архимандрит Алипий (Кастальский-Бороздин), архимандрит Исайя (Белов)

Источник

Часть четвертая. Грехопадение

1. Грехопадение прародителей

О грехопадении прародителей книга Бытия повествует так: «Змий же бе мудрейший всех зверей сущих на земли, ихже сотвори Господь Бог. И рече змий жене: что яко рече Бог: да не ясте от всякаго древа райского. И рече жена змию: от всякаго древа райскаго ясти будем; от плода же древа, еже есть посреде рая, рече Бог, да не ясте от него, ниже прикоснетеся ему, да не умрете. И рече змий жене: не смертию умрете. Ведяще бо Бог, яко в оньже аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете, яко бози, ведяще доброе и лукавое. И виде жена, яко добро древо в снедь, и яко угодно очима видети, и красно есть, еже разумети и вземши от плода его, яде; и даде мужу своему с собою, и ядоста» (Быт.3, 1–6).

Прежде всего возникает вопрос, как смотреть на это повествование: как на действительную историю и понимать буквально или воспринимать как миф, аллегорию, иносказание? Сам бытописатель, несомненно, смотрел на это сказание как на подлинную историю, поместив его в начале своей исторической книги. За подлинную историю принимали повествование о грехопадении прародителей и священные писатели других книг, как канонических, так и неканонических. Так, в книге Премудрости Соломона говорится: «Бог созда человека в неистление, и во образ подобия Своего сотвори его; завистию же диаволею смерть вниде в мир» (Прем.2:23–24). «От жены начало греха, и тою умираем вси, – говорит Иисус, сын Сирахов (Сир.26–27). Пророк Иезекииль пользуется общими чертами библейского повествования о райской жизни и падении прародителей, чтобы изобразить величие и падение царя Тира: одно историческое событие освещается другим (Иез. 28). Пророк Осия говорит о евреях: «Они... подобно Адаму, нарушили завет и... изменили Богу Израилеву» (Ос.6, 7). В Новом Завете библейскому повествованию о падении также придается значение исторической достоверности. Апостол Павел говорит, что змий хитростью своею прельстил Еву (2Кор. 11, 3); или еще: «прежде создан Адам, потом Ева, и не Адам прельщен, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1Тим. 2:13–14). Кроме библейского, существует внебиблейское, весьма древнее, предание языческих народов в пользу историчности Моисеева сказания о грехопадении. Особенно интересен в этом отношении весьма древний памятник, так называемый «халдейский цилиндр». Посредине этого цилиндра изображено дерево с семью ветвями и двумя плодами. По сторонам дерева сидят две фигуры с протянутыми руками, судя по головным уборам, – мужчина и женщина. Сзади женщины изображен поднявшийся змий. Нетрудно понять, что это наглядное изображение библейского сказания о грехопадении. Если прибавить еще, что и у многих других языческих народов имеются сходные с библейским сказания о начале зла в мире, то ясно, что в основе их лежит воспоминание о действительных событиях, совершившихся на заре человеческой истории и описанных в Библии.

Таким образом, повествование книги Бытия о грехопадении прародителей – не миф, не аллегория, а действительное событие, подтверждаемое, можно сказать, общечеловеческим преданием, полное глубокой, психологической правды. По смыслу этого повествования, грех проник в человеческую природу под влиянием змия-искусителя, который прельстил Еву к преступлению заповеди. Судя по тому, что змий говорит, рассуждает, клевещет на Бога, старается увлечь Еву к злу, можно сказать, что это не обыкновенный змий, но особое существо, разумное. При этом зло только пользовалось змием-животным как орудием искушения. Таким существом был отпавший от Бога ангел – диавол. Не напрасно Христос называл его человекоубийцей искони и отцом лжи (Ин. 8, 44), а Апостол Иоанн в Откровении прямо говорит, что змий великий, змий древний есть диавол и сатана, льстяй Вселенную всю (Апок.12:9, 20:2). Апостол Павел, говоря, что змий Еву прельстил лукавством своим, под хитростью змия разумел хитрость сатаны, говорившего посредством этого животного (2Кор. 11, 3). В книге Премудрости читаем: завистию же диаволею смерть вниде в мир (2, 24).

Однако змий-диавол был только внешней причиной падения первых людей. Действуя хитростью, советом, внушением, он обольщал, склоняя Еву ко греху, но не принуждал к преступлению заповеди Божией. Поэтому внутренняя и главная причина происхождения греха заключалась в самих прародителях. Склонившись на обольщение диавола, они злоупотребили своей свободной волей, но сделали это не по необходимости и не по принуждению, а единственно по своему собственному решению, почему и понесли ответственность за свою вину.

2. Психологическая достоверность библейского повествования о грехопадении

Достоверность библейского рассказа подтверждается его внутренней правдивостью. Прежде всего диавол приступает не к мужу, а к жене, которая больше живет чувствами, чем умом, а поэтому легче прельщается. Он овладевает ее вниманием посредством, казалось бы, безобидного, но таившего в себе ложь вопроса: действительно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? Тем самым диавол пытается зародить в ней, точнее, передать ей чувство недоверия и неприязни к Богу. В ответе Евы слышится нота недовольства строгостью заповеди, потому что к запрету вкушать плоды древа познания она еще добавляет то, что Бог не запрещал: «И не прикасайтесь к нему, чтобы вам не умереть». Таким образом, Ева допускает ложь и вступает на путь падения.

