28-е число

Пр. Моисея Мурина. Св. Анны, дщери Фануиловы. Пр. Саввы Псковского или Крыпецкого.

(Мучч. Диомида и Лаврентия. Праведного царя Езекии. Тридцати трех мучч. из Ираклии. Память свв. печерских угодников, почивающих в дальней пещере (преп. Феодосия): Моисея чудотворца, Лаврентия затворника, Илариона схимника, Пафнутия затворника, Мартирия диакона, Феодора князя Острожского, Афанасия затворника, Дионисия затворника, Феофила, eп. новгородского, Зинона постника, Григория чудотворца, Ипатия врача и целебника, Лукиана священномученика, Иосифа многоболезненного, Павла послушливого, Сисоя схимника, Нестора некнижного, Памвы затворника, Феодора молчаливого, Софрония затворника, Панкратия иеромонаха затворника, Анатолия затворника, Аммона затворника, Мардария затворника, Пиора затворника, Мартирия затворника, Руфа затворника; в церкви Благовещения в тех же пещерах: пр. Вениамина, пр. Евфросинии игумении полоцкие, пр. Кассиана затворника, Арсения трудолюбивого, Евфимия схимника, Тита воина, Ахилы диакона, Паисия, Меркурия постника; в церкви пp. Феодосия: Макария диакона, Пимена постника, Леонтия канонарха печерского, Геронтия канонарха печерского, Захарии постника, Силуана схимника, Агафона чудотворца, Игнатия архимандрита печерского; в церкви Рождества Христова: пр. Лонгина, вратаря печерского. Всех же преподобных, в пещере пр. Феодосия почивающих, 45, из них видимо почивающих 32 и в затворе 13. Кроме того в рукописных святцах и памятниках упоминаются памяти почивших или невидимо почивающих в Феодосиевой пещере: Илариона, митрополита киевского, Амфилохия, еп. Владимира волынского, Симеона, еп. переславского, Тимофея, игумена лавры, Досифея (в схиме Феодосия) игумена, Акиндина, преемника его, старцев – Евлогия и Даниила. Муч. Шушаники).

В четвертом веке в Египте жил разбойник Моисей, своими злодеяниями наводивший ужас на всю страну. Родом эфиоплянин (мурин), он жил в ранней молодости рабом у одного знатного человека, который выгнал его из своего дома за его дурное поведение. Моисей не захотел добывать себе пропитание честным трудом, а вступил в шайку разбойников. Высокий рост, необыкновенная телесная сила, смелость и неустрашимость доставили ему вскоре уважение разбойников, и он сделался их начальником. He зная ни страха, ни жалости, он готов был на все, чтобы отомстить врагу или исполнить задуманное злодеяние. Рассказывают, что однажды он захотел отмстить одному бедному пастуху за то, что собаки последнего помешали ему в одном деле. Узнав, что пастух пасет свое стадо на другой стороне реки Нила, Моисей решился убить его. Но Нил был в то время в полном разливе и имел в ширину около 6000 шагов. Явная опасность не удержала неукротимо-мстительного Моисея: он разделся, привязал свою одежду к голове, взял меч в зубы и переплыл реку. Пастуха он не нашел, потому что тот, увидев его, скрылся; за то он убил лучших его баранов и, связав четверых из них, переплыл с ними реку обратно. Долго он злодействовал и наводил ужас на всю окрестную страну. Но Господь, не желающий погибели грешника, послал ему светлую минуту раскаяния. Сознав и почувствовав, как он грешен пред Богом и людьми, Моисей, в чувстве глубокого раскаяния, бросил своих товарищей по ужасному ремеслу, со слезами сокрушения явился в иноческую обитель и здесь, громко исповедуя свои гр хи, молил братию принять его в число иноков. Зная его ужасное прошлое, они долго не сдавались на его просьбы. Но Моисей не отходил от монастырских ворот и не переставал молиться, просить и плакать. Наконец, поверив его искреннему раскаянию, настоятель принял его в обитель и наложил на него строгое послушание. Моисею было тогда около 30 лет. Он вполне покорился воле настоятеля. Питаясь только хлебом и водою, проводя целые ночи в молитве, Моисей безропотно и со смирением исполнял все, что ему приказывали и беспрестанно проливал слезы о прежней своей жизни. Спустя некоторое время, настоятель обители дозволил ему жить отдельно в отшельнической кельи, в пустыне «Скит». Тут однажды на него напали четыре разбойника. Моисей связал их, привел к игумену и сказал: «вот эти четыре разбойника напали на меня; я связал их, но не мне их наказывать. Что прикажешь с ними делать?» «Отпусти их, отвечал игумен. Нам не следует убивать никого». Разбойники были сильно удивлены таким незнакомым для них милосердием; а когда узнали, что связавший их есть знаменитый Моисей, то сами умилились сердцем и раскаялись: они бросили разбой и вступили в монастырь. Трудны были первые годы пустынной жизни для Моисея. Ему приходилось выдерживать сильную внутреннюю борьбу. Часто в нем возникало почти непреодолимое желание оставить пустыню и возвратиться к прежней свободе и разгулу, к прежним делам. Тогда он со слезами повергался на колена, моля Господа не оставить его без благодатной помощи. «He унывай – говорил ему один из подвижников –это еще следы твоей греховной жизни». И Моисей усиливал свои подвиги, стоял целый день на молитве, но иногда и во сне его мучили воспоминания прежней жизни. Тогда он побеждал сон постоянными трудами и молитвою: он по целым ночам молился или обходил кельи старцев – подвижников и носил для них воду из отдаленного места. После многих тяжких годов испытания и борьбы Господь ниспослал подвижнику более спокойное и светлое состояние духа. Святая жизнь бывшего разбойника прославила его имя. Однажды правитель области прибыл в скит нарочито для того, чтобы увидеть обращенного разбойника. Узнав об этом, Моисей оставил свою келью, чтобы скрыться, и встретил правителя, который спросил его: «где келья старца Моисея?» «На что тебе его? ответил Моисей; он человек недостойный и глупый». Правитель удивился и, пришедши в церковь, сообщил инокам, какой отзыв он слышал о Моисее. Те огорчились, потому что все глубоко уважали подвижника. «Каков был инок, встретившийся тебе?» – спросили они у правителя. «Высокого роста, лицом черный, в ветхой одежде» – отвечал правитель. «Да это был сам Моисей, сказали иноки – он избегает славы человеческой и не желает, чтобы его хвалили и превозносили». Между тем как иноки скитские удивлялись строгой и святой жизни Моисея, он сам продолжал хранить глубокое смирение, скорбя о своих грехах и считая себя недостойным милости Божией. Когда, при рукоположении его в первую степень священства, его облекли в белую одежду, то архиепископ сказал: «вот, Моисей, ты теперь весь сделался бел». «Владыко – отвечал смиренный подвижник – снаружи я таков, дай Бог, чтобы был таким и внутри». Горячая любовь к ближним была главною добродетелью Моисея: он ласково и приветливо принимал приходивших к нему и охотно беседовал с ними о предметах душеспасительных. Сам храня строжайший пост, он радушно угощал посещавших его. Однажды в Скиту положено было поститься целую неделю, т. е. вкушать только сухой хлеб. В это время к Моисею пришли братия из Египта. Чтобы угостить их, он приготовил варево, которое и вкусил вместе с ними, считая это делом братской любви христианской. Некоторые иноки, видя, что из его кельи выходил дым, донесли настоятелю, что Моисей нарушил заповедь. «Когда он в субботу придет в собрание братьев, то обличу его» – сказал настоятель. Когда же Моисей вошел в церковь, то настоятель сказал ему: «авва Моисей! ты нарушил заповедь человеческую, но исполнил заповедь Божию». Дожив до семидесяти пяти лет, Моисей предузнал время и образ своей кончины. Однажды он сказал своим ученикам: «бегите отсюда и скройтесь, потому что нынче варвары нападут на скит». «А ты, авва, – сказали ученики, разве не скроешься с нами?» «Нет! отвечал Моисей, я слишком стар; притом на мне должны исполниться слова: взявший меч мечем погибнет (Мф.26:52). «И мы не убежим, но умрем с тобою» отвечали ученики. Однако Моисей убедил их наконец скрыться. Только семеро учеников осталось с ним, желая разделить его участь. Когда же варвары действительно сделали нападение, то один из оставшихся убежал и скрылся в окрестностях. Варвары умертвили преподобного Моисея и шестерых его учеников. Это было около 400 года (Четьи-Минеи).

