Валтасар и Дарий Мидянин

Только ту гипотезу относительно лиц Валтасара и Дария можно признать состоятельною, которая гармонирует со следующими восьмью местами книги пророка Даниила:

а) начальник евнухов представил их (Даниила и трех отроков) Навуходоносору, – и они стали служить пред царем... Царь – находил их в десять раз выше всех тайноведцев и волхвов, какие были во всём царстве его. И был там Даниил до первого года царя Кира (Дан.1:18–21).

Самый простой и естественный вывод из последних слов будет тот, что после первого года царя Кира Даниила уже не было в вавилонском царстве; что, по всей вероятности, он в первом году Кира скончался³. Само собою разумеется, что, понимая стих 21 в этом смысле, я предполагаю, что как Втор.34:5–12 писаны не самим Моисеем, как Нав.24:30–31; 33–36 писаны не Иисусом Навином, так и Дан.1:21 прибавлен по кончине пророка Даниила лицом, которое знало, когда пророк умер, или по крайней мере не имело сведений о том, что он оставался в живых и после первого года Кира. – А если это так, то пророк скончался между 23 марта 538 – 11 марта 537 г. до р. Хр.

И в пользу этого предположения говорит и следующее соображение: Пророк, занимавший столь видный пост при Дарии мидянине и так пламенно молившийся об избавлении своего народа, конечно считал бы и своим долгом и своею славою содействовать благоприятному разрешению вопроса о пленниках иудейских при Кире; свои ходатайства, свои мольбы, свои хлопоты по этому делу, он предлагал бы яко в начале веселия своего (см.: Пс.136:6), и конечно его энергическое участие в этом не осталось бы не отмеченным и в благодарной памяти его народа и в государственной вавилонско-персидской летописи. Между тем история освобождения иудеев из плена хранит глубокое молчание о Данииле. Это argumentum e silentio приобретает в данном случае особый вес, так как известие о возвращении иудеев из плена доходит до нас из четырех источников. – I. Писатель 2 кн. Паралипоменон, 36, 20–21, сказав о пленении вавилонском, упоминает кратко и об освобождении иудеев Киром, во исполнение пророчества Иеремии. Возбудил Господь дух Кира царя персидского (2Пар.36:22). Как естественно было бы упомянуть здесь имя другого пророка, если он был избранным орудием Господа для того, чтобы возбудить дух Кира! – II. Первая книга Ездры начинается буквально теми словами, которыми заканчивается 2 кн. Паралипоменон. Но в конце указа Кира названы «Миородат» и «Шешбацар», участвовавшие в выдаче-приеме сосудов иерусалимского храма. Это – новый повод – упомянуть о Данииле, как о лице более значительном, чем Митрадат и Шешбацар, и – предполагается – оказавшем иудеям более значительную услугу; однако и этот источник о Данииле хранит silentium altum! – III. Когда в 520 или 519 г. сатрап Чичинни⁴ с товарищи явился в Иерусалим для расследования, – с чьего разрешения иудеи строят храм, то «главные люди» иудеев (не забудем, что в их числе были и пророки Аггей и Захария, Зоровавель и первосвященник Иисус) дали следственной коммиссии обстоятельное показание о возвращении народа иудейского из плена при Кире; не забыто и имя Шешбацара; а о Данииле – опять ни слова! Между тем для иудеев, на политическую благонадежность которых пытались набросить тень сомнения, было бы в высшей степени важно связать свое освобождение с именем Даниила, политический характер которого делал такую же честь его соплеменникам, как и государственные его заслуги. – IV. Наконец, на основании доклада следственной комиссии, для поверки иудейского показания наведена была справка в государственном архиве сперва в Вавилоне, затем в Екбатане⁵. Но и при этих розысках имя Даниила не выступило на свет Божий!

В виду такого отсутствия засвидетельствования не будет ли логичнее – отказаться от иллюзии, что пророк Даниил принимал видное участие в деле возвращения народа иудейского в Палестину, – и допустить, что вожди этого народа не были ни забывчивы ни неблагодарны, и если они не упоминают о Данииле, то потому, что он не имел возможности что-либо сделать в этом случае на пользу иудеям? А если так, то – подобно Моисею – и Даниилу дано было только издали воззреть на приближающееся исполнение живейшего желания его сердца, но умер он, не увидев своими очами освобождения своего народа. Сам он скончался на чужбине, – один из тех, о которых говорит апостол: по вере умроша сии вси, не приемше обетований, но издалече видевше я, и целовавше, и исповедавше, яко страннии и пришельцы суть на земли (Евр.11:13). Может быть уже события 539 г. застали Даниила на одре болезни в Сусах, а в 538 г. последовала его кончина. Местное предание указывает около Сус и гробницу пророка Даниила⁶.

Но в таком случае как же понять слова:

б) и Даниил благоуспевал и в царствование Дария и в царствование Кира персидскаго (Дан.6:28)

и в) в третий год Кира, царя персидскаго, было откровение Даниилу, который назывался именем Валтасара (Дан.10:1)?

Верная гипотеза должна показать, каким образом первый год Кира приходится после третьего года его царствования.

г) Дан.5:2,11,13,18,22. Навуходоносор 6 раз назван отцом царя Валтасара, и царь Валтасар однажды сыном Навуходоносора.

Верная гипотеза должна признать это показание за факт и не пытаться толковать сына в смысле потомка, а отца представлять чуть не прадедом.

д) В третий год царствования Валтасара царя. (Дан.8:1)

Верная гипотеза признáет и эти слова в их буквальном смысле, т. е.

α) будет в них видеть не излияние чьего-то сервилизма ad сaptandam benevolentiam⁷, а дату, т. е. удовлетворение общественной и государственной потребности – точно обозначить определенный год, – удовлетворение в форме единственно возможной в тех странах, где нет никакой эры;

β) допустить sans phrase⁸, что Валтасар царствовал свыше 26 месяцев, и не станет назначать ему царствование, напр., в 26 недель – немного более, а может быть и много менее – и при этом делать вид, будто «толкует» место книги пророка Даниила (Дан.8:1), а не покушается – просто-напросто – зачеркнуть его.

е) В первый год Валтасара, царя вавилонского. (Дан.7:1).

ж) Валтасар, царь халдейский, был убит (Дан.5:30).

Верная гипотеза взвесит и это – немаловажное – различие в титуле царя и, приняв в соображение хотя бы, напр., след. слова Шрадера, написанные еще в 1872 г.⁹: «Замечательно, что цари вавилонские сами никогда не называют себя царями халдейскими», – оценит и то многозначительное обстоятельство, что этот дипломатически некорректный титул дает царю лицо, которое и заподозрить нельзя в незнакомстве¹⁰ с суперфинностями вавилонского придворного этикета, – весьма высокопоставленный государственный сановник Вавилонии, пророк Даниил.

з) И Дарий мидянин принял царство, будучи шестидесяти двух лет (Дан.5:31).

Ни о Кире – благодетеле иудеев, ни о Навуходоносоре – их победителе не сказано, на котором году от рождения они воцарились. Верная гипотеза должна понять, почему о Дарии сообщена такая подробность.

В виде путеводной нити предлагаю следующие хронологические даты:

По вавилонскому счислению 18-й год царствования Навуходоносора (Nabu-kudur-uçur) начался с 1. нисанну, т. е. с 25 марта 587 г. до р. Хр. – В этом году 9. таммуза (29 июня в четверг) был взят Иерусалим, а 10. аба (30 июля в воскресенье) сожжен иерусалимский храм¹¹.

17 апреля 562 г. начался 43-й год царствования Навуходоносора. 27 апреля он несомненно был еще жив. А 31 октября царствовал уже сын его Амиль-Марудук¹². Таким образом перемена царствования приходится на 186 дней, не засвидетельствованные документами.

26 июля 560 г. Амиль-Марудук был еще жив, а 13 ноября царствовал уже Нергаль-шар-усур¹³. И здесь незасвидетельствованное spatium¹⁴ обнимает собою только 109 дней.

22 мая 556 г. в провинциях полагали, что Нергаль-шар-усур еще жив (2. нисана, т.е. 11 апреля, он несомненно был еще в живых), а в Вавилоне уже царствовал Лабаши-кудур. И здесь интервал только в 40 дней.

7 декабря того же 556 г. в Вавилоне царствовал уже Набу-наид ¹⁵. Неосвещенное свидетельствами spatium длится только 198 дней; но так как Лабаши-кудур царствовал 7 месяцев, то, по исключении из этой суммы 180 дней, останется только 18 дней.

1 сентября 539 г. в Вавилоне признавали царем еще Набунаида, а 10 декабря там царствовал уже Кир¹⁶. И здесь разность только в 99 дней. Впрочем и она сокращается до 56 дней, так как известно, что Кир вступил в Вавилон 28 октября 539 г.

Наконец 10 августа 530 г. в Вавилоне думали, что Кир находится еще в живых (он, как известно, умер далеко от Вавилона), а 3 сентября и в этом городе уже знали, что царствует Камбиз¹⁷.

Таким образом, ординарная история Вавилонии не знает даже имен царей Валтасара и Дария. Мало того, преемство четырех царей, владычествовавших в Вавилоне между Навуходоносором и Киром в течение 23 лет, засвидетельствовано непрерывной серией документов так твердо, что решительно нет места для интервала в 3 или 4 года, которые обнимают собою царствования Валтасара и Дария. Менее трех лет невозможно назначить на эти два царствования, тогда как для противоположного предположения текст книги прор. Даниила никаких затруднений не представляет: ничто в ней не говорит против того напр., что и Валтасар и Дарий, быть может, царствовали по пяти лет.

Ясно, следовательно, что история Вавилона в ее обычном изложении представляет одно непрерывное препятствие для толкования книги прор. Даниила, и гармонизовать данные этих двух источников невозможно, если не прибегнуть к смелой операции, похожей на вивисекцию.

Гармонисты обычно возлагают свои надежды на 539-й год, предполагая, что в это именно время началось в Вавилоне царствование Дария мидянина, а личность этого царя может послужить ключом и для определения Валтасара. Чтобы читатель сам мог судить, насколько история завоевания Вавилона персами удобна для соглашения данных библейских и внебиблейских, предлагаю здесь выписку из летописи Набунаида в трех доступных мне переводах: Флойгля, Хагена и Халеви¹⁸. Этот рассказ составляет большую часть записи под 17-м годом царствования Набунаида.

Таков раcсказ вавилонской летописи о пленении Вавилона. Читатель видит, что напоминание ф.-Гутшмида¹⁹: «chaldaeos ne consulito!» («у халдеев совета не спрашивай!») и до сих пор не лишено своего значения. Только горькая необходимость заставляет историка обращаться за «источниками» к ассириологам. И, пользуясь их любезными услугами, он должен – во всяком случае – другой классический совет крепко на уме держать:

νῆφε και μέμνησ՚ ἀπιστεῖν.