Услышав сочувствие своей злобе в словах праматери, диавол действует уже наглее и прямо клевещет на Бога, представляя Его лживым и завистливым. Он обещает: «Нет, не умрете, но будете, как боги, знающие добро и зло».

Человек действительно призван к богоподобию. Но это состояние достижимо только путем единения с Богом, путем взаимодействия свободной человеческой воли и Божественной благодати. Сатана подсказывает более простой способ: он внушает, что плод обладает волшебной силой, делающей человека равным Богу.

Приняв внушение искусителя, жена смотрит на древо как бы другими глазами. И увидела жена, что древо хорошо для пищи (похоть плоти), и что оно приятно для глаз (похоть очей) и вожделенно, потому что дает знание (равное всеведению Бога – гордость).

Таким образом, вместо прежних святых мыслей о Боге, наполнявших душу жены, все ее существо прониклось одними чувственными помыслами и пожеланиями, обращенными на запретный плод. Грех богоотступничества уже совершен в душе. Осталось только исполнить свой злой умысл на деле. ...И взяла (она) плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел (Быт. 3, 6). Адам разделил с женой все греховные помыслы и чувства.

Святитель Игнатий (Брянчанинов) так объясняет причину грехопадения прародителей: «Удивительно, с какой легкостью совершилось падение праотцов! Не было ли оно предуготовлено их внутренним расположением? Не оставили ли они в раю созерцание Творца, не предались ли созерцанию твари и своего собственного изящества? Прекрасно созерцание себя и твари, но в Боге и из Бога; с устранением Бога оно гибельно, ведет к превозношению и самомнению»534. И отсюда печальный результат: «праотцы, оказав преслушание Богу и склонившись в послушание диаволу, сами себя сделали чуждыми Бога, сами себя сделали рабами диавола»535.

3. Различные аспекты грехопадения

Грех, по Апостолу, есть нарушение закона Божия (1Ин. 3, 4). Внешне он выразился во вкушении запретных плодов, а момент нравственный, личный аспект греха, состоял в противлении воле Божией, в нарушении Божественного порядка. Если бы человек принял заповедь в духе сыновней любви, он ответил бы на Божественное повеление полным самоотречением; он добровольно отказался бы не только от запретных плодов, но и от всякого внешнего предмета, чтобы жить только с Богом, чтобы устремляться только к единению с Ним. Божественная заповедь указывала воле человеческой путь, по которому ей надлежало следовать, чтобы достичь обожения, – путь отрешения от всего, что не есть Бог. Воля человеческая избрала путь противоположный: отделившись от Бога, она подчинилась власти диавола. Святитель Григорий Нисский и преподобный Максим Исповедник обращают особое внимание на целевую направленность греха: вместо того, чтобы следовать своей естественной расположенности к Богу, человеческий ум обратился к миру; вместо того, чтобы одухотворять тело, он сам отдался течению животной и чувственной жизни, подчинился материальному.

Простая и легкая заповедь, данная человеку, содержала в себе вкратце весь Закон: богопочитание, послушание воле Божией, воздержание. Поэтому преступление прародителями данной им заповеди было грехом диавольской гордыни, внушившей им разорвать свой союз с Богом, чтобы жить своей независимой жизнью536, грехом возмутительного неповиновения и противления воле Божией, выраженной в заповеди537, а также грехом глубокого принижения своей собственной природы через подавление в душе высших духовных ее стремлений и вовлечение ее в стремления плотские и грубочувственные538. Человек добровольно подчинился всем страстям, которые, по Апостолу, действуют в мире, – похоти плоти, похоти очес и гордости житейской (1Ин. 2, 16). По Тертуллиану, в преступлении прародителей заключался грех против всех заповедей десятословия. «Здесь были, по словам Блаженного Августина, и гордость, потому что человек восхотел находиться во власти более своей, нежели Божией, и поругание святыни, потому что не поверил Богу, и человекоубийство, потому что подвергнул себя смерти, и любодеяние духовное, потому что непорочность человеческой души нарушена обольщением змия, и татьба, потому что воспользовался запрещенным древом, и любостяжание, потому что возжелал большего, чем скольким должен был довольствоваться»539.

4. Следствия грехопадения

А. ПРИЗНАКИ ДУХОВНОЙ СМЕРТИ

Нарушив заповедь, человек должен был испытать на себе действие Божественного приговора: в тот же день смертью умрете (Быт. 2,17). Телесная смерть – разлучение души и тела – для Адама последовала через 930 лет, но духовная смерть – разлучение души с Богом – осуществилась немедленно. Человек лишился благодати, и первое, что он увидел, – это то, что он наг, а первое, что ощутил, – стыд. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания (Быт. 3, 7). Конечно, до этого они не были слепы, но Божественная благодать, озарявшая их тела, скрывала от их очей наготу, поэтому никакие плотские помыслы не оскверняли ум прародителей. Теперь же человеческий ум, по словам святителя Григория Нисского, как опрокинутое зеркало, вместо того, чтобы отражать Бога, принимает образ бесформенной материи. Страсти потрясают первоначальное иерархическое строение человеческого существа.

