Глава VII. Моавия

Пророчества относительно Моавии многочисленнее и не менее замечательны пророчеств об Аммоне. Те из них, которые исполнились в древние времена, и касались особенных происшествий в истории моавитян и исхода столкновения их с евреями или с каким-либо из соседних народов, как бы они ни были необходимы в свое время для укрепления веры или поддержания мужества чад Израилевых, могут быть не приведены для доказательства вдохновения, потому что есть множество предсказаний, которые рисуют вполне ясно настоящее положение земли моавитян.

Что пророчества относительно земель и городов Моавии, Израиля и Аммона, достигают последних дней сих государств, то это выражено непреложным словом самого пророчества. Длинный ряд приговоров против Моавии (Иер. 48:1–47) заключается так: «Но в последние дни возвращу плен Моава, говорит Иегова» и проч. Когда Тем, который есть корень Давида и сияние утренней звезды, будет явлено знамение для народов, и когда Он соберет изгнанных из Израиля и соединит вместе рассеянных из Иудеи со всех четырех концов земли, тогда «они прострут руку свою на, Едома и Моава, и сыны Аммона будут послушны им»⁴⁶⁹. О бремени Моавии, изложенном Исаией, также писано: «Пусть поживут у тебя мои разбежавшиеся моавитяне; будь им покровом от разорителя: ибо престанет мучитель, разорение прекратится, подпирающие исчезнут с земли. И да будет престол тверд милостью; и да воссядет на нем во истине, в шатре Давидовом, судия и блюститель закона, и опытный в правосудии. Слыхали мы гордость Моава» и проч.⁴⁷⁰. Писано также и о таком времени, какого темный, грешный и полный смятения мир никогда еще не видал. «И раздерет на горе сей печальное покрывало, покрывавшее все народы и покрывало, лежавшее на всех племенах. Рука Иеговы будет покоиться на сей горе, и Моав будет попран на месте своем, как солому попирают в навозе»⁴⁷¹. «Как Я жив, – говорит Иегова воинств – так Моав будет... вечная пустыня: остаток народа Моего разграбит их, и уцелевшие люди Мои завладеют ими. Это им за величавость их. Он уничтожит всех богов земли; и поклонятся Ему каждый человек со своего места, даже все острова язычников⁴⁷².

«Бремя Моава – так! ночью будет разорен Ар-Моав, погибнет; так! ночью будет разорен Кир-Моав, погибнет! Моав рыдает о Нево и Медеве. И восстанал Есевон и Елеава, ибо иссякли воды Нимрима, ибо луга засохли, былинки увяли, не стало зелени. Ибо птице блуждающей, выгнанной из гнезда, будут подобны дщери Моава у Арнонских бродов. Слыхали мы гордость Моава, гордость великую, надмение его и величавость его и буйство его; но сие велеречие его не искренно. Посему возрыдает Моав о Мораве, все будет рыдать; о твердынях Кир-Карсета стенайте; так! сокрушены они. Ибо засохли поля Есевонские; лоза Севамская! властители народов изрубили благородные ветви её; они досягали до Иезара, расстилались по пустыне; побеги их простирались, переходили за море. Посему плачу и я о лозе Севамской, как плачет Иазер: обливаю тебя слезами моими Есевон и Елеала. Ибо во время собирания винограда твоего, и во время жатвы твоей умолкла шумная радость. Исчезло с Кармила веселие и ликование; и в виноградниках не поют, не шумят; виноградарь не давит вина в точилах; Я прекратил радость шумную на Моава. Так говорит Иегова воинств, Бог Израилев: увы, Нево! он опустошен, посрамлен, взят Кариафарим; посрамлен Мизгав и сокрушен. Нет уже славы Моаву. И придет опустошитель на всякой город, и город не уцелеет, и погибнет долина, и опустеет равнина, потому что Иегова сказал. Дайте крылья Моаву, потому что ему спастись можно только полетом; и города его будут пустыней, не будет жителей в них. Благоденствовал Моав от юности своей, он спокойно сидел на дрожжах своих, и не переливаем был из сосуда в сосуд, а в плен не ходил.–Посему, вот приходят дни, говорит Иегова, и я пришлю к нему разливателей, которые наклонят его, и опорожнят сосуды его и кувшины его разобьют. Как сокрушился жезл крепкий; посох прекрасный. Сойди с престола славы, и сиди в жажде, жительница и дочь Дивона: ибо опустошитель Ноава выступил против тебя, разорить укрепления твои. –И суд пришел на землю равнины, на Халон и на Иаацу, и на Мефаат, и на Дивон, и на Нево, и на Бет-Дивлатаим, и на Кариафаим, и на Бет-Гатул, и на Бет-Маон; и на Кариаф, и на Боцру, и на все города земли моавитской дальние и ближние. Срезан рог Моава, и мышца его сокрушена, говорит Иегова. Оставьте города, и переселяйтесь на скалы, жители Моава, и будьте как голубка, которая гнездится в стороне при устье пещеры. Слышали мы гордость Моава, гордость великую, высокомерие его и величавость его, и мечтательность его и надмение сердца его. Более нежели Иазер, плачу о тебе, виноградная лоза севаская; на жатву твою и на обираемый виноград твой опустошитель напал. Веселие и ликование исчезло с Кармилов и с земли Моава; и вина в точила Я не дал, не топчут их с восклицанием; крик брани, не крик радости. Вот от Есевона до Едеалы, до Иаацы голос их раздается, от Цоары до Хоронаима: ибо и Нимримскиe воды иссякли. Ибо Я сокрушил Моава. Как сокрушен он! рыдайте! И истреблен будет Моав из числа народов, потому что на Иегову восстал»⁴⁷³. «Города Ароерскиe брошены, остались для стад, и будут они лежать там, и некому будет пугать их»⁴⁷⁴. «Моав будет вечная пустыня»⁴⁷⁵.

