М.В. Корогодина

Источник

Глава 3. Убийство

Вопросы об убийстве делятся на несколько разделов, имеющих свою специфику и требующих отдельного рассмотрения. Так, необходимо различать статьи, говорящие об убийстве взрослых людей и убийстве детей.

1. Убийство взрослых людей

Вопросы об убийстве взрослых людей чаще встречаются в текстах, обращённых к мужчинам, их присутствие считалось практически обязательным. Это, конечно, говорит не об агрессивности средневековых людей, а о важности данного вопроса, поскольку убийство считалось одним из наиболее тяжких грехов.

Статьи об убийстве, несмотря на свою важность, не так уж разнообразны. В текстах, обращённых к женщинам, такие статьи обладают значительной устойчивостью. По видимому, редакторы и составители вопросников для женщин не считали нужным разнообразить статьи об убийстве и пополнять их новыми, необычными статьями, отсутствовавшими в более ранних списках, как это часто обстояло с вопросами, касающимися других грехов. В вопросниках для мужчин основной пласт статей, касающихся убийства, также был устойчивым, но все же составители пополняли тексты новыми статьями.

Наиболее распространёнными и в то же время наиболее устойчивыми были следующие статьи:

1.1. Убийство

«Или убил человека?» – вопрос, намного чаще встречающийся в текстах, обращённых к мужчинам, чем к женщинам. Эта статья подразумевает убийство вообще, не делая различий между обстоятельствами убийства или положением убитого; поэтому во многих статьях объект убийства обозначается местоимением: «Или убил кого?». Порой добавляется уточнение: «убил до смерти»;490 в качестве синонима к глаголу «убил» используется глагол «погубил». Часто эти вопросы настолько кратки, что бывает сложно понять, о чем именно идёт речь – об убийстве взрослого человека или ребёнка, особенно в вопросниках для женщин, изобиловавших статьями об убийстве детей. Здесь решение может подсказать местоимение «кого», которым никогда не обозначался ребёнок, личность или можно даже сказать «самость» которого ещё не сформировалась.

В некоторых текстах вопрос сокращается до предела; так, составитель вопросника М-Свир. 91 решил просто перечислить ряд тем, которые необходимо затронуть духовнику; в числе прочего он указывает на необходимость спросить «об убийстве».491 В других случаях статья, напротив, расширяется и даже выделяется отдельным подзаголовком: «О убийстве. Не убил ли еси кого имениа ради или стрелою, или каменем, или древом, или зелием не отравил ли еси кого?».492 В тексте, появившемся в конце XVI в. и впоследствии вошедшем в состав печатного требника, вопрос формулируется ещё более развёрнуто, вводятся дополнительные характеристики пострадавшего и убийцы: «Не убил ли еси на рати человека крещена или погана, или пиян не убил ли еси человека, или на пути бороняся, или разбоем?».493

В вопроснике XV в М-КБ 22/1099, созданном в Кирилло-Белозерском монастыре, проводится чёткое деление пострадавших на «ближних» и «неближних», причём за убийство первых назначается епитимья 5 лет поста, а вторых – 3 года.494 Вообще наиболее часто встречающаяся в вопросниках епитимья за убийство – 5 лет поста, из них 3 года на хлебе и воде.495 Это значительное послабление по сравнению с древнейшими правилами, например с правилами Василия Великого, имевшими хождение на Руси в составе Кормчих книг, в которых за «вольное» убийство назначалась епитимья 20 лет. Значение слова «ближний», встречающегося и в других статьях вопросников, значительно менялось в разные эпохи. Так, в тексте XIV в. ЖЧуд. 5 читаем статью: «Или с мужним близоком ци доиде (греха. – М.К.)?».496 Очевидно, что здесь слово имеет значение «родственник, свойственник»;497 то же значение было использовано и составителем вопросника, дошедшего в Ефросиновских сборниках. Это подтверждается тем, что в других текстах, известных по более поздним спискам XVI –ХѴII вв., также встречаются статьи, говорящие об убийстве близких родственников: «Или брата убил?» Статья в такой формулировке вызывает ассоциации с ветхозаветным убийством Авеля Каином; возможно, те же ассоциации возникали и у средневекового читателя. В этой статье епитимья назначалась существенно больше той, что полагалась за убийство постороннего человека. Так, в вопроснике М-Соф. 848 за убийство брата полагалась епитимья 10 лет, в течение которых нужно было ежедневно класть по 150 поклонов; по тексту М-КДА 174 за такой грех поститься следовало до смерти.498

«Душу погубил?» – статья, столь же распространённая, как и приведённая выше. Как правило, она выступает альтернативной для вопроса «Или убил кого?», т. е. семантика статей совпадает, и они взаимно заменяемы. Детальнее убийство могло рассматриваться в последующих статьях. Так, в тексте из Ефросиновских сборников XV в. присутствует общий вопрос: «душу погубливал?» (епитимья 3 года), а затем предлагаются уточняющие вопросы об убийстве «ближнего» (епитимья 5 лет) и «неближнего» (епитимья 3 года). Из сравнения епитимий видно, что общий вопрос подразумевает индифферентность кающегося по отношению к жертве. Изредка и к общему вопросу добавляются уточняющие детали; так, по вопроснику середины XVI в. М-Петр. 94 у кающегося спрашивают: «Душегубьство сотворивал еси волею или нужею, и пианством?».499

1.2. Разбой и убийство на рати

Разбой – один из немногих вопросов, адресованных исключительно мужчинам. Несмотря на обилие списков, в которых встречается вопрос о разбое, каких-либо дополнительных деталей, кроме того, что в разбое можно «бывать», «ходить», «убить человека», к нему не предлагается.

«Или на рати убил кого?» – ещё один чрезвычайно распространённый вопрос. Часто спрашивающий уточняет, был ли убитый «крестьянином или поганым».500 «Рать» а данном случае, несомненно, означает военные действия, военный поход. То же слово употребляется в других статьях, обращённых к служилым людям: «На рати в воиске человека, повинувшагосе пред тобою, вернаго или не вернаго, не убил ли?», «В ратном деле женьска полу и младенцев, не противящихся ти, не убивал ли?», «Или на рати от матери детя поверьгл еси, или с материцами?».501 Таким образом, под словом «рать» древнерусский книжник имел в виду военные действия, а не просто драку или бой между враждебно настроенными группами людей. Для обозначения подобных бытовых ситуаций использовались почти исключительно слова «драка», «драться». Сказанное означает, что убийство во время войны, в том числе во время «христианской» войны для защиты отечества, согласно представлениям средневековых людей, так же требовало покаяния, как и любое другое убийство. Правда, епитимья за него назначалась обычно меньше, чем за убийство, совершенное при других обстоятельствах, и составляла год поста.502 Впрочем, по вопроснику XV в. М-Мих. Q 9 епитимья за убийство на рати полагалась такая же, как и за обычное убийство: 5 лет поста, из них 3 года на хлебе и воде.503 Объяснение тому, что за защиту отечества назначается епитимья, мы находим в первом каноническом послании Василия Великого к Амфилохию, епископу Иконийскому, которое было хорошо известно на Руси, поскольку входило в состав Кормчих книг: «Се разумно Правило 13. Воин на брани за благоверие аще убиет, 3 лета да не приимет общениа. Толк. Иже на бранях бывающая убийства, не убийства вменишася от святых Отец, яко же и Великыи Афанасие ко Амону мниху в послании глаголет: Честии великых достоини суть, иже в бранех храбровавше, и образы подобиа поставляти лепо есть, проповедающе храбрьство их, яко убивают противныя и дело творят законно и похвалы достоино. Ни сеи же великыи муж тех суда отмещет, понеже за целомудрие и за благоверие храбор на брани убивает, обаче съвещавает: добро есть, глаголя, таковому 3 лета причащения токмо не приемати, понеже нечисте имать руце».504 Иными словами, признавая, что христолюбивые воины достойны всяческого уважения, Василий Великий подчеркивает, что кровь, которая осталась на их руках, все равно требует очищения постом и молитвой.