О св. Анне пророчице, дщери Фануиловой, сретившей Господа в Иерусалимском храме см. 3 февраля.

В чужих странах родился и воспитался Савва, так что неизвестно, кто были его родители и где он пострижен в иноки. Некоторые полагают, что он пришел в Псков из Сербии, другие же, что с Афонской горы. Сперва преподобный поселился в обители Рождества Богородицы, называемой Снятая гора, за три версты от Пскова, где был с любовью принят игуменом и братиею. Но спустя немного времени, он перешел в более уединенное место – на реку Толву, в лавру пр. Евфросина, который с радостью принял Савву, потому что провидел в нем избранный сосуд Господа. Здесь Савва тщательно исполнял все поручаемые ему монастырские службы и никогда не отступал ни от правила церковного, ни от заповедей своего наставника. Когда у него явилось желание послужить Богу в безмолвии пустынном, он, припавши к стопам преп. Евфросина, открыл ему это свое тайное желание. Настоятель, зная духовную крепость св. Саввы, благословил его вести отшельническую жизнь и сказал: «иди с миром, чадо – избранник Христов; Бог да будет с тобою и Пречистая Богородица да сохранит тебя от всех сетей диавольских. Следуй жизни святых великих отцов, иди их путем и всегда имей на своих устах молитву, а также в бдении, посте и само-вольной нищете поучайся следовать стопам нашего Спасителя!»

Недалеко однако отошел пр. Савва от монастыря пр. Евфросина: он поселился за 15 верст от Толвы, в Крыпецкой пустыне, бывшей тогда почти непроходимою. Здесь он жил один на большем холме, при небольшом озере; вокруг были лес и мхи, где жили только медведи и другие дикие звери. Пищею для отшельника были только хлеб и вода, но и этого он вкушал по немногу и то к вечеру, в среду же и пятницу вовсе ничего не вкушал. В течении дня преподобный не оставался праздным: он возделывал землю, чтобы питаться трудами рук своих. Он терпел много нападений от нечистых духов, которые старались изгнать его страшными привидениями, но преподобный силою молитвы и крестного знамения побеждал их. Спустя несколько лет отшельнической жизни пр. Саввы, слава о нем распространилась по окрестностям: одни восхваляли его высокое смирение, кроткий нрав и трудолюбивый подвиг, других поражала сладость его учения. Привлекаемые такою молвою о святой жизни пр. Саввы, к нему стали собираться из Пскова и окрестных мест ревнители пустынной жизни; всех с любовью принимал преподобный, как достойный ученик учителя своего Христа. Ученики упросили его устроить обитель; он построил храм в честь св. Иоанна Богослова, и этим было положено начало Крыпецкой обители, но настоятельства над обителью пр. Савва не принял, а поручил управлять ею Кассиану. По высокой жизни основателя обитель скоро получила известность, и ее стали многие посещать. Князья, посадники, бояре и благочестивые люди города Пскова стали приходить к Савве за духовным советом, и он всех отпускал с назиданием, поучая их воздерживаться от лености и неправды, от зависти и клеветы. Посещавшим его мирянам он свободно предлагал врачества против немощей того времени. Он учил их соблюдать чистоту телесную, напоминая о суде апостольском против сквернителей тела. Вельможам и судьям он внушал производить справедливый суд и не обижать бедных. Богатых увещевал подавать милостыню, напоминая сказанное в писании, что дом милостивых не оскудеет. Вообще всем он напоминал уклоняться от ссор и вражды, вредных и для земного счастья, – а лучше сохранять любовь и мир и покрывать ошибки других снисхождением, чтобы и нас прощали. Так пр. Савва устроял спасение многих душ, и некоторые из приходивших к нему не хотели более возвращаться в мир, но принимали от него пострижение и оставались в монастыре иноками. Управлявший Псковом князь Ярослав Васильевич Оболенский особенно часто посещал обитель пр. Саввы и благотворил ей: он еженедельно приезжал в монастырь ко всенощному бдению, чтобы потом насладиться духовною беседою старца. Однажды он приближался к обители вместе с больною супругою. Савва послал сказать ему: «старец, грешный Савва, говорит тебе, князь, не вступай в обитель с княгинею; у нас здесь такое правило – женщины не должны входить в обитель. Если нарушишь отеческую заповедь, княгиня твоя не получит от Бога исцеления в своей болезни». Смиренно повиновался князь и один пришел в монастырь просить прощения у старца в своей вине. Савва, разрешив князя от невольного греха, вышел с братиею за ворота обители; там был совершен молебен, после которого княгиня у ног преподобного просила его молитв. Осеняя ее крестным знамением, он сказал: «во имя Отца и Сына и св. Духа, молитвами св. Иоанна Богослова, будь здрава и к тому не согрешай»; княгиня получила исцеление от своей болезни. В благодарность за исцеление своей супруги, князь приказал построить длинный мост на 1400 саженей длины через мхи и болота к обители Саввы. Этот мост и доныне называется ярославовым. Сверх того, по убеждению доброго князя, Псков выдал в 1487 году грамоту на землю для обители. Преп. Савва устроил в своей обители общежитие, не дозволяя никому ничего называть своим. Сам преподобный ничего не имел даже и тогда, когда в обитель Саввы собралось довольно братии и довольно средств; в кельи его не было ничего, кроме двух икон, мантии и рогожки, на которой он ложился для отдыха. Той же нищете он обучал и братию. «Кто любит мир сей, в том нет любви Отчей», говорил он словами писания. Он завещевал своим инокам возделывать землю своими руками, что сохранялось прежде и сохраняется доныне в его обители. В другое время он говорил братии: «к чему называем мы древних подвижников отцами своими, когда не живем их жизнью, как следует детям. Они – бездомные, нищие проводили время в вертепах, в пустынях и для Господа со всею твердостью покоряли свою плоть духу, не знали покоя ни днем, ни ночью». «Возлюбим, дети, благого Господа – говорил он еще; – не звуками только и одеждою будем показывать нашу любовь к Нему, a делами: любовью друг к другу, слезами, постом, всяким воздержанием, как совершали это древние отцы». Проведя многие годы в строгом житии, пр. Савва достиг маститой старости и наконец впал в тяжкую болезнь. Чувствуя скорую свою кончину, он призвал всю братию и в последний раз заповедал свято соблюдать иноческие обеты. Свою обитель он поручил игумену Кассиану, старцу Евфимию и диакону Герасиму, с которыми долго подвизался. Приобщившись 28 августа 1495 года св. Тайн, он в мире скончался. С великим плачем погребли его ученики по правую сторону созданной им церкви Иоанна Богослова.

