерний чай с булками, в девять молитва на сон грядущий, и день, напоминавший бедным детям приятное сновидение, кончался.

С 1889 года на дачу стали ездить все дети приюта, за исключением лишь тех немногих, родители которых желали оставить детей на лето у себя. После ухода И. В. Жуковского в 1888 году из состава совета, вместе с оставлением им должности церковного старосты собора, прекратился источник, обильно и неизменно покрывавший расход на наем дачного помещения для детей, – сбор с домашнего спектакля, устраиваемого ежегодно В. В. Жуковским и его семейством. В первый год этот источник отчасти был возмещен священником М. И. Соколовым, представившим 143 рубля сбора от устроенного им в зале городской думы религиозно-нравственного чтения, и С. А. Поникаровским, собравшим 150 рублей от спектакля, устроенного в зале Павловой. В последующие же годы общество, видя несомненную пользу для детей от жизни па даче, перестало стесняться расходом на наем дачи. Дача нанималась все та же, в Шувалове.

Мысль об учреждении приходской богадельни для престарелых бедных женщин была высказана еще во второй год деятельности общества, но по недостатку средств у общества долго оставалась забытой. Только в десятый год общество, имея пред собою пример уже многих приходских благотворительных обществ в столице, учредивших приходские богадельни, взялось за осуществление этой мысли с энергией. Весной 1880 года в первый раз по приходу были разосланы подписные листы на устройство богадельни, и к концу года они принесли около 550 рублей. Этого, конечно, было слишком мало. Но общество не пришло в отчаяние, назначило из своей среды комиссию для выработки мер к устройству богадельни, комиссия получила от потомственного почетного гражданина К. Н. Сивохина два образа и 12 железных кроватей со всеми постельными принадлежностями, от А. А. Волкова киот с тремя иконами и всю необходимую для богадельни мебель, а от И. Л. Ребутовского все кухонные принадлежности, и, поддержанная другими жертвователями, нашла возможным снять квартиру и открыть богадельню, на первое время на 12 персон. Квартира помещалась в доме Роде, по Казанской улице, № 14, и состояла из трех комнат и кухни. Открыта была богадельня 20 октября 1881 года, после молебна и освящения квартиры. За первый месяц все расходы приняли на себя некоторые жертвователи, и обществу не пришлось израсходовать ни одной копейки. В следующий же год явилась возможность перевести богадельню в более удобную квартиру, в том же доме, и увеличить число призреваемых до 20. В апреле 1883 года богадельня была переведена в дом Пожарского по Мойке, № 26, где заняла квартиру во втором дворе и этаже из шести комнат. Но так как это помещение значительно было удалено от собора, в который ходить богаделенкам было далеко и затруднительно, то в августе 1885 года богадельня снова была переведена на Казанскую улицу, в дом Маллан, № 18, где заняла лицевые комнаты во втором этаже, с парадным ходом. Эта квартира была обширнее прежней и дала возможность увеличить число призреваемых на 4. В пятнадцатый год богаделенок содержалось 25. Общество решило в этом году, в благодарную память об И. Ф. Громове, пожертвовавшем 2,400 рублей, и графе Н. Ф. Гейдене и А. М. Пестрякове, пожертвовавших по 1,000 рублей, учредить в богадельне по одной кровати имени этих жертвователей.

Жизнь старух, призреваемых в богадельне, течет тихо и мирно, без всяких перемеи: после смерти одних их места тотчас же были занимаемы другими. В 1893 году помещение богадельни было несколько расширено, присоединением от соседней квартиры одной комнаты, в которую были перемещены три кровати. В том же году М. А. Валькова пожертвовала 4.000 рублей па учреждение кровати ее имени в богадельне, с правом для жертвовательницы и ее потомства избирать старуху на эту вакансию. В 1895 году учреждена одна кровать имени С. М. фон Эесен на пожертвованные ее родственником П. В. Оболонским 2,000 рублей. В последние годы в богадельне содержится 26 старух. Достойно внимания, что в богадельню, по ее правилами принимаются и лица неправославного исповедания, хотя преимущество отдается, конечно, православным.

