Святитель Стефан Пермский

Ко дню пятисотлетия его блаженной кончины.

Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие: их же взирающее на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. 13:7). Такое наставление дал чадам Церкви Святой Апостол Христов Павел. Но как же воспоминать? Как будем подражать вере наших благовестников учителей, если не будем знать их жизни святой? Церковь Православная в своих песнопениях и чтениях при богослужениях во дни святых ублажает, величает и прославляет труды и подвиги их. Для своей цели она кратко только отмечает самые главные черты из жизни их. Но любящим поучаться путям жизни святой и богоугодной она предлагает более подробные сведения об угодниках Божиих в житиях их. Чтение житий святых издавна было любимым занятием наших предков. В древней Руси других книг почти и не было. На них и спроса не существовало. За то жития святых тысячами переписывались и помещались в четьи-минеях, прологах и других сборниках. Слава и честь нашим трудолюбивым предкам. Они сохранили для нас многие живописания русских святых.

В текущем 1896 люду исполняется 26 апреля пятьсот лет со дня блаженной кончины святителя Стефана Пермского. Всюду на Руси родной вспомнят дорогое имя его в песнопениях и песнях святых.

Матерь наша, Церковь Православная, уже давно ублажает его как равноапостольного просветителя язычников. Пермский край величает Стефана, как своего Апостола, великого благодетеля и покровителя. Да и везде у нас теперь будут с благодарным чувством воспоминать о великих трудах и подвигах сего, по истине великого, славного и святого благовестника Христовой веры. Честь и вечная память и другу его Епифанию, который поведал нам о том, что и как делал святитель Стефан, как он учился, как подготовлялся к своему служению, с какими средствами выступил на апостольский подвиг и какие плоды пожал от трудов своих до последних дней своей не долголетней жизни.

Древний город Устюг был родиною святителя Стефана. Теперь он уездный город Вологодской губернии. В старину, лет шестьсот назад тому, Устюг был уже многолюден. Расположенный при впадении реки Сухоны в Северную Двину, он имел удобные пути сообщения по воде. Издавна весь край этот был инородческим. „Се бо токмо Словенск язык в Руси: Поляне, Древляне, Новгородци, Половчане, Дреговичи, Север, Вужане... А се суть иной языци, иже дань дают Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мурома, Черемис, Мордва. Пермь... Сии суть свой язык имуще, от колена Афетова, иже живут в странах полуночных свидетельствует древнейший летописец. Но с древних же времен инородцы дают дань Руси. Значит, русские люди покорили их и принудили платить дань. Татарское иго потеснило Русь далее к северу и северо-востоку.

Запертые между Окою и верховьями реки Волги, русские люди имели свободный выход только на север и северо-восток, в земли инородцев. Тяжело для Руси родной было иго татар. Горькую чашу злостраданий и бед испили наши предки от грозных врагов. Ужас напал на русских людей. Казалось, не было и надежды на избавление от несносного ига. Лучше уже бежать куда-нибудь. Но куда? Только и были два пути: на север и северо-восток. Дики, неприветливы там места для поселений. Не будет там и удобства для житья. Да то хорошо, что далеко от злых татар. На душе то хотя будет покойнее. И потянулись русские люди на новые места, потеснив инородцев. Появились новые города и селения на местах, где прежде пусто было, открылся торг и обмен товаров.

Так как город Устюг имел удобные пути сообщения водою, то он и скоро населился русскими людьми, расширился и обстроился. Торговля с инородцами доставляла выгоды. Новые поселенцы разбогатели. Скоро в городе появились христианские храмы. Среди них стоял и деревянный соборный храм, посвященный в честь Пресвятые Богородицы.

Русские обитатели города Устюга любили храмы Божии и усердно посещали их в праздники и в другие дни свободные от дел. В тридцатых годах четырнадцатого столетия при соборном Устюжском храме служил в должности причетника благочестивый русский человек, по имени Симеон, начитанный и книжный. Громкий голос, внятное, неторопливое чтение при богослужениях, неспешное пение и благоговейное стояние пред Богом стяжали скромному причетнику любовь и уважение прихожан. Но дороже во сто крат для него было Божие благоволение. Господь любить богобоязненных, смиренных и кротких людей и дарует им милости. Это опытом дознал и причетник Симеон. Бог даровал ему великое счастье в семье – жену богобоязненную, богомольную и кроткую. Имя ее было Мария. Кажется, не нуждался причетник и в средствах к жизни. Не тот ведь богат, кто много имеет, а кто и малым доволен бывает. Тихо, мирно, по христианским правилам проводил жизнь свою скромный причетник Симеон. Дал ему Бог сына. Рад был отец, думая в себе, помощником будет сыном и кормильцем на старости лет. Подрастал мальчик. Не видел он дурного примера для жизни ни от матери, ни от отца. Счастливы дети, которые имеют благочестивых родителей. Дороже всех сокровищ для них то благочестивое настроение, которое им передается с молоком матери. Оно обыкновенно уже не покидает их и до гробовой доски. Вот драгоценное наследство, которое легко могут передавать родители своим детям, если только поймут цену его и пожелают осчастливить их.

Как теперь, так и в старину у нас на Руси начинали обучать детей с семилетнего возраста. Так и Стефан “еще детищем сый, измлада вдан бысть грамоте”. Сам отец потрудился научить его начальной грамоте. Тогда у нас обыкновенно делом обучения, детей занимались духовные лица. Других каких-либо школ и не знали наши предки. Предметы, которым обучали в школах, были: чтение церковных книг, пение и счет. Не многому учили, но долго. Совершенно постигшим книжную мудрость считался тот, кто в храме Божием мог читать и петь хорошо, да прочитать и на память знать псалмы и рассказы из священной истории и из житий святых. Господь наделил Стефана богатыми способностями. Несмотря на малый свой возраст, он скоро понял всю школьную мудрость. „Учитню же вскоре извыче, всю грамоту яко до года”, замечает жизнеописатель его. Отец водил мальчика с собою в храмы к богослужениям. Здесь он становил его с собою на клиросе, доказывал порядок и устав церковных служб. Отрок скоро приметил это и сам стал читать в храме часы, шестопсалмие, кафизмы и каноны. Громкий голос и внятное, неспешное чтение его нравилось богомольцам. Все хвалили Стефана. Это доставляло радость его отцу.

В церковном книгохранилище было несколько книг для чтения. На них обратил внимание отрок и стал брать их домой. Не по душе ему были праздность и детские забавы. Редко его можно было видеть играющим с сверстниками. Но зато, “на славословии упражнялся и грамоте прилежав, и книгам всяким вычению (чтению) издався”, Стефан скоро превзошел всех своих сверстников разумом и благонравием. “Ты тако Божиим дарованием вмале много навыкнувшу ему, естественною остротою ума своего, научи же ся в граде Устюзе всей грамотичней хитрости и книжной силе. Возрасту ему в девстве и во чистоте, и в целомудрии, и многи книги почитавшу ветхого я нового завета», Стефан обогатился знанием веры и правил жизни святой и богоугодной. Не только узнал он, но и сердечно полюбил эти правила. Бог их даровал людям во спасение. Они суть то благое иго, о котором говорил Господь Иисус Христос: придите ко Мне вси труждающийся и обременении, и Аз упокою вы: возмите иго Мое на себе и научиться от Мене, яко кроток семь и смирен сердцем: и обречете покой душам вашим: иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть (Мф.11:28–30). Это благое и легкое иго ведет в царство вечное, да и только оно одно. Все другие пути и распутья мира сего, а особенно греховные стези отдаляют от Бога. Самому человеку предоставлен выбор сделать: или Богу единому служить или себе и миру угождать. Служение Богу доставляет спасение и вечное блаженство, а угождение себе и миру ведет к погибели. Так говорится во всех священных и церковных книгах. С великою любовью и охотою читал их Стефан. Чтение да молитвы породили в нем горячее стремление к подвижнической жизни. Не раз в голове его появлялась мысль принять иноческий чин. Издавна наши предки имели любовь к монастырям и инокам. Князья и бояре часто постригались, особенно под старость, думая, что чернеческие ризы надежнее ведут в царство небесное. А злострадания, и бедствия от татарского погрома еще более подогрели эту любовь к иночеству. Стефан, конечно, не от тягостей жизни ушел бы в монастырь, а по внутреннему, сердечному влечению. Да и любовь к книгам, направляла его в обитель чернеческую. На миру трудно было добывать книги для чтения. Мало их было.