Прошло уже 60 лет после преставления пр. Саввы, когда игумену Феоктисту пришло на мысль соорудить каменную церковь во имя св. Иоанна Богослова на месте деревянной, над гробницею же преподобного поставить придел во имя святителя сербского Саввы, имя которого носил основатель обители. Игумен сообщил свое намерение братии, и с общего согласия все усердно приступили к делу; разобрали церковь и ветхую гробницу преподобного и начали копать рвы для основания каменной церкви, в которых нашли много человеческих костей, но ничего не нашли в самой гробнице, и много скорбели об этом. Это было в 1557 году, на самый праздник великомученика Георгия. В тот день постриженник обители, пресвитер Исаия, после трапезы лег отдохнуть в своей кельи, во сне ему представилось следующее: три черноризца Патермуфий, Даниил и Власий ходят с заступами по монастырю и, раскапывая гробы, всюду ищут мощей начальника обители. He далеко от того места, где была старая гробница, они нашли ближе к церкви дубовый гроб и в нем мощи; но, не узнав в них мощей преподобного, опять закрыли гроб. Тогда сам собою гроб открылся, и из него раскапывавшие услыхали голос: «братия, кого ищете?» Иноки испугались и от ужаса едва могли ответить: «ищем отца Савву, строителя этой обители». Тогда, восстав из гроба, сел на нем старец высокого роста, с брадою седою как снег, круглою, густою и не очень долгою, и сказал: «я есмь многогрешный старец Савва, начальник этой обители, который претерпел много напастей на этом месте от бесов и злых людей; ныне же пришло время, так угодно Господу, быть известными моим мощам». Спящему иноку продолжалось видение, будто сам игумен Феоктист с братиею пришли принять благословение святого, и Савва, благословляя их, дал им три ягоды, говоря: «возьмите плоды моих духовных трудов на посещение этому месту. Отныне да будет вам известно, братия, что не оскудеет обитель эта, но исполнена будет духовных и телесных благ, потому что я постоянно молю о ней Господа, Пречистую Его Матерь и св. евангелиста Иоаниа». Сказав это, преп. Савва опять благословил всю братию и возлег в гроб. Видение кончилось; инок Исаия проснулся от такого чудного видения и поспешил рассказать о нем игумену, который пришел на место, указанное во сне пресвитеру Исаии. Раскопав землю, нашли большой дубовый гроб; доски его полуистлели, кроме нижней, на которой покоились мощи пр. Саввы в совершенном нетлении. Священные останки переложили в новую раку, обломки же старой раздавали благоговейным поклонникам для исцеления от болезней.

Из загробных чудес пр. Саввы известны многие замечательные случаи. Пришли однажды ночью разбойники к обители с намерением ее ограбить. Начальник их, оставив не вдалеке свою дружину, приблизился к воротам и увидел множество неведомых ему людей, ходивших по монастырю с фонарями. Co страхом он поспешил объявить о том дружине, которая бросилась бежать; разбойникам казалось, что за ними гонится много народа и впереди всех старец, украшенный сединами с жезлом в руках, который грозил разбойникам, как дерзнули они напасть на монастырь. На другой день некоторые из числа разбойников пришли в обитель и спрашивали: «кто были вооруженные люди, ходившие ночью с фонарями по монастырю?» Они изумились, услышав, что никого не было, и пришли покаяться в своей вине игумену, начальник же их постригся в иночество и остался жить в обители. Старец Патермуфий, просфорник обители, страдал долгое время лихорадкою и совершенно изнемог от болезни. Усердно он молил преподобного о помощи, выставляя то, что уже 25 лет трудился в обители. Во сне является ему преподобный и говорит: «зачем ты тревожишь меня?» Потом, взяв его за голову, говорит: «во имя Отца и Сына и св. Духа будь здоров и спасай свою душу». Больной исцелился. Служитель монастырский, Иван Дойня, сильно страдал от горячки. Однажды он услышал голос, внушавший ему идти к гробу преподобного Саввы; когда он пришел и, припавши к священной раке, призвал имя святого, предстал на яву высокий ростом старец, с широкою седою бородой и, взяв больного за голову, крестообразно потряс ее и сказал: «Иоанн! будь здоров; служи же в моей обители верно и не греши более, чтобы не случилось с тобой большей беды». Больному казалось от жестокой боли, что вся кожа сошла с него от головы до ног, но это последняя боль была знамением исцеления: он выздоровел. Когда, в царствование царя Иоанна Васильевича, польский король подступил с сильным войском к Пскову, из Крыпецкой обители все иноки бежали в укрепленный город. В обители остался только один из братии, по имени Иоанн; он рассказывал, что литовцы много раз подходили к обители и хотели зажечь кельи и церковь, но, по молитве чудотворца, не могли. Пришли однажды три ротмистра с полками, чтобы окончательно разорить монастырь, но им было страшное видение: они увидели вооруженного воина, идущего с востока прямо к церкви Иоанна Богослова, из которой вышел ему на встречу другой воин, тоже вооруженный, – оба эти воина пошли к гробнице преп. Саввы, откуда явился третий ратник с оружием. Потом стали отовсюду выходить из келий, из гробниц вооруженные воины, так что ими наполнился весь монастырский двор. С ужасом смотрели литовцы сквозь святые ворота на это чудное явление и в страхе рассеялись по окрестным лесам и болотам. Только на третий день могли они разными путями собраться в свой стан и поведали королю, что большое войско московское стоит в обители Крыпецкой. Напрасно однако допытывали пленных о войске; все единодушно свидетельствовали, что в обители нет ни одного ратника. Король, пораженный чудом, запретил своим воинам приближаться к обители и наносить ей малейший вред; так как понял, что кто-либо из угодников Божиих ограждает монастырь своим присутствием. Отпущенные на свободу пленники пришли в Псков и рассказали о чудном событии. Тогда игумен с братиею возвратились в обитель и, увидев ее совершенно целою, воспели благодарственный молебен Господу, Богоматери, св. Иоанну Богослову и пр. Савве, чудно сохранившему свое жительство. (Пролог. Ист. слов, о свв. стр. 237. Русс. свв. Филарета, арх. черн. Жит. свв. Муравьева).

Мучч. Диомид и Лаврентий были умерщвлены стрелами (Месяц. Вост. А. Сергия. т. 2, стр. 226).

В 28 день августа Киево-печерская Лавра совершает память всех подвижников, нетленно почивающих в пещере Феодосиевой. Всех преподобных, почивающих здесь, 45: из них видимо почивают 32 и в затворе 13. Собор их празднуется 28 августа, и кроме того во вторую неделю великого поста, вместе с собором преподобных отец Антониевой, или ближней пещеры. Преподобным, почивающим в Феодосиевой пещере, положена служба всем вообще вместе 28 августа, тогда как почивающие в Антониевой пещере имеют особые дни службы им. Здесь будут излагаться жития или черты из жизни только тех святых, сведения о которых сохранились.

Преп. Моисей чудотворец, желая представить Богу свое тело чистым, старался умерщвлять его разными способами; напр. носил на голом теле железный пояс и железный крест, который устроил себе сам; за такие подвиги и труды удостоился дара чудотворений. Кальнофойский пишет: «преподобные двое, во св. Дух братия, Мартирий и Моисей, положены в одном гробе, целые в святых телах своих». Ныне они покоятся отдельно.

Преп. Пафнутий затворник, по древнему известию, «сделавшись иноком, постоянно плакал, вспоминая о смертном часе, когда будет разлучаться душа с телом. Где станут ангелы? кому достанется душа? какое решение учинит Христос? где будет находиться душа: в раю ли, или в аду? Так в плаче он провел всю жизнь, а умирая видел лики ангелов, которые, пришедши, взяли его душу и отнесли на небо».

Преп. Мартирий диакон, по древнему известию, за великую чистоту и постнические подвиги удостоен был диаконства и дара чудес. Многие обращались к нему за помощью в своих нуждах еще при жизни, и все, за кого он молился пред Богом, стоя на амвоне, получали просимое: или здоровье, или благую мысль. Он был страшен бесам и издали прогонял их молитвою; после долгих подвигов и трудов переселился к Богу.

