Satis superque: [по поводу статей об англиканской иерархии]

(Душеполезному Чтению)

В отношении к моему исследованию об англиканской иерархии критик «Душеполезного Чтения» настойчиво продолжает держаться принятого им душевредного направления. He имея возможности сказать что либо дельное но существу предмета, он – то с комическою важностью разрешает великий вопрос: громкое, или не громкое заглавие у его статей? – то упорно повторяет свои прежние, столь же высокой важности измышления, давно уже мною обличенные и опровергнутые, – то прибегает к своим обычным приемам замалчиваний, передержек и извращений; – то, наконец, к прежней клевете спешит прибавить новую, еще более изумительную по своей бесцеремонности. Перетряхивать весь этот литературный хлам считаю делом и нечистоплотным и совершенно бесполезным, так как его истинная ценность для каждого ясна с первого же взгляда. Укажу лишь два, наиболее любопытных, примера, которые могут служить добавочным материалом для нравственной характеристики полемических приемов этого органа нашей духовной печати.

В сентябрьской книжке Богословского Вестника, разоблачив инсинуации и клеветы, взведенные на меня Душеполезным Чтением, я, между прочим, писал: «Мне грустно не за себя, а за нашу духовную литературу, что в ней возможными оказываются подобные явления. Не грустно ли в самом деле, что ложь и клевета преподносятся в качестве душеполезного чтения и алчущим духовного хлеба подается камень?!» Кажется, что может быть яснее высказываемой мною здесь мысли что вот как ухитряется исказить ее душеполезный критик, чтобы ввести в обман своих читателей: «В заключение своей статьи», пишет он, «наш автор очень раздражен па то, что вместо «духовного хлеба подали-де ему (sic!) камень». Если под камнем он разумеет возражения, высказанные против его сочинения, то, конечно, разжевать этот камень очень трудно: легко испортить себе все зубы, да и не одни только зубы»¹.

Вот уж действительно, как говорится, с больной головы на здоровую!

А вот образец того, до чего может договориться человек, забывающий все, кроме своего личного раздражения.

Подробно разобрав и опровергнув взведенную на меня клевету, я формулировал свои выводы по вопросу о самостоятельности моего исследования таким образом: «Итак, мое исследование: 1) на три четверти своего состава говорит о том, чего совсем нет в книге Денни и Ласи; 2) в тех частях, которые по содержанию совпадают с книгою Денни и Ласи, предмет разработан в моем исследовании самостоятельно, на основании тщательного изучения массы первоисточников и литературы; 3) независимость моего исследования выражается и в том, что и в частностях и в решении многих существенных вопросов он сообщает сведения и дает решения, совершенно не согласные с тем, что говорится у Денни и Ласи.² Выводы эти, как припомнит читатель, основаны па точных фактических данных, которые приводятся в статье на пространстве девяти страниц³. Что же отвечает на это критик Душеполезного Чтения, принявший клевету всецело под свое покровительство? – Не будучи в состоянии спорить против очевидных фактов, он берет одно лишь мое заявление о том. что многие издания документов, хроник и сочинений я изучал по экземплярам, выписывавшимся мною из разных библиотек, о чем всякий может справится хотя бы no печатным протоколам нашей Академии за минувшие годы, – н по поводу этого заявления, замалчивая все приведенные мною научные, фактические данные, спешит к прежней клевете своей присоединить другую. Уж клеветать, так клеветать! Вот что пишет он на мое заявление: «Для некоторых это может показаться убедительным, мы же со своей стороны припомним нашему автору факт, вероятно и ему известный из истории Московской же Духовной Академии. Нам передавали, что во времена ректорства A. В. Горского, студент N. N. часто приходил к своему профессору, по предмету которого писал свое «курсовое» сочинение, u к самому о. ректору с просьбою о выписке из-за границы и из других мест разных книг и изданий. Почти каждую неделю он являлся с просьбою поскорее выписать для него ту или другую книгу, которой он не нашел в Академической библиотеке, и из-за которой у него остановилось дело. И много книг было выписано... Когда N. N. подал свое сочинение, профессор нашел, что не напрасно автор спрашивал книги, потому что всеми ими воспользовался и привел из них ясные цитаты, с указанием глав и страниц. Балл сочинения предполагался очень хороший... Но случилось, что профессор, зайдя к одному священнику и не застав его дома, стал, от нечего делать просматривать лежавшие на окне старые №№ «Духовной Беседы“ и, к своему великому изумлению, увидел знакомые ему цитаты и сходное содержание. По возвращении к себе домой, навел точную справку и оказалось, что все «курсовое“ сочинение студента N. N. списано буквально. Значит N. N. тревожил профессора н ректора просьбами о выписке книг и изданий единственно, так сказать, для отвода глаз, чтобы заранее обратить внимание кого следует на свое старание и, в крайнем случае, чтоб проверить цитаты»⁴...

Hи мне, уже двадцать четыре года состоящему на службе в Московской Духовной Академии и никому из старейших сослуживцев моих рассказываемый факт доселе не был известен и мы впервые узнали о нем из ноябрьской книжки Душеполезного Чтения.

Удивительный однако этот господин Чистяков! О нем самом и даже о том, существует ли он, никто в Академии не имеет ни малейшего понятия, а, между тем, он так близко знаком с историей Московской Академии в ректорство A. В. Горского, как будто сам служил в ней тогда, и знает такие сокровенные факты, о которых не ведает вся академическая корпорация. Уж Чистяков ли это?

Смысл рассказа, конечно, понятен. Критик мой желает внушить читателю, что если я в продолжении многих лет выписывать через Совет Академии разные ученые издания, то отсюда-де вовсе не следует, что я и изучал их. Очень может быть, что я выписывал их только для отвода глаз, а из вторых источников заимствовал цитаты в готовом виде. Иначе сказать, критик мой желает поставить меня на одну линию с тем героем его рассказа, который ознаменовал себя мошенническою проделкой с целью обмануть рецензента и совет. Мне остается только благодарить за такое лестное сопоставление; но во 1-х) напрасно г. Чистяков, подлинный он или неподлинный, измеряет всех на свой собственный аршин. Если в его нравственном кодексе всякая ложь, клевета и обман признаются средствами дозволительными, то отсюда еще вовсе не следует, чтобы и другие придерживались таких же воззрений. По себе о других судить не должно. Во 2-х) не мешает г. Чистякову, или быть может исправляющему должность его, припомнить, что инсинуация, не имеющая под собою никаких оснований, ложится позорным пятном только на ее автора.

Что касается этой новой выходки критика Душеполезного Чтения по ее существу, то оценить ее пo достоинству может без особенного труда всякий серьезный читатель, познакомившись с моею книгой н со статьей моей в сентябрьской книжке Богословского Вестника. Для окончательного же удостоверения в ее цельности имею честь пригласить каждого желающего ко мне на квартиру, где я покажу ему до четырехсот листов выписок, сделанных мною в продолжение десяти лет из всех тех изданий документов и хроник, относительно которых критик мой подозревает, что я выписывал их только для отвода глаз. Адрес мой: Сергиевский посад, Московской губернии, Вифанская улица, собственный дом.

Все, прочитанное мною доселе в Душеполезном Чтении по поводу моего исследования об англиканской иерархии, приводит, наконец, меня к убеждению, что с подобными критиками самое лучшее – прекратить всякие дальнейшие объяснения, что я и считаю теперь нужным сделать, припоминая добрый совет:

Завистники, на что ни взглянут,

Подымут вечно лай;

А ты себе своей дорогою ступай:

Полают да отстанут.