Не многие из князей заботились о книгохранилищах. Времена были опасные, полные тревог. Часто княжества с городами и селениями подвергались огню и разграблению. Частные люди, будучи сами малообразованными не приобретали книг. Да они и дороги были в то время. Тогда их еще не умели печатать. Книги были рукописные. Материалы для письма и труды, переписчиков ценились высоко. В другом положении находились обители. Их щадили и татары, и русские князья. В монастыре можно было завести и книгохранилище. Инок должен быть грамотным. А чтение душеспасительных книг ему вменяется в обязанность, как подвиг. Христолюбцы посещают монастырь. Они часто желают слышать от инока слово учительное. Но как бы стал инок вразумлять и наставления давать, если бы сам был не книжен и не начитан. Монастырю приобретение книг обходилось недорого. Здесь сами иноки трудились над переписыванием их. От того-то только в обителях монашеских тогда были и мужи учительные, и книги душеспасительные. Если кто хотел учиться, тот только в монастыре мог найти учителя и нужные книги. Конечно, не всякий монастырь мог удовлетворить любителя книжной мудрости. Бывали, как и теперь встречаются, обители бедные. Не располагая средствами, иноки таковых обителей не имели и возможности запасти лишних книг, исключая необходимых.

С возрастом у Стефана крепла мысль о пострижении в иноческий чин. Но где? На месте, в родном городе, не было еще ни одной обители. А сколько их в Москве и окрестностях ее, в Новгороде и других русских городах! Приезжавшие в Устюг русские люди многое рассказывали и о русских монастырях. Словно месяц светлый среди звезд тогда уже стал восходить в славу Троицкий, что недалеко от Радонежа, монастырь. Великий, славный и святой русский человек основал его. Это Сергий, ставший уже игуменом своей обители. Он выходец из Ростова был. Там, в этом древнем городе, он вдохнул в себя любовь к иноческой жизни. Многое хорошее говорили гости и о других обителях. Глубоко западали в сердце Стефана таковые беседы. Все сильнее и горячее становился в нем внутренний огонек любви к иноческой жизни. Сильно пожелалось ему побывать в русских городах, посетить монастыри, поклониться мощам святых и принять благословение архипастырей. Не стали удерживать Стефана и родители. Причетник Симеон хорошо понимал, что в Устюге далеком заглохнет юноша, столь многими талантами наделенный от Господа Бога.

Помоляся Богу, оставил Стефан родительский кров (1365 г.). К Москве белокаменной держит он путь. Где Господь судит остановиться, он того не знает. Москва в то время приобретала первенствующее значение среди других русских городов. В ней жил великий князь. В ней начали пребывать и первосвятители русской церкви. В то время занимал кафедру митрополита великий святитель Алексей. Сын московского боярина, переселенца из Черниговской области, этот святитель возрос и воспитался в Москве. Всею душою полюбил, он свой родной город и рад был послужить для возвеличения и усиления московского князя. К Москве стали присоединяться удельные княжества, чрез что Московское росло и крепло. И никто из современников не потрудился столько для возвышения и усиления Москвы, как первосвятитель Алексей. Он один прозрел силу и крепость Руси родной от соединения всех с Москвой. Тогда и станет Русь сильна, когда у нее будет один державный вождь, когда уничтожатся разделения на мелкие княжества, прекратятся раздоры князей, междоусобные брани и пагубная вражда.

В Москве было шумно. В ней жизнь била ключом. Не все князья с охотою признавали первенство московского князя. Некоторые с оружием в руках готовы были отстаивать своп права на старшинство. Не раз один и Москве пришлось испытать бедствия междоусобиц княжеских. Конечно, при звоне, оружий и военных доспехов, при сборах на брань и среди самой брани трудно остаться человеку с кротким, мирным и богомысленным настроением души. Стефану, если только он заходил в Москву, не полюбилась шумная жизнь стольного великокняжеского города. Тише и спокойнее было в старом Ростове. Это был тогда большой город и не бедный. Златоглавые храмы высились в нем, епископ жил и много было иноческих обителей. И вот Стефан «страхом Божиим умилився и еще млад буда в уности (будучи молод, юн) отрок сей верстою (возрастом), пострижеся в черници, во граде в Ростове у святого Григория Богослова, в монастыри нарицаемым Затворе, близ епископии, яко книги многи бяху ту довольны суща ему на потребу почитания ради». Обилие книг в монастырском книгохранилище привлекло внимание молодого пришельца в Ростов. В такой богатой книгами обители с монашескими подвигами можно совместить и самообразование. Для любителя книжной мудрости это желанное место подвигов. Воистину Сам Господь, скажет он, привел в столь дорогую обитель. Конечно, и для Стефана, вероятно, более или менее продолжительно было время испытания. Но послушание завершилось пострижением. Юный монах произнес обеты иночества. Он умер для мира, чтобы служить Богу. И самою жизнью своею Стефан показал, что не всуе он и обеты дал. „Облечился в мнишеский чин и добре потружався во иноческом житии, подвизався на добродетель, постом и молитвою, чистотою и смирением, воздержанием и трезвением, беззлобием, послушанием же и любовью, паче же всех вниманием Божественных Писаний... В законе Господни поучался день и ночь... трудолюбивый сподвизалец добре извык святые книги, и вельми прилежанием в них поучаясь, всем сердцем взыскан Бога и Его сведений, сего ради мног разум от Бога подасться ему». Сам очевидец и свидетель подвигов Стефана, жизнеописатель отмечает и еще особенную черту в занятиях его – любовь к беседам с людьми мудрыми и сведущими в книгах. „Аще видяше мужа мудра и книжна и старца разумична и духовна, то ему совопросник и собеседник беаше, и с ним соводворяшеся и обнощеваше и утренневашего распытал ищемых скоропытны».

В монастырском книгохранилище соблюдалось много греческих книг. То были творения святых отцов. Какое сокровище, а между тем оно недоступно было Стефану. Он не знал еще греческого языка. Ну что же? Только ленивому, да бездарному трудно приняться. А Стефан обладал изумительным прилежанием. Да и способности его были выдающиеся. Господь к тому же хранил его в добром здравии. Вот и принялся Стефан за изучение греческой грамматики. Старец монах, сведущий в греческом языке, помощь ему оказал. В короткое время научился Стефан читать и понимать греческие книги.

Стефан умел приложить свои познания к делу. В начале он занимался простою перепиской рукописей. В старое время это было совсем не легким трудом. Писали тогда медленно, уставными буквами, словно печатали. Приходилось труженикам сидеть за делом немалое время. Потому-то и радость великую чувствовали они, когда оканчивали рукопись. Стефан испытал свои силы и над составлением новых книг. „Не празден же присно пребывание», замечает жизнеописатель святителя „но делаша рукама своими всегда трудолюбны, и святые книги писаше хитрый гораздо и борзо,, и послушьствуют книги его многие, яже и до сего дни, яже своими рукама написал, трудолюбны очинив, яже суть трудове его». Однако до нас не дошло ни одного из сочинений и рукописей святителя Стефана. Все труды его погорели вовремя большего пожара в Ростове (1408 г.).