Преп. Феодор князь Острожский, отдаленный потомок Владимира святого, усердно строил и украшал православные храмы на Волыни в то время, когда папизм старался разрушать их. Ревностный сын православной церкви, князь Феодор был мужественным защитником православных против насилий папизма. Когда Ягелло, отступник от православия, для жены своей Ядвиги стал теснить св. веру и права русских, князь Феодор, по словам современного польского историка, «самый храбрый из всех князей Литвы и России и самый опытный в военном деле», приняв сторону низверженного защитника православных Свидригайлы, в 1432 году несколько раз разбивал поляков, взял Смотрич и едва не уничтожил польскую армию. Победа его вынудила Ягелла оградить законом свободу православия, сравнять русское дворянство с польским и оставить без исполнения замыслы, неприязненные православию. Когда же Ягелло переменился в отношениях своих к православию, князь Феодор примирился с Польшей и в 1435 году, освободясь из рук жестокого Свидригайлы, возымевшего к нему недоверие, осыпан был милостынями Польши. В последний раз мы встречаем в истории имя князя Феодора в 1438 году, когда он участвовал в жаркой битве с татарами, в которой, по словам современника, «пал цвет русского дворянства». Вероятно, вскоре после этого он вступил в Киево-печерский монастырь и с принятием иноческого чина принял вместо мирского имени новое имя – Феодосия и сменил княжескую мантию на иноческое вретище. По древнему печерскому известию, он, «оставивши прелесть мира сего и княжескую славу, взял на себя святое иночество, крепко подвизался для своего спасения до самой смерти». Неизвестно положительно, был ли преп. Феодор посвящен в сан иеромонаха или же скончался в сане простого инока. На обыкновенных лаврских иконах, известных под именем «собора святых угодников печерских», преп. Феодор изображается в одежде простого монаха: в мантии и подряснике, опоясанном кушаком, с княжескою короною у ног. Подлинник изображает его так: «преп. Феодор, князь Острожский, надсед; брада на конец космами, власы с ушей; на плечах клобук черный; риза преподобническая; руки на крест держит у сердца». Точно также без всяких признаков священства изображается преп. Феодор и на иконе, стоящей над его мощами. Между тем в Пятницкой церкви в городе Остроге есть старинный образ преп. Феодора в рост, находившийся и когда, как говорит предание, в бывшей острожской семинарской Преображенской церкви. На этой иконе преп. Феодор изображен в мантии, с книгою в руке и в епитрахили. В таком же виде изображается он и в церкви Кирилло-Мефодиевского Острожского братства. Значит, на Волыни издревле было предание о посвящении пред. Феодора в сан священства. Преп. Феодор скончался, вероятно, 11 августа, потому что в этот день издревле особо совершается его память в Киево-печерской лавре.

Прев. Дионисий затворник, по прозванию Щепа, иеромонах и блюститель пещер. При нем в 1463 году, в княжение благочестивого киевского князя Сампсона Александровича, при митрополите Ионе и архимандрите печерском Николае, было следующее событие в пещере Антониевой. В день святой Пасхи, во время пасхальной утрени, когда преп. Дионисий со крестом обходил пещеры, чтобы покадить святые мощи усопших подвижников и, придя в пещеру, в избытке духовной радости и любви к ним, воскликнул: «святые отцы и братия! сегодня есть великий день: Христос Воскресе!» – в тоже мгновение ему отвечал от всех святых голос, как гром: «Воистину Воскресе!» После этого события преподобный Дионисий заключился в затвор, где и скончался.

Св. Феофил, епископ новгородский, последний владыка вольного Новгорода. Начало своей иноческой жизни он проводил в Отенской обители и при святителе Ионе был протодиаконом и ризничим архиерейской кафедры. По смерти святителя Ионы Феофил жребием был избран в архиепископа новгородского. Но монах Пимен, бывший ключником и умевший обогатиться на счет архиепископской казны, сильно домогался той же власти. Он пристал к партии недовольных великим князем и объявил своим друзьям: «пошлите меня в Киев, я согласен принять рукоположение от Григория». Но его происки не удались: он был уличен в расхищении архиепископской казны, его обобрали и выгнали из города. После этого послали в Москву к митрополиту просьбу о дозволении явиться Феофилу для посвящения во епископа. Между тем в это же время начались сильные волнения в Новгороде против великого князя; некоторые из мятежников хотели отдать Новгород под покровительство Польши и, изменив государю Московскому, готовы были поколебать веру своих праотцев. Напрасно преподобный Феофил уговаривал беспокойных искателей суеты опомниться: Новгород, по требованию людей своекорыстных, вступил в договор с королем польским; Феофил останавливал буйных и говорил им: «или не изменяйте православию, или я не буду пастырем отступников, – иду назад въ смиренную келью, откуда вы извлекли меня на позорище мятежа». Но его удержали в доме епископа и заставили принять участие в договоре. Свою насильственную измену Феофил загладил по крайней мере тем, что настоял в договоре, чтобы православная вера оставалась неприкосновенною в новгородских владениях и отнюдь не было бы здесь костелов; о самом посвящении архиепископа было сказано, что он будет посвящаться там, где угодно Новгороду. Митрополит московский Филипп, благодаря связям с Феофилом, не раз посылал письменные увещания Новгороду – разорвать связь с королем польским. Но ослепленный народ не внимал словам пастыря: Новгород решплся на войну с великим князем. Война началась к несчастью не удачная для Новгорода, потому что новгородцы несколько раз были разбиваемы; наконец Шелонская битва (14 июля 1471 г.), в которой полк архиепископа, по его наставлению, не принимал участия, решила участь новгородцев: князь разбил их окончательно. Феофил заставил новгородцев просить милости у православного Государя и при его посредстве был заключен договор с великим князем Московским. Все это делал Феофил, не будучи еще посвящен в сан архиепископа; наконец в декабре его посвятили в архиепископа в Москве, и он выпросил у великого князя свободу 30 знаменитым гражданам, захваченным в плен. После посвящения архипастырь мирно занимался церковными делами и посещал Псков для обыкновенных судных дел. В 1475 году Иоанну донесли на неправосудие новгородских сановников; обвинение, к несчастью Новгорода, было справедливо; архиепископ два раза являлся к великому князю с ходатайством о милосердии к виновным. Иоанн III оказал некоторое снисхождение. Но в 1477 году снова вспыхнули смуты; Иоанн при таких смутах потребовал от Новгорода, чтобы он отказался от всех древних своих прав. Блаженный Феофил много употребил трудов на то, чтобы, как великий князь смягчил свои суровые требования, так и Новгород не был слишком настойчив на свои отжившие права; не раз архиепископ являлся к великому князю с просьбами за Новгород. Иоанн сделал кое-какие уступки, но неважные. После этого Новгород снова отважился вступить в сношения с польским королем, и Феофил по званию архиепископа новгородского вовлечен был в это дело. Тогда Иоанн III вошел в Новгород с войском, и вече навсегда умолкло. Новгородская кафедра лишена была многих сел и имуществ, собранных веками; затем Феофила заставили отказаться грамотою от управления епархиею, отправили в Москву, где он около трех лет жил в Чудовом монастыре, сперва в тесном заключении, а потом больной. На пещерной доске, закрывавшей мощи блаженного святителя, было написано следующее: «когда Феофил лежал больной в Чудовом монастыре, – явился ему новгородский епископ Нифонт, почивающий в ближних пещерах, и напомнил ему обещание его поклониться печерским преподобным. Феофил отправился в Киев и уже приближался к Днепру, как болезнь его усилилась, и он получил откровение, что хотя он не достигнет живым до пещер, но тело его упокоится в них, и это исполнилось».

Преп. Зинон, постник и трудолюбец, благоугодил Богу многими подвигами добродетельного иноческого жития, – постом, молитвами, смирением, послушанием. Кальнофойский писал: «почил после трудов своих благословенный инок Зинон; в теле целом лежит».