В 1892 году обществом было принято одно нововведение, которое могло бы иметь и общий характер в отношении к приходским церквам в Петербурге. На церковных папертях и у входных дверей не редкость увидеть целую толпу просителей подаяния, которые в большинстве, в противоположность просящим на улицах беднякам, большей частью чрезвычайно напуганным полицией, возбуждают некоторое чувство досады у богомольцев своей назойливостью, а зачастую и некоторого рода довольно плотоядным видом. Казанский собор не только не был избавлен от этой толпы, несмотря на свое местоположение, но, напротив, привлекал ее в особенно больших размерах по причине исключительного множества посетителей и богомольцев. В двадцать второй год деятельности Казанское благотворительное общество простерло свой взор и на эту толпу. К этому побуждением послужили обществу, как сказано в отчете за этот год, между прочим, неблагочинное поведение нищих в храме, заводивших нередко ссоры, споры и брань, и докучливое их попрошайничество, жалобы на которое стали раздаваться все чаще и настойчивее. Вероятно, не без влияния оказался и голод, вызвавший в то время по всей Россини кормление бедного народа. По разбору оказалось, что большая половина этих нищих принадлежала к чужеприходным, и из своих некоторые были сравнительно вполне обеспечены; так один имел капитал в 5,000 рублей, другой – дом в деревне с порядочным хозяйством, третий – ремесленное заведение и т. п., и они занимались прошением подаяния не из нужды, а потому, что промысел был небездоходный, а о чести понятия имелись самые смутные. После этого говорить в защиту поручного подаяния вообще говоря было рискованно, но ради злоупотребление церковь, конечно, не могла отказать в хлебе просящим хлеба во имя Христово, и не в ее интересах было, само собою разумеется, искоренять в сердцах верующих потребность благотворения. И вот решено было учредить для истинно бедных, нуждающихся в пропитании, бесплатную столовую, и в церкви были устроены особые кружка и блюдо для нищих прихода и на содержание бесплатной столовой. Пожертвования посыпались щедрой рукой, и в воскресенье 6 сентября 1892 года, после поздней литургии, бесплатная столовая-чайная, после молебствия, была открыта, в доме № 24 по Екатерининскому каналу, во дворе. С этого дня ежедневно столовая-чайная стала бесплатно раздавать от 35 до 50 обедов и порций вечернего чая с хлебом, а с начала 1893 года стал выдаваться и утренний чай. Обед состоял из двух сытных блюд, в праздники и некоторые другие дни обедавшим были выдаваемы жертвуемые калачи, пироги, булки, ветчина, масло, сыр и другие прибавления к положенному. Благодаря разумной экономии, обед с чаем обходился 10 копеек, а так как много жертвовалось и припасами²⁶, то и этот расход для общества на столовую значительно уменьшался. Опыт кормления нищих показал обществу, что вообще целесообразнее оказывать пособие бедным натурой. Поэтому общество, взамен прежних денежных выдач, стало принимать на себя уплату за наем углов бедняками, заготовляло им одежду и обувь, которые и выдавало большей частью к праздникам. И достойно внимания, что теперь, убежденное в целесообразности своих трат, общество сразу значительно увеличило совсем было сокращавшуюся статью расхода на выдачу пособий, доведши ее сначала до цифры, напоминающей первые годы, а затем и совершенно уравнивши преждепрошедшее с настоящим. Целесообразность расхода повлияла и на приток новых пожертвований натурой, продуктами и материалами, значительно превзошедших прежние годы. В 1893 году выдано было 18,000 обедов и 27,000 порций чаю; в 1894 году – 22,000 и 34,000. В 1893 году столовая перемещена в более обширную квартиру, в доме № 8–10 по Казанской улице.

С первых же дней столовая-чайная вышла из узких границ деятельности, определяемой ее названием, и заняла выдающееся положение среди учреждений благотворительного общества в приходе Казанского собора. Ежедневно в 9 утра, с полудня до двух часов и с 4¹/₂ до б вечера происходило насыщение алчущих и жаждущих: обед и чай – утренний и вечерний. С декабря 1894 года заведен был, кроме того, и ужин, состоявший из хлеба и разных закусок. Во время обеда и чая читались в столовой евангелие, жития святых и разные религиозно-нравственные книги. Бедные, посещающие столовую, были постоянно проверяемы относительно их состоятельности лицами, заведовавшими столовой, и нуждающиеся получали одежду, обувь, белье, пособие на уплату за углы, вручаемое непосредственно содержателям углов, бесплатные билеты на мытье в бане, медицинскую помощь, в случае надобности, содействие в приискании работы, личную помощь при болезни или каком-либо несчастному случае, до распоряжения похоронами включительно. Когда помещение столовой оставалось незанятым, оно превращалось в дом трудолюбия, так как здесь производились работы по заготовлению для бедных платья и белья. Таким образом при столовой постепенно сконцентрировалась вся благотворительная деятельность общества. Это особенно заметно стало с тех пор, когда, для удобства, столовая и приют в 1894 году были переведены в тот же дом, где помещалась богадельня, по Казанской № 18, и дети и старухи, потеряв свои кухни, стали пользоваться столом из столовой. После этого количество выдаваемых порций обеда и чая достигало в год до 83,000. В 1897 году отпущено 43,253 обеда, – 36,541 ужин и 49,256 порций чая.