Умный, трудолюбивый и образованный инок Стефан обратил на себя внимание местного епископа, который и посвятил его в сан дьякона. Это внимание святителя еще более расположило Стефана к трудам. Теперь он решился заняться таким делом, которое было необычайно и среди иноческих подвигов. С юных лет Стефан понимал разговорный язык жителей Пермской земли¹. Известны ему были и языческие верования инородцев этой глухой местности. В Устюге еще видел Стефан пермяков и душевно жалел этих людей. Пребывали они во мраке неведения спасительной веры. Никто еще не ходил к ним с проповедью о Христе. Если и появлялись среди них русские православные люди, то о спасительной вере не благовествовали, да, по незнанию языка, и с пользою благовествовать не могли. Чиновники свое дело исправляли, собирая подати. А по временам являлись незваные гости в Пермскую землю, повольница новгородская, чтобы грабить и обижать мирных жителей страны. Все это было известно Стефану. Болело сердце его при воспоминании об этих инородцах. Не то еще тяжелым камнем было на душе его, что пермяки бедны и беззащитны от произвола властей и не добрых людей. Но вот истинное несчастие их: пермяки не ведают спасительной Христовой веры. Кто же пойдет к ним с благою вестью? А нужно идти. Стыдно уже не идти. Русь стала крепнуть. Словно спавший богатырь, пробуждалась она от сна, навеянного лихой татарщиной. Кто же пробудил ее? Господь послал ей во время благоприятное двух великих мужей. Один из них был первосвятителем, а другой игуменствовал в обители Пресвятой Троицы, близ города Радонежа. Святитель Алексей, митрополит всея Руси, пробуждал русских людей, показывал им, что Русь может быть сильна и крепка, если только прекратятся в ней княжеские междоусобия, и в единении с Москвой все составят единое христианское государство. Да не мечта ли это, не желание ли только патриота? Нет. До какой силы может подняться дух русского человека, это своею жизнью показал Троицкий игумен Сергей. Плоть от плоти нашей он был. А всмотритесь в него. Он победил плоть. Есть сила и много мощи в русской душе. Пробудись богатырь и посмотри на себя. Тебя теперь уже не испугаешь именем злого татарина. Давно ли имя это наводило ужас на русского человека. А теперь он словно воскрес. И с татарином готов он вступить в ратный бой с надеждою на победу.

Столь мощная страна найдет в себе силы и идти со светом веры Христовой к язычникам. Она сумеет приобщить к своему богатырскому организму и чужда я ей пока народности. Приспело время, нашелся и человек с выдающимися способностями. Он понял, что благовременно его начинание. Его святых миссионерских подвигов требует исторический рост русской земли. Его труды благословит и Господь Бог, ибо Он уже переменял на милость грозную руку Свою. Русь испила чашу гнева Божьего, унижена, обесславлена была. Но не в конец Господь погубил народ Свой. Вмале был наказан, да скоро и помилован. Как, древле Израилю, согрешавшему посылал Он в наказание врагов, а раскаивавшемуся – избавителей в лице судей, так и Руси родной после тяжелого испытания Господь, даровал и избавителей в лице подлинно великих и святых мужей. Три друга современника: святитель Алексей, преподобный Сергей и святитель Стефан каждый, делает свое дело и каждый является подлинно великим только на своем месте и при своем деле, какое Бог им указал. Но дела их, взятые и рассматриваемые в своих следствиях, ясно обнаруживают, что все трое они трудились для христианского просвещения, для силы, крепости, мощи и славы Руси.

Молодой иеродиакон Ростовского Богословского монастыря Стефан не терпит праздности. Ни одной минуты он не хочет быть без дела. Церковные службы он посещает усерднее всех. Монастырское послушание исполняет в точности и без ропота. Часы досуга он посвящает чтению книг. Успел он изучить греческий язык. Теперь Стефан занимается новым делом, совсем необычайным для иноков русской обители. Он изобретает азбуку пермского языка и делает переводы на этот язык некоторых священных и нужнейших богослужебных книг. Дело это трудное. Только особенно талантливый и образованный человек с Божьею помощью может совершить его успешно. А таким именно и был Стефан. „По преставлении Алексея митрополита», пишет жизнеописатель его, „повелением наместника его Михаила, нарицаемого Митяя, Стефан поставлен быть в пресвитеры от Герасима епископа Коломенского (в 1379 г.). И изучися сам языку Пермскому, и грамоту нову Пермьскую сложи и азбуку незнаему счини (еще в 1372 году), и книги русские на Пермьский язык преведе и преложи и прелиса. Желая же большего разума, яко образом любомудрия изучеся и греческой грамоте и книги греческия извыче добре, почиташе я и присно имеяше я у себя, и бяше умея глаголати треми языки, такоже и грамоты три умеяше, яже есть: русския, гречески, пермьски”.

Ясно, что Стефан стал образованнейшим человеком своего времени. Кроме родного русского языка он говорить на греческом и читает свободно греческие книги. В то время греки были самым образованным народом в мире. К ним приходили учиться разным паукам из дальних стран. А наш умнейший Степан и не ходил в Царьград. В келлии своей он успел изучить греческий язык. Великую пользу принесло ему знание этого языка. Ведь наши священные и богослужебные книги переведены были с него. Всякое темное и непонятное от неточного перевода речение он мог скоро уразуметь и протолковать, сравнив его с подлинником греческим. В то время у наших предков не проявлялось еще странного мнения, что будто в переводах священных и богослужебных книг нельзя исправить даже очевидных погрешностей. Святитель Алексий сам сверил перевод Евангелия с греческим подлинником и исправил первый. И доныне в Чудовом монастыре сохраняется в целости исправленный перевод, переписанный рукою Святителя. А сколько еще не переведено было тогда творений святых отцов! Для не знавшего греческого языка эти творения были сокрытым и неизвестным сокровищем. Мы и теперь-то не можем похвалиться изобилием хороших переводов святоотеческих творений. А что же сказать о том отдаленном от нас целыми пятью веками времени? Тогда и школ то благоустроенных не было. Многие даровитые люди оставались малограмотными. Потому-то мы готовы удивляться уму и трудолюбию святителя Стефана.

Но если понятно, для чего он изучил язык греческий, то с первого раза не узнаешь, ради какой нужды было заниматься языком пермских иноплеменников. Известное дело, что с трудом приобретаемые знания языков должны вознаграждаться возможностью заимствования полезных сведений. У пермяков же нечему было учиться. Да и книжного языка у них не было. Так для чего же Стефан изучал пермское наречие? Жизнеописатель его замечает, что “того бо ради язык пермский покушашеся изучити, и того ради и грамоту пермьскую сотвори, понеже зело желаше и велми хотяше еже шествовати в Пермь, и учити люди некрещеныя, и обращали неверные человеки и приводити я ко Христу Богу в веру христианскую... издавна то у него одумано бяше, слышал бяше преподобный сый о Пермьской земли, яко идолослужители в ней суть, яко действо диавольское царюет в ней”. Издавна, от дней юношеских, святитель Стефан лелеял мысль стать миссионером, благовестником веры Христовой. Не эта ли мысль и побудила его искать места для подготовления к подвигу? Не достаточно еще было знания пермского языка. Учить без книг даже на понятном для инородцев языке тоже, что сеять на песке. Так говорили в свое время наши первоучители, святые Мефодий и Кирилл. Для Стефана уже не могло быть вопроса о том, можно ли учить инородцев на их родном языке, можно ли переводить на инородческие языки священные и богослужебные книги? Пример славянских первоучителей, братьев святых, давал нужное решение. А о пользе благовестия и богослужения на родных наречиях не многие могли спорить и в ту пору, да и то ссылаясь только на ожидавшееся время кончины мира в исходе седьмой тысячи лет от сотворения мира. Вот почему святитель Стефан изобрел пермскую азбуку и перевел на пермский язык самые необходимые священные и богослужебные книги. Только с ними в руках и можно было начать благовестие о Христе в надежде на успех.

