Диоген Лаэртский

Источник

Книга пятая

1. Аристотель

1 Аристотель, сын Никомаха и Фестиды, из Стагира. Никомах этот был потомок Никомаха, сына Махаона и внука Асклепия (так пишет Гермипп в книге «Об Аристотеле»); жил он при Аминте, македонском царе, как врач и друг371. Аристотель, самый преданный из

учеников Платона, был шепеляв в разговоре (как говорит Тимофей Афинский в «Жизнеописаниях»), ноги имел худые, а глаза маленькие, но был приметен одеждою, перстнями и прической. У него был сын от наложницы Герпиллиды, тоже Никомах (об этом пишет Тимей).

2,3 От Платона он отошел еще при его жизни; Платон, говорят, на это сказал: «Аристотель меня брыкает, как сосунок-жеребенок свою мать». Гермипп в «Жизнеописаниях» рассказывает, будто он находился в афинском посольстве к Филиппу, когда главенство в академической школе перешло к Ксенократу372; вернувшись и увидев над школой нового человека, он предпочел прохаживаться взад и вперед с учениками в Ликее и беседовать с ними о философии, пока не наступал час натираться маслом. За эти прогулки они и получили наименование перипатетиков373; а по другим известиям – оттого, что Аристотель вел некоторые свои беседы, сопровождая Александра, прогуливающегося после болезни. Когда же учеников вокруг него стало больше, он стал говорить сидя, заявивши так:

Позор молчать, коль Ксенократ болтает!374

Учеников своих он упражнял в рассуждениях на заданные положения, упражнял и в красноречии.

4,5 Тем не менее отсюда он уехал к евнуху Гермию, тиранну Атарнея; говорят даже, что тот был его любовником, а другие говорят, будто Гермий породнился с ним, выдав за него дочь или племянницу. Так пишет Деметрий Магнесийский в книге «Об одноименных писателях и поэтах»; он же уверяет, что Гермий был рабом Евбула, вифинянином, и убил своего хозяина. Аристипп в I книге «О роскоши древних» пишет, будто Аристотель влюбился в наложницу Гермия, женился на ней с его согласия и от радости стал приносить смертной женщине такие жертвы, какие афиняне приносят элевсинской Деметре, а в честь Гермия сочинил пеан, приводимый ниже. Оттуда он явился в Македонию к Филиппу; здесь он взял в обучение его сына Александра; попросил восстановить свой родной город, разрушенный Филиппом375, и добился этого; а для жителей сам написал законы. (Законы он писал даже для своей школы, подражая Ксенократу, – например, чтобы каждые десять дней назначался новый староста.) А когда он рассудил, что уже достаточно провел времени с Александром, то уехал в Афины, к Александру же привел своего родственника Каллисфена Олинфского; и, глядя, как тот не в меру вольно рассуждает с царем, не слушая советов, попрекнул его такими словами:

Скоро умрешь ты, о сын мой, судя по тому, что вещаешь!376

Так и случилось: его заподозрили в соучастии с Гермолаем, злоумышлявшим против Александра377, долго возили в железной клетке, обросшего и завшивевшего, а потом он был брошен льву и так погиб.

6 Стало быть, Аристотель уехал в Афины, и там он тринадцать лет возглавлял школу, пока ему не пришлось бежать в Халкиду, оттого что его привлек к суду за бесчестие иерофант378 Евримедонт (или Демофил, как утверждает Фаворин в «Разнообразном повествовании») – как за тот гимн, который он сочинил в честь названного Гермия, так и за следующую надпись на статуе того же Гермия в Дельфах:

Сей человек вопреки священным уставам бессмертных

Был беззаконно убит лучников-персов царем.

Не от копья он погиб, побежденный в открытом сраженье,

А от того, кто попрал верность коварством своим379.

В Халкиде он и скончался, выпив аконит, и было ему семьдесят лет, а к Платону он пришел в тридцать. Так утверждает Евмел в V книге «Истории»; но это ошибка, ибо жизни его было шестьдесят три года, а с Платоном он встретился в семнадцать.

7,8 Гимн его имеет такой вид:

Добродетель,

Многотруднейшая для смертного рода,

Краснейшая добыча жизни людской,

За девственную твою красоту

И умереть,

И труды принять мощные и неутомимые –

Завиднейший жребий в Элладе:

Такою силой

Наполняешь ты наши души,

Силой бессмертной,

Властнее злата,

Властнее предков,

Властнее сна, умягчающего взор.

Во имя твое

Геракл, сын Зевса, и двое близнецов Леды

Великие претерпели заботы,

Преследуя силу твою.

Взыскуя тебя,

Низошли в обитель Аида Ахилл и Аянт.