Моавия лежала на восток и юго-восток от Иудеи и граничила к востоку, северо-востоку и отчасти к югу с мертвым морем. Начало её истории имеет почти совершенное сходство с историей Аммона. Здесь есть явные и обильные следы её древнего величия. «Все пространство равнин покрыто остатками городов, которые находятся везде, где только есть какая-либо возвышенность или удобная для построения города местность. А как земля способна к богатому возделыванию, то и не может быть сомнения в том, что страна эта, находящаяся ныне в таком запустении, представляла некогда непрерывную картину изобилия и плодородия»⁴⁷⁶. Поля еще видны, и здесь есть остатки римских больших дорог, которые в иных местах еще сохранили свою мостовую, и даже столбы времен Трояна, Марка Аврелия и Севера, с означенным на них числом миль. Где только какое-либо место возделано, там хлеба растут роскошно, и плодородие почвы, кажется, может быть вполне доказано тем фактом, что одно есевонское пшеничное зерно превышает размером своим два зерна обыкновенного сорта, и что более, нежели двойное число зерен растет на стебле, а то, что города находились в близком соседстве один от другого доказывает, что народонаселение страны было прежде в соразмерности с её естественным плодородием⁴⁷⁷. Этого, конечно, достаточно, чтобы доказать, что эта страна была хорошо возделана и населена в продолжение такого длинного периода времени после эпохи предсказаний, что должна была существовать сверхъестественная причина в то время, когда эти предсказания были возвещены, которая бы давала право утверждать с некоторой вероятностью, что Моавия будет когда-либо доведена до состояния столь великого и столь постоянного запустения, в течение столь многих веков, и которое оправдывает и подтверждает до нынешнего дня истину пророчеств Св. Писания.

«Все грады его будут пусты и без живущих». И города все исчезли. Их места, вместе с прилежащей к ним частью Идумеи, характеризованы на карте путешествий Больней словами, «развалины городов». Сведения относительно сих развалин были им собираемы от некоторых из кочующих арабов, а точность их была вполне подтверждена свидетельством разных европейских путешественников, пользующихся высоким уважением и посещавших после него эту опустошенную область. Вся страна наполнена развалинами. Буркгардт, который встречал много затруднений в такой пустынной и опасной земле, рассказывает краткую историю немногих из них: «Развалины Елеалы, Есевона, Меона, Медевы, Дивона, Ароира, еще существуют, чтобы объяснять историю сынов Израиля⁴⁷⁸. И можно с достоверностью присовокупить, что они еще существуют для того, чтобы подтвердить вдохновение еврейских писаний, или, чтобы доказать, что предвидевшие грядущее Израиля были пророки Бога, так как запустение каждого из этих городов было предметом предсказания. Всё достойное замечания относительно их было подробно изложено не только в путешествиях Буркгардта по Сирии, но и Ситценем, и еще в более новейшее время капитанами Ирби и Манглесем, которые вместе с мистером Банксом и Легем, посетили эту опустевшую землю. Предсказанный приговор пал с такой истиной на эти города и на все города земли Моавии, а окончательное их разрушение таково, что даже пытливое любопытство таких неутомимых путешественников могло открыть, посреди множества развалин, только малое число развалин, достойных замечания. Ниже приведенное описание извлечено из упомянутых писателей. Между развалинами Эль-Аала (Елеала) есть много больших цистерн, остатков строений и оснований домов. В Гембоне (Есевоне) есть развалины обширного древнего города вместе с остатками храма и некоторых зданий. Еще стоят несколько изломанных стержней от колонн и также есть много глубоких колодцев, высеченных в скале. Развалины Медевы имеют около двух миль в окружности. Есть много остатков стен от частных домов, построенных из глыб кремнезема, но нет ни одного здания, которое бы еще стояло. Главный предмет, возбуждающий интерес, есть огромный водоем или цистерна из тесаного камня, «которая, так как нет реки в Медеве, – замечает Буркгардт, – могла бы еще быть полезна бедуинам, если бы почва вокруг неё была очищена от мусора и тем доставлена воде возможность течь в нее; но такое предприятие далеко превышает способности кочующих арабов. Здесь есть также фундамент храма, сложенный из больших камней, по-видимому, глубокой древности, с двумя колоннами вблизи⁴⁷⁹. Развалины Дибана (Дивона), лежащие посреди красивой равнины, занимают значительное пространство, но ничего не представляют интересного»⁴⁸⁰. Соседние горячие колодцы, и сходство названия, указывают на тождество развалин Миона с Меоном, или Бео-Меоном Св. Писания⁴⁸¹. От этого древнего города, как и от Араира (Ароера) ничего не осталось замечательного, кроме того, что они имеют общего со всеми городами Моавии–их совершенное запустение. Обширное пространство, занимаемое развалинами Раббы (Раббы-Моава), прежней столицы царей моавийских, достаточно доказывает её значение в древности, хотя никакой другой предмет и не может быть подробно описан между развалинами её, за исключением остатков дворца или храма, стены коего отчасти еще стоят, ворот, принадлежащих другому строению, и уединенного алтаря. Есть много остатков частных строений, но нет уцелевших. Так как здесь нет источников, то город имел два пруда, из коих самый большой высечен в скалистой почве, вместе со многими цистернами⁴⁸².

