Седмица 20-я по Пятидесятнице
О богатых, о ропщущих и о сомневающихся
Понедельник
В пересказе евангелиста Луки Господь в Своей Нагорной проповеди изрекает кроме «блаженств» ещё и «горе»: «Горе вам, богатые! ибо вы уже получили своё утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете…» Как видим, горе не просто богатым, но при этом ещё и – пресыщенным, и – самодовольно радующимся. Поэтому что такой человек никогда не взмолится вместе с пророком Давидом: «К Тебе возведох очи мои, Живущими на небеси. Се яко очи раб в руку господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея: тако очи наши ко Господу Богу нашему, дóндеже ущедрит ны. Помилуй, нас, Господи, помилуй нас…» (Пс.122). самодовольный богач говорит: «Я богат, разбогател, и ни в чём не имею нужды…) Ему кажется, что он ухитрился найти удовлетворение всем своим запросам. Но Господь говорит ему: «… а не знаешь, что ты несчастен и жалок, и нищ…» (Откр.3:17). Премудрый Соломон в своих Притчах, видя соблазн богатства, молил Бога: «… богатства не давай мне, – питай меня хлебом насущным, дабы, пресытившись я не отрёкся от Тебя и не сказал: «кто Господь?» (Притч.30:9). Действительно: «Трудно богатому войти в Царствие Небесное» (Мф.19:23).
Но достаточно ли быть бедным, достаточно ли внешне быть заповедей Божиих, чтобы войти туда? И бедных Апостол предостерегает: «Всё делайте без ропота», и – делателям говорит: «Всё делайте без … сомнения». Ведь, если жизнь внешне не противоречит заповедям; если даже подставишь правую щеку после удара по левой, – но если при этом в сердце ропот и уныние, и нет радостного ощущения, что, терпя, делаешь великое дело своего спасения, – то никакой ты не подвижник, а просто – жалкий раб, и только бессилие заставляет тебя покоряться. Известен рассказ из Патерика, как жили мать и две дочери. Жизнь матери прошла в бедности и страданиях. И вдруг после её смерти было открыто, что она в аду! – потому что несла свой крест с постоянным ропотом. Спасительна лишь добровольная жертва. Потому-то, когда мы читаем о христианских исповедниках, то всегда чётко видим момент свободного выбора: мучители предлагают – поступи против своей христианской совести, и – живи. А он свободно избирает смерть, нежели измену Христу.
А сомневающийся, по словам апостола Иакова, «подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой» (Иак.1:6). Сомневающийся, если и делает что-то, по-видимому, доброе, то – не столько по сознательному и свободному выбору, сколько – под напором внешних сил, или с элементом корысти. Господу же угодна жертва чистая и непорочная.
Так что богатому надо почаще размышлять о бренности всего земного, вспоминая слова апостола Иакова: «Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас. Богатство ваше сгнило, и одежды ваши изъедены молью. Золото ваше и серебро изоржавело, и ржавчина их будет свидетельством против вас и съест плоть вашу, как огонь: вы собрали себе сокровище на последние дни» (Иак.5:1–3).
Сомневающемуся надо почаще спрашивать свою совесть: что же я делаю? Если доброе, то почему я сомневаюсь? А если злое, то почему делаю?.. Однажды преподобному Савве, Освященному в пустыне, явился диавол в виде льва, который то наскакивал, то пятился от него. Савва спросил: если Бог укрепил тебя на меня, то что пятишься? а если нет, то что понапрасну наскакиваешь?.. И посрамлённый враг исчез.
А ропотному и унылому терпеливцу, может быть, иногда полезно воспротивиться обстоятельствам и, «ополчась на них, сломить противоборством» – всё-таки будет труд, победа над своей инертностью и трусостью, и не будет лицемерного обмана других, да и в первую очередь – самого себя.
О искании своего и угодного Иисусу Христу
Вторник
Сообщив Филиппийцам о намерении послать к ним Тимофея, апостол Павел так мотивирует это решение: «Ибо я не имею никакого равно усердного, кто бы столь искренне заботился о вас: потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу». Однако же, хотя Апостол и говорит «все», но ведь есть же у него и иные сотрудники, о которых он порой с любовью вспоминает и которых приветствует… Очевидно, искать «своего» и искать «того, что угодно Иисусу Христу», – не исключает друг друга. ведь Господь сотворил нас, чтобы мы разделяли с Ним радость вечного блаженного бытия. Так что желать себе блага, искать «своего», – естественно для человека и угодно Творцу. Другое дело, что грех, извратив понятие об истинном благе, расколол сознание человека надвое. И одно почему-то стало называться «моё», а другое «не моё». Господь же и тут не отрицает права искать «своего». Он не ускоряет за то, что не хотим быть судимыми, хотим, чтобы нам всё прощалось, и чтобы нам в изобилии подавалось необходимое для жизни. Господь просто подсказывает, как этого достичь: «Не судите, и не будите судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам; мерою, утрясённую, нагнетённую и переполненную отсыплют вам в лоно ваше: ибо какой мерой мерите, такою же отмерится и вам». То есть, когда нить моей воли начинает искать «моё», Господь заводит её через «не моё», через моего ближнего.