В некоторых списках слово «рать» заменяется словом «путь», т. е. значение этих слов совпадает.505 Однако в целом семантика слова «путь» в древнерусском языке намного шире, так что статья могла пониматься не только как вопрос об участии в военных действиях, но и в прямом смысле как вопрос об убийстве на дороге, в пути, например, при защите от разбойников. В тексте конца XVI в. М-Соф. 875, в котором записано подряд несколько статей об убийстве при разных обстоятельствах, присутствует и специальный вопрос об убийстве «татя или разбоиника».506

В том же тексте вместо вопроса о рати записан вопрос: «Или на поле бился?» Такая статья также отличается многоплановостью. Конечно, «полем» могло быть и поле сражения, но в юридической практике средневековой Руси «полем» обычно назывался судебный поединок, т. е. «открытая вооружённая схватка, победитель которой признается невиновным».507 Если в данной статье действительно говорится о судебном поединке, а не о войне, то это один из редких случаев, когда в покаянных текстах вообще упоминается о подобных поединках. Это тем более редкий случай, поскольку статья читается в обычном вопроснике для мужчин-мирян, тогда как чаще всего статьи, рассматривающие реалии светского права, записывались в текстах, обращённых к знатным или служилым людям.

1.3. Отравление

Относительно распространены, хотя и в разных формулировках, вопросы об отравлении. Обычно они тесно примыкают к общим вопросам об убийстве; некоторые подобные статьи уже приводились выше. Статья записывалась и отдельно от общего вопроса об убийстве: «Отраву смертную давала еси кому?».508 Спрашивали об отравлении не только человека, но и скота: «Человека или скотину не уморил ли еси отравою?».509

Чаще всего в качестве яда упоминается «зелье», которое наделялось не только ядовитыми, но и магическими свойствами. Зельем назывались не только яды, но и разнообразные волшебные составы, с помощью которых можно нанести вред человеку или околдовать его.510 Приведём несколько наиболее характерных статей, демонстрирующих, в каких целях применялись зелья. Прежде всего, это собственно отравление. Выше уже приводились статьи вроде «Или зелием отравил кого?»; но духовник спрашивал кающегося не только об отравлении, но и о знании ядов: «Зелия отравныя знаеши или иныя какия?»511 Очень часто зелья применялись женщинами для того, чтобы вытравить плод и избавиться от нежеланного ребенка: «Зелие пивши детя изверьгла ли еси?», «Детя испортила еси зелием в матерне утробе или иным чим?».512 Использовали зелья для того, чтобы околдовать кого-либо или навести порчу на недруга, при этом смертельный исход не обязательно подразумевался: «Кого зелием портил и травою доходил жены?»513 Как видно из приведённых примеров, зелья применялись в самых разных целях; очевидно, что в разных случаях под зельями подразумевались разные снадобья. Однако в любом случае зелье наделялось не только определёнными химическими, но и магическими свойствами.

1.4. Научение убийству

В ряде вопросников встречаются статьи, говорящие не о собственноручном убийстве, а о научении убийству другого человека. Статьи везде формулируются различно, следовательно, они переосмысливались каждым редактором-составителем: «Иному кому убити или зелием отравити не велел ли еси?», «Велел еси кому убити, или утопити, или зелием уморити, или иною какою смертию?», «Не посылывал ли еси кого на душегубство?», «Поучил кого на убийство волею или неволею?».514 Если вторая из приведенных статей, очевидно, восходит к первой, читающейся в более ранних списках, то третья и четвертая статьи, известные по единичным спискам, имеют независимое происхождение.

1.5. Убийство женщинами

В текстах, обращённых к женщинам, вопрос об убийстве часто встречается в косвенной формулировке: «Или умерл кто с твоих рук?»; в текстах для мужчин вопрос в такой формулировке встречается единственный раз – в вопроснике М-КДА 174, составленном на основе вопросника для женщин Ж-О.I.473.515 В вопросниках для женщин эта статья чаще всего стоит среди вопросов, касающихся ворожбы и колдовства. Таким образом, статья подразумевает не прямое нападение и насилие, как это чаше всего бывает в текстах, предназначенных для исповеди мужчин, а незаметное убийство с помощью магии или яда. Понимание статьи как подразумевающей некие магические действия со стороны кающегося объясняет, почему она чаще всего встречается в вопросниках для женщин: хотя на Руси были мужчины-волхвы и чародеи, но в текстах, обращённых к женщинам, намного больше статей, касающихся магии и ворожбы, чем в текстах, обращённых к мужчинам. Статья, сформулированная подобным образом, чаще всего подразумевает убийство с помощью колдовства.

Вопросы об убийстве мужей встречаются нечасто и только в единичных списках и имеют разные формулировки: «Мужа не убивала ли?», «Мужа своего или иного погубила?», «Мужа удавила или уморила отравою?».516 Подобные вопросы обращены только к женщинам; ни в одном известном нам тексте у мужчин не спрашивают, не убивали ли они своих жён. Действительно, мужьям просто незачем было убивать жён, поскольку муж мог «отпустить» жену и таким образом решить семейные проблемы. Женщина же не имела возможности ни выгнать мужа из дому, ни самостоятельно уйти от него, не потеряв доброго имени. Поэтому представляется вероятным, что в средневековой Руси жены чаще убивали мужей, чем наоборот. Интересны способы убийства, которые называются в исповедных вопросах как присущие именно женщинам. Выше уже называлось отравление; в вопроснике Ж-Соф. 875, процитированном выше, говорится также, что женщина могла «удавить» своего мужа. Такой способ убийства считался женским: ни в одном вопроснике для мужчин не говорится о том, чтобы кающийся «удавил» кого-либо. В тексте начала ХѴII в. Ж-Погод. 310 фигурирует схожая статья: «Или кого с кем давила?»,517 подразумевающая наличие сообщника.

1. 6. Единичные статьи

Все единичные статьи читаются в текстах, обращённых к мужчинам. В основном это вопросы, не акцентирующие внимание на каких-либо обстоятельствах или деталях, но сформулированные так, что их невозможно напрямую отнести к одному из перечисленных выше типов. Некоторые из них представляют собой простую вариацию общего вопроса об убийстве: «Угрызнути умел кого, пост 5 лет?», «Умучил ли еси кого безлепа?».518 Еще в одном случае говорится о невольном убийстве: «Или от мала удара умерло?»;519 любопытно, что в Кормчих книгах и епитимийных текстах тема невольного убийства затрагивается довольно часто, а в исповедных вопросниках подобная статья встречается единственный раз.

В тексте одного из древнейших исповедных вопросников, опубликованном С.И. Смирновым, находим также статью об убийстве челядина: «Челядина убил будешь? – опитемьи 3 лет».520 Ниже мы специально разберём вопросы об отношениях с подчинёнными, социально зависимыми или просто нижестоящими людьми. Такие вопросы нередко встречаются в исповедных текстах, однако статья об убийстве зависимого человека имеется только в этом списке.

2. Убийство детей

Вопросы, связанные с детьми, естественно, чаще задавались женщинам, а не мужчинам. Прежде чем говорить о степени устойчивости статей об убийстве детей, следует разделить эти статьи на две группы: убийство (или смерть) ребёнка и убийство плода. При этом необходимо отметить, что большинство статей говорит об убийстве плода, вольном или невольном. Это наверняка отражает соотношение реальных случаев убийства детей и эмбрионов. Причины данного явления вряд ли требуют дополнительных комментариев; в случае нежелательного зачатия проще избавиться от плода, чем дожидаться, пока ребёнок родится.