В течение однодневного путешествия, проездом по земле моавитской, Буркгардт описывает следующие разорённые места, которые лежали или по его дороге, или по соседству её: Эль-Риха, Шакаур, Макаббелц, Кербет-Табук, Ом-Аамоуд, Фокхара, Мерасцас, Мерди-Экке, Наур, Эль-Ааль, (Елеала), Хесбан, Миаун, древний Ваал- Меон, Джебуль, Эль-Самек, Эль-Мезау, Ом-ель-Аамед, Эль-Кефейрат, Мадеба, древний Медева, Эль-Теим, может быть Кариафаим Св. Писания⁴⁸³.

Гора Нево походила совершенно на бесплодную пустыню, когда Буркгардт проезжал чрез нее, и место древнего города не было приведено в известность⁴⁸⁴. Но об этом городе, как и о горе, может быть теперь сказано, что Набо (Нево) погиб. Его имя находится вместе с другими в списках д-ра Смита. В списке мест к югу от Ассальта есть имена сорока семи разоренных или покинутых мест, между которыми исчислены Есевон, Эл-Аль, Нево, Медева, Майн, Ароер и Дивон⁴⁸⁵.

Хотя развалины всех этих городов до сих пор удерживают свои древние названия и весьма заметны посреди обширной сцены всеобщего опустошения, и хотя каждый из этих городов и был обозначен подобным же образом в видениях пророка, однако, они составляли только малую часть в числе городов Моавии вообще, а остальные также, в подтверждение истины пророчеств, «пусты и без единого в них живущего человека». Ни один из древних городов Моавии не существует ныне как место, в котором бы жили. Керек, который не имеет сходства по имени ни с одним из городов Моавии, о коих упоминалось, как о существовавших во времена израильтян, ни памятников, которые указывали бы на весьма отдаленную древность, есть единственный сохранивший название город в целой стране; а, по словам Ситцена, который его посетил, «в настоящем его разрушенном состоянии, он может быть только назван усадьбой; и дома имеют только по одному этажу»⁴⁸⁶. Но самая населенная и самая плодородная провинция в Европе (особенно лежащая во внутренности страны, подобно Моавии) не столь густо покрыта городами, как Моавия обильна развалинами, несмотря на все нынешнее её запустение. Буркгардт исчисляет около пятидесяти разоренных мест внутри её границ, из коих многие занимают большое пространство. Вообще говоря, они составляют только смешанную массу развалин, и многие из них не были исследованы. Но в некоторых местах есть остатки храмов, могильные памятники, развалины зданий, построенных из весьма больших камней. В одном из этих строений, некоторые камни имеют двадцать футов в длину; есть следы висячих садов, целые колонны, лежащие на земле, в три фута в диаметре, обломки меньших колонн и многие цистерны, высеченные из скалы. Когда города Моавии были в цветущем состоянии и наслаждались спокойствием, когда надменность, спесь и гордость господствовали в них, тогда полное их разорение не могло быть предвидено человеческим умом. А что все эти многочисленные города, которые существовали столько веков и были так разнообразны по их местоположению, из которых некоторые были построены на возвышенностях и укреплены самой природой, другие находились в равнинах и были окружены плодороднейшей почвой, третьи в долинах, у большой реки, а иные в таких местах, где искусство заменяло недостаток природы и где огромные цистерны были высечены из скалы; что все эти города, повторяем мы, указывающие и ныне еще в своих развалинах на многие признаки прежнего процветания, долженствовали исчезнуть до единого и подвергнуться без различия одной и той же участи, это в настоящее время предмет справедливого удивления, и если б какой-нибудь другой народ, за исключением кочующих арабов, был обладателем Моавии, то факт этот был бы или совершенно невозможен, или необъясним. Невероятность предсказания, которое, однако, вполне исполнилось, ясно показывает, что это глагол Божий, а не слово простого смертного.