Омрачение ума прародителей проявилось в том, что они пытались скрыться от Лица Божия среди деревьев рая, забыв и о Божественной любви, и о вездесущии Бога, а потом и о Его всеведении: пытались оправдаться. Кроме того, человека охватили греховные помышления.

Воля человека ожесточается во грехе: вместо покаяния прародители избирают лукавое самооправдание и обнаруживают враждебность по отношению к Богу. Их воля утратила святость, приобрела удобопреклонность ко злу, так как в ней утвердился закон греха.

Омрачение чувств сказалось в том, что вместо сыновней любви к Богу они испытали перед Ним рабский страх. Вместо взаимной любви они ощутили сначала похоть, то есть увидели друг в друге предмет эгоистического удовольствия, испытали стыд, а затем вражду друг к другу – Адам во всем обвиняет Еву и Бога. Так грех разделяет не только человека и Бога, но и людей между собой.

Помрачение ума, воли и чувств прародителей – это были признаки духовной смерти, которой человек подвергся в результате грехопадения. Духовная смерть не была актом мести со стороны Творца, но она стала естественным следствием отделения человека от Бога. Диавол первый отверг Бога, и потому первый испытал такую смерть. По его коварному совету и человек впал в непослушание и сделался участником в утрате жизни. «Чем дальше человек уходит от жизни, – говорит святитель Василий Великий, – тем ближе он к смерти». Но жизнь – это Сам Бог, и отвержение жизни – смерть. Бог не создавал смерти ни для души, ни для тела. Он не сказал: «Умри в тот день, когда вкусишь от древа познания добра и зла!», но – «Ты умрешь в тот день, когда вкусишь от него». Не сказал Он также: «Возвратись в прах!», но – «Ты вернешься в землю». Он предсказывал и предупреждал, но не запрещал того, что должно было произойти.

Смерть, таким образом, – плод греха и существует в мире вопреки воле Божией. Грех является жалом смерти, и через смерть он царствует в мире.

Духовная смерть привела к расстройству природы человека. Все силы души его получили неподобающее направление, наклонились к злу, к страстям. Ум (νους) забыл свое истинное питание, ведение духовное и прилепился к чувствам, вместе с чем подпал духовной слепоте, страсти неведения Бога и вещей божественных, утратил способность созерцать божественное, видеть духовную истину, таинственно воспарять к Богу. Разум («логос») потерял силу нравственного руководства над неразумными силами души – чувственным желанием и раздражительностью – и подчинился их беспорядочным движениям, побуждавшим человека стремиться только к удовольствию и избегать страданий. Выйдя из-под контроля разума, неразумные силы души превратились в «неестественные» страсти540. Сила хотения стала страстью плотоугодия, а сила раздражительности – страстью насильничества, побуждающей к борьбе за мирские блага, средства услаждения и выражающейся в ненависти ко всему, что препятствует удовольствию и причиняет страдание.

Таким образом, человек впал во власть плотского самолюбия. Заблуждение в истине и привязанность к чувствам, страстная любовь или ненависть к чему-либо чувственному наполнили его жизнь и составили в нем закон плоти, закон животной жизни, подчиненной плотскому мудрованию.

Таким образом, душа человека в основном подчинилась телу и его потребностям. Неразумная плоть стала управлять разумом, а разум стал жить пожеланиями плоти. Человек из духовного сделался плотским. Таким образом, вся прежняя иерархия перевернулась в человеке, ранее открытом для благодати и изливавшем ее в мир. Если дух человека должен был жить Богом, душа – духом, тело – душой, то теперь дух начинает паразитировать на душе, питаясь ценностями небожественными, подобными той чарующей доброте и красоте, которые змий открыл жене, когда привлек ее внимание к древу. Душа, в свою очередь, становится паразитом тела – поднимает страсти. И, наконец, тело становится паразитом земной вселенной, убивает, чтобы питаться, и так обретает смерть541.

Б. ФИЗИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ ГРЕХОПАДЕНИЯ

Отторгнув себя от Источника Жизни, человек добровольно поставил себя в состояние, которое должно было привести к распаду, тлению человеческого существа. Он подверг себя страданиям, болезням и смерти. Эти так называемые естественные (или физические) следствия грехопадения вполне оправданны в нравственном аспекте. Грех подлежит наказанию. Бог наказывает прародителей за грех, чтобы уврачевать их сластолюбие и гордость.

Жене, как соблазнившей мужа, выносится приговор: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (3, 16). С этих пор чадородие в человеческом роде всегда соединено не только с сильнейшими страданиями для рождающей, но часто с угрозой для ее жизни.

Адаму сказано: «Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; терния и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою. В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Быт. 3, 17–19).

Чтобы зло и грех в человеке не стали вечны, Бог лишает праотцов возможности вкушать плоды древа жизни и изгоняет их из рая. Вход в рай человеку преграждает херувим с пламенным мечом. По мнению святителя Игнатия Брянчанинова, падший херувим – это сатана, низлагающий посредством страстей человека, стремящегося к Богу

Благодаря падению, грех как повреждение природы проникает во все сферы жизни земли – проклята земля за тебя. «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне, – пишет Апостол, – ...тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее» (Рим. 8, 20–22). По воле человека зло становится силой, заражающей тварь. Грех внедряется туда, где должна была царствовать благодать. В определенном смысле через грех Адама сатана как бы похищает у Бога мир, получает власть над миром и становится князем мира сего. В целях Промысла Бог попускает диаволу проявить свою злобу в мире, вредить Вселенной.