Т.е. «не всякому слуху верь».

Об этой обязанности «не доверять» невозможно забыть уже и потому, что с первой же строки ассириологи «бредут розно» и в пунктах, для истории не несущественных.

* * *

Для читателей, которые не имеют географической карты под рукою, выписываю след. даты:

Халеви, как и Флойгль, один клинописный знак читает «rutum». Хаген в этом знаке видит лишь слог «uh». Несомненно, дело идет о собственном географическом имени. Город «Рутум» лежал близ «Пукуду». Халеви отождествляет Рутум с «землею Мератаим»²⁰ и переводит «Марат». Если битва произошла действительно у Рутума, т. е. около 32° сев. ш., 47° в. д. Грин., или в местности еще далее от Вавилона к юго-востоку; то Кир начал свое наступление видимо из города Сус. А так как страна «Гутиум» лежала в той местности, где ныне стоят города Керкук, Таук, Туз-Хурмати, Кифри, – т. е. около 35° с. ш., 44°30' в. д.; так как, далее, и Сиппар лежит к северу от Вавилона²¹: то очевидно сатрап гутиумский командует самостоятельным северным корпусом. Но тогда становится непонятно, почему же победу одерживает Кир, а весь блеск завоеваний выпадает на долю гутиумского сатрапа. Разгромлена южная аккадская армия; но о движении победителя вперед с юга к северу летопись не говорит ни слова; между тем северный центральный город Аккада, а затем и самая столица, сдаются без боя.

В ином – и совершенно понятном – свете представляется эта история, если прав Хаген, что спорную клинописную группу нужно читать «uh» и понимать как «Upê» = город Опи на берегу реки Тигра. И Геродоту известно историческое предание, что во время похода Кира на Вавилон при переправе чрез реку Гунд утонул «священный» белый конь²². Следовательно и по Геродоту Кир переправился через Тигр или у самого города Опи или недалеко от него. И в самом деле, если Кир в столице Мидии Эгбатанах отдал своим войскам повеление вступить в пределы Аккада, то мидоперсидская армия естественно должна была направиться чрез «страну Гутиум» и у города Опи, Upе, попытаться переправиться чрез Тигр. Здесь, на самой границе, войска аккадские думали отразить неприятеля и были разбиты наголову. Попытки разгромленных полков – снова организоваться не удались: они потерпели еще несколько частных поражений и – бежали. Персидский авангард под начальством сатрапа гутиумского преследует беглецов по пятам. От Опи до Сиппара несколько более 100 километров; это – расстояние в 4 дня пути. 8 июля 539 г. (14. таммуза) Сиппар сдался без боя. Форсированным маршем Угбару в двое суток прошел 60 или 70 километров пути от Сиппара до Вавилона, и 10 июля неприятельская столица без боя же отворила свои ворота победителям.

Подняли ли аккадцы восстание против своего злополучного повелителя, Набунаида? Да, если верить Флойглю и Халеви. Но в вавилонской летописи эта строчка очевидно читается далеко не так ясно, чтобы историк имел или обязанность или право считать это «восстание» засвидетельствованным фактом²³.

Чтобы понять дальнейшие строки летописи, благоволит читатель представить себе след. треугольник:

в котором прямая ab равна 19.440 mètres, bc = 12.666 m. aс = 9.060 m. Пункт a есть самая северная из уцелевших до ныне развалин Вавилона. Он лежит на восточном берегу Евфрата и называется и доныне Вâbil. Это – остаток грандиозного вавилонского храма в честь бога «Меродаха» [=Мar(u)duk]. Древнее название итого храма Е-SAG-ILА или Е-SАК-КIL (что по-видимому значит: «дом-вершины-возвышенной»).

В 2¼ километрах к югу от «Бабиля» = Е-сак-киля» на том же восточном берегу опять встречаются развалины. Арабы эту четвероугольную руину называютъ «аль-каср», т. е. «крепость»²⁴. Это – остатки дворца Навуходоносора, здания, о размерах которого можно судить по тому, что оно обнесено было тройною стеною, и внешняя стена имела до 18 километров в окружности.

На том же берегу в 700 метрах к югу от «аль-касра» лежит холм «Амран-ибн-Али». Это – развалины знаменитых «висячих садов» вавилонских, устроенных на террасах.

Еще далее вниз по течению Евфрата на том же восточном берегу лежит незначительное селение «ан-Назиза», а против него, на западном берегу, городок «Хилля». Пункт с отмечает средину Евфрата между Хилля и ан-Назиза. Хилля занимает средину древнего (до-навуходоносоровского) Вавилона: по-видимому здесь была плебейская часть этого города. А в 12 километрах к «западо-юго- юго-западу» от Хилля²⁵, вдали от западного берега Евфрата, лежит пункт b, «Бирс-Нимруд». Это развалины «bît kêni», храма в честь бога Набу. Обыкновенно этот храм называется Е-ZI-DА. Е-зи-да лежал в городе Борсиппе (вавил. Ваr-sip, греч. τά Βόρσιππα)²³. Борсиппа – Пулково древнего Вавилона – прославлена была халдейскою астрономическою школою (βορσιππηνοί)²⁷.

Итак, по переводу Пинчеза-Флойгля, «мятежники гутиумские заперли ворота Есаггиля», или – что то же – сами заперлись в Есаггиле. Выходит, что в победоносном персидском авангарде объявились «мятежники», и сатрапу гутиумскому пришлось вести борьбу со своими подчиненными. И если она оказалась успешною, то потому, что в Есаггиле и других храмах «мятежники» не нашли оружия. Неправдоподобность положения бросается в глаза. Некоторые, правда, предполагают²⁸, что эти «мятежники» в действительности были те вавилоняне, которые решились защищать столицу во что бы то ли стало и «под предводительством наследника престола Бель-шар-усура с успехом оборонялись несколько месяцев». Но одно из двух: или у этих борцов за независимость не было оружия,– как утверждает летопись,– и тогда для них не было возможности защищаться целые месяцы; или же «мятежников» сатрапу гутиумскому действительно пришлось осаждать «до конца тишри» (Hagen)- до начала мархешвана (Halévy), и тогда чем же эти безоружные оборонялись? Не менее непонятно и то, что во власти «мятежников» оказался Есаккиль, самый северный пункт Вавилона, тогда как Угбару, вступивший в столицу с севера, естественно должен бы был удерживать Есаккиль в своих руках.

Версия Пинчеза-Флойгля вполне неудачна. В тексте стоит «tuk-ku-me» (или «duk-ku-me» по транскрипции Халеви), – слово, значения которого ассириологи не знают. «Мятежников» из tukkume переводчики 1881 г. сочинили просто наугад. Наугад же и Халеви в 1891 г. в dukkume усматривает саперов – инженеров – слесарей и предполагает, что осторожный сатрап гутиумский, опасаясь, не строят ли вавилоняне, сдавши столицу без боя, персам ловушки, приказал запереть все храмы и последовательно подверг их самому тщательному обыску. Оружия не нашли нигде. После этого и Кир безопасно совершил 3. мархешвана свой триумфальный въезд в столицу. – Прочность этой догадки стоит и падает с вопросом о том, правильно ли Халеви слово «si-mа-nu» переводит военные снаряды, fourniture de guerre. На деле парижский ассириолог знает только то, что «si-mа-nu» и в другом месте употреблено «параллельно» с словом «bela», копье, оружие (буквально: средство истребления). По моему крайнему разумению, Хаген удачнее это si-mа-nu переводит словом знамя. В еврейском sāman םמן значит означил. А докладывать, что в храмах и знамен не оказалось, если обыски вызваны были опасением – попасть в западню, и при том докладывать с особым ударением, лаконическая вавилонская летопись конечно не стала бы.

Перевод Хагена я считаю самым удачным, потому что нахожу его совершенно буквальным. Правда, и Хаген «tukkume» наугад передает словом «щиты»; но в остальном смысле заметки он выдерживает совершенно точно.

Летопись восхваляет образцовую дисциплину персидского корпуса, уважение победителей к вавилонским святыням: в 539 году до р. Хр. язычники персы лучше вели себя в Вавилоне, чем двадесят язык христианской Европы в 1812 г. по р. Хр. в Москве: никто из персов с оружием или даже только со знаменем не входил ни в Есаггиль ни в другие святилища – несмотря на то, что около 100 дней корпус Угбару жил в укрепленном лагере у самых ворот Есаггиля.

Как видит читатель, я тоже пытаюсь угадывать и думаю, что tuk-ku-me значит castra, укрепленный лагерь²⁹. В пользу такого предположения – ситуация Угбару в Вавилоне. В цветущую пору в Вавилоне считали до 2 миллионов населения. По словам Геродота, наружная стена этого города тянулась па 480 стадий, т. е. на 88 километров (на 82 версты). В таком пространстве потерялся бы как незаметная величина даже и значительный корпус. Поселившись внутри города, победители демонстрировали бы ad oculos свое численное ничтожество сравнительно с побеждеными. А такая статистика в подобные исторические моменты могла внушить вавилонянам недобрые мысли. Для своей собственной безопасности персы должны были держаться не в центре, а на окраине Вавилона: здесь не могли их ни «окружить» ни «отрезать им отступления». Поставленные – даже и пред мирным населением – на боевую ногу, всегда при оружии, всегда под знаменами и всегда все вместе, малочисленные персидские полки в укрепленном лагере на равнине между Есаггилем и дворцом Навуходоносора по-прежнему оставались грозною для Вавилона силою. А величественный, поднимавшийся – horribile dictu! – на 200 метров Есаггиль в тылу персидских саstra в случае нужды представил бы вторую линию укреплений для гутиумских воинов.

Но Кир, конечно, уже решил очаровать вавилонян, представ пред ними в роли усердного чтителя вавилонских богов, даже в виде особого избранника «господина богов Меродаха», «bêl ilâni Mar(u)duk»³⁰.

Посвященный в планы своего государя, Угбару³¹ должен был позаботиться, чтобы его войска не перечеркнули политических предначертаний Кира, допустив какое-нибудь безчинство в вавилонских храмах. И поведение персов было образцовое.