Кроме городов, собственно, так называемой земли моавитской, и другие, упомянутые поименно, как к ней тогда принадлежавшие, включены в пророчество Иеремии относительно Моавии. Моавия еще до дней этого пророка высокомерно возносилась против народа Иеговы воинств и против его границ. Приговоры, объявленные против городов Израиля; не были уничтожены, но скорее повторяемы, когда только о каком-нибудь из них упоминалось в числе городов Моавии. Когда Израиль сделался посмешищем для Моавии, – она же была непомерно горда, то в том же приговоре, который был произнесен пророком, исчислены вместе с именами городов Васана: Бет-Гатул, Кериоф, Боцра и проч. и города: Дивон, Ароер, Есевон, Елеала и проч. «И приговор пал на всю землю. На Дивон и на Нево, и на Бет-Гатул, и на Бет-Маон, и на Кериоф, и на Боцру, и на все дальние и ближние города земли моавитской».

После того как десять племен были отведены в Ассирию пленниками, города Елеала и Васан сделались, до Иеремии, городами моавитскими. В периоде времени еще более отдаленном, о Елеале и Васане упоминается совместно с Кармелем и Сароном в пророчествах Исаии, как о городах, равно принадлежащих к наследию Израиля. До тех пор, пока не прекратится ослепление Израиля, города должны оставаться пустыми без жителей. В видении о том, что сделается с виноградником Иеговы, домом Израиля, Исаия свидетельствует так: «В уши мои рек Иегова воинств, многочисленные дома пусты будут, большие и красивые без жителей». Здесь были города, которым надлежало быть оставленными, как и города, которым надлежало быть разрушенными. Между тем как Аммон есть опустевшая куча, а города, собственно, так называемой Моавии лежат в развалинах, нам представлено совсем другого рода свидетельство касательно городов Васана, хотя и они равно подтверждают ту истину, что они тоже «остались без жителей».

М-р Кирил Грагам, который был первый из посетивших Бет-Гатул, так описывает его: «Приближаясь к нему, – говорит он, – я имел перед собой огромный город, стоявший одиноко посреди пустыни. Он был виден с замка Боцры, но никогда прежде не был посещаем. Его называют арабы «Ум-ель-Иемань», что заставляет предполагать, что это «Бет-Гатул» Св. Писания, так как еврейское имя означает «дом верблюдов», а арабское слово, через искажение, которое очень обыкновенно, «мать верблюдов». Имена развалин в этой пустыне изобилуют частицей Ум, «мать», между тем как в горах Васана мы находим часто Абу, «отец». Есть и другие причины, кроме одного созвучия в имени, предполагать, что древний Бет-Гатул находился в этом месте. Прибегая к свидетельству Иеремии, мы найдем, что Бет-Гатул, Боцра и Кериоф упоминаются вместе. Боцра и Кериоф хорошо известны. Они лежат на два часа расстояния друг от друга, и гораздо обширнейший город по близости их есть Ум-ель-Иемаль».

«Он принадлежит, может быть, к числу наиболее сохранившихся древних городов, которые я видел. Он окружен высокой стеной, составляющей параллелограмм, который, кажется, заключает в себе более пространства, чем новый Иерусалим. Из улиц многие мощены, и я видел здесь, чего я, как мне кажется, нигде в ином месте не видал, открытые пространства в самом городе, которые мы бы назвали площадями. Здесь есть несколько очень обширных публичных строений, но как я ни старался отыскать надписи, однако, не мог найти более трех. Одна из них, буквы, которой древнегреческого очертания, на обширной башне, бывшей, как я предполагаю, тюрьмой и, может быть, в позднейшие века, монастырем, так как на ней есть много красных крестов. Некоторые из домов были очень обширны, состоя обыкновенно из трех комнат в нижнем этаже и из двух во втором; лестницы построены из больших камней. Двери были, как обыкновенно, каменные, иногда двойные, и некоторые из них чрезвычайно разукрашены».

