Джерардо Чоффари. Перенесение мощей святителя николая в латинских источниках XI в. и в русских рукописях

Почитание мощей святых – одно из особенных выражений средневековой западной религиозности. Однако история распространения этой религиозности не всегда имеет под собой солидную документальную базу. Причина в том, что авторы, пишущие об этом, хотят не только сообщить исторические факты, но прежде всего дать примеры, которым христиане могли бы подражать, взывая о помощи. В случаях перенесения мощей у них возникало и намерение прославить свой город или местную церковь. Когда тот или иной город или его церковь переживали важное историческое событие, как правило, появлялся кто – то, создававший Historia Translationis, т. е. повесть о перенесении мощей почитаемого святого, или Historia Inventionis, т. е. повесть об обретении мощей святого, о котором на некоторое время забыли, утратив место погребения.

До VII в. на Западе обычая переносить мощи святых не было. Положение изменилось во время царствования Карла Великого, основателя священной Римской империи. Его друг и биограф Эйнхард, рассказывая о краже мощей святых Маркеллина и Петра, которую он и его слуга совершили из римских катакомб, оценивает их поступок как похвальный. Благодаря этому действительно возросло почитание святых Маркеллина и Петра. Народ высоко ценил подобные подвиги, потому что видел в мощах святых источник исцелений и многих других чудес.

Жития святых часто привлекают внимание и светских ученых. При объяснении событий, приведших к перенесению мощей, они предпочитают политические и социальные мотивировки. В западных источниках о перенесении мощей эта перспектива интерпретируется правильно, несмотря на то, что здесь нужно зачастую соблюдать меру. Иногда церковные исследователи рассказывают о таком событии как о результате только веры и народного почитания, а светские ученые – как о следствии одних политических интересов. Правда, как всегда, посередине. Почти во всех случаях перенесения мощей присутствуют обе мотивировки.

Например, перенесение мощей св. ап. Марка в Венецию рассматривали в рамках напряженных отношений между древним патриархатом Аквилеи и новой епархией Града, т. е. нового епископского г. Венеции. С этой точки зрения перенесение мощей св. Марка было ответом Собору в Мантуе, на котором были еще признаны права Аквилеи¹⁶⁹. Существует мнение, что побудительные мотивы к перенесению мощей свт. Николая схожи с теми, которые были при перенесении мощей св. ап. Марка в Венецию. Как Венеция хотела занять место Аквилеи, так Бари хотели заменить Канузию в качестве церковного центра области.

Риск политического истолкования кроется в неосознанном применении сложившихся идей ученого к ситуации, в которой иногда ничто не оправдывает подобные заключения. Именно так случилось с перенесением мощей свт. Николая, где, основываясь на некоторых предположениях немецкого ученого В. Гольцманна, итальянские исследователи Джузеппе Прага и Франческо Нитти ди Вито поставили факт перенесения в рамки столкновения между григорианскими реформаторами и последователями антипапы Климента III.

Нитти до такой степени сосредоточился на римском правоверии, что это стало для него мерой суждения об исторических персонажах. Так, архиепископ Урс, доверенное лицо норманнского герцога Роберта Гвискара, под его пером становится главой византийской партии. Бенедиктинский аббат Илья становится реставратором григорианской партии, и даже Ефрем Переяславский (или Преславский) участвует со всей преданностью к римскому папе в восстановлении григорианского движения. Такие искажения истины должны подтолкнуть нас к осмотрительности, дабы нам не построить повествование из гипотетических предположений и не слишком далеко удаляться от документов.

Говоря о документальных источниках, полезно сравнить случай свт. Николая с перенесениями мощей других святых на Западе.

Перенесение мощей св. Бенедикта, основателя западного монашества, имело место в VII в. Historia Translationis S. Benedicti была написана в IX в. и сообщает, что это произошло во времена нашествия лангобардов. Св. Бенедикт явился во сне франкскому священнику и указал ему место своего погребения. Священник взял мощи и перенёс их во Францию¹⁷⁰.

Перенесение мощей св. ап. Варфоломея, Translatio S. Bartholomaei, происходило в два этапа. Св. Григорий Турский говорит, что во время разграбления Месопотамии сарацинами его мощи исчезли и были чудесным образом обнаружены на острове Липари близ Сицилии¹⁷¹. Беневентский князь Сикард успел спасти их в то время, когда сарацины сбрасывали мощи многих святых в море. Когда немецкий император Оттон III велел перенести мощи на Тибрский остров в Риме, согласно беневентским авторам, граждане вручили не мощи Варфоломея, а останки другого человека¹⁷². Поэтому сегодня и Рим, и Беневент утверждают, что владеют этими мощами.

В 1 – й пол. IX в. мощи св. Марка были перенесены в Венецию, но нет полной ясности в том, как это произошло. Основным документом является завещание Юстиниана Партичака 829 г., в котором имеется выражение «de corpus vero beati Marci»¹⁷³, буквально «от тела блаженного Марка». Текст Historia Translationis был написан только два века спустя. Это повествование говорит и о выборе покровителя города в 1071 г. Многие предпочитали свт. Николая, но в конце концов остановились на св. Марке. Однако культ свт. Николая в Венеции был всегда, прежде всего потому, что Венеция – могущественный морской порт. И сегодня на фасаде кафедрального собора св. Марка есть большая красивая мозаика, изображающая свт. Николая.