В переводе Халеви строка 20 получает смысл столь безцветный, что непонятно, зачем такую безсодержательную реляцию вписали в летопись. В переводе Хагена, напротив, интенсивность содержания делает известие неправдоподобным. Ужели Кир уволил себя даже от труда – лично назначить сатрапов в новоприобретенное царство? уже ли даже это дело было откровенно возложено на Губару? Невероятный избыток чести для сатрапа гутиумского! Думаю, что тон (intentio) летописной заметки вернее всего передает Флойгль³³. В самом деле, по ходу событий всего естественнее ожидать, что Кир, вступив в Вавилон, прежде всего по-царски наградит своего сподвижника, и летопись – по-видимому – и извещает, что губернатор гутиумский пожалован саном генерал-губернатора вавилонского.

Еще важнее для истории последнее событие³⁴, связанное с именем Угбару (строки 22 – 23). В ночь 11-го арахшамна (с 5 на 6 ноября) Угбару или что-то сделал или что-то с ним случилось; затем кто-то умер, и с 27 аддару по 3 нисанну (19 – 25 марта 538 г.) оплакивали этого умершего. В науке высказаны три предположения относительно личности этого покойника: а) умер царь, т. е. Набунаид, последний царь вавилонский (Floigl); б) умер сын царя (Наgen); в) умер сам Угбару (Наlévy).

Первое – и самое древнее – из этих предположений терпит крушение на двух пунктах.

аа) Летопись написана дипломатически корректно: на строках 15. 16 и 21 она (трижды) называет Набунаида просто «(diš)-(аn)-АK-I», чтó следует читать: «Nabû-na'id»,– не прилагая титула «šаrru» = царь. А на строке 23 речь о смерти царя.

бб) Из хорошего источника (из Беросса) идет известие, что Набунаида Кир переселил в Карманию³⁵, где тот и закончил дни свои, и что в 522 – 521 г. Набунаид был еще жив.

С бóльшим успехом можно отстаивать второе предположение. В летописи упомянут ранее 5 раз (549 – 545 гг.) «mâr šаrri» сын царя. Имя его не названо. Но в других клинописных памятниках³⁶ сам царь Набунаид говорит, что его первородного сына зовут Bêl-šar-uçur. С большою вероятностью можно принять, что этот Бельшарусур и был тот «сын царя», о котором говорит летопись. Но при Дарии Истаспове в Вавилоне выступали два самозванца: вавилонянин в 522 г. и армянин в 519 г. и – замечательно! – ни один из них не выдавал себя за Бельшарусура, но и первый и второй «лгал, говоря: я Набукудрачара, сын Набунита»³⁷. Был ли Бельшарусур столь непопулярен, что даже узурпаторы не пожелали воспользоваться законными правами его на вавилонский престол? Естественнее предполагать, что оба крамольника выдавали себя за «Навуходоносора» потому, что все в Вавилоне были уверены, что его старшего брата нет в живых. И это будет вполне понятно, если именно по Бельшарусуре в 538 г. был семидневный траур во всём Аккаде. Вернопреданный своему государю Угбару мог усмотреть, что «мар-шарри» вовсе не представляет из себя такой безобидной посредственности, какою оказался Набунаид, что он наделает еще персидскому правительству хлопот в будущем, – и потому мог решить, что неполезно Бельшарусуру оставаться в живых, и умертвил его.

Но против такого представления дела первым возражением служит дипломатическая корректность вавилонского летописца: если он Набунаида уже не называет царем, то удобно ли назвать царевичем Бельшарусура? Затем предполагаемое умерщвление царевича последовало или ночью 11. арахшамна или (если эту дату относить к выступлению Угбару в поход против него или в погоню за ним) вскоре затем. Угбару умертвил его не как трусливый бандит, а как государственный человек, и конечно не преминул извлечь предполагаемую пользу из своего деяния, т. е. огласил и удостоверил его, чтобы все в Вавилоне знали, что их «мар-шарри» умер. А если так, то непостижимо, почему же вавилоняне надумались его оплакивать спустя 133 дня после 11. арахшамна.

Самая новая гипотеза – в то же время и самая несостоятельная. За конъектуру Халеви я не дал бы и «одной монеты медной». Двух замечаний достаточно для разрушения догадки парижского ориенталиста.

a) Халеви читает³⁸: «Угбару в присутствии [войска] и царя умер». Слово «войска» поставлено ех conjectura. В подлиннике здесь чего-то не достает (конец строки отбит?). Но совсем невероятно, чтобы корректный летописец допустил такое тупоумное неприличие, – поставил «войско» прежде «царя». Обычный modus loquendi летописи – следующий: в 549 г. «сын царя, вельможи и воины его»; в 547 «сын царя, вельможи и войско». «5. нисанну (5 апреля 547 г.] умерла мать царя (DAMAL-šarri)? – Сын царя и воины его три дня оплакивали ее»; в 539 г. «Угбару, наместник гутиумский, и воины Кира»³⁹.

b) Поздний (133 дня спустя по смерти) траур в Аккаде остается одинаково непонятен, умер ли Угбару или умер «сын царя»⁴⁰. Халеви предвидит это возражение и – поправляет текст: вместо «11. арахшамна» он пишет «11. аддару»⁴¹ – на том основании, что выше была фраза «от кисилимму до аддару »; между тем даже месяц «кисилимму» (девятый) следует за арахшамну (восьмым); следовательно «11. арахшамну» не на месте. Но именно это обстоятельство и говорит против поправки: писец летописи был – так сказать – обставлен всеми соблазнами к тому, чтобы не писать «11. арахшамна», и всё-таки написал эту дату; значит она из надежных.

Не признавая ни одной из трех гипотез состоятельною, я должен предложить⁴² четвертую, которая по меньшей мере не хуже своих предшественниц.

О смерти Убара Ктесия – источник, по моему мнению, надежный⁴³ – рассказывает следующее: Лишив престола безхарактерного Астиага, Кир отправил его на жительство в «Варкану», т. е. к юго-восточному берегу Каспийского моря. Спустя несколько лет и Кир и его супруга Амути, как кажется, единственная дочь⁴⁴ Астиага, пожелали повидаться с «отцом». За Астиагом в Варкану послали влиятельного евнуха Петесаку. А Убара, Οἰβάρας, и посоветовал Петесаке – бросить Астиага в пустыне, чтобы тот умер от голода и жажды. Евнух так и сделал. Но его преступление было раскрыто, и Амути предала его лютой смерти: жалкому каженику сперва выкололи глаза, потом с него содрали кожу, и наконец распяли. Убара испугался, полагая, что и его ждет такая же расправа. Кир заверял его, правда, что никогда не выдаст его своей супруге на казнь; но Убара решил извести себя голодом: десять дней он ничего не ел и умер.

Допустим, что именно в 539 г. Кир пожелал повидаться со своим тестем. Бисмарк Кира, Убара мог смотреть на эти семейные нежности как на вреднейшую вещь в мире, если они поведут к тому, что Кир дряхлому старику передаст управление Вавилоном. И может быть в ночь 11. арахшамна Угбару и дал свой маккиавелевский совет Петесаке. – «Родство» Кира с Астиагом было очень сложной природы: с 559 г. Астиаг был отец, а если угодно, дед и несомненно тесть Кира⁴⁵. Очень возможно, что и летопись для изображения этих чрезвычайных отношений употребляет клинописный комплекс столь сложный, что одним ассириологам он кажется частицею «и», другие читают в нем «и сын». По моей гипотезе спорное место говорит: «Ночью 11. арахшамна Угбару в [Варкану послал, respective: к берегам северного моря послал] и тестя царева повелел умертвить». – Пока черное дело огласилось, и прошли 133 дня. Глубокий семидневный траур по «отце царя» или «тесте царя» был предписан и по мотивам чисто политическим⁴⁶. Что «Астиаг погребен был великолепно», рассказывает Ктесия. Мидоперсидская легенда окружает смертный покой Астиага поэтическим ореолом: львы неотлучно стерегли тело последнего царя индийского в пустыне, пока Петесака не возвратился взять труп его. И, конечно, для Кира было желательно, чтобы этой легенде верили: она доказывала, что «отец его» Астиаг был истинный, законный царь⁴⁷.

Подведем итоги. «В подлинном рассказе летописи нет места ни для Валтасара, который в «царском квартале» не защищался, ни для Дария мидянина». Утверждая это, Халеви прав безусловно.

А) Создать из «сына царя» Бельшарусура того «царя Валтасара», о котором речь в книге пр. Даниила, поборникам данной гипотезы никак не удастся⁴⁸. Если Валтасар стал царем с того мгновения, как недовольные Набунаидом объявили последнего лишенным престола, и затем был убит при взятии персидскими полками того укрепления, в котором засели эти недовольные; то царствование Валтасара длилось лишь несколько месяцев, приблизительно с июля по октябрь. С вавилонской точки зрения не могло быть речи даже о первом годе его царствования; между тем пророк Даниил видел видение «в третий год царствования Валтасара царя». Нет надобности разъяснять, что и низложение Набунаида и воцарение Валтасара, и оборона какого-то квартала, и штурм персов, – всё это узоры фантазии, не оправдываемые не одною строкою летописи. – Предполагать, что Валтасар еще ранее – 539 г. был признан царем, было позволительно только до 1878 – 1882 гг., до обнародования контрактов Егиби и летописи Набунаида. Оба эти памятника знают только годы царствования Набунаида от нулевого до 17-го включительно. О годах Валтасара ни слова.

Б) Еще менее завидно положение тех, которые ищут после 539 г. Дария мидянина, и нужно обладать своеобразным мужеством, чтобы в 1891 г. выступить с тою гипотезою, которую защищал l'abbé F. dе Мооr. Кто хочет смотреть на дело открытыми глазами, тот вынужден будет допустить, что – по этой гипотезе – царство вавилонское прямо сменено было царством персидским: ведь Угбару принял сдавшийся ему Вавилон в подданство царя персидского, и если потом царю персидскому угодно было на время назначить царем вавилонским мидянина (будь этот мидянин сам Угбару или другое лицо), то это ничтожное intermezzo не дает ни малейшего права говорить ни о разделении царства между мидянами и персами, ни двух рогах – царях индийском и персидском (Дан.5:28; 8:20). Этот «Дарий мидянин», если и был «царем» вавилонским, то, конечно, не был царем мидийским. И при том, – если и не придавать значения тому, что летопись ни одним словом не говорит о воцарении какого-то мидянина, – уже чисто политические соображения способны подорвать доверие к этой гипотезе. Государь высокодаровитый, Кир поступил совсем близоруко, если, подавшись сантиментальностям, произвел Угбару ли или другого сатрапа в цари. Киру приходилось еще утвердить свою династию, которая должна была считаться⁴⁹ и с родственниками Астиага и с правами пасынков Кира (детей Амути от первого брака, внуков Астиага). Создавать новый царский род и следовательно новых претендентов на корону из потомков ли или из родственников Угбару было совсем не в интересах основателя царства персидского. И он такого политического промаха и не сделал: из летописи видно, что уже 1. нисана в первый год царствования Кира, в Вавилоне (26 марта 538 г.) Камбиз, сын Кира, ͫKan-bu-zi-ia mâru ša ͫKu-raš, появляется на политической сцене. Еще яснее это из «цилиндра Кира».