Но что происходит дальше. Вот, следуя Божьим словам, почувствовал некоторую привязанность к ближнему, почувствовал, что «не моё» на самом деле не совсем не моё, и захотел устранить то, что, по-видимому, мешает ему стать совсем «моим», и сказал: «брат! дай я выну сучок из глаза твоего». И вот тут уже Господь завершает ваше соединение, замыкая на тебя самого нить твоей по-видимому благой воли. Он говорит: «Что смотришь на сучок в глазе брата твоего, когда сам не видишь бревна в твоём глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». Только через общение с ближним, всегда непростое, открывается, что в твоём глазе – бревно, которое не кому-то, а именно тебе может загородить вход в Царство Небесное. И, пока его не вынешь, и ближнему не поможешь. Потому что «нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый». А всякое доброе дерево, прежде чем напитать кого-то плодами, столько-то времени само должно укореняться в земле и набирать силу. И лишь приобретя опыт в борьбе с собственными страстями, увидишь, как помочь брату. А может быть, после твоей победы над собой его сучок и сам выпадет. А может быть, своим уже чистым оком увидишь, что никакого сучка в глазе брата твоего и вовсе не было и ничто по-настоящему вас никогда не разделяло…
Истинное единение достигается только таким, глубоким и основательным путём. В его основе – естественное искание своего личного блага, и – естественное искание своего личного блага, и – открытое Богом знание – каким путём этого блага достичь. И тогда даже в самых тяжёлых обстоятельствах скажешь своим ближним: «… если я и соделываюсь жертвой за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сём и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне».
О строительстве домов
Среда
Господь говорит: «Всякий, приходящий ко мне и слушающий Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен: Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне, почему, когда случилось наводнение, и вода наперла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и не исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое…».
Тут, конечно, имеется ввиду не просто слушающий и не разумеющий, но – слушающий активно: запоминающий, успешно сдающий экзамены, умеющий рассуждать на божественные темы, вовремя и к месту сказать нужное слово, дать верный совет. Ведь построенное им будет тоже зданием, настоящим, в котором можно жить, которое внешне ничем не отличается от построенного на камне. Но жить-то в нём можно только до первого наводнения. И вдруг, при первом же искушении – где он? то осталось от его «мудрости»? – «… и разрушение его было великое». И тем более великое, чем тщательнее он строил, чем складнее говорил, чем больше им было услышано, но не исполнено собственной жизнью! И при всех своих отличных дипломах, он вдруг услышит: «Что вы зовёте Меня «Господи! Господи!» и не делаете того, что я говорю?..»
Причём Господь говорит, что тут опасно нарушить даже «одну из заповедей сих малейших» (Мф.5:19). И апостол Иаков пишет о том же: «Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виноватым во всём» (Иак.2:10). Ибо Тот же, Кто повелел одно, повелел и другое… Но не будем отчаиваться, потому что Господь осуждает не тех, кто просто «нарушит одну из заповедей сих малейших», но кто «и научит так людей». Одно дело, когда мы нарушаем по немощи, по невниманию, в чём от всего сердца раскаиваемся. И совсем другое – когда мы хладнокровно и сознательно заявляем, что нечто, сказанное Господом, можно и не соблюдать, что это – либо заведомо невозможно, либо – относится совсем не к нам. Вот именно тут мы начинаем строить на песке. Именно такие, не столько сами нарушающие, сколько одобряющие нарушающих (Рим.1:32), – своими незыблемости и непререкаемости всего сказанного Господом Иисусом Христом.
И это, конечно, касается не только нраво-, но и вероучения. Наш Никео-Константинопольский Символ веры тоже основан на Божественном откровении. И сознательно исказивший, изъявивший или заменивший какой-либо из двенадцати членов Символа веры, – становится «виновным во всём», становится потенциальным разрушителем и всего остального, взорвав Божественную неприкасаемость содержания всей нашей веры. Как бы грандиозно, разумно и красиво ни было построено это новое учение, оно будет на песке человеческого мнения, предпочтительного камню Божественного предания. Как и в отношении нарушившего одну из статей гражданского закона: суд не занимается рассуждением о том, а какие статьи он не нарушил, и что нас с ним ещё объединяет; суд исследует – насколько он не раскаивается в своём нарушении, и в зависимости от этого – отлучает его от сообщества людей. Признающих одинаковую важность всех малейших заповедей.