Проблематично и обретение мощей св. ап. Матфея в г. Салерно, неподалеку от Неаполя, в 1080 г. Неизвестно, как они оказались в Пестуме. Предание говорит, что в 954 г. из Пестума мощи перенесли в Салерно и потом люди забыли место погребения. Когда архиепископ города обрел мощи, папа Григорий VII в письме поздравил его с обретением¹⁷⁴.

Можно привести много подобных примеров, но сказанного достаточно, чтобы понять проблему с точки зрения взаимоотношений между документальной базой и самим событием. Перенесение мощей свт. Николая во многом отличается от большинства этих случаев.

История перенесения мощей свт. Николая Мирликийского дошла до нас в большом количестве литературных произведений. Эти источники, принадлежащие к разным литературным жанрам, очень интересны и ценны с точки зрения передачи точной картины события. Авторы, являясь современниками события, могли знать, что действительно произошло, непосредственно из уст тех, кто совершил этот подвиг.

Анализ всех этих произведений позволяет классифицировать их по литературным жанрам:

1) исторические повести;

2) литургические тексты;

3) хроники разных стран;

4) дипломатические и частные акты г. Бари.

Что касается последнего жанра, то нужно отметить исключительное обстоятельство в случае перенесения мощей свт. Николая в Бари. Многие ссылки на это событие находятся не только в дипломатических, но и в частных актах города, хранящихся в архивах базилики свт. Николая в Бари и кафедрального собора. Следовательно, факт перенесения мощей свт. Николая имел не только религиозное воздействие, затрагивающее духовную сферу, но и влияние на народ, проникшее в повседневную жизнь горожан.

Списки исторических повестей о перенесении мощей свт. Николая многочисленны. Всего известно не менее шестидесяти средневековых западных рукописей¹⁷⁵, но нами проверено около двадцати. Важный источник этих известий – работа болландистов¹⁷⁶.

Очень много существует и русских списков древнерусского анонимного слова о перенесении мощей свт. Николая, но только некоторые из них относятся к средним векам. Раньше нам было известно около восемнадцати русских списков, но удалось прочитать только списки, изданные митр. Макарием Булгаковым, ученым Ильей Шляпкиным, и монументальный Румянцевский список XVI в., изданный в факсимиле в XIX в. и ставший темой нашей первой книги о перенесении мощей свт. Николая. После публикации работы Марины Крутовой¹⁷⁷ помимо увеличения числа списков стали известны библиотеки, где сегодня хранится каждый из списков¹⁷⁸.

Четыре из этих памятников являются полностью или частично независимыми сочинениями. Два из них были написаны в Бари через несколько месяцев после события. Авторы имели возможность непосредственно слушать рассказы моряков, принимающих участие в подвиге, и поэтому их повести вполне оригинальны и независимы. Две другие, франкская и русская повести, отчасти зависящие от барийских авторов, имеют свои особенности, поэтому о них можно говорить как о полусамостоятельных источниках.

Литургические тексты на латинском христианском Западе – это почти исключительно службы, в которых тексты заимствованы из барийских повестей. Русские литургические тексты более разнообразны: в них не только служба, но и каноны и похвальные слова.

Третий литературный жанр – хроники. Трудно найти во всей Европе средневековую хронику, в которой нет известия о перенесении мощей свт. Николая из Мир Ликийских в Барград. Не всегда датировка здесь правильна, и не всегда автор знает, где находится Бари, но он уверен, что читатель заинтересуется этим известием.

Наконец, дипломатические акты касаются построения храма, между тем как частные акты касаются родственников или наследников тех моряков и купцов, кто участвовал в походе и перенесении. Все эти пергамены хранятся в архивах кафедрального собора и базилики свт. Николая.

Историческое изложение барийского писателя Никифора является первым описанием перенесения мощей свт. Николая в Бари. Видимо, этот Никифор – тот же самый протонотарий курии, который подписывает некоторые акты в 1094 – 1108 гг.¹⁷⁹ По всей вероятности, его Historia translationis была написана по поручению предприимчивого городского сословия, которое с теплом вспоминало золотую эпоху прежнего византийского господства и боялось нововведений, внедренных новым государством норманнов. На самом деле норманны лишили город статуса столицы, и это имело весьма отрицательные последствия для торговли.

За два года до перенесения мощей свт. Николая, в 1085 г., умер завоеватель города Роберт Гвискар, и его вторая жена Сикелгайта добилась того, чтобы ее сын Рожер был признан герцогом Южной Италии. Но воинственный Боэмунд, сын первой жены Гвискара, заставил брата уступить ему центральную и южную часть Апулии. Так во время перенесения мощей свт. Николая (1087 г.), первого крестового похода (1096 г.) и барийского Собора (1098 г.) правителем Бари являлся Боэмунд, злейший враг византийского императора Алексея Комнина. Несмотря на то, что норманнское правительство вело себя очень либерально, торговля находилась в кризисе. Повествование о перенесении мощей имело целью придать городу престиж и привлечь в него паломников.

Заказчиком работы Никифора был патриций Куркорий¹⁸⁰, барийский аристократ, связанный с византийской партией. Он хотел подчеркнуть, что подвиг перенесения мощей был результатом инициативы городских предпринимательских кругов, а следовательно, и право на важнейшие решения принадлежало народу, но не архиепископу, связанному с норманнской властью. Но, как сказано ранее, и это не более чем предположение.