„Меродах, великий господин, благословил меня, царя Кира, чтущего его, – и Камбиза, моего родного сына, и всё мое войско“. „И богам шумерским и аккадским, которых Набунаид на гнев господина богов приказал свезти в Вавилон, предоставил я, по повелению Меродаха, великого господина, – поселиться в обиталищах их в сохранности и в радости сердца. Все боги, которых я возвратил в города их, пусть ежедневно молят пред Белом и Набу о моем долгоденствии, пусть замолвят за меня благосклонное слово и скажут Меродаху, моему господину: „да (живет) Кир царь, чтущий тебя, и Камбиз, сын его!»

В этом документе⁵⁰ Камбиз – если выразиться языком нашего времени – объявлен наследником престола. Вавилоняне должны привыкнуть видеть в его лице того, кто некогда, как отчич, вступит на престол Кира и будет над ними царствовать.

Наконец, допустить, что Дарий мидянин, поставленный царем вавилонским, есть именно Угбару, значит запутаться в сильнейшие затруднения при чтении гл. 6 кн. пр. Даниила. Предполагаемый Угбару от всего сердца хочет «спасти Даниила, и даже до захождения солнца старается избавить его» (Дан.6:14) из капкана, подставленного вавилонянами, и безпомощно склоняет перед ними свою голову. Исторический Угбару средство спасения нашел бы и расправился бы с своими лукавнующими подданными по-восточному. Они, эти хитрецы, имели неосторожность употреблять выражение «закон мидийский и персидский», «закон мидян и персов» (Дан.6:8,12,15). Такие «воровские» речи ему, мидянину на персидской службе, – ему, царю милостию царя персидского, – слушать было совсем «непригоже». Оставив эти льстивые речи без грозного опротестования, Угбару рисковал тем, что ему когда-нибудь скажут: ты сам изменник! Что в 538 и след. годах лояльный человек мог говорить только о «законах персидских и индийских», только о «персах и мидянах», это ясно и без доказательств и видно из Есф.1:19,18,3.

Столь же невероятно и то, чтобы на Угбару возложена была обязанность ставить 120 сатрапов во «всём царстве» (Дан.6:1). Если при Ксерксе во всём царстве персидском «от Индии до Эфиопии» было всего только 127 областей (mͤdînôt) (Есф.1:1; 8:9), то видимо на 120 областей разделялись все владения Кира, а не одна только Вавилония.

Итак, ни в 539 г. ни после этого года ни Валтасар ни Дарий мидянин невозможны.

«Еще в 1880 г. в мемуаре о Кире я пытался доказать, – говорит Халеви, – что Валтасара только в том случае можно признать за историческую личность, если он одно и то же лицо с Набонидом». Но в этом-то и заключается πρῶτον φεῦδος и парижского ассириолога и едва ли не всех ученых, отрицающих историческую достоверность книги прор. Даниила, что они непременно хотят «поверять» ее известия каноном Птолемея.

Относительно последних лет вавилонского царства ученые склонны поддаваться странной иллюзии: они воображают, что – в существенном – история этого времени им хорошо известна. На деле же наши источники и скудны и односторонни. Из памятников греческих сохранились только а) канон Птолемея⁵¹ и б) Беросс, которым пользовались Иосиф Флавий, Александр полиистор и Абиден, а этими последними Евсевий. Но канон Птолемея преследует задачу совершенно определенную: он служит интересам астрономии, а не истории в собственном смысле. Дату всякого наблюдения, записанного халдейскими астрономами, при помощи этого канона легко перевести на эру Набонассара. Более ничего от канона астроном и не требует. Ему нет дела до того, счастливо или несчастливо было царствование царей, в каноне записанных, и как они проложили себе путь к престолу. Для астронома они – только ἐπώνυμοι: их признавали за царей в Вавилоне, по годам их царствования датировали свои наблюдения вавилонские астрономы, – такова ultima ratio помещения их имен в каноне. Точка зрения этого памятника, очевидно, вавилонская и – если угодно – узко вавилонская. – Беросс⁵² был вавилонский жрец (ок. 280 г. до р. Хр.). Этим сказано и то, что и он писал с вавилонской точки зрения. – Что касается клинописных источников, то и контракты Егиби и летопись Набунаида – памятники истово вавилонские, а «цилиндр Кира» приподнимает нам едва уголок завесы, закрывающей от нас не вавилонский горизонт.

Но весь вопрос в том и состоит, с вавилонской ли точки зрения написана книга пророка Даниила.

На это я отвечаю решительным нет.

Что на вавилонскую историю можно смотреть и не с вавилонской точки зрения, вот убедительный пример. Νηρτγασοׅλάσσαρος Птолемеева канона, Нергаль-шар-усур клинописных памятников называет себя сыном Бель-шум-иш-куна, царя вавилонского⁵³. Напрасно мы стали бы искать царя этого имени в каноне Птолемея; однако историческое существование царя Бель-шум-ишкуна удостоверено его сыном, царем вавилонским. Дело объясняется просто: с вавилонской точки зрения отец Нергальшарусура был только узурпатор, не признанный в Вавилоне противник Навуходоносора. Поэтому до начала чтения клинописных памятников о Бельшумишкуне ничего не знала «история», – та самая история, которая вызывает пред свой грозный трибунал известия книги пророка Даниила.

А что сам пророк Даниил смотрит не с вавилонской точки зрения, вот короткий план аргументации.

В Данииле Балата-шу-усуре, государственном человеке Вавилонии, столько лет жившем «при дворе царя» Навуходоносора, мы не можем не предполагать ясного политического разумения. В Данииле пророке мы должны видеть лицо стойкое в своих нравственных убеждениях. Поэтому мы и не можем допустить, чтобы этот государственный муж и пророк стал когда-нибудь в ряды безпринципных оппортунистов. А если так, то мог ли Даниил с легким сердцем признать своим государем сперва вавилонского Отрепьева, котораго звали Нергальшарусуром, а потом и тушинского вора, котораго звали Набунаидом? Не забудем при этом, что Даниил, как евнух, был – по всей вероятности – предназначен к тому, чтобы провести всю свою жизнь «при дворе царя» (Дан.2:49), чтобы служить там без отставки. А в качестве придворного он не мог играть в тот фальшивый нейтралитет, на который способны Молчалины: политические события первостепенной важности совершались слишком близко от высокопоставленного евнуха, и его могли спросить, что он думает о них, и тем принудить занять в отношении к ним определенное положение: или да или нет! Не следует, далее, упускать из вида и того, что нравственный кругозор ветхозаветного пророка далеко не тот, что у новозаветного отшельника, который умер для мира. Самуил сам «разрубил Агага, пленного царя амаликитского, пред Господом». Илия мечом заколол пророков вааловых. Первосвященник Иодай сам организовал то, что царица Гофолия называет «заговором», – вооружил и левитов и сотников, и возвратил престол законному царю Иоасу⁵⁴. Следовательно в священных преданиях ветхозаветной теократии не было моментов, которые могли удержать Даниила от активного участия в политике. А потому нет ничего удивительного в том, что Даниил видел и в Нергальшарусуре и в Набунаиде только узурпаторов, а не царей вавилонских. А если так; то ясно, что попытки отождествить царей вавилонских, упоминаемых прор. Даниилом, с царями птолемеева канона, не имеют под собою даже логической почвы.

Попытаюсь дать очерк истории последних царей вавилонских с точки зрения не вавилонской.

Прежде всего не следует думать, что вавилонянин и халдей – понятия тождественные. Родина халдеев в Шумере, у берегов персидского залива: Вавилон – столица Аккада. Вавилонянин и просвещен и расслаблен высокою культурою: халдей – носитель богатых первобытных сил, еле затронутых цивилизациею. Вавилонянин ради комфорта помирится и с рабством: для халдея нет блага выше свободы. Словом, – если позволительно выразиться образно, хотя и не точно, – Вавилон – это Москва Месопотамии, Халдея же – ее Запорожье. Когда халдеи начинали борьбу против Ассирии, они имели нужду в Вавилоне как опорном пункте для своих военных операций. Вавилоняне встречали полчища непрошенных избавителей от ассирийского ига без особенной радости: в сущности для Вавилона дело сводилось к замене ассирийского ига халдейским. Такого же происхождения была и последняя династия царей вавилонских: халдей Набополассар счастливо сверг ассирийское иго и в 626 г. до р. Хр. воцарился в Вавилоне. Когда летом 605 г. он умер, его сын и наследник Набу-кудур-усур (Навуходоносор) во главе халдейско-вавилонской армии стоял⁵⁵ у Кархемиша⁵⁶, готовясь к битве с фараоном Некау. По-видимому, вавилоняне поддались искушению – воспользоваться этим моментом для свержения чужеземной династии и провозгласили Бельшумишкуна царем вавилонским. Кажется, узурпация длилась недолго. Победитель египтян, Навуходоносор прибыл вскоре в Вавилон и воцарился. С Бельшумишкуном он покончил – вероятно – мировою сделкою: сын узурпатора, Нергальшарусур, женился на дочери Навуходоносора⁵⁷. Можно думать, что этот Нергальшарусур подписался свидетелем на одном контракте Егиби Сыновей в 562 г., а в 587 г. командовал одною из бригад, участвовавших в осаде Иерусалима⁵⁸. Когда сын и преемник Навуходоносора Амиль-Марудук выказал себя в нелестном свете, сын узурпатора Нергальшарусур стал во главе недовольных и летом 560 г. убил своего зятя и воцарился сам. После его смерти его преемником был несовершеннолетний сын его Лабаши-кудур⁵⁹. Юный царь слишком скоро обнаружил такие склонности, что вавилоняне заключили, что из него не выйдет ничего доброго. Едва он процарствовал 7 месяцев, как был убит заговорщиками. Последние возвели на престол одного из среды их, Набунаида, вавилонянина родом, который ни в родстве ни в свойстве с династией Набополассара не состоял⁶⁰.