Если вначале человек царствовал над миром, то теперь природа стала враждебна по отношению к человеку. Земля утратила прежнюю силу плодородия и стала произращать терния и сорные травы. Если раньше труд на земле не утомлял человека, то теперь он должен был трудиться в поте лица, чтобы добыть себе пропитание. В природе начали действовать губительные стихии, наносящие ущерб, иногда сводящие на нет тяжелый человеческий труд, вложенный в обработку земли. Человек стал страдать от перемен климата, от жары и холода.

Животные перестали узнавать в человеке своего владыку. Среди них появились хищники, опасные для человека. И сам человек огрубел, он вынужден был убивать животных, чтобы получить необходимый материал для одежды и своего жилища. Отношения человека и окружающего мира меняются. Человек становится уже не хозяином, а в основном потребителем, тираном природы. Наконец, смерть в страстях и страданиях завершает постепенное тление человека. Избравший прах вместо Бога возвращается в прах.

Так зло потрясает весь космос, и этот процесс развивается, идет необратимо. Для восстановления прежней гармонии мир нуждается в огненном очищении. Существующие ныне стихии неба и земли сгорят в очистительном огне Второго Пришествия, после чего будет новое небо и новая земля, на которых обитает правда (2Пет. 3, 10–13).

В. СОХРАНИЛСЯ ЛИ ОБРАЗ БОЖИЙ В ЧЕЛОВЕКЕ?

Как ни тяжко было падение прародителей (повредившее весь состав человеческого существа: разум, волю, чувства и тело), они все же не вполне утратили запечатленный в них образ Божий. Образ Божий повредился, но не был уничтожен грехом в человеке. Падший человек, сказано в Послании Восточных Патриархов, «помрачился и лишился совершенства и бесстрастия, но не лишился природы и силы, которые получил от Преблагого Бога, (иначе) он сделался бы неразумным и, следовательно, не человеком, но он сохранил ту природу, с которой сотворен был, и природную силу, свободную, живую и деятельную, так что по природе мог избирать и делать добро, убегать и отвращаться зла»542. Хотя воля человека преклонилась более к злу, нежели к добру, однако она осталась неповрежденной по отношению к желанию добра и зла543. То есть в своем уме человек может свободно избирать добро или зло, хотя на практике чаще склоняется к злу. Как монета с царской печатью, если будет отнята от нее некая часть, становится ущербной и не имеет уже цены, так и человек утратил благодать и омрачился, но естественное добро отчасти осталось в его природе. Он может чувствовать доброе и желать добра. Он по-прежнему имеет некоторую способность творить добро и раскаиваться в зле. Например, после грехопадения прародители почувствовали стыд, тотчас услышали голос Господа и узнали Его, поняли, что сделали злое дело, – все это свидетельствует о том, что в них сохранились остатки образа Божия: разум, совесть и способность в будущем к покаянию. Разум человека даже и в падшем состоянии не утратил способности к познанию истины, поэтому Апостол называет безответными язычников, не познавших то, что можно было знать о Боге из окружающего мира.

5. Смертность и смерть

А. «КОЖАНЫЕ РИЗЫ»

Согласно Библии, после падения первых людей, Бог из сострадания к ним одел их ... в одежды кожаные (Быт. 3, 21).

Что же понимают отцы под «кожаными ризами»? Если говорить в общем, то – смертность, которую после падения воспринял человек как вторую свою природу. Мефодий Олимпийский, например, говорит: «Бог сделал кожаные одежды для этой цели, как бы одевая человека в смертность». В элементы («стихии») тела человека введено было противоборство, и в силу того оно стало грубым и тленным, подверженным страданиям и смерти.

Такое изменение природы человека было праведным возмездием за грех. Первозданный человек оставил божественную пищу, которая соответствовала его природе, и для того, чтобы достичь независимости от Бога, избрал в качестве пищи плод запретного дерева, несмотря на то, что он хорошо знал, что это был плод смерти, то есть плод постоянного изменения, текучести. Тем самым, в соответствии с плодом, который он избрал, он такой же соделал свою жизнь – подверженной разложению; можно сказать, что Адам предал всю нашу природу в пищу смерти. И смерть живет постоянно, делая нас своей пищей, вследствие этого мы никогда по-настоящему не живем, а постоянно пожираемся смертью через тление.

Таким образом, после грехопадения «жизнь» переродилась в «выживание»; подлинной реальностью бытия стала смерть, а жизнь продолжалась лишь постольку, поскольку откладывалась смерть. Эта смертность, то есть «жизнь в смерти», ощущаемая как непрочность, текучесть и, более того, как бессмысленность существования, и является преимущественным признаком «кожаных риз».