В текстах, обращённых к мужчинам, вопросы об убийстве детей обладали значительной устойчивостью. В подавляющем большинстве случаев вопрос о причастности к гибели плода задавался в одной и той же формулировке В вопросниках, обращённых к женщинам, можно проследить обратную тенденцию. Более устойчивы статьи, касающиеся убийства детей. Система вопросов, касающихся убийства плода, к XVII в. ещё не сложилась окончательно, и тема продолжала оставаться открытой для внесения новых вопросов, для дальнейшего творчества средневековых духовников.

2.1. Гибель некрещёных детей

Наиболее распространённым был вопрос о гибели некрещёного ребёнка: «А некрещено детя уморила?». Упор в статье сделан на то, что ребёнок не крещён из-за «небрежения» родителей, поэтому его душа после смерти обречена на вечные муки. В некоторых текстах спрашивается не о преднамеренном убийстве некрещёного ребёнка, а просто о его гибели независимо от того, виноваты родители или нет: «А некрещено детя умерло ли еси у тебе?».521

Тот же смысл вкладывается в статью, имеющую непривычную для современного читателя формулировку: «Детя умерло, а первыя власы не стрижены?»:522 первые прядки состригались с головы младенца во время крещения. Такое иносказание понятно для средневекового человека, но может вызвать недоумение у нашего современника. В некоторых текстах духовник, спрашивая у женщины о смерти некрещёного ребёнка, добавляет: «твоим небрежением», «нерадением».523 Конечно, эти слова могут относиться и к гибели младенца, но, учитывая высокую детскую смертность в средние века, когда у матери вообще было мало возможностей «порадеть» о выживании ребёнка, слова о небрежном отношении к своим обязанностям скорее следует отнести к крещению младенца. Вопрос, посвящённый смерти некрещёного ребёнка, встречается уже в «Вопрошании Кирика»: «Аще ли, речеть, умреть детя нехрьщено, небрежениемь родитель или поповым, велми за душегубье поста 3 лета, аще ли неведуче, то нету опитемьи».524 Настоятельное требование крестить младенца, особенно если он тяжело болен, мы встречаем в священнических вопросниках «Или младенец некрещен умерл твоим небрежением?»525 О том же говорится и в священнических поновлениях: «Многажды зван бых к болным на покаяние и не идох, и причастия не дах, и с молитвою к роженицей замедлих, или не идох детей крестити, и мнози умроша бес покаяния и без причастиа моим небрежением и леностию».526 Из приведённой цитаты видно, что грех священника, оставившего без крещения младенца, оценивался так же, как если он оставлял грешника без покаяния и причастия перед смертью: их души не могли попасть в Царствие Небесное. В тексте XVII в. Ж-Перетц 12 подробнее раскрываются причины небрежения: «пияна или юна».527

Хотя в подобных статьях главное то, что некрещёный младенец не является христианином и потому смерть навсегда отлучает его от Бога, в них встречаются также интересные детали и уточнения. Так, в некоторых текстах говорится, что мать не просто уморила, но «удавила» дитя;528 выше мы уже видели, что удушение вообще считалось женским способом убийства. В другом тексте предлагаются вопросы о преднамеренном убийстве ребёнка в зависимости от семейного положения матери: у неё спрашивают, была ли она замужем или в девицах, когда это произошло.529 Епитимья за убийство некрещёного ребёнка назначается лишь в одном тексте, причём сразу обращает на себя внимание её небольшой размер – 40 дней поста.530 Маленькая епитимья объясняется, возможно, тем, что женщина, убивая ребёнка, погубила не христианина, а язычника.

2.2. Удушение и утопление детей

«Или удавила детя?», «Или утопила детя?» – статьи, характеризующие наиболее распространенные способы убийства детей. Глагол «удавила» в некоторых списках заменяется словом «удушила», «детя» часто заменяется словом «отроча».531 Духовник мог специально заострить внимание на том, произошло ли несчастье намеренно или случайно; так, в одном из текстов уточняется: «Или по греху, или в пьянстве с мужем своим или с чюжим?»532 Епитимья обычно исчислялась двумя годами поста,533 реже – тремя годами.534 Резко выделяется текст Ж-Соф. 848, в котором предлагается намного большая епитимья – 5 лет,535 а по одному из списков даже 10 лет поста.536 Однако какая бы епитимья реально ни практиковалась средневековыми духовниками, убийство ребёнка неизменно считалось тяжким грехом, требующим долгого и тяжёлого покаяния.

Отдельно следует остановиться на статьях об утоплении детей. В большинстве текстов такие вопросы восходят к статье, известной по вопроснику XIV в. Ж-Чуд. 5: «Ци утопила будешь детя ли вдовою ли девою будучи, и колико погубили суть и в зачатьи, – в том свершене рожестве, и единого месяца убивают, и на вся месяца убивают, а зелье ино пити дают и самы пьют, имже зельем не бывает детии отинудь, еже зло велми».537 Более поздние редакторы обычно сокращали статьи, выбрасывая рассуждения о зачатии, рождении и возрасте ребёнка, но оставаляя указание на то, что утопить дитя женщина могла, будучи незамужней («девой») или вдовой.

Только в одном тексте XIV в. ЖСоф. 1056 встречается статья об утоплении, не восходящая к приведённой выше: «Ци въверьгла еси в воду детя свое или чюже, или у божници?»538 «Божницей» в XIV в. называлась христианская церковь,539 а не языческое капище. В том же тексте встречается упоминание «божьничного брата», т. е. человека, с которым пришедшую на покаяние женщину связывает церковное, а не кровное родство.

Таким образом, в приведённой выше статье речь идёт не о жертвоприношении, а об осквернении святого места. Ещё в раннее средневековье сформировалась жёсткая система воззрений, согласно которой существуют вещи по природе своей нечистые, которые, соприкасаясь со святыми предметами, могут их осквернить. Таких нечистых предметов и состояний было множество, и, в частности, к ним относились кровь и смерть вообще. Поэтому в церковь нельзя было входить «нечистым» женщинам во время менструации или после рождения ребёнка, чтобы кровь, капнув, не осквернила храм. Однако эти правила обычно касаются храма, в то время как в разбираемой статье речь идёт о территории, примыкающей к церкви. Хотя такая территория и не сравнима по святости с самой церковью или с алтарём, но тоже должна сохраняться в чистоте.

Кроме того, речь идёт о некоем водоёме близ «божницы», который наверняка был освящён, и смерть ребёнка вела к его осквернению. Церкви часто строились возле источников, которые ранее были посвящены каким-либо языческим духам или божествам; источник освящался и отдавался под покровительство христианского святого, но память о водных духах,540 которые обитали в водоёме, могла сохраняться очень долго. Это позволяет увидеть в статье жертвоприношение водному духу, а не просто осквернение святого места. В данном случае, как и во многих других, невозможно дать однозначного толкования статье. Более того, мы полагаем, что многоплановость отдельных статей изначально подразумевалась и, задавая один-единственный вопрос, духовник изучал ситуацию будто в разных измерениях, учитывая одновременно и христианское ортодоксальное учение, и те верования, которые продолжали жить среди его современников, и внутренние законы, диктуемые человеческой природой.

Интересно, что, говоря об умышленном убийстве детей, духовник обычно называет конкретный способ убийства. Лишь в трёх текстах встречается общий вопрос: «Детя, родив, не погубила ли?», «Или погубила еси дитя девкою или вдовою?».541 Этим данная категория статей разительно отличается от вопросов, в которых речь идёт о гибели некрещёных младенцев. Такое различие ещё раз подтверждает, что в вопросах о некрещёных детях важны не столько случайность или преднамеренность их гибели, сколько «нецерковное состояние ребёнка.