Таковы факты. Если относительно Нергальшарусура еще возможно сомнение, потому ли его возводят на престол, что он был сын Бельшумишкуна, царя вавилонского, или потому, что он был зятем и сподвижником великого Навуходоносора; то в 556 г. узурпация показала свой политический цвет достаточно ясно. Под этим вырезаньем неугодных личностей кроется этнографическая подкладка: Вавилон свергает с себя халдейское иго. Но – как кажется – эта национальная тенденция узурпации и отравила для Набунаида, сына Набу-балатсу-икби⁶¹, всю прелесть царства. По-видимому, халдеи были не особенно расположены признать вавилонянина своим повелителем. И летопись, начиная с 7 года его царствования (549 г.), повторяет стереотипную фразу⁶²: «царь в городе Тема; сын царя, вельможи и воины его в Аккаде». Царь, вероятно, недаром живет среди халдеев⁶³: чувствуется надобность – личным присутствием среди них сдерживать революционные стремления. В то же время Набунаид пытается расположить к себе население Шумера: в его древней столице Уре он строит заново великолепный храм урскому богу луны Сину⁶⁴. И, может быть, для того, чтобы привязать окраины к Вавилону религиозными узами, царь приказывает привезти в столицу Месопотамии местных богов Шумера и Аккада⁶⁵. Но здесь-то и сказалась фальшь положения Набунаида. Вавилонский господин богов, Марудук, встретил этих непрошенных гостей совсем не гостеприимно: по крайней мере жрецы вавилонские заявили, что господин богов страшно прогневался на Набунаида, да и местные боги весьма недовольны причиненным им беспокойством. Словом, рано или поздно, но жрецы начали рисовать Набунаида великим грешником. В этом сословии Кир нашел первых панегиристов дел его и по-видимому преданнейших сторонников нового режима. И объяснить это совсем не трудно. В 21 год правления Набополассара и 43 года Навуходоносора многое было сделано так прочно, что с результатами этого 64-летия пришлось считаться всяким Нергальшарусурам и Набунаидам. Халдейские фамилии осели в Вавилоне и представляли из себя аристократическое сословие⁶⁶. Влиятельные места жрецов и магов достались халдеям. И в то время, когда вавилоняне мечтали о свержении халдейского ига, о национальном правительстве, жреческое сословие в глубине души желало как раз противоположного. В лице Набунаида национальная вавилонская партия победила; но жрецы вавилонские стали душою всех недовольных, повели глухую, но упорную оппозицию и по мере сил подготовили гибель Набунаиду.

-------

Но возвратимся к 560 г.

Когда в августе или сентябре ничтожный Амиль-Марудук был убит своим зятем, конечно, не все встретили ликованиями воцарение узурпатора. Против него были, во-первых, халдеи, подвизавшиеся pro domo sua, во-вторых, те энергичные честные люди, для которых долг верноподданного – не пустое слово⁶⁸. На этой же стороне был и пророк Даниил и не только как верноподданный не токмо за гнев, но и за совесть, но и как религиозный иудей, глубоко верующий в теократию, в сверхъестественное водительство судьбами избранного народа. Пророки предсказали ведь ясно, что для наказания иудеев Бог воздвигает халдеев, новый народ на исторической сцене, полный непочатых сил и жажды деятельности. Именно Навуходоносору предназначено было пленить иудеев и разорить Иерусалим, который должен оставаться в запустении 70 лет (см. Авв.1:6–11; Иер.25:9–12). Только 27 лет прошло со времени сожжения храма. Для иудейской свободы не пробил еще час. А если есть на то Господня воля, чтобы иудеи были рабами, они должны быть рабами халдеев, подданными царей из дома Навуходоносора⁶⁹. Иудейская лояльность пророка совпадала с лояльностыо халдейскою.

И дело этой соединенной партии легимитистов стояло – на первый взгляд – не дурно: они знали, за кем им идти.

В 583 г. вавилонские пленники послали в Иерусалим дары на жертвоприношение и послание, в котором читаются след. замечательные строки: «И молитесь о жизни Навуходоносора, царя вавилонского, и о жизни Валтасара, сына его, чтобы дни их были, как дни неба, на земле.– И мы будем жить под покровом Навуходоносора, царя вавилонского, и под покровом Валтасара, сына его, и будем служит им много дней, и найдем милость у них⁷⁰. Здесь имя Валтасара поставлено после имени Навуходоносора так же как «в цилиндре Кира» имя Камбиза подле имени Кира. Между деловым стилем того документа неоспоримой подлинности и этого библейского неканонического памятника – полная аналогия. Очевидно в 583 г. Валтасар, сын Навуходоносора, был всеми признанный наследник вавилонского престола. Что было потом? Из источников с вавилонскою точкою зрения мы знаем только то, что после Навуходоносора царствовал другой сын его, Амиль-Марудук, а не Валтасар. Что побудило великого царя вавилонского изменить свое первоначальное распоряжение? Убедился ли он, подобно Петру великому, что его Валтасар не может быть его достойным преемником на вавилонском престоле? Или темная дворцовая интрига, быть может, исходившая из женских аппартаментов, изменила судьбу Валтасара? Амиль-Марудук, может быть, был сыном жены Навуходоносора более любимой, чем мать Валтасара.

Но именно факт, что Бельшарусур – Валтасар, был сын Навуходоносора и некогда был признаваем наследником престола, и обратил на этого «mâr šarri» взоры всех легитимистов в 560 г.: они провозгласили Валтасара царем вавилонским (Дан.7:1).

Но в самом Вавилоне и – видимо – и в Шумере партия Нергальшарусура была сильнее легитимистов. Зато обширная провинция Елам, (mât) Elamtu, примкнула к халдеям, и «в Сузах, престольном городе в области еламской» (Дан.8:2) Бельшарусура признавали царем, по годам его царствования вели летосчисление. Сюда выбыл из Вавилона и прор. Даниил.

Но шел год за годом, и ничтожные нравственные качества «законного царя вавилонского» выяснялись всё более и более. Легитимисты с горечью убеждались, что их избранник не принесет блеска халдейскому имени. Известно, чем кончилось дело. В Сузах Валтасар задал грандиозное пиршество и сам храбрствовал в многопитии «пред глазами тысячи» (Дан.5:1). Безобразный дебош завершился поруганием иудейской святыни⁷¹. Таинственная рука начертала таинственные письмена. Даниил-Балата-шу-усур держал грозную обличительную речь недостойному сыну Навуходоносора и предрек будущую судьбу его царства (Дан.5,17–28). «В ту же самую ночь Валтасар, царь халдейский, был убит» (Дан.5:30). Титул «царя вавилонского» звучал бы как сарказм над бездыханным трупом царя, не признанного в Вавилоне: титул «царя халдейского» выражал точную историческую истину: Бельшарусур бесспорно был царем халдеев, эмигрировавших из Шумера и Аккада.

Неизвестно, чья рука его поразила. Но это был смертельный удар и для халдейского легитимизма: у этой партии уже не было законного царя: дом Набопалассара видимо угас к 555 г.⁷². И пред вождями легитимистов обрисовалась тяжелая альтернатива: или покориться «тушинскому вору» – Набунаиду или отдаться под крепкую руку «круля польского Жигимонта». Этим Жигимонтом для еламской области был северный сосед ее, царь мидийский Астиаг. «И Дарий мидянин⁷³ принял царство, будучи шестидесяти двух лет». В последних словах слышится отголосок дебатов, происходивших в «боярской думе» в Сусах, когда халдейские «(аmêl) rabûti» решали судьбу «халдейского царства». Для «третьего властелина» (ša¹lît̩ taltâ), являвшегося вторым за смертью царя Бельшарусура, – для Балата-шу-усура Даниила было конечно ясно, что именно царство мидийское теперь должно сменить державу халдеев, что провиденциальная историческая роль последних кончена; но для пророка это было ясно потому, что было ему открыто. В ином свете, конечно, эта альтернатива представлялась халдеям: для всякого исторически самосознательного народа горько видеть разрушение своей национальной государственности, тяжело подчиниться иноплеменнику⁷⁴. Но халдейские «мужи совета» утешали себя тем, что они принимают решение только временное, а не беcповоротное, и это interim⁷⁵, по всей вероятности, кончится довольно скоро: царю мидийскому уже около шестидесяти двух лет; у него нет родного сына⁷⁶; вероятным наследником мидийской короны считается усыновленный им зять его, царь аншанский Кир. Но еще очень большой вопрос, согласятся ли гордые мидяне, считающие персов своими рабами, признать природного перса своим повелителем⁷⁷. Весьма вероятно, по смерти Астиага между этими народами начнется усобица не на живот, а на смерть. Duobus litigantibus tertius gaudet⁷⁸. Тогда и халдеи вернут себе золотую свободу. – И было решено: поклониться «царством халдейским» царю мидийскому.

И «Дарий, сын Ассуиров, из рода мидийского был поставлен царем над царством халдейским»⁷⁹. Конечно он принял титул царя вавилонского, но фактически его царство обнимало только (mât) Е-lam-mi-iа, область еламскую. Река Тигр (см. Дан.10:4) представляла теперь естественную границу между царством мидо-персо-халдейским и «Шумером и Аккадом», между владениями Астиага и – Набунаида. Новый царь – или же его spiritus rector Кир⁸⁰ – дал недвусмысленно понять, что отныне «царство халдейское» – интегральная часть его «вотчины»: сетка деления на 120 областей покрыла и новоприсоединенное царство, а подчинением этих мелких единиц трем генерал-губернаторам может быть воспользовались для расчленения Елама, для установления зависимости юго-восточных mͤdînôtʰ⁸¹ еламских от архисатрапа персидского. Так совершилось разделение царства Валтасарова⁸² между мидянами и персами.

Впрочем Астиаг был, по всей вероятности, добрым государем для своих новых подданных. В качестве царя вавилонского он исполнял требования вавилонского этикета. Над своими мидянами он царствовал как Астиаг⁸³ и под этим nomen regni⁸⁴ стал известен и лидийцам и ионийцам: над халдеями он воцарился под своим собственным именем „Darͣyͣvuš h̩šͣyaršͣhya putrͣ“, что по-вавилонски выходило „Dâriâmuš mâr Ah̩šamaruš“, «Дарий, сын Ксеркса»⁸⁵. Признавая факт, что «царство халдейское» он взял не мечом и не луком своим, Дарий – подобно современным конституционным государям Европы – пытался царствовать, но не управлять, – пекся о том чтобы ему «не было никакого обременения»; халдейским легитимистам позволялось d'être plus royal que le roi même⁸⁶, и им иногда удавалось из своей беcпредельной верноподданности устраивать ловушки для самого царя и – управлять им. Так им удалось – насколько это от них и от Дария зависело – погубить Даниила, которого спасла только десница Божия. Из этого события видно и то, что Дарий от времени до времени проживал в Сусах. В этом же городе Даниил получил и откровение о седьминах⁸⁷.