В деле миссионерском для благовестников важно иметь помощь. Нужны и благопотребны для них молитвы, ибо без Божией помощи труд их не принесет и желанных плодов. Необходимы для них церковная утварь, иконы, кресты, миро, антиминсы и многое другое из церковных вещей. Иное нельзя ведь и за деньги приобрести, а другое, хотя и приобретается, но у бедного благовестника обыкновенно не бывает их. Вот тут-то и весьма пригодна рука помощи благотворителей, христолюбивых пособников и ревнителей веры.

Св. Стефан исполнен был решимости или жизнь свою отдать за Господа или обратить пермяков к, вере Христовой. Так он заявлял и епископу, у которого испрашивал благословение на апостольский подвиг. „Благослови мя, владыко“, говорил он святителю Герасиму Коломенскому, „да иду в поганскую землю, глаголемую Пермь... хожу учити я ... да или научу и обращу я и приведу я ко Христу Богу, или и сам главу свою положу за Христа и за веру, и за доброе исповедание.“ Стефан всем сердцем верует, что молитвы за благовестников облегчают их труды и даруют успех. Вот почему он просит благословения епископа и молитв его. „Отпусти мя, раба своего, владыко“, умоляет он святителя Герасима, который управлялъ временно митрополией, „по благословению твоему с миром, и молитву сотвори о мне, да благовествую в странах, и Бог мира да направит путь мой, да исправит стопы моя; вам бо дана бысть благодать молится за них. “Святитель благословил проповедника Христовой веры и отпустил с молитвами и благожеланиями. Он же и дал Стефану святые антиминсы, миро, елей, иконы и многое другое совершенно необходимое для миссионера. Не оставили без помощи Стефана великий князь и бояре и люди простого звания.

Князь выдал, как некоторые полагают, охранную грамоту и внес пожертвование. Собрали и от щедрот своих христолюбцы приношения иконами, крестами и деньгами. Так благожелательно провожали из Москвы Божьего человека, который один, подготовившись, решился нести свет веры Христовой к людям, пребывавшим во тьме идолослужения. Не стал медлить в столице, и Стефан и уже в половине 1379 года покинул Москву. Добрый и благополучный путь желали ему русские люди.

В родном городе Устюге ревностному благовестнику веры Христовой дела было мало. Временно появлялись здесь некрещенные пермяки из ближайших мест. Но чему же и как можно было учить их, когда они обыкновенно прибывали в город на несколько часов, да и заняты были своим делом? Стефан решается пройти в самые места поселений пермяков. Места эти начинались уже недалеко к северу от города Устюга. По берегам реки невидно было ни засеянных полей, ни больших селений с благоустроенным хозяйством жителей. Кое-где стояли по нескольку в ряд убогие хижины пермяков. Малорослые, но широкоплечие и сильные обитатели Пермской земли не занимались почти хлебопашеством. В лесах их водилось многоразличных зверей. Мясо их они употребляли в пищу, а из шкур делали себе одежды. Мехами пермяки торговали, ими же и подати платили. Реки местные изобиловали рыбой. Вот и перемена для стола. Пермяк неприхотлив был. Есть у него кусок мяса или рыбы, он и доволен. В случае недостатка пищи собирался он на добычу. Если не удавалось скоро изловить зверя, так пермяк и голод готов был терпеть. Но при счастии он уделял часть добычи в жертву идолам.

Пермяки были крайне суеверны. Богов своих они считали грозными и недобрыми. И много их было в Перми. Всяким явлением природы заведует особый дух, думал пермяк. Северная страна с ее продолжительными зимами, бурями и снежными заносами, и крепкими морозами совсем не ласкова была. Духи, значит, не любят людей, решал пермяк. Что же делать? Нужно задобрить и умилостивить их. И несет бедный пермяк дорогие дары своим идолам. А много их стояло в разных местах. „Бяху бо в Перми кумиры разноличнии, овии больший и меньший, друзии же средний, и инии мнозии и никто может исчести их; овем убо редции моляхуся и худу честь воздаяху, а другим же мнози не токмо ближнии, но и дальний погостове. Суть же у них и кумиры, к ним же издалеча прихожаху и от дальних мест поминки приношаху, и за три дни и за четыре, и за неделю сущи, и с всяцем тщанием прииосы и поминки присылаху”. Не было у пермяков храмов для идолов. Они помещали их на высоких и гористых местах. Не умели пермяки делать и красивых изображений своих богов. Чурбан деревянный с грубо отесанным лицом на подобие человеческого был у них красивейшим идолом. Главным среди богов пермских считают Воипеля. На ряду с ним почиталась „Золотая Баба”, которая была обделана из камня в виде старой женщины с двумя младенцами на руках. Боялись ее пермяки и спешили умилостивить разными дарами. Иные приносили полотно, другие шкуры зверей, а то жир, чтобы смазать щеки и губы идола. При нем постоянно толпилось много пермяков, желавших узнать судьбу. Волхвы обманывали тут простых людей. Всем у них был готов счастливый ответ, лишь бы приношение было не скудно. Было у пермяков много и других идолов в разных местах.

Боялся житель Пермской земли своих богов. Не менее страшны были для него волхвы, чародеи. Это все любимцы богов, думал пермяк. Боги не добры, да и служители их злы. Тех и других нужно было дарить. Разобиженный волхв может причинить не мало бед. Но зато, если задобрить его, он может быть и полезным. Он научит уму и разуму, он отвратит неминуемую беду и даст счастье и успех во всем. Как же не уважить и не наградить волхва? Дорогой гость он в каждом доме. Хотя и дрожит от страха хозяин, а угощает гостя и дары преподносить ему. Выгодно было ремесло волхва, знахаря. Оттого и много их развелось в Пермской земле. Но все они имели над собою главного, старшего волхва, которого величали отцом. Он был человек со властью и должен был иметь попечение о хранении старых обычаев и верований в стране.

К таким-то грубым людям, в страну, „идеже не бе ни следа благочестью и благоразумия, идеже имя Божие отнюдь не именовася, идеже покланяются идолам, идеже жрут жертвища, служаще глухим кумиром, идеже молятся издолбленным болваном, идеже веруют в кудесы и в волхвования и в чарованья и бесованья и в прочая прелести дьявольские”, и пришел благовестник света веры Христовой. С радостною вестью о спасении и вечной жизни явился Божий человек к людям темным, слепым, не знавшим Бога истинного. Первую стоянку по выходе из Устюга сделал Стефан в селении Котлас. Это было и тогда уже большое село в 60 верстах к северу от города.

На берегу реки стояли незатейливые хижины обитателей его. Казалось, и не бедны были они. При удобном сообщении с городом и близости его, жители Котласа часто появлялись на торгу в Устюге с своими пушными товарами. Они знали русских купцов, видали и христианские храмы, по никто не говорил им о Господе Христе на их родном наречии. Но вот пришел к ним из Руси незнакомец. Он говорит на пермском языке. Но что особенно дивно, беседа его о Боге, о спасении, вечной жизни, будущем суде и праведном воздаянии. Это совсем не чиновник и не за сбором дани прибыл он. И вот у пермяков зарождается любопытство и желание послушать благовестника. Иным и западает Божья искра в сердце. Некоторые из пермяков душевно полюбили Стефана и уже не хотели разлучаться с ним. Благодарение Господу, семя слова Божия приносило уже плод. Стефан двинулся далее в путь по правому берегу реки Вычегды. С ним шли и некоторые из новокрещенных пермяков. По местам они поставляли кресты.