2.3. Заспанные в родительской постели дети

«Детя ци уморила еси на постели?»542 – вопрос, распространённый в текстах, обращённых к женщинам. Как правило, статья подразумевает случайную гибель ребёнка, задавленного спящими родителями, в одной кровати с которыми он находился. Вопрос обладал значительной текстуальной устойчивостью, но глагол, характеризующий произошедшее несчастье, мог меняться. Так, слово «уморила» в равной мере заменялось на «угнела», «успала», «задушила». В списке XV в. текста ЖО.I.473 составитель добавил ещё одно небольшое уточнение, чтобы до конца прояснить ситуацию: «на постели спячи»,543 но в большинстве случаев редакторы считали, что картина и так ясна.

Вопрос часто задавался матерям; известен лишь один текст, в котором этот вопрос адресуется мужчине: «Промежи собя, или в жены детяти не утушивал ли ecи крещенно или некрещено?».544 Текст М-Петр. 94, в котором читается вопрос, известен в единственном списке, и при составлении его использовался вопросник Ж-О.I.473, в котором также записана статья о гибели ребёнка на постели, хотя и в иной формулировке. В вопроснике для мужчин смысл статьи значительно расширен по сравнению с аналогичными вопросами, задаваемыми женщинам; статья будто вбирает в себя сразу несколько вопросов. Во-первых, здесь уточняется, был ли крещён ребёнок – в текстах, обращённых к женщинам, вопрос о крещении, как мы видели, всегда выделяется в отдельную статью. Во-вторых, в вопроснике М Петр. 94 присутствует деталь, отсутствующая в женских вопросниках, но порой встречающаяся в текстах, адресованных мужчинам в виде отдельного вопроса: выражение «в жены детяти не утушивал ли» означает провокацию выкидыша.

2.4. Повеление женщине убить ребенка

«Веливал жене или рабе уморити дитя?» – статья, очень часто встречающаяся в текстах, обращённых к мужчинам. Это основной вопрос, касающийся детей, который задавали мужчинам. Судя по исповедным вопросникам, преднамеренное убийство детей почти всегда совершалось женскими руками: даже если инициатором выступал мужчина, он не убивал сам, а поручал сделать это матери ребёнка. Это свидетельствует, конечно, не о нравах средневековой Руси, а о том, что маленькие дети полностью находились в ведении женской половины семьи, так что чаще всего возможность убить дитя имела женщина. Только в трёх текстах второй половины – конца XVI в. процитированная выше статья дополняется вопросом: «Дитя ци погубил еси?», «Сам не убивал ли еси?»,545 предполагающим самостоятельное убийство мужчиной ребёнка.

В целом статьи о повелении убить ребёнка не отличаются большим разнообразием и обилием деталей. Способ убийства обозначается обычными в таких случаях словами: «погубити», «уморити», «убити», не предполагающими конкретных указаний, как именно женщина могла привести в исполнение задуманное. В текстах М-Соф. 848 и М-Петр. 94 среди женщин, которым мужчина может «велеть» убить незаконного ребёнка, особо выделены «вдовицы, мужатицы и девицы».546 Вообще же в большинстве текстов такие указания даются именно «рабе», а не жене или какой-либо свободной женщине. В тексте XV в. МКБ 22/1099 статья формулируется так: «Аще ли с своею женою преже брака был есть, и робе отроча велел погубити, пост 3 лета».547 В данном случае убийцей становится не мать, свободная девушка, а «раба» – социально зависимый человек. Это наводит на мысль, что в тех многочисленных текстах, где говорится о том, что убить ребёнка поручается «рабе», не обязательно подразумевается, что матерью является именно она. В то же время нельзя отрицать, что во многих случаях незаконные связи устанавливались как раз с такими социально зависимыми женщинами, с «рабами».548 Об этом свидетельствует и статья в одном из текстов: «Или с робою детии добыл?».549

Во всех процитированных статьях речь идёт об убийстве собственного ребёнка, чаще всего незаконнорождённого. Прямо об этом говорится в тексте XVII в. М-Погод. 310: «С чюжею женою или з девицею добыл еси дитя и велел еси его погубити?»550 Епитимья давалась такая же, как за собственноручно совершенное убийство: 5 лет поста и 150 поклонов в день551 (по тексту первой половины XVI в. М-Соф. 848) или 3 года поста552 (по тексту XV в. М КБ 22/1099).

В вопросниках, обращённых к женщинам, подобная статья встречается единственный раз в тексте, вошедшем в состав печатного требника: «Отрочате у собя не уморила ли еси или велела еси рабе уморити?»553 Статья, безусловно, пришла в вопросник из текста, предназначенного для исповеди мужчин, и составитель лишь слегка перефразировал слова.

3. Уничтожение плода

3.1. Извержение плода

Наиболее распространён вопрос, подразумевающий искусственно спровоцированный выкидыш, вызванный неким препаратом (зельем): «Зелие пивши, детя извергла ли еси?». Практически все вопросы, относящиеся к рождению детей, говорят о применении зелий либо в качестве противозачаточного средства, либо для того, чтобы избавиться от уже зачатого плода.554 Зелья относились к медицинским препаратам: в одном из списков зелье называется «врачевальным».555 Церковь, считающая, что плод уже в материнской утробе наделен душой, всегда относилась к абортам как к убийству, назначая за применение зелий немалую епитимью. Об этом говорит правило святого Василия Великого, хорошо известное на Руси: «Умышленно погубившая зачатый во утробе плод подлежит осуждению смертоубийства <...> Здесь полагается взыскание не токмо за имевшее родитися, но и за то, что наветовала самой себе: поскольку жены от таковых покушений весьма часто умирают. С сим совокупляется и погубление плода, яко другое убийство от дерзающих на сие умышленно».556 Василий Великий назначает за подобный грех епитимью в размере 10 лет. Как видим, одной из основных причин жёсткого отношения к аборту была возможность гибели самой женщины от зелья. В исповедном тексте М-Соф. 818 наиболее близком к епитимийным правилам, епитимья исчисляется 10 годами поста 557 по одним спискам, по другим 5 годами.558 Однако по остальным текстам такая большая епитимья не прослеживается; очевидно, большинство духовников считало необходимым уменьшить размер покаяния. В других текстах указывается епитимья 3 года,559 а в некоторых даже год.560

Статьи об избавлении от плода относительно устойчивы; наибольшее разнообразие проявляется в употреблении глаголов, характеризующих последствия употребления зелья. Так, о женщине говорится, что она стремится дитя «извергнуть», «росказить в себе», «проточить плод» Сколько-нибудь существенные добавления вносятся лишь в тексте ЧЖ-О.I.100, обращённом к монахиням, где прямо говорится, что зелье было выпито «чтоб детей не родити». В том же тексте спрашивается, был ли совершён грех «в девицах или в черницах».561 Из этого следует, что яды с целью провокации выкидыша употребляли в основном незамужние женщины, боявшиеся дурной славы, если о беременности станет известно.

3.2. «Растворение» плода зельем

«Детя в собе или в подрузе злобою зельем ци расътворила еси?»562 – статья, очень близкая к предыдущей. Мы, однако, выделяем такие статьи в отдельную группу, поскольку в них говорится не о выкидыше, а о «растворении» плода. В данном случае виновница не обязательно руководствуется желанием скрыть последствия незаконной связи. В процитированной выше статье говорится, что поступок был совершён «злобой», т. е. из стремления отомстить, погубив желанного ребёнка. Столь же показательно постоянно встречающееся в этой группе вопросов упоминание о том, что был погублен не собственный, а чужой ребёнок – «подруги».563

Вопрос на ту же тему мы встречаем и в тексте М-Калик. 1, обращённом к мужчинам: «Жене зелием плода не проточил ли еси?»564 Хотя большинство вопросов, в которых упоминаются зелья, читается в текстах, обращённых к женщинам, но из приведённого примера видно, что знать и применять зелья могли и мужчины. Впрочем, можно предположить, что обычно мужчины редко обладали подобными умениями, и такой вопрос скорее актуален для «волхва», владевшего особыми знаниями. Очевидно, мужчины гораздо реже женщин прибегали к запретным знаниям, чтобы оказать влияние на развитие событий, в частности на рождение детей, поскольку мы встречаем лишь один текст для мужчин, в котором предполагается, что он самостоятельно прибегает к помощи зелья, в то время как в текстах для женщин такие статьи встречаются регулярно.