Облечение в «кожаные ризы» – это утрата человеком богоподобного достоинства своей природы. При сотворении человеческое тело было открыто для ангельских сил и для Бога, легко вступало в общение с ними. В то время, пишет святитель Григорий Нисский, единый хор разумной природы, ангельской и человеческой, «созерцал единого Главу хора и пел в гармонии с Главой». Но грех «разрушил эту вдохновенную гармонию хора»; увлекшись обольщением змия, человек пал и смешался с грязью. Облеченный теперь в грубую плоть человек не мог уже свободно общаться с Богом и Ангелами; «кожаные ризы» стали завесой, отделяющей его от мира невидимого. Напротив, новая реальность для человека – это жизнь чисто биологическая, жизнь неразумных существ. Как пишет святитель Григорий Нисский, теплокровные животные руководствуются своими чувствами, умножаются размножением в результате их привязанности (стремления) к удовольствию. Трусость спасает слабых, свирепость – тех, которые сильнее других. Эти черты и другие подобные им «через скотоподобный образ рождения вошли в состав человеческого естества», свойства неразумной природы соединились с человеком.

Святитель Григорий Нисский такими словами характеризует новое, «нижеестественное» состояние человеческой природы. «Это то, что человек воспринял в дополнение с неразумной кожей: половой союз, зачатие, рождение, осквернение, питание грудью, а затем пищей и выбрасывание ее из тела, постепенное возрастание, взрослую жизнь, старость, болезнь и смерть».

Преподобный Максим Исповедник обращает внимание еще на один признак «кожаных риз». Биологическое, скотоподобное существование человека сопряжено для него со страданием. Голод, жажда, усталость, действие стихий, болезни – все эти «естественные страсти» стали составлять как бы новый природный закон для человека. Этот закон установлен Божественной справедливостью и действует в полном согласии с ней: страдание является расплатой за удовольствие, доставляемое грехом. Чем больше ищет человек удовольствия, тем сильнее испытывает страдание. Впрочем, в условиях падшего мира страдание скрыто под приманкой удовольствия, так что по причине грубости плоти человек легко ловится на эту приманку. Думая избежать страданий и получить удовольствие, он лишь увеличивает свои страдания. Преподобный Максим говорит о «лукавых узах естества», которые накрепко связывают человека приманками удовольствий. Эта обольстительность греха, его неприметность и кажущаяся безобидность и составляют еще один признак «кожаных риз».

Следует подчеркнуть, что понятие «кожаные ризы» относится не только к телу, но и к душе человека. Сами по себе немощи естества не являются грехом, это «неукоризненные страсти», которые по Праведному Суду Божиему служат лишь наказанием за грех. Однако в условиях грубости и тленности плоти «естественные страсти» служат источником «неестественных», то есть греховных страстей. Так, забота о здоровье и благосостоянии тела побуждает к чревоугодию и сребролюбию, невосприятие духовного мира неизбежно приводит к забвению о Боге, к тщеславию и т.п. Получается, что «кожаные ризы» – это не только огрубевшее тело, но и душа, подверженная страстям. Как Библия, так и святые отцы отмечают, что после грехопадения весь человек, и душой, и телом, стал «плотским». Святитель Иоанн Златоуст, комментируя текст Апостола Павла: живущие по плоти, угодить Богу не могут (Рим. 8, 8), – пишет: «Он говорит «плоть», а не «тело» или состав тела, (имея в виду) жизнь плотскую, или мирскую, полную самооправдания и распутства, которая делает всего человека плотью».

Святитель Григорий Нисский отмечает, что не только тело, но и душевные страсти образуют «покрывало сердца... плотское покрывало ветхого человека». Когда он говорит «плоть», он определяет тем самым ветхого человека, которого Апостол повелевает совлечься и отложить прочь (1Кор. 2, 14; 3, 3; Еф. 4, 22), то есть человека, которого Апостол именует «плотским» или «естественным» в противоположность «духовному». По краткой формулировке святителя Григория, «кожаные одежды» есть «плотская воля».

Б. «КОЖАНЫЕ РИЗЫ» – ПОПЕЧЕНИЕ БОЖИЕ О ПАДШЕМ ЧЕЛОВЕКЕ

Облечение в «кожаные ризы», то есть в смертную, подверженную разложению природу, – закономерный результат грехопадения. Однако в книге Бытия говорится, что Сам Бог облекает человека в эти одежды. Из этого, конечно, не следует, что Бог создает смерть и тление. Бог не является Творцом зла. Напротив, Он – единственный, Кто может обращать зло в добро. И Он всегда действует по любви. Как пишет преподобный Максим Исповедник, «Бог действует по любви даже по отношению к тем, кто стал злым, совершая дело нашего исправления». И Он использует сложившуюся ситуацию на пользу согрешившему человеку. Это как бы вторая сторона «кожаных риз» – в ней прослеживается действие не только правосудия, но и любви и попечения Божия о падших прародителях.

Позволяя существовать смерти, Бог обращает ее против тления, приводящего к смерти, и устанавливает предел как для тления, так и для греха. Так Бог ограничивает зло и делает падение небезнадежным. Его первоначальный план о вечной и блаженной жизни человека остается неизменным. Комментируя эту тайну беспредельного Божественного сострадания, святитель Григорий Богослов говорит, что Бог попускает существовать смерти, «чтобы зло не стало бессмертным».

Облечение в грубую плоть, как уже сказано, лишило человека возможности общаться с духовным миром, сильно ослабило в нем способность к духовному ведению. Однако в этом была немалая польза, ибо, по причине греховного направления своей воли, человек мог общаться только с демонами, но никак не с Ангелами и тем более с Богом. И грубая плоть, как завеса, скрывает его от непосредственного влияния духов злобы.