С удивлением смотрели пермяки на гостей. Какие, это знаки ставят они? Объясняет им св. Стефан. О Боге едином истинном, Творце неба и земли, о спасении чрез животворящий Крест Христов благовествует он. Слушают. Некоторые близко к сердцу принимают добрую и радостную весть. Но многие не только сами не хотели принять Христовой веры, но и желающим возбраняли. Самому Стефану делали неприятности и даже грозили смертью. „От них убо (т.е. из пермяков язычников) овии хотяху веровати и креститися, а друзии же не хотяху, но и хотящим возбраняху веровати... От верных и отъкрещеных любим и чтем бываше, а неверигии же ненавидеша его, и не чествоваша и небрегоша о нем. И сперва убо сии Стефан много злопострада от неверных пермян от некрещеных: озлобление, роптание, хуление, укорение, уничижение, досаждение, поношение и пакость, а иногда прещение: смертью прещаху ему, овогда же убити его хотяху и (единожды) собрашас нан множество крамолующих и снесоша множество бремен (бревен) и сухие соломы, и огню принесену бывшу и соломе вокруг около его обнесены бывшу, восхотеша хотением творити запаление рабу Божью, и сим умыслиниа огнем немилостивно в смерть вогнати его“. Но кто же и что избавляло св. Стефана от мученической кончины? „Господь Бог Спас спасал его Своими судьбами, ими же Сам весть”, замечает жизнеописатель. Конечно, не мало помогало св. Стефану и его невозмутимое спокойствие, кротость и та великая созидающая сила, которая именуется любовью. Не могло утаиться от пермяков, что великою любовью возлюбил их русский гость и добра им желает. А неразумных, которые не понимали сего, могла обезоруживать и княжеская охранная грамота. Ну, убьем, размышляли они. Да разве это пройдет нам безнаказанно? Взыщут за смерть русского гостя, который ведь никого не обижает. Так что же с ним делать? Оставить его в покое? Опасно.

Он многих уже увлек. Вот с ним ходят настоящие пермяки, и все они христиане. Лучше бы было, если бы кто вступил с ним в спор о вере и победил бы его. Тогда он и сам покинул бы Пермскую землю. Что же? нужно испытать это. Начинают пермяки мирные беседы с св. Стефаном о вере. Защищают они, как умеют, свое язычество. Но что же можно сказать в пользу суеверия? Чем защитить безгласных идолов, волхвования кудесников и чары волхвов? Св. Стефан всякий раз остается победителем. И долго он после победы мирно и кротко благовествует пермякам о сотворении мира, о грехопадении прародителей и об искуплении людей Господом Иисусом Христом. Потому-то всякий раз споры о вере оканчивались тем, что многие из слушателей просили у Стефана научения вере христианской и святого крещения. Мудро, согласно с заповедью Спасителя, поступал он с теми, которые изъявляли желание креститься. Никого он не сподоблял святейшего таинства крещения без подготовки и продолжительного испытания твердости намеренья. Во время испытания шло н научение главнейшим истинам веры и заучивание молитв. Обучение велось на пермском языке. Но молодые и способные из учеников изучали и русскую грамоту.

Подвигаясь медленно по берегу реки, св. Стефан дошел до того места, где река Вымь впадает в Вычегду. Здесь было большое поселение пермяков, город Усть-Вымь. По обычаю, на месте остановки св. Стефан поставил крест. Удивились пермяки, завидев русского гостя с провожатыми из соплеменников своих. Любопытствовавшие пришли посмотреть. Началась беседа о вере. В ней принимали участие уже и крещенные из пермяков. Господь благословил успехом благовестие о Христе. Многие из слушателей беседы изъявили желание креститься. Так как новокрещенных было много, то св. Стефан решился построить в Усть-Выми христианский храм. Лесного материала для постройки па месте было много. Не было недостатка и в рабочих руках. Принялись за дело христиане с усердием, и храм скоро был изготовлен. Св. Стефан украсил его иконами и освятил в честь Благовещения Пресвятой Богородице. Это был первый христианский храм в Пермской земле. Начались в нем богослужения. Все службы церковные совершались на пермском языке. Пели и читали чтецы и певцы из новокрещенных людей. Христианское богослужение такое внимание к себе привлекло, что храм ежедневно наполнялся не христианами только, но и не крещенными, желавшими видеть и слышать, как служат Богу христиане. Ничего подобного не видели у себя и не слышали никогда пермяки. Число верующих и желавших креститься все увеличивалось.

А св. Стефан намеренно решился пробыть в Усть-Выми более продолжительное время. Сюда сходилось много пермяков из отдаленных даже мест. В городе стояла на высоком холме старая ель. Ее называли «прокудливою», т.е. чудотворною. При ней было большое капище с идолами. Этих последних пермяки украшали разными подвесками из звериных шкур и покрывали полотнами. Св. Стефан видел со скорбью в сердце блуждание суеверных людей и усердное служение бесам. Улучив удобное время, он срубил ель и предал огню кумирницу. Завидев огонь, пермяки быстро сбежались к своим идолам.

И что увидели они? Костер, пылающий огнем. Еловое дерево, уже от времени полузасохшее, совершенно сухие идолы, полотна и шкуры зверей – все стало добычею огня. Пермяки пришли в недоумение. Кто это сделал? Близ костра стоял Стефан. На него указывали пермяки, как на виновника неслыханной обиды богам. „Внезапу же абие онем уведающим, и тогда стекается прочес сборище их, и срицущимся (сбегающимся) им с многою яростью и великим гневом и воплем, яко звери дикие, устремишася нань, одни с дреколием, а другие с топорами; обступиша же его отовсюду, острием топоров своих хотяху ссещи его, кличуще вкупе и нелепая глаголюще, и безчинныя гласы испущающе нань. И окруживше его, и сташа окрестъ его, и секирами своими махахуся нань. Он же не сваряшеся, ни бояниеся, но с кротостью слово Божие проповедающе им и учаше вере Христове и наказаше их всяцей добродетели; и руне своп воздевъ», молитву к Богу сотворил. „Итако помоляся Богу, посбысть цел от них и никтоже не возложи руки нань».

Бог хранил Своего избранника. Так смотрит на это жизнеописатель Стефана. И подлинно, без Божьей воли не падает и волос с головы. Но мы к сему присоединим и то, что своим обращением и поведением св. Стефан невольно располагал к себе пермяков. Им ясно было, что он бескорыстен. Ни от кого он не принимал даров. Ничего он не брал себе, когда поджигал идолов. Огню предавались и украшения их несмотря на то, что некоторые вещи ценились дорогою ценою. Это удивительным казалось для пермяков. Ради чего московский гость день и ночь трудится, учит вере, грамоте, со всеми обходителен и ко всем ласков? Мало того, что ни от кого ничего не берет, он сам готов всем помогать. Невольно приходили на память волхвы, которые обирали пермяков, угрожая всякими бедами приносящим мало или не ценное. Предпочтение отдавалось Стефану. Зарождалось в душах пермяков уважение к нему. Это уважение порождало доверие к тому, чему он учил.

Так действует на людей святая жизнь по вере. Вера дает правила жизни, а жизнь свидетельствует о достоинстве веры. Св. Стефан благовествовал веру Христову и святою жизнью своею ясно показывал превысокие достоинства ее. Потому Господь и благословил успехом дело его. Оказалось, одного храма уже было недостаточно. На месте сожженной кумирницы Стефан воздвиг другую церковь. Теперь ему пришлось уже подумать об увеличении числа священнослужителей.

Многие из новокрещенных пермяков умели читать, писать и петь. Не мало было уже переписано списков на пермском языке некоторых священных и богослужебных книг. Вот появился второй храм, и некому в нем ежедневно совершать богослужения. А нужда есть строить в разных местах новые храмы.