«Достигнув до этого города, я оставил (следуя здесь, как и везде, однажды принятому мной обыкновению), своих арабов в одном месте, с поручением охранять верблюдов, и поставил немногих других, как часовых, на башнях, чтобы караулить приближение неприятеля, и тогда, взяв с собой ружье свое, я пошел бродить один по древним улицам города, входил из одного древнего дома в другой, поднимался вверх по лестницам, посещал комнаты и, коротко сказать, делал тщательный осмотр всей местности; но каждая улица, каждый дом, каждая комната были в таком неповрежденном состоянии, что я, бродя один в этом вымершем городе, находя все в совершенной целости, но не слыша никакого звука, почти воображал себе, что вижу все это во сне».

«Я не люблю, – прибавляет Грагам – слишком много проповедовать, но нет возможности воздержаться от размышления о народе, некогда столь великом и столь могущественном, который, живя в этих каменных домах, посреди своих стеной окруженных городов, должен был почитать себя непобедимым, который имел свои дворцы и свои скульптурные произведения и который, без сомнения, имел притязание быть великим народом, как было свойственно всем восточным нациям. Нельзя не подумать о том, что этому народу суждено было исчезнуть до такой степени, что самая страна, в которой он обитал в продолжение столь многих столетий, была почитаема пустыней, пока, наконец, путешественник из отдаленной земли, желая исследовать эти страны, не нашел древние опустевшие города, говорившие о давно исчезнувшем племени, коего история неизвестна и коего самое имя сделалось спорным предметом. Но все это предсказал Иеремия. Касательно этой самой страны он говорит: «И города его будут пустыней, не будет жителей в них (Иер. 48: 9) и истреблен будет Моав из числа народов, потому что на Иегову восстал (48: 42)»... Здесь, я полагаю, нет двусмысленности. «Посети эти древние города, и обратись к этой древней книге – дальнейшего пояснения не требуется».

«В Ум-ель-Иемале есть красивая арка, похожая на триумфальные арки в римских городах, и под ней лежит искаженная латинская надпись. Нет сомнения в том, что этот город, судя по его обширности и по богатству почвы вокруг него, был чрезвычайно важным местом, как во время римского владычества, так и в предшествующие ему века. Здесь есть огромные водоемы, но, как и во всех других городах, совершенно сухие. Могилы находятся вне городских стен, так что здесь, как и в Пальмире, тела погребались за стенами города».

«К югу от Боцры находится пространство самой плодородной земли в этой части востока. Первый город, до которого я доехал, известен только под общим именем Ель-Деир. На многих его домах были простые из темного камня высеченные кресты. Во всех этих городах я находил четырёхугольные башни. Ближайшее по важности место, было гораздо обширнейший город «Ум-ес-Семак». Затем следовал Им-ес-Шаб, потом Деир-ель-Каффер, близ которого проходит древняя римская дорога от Боцры до Аммона. Через час я был в Ум-ель-Иемале. Оставив Ум-ель-Иемаль-Кибер (как этот город называется), я приехал в Ум-ель-Иемаль-ер-Зеир, и потом посетил города Субга, Суббейге, Ум-ес-Сенене, Ум-ель-Котейн, Курезин и другие, и тогда возвратился в Боцру. Я не даю отчета об этих местах, – прибавляет Брагам, – так как они имеют большое сходство между собой, и я уже так много распространялся на счет Ум-ель-Иемаля».

Обширная равнина к югу от Боцры, как ее видел и описал Портер, была густо усеяна городами и деревнями. В средине с массивными башнями и зубцами лежит Боцра. Иемуррин, Кейрес (Kir-hers?), Бурд, Гузам и целая куча других видны с каждой стороны; по направлению к востоку, на прелестном холме, стоит древний замок Сэлькгад (Sulkhad), а в долине, лежат далеко растянутые остатки Кериофа»⁴⁸⁷.

«Я смотрел долго на развалины этого большого и древнего города Боцры, и на богатую, но покинутую равнину. Мои товарищи искали убежища от дождя за стеной, и теперь здесь не было ни одного человеческого существа, ни одного живого творения, ни малейшего признака жизни, куда бы ни обращался взор. Вся страна кругом была опустошена, разорена и покинута. Почему же эта Боцра, со своим превосходным положением на равнине, с почвой необыкновенно плодородной, со своими ключами чистейшей воды, со своими крепостями и со своими зубчатыми стенами, почему эта Боцра, повторяем мы, должна лежать в запустении, почему она покинута? Это уж, наверное, был город, который не мог появиться в один день и исчезнуть в одну ночь! Это уж, без сомнения, не был город, который зависел от случайностей торговли, чтобы процветать или благоденствовать! Разве его изобильные ключи, его богатая почва и обширная его равнина не служат достаточным ручательством в его благоденствии, не ограждают его от падения и разрушения? Но сила разрушения была выше человеческой. Проклятие разгневанного Бога за грехи возмутившегося народа ужасным образом поразило землю. Вот как говорил пророк более чем две тысячи лет тому назад: «Придёт опустошитель на всякий город, и город не уцелеет, и погибнет долина, и опустеет равнина, потому что Иегова сказал. Дайте крылья Моаву, потому что ему спастись можно только полетом; и города его будут пустыней, не будет жителей в них. Посрамлен Моав, ибо сокрушен; рыдайте и стенайте, объявите в Арноне, что разорен Моав, и суд пришел на всю страну, на Кариафаим, и на Бет-Гатул и на Бет-Маон, и на Кериоф, и на Боцру, и на все города земли моавитской дальние и ближние». Слова пророка теперь буквально исполнились⁴⁸⁸.