Облечение в биологическую жизнь имело большое педагогическое значение. Человек согрешил по беспечности, не ценя своего богоподобного достоинства, и теперь «кожаные ризы» немощной, подверженной страданиям плоти должны были воспитать в нем смирение. «Ты будешь переносить тяжкий труд и заботу, – говорит Златоуст от лица Бога, – и в печали проводить всю жизнь, чтобы это было для тебя уздою, чтобы ты не мечтал о себе выше своего достоинства, но постоянно помнил бы о своей природе и впредь никогда не допустил себя до подобного обольщения»544.

«Новый естественный закон», по которому за греховным удовольствием непременно следовало страдание, должен был положить предел греховному направлению воли человека. Как непослушного ребенка приучают к послушанию с помощью телесных наказаний, так и падшего человека только страх испытать страдание мог отвратить от греховного стремления к удовольствиям.

В. БРАК

Отцы Церкви ясно и единодушно учат, что до грехопадения брака не было в том виде, как мы понимаем его теперь. Святитель Иоанн Златоуст пишет: «Будучи сотворен, Адам пребывал в раю, и там не было речи о браке. Он нуждался в помощнике, и он был ему дан. Но тогда даже и не было нужды в браке... Желание полового общения, зачатие, муки чадородия и любая форма тления были чужды их душам». Этот текст почти дословно совпадает с учением святителя Григория Нисского о том, что половой союз, зачатие, рождение и т.д. – это аспекты «кожаных риз», которые даны были человеку после падения. Что в точности означали слова Адама: Прилепятся к жене своей, и будут одна плоть (Быт. 2, 24) – применительно к состоянию до падения, к какой форме союза это вело, мы не знаем, так как мы не знаем в точности, каково было тело человека до падения.

Тело существовало, муж и жена существовали отдельно, каждый со своими психофизиологическими особенностями. Однако святители Иоанн Златоуст и Григорий Нисский не сомневаются в том, что они не были подчинены телесным нуждам; «они жили, как ангелы, не сгорая от пожеланий (плоти) и не тревожились другими страстями». По этой причине мы не знаем, как должны были плодиться и размножаться (Быт. 1, 28) люди до грехопадения. Преподобный Максим Исповедник говорит очень обще о «духовном размножении» человеческого рода.

Итак, брак в том виде, в каком мы его знаем теперь, появился лишь после грехопадения. Страстное рождение от семени по образу животных стало неотъемлемой частью той биологической, скотоподобной жизни, на которую был осужден человек. Сила этого осуждения была в особенности велика. Вместе с зачатием, соединенным с чувственным удовольствием, передавался и грех произволения, и немощь естества. Рождение545 стало каналом, который приобщал человека с самого начала его бытия к потоку греховной жизни. Поэтому оно является синонимом первородного греха.

Состояние падшего человека было, таким образом, весьма печальным и тем более ужасным, что было совершенно безысходным. Жизнь человека начиналась неправедным удовольствием зачатия, этим зачатком развития страстей, и кончалась заслуженной смертью. Однако и эту, казалось бы, безнадежную реальность, созданную грехом, Бог использовал в целях Своего Всеблагого Промысла. Благодаря браку, человек не только сохранил способность к биологическому выживанию, он не только получил утешение иметь потомство, которое само по себе превозмогает болезни чадородия (Ин. 16, 21), но, самое главное, – падшему человеку сразу по грехопадении было обещано, что из его потомства произойдет Спаситель, Который разорвет этот порочный круг греховной жизни (Быт. 3, 15).

6. Единство человеческого рода

Адам и Ева были прародителями человеческого рода, предназначенными Богом к тому, чтобы от них, как от корня, произошли все люди, предопределенные Богом для обладания землей.

Кроме Адама и Евы, не было других таких же родоначальников, созданных Богом до них или вместе с ними. Так Бог дает благословение на умножение людей только одной-единственной чете. Никаких адамитов (предшественников Адама) никогда не существовало. Во 2-й главе сказано, что до Адама еще не было человека для возделывания земли (Быт. 2, 5). И после наречения имен животным для человека не нашлось помощника, подобного ему (Быт. 2, 20). Ева была первой женщиной на земле. Она названа Евой (по-еврейски «жизнь»), потому что она стала матерью всех живущих (Быт. 3, 20), то есть праматерью. Доказательств того, что Адам является праотцом человеческого рода, существует множество. Так, ветхозаветные родословные таблицы ведутся от Адама (Быт. 5, 1; 1Пар. 1). Товит в молитве к Богу восклицает: «Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою – жену его. От них произошел род человеческий» (Тов. 8, 6).

В Новом Завете евангелист Лука родословную Иисуса Христа по восходящей линии заканчивает Адамом, которого называет Божиим, как происшедшего не от людей, а созданного Самим Богом (Лк. 3, 38). Апостол в Деяниях говорит, что Бог сотворил от одной крови весь человеческий род, чтобы он жил по всему лицу земному (Деян. 17, 26). Таким образом, все люди происходят от одной крови, или общего корня, образуя собой внутреннее и органически нераздельное единство. Всеобщая греховность людей связана также с тем, что человечество было поражено грехом в своих прародителях. Одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков (Рим. 5, 12). Как Христос – второй Адам – является родоначальником духовно возрожденного человечества, так первый Адам – генетический родоначальник для всех людей. Современная генетика подтверждает идею единства человеческого рода. Об этом же говорят общность и одинаковость для всех рас и племен анатомического строения тела, способность мужчин и женщин различных рас через брак производить потомство, способное к воспроизведению, (чего не бывает при скрещивании даже близких видов животных, например, лошади и осла: мул и лошак бесплодны); общность законов так называемой животной экономии, касающихся рождения, условий существования, возрастов и смерти, наконец, замечательная общность древних преданий о первых людях, об их блаженном состоянии, о падении и потопе.