За исключением некоторой агиографической вольности, повествование Никифора ведется как дневник. Он заслуживает доверия, потому что узнал новости непосредственно из уст моряков и купцов, которые играли главную роль в событии.

Его рассказ дошел до нас в трех редакциях: Беневентской (т. е. список находится в капитулярной библиотеке г. Беневенто), Ватиканской и Греческой. Текстологический анализ не позволяет решить окончательно, какая из них первоначальна, т. е. какой текст написан Никифором в 1087 или 1088 г. Трудно сказать, то ли автор Беневентской редакции включил имена моряков в Ватиканскую редакцию, то ли, напротив, автор Ватиканской редакции их опустил. Все эти варианты и редакции восходят к сер. XII в., поэтому оба предположения возможны. Не исключено и то, что сам Никифор, живший до нач. XII в., переработал первоначальный текст.

Скорее всего первой редакцией была Беневентская¹⁸¹. Ясно, что автор хотел бы угодить морякам, перечисляя их имена одно за другим; труднее понять, как он много лет спустя мог помнить не только имена (это было возможно благодаря существующим пергаментным спискам), но даже расположение моряков на кораблях.

Действительно, Беневентская редакция содержит многие подробности, как, например, имена моряков, их расположение на трех кораблях и чудеса, совершенные после начала работ по строительству церкви, т. е. после июля 1087 г. Ватиканская редакция¹⁸² более кратка, опускает кое – какие подробности и особенно чудеса во время построения храма. Греческая редакция¹⁸³ похожа на Ватиканскую. Она не имеет пролога, рассматривает события в контексте правления Алексея Комнина и «гнусных» деяний норманнов и в конце содержит что – то похожее на акафист, с повторением слова «Радуйся».

Содержание Беневентской редакции Никифора можно резюмировать следующим образом.

1. Пролог.

2. Торговое путешествие в Антиохию, где находятся и венецианские моряки.

3. Грек и француз прочесывают Мирликийскую область, и 47 моряков высаживаются на берег.

4. Спор с иноками. Баряне говорят, что святой явился папе во сне.

5. Баряне задерживают иноков. Чудо с бутылочкой: она падает и не разбивается.

6. Инок рассказывает об угрозе святого горожанам: «Если не вернётесь в город, я уйду».

7. Юноша Матфей взламывает пол и находит гробницу.

8. Он разбивает мраморную плиту, и аромат доходит до кораблей.

9. Матфей вручает двум священникам мощи. Иноки плачут.

10. Священник Дрого уносит мощи, и все возвращаются на корабли.

11. Жители Мир бегут в порт. Крики, плач, мольбы.

12. Трудное начало плавания. Этапы: Каккава, Магест, Патара, Пердиккея.

13. Некоторые моряки возвращают частицы мощей, взятые раньше тайно.

14. Попутный ветер. Этапы: Маркианос, Кересанос, Милос (птичка летает вокруг корабля), Стафнос, Греака, Монемвасия, Метон, Сикея, Св. Георгий, Бари.

15. «Радуйся, Бари!» Призыв к покаянию. Вход в порт г. Бари.

16. Разногласие: нести мощи в кафедральный собор или построить новый храм?

17. Компромисс. До окончательного решения аббат Илья сохраняет мощи в своем монастыре св. Бенедикта.

18. Архиепископ Урс приезжает из Каносса. Его дружина делает попытку взять мощи. Двое погибают в бою. Архиепископ уводит дружину.

19. Мощи в церкви св. Евстратия. Аббат Илья начинает построение базилики.

20. Чудеса: воскресение и понедельник – 47 исцелений, вторник – 9, среда – 29.

21. Четверг: явление святого иноку. Пятница: епископы на крестном ходу. Суббота – 11 исцелений.

22. (Только в этой редакции.) Другие чудеса. Рабочие под обвалом стены. Исцеленные из Камерино, Амалфи, Сипонто.

Из всего изложенного вытекает, что, исключая агиографические и поэтические моменты (бутылочка, явления во сне, птичка), Никифор следует типу исторических повестей, и его достоверность абсолютна. Гарантия правды – и время составления рассказа, и то благоприятное обстоятельство, что он жил в том же городе, где жили моряки, принявшие участие в походе. Никифор составил свой рассказ всего через несколько месяцев после события. В его тексте есть ссылки на епископа Урса как на еще живого, а мы знаем, что тот умер 14 февраля 1089 г. Автор мог слушать рассказы непосредственно из уст моряков, особенно тех (а их было большинство), которые были за построение нового храма.

Учитывая тот факт, что когда мощи прибыли в Бари, произошел бой из – за того, где они будут храниться, кажется закономерным, что рассказу одной партии противопоставляется рассказ другой. Как предприимчивое городское сословие заказало повествование Никифору, так архиепископ заказал архидиакону Иоанну рассказ со своей точкой зрения на случившееся. Никто не мог сделать это лучше, чем архидиакон Иоанн¹⁸⁴, самый образованный человек в Бари в кон. XI в. и глава капитула, т. е. всего духовенства, служившего в кафедральном соборе и вообще в епархии, поскольку епископ приезжал в Бари, как правило, только на Рождество и на Пасху.