В 550 г. слабохарактерный Астиаг поддался внушениям эгбатанских мидян и вздумал было начать против Кира борьбу за освобождение Мидии от угрожающего ей персидского ига. Астиаг выступил в поход, не подозревая, что его собственное войско уже поняло давно, что в скромном царе аншанском кроется администратор и полководец – не Астиагу чета. Мидийские воины «взбунтовались» против своего царя, «взяли его под арест и выдали Киру». Он вступил в мидийскую столицу Эгбатаны, забрал серебро, золото, имущество экбатанцев, и увез эти сокровища в свое наследственное владение, в землю Аншан⁸⁸. Астиага поселили в Верканы. С этих пор вавилонская летопись перестает говорить о Кире как «царе аншанском», šаr Аn-šа-аn, и в 547 г. называет его уже «царем персидским», šаr (mât) Par-su. С 24 марта 549 г. халдеи в Сусах считали уже первый год Кира, царя персидского (и вавилонского), а между 1 апреля 547 г. – 21 марта 546 г., в третий год Кира, царя персидскаго, пророк получил последнее по времени записанное в его книге, откровение, в то время, когда он – видимо 21 апреля 547 г. – был на берегу большой реки, Тигра⁸⁹.

По вавилонскому же счислению первый год Кира начался лишь с 23 марта 538 г. Об этом летосчислении и идет речь в Дан.1:21.

-------

Сущность моей статьи сводится к след. тезисам:

1) Царь Валтасар Дан.5:1–30; 7:1; 8:1 есть то самое лицо, которое упомянуто в Вар.1:11,12⁹⁰.

2) Этот Валтасар, сын Навуходоносора, не тождествен ни с Амиль-Марудуком⁹¹ сыном Навуходоносора, ни с Набунаидом⁹², ни с сыном Набунаида⁹³.

3) С вавилонской точки зрения, этот царь Валтасар был только узурпатор⁹⁴.

4) В свою очередь Нергаль-шар-усур и Набу-наид, с точки зрения книги прор. Даниила, были только узурпаторы⁹⁵, а не цари вавилонские⁹⁶.

5) Избранный халдейскими легитимистами в царя вавилонского, но не признанный в Вавилоне, Валтасар царствовал не в Вавилоне, а в Сусах (около 559 – 555 г.)⁹⁷.

6) Пир Валтасара, откровение о седьминах, ввержение Даниила в львиный ров, – события сусские, а не вавилонские⁹⁸.

7) Дарий, сын Ксеркса, Дан.9:1; 5:31; 6:1,28, есть Астиаг, царь мидийский⁹⁹.

8) Дарий-Астиаг в Вавилоне не царствовал¹⁰⁰.

9) Халдейские легитимисты-эмигранты добровольно признали Дария своим царем¹⁰¹. Вследствие этого Елам присоединен был к Мидии¹⁰². Царствование Дария приблизительно падает на 554–550 г.¹⁰³.

10) По счислению еламскому, которое разумеется в Дан.10:1, царствование Кира начинается с 24 марта 549 г., а по счислению вавилонскому – с 23 марта 538 г.¹⁰⁴.

11) Пророк Даниил скончался в Сусах вероятно между 23 марта 538 г. – 11 марта 537 г.

Спорный вопрос в вавилонской хронологии.

На предшествовавших страницах я говорил с полною уверенностью, что Кир вступил в Вавилон в 539 г. до р. Хр. Кто даст себе труд навести справку в Unger, 286, или Nöldeke, 22, тот увидит, что и эти ученые стоят за 539-й же год. Но кому попадут в руки Peter, 84. 286, или Evers, 13, или Hagen, 28. 29, тот заметит, что они столь же категорично высказываются за 538 год.

Есть читатели различного умственного склада. Одни из них, наталкиваясь на подобную разноголосицу, формулируют вопрос строго логически: если 539-й год правда, то 538-й год ложь. И наоборот. Следовательно, кто-нибудь из ученых не имел нравственного права – писать ту цифру, которая у него написана. – Такие читатели, очевидно, способны потребовать от писателя, чтобы он объяснил по меньшей мере основание такого разноречия. – Другие, напротив, никакого вопроса о правых и виновных не ставят, а прямо приходят в уныние и заключают: стало быть это неясно, нетвердо, ненадежно. Если читатели этой второй категории становятся писателями, то они обычно блистают своим индифферентизмом в вопросах „меньшей важности“; а что касается хронологии, то огромное большинство пишущих просто повторяет „чтó ему книга последняя скажет“, и это логично, коль скоро истина всё равно признана недостижимою.

Вопрос о 539-м и 538-м годе не лежит за пределами постижимого: из одних и тех же источников (канона Птолемея и летописи Набунаида) берут и первую и вторую цифру, только приемлющие 539-й год хотят из новооткрытых клинописных памятников извлечь всё то, что они вносят в науку нового, а сторонники 538 года пробавляются повторением вышепройденного, твердят, по старине, то, что когда-то всеми разумеющими дело было признано за научную истину, но теперь оказывается просто ошибочным предположением.

-------

Все народы, сколько-нибудь культурные, держатся той или другой формы года и знают день нового года. Так для русского новый год начинается с 1 января, для египтянина с 1. тоут, для древнего вавилонянина – с 1. нисанну. Но далеко не все даже высоко культурные народы имели определенную эру для своего летосчисления. Для нас напр. каждый год получает свою определенность, лишь только мы обозначим его по (условной, но вполне твердой) эре от рождества Христова. Это обстоятельство ведет за собою то важное следствие, что наидревнейшее из летоисчислений, счет по годам правления государей, отходит для нас на второй план: даже такой выразительный представитель „кесарева“, как монета, и она носит на себе год от рождества Христова, не год царствующего государя. – Совсем иначе стояло дело и в Египте и в Вавилоне: там никакой эры не знали и считали по годам царствующих государей. Для нас это счисление – роскошь, к которой мы прибегаем в самых торжественных случаях: для египтянина, для вавилонянина, это была повседневная необходимость. Мы без всякого неудобства можем позволить себе такой хронологический пуризм, как счет годов царствования от дня восшествия на престол по день ему предшествующий (для счета годов с 1 января по 31 декабря у нас есть эра от рождества Христова); но в Египте и Вавилоне такая точность отзывалась бы житейскими неудобствами¹⁰⁵. Естественно в этих странах пришли к мысли – год царствования отождествить с гражданским годом, счет годов царствования начинать с 1. тоут, resp. с 1. нисанну. Что эта техника в самое счисление по годам царствующего государя вносила искусственность, манерность, это ясно как день. Но задача исторической хронологии в том и состоит, чтобы разгадать, в чём заключалась эта манера.

Существовали две системы счисления: египетская (александрийская) и вавилонская. Чтобы их особенности сделать понятными и для непосвященных, я объясню их на примерах из новейшей русской истории.

Из этой таблицы видно, что по александрийской системе год, в который государь вступает на престол, считается (начиная с предшествующего дня нового года) первым годом царствования. Это выразилось и на монетах, битых в Александрии. Если бы александрийский usus господствовал бы и на с.-петербургском монетном дворе, то на монетах, чеканенных от 21 октября по 31 декабря 1894 г. стоял бы штемпель LA, т. е. в первый год царствования Государя Императора Николая II; но с 1 января по 31 декабря 1895 г. монету отмечали бы уже штемпелем LВ, т. е. во второй год Его царствования. Так как по этой системе каждый Государь представляется вступившим на престол ранее действительной исторической даты этого события, то александрийскую систему и обозначают техническим термином Antedatirung („предварение исторической даты“). Один органический недостаток неустранимо присущ этой системе: с 1 января 1881 г. начался бы 27-й год царствования Александра II; со 2 марта тот же год носил бы другую отмету: первый год Александра III. Но при своде LKZ + LA дали бы только LA. Бòльшая цифра 27 от соединения с меньшею 1 должна исчезнуть безследно, вопреки элементарным арифметическим представлениям!

Системе Antedatirung несомненно следует и канон Птолемея в заключительной части, содержащей счет лет римских императоров. Напр., 1-й год имп. Нерона считается с 1. тоут 802 г. Набонассара, т. е. с 11 августа 54 г. по р. Хр., 1-й год Домитиана – с 1. тоут 829 г., т. е. с 3 августа 81 г., 1-й год Нервы – с 1. тоут 844 г., т. е. с 30 июля 96 г. Между тем хорошо известно, что император Клавдий умер 13 октября 54 г., следовательно, Нерон исторически вступил на престол 13 или 14 октября, 63 или 64 дня спустя после мнимого начала своего царствования; что смерть Тита последовала 13 сентября 81 г. и следовательно Домитиан воцарился лишь 13 или 14 сентября, т. е. 41 или 42 дня спустя после даты канона; что Домитиан был убит 18 сентября 96 г., следовательно, Нерва воцарился не ранее 18 сентября, т. е. 50 дней спустя после своего мнимого воцарения. Из всех этих примеров вытекало для хронологов след. методическое правило: должно утверждать, что историческое вступление на престол римского императора последовало в течение того года его царствования, который признается первым в каноне Птолемея, спустя несколько дней, или и месяцев, после 1. тоут этого 1-го года царствования, и что римский император умер спустя несколько времени после 1. тоут 1-го года царствования его преемника.

Это методическое правило оказалось вполне приложимым и к списку Птолемеев в каноне. Так, напр., Филипп Аридей, преемник Александра в., по канону царствует с 1. тоут 425 г. эры Набонассара, т. е. с 12 ноября 324 г. до р. Хр.; между тем в действительности Александр в. умер вечером 4. фармути 425 г. этой астрономической эры, т. е. 13 июня 323 г.¹⁰⁶, следовательно 214-й день мнимого царствования своего преемника. Следовательно, система Antedatirung действует и здесь.

Errare humanun est¹⁰⁷. Ученые должны были предположить, что и предшествующие отделы канона (цари персидские и вавилонские) составлены по той же системе Antedatirung; что эта система вероятно изобретена астрономами халдейскими и усвоена и последовательно проведена астрономами александрийскими. Но, по канону, 1-й год царствования Кира начинается с 5 января 538 г., 1-й год Камбиза – с 3 января 529 г. Поэтому до восьмидесятых годов нынешнего столетия всякий методически образованный ученый должен был заключать: Следовательно Кир взял Вавилон после 5 января 538 г., а не в 539 г. Следовательно Кир умер после 3 января 529 г., а не в 530 г.