7. Первородный грех

Православная Восточная Церковь под первородным грехом всегда понимала то «семя тли», ту наследственную порчу природы и склонность ко греху, которую все люди получают от Адама посредством рождения. Зачатие и рождение – канал, по которому передается прародительская порча. «Се бо в беззакониях зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя» (Пс. 50, 7), – восклицает Давид, а Апостол Павел прямо связывает греховную порчу человеческой природы с грехом прародителей: «Единем человеком грех в мир вниде и грехом смерть, и тако смерть во вся человека вниде, в немже ecи согрешиша» (Рим. 5, 12).

Православию чуждо представление о том, что потомки Адама несут личную ответственность за грех прародителей, как за свой собственный грех. Так, в постановлении Карфагенского Собора 252 года сказано, что «не должно возбранять крещение младенцу, который, едва родившись, ни в чем не согрешил, а только, происшедши по плоти от Адама, восприял заразу древней смерти через самое рождение», и что при крещении ему отпущаются не собственные, а чужие грехи546.

Юридическое понимание «первородного греха» как преступления, за которое все люди несут ответственность, как за свои личные грехи, впервые введено в богословие Блаженным Августином в его полемике с пелагианами, отрицавшими порчу человеческой природы в результате грехопадения Адама. Основатель этой ереси Пелагий учил, что грех Адама не произвел никаких повреждений даже в его собственной природе и тем более не мог произвести никаких вредных последствий в природе потомков. По учению Пелагия, все люди рождаются такими же невинными и непорочными, каким был и Адам при его сотворении, и находятся в таком состоянии до тех пор, пока не разовьются в них сознание и свобода, при которых только и возможен грех. Прародительский грех, по мнению Пелагия, для потомков Адама имеет лишь силу дурного примера, грешат же все люди в силу личной свободы, которая в них настолько сильна, что если бы человек твердо и искренно решился не грешить, то он мог бы стать абсолютно безгрешным. Впрочем, даже безгрешный человек не мог бы избавиться от смерти, ибо, по учению пелагиан, все люди смертны по природе, а не в силу грехопадения Адама.

В полемике с пелагианами Блаженный Августин допускал некоторые крайности. Так, он считал, что повреждение человеческой природы настолько глубоко, что в человеке не осталось никакого расположения к добру, и только Божественная благодать совершает наше спасение. Однако главное Августин подметил правильно: греховная порча человеческой природы является наследственной и наклонность к греху проявляется в раннем возрасте. Именно эта идея была развита святыми отцами Православного Востока, которые, впрочем, нигде не употребляли термина «первородный грех».

Так, святитель Григорий Палама, объясняя, почему Христос воплотился от Девы, а не через брак, отмечает, что Спаситель «был единственным, не зачатым в беззакониях, не во грехах чревоносим... Потому что плотское вожделение, будучи независимым от воли и явно враждебным закону духа, – хотя у целомудренных, путем силы воли, и держится в рабстве, и послабляется только в целях деторождения, – как-то от начала привносит осуждение, будучи тлением, и называемо так, и рождает, конечно, для нетления, и является страстным движением человека, не сознающего чести, которую наше естество прияло от Бога, но потом уподобилось животным»547.

В силу страстного рождения, зло входит внутрь человека, становится как бы частью его природы. Преподобный Антоний Великий отмечает: «Зло прирастилось к естеству, как ржавчина – к меди и грязнота – к телу»548. Люди получили как бы собственный, внутренний источник греховных движений и помыслов, сделавшись по природе чадами гнева Божия (Еф. 2, 3).

В таком падшем состоянии человека диавол получил силу и власть над ним. Через страсти он сделал человека своим рабом. «Преступивши заповедь Божию, – отмечает святитель Афанасий Великий, – Адам вдался в греховные помышления... уловляющие нас... потому что диавол всеял их обманом в разумной природе человека, впадшей в преступление и удалившейся от Бога, так что диавол утвердил в естестве человека закон греха и смерть, царствующую через грех»549. Похожую мысль высказывает и преподобный Макарий Египетский: «Так лукавый князь облек душу грехом, все естество ее, и всю ее осквернил, всю пленил в царство свое»550. В результате образовался синергизм (взаимодействие) воли диавола и воли человека. Однако человек все же остался свободным и после падения, хотя воля его больше склонилась к злу, чем к добру.