Иоанн не ограничивается противостоянием Никифору. Он отдаёт себе отчёт в исключительной важности присутствия мощей свт. Николая для г. Бари. Поэтому пролог здесь – не просто обычное введение в рассказ, но универсальное возглашение христианской радости:

«Всем Церквам Христа сообщаем и этим текстом повествуем замечательные события, достойные похвалы и почитания, которые Бог Вседержитель в эти дни соизволил показать по заслугам Своего служителя, блаженного Николая: как баряне взяли его святейшее тело из города Миры и по морю перевезли до города Бари»¹⁸⁵.

Гордость писателя, который не мог знать о церквах свт. Николая в России, проявляется и когда он отмечает, что «у всех народов и областей, где поклоняются Христу нашему Господу, ему [т. е. свт. Николаю] посвящено более церквей, чем другим святым. Поэтому верующие должны праздновать перенесение мощей с радостью, стекаясь [в храмы] так же, как они делают это в торжественный праздник его памяти».

Схему рассказа Иоанна можно описать таким образом.

Пролог. Заказ архиепископа Урса.

1. Предыдущие попытки кражи мощей.

2. Идея кражи по пути в Ликию. Но в Мирах находятся сарацины. Попытку забрать мощи моряки откладывают.

3. В Антиохии баряне слышат, что и венецианцы хотят взять мощи свт. Николая.

4. Они ускоряют отъезд. Разведка: свободен ли путь? В храме: спор с иноками.

5. Бутылочка. Папа послал их. Они готовы платить. Баряне не выпускают иноков из храма, так как боятся, что они оповестят горожан об их намерении взять мощи.

6. Матфей (важный источник рассказа) ломает пол и гробницу. Отдает мощи священникам, но некоторые скрывают частицы у себя.

7. Священник Лупус несёт мощи. Возвращение на корабли.

8. Несогласие: какой корабль будет везти мощи? Плач жителей Мир.

9. Трудное начало плавания. Кекова, Маестра. Частицы мощей возвращены.

10. Попутный ветер. Сон Дисигия. Птичка. Приезд в Бари.

11. Урс и Иоанн в Трани. Они торопятся в Бари.

12. Спор между жителями о месте, куда положить мощи.

13. Приходит архиепископ и позволяет перенести мощи в церковь св. Стефана.

14. Урс доверяет мощи аббату Илье. Ему же поручается и построение церкви.

15. «Радуйся, Бари, чрезвычайной радостью. Но во Господе».

16. Чудеса после перенесения: в монастыре св. Бенедикта более 30 исцеленных.

Многочисленные чудеса в последующие дни. Паралитик из Анконы. Священник из Камерина («он сам сказал мне»). Одержимый амалфитанский мальчик. Юноша и девушка начали ходить, когда были уже далеко от города Бари и родители потеряли надежду.

Текст Иоанна совершенно независим от текста Никифора. В намерении составить церковное мнение о событиях он задал вопросы морякам, как, например, Матфею, или исцеленным благодаря чуду, как, например, священнику из Камерина. Никифор превозносит до небес подвиг барийского народа, Иоанн подчёркивает его религиозное значение. Первый показывает столкновение с епископом, а по второму повествованию епископ приходит после столкновения. Никифор подчёркивает заботу народа о том, чтобы не отдать мощи архиепископу, Иоанн же представляет архиепископа как миротворца, который вручает мощи аббату Илье.

Рассказы Никифора и Иоанна распространились по всей Европе. Одни переписывали их, другие перерабатывали. Например, норманнский историк Ордерик Виталий через сорок лет переписал длинные выдержки из истории перенесения мощей, изложенной Иоанном¹⁸⁶. Огромное распространение имели эти повествования в Германии, Англии, Голландии, Бельгии, Швейцарии, но особенно во Франции. Распространителем явилось норманнское «Содружество наций», которое связывало Скандинавию, Францию, Италию, Англию, Святую Землю и Русь. Поэтому, как говорит архидиакон Иоанн во введении к чудесам после перенесения, «...слава, приведённая в движение лёгкими крыльями, летела дальше и дальше». Рукописи, содержащие эти Historiae Translationis, многочисленны. Полного их списка пока нет. Мы располагаем сведениями о более чем 60 из них, не считая русских рукописей о перенесении мощей свт. Николая.

Среди отчасти независимых источников существует и так называемая Иерусалимская легенда¹⁸⁷, составленная французским компилятором. Некоторые учёные, как, например, Августино Пертуси, считают её просто другой редакцией Никифора¹⁸⁸ . Это мнение не совсем безосновательно ввиду того, что в Прологе названо имя автора «Никифор». Однако сразу становится ясно, что этот текст не соответствует полностью тексту Никифора. Начиная же с четвёртой и до девятой главы почти весь рассказ идет по архидиакону Иоанну, фиксируя внимание на предыдущих неудачных попытках захватить мощи святого.

Предпочитая другую классификацию, мы помещаем французского компилятора между отчасти независимыми авторами. Правда, у него очень многое взято из Никифора и кое – что из Иоанна. Но также он дает множество подробностей, начиная от прибытия в Антиохию и до высадки в порту города Миры, т. е. в Андриаке.

Предыдущие исследователи говорили о «французско – иерусалимской легенде». Я предпочитаю говорить о «французском компиляторе», ибо большая часть текста представляет собой отрывки из рассказов Никифора и Иоанна, хотя о многом автор знал лично или взял из другого неизвестного источника. Название «французский» проистекает от одного особого обстоятельства: когда автор описывает столкновение между барянами и монахами в храме свт. Николая в Мирах, он представляет главными участниками не одного Матфея (как у Никифора и Иоанна), но и другого молодого воина по имени Александр, который, повествует компилятор, «происходил из семьи области Алвернии», т. е. современной Оверни (главы 20 – 23).