Сам Стефан имел только сан священника. По близости не было епископов. Нужно было достойных священного сана отправлять или в Москву, или в Новгород. Так и поступал св. Стефан. Святители не отказывали ему и рукополагали тех, которых он избирал. Этого мало. Они теперь сами узнали, как Господь помог Стефану просветить светом веры пермяков, какая у него была нужда в храмах, иконах, крестах, св. мѵре, антиминсах и прочем необходимом. Нужны были Стефану и денежные средства. И вот пермские священники получают в Москве и в Новгороде от святителей и христолюбцев щедрые дары. Помощь была очень благовременная. Св. Стефан решился посетить и другие места Малой Перми. Вести о нем уже далеко прошли. Пермяки хорошо знали, зачем и для чего он ходит по стране. Теперь уже не проявляют они озлобления и вражды к благовестнику. А Стефан сокрушает идолов и поставляет храмы христианские.

Очень испугались те, которым грозила опасность многое потерять от обращения пермяков в православную христианскую веру, т.е. волхвы. Крещенные пермяки перестали носить им дары. Теряли они и власть над народом. Сговорились волхвы в прения вступить с Стефаном. На свои силы они не особенно надеялись. Но был у них в большом почете старый волхв Пам. „Сотник бо бяше в стране той. Сего же древле пермяне некрещени чтяху паче всех прочих чаровников, наставника и правителя его нарицающи себе и глаголаху о нем, яко того волхвованием управленны быти Пермстей земли, и яко того утвержением утверждается идольская вера”. Собрал силы старик и пошел к Стефану. Не видит он уже теперь того, что было прежде. Народ не оказывает ему почета. Да и страха прежнего не приметно на лицах пермяков. Вот и новые постройки. Это христианские храмы. Что дивно, в них служат священники из природных пермяков и на пермском языке.

Понял старик, что близок конец язычеству с его волхвованиями. Что же делать? Вздумал старый волхв удерживать пермяков от крещения и новокрещенных совращать. „Кудесник, часто приходя, овогда убо втай, овогда же явы, развращаше новокрещеные люди, глаголя: братья мужи пермстии, отеческих богов не оставливайте, а жертв и треб их не забывайте, а старые пошлины не покидывайте, давные веры не пометывайте; еже твориша отцы наши, тако творите; мене слушайте, а не слушайте Стефана, новопршедшего от Москвы. От Москвы может ли что добро быти нам?

Не оттуда ли нам тяжести быша, и дани тяжкие и насильства, и тиуны и приставницы? Сего ради не слушайте его, но мене паче послушайте, добра вам хотящаго; аз бо семь род ваш и единой земли с вами, и един род и единоплеменен, и едино колено и един язык; лево вам есть мене послушати паче; аз бо есмь ваш давно и учитель, и подобные вам мене послушати, старца суща и вам аки отца паче, нежели оного русина, паче же Москвитяна и млада суща предо мною возрастом и малолетня, юна суща возрастом, леты же предо мною яко сына и яко внука мне; да сего ради не слушайте его, но мене слушайте и мое предание держите и крепитеся, да не побеждени будете, по паче победите его».

Смуту производил старый волхв в умах новокрещенных. Они ведь не окрепли еще в вере и жизни христианской, хотя и не доверяли кудеснику. Было много еще и язычников. А волхв обещал победить Стефана и в слове. Конечно и благовестнику Христовой веры нужно было всенародно обличить слугу бесов. Победа Стефана будет торжеством веры христианской.

Начинаются беседы о вере. Волхв хвалит свое язычество с его многобожием и волхвованиями. Целые толпы пермяков внимают слову его. С великим терпением и кротко св. Стефан обличает заблуждения старого кудесника. Тот защищается. Спор оказывается продолжительным. Убедительно поучал св. Стефан. Много говорил он, желая вразумить волхва, но “аще и много изглагола к нему, но обаче мняшеся аки на воду сеяв: в душу бо безумного не внидет мудрость, ниже имать вкоренится в сердце осквернен”.

Кудесник заявлял, что он не хочет и не может верить словам Стефана, доколе не будет произведено испытания вер. Старый волхв замыслил испугать Стефана. Он указал, как желательно ему испытать, какая вера лучше. Зажжем костер, говорил кудесник, и кто из нас пройдет сквозь него и останется невредимым, того вера и есть истинная. А другое испытание будет таково: сделаем две проруби во льду на реке. Оба войдем в одну. Кто выйдет из другой невредимым, того вера правая.

Св. Стефан согласился на предложенные условия. Скоро нашлась пустая старая хата. Нанесли сухого хворосту и запалили горючий материал. „Не повелеваю я природою, сказал Стефан, но Бог христианский велик и силен. Пойдем». Взяв волхва за руку, Болин иерей повлек его за собою в огонь. Кудесник этого не ожидал. Повалился он на землю и взмолился о пощаде. Три раза понуждал его Стефан. Волхв отказался идти в огонь. Тогда обоих их повели к реке, где были изготовлены две проруби. Опять св. Стефан понуждал кудесника спуститься в воду. „Немощен я сделать это, говорил волхв, что хотите творите со мной». Народ взял кудесника и передал Стефану. Незлобивый и кроткий благовестник Христовой веры отпустил его живым и невредимым, взяв с него клятву, что он уже никогда не покажется более в пределах Малой Перми. Неизвестно, куда уда лился старый кудесник.

Победа Стефана доставила торжество вере Христовой над язычеством. Многое множество пермяков изъявили желание принять святое крещение. Умножилось число христиан, должно было увеличиться и число храмов. Но опять почувствовалась нужда в священниках. Слишком неудобно было посылать достойных посвящения в Москву и Новгород. Путь далекий, а дороги плохие. Словом, сношения частые весьма неудобны. И пришло на мысль св. Стефану просить у митрополита и великого князя особого епископа для Пермской земли. Посоветовался он со своими учениками. Единогласно все заявили, что нужно ехать в Москву самому Стефану. Пусть он поведает там митрополиту и великому князю о том, что Господь Бог сотворил в Пермской земле трудами его, сколько еще предстоит дела, и как благовременно бы поставить для Перми особого епископа.

Держит путь благовестник веры Христовой в стольный город великого князя, в белокаменную Москву. Здесь пребывал и владыка митрополит Пимен. Св. Стефан сообщил первосвятителю об успехах своего благовестия и просьбу свою изложил. Не долго совещался митрополит с епископами и честными архимандритами и игуменами о том, кого поставить архиереем в Пермскую землю. “Аз ныне обретох, говорил первосвятитель, Стефана, мужа добра, мудра, разумна, Смыслова, умна суща и всякими добродетельми украшена, и такового дара достойна...” Слышавше же архиереи, старцы и книжници и клирики, вся вкупе, яко единвми усты, рекоша: во истину добр муж, достоян есть таковые благодати (т. е. епископского сана).

Наипаче же князю великому (Димитрию Иоанновичу Донскому) за честь поставление его, бы бо ему знасмь зело и любляше его издавна”. Так милостью Божьею, избранием собора и изволением великого князя Стефан получил епископский сан (1383 г.).

По днях довольных в начале 1384 года новопосвященный епископ „отпущен бысть князем великим и митрополитом паки отъиде в свою землю, одарен от князя и от митрополита, и от боляр и от прочих христоименитых людей”. Много теперь церковных облачений, крестов, икон и книг вез с собою Стефан. Радовались христиане. Пермской земли.