О истинном обрезании
Четверг
Рассказав Филиппийцам о своих узах, апостол Павел, как всегда, прибавляет: «Впрочем, братия мои, радуйтесь о Господе. Писать вам о том же для меня не тягостно, а для вас назидательно». Но и снова, как всегда, он призывает к бодрствованию, напоминая, что любая нынешняя радость, даже радость о Господе, не есть ещё окончательная радость вхождения в Царствие Небесное. Пока мы здесь, забываться нельзя, и Апостол пишет: «берегись псов, берегись злых делателей, берегись обрезания». «Псов» , то есть нападающих на Церковь извне; «злых делателей», то есть не по истине строящих церковную жизнь. И особенно он останавливается на угрозе «обрезания». Обрезание, этот ветхозаветный обряд посвящения Богу, для первых христиан стал символом всякой ложной надежды, будто бы нечто, когда-то нами или над нами совершенное, может, несмотря на все последующие, – гарантировать вход в Царство Небесное. Обрезание стало символом на деяния на какие-либо дела, – дела ли это ветхого закона, или даже дела личной праведности. Апостол противопоставляет такому, ложному и плотскому, – истинное, духовное обрезание. Он пишет: «… берегись обрезания, потому что обрезание – мы, служащие Богу духом хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся». То есть не что-то отсекаем от себя и не какими-то делами откупаемся от Бога, но самих себя вырываем из всего и посвящаем Ему.
Апостол вспоминает, что, когда с ним самим это произошло, – всё остальное сразу потеряло цену: «… хотя я могу надеяться и на плоть. Если кто другой думает надеяться на плоть, то более я, обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель церкви Божией, по правде законной – непорочный. Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почёл тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего. Для Него я от всего отказался, и всё почитаю за сор, чтобы приобрести Христа».
«Всё почитаю тщетою», – говорит Апостол. «Всё» значит не только то, что чуждо Господу, но и то, что сделано ради Него. Ведь даже в отношении Иоанна Крестителя сказано, что, хотя «из рождённых жёнами нет ни одного пророка больше» его, но если Сам Господь единственно по Своей милости не введёт в Царство Небесное, то «меньший» там будет «больше его», великого Пророка, Предтечи и Крестителя Господня.
Поистине, приходящий к Богу во Христе говорит: я пришёл и прошу принять меня не потому, что я сделал что-то доброе и достойное; дерзаю приходить только по тому, что Господь мой Иисус Христос всё сделал за меня. Он Своею жизнью и смертию заслужил мне вход в Царствие Небесное. Не на себя надеюсь, не собой хвалюсь, но – Им. «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин.3:30).
Сыны века скажут: ну хорошо, Он сделал, а ты-то тут причём?! Да, это удивительно, и необъяснимо, и несправедливо. И отвечают на этот вопрос только те преподобные и мученики, которые, узнав о Христе, сочли, подобно Павлу, тщетой своё знатное происхождение и богатство; а когда им ещё и посылались страдания, они не восклицали: а когда им ещё и посылались страдания, они не восклицали: «за что?! разве мало я сделал?», – но и это считали лишь каплей в безнадёжно пустую чашу благодарности своему Спасителю.
О мышлении совершенных
Пятница
«Кто из нас совершен, так должен мыслить…» – пишет Апостол. Заметим, что не «… так должен делать», но именно «так должен мыслить». Значит, именно в мыслящей душе, в самом сердце находится тот признак, по которому «познал Господь Своих» (2Тим.2:19). А любое дело можно истолковать по-разному. Об Иоанне Крестителе, который с детства жил в пустыне, ел крайне скудную пищу, говорили«в нём бес». А что же? и служители бесов порой отличаются крайним аскетизмом. Вспомним священномученика Киприана, который до своего обращения ко Христу был колдуном. И он на горе Олимп, в этом обиталище бесов, сорок дней и сорок ночей ничего не вкушал. А какой власти над своим телом достигают индийские йоги! С другой стороны, за обликом человека, который общался с грешниками, ел с ними и пил вино, – многие ли увидели Единого Безгрешного, воплотившегося Бога?..
Но как же должен мыслить совершенный христианин?