Нетрудно заключить, что разнообразная и сложная деятельность столовой требовала значительных сил. Во главе столовой стоял до самой своей кончины протоиерей М. И. Соколов, при нем два светских попечителя: А. К. Аметистов и Д. Л. Парфенов, остающиеся доселе. Но непосредственный труд распоряжения столовой – дежурство в ней, периодическая проверка ее клиентов, чтение в столовой и проч. – лежал на так называемых «сотрудницах», интеллигентных девицах, взявших на себя эти нелегкие и сложные заботы. Их усердию, распорядительности и преданности делу столовая главным образом и обязана своим процветанием. Отчеты с благодарностью упоминают их имена. Вот они: А. И. Алымова, В. А. Артемьева, Н. М. Байкова, Н. И. Балашева, Е. П. Бернаскони, М. Н. Борисова, А. В. Бунакова, Л. Ю. Буссе, Е. А. и М. А. Бычковы, М. А. Волкова, М. М. Гирс, Е. А. и Ю. А. Гусевы, Е. В. Даниловская, 0. И. и Ф. И. Денисовы, В. И. и Е. И. Дмитриевы, А. X. Завриева, А. И. Иванова, Н. А. Ильина, Е. И. Калугина, М. И. Королева, баронессы А. П. и М. Л. Корф, М. П. Косовская, А. И. Красильникова, М. Г. Крист, Е. А. и П. А. Лебедевы, О. О. Лисаневич, А. А, Любавина, М. А. Макаровская, А. Д. Мальцева, М. А. Михайлова, Е. В. Муриза, А. А. Мясоедова, А. В. Неннингер, Е. Д. Нефедьева, А. В. Никитина, А. Э. Отто, А. А. Перетягина, М. К. Петерс, В. К. Петрова. С. А. Полотебнова. Л. В. Лунина, В. М. Раппопорт, баронесса Е. А. де Ридель, Л. Д. Руднева, А. Г. Свечникова, Л. А. Соколова, А. И. Солецкая, М. П. Сперанская, С. И. Татищева, баронесса М. Е. Тизенгаузен, А. Т. Тимонова, Л. Н. и Н. Н. Трамбецкие, Е. Н. Уварова, А. Ф. Филологова, А. И. Черкесова, А. В. и М. В. Чернышевы, М. А. Шахова, В. Ю. Эйхвальдт, Е. Н. Эртова, Е. И. Якобсон.

Зародыш дома трудолюбия, насажденный в столовой общества, попал на добрую почву и скоро вырос в самостоятельное учреждение. Бывший петербургский градоначальник фон Валь, принимавший, как известно, горячее участие в делах благотворительности, обратился к епархиальному начальству с просьбой о содействии со своей стороны устройству домов трудодней, главным образом в видах искоренения нищенства. В последствие этого письма Петербургская духовная консистория и рекомендовала указом всем петербургским приходским благотворительным обществам и братствам устраивать, по мере средств, дома трудолюбия. Казанское общество, по обсуждении этого указа, решило открыть самостоятельный дом трудолюбия в начале 1896 года, в ознаменование рождения великой княжны Ольга Николаевны. Попечительство о домах трудолюбия прислало на открытие дома 700 рублей, 100 рублей пожертвовал В. А. Хрущев. Некоторое время понадобилось на подыскание квартиры, а между тем работы женщин по-прежнему продолжались в столовой, открытие состоялось 9 июня 1896 года, когда обществом приобретен был собственный дом, по Екатерининскому каналу № 33, против государственного банка.

С преобразованием дома трудолюбия, работающим в нем женщинам выдается по 30 копеек.

Обществу иногда приводилось выходить из рамок деятельности в тесном районе прихода для более широкой деятельности. В 1875–76 году, ввиду проявившегося в некоторых приходских благотворительных обществах желания учредить съезды представителей таких обществ для обсуждения разных вопросов по делам благотворительности, совет Казанского общества взял на себя почин исходатайствовать разрешение на открытие таких съездов, в чем и успел. Первый съезд состоялся в том же году, представителем общества был на нем действительный статский советник И. В. Жуковский. – Во время русско-турецкой воины дети приюта занимались изготовлением корпии, а девочки, сверх того, дважды в неделю ходили во дворец великой княгини Екатерины Михайловны, где шили белье и другие вещи для раненых.

Первым председателем Совета общества состоял настоятель собора протоиерей Г. С. Дебольский; после него, в продолжение многих лет, соборный староста, действительный статский советник И. В. Жуковский, а с 1888 года до своей кончины, 23 марта 1898 года, состоял протоиерей А. А. Лебедев.