Далее автор снова возвращается к Никифору, пересказав интересные подробности случая со входом кораблей в порт г. Бари. В главе 37 он описывает сон почтенного монаха, в котором свт. Николай предстает как новый катепан Апулии. Последние главы совершенно оригинальны. Они содержат жизнь свт. Николая (главы 38 – 40) и некоторые из чудес (главы 41 – 45).

Американский учёный Чарльз Уильям Джонс (Charles William Jones) подчёркивал, что с точки зрения документальных свидетельств перенесение мощей свт. Николая в Бари занимает первое место среди аналогичных источников, повествующих о других святых¹⁸⁹.

Кроме вышеуказанных исторических повестей (Historiae) важными письменными источниками для средневекового читателя были хроники. С небольшими различиями в датировке почти все летописцы конца XI в. поместили сообщения о барийском подвиге, которые распространились в связи с первым крестовым походом. Мы не должны забывать, что Бари был важнейшим западным морским портом на пути в Константинополь и что его правителем был тот самый Боэмунд, которого многие считали предводителем первого крестового похода.

Древнейшие хроники, содержащие известия о перенесении мощей, были почти все включены в большое собрание Monumenta Germaniae Historica (MGH). Приводим перечень самых древних из них с указанием даты перенесения:

Annales Farfenses (661 – 1099), а. 1087 (MGH XI. Р. 589);

Annales Lupi Protospatharii (855 – 1102), а. 1087 (MGH V. P. 62);

Annales Augustani (973 – 1104), a. 1087 (MGH III. P. 133);

Hugonis Floriacensis Liber (fino al 1108), a. 1087 (MGH IX. P. 392);

Annales Ottenburani (1040 – 1111), a. 1087 (MGH V. P. 8);

Sigeberti Gemblacensis Chronicon (381 – 1111), a. 1087 (MGH VI. P. 365 – 366);

Anonymi Barensis Chronicon (604 – 1118), a. 1087 (RIS V. P. 154);

Lamberti Audomarensis Chronicon (919 – 1120), a. 1087 (MGH V. P. 66);

Annales Leodienses continuatio (1055 – 1121), a. 1087 (MGH IV. P. 29);

Annales Rosenveldenses (1057 – 1130), a. 1087/1088 (MGH XVI. P. 101);

Annales Beneventani (759 – 1130), a. 1087 (MGH III. P. 182);

Auctarium Claustroneoburgense (1072 – 1134), a. 1090 (MGH IX. P. 628);

Chronicon Monasterii Casinensis (Pietro Diacono, 1075 – 1138), a. 1087 (MGH VII. P. 750);

Annalista Saxo (742 – 1139), a. 1087 (MGH VI. P. 724);

Auctarium Garstense (450 – 1139), a. 1094 (MGH IX. P. 568);

Annales Admuntenses (453 – 1139), a. 1094 (MGH IX. P. 576);

Annales Cavenses, a. 1087 (MGH III. P. 190);

Annales Sancti Jacobi, a. 1087 (MGH XVI. P. 639).

В этих текстах сообщения короткие, но точные и ясные. Имеются и другие сочинения со ссылками на перенесение мощей свт. Николая, также очень важные и интересные. Это сочинения о первом крестовом походе (1096 г.) и о барийском Соборе (1098г.). Свидетельства абсолютно достоверны, потому что их авторы – не только знаменитые писатели, но и участники описываемых событий. Например, Фульгерий Шартрский, важнейший историк первого крестового похода, рассказывает, как он вместе с французскими рыцарями входил в церковь свт. Николая:

«Мы же, проходя Кампанию и Апулию, прибыли в Бари, прекрасный город, расположенный на море. Вознеся там в храме святого Николая наши молитвы Богу, мы направились в порт, надеясь уплыть без промедления»¹⁹⁰.

Очевидцем был также Роберт Монах, автор известного труда «Чудеса» (Miracula), где свт. Николай – самый главный чудотворец, и сочинения о первом крестовом походе¹⁹¹. Очевидцем был и английский духовный писатель Эдмер, личный секретарь знаменитого философа и богослова Ансельма Кентерберийского, который принимал активное участие в барийском Соборе, созванном «при теле блаженного Николая» (ante corpus beati Nicolai)¹⁹². Секретарь св. Ансельма даёт нам описание базилики в 1098 г., вкратце – в первом Житии святого¹⁹³, пространно – во втором Житии.

По примеру Эдмера многие из свидетельств о перенесении мощей свт. Николая включил Уильям Мальмсберийский в свою «Историю английских епископов»¹⁹⁴ и особенно вышеупомянутый Ордерик Виталий – в свою «Церковную историю»¹⁹⁵ .

О перенесении мощей свт. Николая в Англии было известно не только по сочинениям Эдмера, Уильяма Мальмсберийского и Ордерика Виталия, но и по анонимным произведениям. Так, например, до нас дошло маленькое поэтическое сочинение, найденное в одном из монастырей в Сассексе, основанном Вильгельмом Завоевателем. В этих стихах, которые можно назвать «Страдания греческого народа», рассказывается о перенесении святых мощей в г. Бари, следуя в общем и целом повести Никифора¹⁹⁶.