«Придет опустошитель на всякий город, и город не уцелеет; и погибнет долина, и опустеет равнина, потому что Иегова сказал; и суд пришел на землю равнины, и проч.». Моавия была часто полем битвы между арабами и турками, и хотя первые удержали ее за собой, однако, те и другие вместе привели ее в опустошение. Различные племена арабов, которые проходят через нее, не только питают постоянную и наследственную вражду к христианам и туркам, но одно племя часто ведет войну с другим, и правильное возделывание почвы или усовершенствование тех естественных преимуществ, коими страна так полна, есть дело, которое или вовсе им не приходит на мысль, или не может осуществиться. Собственность здесь основывается на силе, а не на законе, имущество не доставляет безопасности там, где грабительство составляет предпочтительное право. Вот отчего равнины, где они не покрыты отчасти лесом, представляют бесплодный вид, который только оживляется кое-где немногими рощами из диких фиговых деревьев, что доказывает, как богатейшие дары природы вырождаются, когда труд человека не оказывает им никакой помощи. И вместо изобилия, которое долженствовали бы всюду являть равнины, теперь обрабатываются арабами только лоскутки лучшей почвы во всей стране, да и то, впрочем, лишь тогда, когда они имеют надежду, что будут в состоянии оградить жатву от вторжений неприятелей⁴⁸⁹. Арабские стада теперь бродят на свободе по долинам и равнинам, и многие остатки полевых оград⁴⁹⁰ не составляют для них никакого препятствия; они скитаются безмятежно вокруг палаток своих хозяев по всей поверхности страны, и между тем как «погибли удолия и погублены поля, грады Ароера также оставлены в век, в ложе стадам и в покой, и не будет отгоняя». И, в самом деле, с каждым годом стесняются все более границы поселившихся здесь обитателей, и если только не будет введена в скором времени новая система управления, то вся страна к востоку от Иордана покинута будет земледельцами. Нигде в мире нет такого плачевного примера роковых последствий тиранства, хищности и бесчинства, как здесь. Поля, виноградные сады, пастбища, деревни, города, все одинаково покинуто, и немногие обитатели, которые остались под защитой скал и гор, принуждены волочить свое бедственное существование, находясь с одной стороны под гнетом разбойников в степи, а с другой–под гнетом еще более ужасных разбойников правительства. Единственное исключение составляют друзы: их храбрость, их единодушие и их положение, сосредоточенное в твердынях гор, дают им возможность противоборствовать, когда того требуют обстоятельства, как туркам, так и бедуинам⁴⁹¹.

«Во время обирания винограда твоего, и во время жатвы твоей умолкла шумная радость. На жатву твою и на обитаемый виноград твой опустошитель напал». Белькские арабы возделывают небольшие поля лучшей почвы в этой стране, когда им только представляется возможность охранять свою жатву от нападений неприятелей⁴⁹². «В мае, весь Васан покрыт толпами скитальцев со степи, которые остаются здесь до сентября и долее: они-то и составляют теперь почти исключительно племя енезе. Прежде Васан был часто посещаем шераратами, шамморами и дофирами»⁴⁹³. – Слова Господа чрез пророка Иеремию теперь буквально исполнились: «на жатву твою и на обираемый виноград опустошитель напал». Достойно замечания, как предмет поразительного исполнения пророчества, что фиги и виноград, которые еще растут в фруктовых и виноградных садах вокруг Сэлькгада, ежегодно расхищаются толпами бедуинов. И эти-то грабительства, более чем страх личного насилия, сделались причиной, что Сэлькгад и другие места по близости были покинуты своими обитателями. Нередко урожай хлеба в Боцре совершенно пожирается проходящими стадами арабов. Какая удивительная мелочная подробность видна в предсказаниях пророка: «на жатву твою и на обираемый виноград твой опустошитель напал»⁴⁹⁴.

Сильный контраст между древним и настоящим положением Моавии объясняется как состоянием жителей, так и самой земли; а совпадение между предсказанием и фактом столько же поразительно в одном случае, сколько и в другом.