Преп. Григорий чудотворец отличался подвигом воздержания и поста. Пищею ему во всю жизнь служила невареная трава, a питьем – вода; ночь он проводил в молитве. За такие подвиги он сподобился от Бога дара чудотворения: все недужные, вкушая с водою траву, которою он питался, получали исцеление.

Преп. Ипатий, врач и целебник, весь день непреcтанно трудился на послушании монастырском, а ночь стоял на молитве, очень редко ложась для малого успокоения; вкушал только хлеб и воду – и то в малом количестве. Служа святым отцам во время их болезни, он сам получил от Бога такой дар, что прикосновением руки исцелял больных; и ныне, кто в болезни притекает к мощам его, получает исцеление.

Св. Лукиан пресвитер, благочестиво пожив в священстве и иночестве, потерпел мученическую смерть, при нашествии Батыя в 1239 году.

Преп. Иосиф многоболезненный, находясь много лет в болезни, обещался до смерти служить в печерском монастыре, если Господь дарует ему здравие. Господь услышал его молитву: он выздоровел; поступив в монастырь, он до смерти усердно подвизался, угождая Господу Богу постом и молитвою и служа братии с смиренным послушанием. Правая рука почившего преп. Иосифа остается в положении молящейся: три первые перста соединены вместе, два последние – безымянный и малый пригнуты к ладони.

Преп. Павел послушливый, приняв на себя иноческий образ в печерском монастыре, безропотно выполнял всякое послушание, какое ни назначал ему настоятель, и никогда не был праздным.

Преп. Сисой схимник проводил свою жизнь в великих постнических трудах, коими удивлялись все его знавшие. Бог даровал ему победу над страстями и злыми духами и осенял его Своею благодатью. Задолго до смерти он предузнал и предсказал свою кончину. По рукописным святцам, он был канонархистом, – конечно до принятия схимы.

Преп. Нестор, по древнему известию, «не книжный, не тот, что написал летопись о России, а другой». Этот был неученый и рода простого. Оставив свет и мирские хлопоты, он так горячо служил Господу, что, слушая благочестивые поучения, никогда не дремал; молясь, не думал ни о чем другом, как о Боге, и о том, что говорил языком. Он видал при молитвах ангелов и Самого Христа и узнал день своей смерти.

Преп. Памво, по древнему известию, «пойманный на послушании монастырском от поган, много от них пострада, не хотячи Христа отврещися». Нужно полагать, что он терпел страдания за веру от татар-язычников. По всей вероятности, это было в 1240 году, когда иноки, затворившись в пещерах от врагов, вынуждены были послать Памву за пищею. Как ни велика была опасность, Памво принял на себя дело послушания, но был схвачен татарами, которые подвергли его мукам. Освобожденный чудесно от смерти, он почил в затворе.

Преп. Феодор молчаливый, избрав молчание путем ко всегдашнему богомыслию и средством удержать себя от согрешения даже и в слове, угодил через это Господу и получил от Него дар чудотворения.

Преп. Софроний затворник каждый день прочитывал псалтирь, всегда носил власяницу и еще носил на теле железный пояс.

Преп. Аммон затворник много странствовал в свою жизнь. По благословению игумена, путешествовал на святую Афонскую гору и в Иерусалим, ревнуя жизни великих святых отцов; вернувшись, он жил так свято, что для многих служил образцом иноческого жития.

Преп. Мардарий затворник, по рукописным святцам, «нестяжательный», по древней надписи «бескелейный». С тех пор, как стал иноком, он старался хранить пост, молитву и послушание, и приучил себя к полному бескорыстию, так что ничего не хотел держать в своей кельи, кроме одежды, которую носил на себе.

Преа. Пиор затворник отличался особенно постом и трудолюбием. Преп. Руф затворник, выполняя послушания, постоянно заботился быть лучшим.

Преп. Вениамин из богатых купцов обратился к иноческим подвигам размышлением о словах Писания: «яко неудобь богатии внидут в царствие небесное»; раздав все свое богатство, он принял добровольную нищету и постригся в монахи. Святые мощи почивают нетленно.

Преп. Арсений трудолюбивый никогда не был праздным, а всегда – то молился, то выполнял монастырское послушание; пищи никогда не принимал прежде захождения солнца.

Преп. Евфимий схимник жил чисто и безмолвно, подражая добродетелям великих святых. Кальнофойский пишет, что ременным крестом преп. Евфимия благословляются приходящие к нему, и некоторые больные получают исцеление. По древнему известию, он с тех пор, как облекся в схиму, ни с кем не говорил ни слова: пищи вареной никогда не вкушал, а только одно суровое зелье.

Преп. Тит воин, будучи на войне, смертельно был ранен в голову, вследствие чего оставил военную службу. Немного оправившись от болезни, он пришел в печерский монастырь и был принят в число иноков; постригшись, он усердно подвизался в посте и молитве, воюя с невидимым врагом – диаволом; усердными молитвенными слезами он снискал у Бога такую благодать, что ему еще при жизни было возвещено об отпущении его грехов.

Преп. Ахила диакон не только никогда не вкушал вкусной пищи, приправленной или вареной, но и суровой ел мало; пищею ему служила просфора, вкушаемая раз в неделю. При таком посте «он был тверд в молитвенных бдениях».

Препп. Паисий и Меркурий живя между собою в неразлучной братской любви и единомыслии, непрестанно просили Бога о том, чтобы Он не разлучил их друг с другом ни в сей жизни, ни в будущей. И Господь дал им по молитве и вере их: на земле они жили всегда в одной кельи и по смерти были положены в одном гробе. Ныне, неизвестно с какого времени, они почивают в особых раках друг против друга, по обоим сторонам пещерного коридора.

Преп. Макарий диакон, будучи больным ребенком, обещан был Богу, если выздоровеет, и, по выздоровлении, отдан был печерским отцам; обученный в монастыре всему доброму удостоился монашества и диаконства, в каковом сане еще усерднее служил Богу в посте и молитве, так что сподобился дара чудес.

Преп. Пимен постник был игуменом печерского монастыря с 1132 года до 1141 года; при нем подвизались св. князь Николай Святоша, преп. Спиридон и Никодим.Он имел от Господа ту благодать, что вкушал еду только один раз в неделю и то весьма мало и никогда не ослабевал от поста и труда в монастырских послушаниях: днем он молол в жерновах, носил дрова для братии, а ночью подвизался в молитвах.

Препп. Леонтий и Геронтий канонархи печерские, исполнявшие важную должность канонаршескую в великой церкви печерской обители, оба еще в отрочестве постриглись в иночество и угождали Господу молитвами, воздержанием и ревностным прохождением своего служения, уподобляясь в этих подвигах совершенным в духовном возрасте святым отцам.

Преп. Захария постник в иночестве не вкушал ни печеного, ни вареного, а питался только зернами ярового хлеба, употребляя эту пищу в самом малом количестве, и то по захождении солнца; он был страшен бесам, так что одно призывание его имени отгоняло их.

Преп. Силуан схимник, по канону, «ревнитель чистоты и охранитель садов» однажды связал воров, пришедших воровать плоды. Древнее известие вот что рассказывает об этом: однажды воры пришли красть, –преп. Силуан связал их молитвою, так что они не могли двинуться с места три дня, а потом, доведши их до раскаяния, отпустил.

Преп. Агафон чудотворец за постническую жизнь сподобился такого дара, что на какого больного возлагал руку, тот получал исцеление; он имел также и дар пророчества и знал о времени своей смерти.

Преп. Игнатий, архимадрит печерский (с 1435 года), за свою святую жизнь получил от Бога дар чудес: своею молитвою он исцелял многих больных; кому давал просфору, освященную во время его служения, тот получал исцеление.