Кажется, что официального папского акта по установлению праздника перенесения мощей свт. Николая никогда не было. Вероятно, папа Урбан II предоставил местным церквам право самим решать, отмечать или не отмечать празднованием это событие. О существовании праздника в Бари свидетельствуют все папские буллы, в которых папы указывали, на какие праздники архиепископы могут надевать паллиум. И там, в частности, есть указания на то, что они могут надевать его не только на праздник 6 декабря, но и в день перенесения мощей, 9 мая¹⁹⁷.

Без какого бы то ни было папского установления праздника все местные церкви и монастыри составили особые службы, которые зачастую малооригинальны, так как воспроизводят общие службы перенесения святых. Более связана с событием перенесения мощей утреня, в которой девять чтений составляют буквальные выписки из истории Никифора или Иоанна. Конечно, с точки зрения содержания здесь нет ничего нового.

Единственная оригинальная часть во всех этих службах – гимны. Многие из них были изданы в собраниях Климента Блюме и Гвидо Древеса¹⁹⁸. В респонсории Ad Nocturnum автор проводит параллель между перенесением мощей и чудесным мироточением:

Gemma beatorum / Nicolae, salus miserorum,

Inclite dux Christi, / dum transferri meruisti,

Dulcis odor manat, / tua virtus languida sanat¹⁹⁹.

О чудесах от святого мира рассказывает и другая служба Ad Nocturnum.

Ex ipsius tumba manat / unctionis copia,

Quae infirmos omnes sanat/per eius suffragia,

Sanitati cedit morbus, / fugantur daemoniii²⁰⁰.

В другом гимне, Ad Laudes, подчёркивается, что перенесение является результатом Божественного провидения, и воспевается чудотворная власть святителя:

Adest ejus translatio, / Qui in coeli palatio /Angelorum consortio / Fovetur et obsequio

De Myreis litoribus /Barae portatus navibus/ Membra multorum morbida / dono Dei dat vividiг²⁰¹.

Еще один гимн, начинаясь словами «Gratias et laudes Deo / reddamus cum gaudio», продолжается стихами 2a и 2b, За и 3b, 4a и 4b, где а и б означают чередование, характерное для западной службы (особенно монастырской), т. е. так называемые правый хор и левый хор.

2а – In hac festiva die, / cum Barenses Myreum / mare naufragando pervenere.

2b – Ex his quidam in portu /remansere, m unita/ pars venit ecclesiam occurrentes.

За – Dicunt custodibus/ nos orare venimus, Sepulchrum sancti praesulis / Nicolai ostendite nobis.

3b – Quod servi monstrantes / invadunt hos Barenses, / Fregerunt vas marmoreum, / senserunt odorem Libani.

4a – Extraxerunt corpus sancti / veste presbyteri, / praetulerunt ad portum navigii.

4b – Tunc per aequor navigantes / Barim deponentes / ubi laudatur, / coelo canitur Alleluja²⁰².

Из этих гимнов можно заключить, что западная гимнография испытывает на себе влияние средневековых представлений, согласно которым святитель после Христа и Богородицы был важнейшим персонажем²⁰³. Заметим, между прочим, что в вопросе о литургическом гимне и средневековых представлениях совсем не легко понять, что является причиной и что – следствием. Как можно заметить, все средневековые литургические тексты Запада говорят исключительно о перенесении мощей святителя в Бари, но никогда – в другой город²⁰⁴.

Более значительная разница между перенесением мощей свт. Николая в Бари и большинством других перенесений состоит в том, что первое опирается не только на собрания современных ему рассказов очевидцев, но и находит отражение в свидетельствах повседневной общественной жизни. Это значит, что кроме религиозного значения перенесение свт. Николая оказало на город и на жизнь отдельных жителей огромное влияние.

Не останавливаясь на всех многочисленных официальных документах, хотелось бы привлечь внимание к четырем из них.

1. Княжеский указ Рожера (июнь 1087 г.): герцог Апулии, ссылаясь на перенесение, уступает резиденцию византийского катепана архиепископу, чтобы там можно было построить базилику в честь святителя²⁰⁵.

2. Булла папы Урбана II (5 октября 1089 г.): после торжественного обряда положения мощей святителя под алтарем крипты, т. е. нижней церкви, папа вручает паллиум архиепископу Илии со словами: «Дражайший брат, учитывая то, что в наши времена Бог Вседержитель позволил посетить телу его блаженного исповедника Николая барийскую церковь, названную и Канузинской...»²⁰⁶

3. Булла Илии, архиепископа Бари (ноябрь 1089 г., список XVI в.): Илия говорит, что народ вручил ему мощи святителя и что весь народ (cunctus populus) выбрал его архиепископом города²⁰⁷.

4. Булла папы Пасхалия II (18 ноября 1105 г.): принимая просьбу герцога Рожера и князя Боэмунда, папа утверждает, что собор свт. Николая не подпадает под юрисдикцию архиепископа г. Бари, но зависит непосредственно от святого престола²⁰⁸ .

Многие пергаменные акты являются дарами в пользу аббата Илии, которого все знали как строителя храма свт. Николая. Другие документы являются актами купли – продажи в целях создания вокруг церкви некоего подобия городка, связанного с базиликой.