8. Вменение первородного греха

Православному Востоку всегда был чужд западный юридизм, и первородный грех рассматривался прежде всего как порча природы, а не как грех, в котором повинны все люди. Однако и восточные отцы не отрицали, что мы несем наказание за преступление Адама, хотя и не так, как за свои личные грехи. Это наказание состоит, во-первых, в том, что все люди, рождающиеся через брак, подлежат закону смерти. Св. Апостол Павел пишет, что смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама (Рим. 5, 14). Изъясняя этот текст, святитель Феофан Затворник отмечает, что не личные грехи каждого человека, а первоначальный грех Адама явился причиной смерти. Хотя среди потомков Адама были и особенно развращенные грешники (например, допотопные исполины, жители Содома), преступления которых наказывались смертью, но это было, как пишет святитель Феофан, «не первоначальное... присуждение смерти, а только ускорение срока смерти, уже присужденной всем» (Толк. на Рим. 1–8 гл., с. 313). Этого приговора не избежала даже Божия Матерь, ставшая, как и прочие люди (кроме Христа), по Своему рождению причастницей природы ветхого Адама.

Первородный грех является наказанием еще и потому, что получивший испорченную природу человек не может войти в Царство Небесное (Ин. 3, 5). Даже невинные младенцы подлежат этому наказанию, хотя они, как не имеющие личных грехов, избавлены от вечных мучений. Карфагенский Собор 418 года провозгласил анафему тем, кто отвергает необходимость крещения младенцев, и подчеркнул, что они, не имея личных грехов, все-таки крестятся «истинно во отпущение грехов» (правило 124), то есть «первородный грех» или «прародительская скверна» в данном случае по своему результату приравниваются к преступлению закона Божия, поскольку в силу плотского рождения всякий человек уже подлежит наказанию – лишается Царства Небесного.

Таким образом, первородный грех вменяется двояко – всякий человек, обладающий природой падшего Адама, подлежит смерти и лишается Царства Небесного. Эта печальная реальность кажется многим несправедливой – почему из-за преступления одного человека, Адама, страдают его невинные потомки. В оправдание этой кажущейся несправедливости некоторые святые отцы указывают на общий закон природы, согласно которому от подобного всегда происходит подобное: от подверженного страстям рождается страстный, от грешника – грешник. Наиболее глубокое решение этого вопроса дает св. Апостол Павел, который пишет: «Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием Одного сделаются праведными многие» (Рим. 5, 19).

Апостол не отвечает прямо на вопрос – справедливо или несправедливо то, что невинные люди страдают за преступление Адама. Он обращает внимание на другое. Христос Своим искупительным подвигом устранил всякий повод к недовольству. Чтобы достичь великой цели Промысла, нужно было спасти человека, спасти от тяжкого закона рождения с его последствиями, страстностью и тлением. Естественными средствами сделать это было невозможно. Это силен был совершить один только Бог. Лишь сообщение человечеству Божественной благодати, препобеждающей осуждение и немощь естества, могло даровать человеку спасение. Этот новый поток Божественной силы, как подчеркивает Апостол Павел, вошел и распространился в человечестве таким же путем, каким тление и смерть перешли от первого Адама. Как ветхий Адам, уклонившись от своего назначения, распространил на всех потомков своих плотское рождение, грех и тление, так Новый Адам, осуществив все, чего не достиг праотец, стал родоначальником нового человечества и распространил на него силу духовного безгрешного рождения, освободил его от греха, избавил от тления и приводит к конечной цели Промысла – обожению.

* * *

534

Св. Игнатий, еп. Кавказский. Слово о человеке // БТ. Сб. 29. С. 307.

535

Св. Игнатий, еп. Кавказский. Слово о человеке // БТ. Сб. 29. С. 307.

536

Св. Иоанн Златоуст. Беседы на Матфея евангелиста, 65, п.6.

537

Блаж. Августин. Цит. по: Еп. Указ. соч. Т. 3. С. 439.

538

Св. Иоанн Дамаскин. Точное изложение... Кн. 2. Гл. XXX.

539

Блаж. Августин. Цит. по: Еп. Сильвестр. Опыт православного догматического богословия. Т. 3. С. 440.

540

Это термин преподобного Максима Исповедника, отличающего греховные страсти от «естественных страстей» – голода, жажды, усталости и т.п., которые также усвоились природе человека после грехопадения, но в отличие от первых являются «безукоризненными», то есть негреховными. См.: СЛ. Епифанович. Цит. соч. С. 63–64.

541

В. Лосский. Догматическое богословие. С. 162.

542

Цит. по: еп. Сильвестр. Указ. соч. Т. 3. С. 443.

543

Цит. по: еп. Сильвестр. Указ. соч. Т. 3. С. 443.

544

Св. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 4. С. 152.

545

Имеется в виду различие первоначального бесстрастного рождения, посредством которого люди бы размножались, если бы не было грехопадения, и страстного рождения, ставшего реальностью человеческой жизни после грехопадения.

546

Св. Киприан Карфагенский. 59 послание // БТ. Сб. 26. М., 1985. С. 198–209.

547

Св. Григорий Палама. Гомилия 16.

548

Св. Антоний Великий. Наставления... П.21 // Добротолюбие. Т. 1. С. 81.

549

Св. Афанасий Великий. Против Аполлинария. Кн. 2, п. 6 // Творения. Т. 3. С. 346.

550

Прп. Макарий Египетский. Наставления... П. 26 // Добротолюбие. Т. 1. С. 160.


Источник: Догматическое богословие : курс лекций / архим. Алипий (Кастальский-Бороздин), архим. Исайя (Белов). - Сергиев Посад : Свято-Троицкая Лавра, 2014. - 287, [1] с. ISBN 978-5-00009-060-2

Комментарии для сайта Cackle