Но клинописные памятники, открытые в последнее 20– летие, воочию показали, что в возникновении системы Antedatirung вавилоняне совсем неповинны. Из вышеприведенной таблички ясно, что заключительное „в лето царствования Нашего первое“ в манифестах Государя Императора Николая II только начиная с 1 января 1895 г. (и понятно – продолжая по 31 декабря 1895 г.) в Вавилоне перевели бы буквально: „ina šatti mah̩rîti šarru-ti-na“ „в год первый царствования Нашего“. Во всех предшествующих Высочайших манифестах начиная с 20 октября вавилонянин должен был бы эту дату заменить условным выражением „ina rêši šarrû-ti-na“, „в начале царствования Нашего“. Это „начало“, предшествующее „первому году“, хронолог очевидно должен был принимать за исходный пункт, за Null-Jahr. Таким образом арифметическую задачу:

„26-й год [с 1 января 1881 г.] царствования Александра II + 1-й год [со 2 марта 1881 г.] Александра III = х“ вавилонская система разрешает математически строго и просто: 26 + reš = 26 + 0 = 26-му году Александра II¹⁰⁸. Вавилонская система обозначается техническим термином Postdatirung („опоздание сравнительно с историческою датою начала царствования“).

Эта система не составляет теоретической выдумки вавилонских скалигеров. Она существовала в обыденной жизни вавилонян, как доказывают контракты торгового дома Егиби Сыновей, где термин „rêš šarrû-ti“ встречается весьма нередко. Очевидно в то же время, что и требованиям чисто математическим этот счет отвечает как нельзя лучше. Невозможно, поэтому, допустить, чтобы светлые головы халдейских астрономов изобрели для своих астрономических записей какое-нибудь особое летосчисление типа Antedatirung. От добра добра не ищут. – А если так, то и для александрийских астрономов не велика была радость – редуцировать пост-датирующие отметы халдейских астрономов на анте-датирующую систему, т. е., год, который у вавилонян считали 1-м, 2-м, 3-м годом Навуходоносора, числить 2-м, 3-м, 4-м годом этого царя, и вдобавок явления, помеченные у халдеев под 43-м (последним) годом Навуходоносора, объявлять случившимся в 1-й год Иллоарудама (Амиль-Марудука).

Следовательно, всего естественнее допустить, что даты, относящиеся к царствованиям царей вавилонских и персидских, александрийские астрономы записали по системе Postdatirung, т. е. годы царствования вавилонян и персов, отмеченные в каноне Птолемея, следует переводить на годы до р. Хр. по вавилонской системе. А тогда неизбежно такое заключение: Так как 1-й год царствования Кира по канону начинается с 5 января 538 г., то в Вавилоне он начался с 1. нисанну (т. е. 23 марта) 538 г. Следовательно, год взятия Вавилона падает на rêš šarrû-ti Кu-rа-аš, на 539-й год. Так как 1-й год Камбиза начинается с 3 января 529 г., то в Вавилоне он начался с 1. нисанну (13 марта или 11 апреля) 529 г. Следовательно Кир умер в rêš šarrû-ti Каn-bu-zi-iа, т. е. в 530-м г. respective в самом начале 529.

-------

Но и между хронологами есть δυσανάγ̛ωγοι¹⁰⁹, которые может быть полагают, что так как перевести постдатирующие цифры в антедатирующие александрийских астрономов обязывала методическая последовательность, то они и выполнили эту редукцию. Следовательно, donec probetur contrarium, все даты Птолемеева канона должно понимать в смысле александрийской системы.

Этого „противного“ во всяком случае не „доказал“ Унгер, признавший достаточно убедительным простой факт, что в Вавилоне господствовало Postdatirung. И представить „доказательство противного“ весьма нелегко¹¹¹. Однако я думаю, что я заметил – по крайней мере – тень такого доказательства, которой Унгер не придал значения, Убедительность моего аргумента конечно, довольно условная; но таковы почти все аргументы в области исторических наук.

И вавилоняне и – как ясно из багистанской написи царя Дария – сами персы считали по лунным месяцам. Род вавилонян был лунно-солнечный, т. е. так называемый „связанный“: в некоторые годы они вставляли 13-й месяц. Это был или адар второй („addaru arkû“, „addaru magru“), – как в календаре иудейском, – или же элуль второй. Год в 13 месяцев греки называли эмболимическим. По основаниям чисто астрономическим эмболимические годы обычно повторяются чрез два простые, реже чрез один простой. Но чтобы когда-либо два эмболимические года следовали непосредственно друг за другом, это представляется а рriоri столь невероятным, столь неестественным (вообразите только: в двух годах 768 дней!), что конечно 99 хронологов из 100 признàют это исторически невозможным. Однако такая невозможность оказывается похожею на факт: по контрактам Егиби во 2-м году царствования Кира был улюлю второй, а в 3-м году – аддару второй. „Один из двух эмболимических месяцев, – полагает Унгер, – обозначен вероятно ошибочно, wohl irrthümlich; может быть, vielleicht, первая дата относится к первому году Кира“¹¹². Как видим, соображения чисто теоретического свойства. По моему мнению, если бы удалось показать, в какие два года до рождества Христова это столкновение двух эмболимических годов можно объяснить хотя какими-нибудь мотивами и в какие годы оно совсем непостижимо; то это послужило бы в то же время и доказательством или в пользу системы Antedatirung или же в пользу Postdatirung.

По канону Птолемея 2-й год Кира начался с 5 января 537 г., 3-й – с 4 января 536 г., 4-й – с 535 г. – Для хронологов не подлежит сомнению, что вавилонский год начинался не в январе, а в марте – апреле соответствующих годов. Разногласие состоит лишь в том, что те, которые и поныне считают по старине, думают, что исторический второй год Кира начался с 1. нисанну 536 г., третий – с 1. нисанну 535 г.; а те, которые, подобно Унгеру, полагают, что эта часть канона составлена по системе Postdatirung, утверждают, что исторический второй год Кира начался с 1. нисанну 537 г., а третий – с 1. нисанну 536 г.

Рассмотрим сперва первое предположение. В 536 г. весеннее равноденствие было 27 марта в 9 ч. 5 мин. утра по среднему вавилонскому времени, осеннее – 29 сентября в 1 ч. 12 м. пополудни. Совсем невероятно, что 1 марта в этом году в Вавилоне признали за 1. нисанну; напротив, вполне естественно, что 1. нисанну было 31 марта. В таком случае 1-е число улюлю было 24 августа. Следующее 1. число месяца приходилось на 23 сентября; в 7 день этого вавилонского месяца приходилось осеннее равноденствие. По астрономической логике 23 сентября следует признать за 1. тишриту. Следовательно, в 536 г. элуля второго не должно бы быть. Допустим, однако, что 23 сентября почему-то объявили за 1-е число улюлю второго; это неизбежно ведет к тому, что 1. нисанну третьего года Кира было 19 апреля 535 г. Но и этот год был эмболимический, с аддару арку, следовательно, 1. нисанну четвертого года Кира приходилось на 7 мая 534 г. – Такой результат, при настоящем состоянии науки, приходится считать абсурдом. Два эмболимические года, следовательно, говорят решительно против системы Antedatirung.

Но, быть может, они не менее расходятся и с системою Postdatirung? – Унгер полагает, что второй год Кира начался 9 апреля 537 г., третий – 29 марта 536 г.; четвертый – 17 апреля 535 г. Второй год Кира вюрцбургский профессор затрудняется признать эмболимическим. Это – по моему мнению – ошибка со стороны Унгера. – В 537 г. весеннее равноденствие было в 2 часа 57 мин. ночи по среднему вавилонскому времени с 26 на 27-е марта, осеннее – 29 сентября в 7 час. 24 мин. утра. Истинное астрономическое новолуние (conjunctio vera) в этом году было (по среднему же вавилонскому времени) 9 марта в 1 ч. 17 м. пополудни, истинное полнолуние (oppositio vera) – 25 марта в 9 ч. 25 м. утра¹¹³. Следовательно, 12 марта было 1-е число или аддару арку или нисанну. Я думаю, что, по особым мотивам, это новолуние было признано новогодним. А если 12 марта было 1. нисанну, то весьма возможно, что 4-е сентября в Вавилоне затруднились признать за 1-е тишриту, так как характеристическое для этого месяца осеннее равноденствие приходилось бы на 26-е тишриту. Совершенно логично было признать 4 сентября за 1-е число улюлю второго. Судя по контракту Егиби, так и было на самом деле во 2-м году царствования Кира. Его третий год начался с 31 марта 536 г. 1-е тишриту в этом году приходилось на 23 сентября. На 20-е марта 535 г. приходилось 1-е число или аддару арку или нисанну. По вавилонскому принципу, – как не без основания полагает Унгер, – 1. нисанну должно следовать за весенним равноденствием, а не предшествовать ему. Особых побуждений для отступления от общего правила в данном случае не было, и 20 марта объявили 1-м числом тринадцатого месяца. Третий год Кира вышел тоже эмболимическим, с адаром вторым, как это видно из контракта Егиби. – Таким образом, загадочные даты этого вавилонского источника можно признать не ошибочными. В таком случае они говорят всецело в пользу того предположения, что годы царей вавилонских и – по меньшей мере – первых царей персидских внесены в канон Птолемея по вавилонской системе Postdatirung.

-------

Мне остается разъяснить, по каким особым мотивам в Вавилоне могли (против принципа, выведенного Унгером и принимаемого много) 12-е марта 537 г. признать за 1-е нисанну второго года царствования Кира.

В „летописи Набунаида“ не раз повторяется такая заметка: „царь к месяцу нисанну в Вавилон не прибыл; Набу в Вавилон не прибыл; Бель не вышел; праздник акиту отменен“¹¹⁴. В чем состоял „праздник акиту“, едва-ли известно с точностью¹¹⁵. Из других данных видно, что акиту праздновали в начале года; но в самый ли день нового года? вот вопрос. Этот праздник стоял в какой-то связи с другим праздником в честь Мардука, известным под именем zak-mu-ku. По вавилонскому верованию в праздник закмуку „боги небес и земли“ собирались в какое-то „святилище судьбы“, „parak šimâti“ и решали судьбу людей на целый год. По-видимому, выражение „zakmuku rês šatti“, „закмуку – начало года“ весьма обычно; но и закмуку праздновали, кажется, не 1. нисанну, а 8–11-го¹¹⁶. В таком случае возможно, что акиту справляли в полнолуние нисанну, 15-го числа. Основные черты акиту, по-видимому, определяются выписанным выше текстом летописи: в Вавилон „приходил“ из Борсиппы, из Е-зи-да, идол Набу; в то же время из Есаггиля „выходил“¹¹⁷ Бель-Мардук. Видимо обе статуи носили в торжественной процессии по улицам Вавилона. Для церемонии „акиту“ присутствие царя¹¹⁸ считалось столь необходимым, что, когда Набунаид жил в Тема, этот праздник отменяли. – Мардук считался божеством утреннего и особенно весеннего солнца¹¹⁹. Весьма возможно, что совпадение праздника акиту, с самым днем весеннего равноденствия признавали столь знаменательным, что ради этого решались начать год несколько ранее. Во 2-й год Кира 15-е нисанну совпадало с равноденствием. Это, быть может, и побудило вавилонских жрецов признать 12-е марта за 1-е нисанну.