Среди частных актов особую историческую ценность представляет пергамен Льва Пилилла²⁰⁹, написанный в ответ на просьбу нового ректора Евстафия уступить церковному собору все права, признанные за моряками аббатом Илиёй. Из тона повествования явствует, что просьба адресована не только Льву, но, как он говорит, и «всем нам», т. е. «нам, морякам и корабельщикам, которые перенесли тело св. Николая из города Миры и принесли его в этот город Бари» (marinari et nautici qui tulimus corpus sancti Nicolai de civitate Mirea et adduximus illud in hac civitate Ban). Права, о которых говорит пергамен, следующие.

1. Погребение вокруг внешней стены церкви (extra ecclesiam iuxta parietem).

2. Место в церкви для себя и для жены.

3. Если кто – то становится клириком, то ему гарантируются доходы от некоторого владения.

4. Оставляя гражданскую одежду, он получает возможность становиться служителем церкви.

5. Если кто – то обеднеет, то церковь будет помогать ему.

6. Получение процентов с приношений в церковь на праздник перенесения мощей.

Случай с человеком по имени Ригелло представляет интерес с юридической точки зрения. Он был defensus храма св. Василия, одной из церквей, снесенных для освобождения места под постройку новой базилики. Дефенсус означает, что этот человек публично провозгласил себя пожизненным служителем данной церкви и что все его владения принадлежат ей. Он умер бездетным, и сёстры Ригелло получили право на его наследство. Защитник базилики протестовал, потому что церковь св. Василия находилась на месте, где позже была построена базилика свт. Николая, а следовательно, наследство принадлежало по праву базилике. Судебное дело закончилось в пользу базилики в октябре 1099 г.²¹⁰

Очень интересен и пергамен, содержащий имена моряков, участвовавших в перенесении мощей²¹¹. Список был составлен около 1175 г.²¹² Имена первого столбца принадлежат участникам подвига, имена второго столбца – наследникам моряков. Иногда вместо имени наследника стоит «pro ео Ecclesiae» – это значит, что наследник уступил свои права в пользу церкви. Бывает, что речь идет только о половине прав, как в случае Mele de presbytero Basilio, где написано: «...на его место Стефан Камелус и Иоанн Камелус; священникам половину». Об этих правах говорит и гражданский юридический текст начала XIII в., так называемые «Обычаи города Бари», написанные судьёй Андреем из Бари²¹³.

Четвёртый из главных источников о перенесении мощей свт. Николая – анонимное русское Слово. Несмотря на то что древнейшие списки не восходят ко времени ранее XTV в., общее мнение приписывает его XI в. Основанием для этого заключения служат и некоторые выражения, особенно следующее: «показа им в нынешняя времена, во дни и в лета наша, и в нашю память чюдо преславнои»²¹⁵.

Следуя предположению архим. Леонида (Кавелина)²¹⁶, многие восточные и западные ученые приписывают Слово митр. Ефрему, русскому (Переяславскому), по мнению русских, или болгарскому (Преславскому), согласно болгарским исследователям²¹⁷. На мой взгляд, это интересное предположение, но не более того.

С исторической точки зрения русское Слово не представляет ничего принципиально нового. В нём много различий с западными источниками, но все они имеют одно происхождение: преобладающий агиографический характер памятника. И в западных источниках присутствует агиографический элемент, но в них все же преобладает повествовательный жанр.

Русское Слово привлекало внимание и западных учёных, например вышеупомянутых Франциска Нитти ди Вито²¹⁸ и Иосифа Прага²¹⁹. Я занялся Словом почти случайно, когда в библиотеке Папского Восточного института в Риме натолкнулся на монументальное житие свт. Николая с прекрасными миниатюрами XVI в. Это была рукопись № 15 Публичного Румянцевского музея²²⁰, напечатанная факсимильным способом. Я опубликовал это факсимиле с итальянским и английским переводом. Эта была моя первая книга о свт. Николае²²¹.

На момент издания книги мною были обнаружены 18 рукописей, содержащих Слово, и помимо Румянцевского списка я имел возможность анализировать списки, изданные историком и богословом митр. Макарием (Булгаковым)²²² и исследователем Ильёй Шляпкиным²²³. Шесть лет тому назад вышеупомянутая Марина Крутова отметила ещё довольно много списков²²⁴. Кроме того, можно упомянуть и посвященную лингвистическим аспектам Слова работу С.О. Черновой, с которой мне пока не удалось ознакомиться²²⁵.

Кроме лингвистических сочинение ставит целый ряд проблем, которые можно решить, лишь принимая во внимание вышеупомянутый агиографический характер и промежуток времени в два или три века между его составлением и первыми дошедшими до нас списками. Кстати, именно этот промежуток породил ошибку в датировке события. Только одна из редакций Пролога²²⁶ и Густинская летопись датируют событие точно. Новгородская третья летопись дает очень маленькую ошибку: 1088 г. Тверская летопись называет и 1088 г. (6596 от сотворения мира), и 1096 г. (от Р. X.)²²⁷. Никоновская летопись и Степенная книга дают 1089 г. В Четиих Минеях митр. Макария и в одном списке митр. Макария (Булгакова) событие датируется 1095 годом, но большинство списков указывает 1096 г. (например, Троицкий, Румянцевский, другой список митр. Макария (Булгакова), Егоровский 191 – й, изданный Крутовой²²⁸ ). Из путаницы в Тверской летописи можно заключить, что мало – помалу русские переписчики стали считать, что 6596 г. от сотворения мира соответствует 1096 г. от Рождества Христова, а не 1088 г., который был первоначальной датой, неточной, но не более ошибочной, чем указанная во многих западных источниках.