Преп. Лонгин вратарь печерский имел, по древнему известию, такой дар от Господа, что знал мысли людей, с какими кто входил в монастырь и с какими выходил; кого видел с дурными мыслями, тому напоминал, чтобы он оставил свою злую мысль, грозя ему гневом от Господа.

Св. Иларион, митрополит Киевский, по известиям преп. Нестора, до своего посвящения в епископство выполнял священническую службу при храм княжеского села Берестова, где был дворец великого князя и где, по примеру своего отца, любил жить благоверный Ярослав. В то время Иларион был известен как «муж благий и книжный, еще же и постник». Пострижение в иночество он принял от преп. Антония, вероятно, не задолго до своего святительства. Когда (в 1049 году) умер митрополит Феопемпт, тo великий князь Ярослав решил возвести благочестивого и просвещенного Илариона на кафедру митрополита всей Руси. Блаженный Иларион был поставлен в митрополита в Киеве собором русских архипастырей. Посвященный по древнему правилу, Иларион, по установившемуся обычаю, испрашивал и получил утверждение себе в звании митрополита от патриарха. Ко времени управления Илариона русскою церковью относятся блистательные церковные события. В его время начало процветать духовное просвещение – умножены церковные училища; в его же время расцветало искреннее благочестие; к его же времени относилось устройство церковного богослужения. Достоверно неизвестно, когда последовала блаженная кончина святителя, но, вероятно, не прежде 1066 года.

По своим писаниям митрополит Иларион остается навсегда незабвенным учителем веры и благочестия. Его «поучение о законе и благодати», «похвала Кагану Владимиру», «исповедание веры» и «наставление о жизни» – памятники его живого благочестия и глубокого знания веры, живого красноречия и сильного чувства. Самое замечательное из этих сочинений «поучение о законе и благодати». Учение о ветхом и новом законе показывает собою, что тогда имели нужду говорить против иудейства. Иларион в своем поучении показывает превосходство благодати Христовой пред законом прежде всего историею Агари и Сарры, потом раскрывает всемирное значение христианства и местное, временное – Закона Моисеева. «Закон существовал прежде, но не надолго возвысился и прешел. Вера христианская, хотя и явилась после, стала более закона и распространилась на множество языков. Благодать Христова наполнила всю землю, покрыла ее как морская вода. Все, оставив ветхое, испортившееся по худобе иудеев, держатся нового... Прежде в одном Иерусалиме было место для поклонения Богу, ныне же св. Троица славится по всей земле и принимает поклонение от всей твари; малые и великие славят Бога». За тем излагается основная мысль христианства– соединение божества с человечеством и обличается слепота иудеев, не понявших божественного величия в Иисусе Христе и учения пророков о Мессии. Наконец мысль о всемирном значении христианства излагается в приложении к русскому народу, при чем показывается, какие высокие благодеяния принесло с собою христианство в Россию. «Уже не без надежд мы, но уповаем на жизнь вечную, уже не капища строим, но созидаем церкви Христовы, закалаем друг друга в жертву бесам, но Христос за нас закалается и раздробляется в жертву Богу и Отцу, уже не кровь жертв вкушаем и погибаем, но вкушаем пречистую кровь Христову и спасаемся... Слепыми были, не зная света истинного и блуждая во тьме идолопоклонства, – глухи мы были, не слыша спасительного учения, но помиловал нас Бог и пролил на нас свет видения. Мы были прежде подобны зверям и скотам, не умели различать правой руки от левой, привязаны были к земному и ни мало не заботились о небесном, но и к нам Господь послал заповеди, которые ведут к вечной жизни».

О св. Амфилохии, еп. Владимира волынского, летописи говорят нам только то, что он хиротонисан в 1105 году и скончался в 1122 году. В одном списке святцев сказано, что «святой Амфилохий в пещере преставися».

Игумен Тимофей с 1127 года был предшественником Пимена и преемником Прохора. В 1130 году он обложил раку преп. Феодосия серебром и золотом, на что суздальским тысяцким Юрием Симоновичем было прислано 500 гривен серебра и 50 гривен золота.

Преи. Досифей, архимандрит печерский, первый принес в Россию с св. горы афонской чин пения дванадесяти псалмов и написал ответ на предложенные ему вопросы о жизни афонских иноков. Неизвестно, когда принято им имя Феодосия – в малой ли схиме, или в великой, только в назидательном повествовании его о жизни афонцев по спискам он называется то Досифеем, то Феодосием.

Преп. Акиндин, игумен печерский, с 1219 г. был преемником преп. Досифея – Феодосия. По летописи Акиндин в 1231 году был на посвящении ростовского епиископа Кирилла. Блаженный Симон епископ называет его «мужем святым». О ревности его к духовной жизни свидетельствует то, что он приказал благочестивому и наблюдательному Поликарпу описать жизнь печерских подвижников, в память и назидание черноризцам. Поликарп, как сам он говорит, исполнил эту волю блаженного игумена в «15 год его игуменства», т. е. в 1234 году.

В Феодосиевых пещерах, в церкви Рождества Христова находятся еще тридцать мироточивых глав неизвестных по имени святых. Вот что рассказывает о них одно уважаемое cветскoe лицо: «в той части пещер, которая доступна для всех богомольцев, мироточивые главы лежат на блюдах, прикрытые особого устройства колпаками; из глав сочится на эти блюда по каплям миро, что-то в роде безцветного и безвкусного масла на вид жиже обыкновенного деревянного, нежно приятного запаха. Однажды при мне был такой случай: мой знакомый, доктор Савенко, не верил, чтобы из глав могло истекать миро, и притом беспрерывно, он думал, что это – проделка монахов. Поэтому, как только ему случилось быть в Киеве, он не преминул сделать относительно этого опыт, разумеется, с разрешения монастырских властей. Опыт состоял в том, что Савенко взял одну из мироточивых глав, вытер ее насухо сукном внутри и снаружи, точно также вытер и сосуд, обвязал все это проточной бумагой и запечатал. Дверь комнаты, где была оставлена глава, тоже запечатали. На другой день Савенко пришел, сам распечатал главу, – и в сосуде оказалось миро. (Рассказ профессора О. Г. Солнцева в «Русской Старине» 1876 г. июиь).

Благочестивая Шушаника¹⁸ дочь грузинского царя, не поименованного в истории, вступила в брак с нечестивым Васкеном Питахши, вассальным князем царя грузинского. Видя нечестие своего мужа, Шушаника скорбела о погибели души его, однако терпеливо переносила свое несчастье и имела от брка своего трех сыновей и одну дочь. Наконец Васкен дошел до того, что без всякой достаточной причины отрекся Христа: он отправился к Персидскому шаху – Фирузу (в то время Грузия находилась в зависимости от Персии) и, явившись к нему, объявил, что он, из преданности его величеству, отрекается Христа и принимает религию Персов. Изъявление такой преданности шах принял весьма благосклонно, наградил Васкена и отпустил его обратно в Грузию. Приближаясь к пределам своих владений, Васкен послал одного из рабов своих предупредить своих подданных о своем приближении, что бы они могли устроить ему почетную встречу.

Посланец прибыл в Цортаг и, вошед к царице Шушанике, приветствовал ее и объявил ей о благополучном возвращении царя Васкена. Царица отвечала: «если жива душа его, то да будьте здравы телом, как он, так и ты, – если же нет, то я не желала бы ни видеть его, ни слышать о нем, и пусть тогда приветствие твое возвратится к тебе назад». Она уже предчувствовала нечто недоброе. Затем Шушаника убедительно просила раба открыть ей всю истину. Когда посол сказал, что Васкен отрекся отъ Хрпсга, царпца со слезами бросилась на землю говоря: «достоин сожаления несчастный Васкен за то, что отрекся от истинного Бога и соединился с беззаконными». Потом встала и ушла в Храм Божий, взявши с собою своих детей, – поставив их пред алтарем, она молилась так: «Господи Боже мой, Тобою даны мне дети; Ты же и сохрани их во святой вере и не лиши их благодати св. Духа, да не будут они исхищены из стада доброго пастыря, Господа нашего Иисуса Христа». Отославши своих детей из храма во дворец, Шушаника вошла в один небольшой домик близ церкви, где предалась глубокой скорби.