Почетными членами общества, как внесшие 500 и более рублей в распоряжение общества, были избраны граф П. Ф. Гейден, действительный статский советник И. И. Глазунов, статский советник К. И. Глазунов, действительный статский советник И. Ф. Громов, П. С. Елисеев, П. В. Жуковский, И. И. Климов, И В. Лисицын, Н. В. Мезенцев, А. М. Пестряков, Е. Н. Сивохин, граф С. А. Строганов, граф С. Г. Строганов, Ф. Г. Тернер, В. А. Хрущов, А. Г. Чадаев.

2,000 рублей пожертвовано в 1897 году чрез протоиерея Н. Н. Головина в неприкосновенный капитал, 2,000 – по духовному завещанию Н. Н. Гамалей, 6,300 рублей И. Д. Элиидовым, 1,200 рублей Е. П. Меньшого.

В 1887 году эрцгерцог австрийский Карл Людвиг, при посещении Казанского собора, пожертвовал в распоряжение общества 100 рублей. Суммы свыше ста рублей единовременно внесли в распоряжение общества в разные годы: Е. Н. Арсеньев, Е. К. Беспалова, И. Г. Вавельберг, Ю. А. Воейкова, И. А. Волков, графини Е. Н., Е. П., М. Н. и С. Н. Гейден, В. Г. Гуков, Д. К. Дитерихс, А. Ф. Елисеева, Е. В. Зиновьева, А. Ф. Иовлев, А. Н. К., А. Комаров, И. А. Мануйлов, И. С. Митусов, В. И. Мордвинов, И. В. Оболенский, Е. И. и М. Г. Петровы, Н. В. Попов, С. Н. Пешков, Е. А. Рафалович, М. В. Рождественская, Н. А. Собцов, А. С. Танеев, С. Л. Томашевская, А. Н. Филонова, А. И. Шалимов, граф А. Д. Шереметев, граф И. Г. Шувалов. Все почти эти лица, согласно новому уставу, и были избраны в постоянные члены. Затем неоднократно крупные суммы были представляемы в общество от неизвестных, были находимы в кружке с надписью «на столовую». В числе постоянных членов состоит и С.-Петербургское общество взаимного кредита.

Доктора П. Г. Зальгейм, О. Ю. Ковалевский, П. И. Руднев, П. Садовский, Г. И. Твелькмейер оказывали бедным клиентам общества даровую медицинскую помощь; аптекарь Флеманг в прежнее время бесплатно отпускал лекарства, а аптека А. А. Боргмана, перешедшая ныне к К. К. Кондратьеву и X. X. Штрембергу, делает уступку 50% для клиентов общества.

Подрядчик А. К. Седов производил в помещении приюта бесплатно малярные, плотничьи и другия работы; слесарь Александров лудил посуду и чинил кухонные принадлежности; купец Н. И. Мачихин присылал осветительные материалы; владельцы типографий Р. Р. Голике и И. И. Глазунов печатали отчеты общества и разные бумаги; из лавки О. Ф. Татаринова в продолжение нескольких лету доставлялось молоко детям; лавочник Разговоров доставлял в богадельню квас в продолжение целого года. Граф Н. Ф. Гейден и г-жа Е. Я. Бем пожертвовали классную обстановку и учебные принадлежности; управление финляндской железной дороги предоставляло детям бесплатный проезду на дачу в Шувалове и обратно. В. А. Хрущов и А. А. Окунев в продолжение нескольких лет содержали на свой счет прислугу в богадельне. Братья Духиновы предоставляли клиентам общества бесплатное пользование баней.

Наиболее богатым источником денежных средств общества был кружечный сбору, совершенно исключительный по размерам, превышавший в последние годы, со времени открытия столовой, 10,000 рублей в году. Что же касается единовременных пожертвований и членских взносов, то их суммы не были велики, потому, как объясняет совет в одному из своих отчетов, что район, прихода Казанская собора сравнительно невелик и притом заселен преимущественно иноверцами.

В настоящее время общество, обзаведшись собственным домом, по Екатерининскому каналу, № 33 (ныне перестраивается), ценностью до 70,000 рублей, предполагает перевести в этот дом все свои благотворительные учреждения, устроить детские ясли и постоянный приюту для детей, связав эти учреждения с памятью много потрудившегося для общества протоиерея А. А. Лебедева. Память другого незабвенного для общества деятеля, создателя столовой со всей ее широкой деятельностью, протоиерея М. И. Соколова увековечена постановкой в столовой и в богадельне его портретов, сооруженных его почитателями.