То, что эта ошибка отсутствовала в первоначальной редакции, можно понять из хронологических границ. Действительно, автор представляет все хронологические данные с достаточной точностью, упоминая византийского императора Алексея Комнина (1081 – 1118), Константинопольского Патриарха Николая III Грамматика (1084 – 1111), киевского князя Всеволода Ярославича (1078 – 1093) и черниговского князя Владимира (1078 – 1094). Годы 1087 – й и 1088 – й соответствуют этим хронологическим границам, тогда как другие – нет, особенно год 1096 – й, общая датировка Слова этим годом вовсе исключается.

Несмотря на большое число списков, разница между ними почти исключительно лингвистическая. Содержание – общее, как можно констатировать по следующему оглавлению.

1. Пролог. Призыв к почитанию святых.

2. Хронологический обзор: Алексей Комнин, император, Патриарх Николай, киевский князь Всеволод, черниговский князь Владимир Мономах.

3. Опустошение области Ликия измаильтянами. Видение во сне священника города Бари.

4. Путешествие барийских купцов в Антиохию. Такое же намерение венецианских купцов.

5. Разговор с монахами и мирное взятие мощей. Два монаха сопровождают мощи в Бари.

6. Отплытие 11 апреля. Прибытие в Бари 9 мая. Мощи в церкви св. Иоанна Предтечи.

7. Понедельник – 47 исцелений. Построение прекрасного храма. Приглашение папы.

8. «В третье лето принесения его» папа Герман полагает мощи под алтарем, кроме руки, предназначенной для непосредственного почитания верующими.

9. Празднование. Радость и проявления щедрости к бедным. Заключительная молитва ко святителю.

Автор знаком с текстом Никифора, о чем свидетельствуют некоторые подробности (11 апреля, 47 исцелений), но по неизвестным нам причинам делает добавления и поправки, например видение барского священника, мирное взятие мощей, сопровождение мощей двумя монахами, положение мощей в церкви св. Иоанна (вместо св. Бенедикта), имя папы – Герман (вместо Урбана), празднование и проявления щедрости к бедным.

Переписчики позволяли себе вносить добавления, как это видно из списка Егорова № 191. Например, туда, где речь идет о Всеволоде, редактор добавляет: «внука великого князя Владимира, крестпившаго Русскую Землю». В текст о Владимире Черниговском добавлено: «иже и Мономах потом наречеся». В упоминании о папе Германе добавляет: «и патриархе», далее называя его только «патриарх»²²⁹.

Кроме общей мирной атмосферы и этих текстологических различий, содержание рассказа остается таким же, что и в латинских повествованиях. Здесь подвиг – результат не человеческой инициативы, но божественного провидения. И в этом нам видится корень всего экуменического значения Слова. В нём присутствует дух полного единства Церкви. Конечно, русские уже знают о разделении между Римом и Константинополем. Им стало известно об этом от греческих митрополитов Киева, но они совсем не чувствовали, что это разделение касается существенных истин веры²³⁰.

Наше объяснение этого духа у автора Слова следующее. Николай Угодник для русских – не просто один из святых: он занимает в их сонме совершенно особое место. Причины разделения церквей, о котором ведут речь греческие митрополиты, – не догматические, но прежде всего заключены в соперничестве между двумя Церквами за управление всем христианским миром. И русские хорошо знали об этом, потому что уже со времен митр. Илариона делали попытки избежать греческого управления.

На Слове почивает дух церковного единства и согласия. В нем нет ни выраженной, ни подразумеваемой критики в адрес латинян. Барский священник, по Троицкому списку, «благоверен, христолюбив же и праведен»²³¹; о папе написано с большим уважением; о городе Бари сказано так: «Блаженный по истине град Барский и церкви его освещенна, в ней же тя возвеличи Господь Бог»²³². Даже мирликийские монахи сопровождают мощи в город Бари. Следовательно, русское Слово кроме историко – литературного имеет очень важное значение как свидетельство церковного согласия после разрыва между Римом и Константинополем.

Не все русские учёные сумели преодолеть конфессиональные предубеждения. Некоторые из них, как, например, Евгений Голубинский и Алексей Дмитриевский, делали попытки принизить экуменическое значение текста посредством некорректных объяснений. Например, историк Е. Голубинский, не отдавая себе отчёта в том, что речь идет не о деталях, но о всем Слове от начала до конца, объяснил мирную атмосферу повествования предположением, что «благоверный священник» – не латинский, а православный грек²³³. Этот плод воображения, недостойный серьезного историка, вошел в некоторые путеводители для паломников, создавая впечатление, что Бари во время перенесения мощей свт. Николая был ещё под византийской властью. На самом же деле Бари был не только католическим городом, но и городом Боэмунда, князя, наиболее враждебно настроенного против греков²³⁴. Для великого литургиста А. Дмитриевского была непонятна «радость всей вселенной», о которой говорится в службе на перенесение мощей святителя²³⁵.

Только Фёдор Гусев и Андрей Вознесенский в своей фундаментальной работе о свт. Николае указывали истинную причину: огромную любовь русских к святителю Мир и Бари²³⁶. Не сомневаюсь в их правоте. В заключение хочу высказать следующее пожелание: пусть единство Церкви, которое мы видим в нашей базилике в Бари, где католики и православные уже соединены в любви к угоднику Божию, будет первым шагом на пути соединения Церквей.