В ряде текстов зелье вообще не упоминается, хотя суть вопроса остаётся той же: гибель плода, своего или чужого.565 То, что в данном случае речь идёт именно о колдовстве, хоть и без упоминания зелий, следует из того, какие глаголы употреблены для описания действия. Так, в тексте, вошедшем в состав печатного требника, в большинстве списков говорится, что женщина «заворожила» в себе дитя,566 по другим спискам она «зачаровала» его.567 Оба слова достаточно красноречивы. В тексте Ж-О.I.473 употреблён глагол «запечатать»,568 также характеризующий колдовские действия. Глаголы, описывающие действия ведуньи, однозначно указывают на колдовской характер происходящего. Так, дитя можно «расътворить», «затерять», «порчивать во чреве», «потворить», «уморить», «затворить» и «погубить».569

Уничтожение плода во чреве – первый грех, рассматривающийся в иллюстрированном тексте конца ХѴII в., описывающем муки грешников: «Сия мука тем, кои женский пол, забыв страх Божии и муки вечныя, вдовицы и всякого чина, заключали у себя и у иных во чреве детей, и за то их станут во он век змеи лютыя, обвився, ссать вечно». Автор текста считает, что умение «заключить» во чреве – прерогатива женщин, и даже преимущественно вдов. На вдов как основную социально-возрастную категорию женщин, губящих детей, указывают следующие статьи того же текста: «вдовицы и всякого чина блудницы обременении бывают и стыда ради траву и корения ядят и зелия пьют того ради, чтоб во утробе зачатое понемногу изнурилося и вышло», «вдовицы <...> детей родят, и губят их».570

3.3. Умение убить плод

Теснейшим образом связаны с предыдущей группой вопросов и следующие: «Велела кому в себе или в подруге детя уморити?»571 Статья встречается всего в двух близких текстах – Ж-О.I.100 и ЧЖО.I.100. Тема «научения греху» проходит сквозь все покаянные тексты, однако в данном случае важно не только то, что женщина просит кого-то уничтожить плод, совершая грех чужими руками. Статья может также подразумевать, что сама женщина не может (не умеет) избавиться от плода, и потому обращается к более «знающей» ворожее. Начатками магических знаний (приметы, гадания, свойства некоторых трав и т. п.) обладала любая женщина, что позволяло ей чувствовать себя в безопасности в окружающем мире и в социуме. Однако в критических ситуациях, когда привычный ход жизни нарушался, её знаний могло не хватить для того, чтобы справиться с ситуацией желательным для себя образом; в таких случаях женщина обращалась к тем людям, которые были более «знающими».572 И хотя в данной статье прямо не упоминаются «волхвы» или «бабы», в затруднительной ситуации женщина обращалась в первую очередь к ним; это хорошо видно на этнографических материалах.573

Аналогичный вопрос встречается в тексте М-Соф. 836, обращённом к мужчинам: «Чи веливал еси жене или рабе зелье даяти?»574 Статья важна для понимания разницы в положении мужчин и женщин в том, что касалось влияния на рождение детей. Выше уже отмечалось, что наличие лишь одного текста, говорящего об умении мужчины обращаться с зельями, по сравнению с огромным количеством подобных текстов для женщин свидетельствует о том, что мужчины редко знали или имели возможность применять на практике зелья. Разбираемая же нами статья показывает, что мужчина мог быть заинтересован в применении зелья и, не имея возможности прибегнуть к нему сам, «велел» сделать за него это другому человеку.

«Умеешь у подруги дети отимати и инем даяти?»575 – статья подразумевает то умение, которого не хватало женщине в предыдущей группе статей. Вопрос встречается всего в четырёх текстах и не отличается большим разнообразием. Лишь в одном тексте слова «у подруги» заменены более общими словами «у жен», предполагающими, что объектом колдовства может стать любая женщина, не обязательно близко знакомая. Самое важное в этой статье, что ведунья умеет не только отнимать, но и давать другим женщинам детей.

3.4. Оскопление

Особняком стоит статья, встречающаяся лишь в нескольких текстах: «Отъяла плод у жены или у мужа? – 3 лета пост».576 Она не похожа ни на одну из приведённых выше статей. С первого прочтения вопрос может вызвать недоумение: понятно, как можно «отнять плод» у женщины, но неясно, какое отношение к этому может иметь мужчина. Разгадка в статье, дополняющей процитированную выше: «Или ускопила кого?»577 Такие статьи не редкость в исповедных вопросниках; таким образом, приведённую выше статью можно объяснить не просто как прерывание беременности, но и как лишение жизненной силы семени. В вопроснике ХѴII в. в один ряд ставится уничтожение плодородия у людей, скота и растений: «Или спорыню ис хлеба, из овощей разноличных выимал еси, ли у скота?»578 Исповедные вопросники предоставляют интересный материал для изучения народных представлений о физиологии человека, процессе формирования плода и возможных отклонениях от него. Епитимья за оскопление встречается только в одном вопроснике и измеряется 5 годами поста.579

3.5. Выкидыш из-за неосторожного поведения мужчины

«Пиян напался на жену, изринула?»580 – статья, встречающаяся в некоторых текстах, обращённых к мужчинам. Вопрос не имел устойчивой формы и записывался в разных формулировках, сохраняя тот же смысл: «Бил еси робу ли жену да изверже детя?», «Или бил жену, и она извергла дитя?», «Или пиян валився на жену выдавил еси из нея дитя?»581 Из процитированных текстов можно сделать следующие выводы: несчастье могло произойти намеренно («бил») или случайно («валився»), причем и то и другое с наибольшей степенью вероятности происходило в состоянии опьянения. Эта статья ещё раз подтверждает вывод, сделанный на описанном выше материале: в отличие от женщин, в основном использовавших косвенные способы воздействия (например, зелье) на предмет неприязни, мужчины чаще прибегали к физическому воздействию.

* * *

490

М-КДА 174: О.I.100, л. 37 об.–40 об.; ЖО.I.100: О.I.100, л. 46 об-49; М-Соф. 839: Соф 839. л. 181 об.–182 об.; М-Соф. 890: Соф. 890, л. 165 об.–168.

491

М-Свир. 91: Ал.-Св. 91, л. 239 об.–240 об.

492

М-Калик. 1: Калик 1, л. 10–12, Кир.-Бел. 530/787, л. 152 об.–156, Соф. 1102, л. 28–30.

493

М-Печ. тр.: Синод. (ГИМ) 898, л. 215 об.–218, 219 об.–221, 7001 сп (БАН), л. 245 об.–252 об.

494

М-КБ 22/1099: Кир -Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об., Кир.-Бел. 22/1099, л. 431–433 об.

495

М Соф. 839: Соф. 839, л. 195 об.–197, Соф. 1088, л. 358–360. М-КБ 22/1099 Кир.-Бел. 9/1086. л.81 об.–84 об., Кир.-Бел. 22/1099, л. 431–433 об.; М-Мих. Q 9: Мих. Q 9, л. 165 об.–167.

496

Ж-Чуд. 5: Чуд. 5. л. 71 об.–72.

497

Сл.РЯ XI–XVII вв. М., 1975 Вып. 1. С. 238–241.