В это время придворный епископ Васкена Фотий с духовником царицы священником Иаковом были по делу у одного человека. Вдруг кто-то вбегает к ним в комнату с вестью, что едет Васкен и что царица Шушаника оставила дворец. Оставив епископа, духовник Иаков пошел в тот дом, где была царица. Увидевши ее весьма печальною, он со слезами сказал ей: «тебе, царица, предстоит великий подвиг; потому будь мужественна, терпелива и великодушна». Шушаника отвечала: «я готова на все, я знаю, что меня ожидают великие скорби и мучения». Духовник сказал: «ужасные мучения ожидают тебя». «Но я предпочту смерть от руки Васкена сожительству с ним, – отвечала царица, –потому что боюсь осквернить мою душу, если буду жить с богоотступником». В это время вошел к Шушанике один персиянин и с притворными слезами начал говорить, что дом ее мужа исполнен теперь печали и радость в нем заменена скорбью. Этот персиянин был подослан Васкеном с злым намерением вынудить у нее какое-либо неосторожное слово, которое бы могло послужить к ее обвинению, так как Васкен, узнав об удалении своей жены из дворца, сильно разгневался и решился погубить ее. Но Шушаника, уразумев лукавство мужа, не произнесла ни одного слова при персиянине. Из этого персиянин заключил, что царица совершенно отказывается от своего мужа и сообщил это предположение Васкену, уговаривая однако его не поступать с ней жестоко. На другой день, по прибытии своем в Цортаг, Васкен потребовал к себе священников, ласково их принял и сказал: «не бойтесь и не презирайте меня». Священники отвечали: «ты посрамил свою голову и нас». Он продолжал: «зачем жена моя оставила меня? Подите, скажите ей, что она обесчестила меня, оставив свой дом и уйдя в чужой и засыпала ложе мое пеплом». Когда передали слова Васкена св. Шушанике, она сказала: «не я его обесчестила, напротив он посрамил дом своего отца, отец его был в общении со святыми, а он окружил себя демонами; отец его веровал в Бога, а он отверг истинного Бога, и как он презрел Бога, так и я презираю его и, если он станет даже мучить меня, я не соглашусь возвратиться к нeмy». Взбешенный ответом царицы, Васкен послал к ней своего брата Джоджика с женою и придворного епископа Фотия сказать ей, чтобы она непременно возвратилась во дворец, иначе будет приведена силою. Но Шушаника на все убеждения отвечала: «не думайте, что бы я опять когда-нибудь стала его женою; я полагала, что вы обратите его на путь спасения, что убедите его исповедовать истинного Бога, а между тем вы ничего не сделали... Джоджик, ты уже не деверь мне и я не жена брата твоего; жена твоя не сестра мне: вы причастны нечестию». Джоджик сказал: «Васкен пришлет рабов и насильно повлекут тебя». – «Пусть насильно свяжут, – это будет знак того, что я раба, а не царица», отвечала Шушаника. Все присутствующие рыдали, – заплакал и сам Джоджик и сказал св, Шушанике: «сестра моя! не срами царский дом!» но царица отвечала: «не пойду я к такому мужу, если бы это стоило мне даже и жизни!» Наконец уступая просьбам и увещаниям, Шушаника решилась идти во дворец. Взяв св. евангелие и мощи св. мучеников, которые она всегда имела при себе, царица со слезами пошла во дворец. Во дворце она однако не захотела занять прежнего своего помещения, и удалилась в особую небольшую комнату.

Спустя два дня, Васкен пригласил к себе обедать брата своего Джоджика с его женою; когда стол был готов, Джоджик с женою отправились за Шушаникой просить ее к столу. Царица, уже несколько дней не принимавшая никакой пищи, отказалась; ее привели насильно, но за столом она ни до чего не коснулась. Жена Джоджика подала царице вина в чаше. Шушаника же, сказав ей, что не прилично пить вино женщинам с мужчинами, взяла чашу и бросила. Васкен пришел в ярость от такого поступка Шушаники; он стал бранить ее, за тем топтать ногами, таскать за волосы и бить по голове кулаками, – как бешеный он кричал и ругался и побоями повредил Шушанике один глаз. Джоджик, видя неистовство брата, который сорвал даже покрывало с головы царицы –что считалось поступком бесчестным – освободил Шушанику из рук рассвирепевшего брата. Она упала без чувств, Васкен же не переставал ругать ее, называя разорительницею царского дома; наконец приказал связать ее и набить на ее ноги кандалы. Когда бешенство Васкена немного поутихло, то, по просьбе одного персиянина, он велел снять с царицы оковы и поместить ее в одну из комнат дворца, приказав строго смотреть за нею и никого не допускать к ней. Утром Васкен спросил приставленного к ней служителя, в каком положении находится царица от нанесенных ей побоев; узнав, что раны от нанесенных побоев неисцелимы, он вошел к Шушанике и действительно нашел ее в плачевном положении; подтвердив приказание – никого не пускать к царице. Васкен отправился на охоту. В это время пришел к Шушанике ее духовник священник Иаков и просил служителя позволить войти к больной; служитель, боясь нарушить приказание, сначала было отказал священнику, но потом, убежденный Иаковом, впустил его к царице. Священник, нашедши Шушанику крайне изможденною, с лицом опухшим от побоев, заплакал. Но святая страдалица сказала: «не плачь, отче, это есть начало моего торжества». Священник просил ее позволить ему смыть кровь с ее лица и положить пластырь на раны. Но Шушаника отвечала: «не проси меня об этом, эта кровь смоет грехи мои; я с трудом вкусила пищи, присланной мне католикосом Самуилом и еп. Иоанном, так как у меня повреждены зубы и челюсти». Иаков подал цариц кусок хлеба, омоченный в вине, она приняла это. Перед уходом священника Иакова, она сказала ему: «отче, не послать ли к вам мои украшения, они теперь для меня бесполезны». Ho Иаков посоветовал ей оставить их при себе. Вскоре посл этого Васкен потребовал к себе Иакова и сказал: «я иду войною против греков и не хочу, чтобы царские украшения оставались у Шушаники, так как она уже не жена мне, – иди и принеси их мне». Шушаника вручила ему все свои драгоценности; Васкен, нашедши все в целости, сказал: «пусть украшается ими другая».