Господь даровал им архиерея. А сей архиерей еще с большею ревностью принялся за дело благовестия. Вот что сообщает жизнеописатель его: „И приехав в свою епископью, паки вопервою (на первом план) держание устроение, и свое обычное дело имеяше, и слово Божие проповедаше с дерзновением, и невозбранно учаше я елико где осталось от искрещенных, изыскивая сюду и сюду; в киих пределах обретая, сия от поганых обращаше и крестяше. Всех же крещеных своих учаше в вере пребывати... И грамоте пермской учаше и книги писание им, и церкви святые ставляше им и свящаше, иконами украшаше и книгами исполните, и монастыри наряжание, и в чернецы постригание, и игумены им устроите, и священники и дьяконы сам поставляше. И попово (священники) его пермским языком служаху обедню, за утреню же и вечерню, пермскою речью пояху, и канонархи его по пермским книгам канонархаху, и чтеци чтение чтяху пермскою речью, певцы же всякое пение пермски возглашаху”. Что же можно прибавить к этому драгоценному свидетельству современника и друга Стефанова? Воистину изумляешься только тому, какую ревность по вере Христовой Господь даровал св. Стефану! Он не хочет знать покоя. Кафедра его в Усть-Выми при церкви Благовещенья. Но сам он редко заживается на одном месте. Обширна ведь и Малая Пермь. Далеко в глубь проникает ее благовестник Христовой веры. То отыщет он еще язычников. Остановится он у них, научит вере и крестить. У новокрещенных нет храма. Что же долго думать? Распорядится св. Стефан срубить дерев и возвести постройку. Дело это не долгого времени требует. Сам святитель украсит храм иконами, которые сам умел писать, освятит, снабдить нужными книгами и поставит священником при нем кого-либо из своих учеников. Новокрещенные еще не тверды в вере. Св. Стефан лучшим средством для утверждения их почитает грамотность. Он постарается устроить школу, наделить ее книгами и поручит вести обучение священнику. Снова держит путь неутомимый святитель.

Посещает он и тех из пермяков, которые ранее уже были просвещены святым крещением. Всюду с радостью встречают дорогого гостя. А святитель с благословением преподает им наставления, поучает вере и благочестию. Утешается он прекрасными плодами своего сеяния. Бог Своею благодатью возрастил семена слова его. Но святитель хорошо понимал, ка кое великое значение для страны имеют чернеческие обители. Будут в стране книжные и учительные иноки, подвижники благочестья, утвердится и святая вера. И вот сам св. Стефан устраивает в разных местах до пяти обителей. Скоро наполнились монастыри иноками. В них заведен был известный порядок монастырской жизни. Иноки помогали Стефану в его благовестнических трудах. Они ходили с проповедью о Христе и многих приводили ко Христу. В обителях заведены были школы и книгохранилища.

Нечего уже и говорить о том, что каждый инок должен быть грамотным. Но в обители принимались для образования и миряне. Взрослые и подростки изучали пермскую и русскую грамоты в монастырских школах. Окончившие школу занимались перепиской рукописей. Сам Стефан успевал еще делать переводы новых книг, а помощники его переписывали их в большом количестве для книгохранилищ монастырских и для удовлетворения духовного глада новопросвещаемых пермяков. Так в короткое сравнительно время утвердилась в Пермской земле вера христианская православная, построены были Болин храмы, открылось богослужение, заведены чернеческие обители и школы.

Это жизнеописателю Стефана представляется чудом. ,,И бяше видети чудо в земли той: идеже прежде были идолослужители и бесомольци, ту богомольци явшиася, идеже прежде были капища идольские, и кумирницы, и жертвенники, и требища идольские, ту церкви святые созидахуся и монастыри и богомолья чиняхуся, кумирская лесть и идолослужение прогнася, а благодать благоразумия возсия, вера христианская процвете“. Но как это произошло? „Сия реченная Пермская земля по многа лета стояла некрещена: егда же на последнее время крещена бысть милостью Божьею и спостраданием и сподвизанием добляго епископа Стефана, иже возсиа в земли Пермстей лучами святого учения, просвещая седящие во тьме льсти кумирския... Сий убо епископ много тщание сотвори и многое терпение показа, труждаяся и подвизался, уча люди и обращая их, иже вся богословные глаголы православные веры извещав, иже святое евангелие из уст говоря, к сим же и божественными апостольскими учении наказуя и речи пророк ветхое и новое учение в устех нося и Божественным Духом направляем же и наставляем и сподвизаем, просвящая их истинным благоразумием. Не токмо бо святым крещением просвети, ано и Грамоте сподоби их и книжный разум дарова им и писание, и новую грамоту сложи, еже незнаемую азбуку пермскую сочини и книги мнози написав, предаде им“. Подлинно, изумительно велик и славен подвиг святителя Стефана.

Но это еще не все то доброе и полезное, что делал он для пермяков. Питая их, алчущих и жаждавших слова Божия, христианским просвещением, святитель кормил бедных, одевал нагих и давал кров сирым и бесприютным. Все, что присылали ему христолюбцы, он тратил на дело благотворения. „Милостыню любляше падаяти, записал о нем жизнеописатель, страннолюбие, нищекормие и гостем учреждение творити... Много бо учреждение творяше велие (странноприимницу) многим странным и гостем пришельцем, приплавающим и отплавающим; и не даяше им мимоходити просто тако, якоже прилучашеся, но всякому приходящему прежде у него побывати и у него благословится, и у него ясти же и пити, и у него прияти увещание, учение и утешение и молитву; и благословения сподобился, ти тако прочее отъити на предлежащий путь».

Рад как-то Пермскую страну посетил голод. Хлеб совсем не уродился. Покупать было негде и не на что. И вот св. Стефану доставляют хлеб по его просьбе из Вологды, Новгорода и Москвы. Даром раздавал святитель присланный хлеб бедным жителям страны. Не успела миновать одна беда, за ней по пятам уже шла другая. Требовали уплаты податей, а платить было нечем после голодного года. Святитель Стефан посылает к великому князю с просьбою посла. Милости для пермских жителей испрашивает он у князя. Великий князь уважил святителя и сложил с пермяков подати за несколько лет. Успел святитель защитить своих духовных детей и от произвола княжеских чиновников и от новгородских повольников. Однажды ему пришлось ехать даже самому в Новгород. Вольница пограбила мирных жителей Пермской земли. Много добычи было увезено. Народ горевал. Недолго думая, святитель Стефан отправился в Новгород (1386 г.). С жалобами на разбой и грабежи от новгородцев и с просьбою укротить своевольников, явился он к новгородской посаднице. В то время новгородцы управлялись еще своим „вечем”. Все общественные дела у них решались большинством голосов. Доложено было собранию горожан о жалобах и о просьбе пермского епископа. Подумали новгородцы и положили заплатить за все убытки, понесенные пермяками. Самого святителя Стефана с честью и богатыми дарами проводили они из города и дали обещание укротить набеги повольников.

Чрез четыре года после путешествия в Новгород св. Стефан позван был митрополитом в Москву (1390). Да у него и самого нашлись дела в княжеской столице. До Москвы нужно было проехать от пермского кафедрального города, т.е. Усть-Вымь, более тысячи верст. Святитель спешил. Очень хотелось ему посетить на пути преп. Сергея, игумена Троицкой обители. Но для этого нужно было сделать поворот с прямой дороги в сторону на шесть верст. Святитель Стефан решил заехать в монастырь на возвратном пути, а теперь только поклонился и благословил иноков Троицкого монастыря. Был час полуденный. Иноки сидели за трапезой и уже подавалось последнее блюдо. Вдруг игумен Сергей встает со своего места и делает низкий поклон к западу с словами: „Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и мир Бодай да пребывает с тобою». Поняли иноки, что игумен их имел видение, а старец объяснил: „В этот самый час епископ Стефан на пути в Москву остановился против нашего монастыря и поклонился Святой Троице и нас смиренных благословил». На том месте, где останавливался святитель Стефан, и доныне стоит каменная часовня.