498

М Соф. 848: Волок 85, л. 263–265. Кир.-Бел. 528/785, л. 229–232 об., Погод. 305, л. 24 об.–28. Соф. 716. л. 107–108 об., Соф. 845, л. 220 об.–221 об., Соф. 818, л. 243 об.–246а об., Соф. 1062, л. 207–211, Q.I.729. л. 171 об.–173. 33.4.32, л. 91 об.–94; М-КДА 174: О.I.100, л. 37 об.–40 об.

499

М-Петр. 94: П.І.А 94, л. 225–228.

500

МСоф. 524: Соф. 524, л. 66 об-68; М-Печ. тр.: Синод. (ГИМ) 898, л. 215 об.–218, 219 об.–221, 7001 сп (БАН), л. 245 об.–252 об.; М-Арханг. 38: Арханг. Д. 38. л. 71–74, Арханг. Д. 72, л. 46–50, Арханг. Д. 73, л. 39–42. Солов. 1092/1201. л. 187 об.–191, Соф. 1062, л. 185–189. Q.I.851, л. 153 об.–157 об.; М-Мих. Q 9: КДА 174л, л. 296–298, Мих. Q 9, л. 165 об.–167. Соф. 1090, л. 460–472. Типогр. 385. л. 47 об.–48.

501

В-Соф. 890: Погод. 308. л. 281 об.–284. Опубл.: Алмазов. Т. 3. С. 171–173 (по списку Погод. 308); М-Соф. 1056: Соф. 1056, л. 100 об.–101 об.

502

М-Соф. 839: Соф. 839, л 195 об.–197, Соф. 1088. л. 358–360.

503

М-Мих. Q 9: Мих. Q 9. л. 165 об.–167.

504

Погод. 31. л II об.–12 (ХIѴ в.).

505

Ср. списки М-Соф. 839: Соф. 839. л. 195 об.–197 и Соф. 1088, л. 358–360; Сл.РЯ XI–XVII вв. М., 1995. Вып. 21. С. 66; Срезневский И.И. Материалы для Словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб., 1902. Т. 2. ч. 2. С. 1737.

506

М-Соф. 875: Соф. 875, л. 129 об.–132 об.

507

Сл.РЯ XI–XVII вв. М., 1990. Вып. 16. С. 204–205; Российское законодательство X–XX веков: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / Отв. ред. А.Д. Горский. М., 1985. Т. 2. С. 66 (комментарии к Судебнику 1497 г. С.И. Штамм).

508

ЖКалик. 1: Калик. 1, л. 17 об.–19 об.; Ж-Свир. 91: Ал.-Си. 91, л. 240 об.– 242 об., КДА 174л, л. 299–301. Колоб. 176, л. 6 об.–8 об., Арханг. Д. 168. л. 9 об.–12, Соф. 890. л. 172 об.–174 об., Соф. 1061. л. 193 об-195 об., ТСЛ 232, л. 35–36 об., ТСЛ 235. л. 22–23 об., F.I.100, л. 156–157.

509

М-КДА 174: О.I.100, л. 37 об.–40 об.

510

Подробнее зелья рассматриваются в Главе 9. посвящённой колдовству.

511

М-Соф 875: Соф. 875, л. 129 об.–132 об.; М-КБ 53/787: Кир.-Бел. 530/787. л. 147 об.–149 об.; М-Колоб. 176: Колоб. 176. л. 8 об.–9 об.

512

Ж-Арханг. 38: Арханг. Д. 38, л. 74–76, Арханг. Д 72. л. 50–53. Арханг. Д. 73, Л. 42–44 об., Солов. 1092/1201, л. 191–193. Соф. 1061. л. 222 – 224, Соф. 1062, л. 189–192, Q.I.851, л. 185 об.–188 об.; Ж-Соф. 849: Соф. 849. л. 148 об.–149 об.; Ж-О.I. 473: КДА 174л. л. 265 об.–268. Кир.-Бел. 6/1083. л. 97–99. П.I. А 94, л. 228–230. Опубл.: Алмазов. Т. 3. С. 165–166 (по списку Кир.-Бел. 6/1083); Ж-Печ. тр.: В-5636/37 (ВСМЗ), л. 13–17, Синод. (ГИМ) 898. л 221 об.–227, 7001 сп (БАН), л. 264 об.–270, и мн. др.

513

М-Мих. Q 9: Соф. 1090, л. 460–472; М-КДА 174: О.I. 100, л. 37 об.–40 об.

514

МКалик. 1: Калик 1, л. 10–12, Кир.-Бел. 530/787, л. 152 об.–156, Соф. 1102, л. 28–30, М-Соф. 875 Соф. 875, л. 129 об.–132 об.; М-Петр. 94: П.І.А 94, л. 225– 228; М-Печ. тр.: Синод. (ГИМ) 898. л. 215-об.–218, 219 об.–221. 7001 сп (БАН), л. 245 об.–252 об.

515

МДА 174: КДА 174л, л. 262–265, О.I.100, л. 37 об.–40 об.: ЖО.I.100: О.I.100, л. 46 об.–49; Ж-Печ. тр.: В-5636/37 (ВСМЗ), л. 13–17, Синод (ГИМ) 898, л. 221 об-227, 7001 сп (БАН), л. 264 Об.–270; Ж-Соф. 1101: Соф. 1101. л. 185 об,–188; Ж-Соф. 524: Соф. 524, л 68 об.–69 об; ЖО.I.473: КДА 174л, л. 265 об.–268. П.І.А 94, л. 228–230; Ж-Mux. Q 9: Мих. Q 9, л. 167 об.–168 об., Соф. 839. л. 182 об.–184; Ж-Соф. 1056: Соф. 1056, л. 101 об.–103; Ж Арханг. 38: Арханг. Д. 38. л. 74–76. Арханг. Д. 72, л. 50–53. Арханг. Д. 73. л. 42–44 об., Солов. 1092/1201. л. 191–193, Соф. 1061, л. 222–224, Соф. 1062, л. 189–192. Q.I.851, л. 185 об.–188 об.

516

Ж-Соф. 1065: Соф. 1065, л. 1–3; Ж-Вдов.-Хлуд. 120: Хлуд. 120, л. 415 об.–418; Ж-Соф. 875 Соф. 875, л. 133–134 об.

517

Ж-Погод. 310: Погод. 310, л 98–101, 135 об.–138.

518

М-КБ 22/1099: Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об., Кир.-Бел. 22/1099. л. 431–433 об.; М-Соф. 1056: Соф. 1056, л. 100 об.–101 об. Угрызнуть – произв. от глагола грызнуть ужалить, укусить, и однокоренных грызь – боль. резь, грызати жалить, кусать, грызти – грызть, кусать; болеть, ныть (Сл.РЯ XI–XVII вв. М., 1977. Вып. 4. С. 148) В Печерском Патерике в списке XV в встречается упоминание о «грызении железном» – ране от колющего оружия (Там же).

519

М-Соф. 875: Соф. 875, л. 129 об.–132 об.

520

Покаянье: Синод. (ГИМ) 3, л. 293 об.–294. Опубл.: Смирнов. Материалы. С. 141–142.

521

Ж-Арханг. 38: Арханг. Д. 38. л. 74–76, Арханг. Д. 72. л. 50–53, Арханг. Д. 73. л. 42–44 об., Солов. 1092/1201. л. 191–193. Соф. 1061. л. 222 – 224, Cоф. 1062. л, 189–192, Q.I.851. л. 185 об.–188 об.; М-Погод. 310: Погод. 310. л. 95 об.–98, 238–238 об. и 130 об.–135. 236–237 об.; Ж-Погод. 314: Арханг. Д. 71, л. 165 об.–166. Погод. 314, л. 181–181об., Солов. 1099/1208. л. 180–180 об . Соф. 1089. л. 105–105 об.; ЖО.I.473: КДА 174л, л. 265 об.–268, Кир.-Бел. 6/1083, л. 97–99. П.I.А 94. л. 228–230, O.I.473, л. 119–120 об; Ж-Соф. 875: Соф 875, л. 133–134 об., Ж-Соф. 875,: л. Соф. 1056, л. 101об.–103.