«Се дни грядут, глаголет Господь: и пошлю ему (Моаву) преселители, и преселят его, и опорожнят его сосуды». Бедуины (кочующие арабы) теперь главные и почти единственные жители страны, некогда усеянной городами. Проходя чрез страну и разбивая свои палатки на короткое время в одном месте, а потом, переселяясь на другое, истребляя везде травы и уничтожая во всей земле своим грабительством естественные произведения, они суть скитальцы, которые нашествием своим содержат ее в вечном запустении. Они ведут кочующую жизнь и никого не допускают к избранию себе оседлого места жительства, кто бы ни возымел такое намерение, хотя плодородие почвы щедро вознаградило бы труды поселенцев, и не пришлось бы оставлять страну, если бы даже народонаселение увеличилось более чем вдесятеро; но бедуины лишают их насильственным образом всех средств к существованию, принуждают их отыскивать таковые в иных местах, и, говоря словами предсказания, «буквально переселяют их». «Должно заметить вообще о бедуинах, – говорит Буркгардт, описывая их хищничество в этой самой стране,–что везде, где они хозяева земледельцев, там последние вскоре доводятся до нищеты от беспрестанных их требований»⁴⁹⁵. Притеснения правительства с одной стороны, и притеснения бедуинов с другой, довели феллахов (возделывателей земли) Васана до такого состояния, которое едва ли чем лучше состояния бродячих арабов. Немногие из друзов или христиан умирают в той же деревне, в которой они родились»⁴⁹⁶.

«Оставьте города, и переселяйтесь на скалы, жители Моава, и будьте как голубка, которая гнездится в стороне при устье пещеры. Ибо засохли поля есевонские; лоза севамская! Властители народов изрубили благородные ветви её, – и во время обирания винограда твоего, и во время жатвы твоей умолкла шумная радость; и в виноградниках не поют, не шумят; виноград не давит вина в точилах; Я прекратил радость шумную. О виноградная лоза севамская, на жатву твою и на обираемый виноград твой опустошитель напал. И вина в точилах Я не дал: не топчут их с восклицанием; крик брани, не крик радости». Это постоянное скитальчество с места на место есть одна из главных причин, почему в Васане нет деревни, которая бы имела свои фруктовые сады, фруктовые деревья, или огороды. Разве нам сеять для чужих? был ответ одного феллаха, с которым я однажды говорил об этом предмете и который разумел под словом чужие как будущих жителей, так и арабов, которые посещают Васан весной и летом⁴⁹⁷. Значительная часть плодов и зелени, употребляемых в Васане, привозится из Дамаска⁴⁹⁸. От Кир-Корсета до Аиалона земля покрыта стенами, которые, вероятно, некогда окружали как фруктовые сады, так и возделанные поля⁴⁹⁹. Мы узнаем из аравийских историков, что страна вокруг Сэлькгада была некогда богата виноградными лозами (Abulfed. р. 105); и путешественники настоящего времени могут видеть в какой мере красивые покатости гор и равнины вдоль их оснований способны к воспроизведению виноградной лозы и фиговых деревьев. На всех горных склонах, которые слишком круты для обыкновенного возделывания, находятся правильно устроенные террасы. Камни, которые густо покрывали почву в некоторых местах, были тщательно собираемы в кучи, которые и употреблялись на постройку оград. Поля, виноградные сады, пастбища, деревин, города, – все находится в одинаковом запустении, и небольшое число жителей, которые остаются под защитой скал н гор, влачат бедственную жизнь⁵⁰⁰ и пр. В общем описании состояние обитателей обширной степи, которая ныне занимает место этих древних цветущих государств, Вольней замечает в подтверждение предсказания, что несчастные поселяне живут в беспрестанном страхе потерять плоды своих трудов; едва успеют они собрать свой урожай, как уже и торопятся скрыть его в тайных местах и удаляются между скал, которые граничат с мертвым морем⁵⁰¹. На противоположном конце моавийской земли, в недальнем расстоянии от её границ, живет, по рассказу Ситцена, много семейств в пещерах, и он, в самом деле, называет их обитателями скал⁵⁰². В расстоянии немногих миль от разоренного места Есевона, есть много искусственных пещер в длинном ряду перпендикулярных утесов, а в некоторых из них есть комнаты и маленькие опочивальни⁵⁰³. Между тем как города находятся в опустошенном состоянии и не имеют жителей, скалы обитаемы. Но лежат ли стада в городах, не будучи никем отгоняемы, или находят ли людей, живущих в скалах «подобно голубям, вьющим свое гнездо в каменех, во устех скважни»,–удивительное превращение, как в одном, так и в другом случае, и точное согласие факта с предсказанием в обоих случаях, доказывают, что это слова Бога, пред коим мрак будущности есть как свет, и без которого воробей не может пасть на землю.

