Архиерейская хиротония

Митрополит Иосиф – о себе:

«1932 год. Наступили предархиерейские мои дни, а денег – ни копья. А так как матушка Мария была в приходе Никольском, где я часто служил, кроме архиерейской церкви, то мне посоветовали к матушке сходить и денег немножко попросить на хиротонию. (Архиерейская хиротония – это же не шутка: надо же и здесь принимать, и в Ростове.) И я пошел к матушке за благословением на архиерейство. Это было в 32-м году. Матушка лежала уже лет восемь. Но меня она хорошо знала, я бывал у нее с молитвой. Она:

– Девочки, девочки, – послушницам говорит, – дайте торбу с гроши.

Ей подали мешочек такой, и там что-то звенит. Ну, мое ухо схватило: «Вот это я понимаю, столько золота иметь!» Но оказывается, у нее там были деньги старые, царские. Она там рылась, рылась, копалась, копалась.

– Вот тебе. И поедешь, и приедешь, и останутся. Вижу – одна монетка и что-то такая легкая, а я удельный вес золота все-таки знал уже. «И печален я бысть», когда стал уходить из ее кельи.

А тут меня сейчас же встретили ее послушницы, которых было около нее человек десять, вероятно, не меньше (как и в Михайловке было)²⁶. И они стали мне золото давать: десять рублей, пять рублей, десять рублей, пять рублей. Я уже горсть набрал, да не держится, я – в подрясник. Покуда до калитки дошли, что-то 300 рублей золотом в подряснике было. И они меня проводили, калитку открыли. Все совершилось так, как совершилось.

Потом блаженный Сергий посвящает меня во епископа Таганрогского в 32-м году, 27 ноября в Ростове²⁷.

Вечером во время всенощной было наречение, и я речь говорил. Речь была оригинальная и красивая. Конечно, не подумайте, что это мой талант. Я сам написал, ну а шлифовку делали за меня другие. И я должен был две ночи зубрить.

Во время всенощной в огромнейшем Ростовском соборе вышло пять архиереев, а потом два митрофорных протоиерея меня вывели – в мантии, в клобуке, с крестом. Я сразу начинаю слово²⁸:

«Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Высокопреосвященнейшие Владыки, честные отцы и вы, народ Божий! Вы сегодня будете меня избирать и Вы, святители, будете свои апостольские руки возлагать на мое чело, чтобы дать достоинство архиерейства и послушания. Народ избирает, Архиерей посвящает каждого священнослужителя». (Тогда немножко выборность культивировалась, или, как сейчас, – вся власть советам церковным, так и тогда выборное право было. Народом избирается, архиереем посвящается.)

«Я, Ваше Высокопреподобие, Ваше Высокопреосвященство и честный народ, меньше всего мог думать об архиерействе, как внезапно приходит распоряжение: быть Архиереем. В наши времена не отказываются и не говорят: «Аз на него не готов». Так приходится. И скоро возгласят служители: «Повелите! Прикажите!» И к народу обратятся, который выбрал его: «Повелите вести к посвящению!»

И я кратко рассказываю историю Николая Чудотворца, как рано утром спешит он в храм Пресвятой Троицы, спешит приложиться к святыне, а потом спуститься на базар, купить ветку винограда и поспешить на корабль. Но тут из дверей церковных выходят фигуры – и непосредственно к Николаю:

– Как ваше имя?

– Имя мое Николай.

– Пожалуйста, в обитель, вас ждут. Сказано свыше: быть вам архиереем.

Да нет, я не тот! Мой дядя епископ Николай в Патарах. Я спешил помолиться, это ошибка, и я не тот!

– Ты, и не ошибка.

И тогда силой забрали его, привели к епископам, и те прямо и спокойно объяснили:

– У нас в городе непорядок. Прихожане никак не могут избрать себе архиерея, раскололись на несколько частей, и у каждого есть свой любимчик – кандидат. Поэтому Господу было угодно даровать единого и дарует нам. Сегодня видение мы видели во сне. Смирись и получи благодать архиерейства.

Тогда он понял и смирился. Он святой уже был.

И кратко рассказываю историю Александра Команского, как шел он по городу весь черный, как негр, от угольной пыли, нес на плече кошелку и кричал:

Уголья! Уголья! Свежевыжженные уголья! Тише, тише, умываться пойдем, пойдем на собрание. Тебе повелевает Бог быть архиереем города Коман.

Самый красивый момент был – Александр Команский. И у святителя Николая красивый момент был. Люди, которые не ожидали, – и стали. Я не ожидал – и призываюсь. Они чудесным образом призваны к архиерейству, и я осмелюсь сказать, что я права на это имею меньше их, но, по-видимому, призываюсь той же силой, той же Божественной благодатью. Те готовы были бежать, а я возвещаю – готовый к послушанию.

Надо молить Господа, и я молился, я просил праведного Иосифа: «Иосиф, красоту целомудрия, святой мой покровитель, моли Бога о мне, особенно ныне! Святитель Николай, архиепископ Мир Ликийских, моли Бога о мне! Святитель Александр Команский, моли Бога о мне!»

Вот в таком духе слово было. Хоть и плакали немного прихожане, но красиво вышло. Меня немножко знали. Я часто в Ростовском соборе служил и проповеди говорил, будучи архимандритом. Все мне родные были.

Это было на наречении перед всенощной. А перед обедней архиереи облачились, встретили старшего, как обычно, архиереи сели на клиросе, меня вывели в облачении архимандритском, кроме набедренника.

– Чесо пришел еси, брате?

– Архиерейския чести приемлять.

– Добре, а како веруеши?

– Верую во единаго Бога Отца Вседержителя...

Символ веры сказал и говорил о личности Господа Иисуса Христа. Потому что в то время, когда писался чин посвящения в архиереи, бушевало арианство и нужно было архиерею, как носившему образ Патриаршего Первонебесного Архиерея Иисуса Христа, сформулировать это в противовес арианам.

Потом третье: не буду свариться с соседними архиереями, не буду задирать чужие епархии без благословения – чисто административная часть церковного режима.

Потом у всех архиереев благословение нужно брать, и я пошел – пошел – пошел – по чину. И каждый раз, когда спросят: «Чесо пришел?», говорю: «то-то, то-то, то-то». И протодиакон возглашает: «Приводится! Боголюбезнейший архимандрит, Иосиф! Хиротонисатися! Во епископа! Богоспасаемого! Града Таганрога!»