522

Ж Соф. 875: Соф. 875. л. 133–131 об.

523

ЖО.I.473: Кир.-Бел. 6/1083. л. 97–99; Ж-Соф. 875: Соф. 875. л. 133–134 об.; Ж-Перетц 12: Перетц 12, л. 112 об.–117 об.

524

Павлов Л. С. Памятники древнерусского канонического права Ч. 1; Памятники XI–XV вв. // РИБ. СПб . 1908 Т. 6 С. 52.

525

Св-Погод. 310: Погод. 310. л. 215–221. Опубл. Алмазов. Т. 3. С. 184–185; СвПеч. тр., Калик 1. л. 44 об.–47 об., Соф. 1088, л. 72 об.–75. 7001 сп (БАН), Л. 292–295 об.

526

Погод. 310, л. 228–235 об.

527

ЖПеретц 12: Перетц 12, л. 112 об.–117 об.

528

Ж-Соф. 849: Соф. 849, л. 148 об.–149 об.

529

Ж-Погод. 310: Погод. 310. л. 98–101, 135 об.–138.

530

Ж-Соф. 839: Соф 839. л. 197– 198. Соф. 1088. л. 360 – 361 об. Опубл.: Алмазов .Т. 3. С. 160–161 (по списку Соф. 839. список Соф. 1088 дан в разночтениях).

531

Ж-Вдов. Хлуд. 120: Хлуд. 120, л. 415 об.–418: Ж-Соф. 848: Волок. 85, л. 265–266, Кир.-Бел. 528/785, л. 232 об.–234, Соф. 716, л. 108 об.–109 об., Соф. 845, л. 221 об.–223, Соф. 848, л. 246а об.–249, Q.I.729, л. 173–174 об., 33.4.32, л. 94 об.–96. Опубл.: Алмазов. Т. 3. С. 161–163 (по списку Q.1.729, в разночтениях дан список Соф. 1062).

532

Ж-Вдов.Хлуд. 120: Хлуд. 120, л. 415 об.–418.

533

Ж-Свир. 91: Ал.-Св. 91, л. 240 об.–242 об., Арханг. Д. 168, л. 9 об.–12, Колоб. 176. л. 6 об.–8 об., Соф. 890. л. 172 об.–174 об., Соф. 1061, л. 193 об.–195 об . ТСЛ 232, л. 35–36 об. ТСЛ 235. л. 22–23 об.; Ж-Соф. 839: Соф. 839, л. 197–198, Соф. 1088, л. 360–361 об.

534

ЖСвир. 91: F.I.100. л. 156–157.

535

Ж-Соф. 848: Волок. 85, л. 265–266, Кир.-Бел. 528/785, л. 232 об.–234, Соф. 716, л 108 об.–109 об., Соф. 845, л. 221 об.–223, Соф. 848, л. 246а об.–249, 33.4.32, л. 94 об.–96

536

Ж-Соф. 848 : Q.I. 729, л. 173–174 об.

537

Ж-Чуд. 5: Чуд 5, л. 71 об.–72.

538

Ж-Соф. 1056: Соф. 1056, л. 101 об.–103.

539

Срезневский И.И. Материалы для Словаря...Т. 1. ч 1. С. 141–142; Сл.РЯ XI–ХѴII вв. Вып. 1. С. 274.

540

О вере в водных духов см.: Виноградова Л. Вода // Славянские древности Т. 1. С. 386–390; Левкиевская Е. Е., Усачёва В.В. Водяной. // Там же С. 396–400.

541

ЧЖ-О.I. 100: Хлуд. 120, л. 322 об.–324, О.І. 100. л. 30 об.–32 об.; ЖХлуд.: 120 Хлуд. 120. л. 382 об.– 385; Ж-Перетц 12: Перетц 12, л. 112 об.–117 об.

542

Ж-О.I.100: 0.I.100, л. 46 об.–49; ЧЖ-Погод. 308: Погод. 308. л. 313–314 об.; Ж-Соф. 521: Соф. 524, л. 68 об.–69 об.; Ж-О.I. 473: КДА 174л, л. 265 об.–268. Кир.-Бел. 6/1083, л. 97–99. П.І.А 94. л. 228–230, О.I. 473. л. 119–120 об. ЖСоф. 1056: Соф. 1056. л. 101 об.–103.

543

Ж-О.І.473: Кир.-Бел. 6/1083. л. 97–99.

544

МПетр. 94: П.I.А 94. л. 225–228.

545

М-Мих. Q 9: КДА 174л. л. 296–298. Соф. 1090, л. 460– 472; МКолоб. 176: Колоб. 176. л. 8 об.–9 об.; М-Соф. 890: Соф. 890. л. 165 об.–168.

546

М-Петр. 94: П.І.А 94, л. 225–228; М-Соф. 848: Волок. 85, л. 263–265, Кир.-Бел 528/785, л. 229–232 об., Погод. 305, л. 24 об.–28, Соф. 716, л. 107–108 об., Соф. 845, л 220 об.–221 об., Соф. 848, л. 243 об.–246а об., Соф. 1062, л. 207–211, Q.I.729, л. 171 об.–173, 3.3.4.32, л. 91 об.–94.

547

М-КБ 22/1099. Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–81 об., Кир.-Бел. 22/1099. л. 431–433 об.

548

Пушкарёва Н.Л. Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X – начало XIX в.) М,. 1997. С. 20–21.

549

Могод. 314: Арханг. Д. 71, л. 164–165 и 170 об.–171, Погод. 314, л. 179 об.–181, Солов. 1099/1208, л. 179–180, Соф. 1089, л. 103–104.

550

М-Погод. 310: Погод. 310. л. 236 об.

551

М-Соф. 848: Волок. 85, л. 263–265. Кир.-Бел. 528/785, л. 229–232 об., Погод. 305, л. 24 об.–28. Соф. 716, л. 107–108 об., Соф. 845, л. 220 об.–221 об., Соф. 848, л. 243 об.–246а об., Соф. 1062, л. 207–211, Q.1.729, л. 171 об.–173. 33.4.32. л. 91 об.–94.

552

М-КБ 22/1099: Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об., Кир.-Бел. 22/1099, л. 431–433 об.

553

Ж-Печ. тр.: В-5636/37 (ВСМЗ), л. 13–17, Синод (ГИМ) 898, л. 221 об.–227, 7001 сп (БАН), л. 264 об.–270.

554

Об обычаях и церковных нормах, связанных с рождением детей, а также об употреблении противозачаточных средств см.: Левина Е. Секс и общество в мире православных славян. 900–1700 // «А се грехи злые, смертные...» С. 315–318; Левин И. (Левина Е.) Рождение ребёнка в допетровской России: церковное право и народные традиции // Двоеверие и народная религия в истории России. М., 2004. С. 62–83.

555

ЖПеч. тр.: В-5636/37 (ВСМЗ), л. 13–17.

556

Первое каноническое послание святого Василия Великого к Амфилохию, епископу Иконийскому // Книга Правил святых Апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных, и Святых Отец. М., 1874. С. 342. Прав. 2.

557

Ж-Соф. 848: Соф. 1062, л. 211–213, Q.I.729, л. 173–174 об.

558

Ж-Соф. 848: Арханг. Д. 163. л. 172 об.–174, Волок. 85. л. 265–266, Соф. 716, л. 108 об.–109 об., Соф. 848. л. 246а об.–249, 33.4.32, л. 94 об.–96.

559

Ж-Соф 839: Соф. 1088. л 360–361 об.