Судя только «по однообразному опыту» (заимствуя выражение Юма) об истине пророчеств, уже получивших исполнение, непредубежденный ум тотчас заметит всю силу истины, выведенной из опыта, и согласится с тем, что только отвергая авторитет как рассудка, так и откровения, можно не доверять истине пророчества насчет воскресения и искупления Аммона и Моавии, которое есть последнее звено в цепи и которое одно только теперь ждет исполнения: «Но в последние дни возвращу плен Моава, говорит Иегова⁵⁰⁴. Но после того возвращу плен сынов аммоновых, говорит Иегова⁵⁰⁵. Уцелевшие люди мои наследуют их⁵⁰⁶. И возсозиждут развалины вечности, восстановят разрушенное в первые дни и возобновят разоренные грады, оставшиеся в запустении от рода в род»⁵⁰⁷.

В верном слове пророчества были записаны издревле другие приготовления пути для народа Иеговы, кроме сделание насыпи⁵⁰⁸. Арабы и турки были «горем» в минувших веках более для других земель, чем для Сирии. В откровении Даниилу о том, что постигнет евреев в «последние дни», говорится о последнем враждебном могуществе (турецком), которому надлежало обладать славной землей и разорить многие другие, «но сии только избавятся от руки его: Эдом и Моав, а главные, сыны Аммоновы»⁵⁰⁹. Турки живут в домах, но бедуины только в палатках, и по той причине, что Моав избавился от рук турок и предан исключительно бедуинам, никто не живет в домах и городах, которые еще целы. Эти города, – города израильские, которые согласно свидетельству будут опять израильскими. С падением этой власти, которая обладает славной землей, соединяется, как положительно сказано, «восстание в то время князя великого, стоящего за сынов народа твоего»⁵¹⁰. Таким образом, шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат, и высохла в ней вода, чтобы «готов был путь» царям от восхода солнечного⁵¹¹. Эта чаша оканчивается собранием царей земли и всей вселенной, называемом по-еврейски Армагеддон. Следующая и последняя чаша открывается провозглашением «совершилось». На эти свидетельства, которые занимают свое место в пророческой истории царств мира, мы обращаем внимание читателя, не для того только, чтобы он мог видеть, как окончательное свидетельство касательно Моавии соединяется со многими другими свидетельствами касательно других царств, и как вечное или очень продолжительное запустение этой земли должно окончиться навсегда исполнением тех обещаний, которого ждут покинутые города, чтобы вновь наполниться людьми; но и для того, чтобы показать ему, что есть уже факты, хотя время полного исполнения пророчеств еще не наступило, которые имеют явное отношение к этим опустевшим городам и к народу, получившему их издревле в дар от Господа. Задолго перед тем, как Иуда «был рассеян» между народами, Израиль был изгнан. «Скитальческие племена Израиля», вот имя, которым они были долго называемы с тех пор, как они были отведены пленниками в Ассирию и откуда они еще не возвращались. Менее чем полстолетия перед сим о существовании покинутых городов Васана еще ничего не было известно, и многие из них были посещены в первый раз весьма недавно. Также недавно сделался известен тот факт, что далеко на востоке начальники деревень авганов носят титул Мелким (Melkim), или королей, а между тем, после тщательных разысканий добавлены новые доказательства об их израильском происхождении. В этих разъединенных фактах и одновременных открытиях, относительно изгнанного Израиля и его существующих городов, из которых он был отведен в плен две тысячи шестьсот лет перед сим, может быть открыта связь только в слове Иеговы, для которого минувшее тысячелетие есть как вчерашний день. Осушение великой реки Евфрата, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного, есть, в одно и то же время, и слово правителя народов, и слово Иеговы Иакова. Есть и другие слова Его, которые ждут только своего времени, чтобы снова привести народ в свои города и в свои дома: «разве Ефрем дорогой у Меня сын; разве любимое дитя, что сколько я ни говорю о нем, не перестаю воспоминать о нем? так кипит сердце Мое по нем; помилую его, говорит Иегова, помилую. Положи себе путеуказательные камни, поставь себе столбы, прилагай сердце твое к дороге, в пути, коим тебе идти; возвращайся девица, дщерь Израилева, возвращайся в сии города свои. Как Мне отдать тебя, Ефрем? Как Мне выдать тебя, Израиль? Могу ли Я поступить с тобой как с Адамом? Могу ли Я поставить тебя наравне с Цевоимом? Подвиглось во Мне сердце Мое: вскипела вся жалость Моя. – «Не склонюсь на погубление Ефрема. – Они встрепенутся как голубь из земли Ассуровой; и водвори их в домах их, говорит Иегова»⁵¹².