Между тем наступил великий пост. Шушаника снова оставила дворец и поселилась в том же домике близ церкви, в котором жила прежде, и проводила время в посте и молитве. Васкену советовал не трогать царицу в продолжении поста, – он согласился на это. Но потом на страстной неделе он пришел в церковь и обратился к еп. Фотию с словами: «отдай мне жену мою, зачем ты разлучил нас?» Потом начал ужасно ругать и поносить священников; когда же один из священников осмелился заметить ему, что он напрасно поносит епископа и царицу, то Васкен ударил его палкою и заставил молчать. Затем, увидев бывшую в то время в церкви св. Шушанику, вытащил ее из храма и велел тащить по земле до самого дворца. Дорога была усеяна колючими растениями, поэтому вся одежда ее была разодрана, и тело ее бесчеловечно истерзано. Перед дворцом Васкен приказал дать мученице 300 ударов, при чем приговаривал: «какую пользу получила от церкви, от христиан и от всего принадлежащего им?» Страдалица во время побоев не стонала, не жаловалась, но, когда перестали бить ее, сказала своему мужу –мучителю: «окаянный, если ты не жалеешь меня, то пожалей хоть самого себя и обратись ко Христу, от Которого ты отрекся». He смотря на множество ран на теле мученицы и нестерпимых ее мучений, Васкен велел связать ее, наложить на ее шею цепь и отвести в крепость, строго наказав, чтобы ей не подавали никакой помощи. Св. мученицу повели в крепость босою, с растрепанными волосами, – никто не смел покрыть голову ее, потому что сам Васкен следовал за нею и не переставал осыпать ее ругательствами. Великое множество народа сопровождало Шушанику, – все плакали, рыдали и изъявляли сожаление о св. мученице, которая говорила к народу: «братья, матери, сестры и дети не плачьте, но молитесь о мне, чтобы я не вышла из темницы, но умерла в страданиях за веру Христову». Разъяренный Васкен бросился на народ с угрозами и разогнал толпу. Когда приблизились к месту заключения, Васкен сказал св. Шушанике: «довольно ты пожила на свободе, теперь из крепости ты не выйдешь уже живою, разве тебя вынесут оттуда четверо». В крепости поместили страдалицу в темной и тесной комнате. Васкен собственною печатью запечатал цепь, которая была на шее святой. Приставив к темнице сторожей, он приказал морить святую голодом и никого не пускать к ней, за нарушение же приказания угрожал стражам смертною казнью. Через две недели Васкен призвал к себе одного из стражей и спросил его, жива ли еще Шушаника? Страж отвечал, что близка к смерти, потому что ничего не ест. Во время этих событий брат Васкена Джоджик был в отсутствии. Возвратясь домой и узнав о бедственном положении Шушаники, он упросил Васкена снять с нее узы. Получив удовлетворение своей просьбы, он снял цепь с шеи, но на снятие цепей с ног святая не согласилась. В таком положении она провела в крепости шесть лет.

Живя в крепости, св. Шушаника постом, бдением и молитвами постепенно совершенствовалась в духовной жизни. Своею святостью она стала известна во всей Грузии, – к ней отовсюду прибегали за помощью: молитвами ее бездетные делались моногочадными, слепые прозирали, больные исцелялись. Одна персиянка волшебница была одержима неизлечимою болезнью. Придя к св. Шушанике, она просила у святой помощи, мученица предложила ей оставить волшебство и сделаться христианкою, a, по принятии св. крещения, отправиться в Иерусалим на поклонение св. гробу Спасителя. Персиянка, исполнив наставление святой, получила исцеление от своей болезни. Здесь же в темнице, св. Шушаника денно и нощно воспевая славу Всевышнего, изучила все псалмы. К телесной боли и сердечной скорби присоединилось еще огорчение: Шушаника получила известие, что дети ее отвращены от христианства. Известие это сильно огорчило святую; она начала плакать и терзать себя и молилась Богу: «Господи Боже мой, Ты дал мне детей моих, но теперь они не мои, буди воля Твоя святая». С тех пор, как дети отреклись от Христа, Шушаника гнушалась ими, не хотела даже слышать о них. Однажды они пришли к ней: их прислал Васкен сказать, чтобы она возвратилась во дворец, иначе отдана будет на поругание. Святая отвечала Васкену через детей: «пусть делает, что хочет, может быть меня ожидает лучшая участь». Васкен посылал к ней и еще раз своего воспитанника, чтобы он убедил ее возвратиться во дворец. Выслушав этого нового посланника Шушаника сказала: «иди и объяви тому безбожнику, что он лишил уже Меня жизни; ведь он сам же сказал, что я не выйду живая из крепости. Если он может воскрешать мертвых, то пусть прежде воскресит свою мать, которая похоронена в Урде, если он этого не сделает, то не может и меня отсюда вывести, разве только употребить насилие».

Под конец шестилетнего заключения в крепости св. Шушаника сделалась очень больна и слаба, она постепенно таяла, как воск. В продолжении шести лет она каждый великий пост ни днем, ни ночью не садилась, не спала и не принимала пищи кроме воскресных дней, в которые приобщалась св. Тайн. Питьем ей служил травный сок и то в малом количестве. Когда же она отдыхала, то клала старую изношенную постель, а под голову камень. В крепости, где содержалась св. Шушаника, летом была страшная жара, особенно когда дули удушливые ветры; вода была чрезвычайно вредна для питья, от чего жители той местности были всегда пухлые, бледные и недолговечные; старости здесь никто не достигал. В таком положении и при таких условиях провела св. Шушаника в крепости шесть лет; с наступлением седьмого года на ее теле открылись раны от постоянной молитвы и стояния, ноги ее опухли и местами тек гной; с течением времени раны умножились и в них завелись черви. Священник Иаков – духовник Шушаники, видя ее несчастное и ужасное положение, скорбел и плакал. Заметив это, Шушаника сказала ему с упреком: «отче! что тревожишься? Пусть лучше пожирают меня здесь смертные черви, нежели там червь не умирающий». Иаков возразил: «разве мало того, что ты носишь власяницу, как кающаяся? что тебя так радуют эти черви?» Сверх власяницы, о которой никто не знал, кроме священника Иакова, св. Шушаника носила антиохийскую монастырскую мантию. Джоджик, услышав о слабости Шушаники и о приближении ее к смерти, пришел к ней со всем своим семейством. Войдя в комнату, он сперва поклонился честному кресту св. Нины, который имела при себе страдалица, потом приветствовал ее ласковыми словами. Она отвечала: «теперь я с радостью, если Богу будет угодно, могу идти по неизбежному для всех пути».

Джоджик со слезами раскаяния просил Шушанику простить его и его семейство во всем, чем они обидели ее или оскорбили. «Бог простит тебе прегрешения твои и умножит дни твоей жизни» – сказала ему св. Шушаника. Она благословила Джоджика и все его семейство и дала им наставление. Джоджик ушел от святой. По уходе его, пришел католикос Самуил и епископ Иоанн – ее родственники; они всегда сострадали ее несчастному положению, утешали ее в скорбях и укрепляли в вере; теперь же пришли напутствовать ее к тихому пристанищу. Навестили ее и многие из простого народа и многие именитые лица. Все просили ее быть ходатаицею о них пред Богом, все умоляли страдалицу дозволить снять с ее ног цепи и взять их себе на память. Святая мученица отвечала им, что она не считает себя достойной этой почести, но наконец согласилась, и один из священников исполнил желание просящих. Так народ простился с свят. мученицею царицею, между тем приспел и желанный св. Шушаникой час. Она пригласила к себе своего епископа Фотия, приобщившись св. Тайн, благодарила его, как отца и покровителя, просила молиться за нее и заповедала похоронить себя в церкви, потом сказала: «Благословен Господь Бог наш, что успокоиваюсь в Нем», и с миром уснула на веки. Еп. Иоанн тотчас же омыл ее тело, обвил их саваном и с помощью других с пением и возженными свечами перенес тело мученицы из темницы в назначенную святою церковь, где св. тело и было с честью предано земле. Кончина св. благоверной царицы Шушаники последовала около 466 года.

Царь Иверский благочестивый Вахтанг Гургуслан, начавши войну с Васкеном, победил его, взял в плен и повесил. Тело же св. мученицы с великим торжеством перевез в Цартаг и предал земле в храме, нарочито выстроенном для св. мощей мученицы. По отделении армян от единения с православною церковью, по переходе цартагскаго храма в руки армянского епископа, через 120 лет после смерти святой, именно в 586 году, католикос Симеон или Кирион из боязни, чтобы армяне не завладели сокровищем Иверской церкви, перенес мощи мученицы в г. Тифлис и положил их в приделе Метехской церкви, что ныне в замке Метехском, где они почивают и доныне. (Груз. свв, Сабинина ч. 1).