В Москве просветителя Перми встретили с почетом и любовью. Владыка митрополит Киприан часто беседовал с ним, приглашал на соборы и возил с собою в Тверь. Много церковных вещей пожертвовал первосвятитель на церкви пермской земли. Великий князь от себя сделал вклады. Да и христолюбцы из всех сословий вносили от себя пожертвования. Эти жертвы святитель Стефан употреблял на нужды храмов и на дела благотворения.

Немирны обитателям Перми Малой были соседи с востока и юга. Святитель умел и их укрощать и умиротворять словом любви. В 1385 году он один ходил к Вогулам и основал на верхней Вычегде Спасо-Ульяновскую обитель. В 1392 году Вятчане грабили пермяков. Святитель уговорил их уйти домой и в Вотче основал пустынь. Так святитель берег своих новопросвещенных духовных детей.

Благодарили Бога пермяки и молились за своего епископа Стефана. Чрез него они познали Бога истинного и веру правую, душеспасительную. Он воздвиг им Божьи храмы, украсил их иконами и снабдил богослужебными книгами и научил совершению таинств во освящение и других церковных служб. Он изобрел пермскую азбуку и перевел на пермский язык самые нужные книги. Научились пермяки читать, стали писать и преумножать книги. Появились в стране чернеческие обители и честные старцы в них. Открыты были школы, в которых преподавалась и русская и пермская грамоты. Ближе познакомились жители Перми с Святою Русью и породнились с ней. Отсюда русским человеком принесен был к ним свет веры, отсюда книги и просвещение. А прочнее этих уз и быть не может. Православная Пермь будет составною частью Руси Святой. Слава просветителю Перми. Но св. Стефан был не только просветителем и учителем инородцев, но и защитником их, ходатаем и заступником пред великим князем и пред новгородским вечем. А личная помощь готова была у пего всем нуждающимся. В совете, научении, молитвах и вещественном пожертвовании он и не умел отказывать никому. Воистину Стефан был избранник Божий, Полай человек, великий и просвещеннейший муж, опытнейший учитель, поборник и пособник усиления Москвы, объединения всех под державною властью великого московского князя. Но не судил ему Господь долгих дней жизни на земле.

В 1396 году святитель Стефан решился ехать в Москву. Пред выездом он собрал к себе многих из христиан и долго поучал их правилам жизни святой. Как бы предчувствуя свою кончину, он простился со всеми и двинулся в путь. В Москве он неожиданно заболел. Не стар был святитель, ибо и шестидесяти лет еще не имел, но изможден усиленными трудами, бессонными ночами, непрестанным учением и церковным служением. Вокруг одра больного святителя непрестанно пребывали пермские христиане, спутники его. Навещали его великий князь и бояре. Со всеми тихо беседовал больной. Но видимо силы его слабели. Напутствованный причащением Святых Христовых Таин, он сказал своим духовным детям: „ныне я отпускаю вас опять в Пермскую землю; по смерти моей вы уезжайте и скажите крещенным, что я проповедовал вам, то пусть и будет; как я преподавал вам учение, так и держите”. Сказав это, святитель Стефан велел покадить ладаном, прочитать молитвы и канон на исход души. С молитвою на устах он и предал святую душу свою Господу Бога, во славу Которого жил свято и трудился и Которому молился день и ночь с воздыханиями и воплем крепким. Кончина святителя последовала в среду на праздник Преполовения Пасхи в 1396 году, 26 дня апреля месяца.

Горько плакали над бездыханным телом святителя Стефана спутники его из Пермской земли. С честью, подобающею сану святительскому, и похоронили праведного мужа в храме обители Спаса, что на Бору. Печальте спутники возвратились в родную страну, принесть собою облаченья своего просветителя, книги и икону. Словно громом пораженные выслушали христиане Пермской земли о смерти святителя Стефана. Громкий вопль огласил страну. „Горе нам, братие, взывали христиане. Как остались мы без доброго учителя, пастыря, правителя и ходатая. Горе, горе нам. Богу он молился о спасении наших душ, князя просил о нашей жалобе, льготе и пользе нашей; пред боярами он ходатайствовал; пред начальниками и властями он был теплым нашим заступником. Много раз он избавлял нас от насилия, тиунской продажи и облегчал тяжкую дань... Не имеем мы теперь ни теплого молитвенника к Богу, ни усердного заступника пред людьми. О, как и откуда постигло нас такое бедствие. Мы стали поношением для своих соседей...

Если бы мы потеряли золото или серебро, то и другое обрели бы мы вместо потерянного, а лишившись тебя, другого такого не найдем. Куда зашла доброта твоя, куда сокрылась от нас? Зачем оставил нас сирыми, пастырь наш добрый? Кто утишит печаль, постигшую нас? К кому прибегнем, на кого воззрим, где услышим сладкия твои слова? Зачем отпускали мы тебя в Москву, где почил ты? Лучше было бы нам, если бы гроб твой находился в земле нашей и пред глазами нашими. Тогда великое было бы утешение сиротству нашему. Как к живому мы приходили бы к тебе и просили бы у тебя благословения.

За что же обидела нас Москва? Она имеет у себя митрополитов и епископов, а у нас был один епископ, и того она к себе взяла. И ныне мы не имеем даже гроба его... Преподобный отче наш Стефане! если ты и преставился от нас духам, если твой гроб и далеко удалился от нас, но твоя молитва да будет с нами всегда; если твои мощи и находятся вдали от нас, и твое благословение будет всегда близ, посреди нас. Ты поминай нас в своих молитвах, ибо не мы избрали тебя, но ты избрал нас, полюбил нас, научил нас; ты своим состраданием приобрел нас и св. крещением просветил нас. Ради сего ты не забывай нас в своих молитвах.» Так плакали люди Пермской земли. Несколько раз они посылали в Москву к митрополиту и князю просьбы отпустить в Пермскую землю мощи их Просветителя и крестителя. Но в Москве слишком дорожили ими.

Покоятся и доныне мощи святителя Стефана под спудом в храме Спаса на Вору. Благоговейно покланяются им богомольцы. Вечная, незабвенная память и слава святому труженику Руси родной. Ныне особенно обильно наполняется душа чувством благодарности к апостолу Перми. Во веки не забудешь ты, святая Русь, лучших своих и святых сынов. Не забудут и они тебя пред престолом Всевышнего. В них тебе честь, в них слава, в них твое и величие. По молитвам их ты, родная Русь святая, будешь сильна, крепка и славна в роды родов.

А мы, поминая святых отцов наших, будем взирать на жизнь их и подражать им. Как сердечно хотелось бы идти по следам святителя Стефана! Он веру непорочною соблюл. Будем и мы бояться, как огня сектантов и раскольников – раздорников. Он чисто и свято жил в трудах и молитвах. И нам должно святить преславное имя Волне жизнью по заповедям Божьим. Он имел необычайную ревность о славе Божьей. Ради Господа св. Стефан поднял труднейший подвиг апостольства. Господи! дай и нам сию ревность, всади в сердца наши любовь к миссионерскому делу. У нас в пределах нашей обширной родины много еще язычников. О, если бы одушевляла нас святая ревность по вере Христовой! Тогда с Божьею помощью во всех местах родной Руси все единым сердцем, хотя бы и на разных языках, стали славить Отца и Сына и Святого Духа, Троицу единосущную и нераздельную. Сего и да сподобит нас Господь Бог молитвами святителя Стефана и всех святых. Нам нет и нужды лично идти на подвиг апостольства. Ушли уже на это дело многие из наших братий и многие приготовляются к сему. А мы подадим им руку помощи, кто сколько и чем может. И это усердие Господь примет, как и самый подвиг.