«… Стремлюсь, – пишет Апостол, – не достигну ли и я, как достиг меня Христос Иисус. Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперёд, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе. Итак, вот в чём совершенство: не в том, чего мы достигли и какими видимся людям; но как раз в том, чтобы искренне забывать всё, чего достигли; чтобы ни во что вменять свои подвиги и заслуги, простираясь вперёд, в надежде всё-таки достичь Господа своей любовью, как Он Своей любовью достиг нас, чтобы нам «познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мёртвых». Бывало, что Господь отмечал как совершенных тех, кто ещё ничего доброго не успел сделать, а только рванулся из тьмы греха, как, например, Закхей мытарь (Лк.19). Закхей только высказал намерение сделать нечто, а Господь уже засвидетельствовал о нём: «Ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама» (Лк.19:9). А люди в это время осуждали не только Закхея, известного грешника, но и Самого Господа, Который, на их взгляд, осквернил Себя вхождением в его дом. И разбойнику, лишь на кресте возопившему «помяни меня, Господи…» – Господь сразу ответил: «Истинно говорю тебе: ныне же будешь со Мною в раю» (Лк.23:43). А все вокруг считали обоих последними злодеями, по делам принимающие казнь.
«А кто ослаблял силу своей первой любви ко Господу, – тот независимо от пройденного пути – сразу заслуживал порицание: «Вспомни, откуда ты ниспал», – говорит такому Господь, – и покайся, и твори прежние дела, а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Откр.2:4). Кто оставил своё первое горение и стал тёплым, того Господь грозит извергнуть «из уст Своих» (Откр.3:16).
Помня всё это, будем осторожны в суждениях, кто совершен, а кто – нет. Особенно когда поднимаются споры о чьей-то святости, о возможности канонизации. И особенно страшно тут говорить против. Представим себе, что вдруг встал вопрос о канонизации благоразумного разбойника. Ну кто, кроме Самого Господа, слышал его последние слова на кресте? И кто мог поведать их нам, кроме того, кому открыл Сам Бог? Но тут же нашлись бы противники, которые поставили бы на вид всю его действительно гнусную разбойничью жизнь, дескать, сколько он людей своими злодействами, разумеется, не без воли Божией, отправил в Царство Небесное!.. А ведь наше дело – лишь свидетельствовать о том, что сами видели и слышали, смиренно представляя это на суд тех, кто в Церкви облечён властью, кто «другдругоприимательно» получил от Самого Господа право «вязать и решить».
О самоприговоре
Суббота
Во Втором послании к Коринфянам апостол Павел сообщает о некотором искушении, бывшем с ним и его спутниками, искушении до того тяжком, что они «не надеялись остаться в живых». И чтобы научить нас, как поступать в таких случаях, Апостол рассказывает, как они поступили. А они «сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых».
«Сами в себе имели приговор к смерти…» но что же тут удивительного? Разве мы и так уже словом Божием не приговорены к смерти? Разве не было сказано Адаму после грехопадения: «прах ты, и в прах возвратишься»?.. (Быт.3:19) да, это было сказано. Но сказано и то, что «нет праведного ни одного… все совратились с пути, до одного негодны» (Пс.13:1–3). Однако же некоторые до того безнадёжно не слышат, что Господу, пришедшему для спасения всех человеков, приходится говорить: «Я пришёл призвать не праведников, а грешников к покаянию…» Сказано также: «…и познаёте истину, и истина сделает вас свободными». А люди отвечали: «Мы … не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: «сделаетесь свободными?» (Ин.8:32–33).
Есть сказанное Божье слово, есть открытая в нём истина, и надо сделать её как бы своей истиной: самому понять. Что ты грешен, самому понять, что ты – раб, самому приготовить себя к смерти… И чтобы помочь в этом, Господь и попускает такие искушения, как, например, смертельная опасность. Это удобнейший случай вдруг увидеть свою полную беспомощность; увидеть всю убийственную силу греха, и что надеяться уже не на кого, кроме Бога, воскрешающего мертвых. Что и сделали от всего сердца Павел и его спутники. А Господь вдруг избавил их «от столь близкой смерти». И мало того; Апостол в назидание нам свидетельствует, что и всегда Господь «избавляет, и на Которого надеемся, что и ещё избавит».