560

Ж-Соф. 839: Соф. 839., л. 197–198, Соф. 1088, л. 360–361 об.; ЖСвир. 91 Ал.-Св. 91, л. 240 об.–242 об., Арханг. Д. 168, л. 9 об.–12, Колоб. 176, л. 6 об.– 8 об., Соф. 1061, л. 193 об.–195 об . ТСЛ 232, л. 35–36 об. ТСЛ 235, л. 22–23 об., F.I.100, л. 156–157.

561

ЧЖ-О.I.100: Хлуд. 120. л. 322 об.–324. О.І.100. л. 30 об.–32 об.

562

Ж-Чуд. 5: Чуд. 5. л. 71 об.–72.

563

Ж-Чуд. 5: Чуд. 5, л. 71 об.–72, Ж-Соф. 1065: Соф. 1065, л. 1–3; Ж-Свир. 91: Ал.-Св. 91, л. 240 об.–242 об., Арханг. Д. 168, л. 9 об.–12, КДА 174л. л. 299–301, Колоб. 176, л. 6 об.–8 об., Соф. 890, л. 172 об.–174 об., Соф. 1061, л. 193 об.–195 об., ТСЛ 232, л. 35–36 об., ТСЛ 235, л. 22–23 об., F.I.100, л. 156–157; Ж-Арханг. 38: Арханг. Д. 38. л. 74–76, Арханг. Д. 72. л. 50–53. Арханг. Д. 73, л. 42–44 об., Солов. 1092/1201, л. 191–193, Соф. 1061, л. 222–224, Соф. 1062, л. 189–192, Q. I.851, л. 185 об.–188 об.; Ж-Перетц 12: Перетц 12. л. 112 об.–117 об.; Ж-Типогр. 385: Типогр. 385, л. 48–49.

564

М-Калик. 1: Калик 1. л. 10–12, Кир.-Бел. 530/787, л. 152 об.–156, Соф. 1102, Л. 28–30.

565

ЧЖ-О.І.100: Хлуд. 120, л. 322 об.–324, О.І. 100, л. 30 об.–32 об., ЧЖ-Печ. тр.: Кир.-Бел 547/804, л. 42–44 об.; ЧЖ-Погод. 308: Погод. 308, л. 313–314 об.; Ж-Печ. тр.: В-5636/37 (ВСМЗ), л. 13–17, Синод. (ГИМ) 898, л. 221 об.– 227; ЖО.І. 173: КДА 174л, л. 265 об.–268, Кир-Бел. 6/108.3, л. 97–99, П.I. А 94. л. 228–230, О.I.473, л. 119–120 об.

566

Ж-Печ. тр.: Ал.-Св 92. л. 190 об-196. Ал.-Св. 111, л. 130–131 об., 136–144 об., Колоб. 478, л. 43–51 об., Мих. Q 10, л. 129–134, Погод. 313, л. 228–232 об., Синод. (ГИМ) 898, л 221 об.–227. СПбДА АІѴ/7, л. 135 об.–141 об., 1.2.23, л. 111–118.

567

ЖПеч тр.; Погод. 308, л. 285 об.–288. Соф. 1095, л. 25 об.–32.

568

Ж О.І. 173: Кир.-Бел. 6/1083. л. 97–99.

569

Ж-Соф. 875: Соф. 875, л. 133–134 об.; Ж-Чуд. 5: Чуд. 5. л. 71 об.–72, Ж-Соф. 1090: Соф. 1090, л. 473 об.–482 и 531–532 об.; Ж-Соф. 1065: Соф. 1065, л. 1–3; Ж-О.І.473: КДА 174л, л. 265 об.–268, Кир.-Бел. 6/1083, л. 97–99, П.І. А 94, л. 228–230, О.I.473, л. 119–120 об. Ж-Свир. 91: Ал.-Св 91. л. 240 об.–242 об., Арханг. Д. 168, л 9 об.–12, КДА 174л, л. 299–301, Колоб. 176, л. 6 об.–8 об., Соф. 890, л. 172 об.–174 об., Соф. 1061, л. 193 об.–195 об., ТСЛ 232, л. 35–36 об., ТСЛ 235, л. 22–23 об., F.I.100. л. 156–157; Ж-Арханг. 38: Арханг. Д. 38, л. 74–76. Арханг. Д72. л. 50–53, Солов. 1092/1201, л. 191–193; Соф. 1061, л. 222–224, Соф. 1062, л. 189–192, Q.I. 851, л. 185 об.–188 об.; ЧЖ-Печ. тр.: Кир.-Бел. 547/804, л. 42–44 об. ЧЖ-О.І.100: Хлуд. 120, л. 322 об.–324 , О.I.100, л. 30 об.–32 об.; ЧЖ-Погод. 308: Погод. 308, л. 313–314 об.

570

П.I.A 62, л. 253–258.

571

ЧЖ-О.1.100: Хлуд. 120, л. 322 об.–324, О.I.100, л. 30 об.–32 об.; Ж-О.I.100: О.I.100, л. 46 об.–49.

572

В Главе 9, посвящённой колдовству, рассматриваются статьи об обращении к «волхвам» и чародеям.

573

Зеленина Э.Л., Седакова И.А. Бабин день // Славянские древности. Т. 1. С. 123–126.

574

МСоф. 836: Соф. 836. л. 185 об.–186 об.

575

Ж-Калик. 1: Калик. 1, л. 17 об.–19 об., Ж-Свир. 91: Ал.-Св 91, л. 240 об.–242 об., Арханг. Д. 168, л. 9 об.–12, Колоб. 176, л. 6 об.–8 об., Соф. 890, л. 172 об.–174 об., Соф. 1061, л. 193 об.–195 об., ТСЛ 232, л. 35–36 об., ТСЛ 235, л. 22–23 об . F.1.100, л. 156–157; ЖПогод. 310: Погод. 310, л. 98–101, 135 об.–138; ЧЖ-О.I.100: Хлуд. 120, л. 322 об.–324, О.I.100, л. 30 об.–32 об., Жеретц 12 Перетц 12. л. 112 об.–117 об.; ЖХлуд. 120: Хлуд. 120, л. 382 об.–385; Ж-Типогр. 385: Типогр. 385, л. 48–49.

576

ЖСоф. 839: Соф. 1088, л. 360–361 об.; Ж-Хлуд. 120: Хлуд. 120, л. 382 об.–385.

577

ЧЖ-Печ. тр.: Кир.-Бел. 547/804, л. 42–44 об.; ЖСоф. 849: Соф. 849, л. 148 об.–149 об.; Ж-Соф. 524: Соф. 524, л. 68 об.–69 об.; Ж-Соф. 839: Соф. 1088, л. 360–361 об.; М-КБ 22/1099: Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об., Кир.-Бел 22/1099, л. 431–433 об.

578

Ж-Хлуд. 120: Хлуд. 120, л. 382 об.–385.

579

МБ 22/1099: Кир.-Бел. 9/1086, л. 81 об.–84 об., Кир.-Бел. 22/1099, л. 431– 433 об.

580

М-Соф. 875: Соф. 875, л. 129 об.–132 об., М-Соф. 890: Соф. 890. л. 165 об.–168.

581

М-Соф. 1056: Соф. 1056, л. 100 об.–101 об.; М-Мих. Q 9: КДА 174л, л. 296–298, Соф. 1090, л. 60–472; М-Печ тр.: Синод. (ГИМ) 898, л. 215 об.–218, 219 об.–221,7001 сп (БАН), л. 245 об.–252 об.


Источник: Корогодина, М. В. Исповедь в России в XIV-XIX веках : исслед. и тексты / М. В. Корогодина ; Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкин. дом). - Санкт-Петербург : Дмитрий Буланин, 2006. - 579 с. : ил. ; 23 см. - Указ.: с. 554-574. - 800 экз. - ISBN 5-86007-468-9 (в пер.) : 270 р.

Комментарии для сайта Cackle