-------

Но мне могут возразить, что – по моему же счету – 15-е нисанну в этом году приходилось 26-го марта, а равноденствие последовало лишь в ночь с 26 марта на 27-е. Я не стану парировать это возражение ссылкою¹²⁰ на то, что вавилоняне начинали свои сутки с восхода солнца (не с захода), с утра (а не с вечера); я укажу лишь на то, что вавилонские астрономические наблюдения не могли быть столь точны, чтобы на основании их решался выбор между 26-м и 27-м марта, как днем равноденствия. Бесспорный факт прогресса астрономии позволяет думать, что Клавдий Птолемей в Александрии в II в. по р. Хр. наблюдал точнее, чем халдеи в Вавилоне в VI в. до р. Хр. Однако Птолемей в 140 г. наблюдал весеннее равноденствие 22 марта в 1 час пополудни¹²¹, а оно в действительности наступило еще 21 марта в 6 ч. 40 м. вечера по среднему александрийскому времени. В своей „Географии“¹²² он полагает, что Александрия находится под 31°0' сев. шир. В действительности, она лежит под φ+31°12'. Таким образом опытный александрийский астроном допустил погрешность ⅕ градуса! – Северная широта Вавилона, в той же „Географии“¹²³ показана 35°0'. Но мы уже знаем, что даже Вâbil (Esagila), самая северная из вавилонских развалин, лежит под φ+32°34'3. – Всю эту погрешность в +2°25.'7 относить на счет Птолемея или объяснять несовершенствами тогдашней картографии едва ли возможно: совсем невероятно, чтобы в записях халдейских астрономов не содержалось никаких данных (в роде напр. измерения тени гномона) для определения северной широты Вавилона, и по всей вероятности в этих данных были элементы для той погрешности, в которую впал Птолемей. Его ошибка важна в том отношении, что на ее основании можно заключать, что халдейские астрономы не запаздывали (как это случилось с Птолемеем) в наблюдении равноденствий, а предваряли это явление. Хорошо известно, что, чем севернее лежит тот или другой город, тем длиннее будет равноденственная тень в нем. Предположим, что в С.-Петербурге, Новгороде и Киеве¹²⁴ есть колокольни во 100 футов высоты. В некоторый идеальный год, когда равноденствие придется 8 марта в самый полдень¹²⁵ петербугская колокольня бросит тень

в 172.80 фута.

новгородская в 163.33 фута

киевская . . в 121.11 фута

Тень в 172.8 ф. в Новгороде возможна только при δ=-1°25'6», т. е. 5. марта. Если бы новгородцы вообразили, что их город лежит под широтою С.-Петербурга, то это значило бы, что они принимают тень в 172.8 фута за равноденственную, т. е. наблюдают равноденствие на 3 дня ранее, чем следует. Вавилоняне, очевидно, полагали, что их город лежит севернее, чем это было в действительности. Гномон в 60 локтей (ср. Дан.3:1), поставленный в Бабиле¹²⁶, в равноденственный полдень дал бы тень в 38.443 локтей длины, а под φ+35°0' в 42.013 локтя. Можно думать, что, кроме неточностей в наблюдении, в дело замешалась и эстетическая жилка, любовь древних круглым цифрам. Если халдеи предположили, что равноденственная тень в Вавилоне имеет 40 локтей длины¹²⁷, то это значит, что они способны были признать за равноденствие и тот момент, когда δ=-1°7'7», т. е. могли „наблюдать равноденствие“ тремя сутками ранее надлежащего.

Набунаид в одном из своих памятников (Еvers 7), величает Астиага „царем варваров“. Мидяне, как варвары, может быть, держались того взгляда, что со стороны подданного будет или крайне непочтительно или даже преступно дерзко – называть своего государя по имени. Известно, что и абиссинские ныгусы при воцарении принимали „сма-мангыст“, „имя царства“, т. е. более или менее гремящий титул вроде Анбаса-ба-цар = Лев для врага, Ванаг-Сагад = Lео agustus = Лев поклоняемый. Вероятно и названия Κυαξάρης ҆Αστυάγης были только nomina regni, а не имена личные. Если бы это были nomina propria, то вероятно они встретились бы и в дальнейшей персидской истории. Возможно (хотя мнение авторитетных иранистов мне неизвестно), что Κυαξάρης ­ древнеперсидское Uvͣh̩šͣtͣrͣ значит самодержец, αὐτοκράτωρ: в этом имени начальное κυα несомненно = древнеперс. uva = бактр. h̩va = санскр. sva = русск. свое--, а окончание – atara = или греч. – ότερος, или же греч. – άτωρ.

Что касается слова ҆Αστυάγης Геродота ҆Αστυίγας Ктесии, то с этим именем связана довольно поучительная история, из которой видно, что учёные, столь придирчиво критичные в одних случаях, в других с удивительным легковерием принимают невозможности, шитые совсем белыми нитками. – Некоторые учёные полагали, что Астиаг есть бактрийское имя aži – dahâka. Основание этой веры – факт, что в армянском переводе хроники Евсевия и у Моисея хоренского Астиаг назван aždahak¹²⁸. Весь вопрос сводился к тому, удалось ли иранцам – армянам угадать под греческой оболочкой подлинную форму имени на другом иранском диалекте. Gutschmid, II, 155, ещё в 1860 г. выразил на этот счёт сомнение и был совершенно прав. Бактр. aži, ажи, (= армянск. iž санскр. ahi-s, греч. ἔχι-ς, откуда ἔχιδνα, лат. anguis, русск. уж) значит змей. Греч, δάκ-ν-ω кусаю представлено в санскрите корнем danç daç (того же корня и русское дес-на), который в санскритском же понизился до формы das. Этому das точно соответствует бактрийский корень dah (санскритскому s в иранском непременно должно противостоять h по тому же лингвистическому закону, по которому латинскому s в греческом соответствует густое дыхание ҅ = h; напр, sех ἔξ, septem έρτὰ, serpens ἔρπων, sus ὗς, sequor ἕπομαι sal ἃλς, ὑπὸ, super ὑπέρ¹²⁹. Бактр. dahâka значит, следовательно, кусающий, угрызающий, (точнее кусака, по аналогии с писака, гуляка, рубака, забияка).

Но если бы в состав имени мидийского царя входило бактр. dahâka, то греки транскрибировали бы его не – τυάγη-ς, а δαάκη-ς , или по-ионийски – δαήκη-ς (т. е. δαἂκης, δαἤκης), потому что

a) иранское k в греческом не повышается в γ (Аршак ̓Αρσάκης, Σπιτάης, Δηιόκης = Dayaukku клинописи и знаменитое Herodot. 1,110 τὴν γὰρ κύνα καλέουσι σπάκ (­ собака) μῆδοι);

b) иранское d в греческом не понижается до τ (Δηιόκης, Mitradâta Μιϑριδάτης);

c) переход da в τυ tu (т. е. в звук тождественный или почти тождественный с русским „ту“) прямо непостижим.

Доверию к тождеству ҆Αστυάγης с ажидахака нанесён смертельный удар открытием, что в вавилонской клинописи ҆Αστυίγας пишется iš-tu-me-gu (Hagen, 18), т. е. вавилоняне произносили¹³⁰ это имя иштувегу или иштувигу, ištuvegu ištuvigu. Этим не только подтверждено греческое τυίγα-ς, но и доказано, что Ктесия слышал не τυἵγα-ς tuhiga-s, а τυFίγα-ς tuviga-s. А в бактр. dahâka звук h – органический (в виду санскр. das) и потому не мог перейти в дигамму F.

Между тем вера в то, что мидийский царь мог называться ажидахака, вела бы к самым тяжеловесным заключениям для истории религий. Вот какая аттестация в Yaçna 9, 8 выдаётся змею-кусаке. „Трайтауна, обитавший в селениях богатырей, убил змея дахаку (бактр. ažîm dahâkem), имевшего три пасти, три головы, шесть глаз, тысячу сил, врага чистоты, этого дружа (т. е. вредоносное существо) из племени дайвов (т. е. дивов, бесов), вредившего живым существам, злого, в лице которого Анромайнью произвёл в этом мире дружа самого зловредного всему непорочному, на смерть непорочности в мире“¹³¹. – Едва ли есть возможность уклониться от вывода, что если царь мидийский назывался ажидахака, то мидийцы держались религии противоположной персам: не только не следовали мазда-ясне, учению Заратустры (Зороастра), но и поклонялись не Аура – мазде – Ормузду, богу добра, а началу зла Анро-майнью-Ариману, были просто-напросто бесопоклоники! А между тем и сами персидские маги времени ахеменидов были одно из шести мидийских племён (μήδων γένεα, Herodot. 1, l0l. Nöldeke, 12), так что через мидийское посредство религия mâzda-yaçna из Бактрии принесена в Персию.

Чтó значит ҆Αστυίγας Iš-tu-me-gu, мне неизвестно. Свод иранских собственных имён Justi у меня не под рукою. Кажется, вопрос существенно зависит от того, греческое Σ в ἀΣτυίγας означает ли звук шипящий (на чтó по-видимому указывает вавилонское иштувегу) или свистящий. Авторитет клинописи этого вопроса не решает безапелляционно потому, что можно подозревать, что вавилоняне приладили произношение к вавилонскому „iš- tu“ = из (как русские к своей фонетике приладили верстак Werkstatt, лобзик Laubsäge, шумовка Schaumlöffel). Если Σ ­ русск. с, то ҆Αστυ – может быть бактр. açtu, existens, существующее, сf. açtvat, existentia praeditus, обильный существами, наполненный живыми существами. Если же Σ = русск. ш, то, кажется, приходится вспомнить об армянском „jašt“, „ašt“, жертва, жертвоприношение. В свою очередь армянское „wig“, сила, ср. „zôra-wig-n“ помощь, помощник, защитник, покровитель, покровительство, – по-видимому держит нас в том районе, к которому относятся греч. ὑγίεια и латинские vigor, vegetus, vigil, и может быть объясняет смысл --vigu,--Fιγα-ς. Следовательно Астувиг есть мощный покровитель всего сущего и живущего, Аштувиг – покровитель жертвоприношений, в своём роде defensor fidei¹³², подобно английским королям, или naçru-’d- dîn(i), „торжество веры“ (арабское имя, которое как известно, носил покойный шах персидский).

В. Болотов.