Но, приговорив себя к смерти, нельзя лукаво ожидать немедленного помилования. А ещё более надо опасаться другой крайности. Диавол может шепнуть: если уж ты, и притом совершенно справедливо, приговорил себя к смерти, то сам немедленно и исполни приговор, наложи на себя руки… Ведь он всегда старается столкнуть с царского пути; влево или вправо, вперёд или назад, вверх или вниз, – лишь бы столкнуть. И всегда под благовидным предлогом. Вот очень яркий пример, как это происходит. Один человек по совету священника пришёл в храм. А у него был дар видеть то, что другие не видят. Он постоял на Литургии, посмотрел, а потом говорит: «причащаться я никогда не пойду, и вообще не понимаю, как люди имеют наглость подходить к Чаше. Ведь это такая святыня, от неё исходит такой Божественный свет!..» А когда, спустя долгое время, он всё же пошёл на исповедь, то потом с восторгом рассказывал: «только я встану на ступеньку, чтобы подойти к священнику, как сразу почувствовал, что уже прощён! И даже можно было бы не подходить и не исповедоваться!..» отсюда и видно, что дар его был не от Бога: враг то не давал ему подойти, вопреки словам Христовым: «пейте из неё все» (Мф.26:27), то – старался опередить, не дать свершиться другим Господним словам: «Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся» (Ин.20:23).
Слово Божье надо внимательно слушать и тщательно исполнять. Приговорил себя к смерти, значит жди её как торжества справедливости. И если угодно будет Господу, то сподобишься и отсрочки. Потому, что лишь приговоривший себя к смерти поистине знает, на что употребить и временную, земную жизнь.
О наинской вдове и царе Давиде
Неделя 20
Однажды, когда Господь приблизился к воротам города Наина, из них «выносили умершего, единственного сына матери, а она была вдова». Так, навстречу друг другу шли две толпы: и за Иисусом «шли многое из учеников Его, и множества народа»; и за покойником и его матерью «много народа шло… из города».
Вот эти толпы соприкоснулись своими главами: впереди одной – Иисус Христос, впереди другой – мертвец. И разве могли они так и миновать друг друга? даже если бы Иисус был просто одним из очередных учителей человечества, Он всё равно не имел бы права обойти смерть, эту главнейшую проблему человеческой жизни; Он всё равно должен был остановиться, и, хотя бы сказать несколько слов на эту тему… Только разве бедной вдове нужно было философское осмысление смерти? – Ей нужен был её единственный сын! и только Сам Бог мог его вернуть. И Иисус, «подошед прикоснулся к одру; несшие остановились; и Он сказал: юноша! Тебе говорю: встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой».
Но прежде, чем вернуть сына, Господь потребовал от вдовы: «не плачь!» Зачем было это? – Верни сына, и плач сам претворится в радость… Но Господь, ранее сказавший «блаженны плачущие» (Мф.5:4), теперь сказал так. потому что «естественные», «природные» люди, которых Господь называет «язычниками», и плачут и радуются не так, как Божьи люди. Вдова лишилась сына, и – неутешно плачет.
А вот, что рассказывает Писание о царе и пророке Давиде. Когда у него заболел ребёнок, то«молился Давид Богу о младенце, и постился Давид, и уединившись», лежал на земле. «На седьмой день дитя умерло, и слуги Давидовы боялись донести ему, что умер младенец; ибо, говорили они, когда дитя было ещё живо, и мы уговаривали его, и он не слушал голоса нашего; как же скажем ему: «умерло дитя»? он сделает что-нибудь худое. И увидел Давид, что слуги его перешептываются между собою, и понял Давид, что дитя умерло, и спросил Давид слуг своих: умерло дитя? И сказали Давиду: умерло. Тогда Давид встал с земли, и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошёл в дом Господень и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел. И сказали ему слуги: что значит, что ты так поступаешь: когда дитя было ещё живо, ты постился и плакал; а когда дитя умерло, ты встал и ел хлеб?» Но на самом деле – как всё просто: «доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне»(2Цар.12:16–23).
Секрет в том, что Давид знает, что есть Бог. А кто этого не знает, тот сначала в оцепенении, с ужасом глядит в разинутую пасть смерти; а когда её челюсти смыкаются над кем-то из ближних, – предаётся безмерной печали. И в этом отчаянии есть нечто богохульное.
Человек вопит: да будет воля моя! не принимаю Твоей воли!.. А это пресекает возможность дальнейшего взаимодействия с Богом. Господь же и от свидетелей других воскрешений требовал веры. И Иаиру говорил: «не бойся, только веруй!», и – Марфе перед воскрешением Лазаря:«не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Ин.11:40).
Так что, если мы хотим участвовать в грядущем воскрешении мертвых и принять воскресшими наших родных и близких, то, расставаясь с ними на время, мы должны хоть в какой0то мере услышать это властное «не плачь!», сказанное нашим Господом Иисусом Христом, владычествующим над живыми и мертвыми.