И о твоей ревнуя красе,

Вскормленник Атарнея не видит более полдневных лучей.

Не за это ли ждет его песнь

И бессмертье

От Муз, дочерей Мнемосины,

Которые во имя Зевса Гостеприимца

Возвеличат дар незыблемой его дружбы.

Есть у нас и о нем стихи, вот какого вида:

Евримедонт, богини Део служитель и чтитель,

За нечестивую речь в суд Аристотеля звал.

Но аконита глоток избавил того от гоненья:

В нем одоленье дано несправедливых обид380,

9 По словам Фаворина в «Разнообразном повествовании», он первый написал речь в свою защиту для этого самого суда и сказал при этом, что в Афинах

Груша зреет на груше, на ябеде ябеда зреет381.

10 По «Хронологии» Аполлодора, родился он в 1-м году 99-й олимпиады, а примкнул к Платону и находился при нем двадцать лет, начиная с семнадцатилетнего возраста; в Митилены поехал в архонтство Евбула на 4-м году 108-й олимпиады, а перед тем, после кончины Платона в архонтство Феофила, на 1-м году той же олимпиады, удалился к Гермию и жил у него три года; к Филиппу поехал в архонтство Пифодота, на 2-м году 109-й олимпиады, когда Александру исполнилось 15 лет; в Афины вернулся на 2-м году 111-й олимпиады и в Ликее преподавал тринадцать лет; затем удалился в Халкиду на 3-м году 114й олимпиады и умер там от болезни шестидесяти трех лет, в архонтство Филокла, когда и Демосфен погиб в Калаврии. Полагают, будто царскую немилость он навлек тем, что привел когда-то к Александру Каллисфена, и будто царь возвеличивал Анаксимена382 и одарял Ксенократа нарочно, чтобы огорчить Аристотеля.

11 Феокрит Хиосский написал на него такую насмешливую эпиграмму, приводимую Амбрионом в книге «О Феокрите»:

Пуст Аристотеля ум, и пустую он ставит гробницу,

Евнух Гермий , тебе, бывший Евбуловский раб!

От ненасытного брюха покинул он сад Академа,

Чтобы найти свой приют там, где мутится Борбор383.

А Тимон задел его в таком стихе:

Ни Аристотель с его пустословьем, не знающим сдержки...

12 Такова жизнь этого философа. Нам известно и его завещание384, имеющее приблизительно такой вид:

«Да будет все к лучшему; но ежели что-нибудь случится, то Аристотель распорядился так. Душеприказчиком его во всем и над всем быть Антипатру. Пока Никанор385 не приедет, о детях, о Герпиллиде и обо всем наследстве пусть заботятся Аристомен, Тимарх, Гиппарх, Диотел и Феофраст, коли на то будет их воля и согласие.

13 Когда дочь придет в возраст, то выдать ее за Никанора; если же с нею случится что-нибудь до брака (от чего да сохранят нас боги!) или же в браке до рождения детей, то Никанору быть хозяином и распоряжаться о сыне и обо всем остальном достойно себя и нас. Пусть Никанор заботится и о девочке и о мальчике Никомахе, как сочтет за благо, словно отец и брат. Если же что случится с Никанором (да не будет этого!) или до брака, или же в браке до рождения детей, то всем распоряжениям оставаться в силе. Если Феофраст пожелает взять девочку за себя, то быть ему за Никанора; если же нет, то душеприказчикам, посоветовавшись с Антипатром, распоряжаться о дочери и о сыне, как они почтут за лучшее.

14 Далее, в память обо мне и о Герпиллиде, как она была ко мне хороша, пусть душеприказчики и Никанор позаботятся о ней во всем, и если она захочет выйти замуж, то пусть выдадут ее за человека, достойного нас. В добавление к полученному ею ранее выдать ей из наследства талант серебра и троих прислужниц, каких выберет, а рабыню и раба Пиррея оставить за ней. Если она предпочтет жить в Халкиде, то предоставить ей гостиное помещение возле сада; если в Стагире, то отцовский дом; и какой бы дом она ни выбрала, душеприказчикам обставить его утварью, какою они сочтут за лучшее и для Герпиллиды удобнейшее.

15 Никанору же позаботиться и о мальчике Мирмеке, чтобы его достойным нас образом доставили к его родным вместе со всем, что мы ему подарили. Амбракиду отпустить на волю и дать ей при замужестве девочки 500 драхм и ту рабыню, что при ней. Фале вдобавок к той купленной рабыне, что при ней, дать 1000 драхм и еще одну рабыню. Симону сверх тех денег, что выданы ему на другого раба, или купить раба, или додать денег. Тихона, Филона и Олимпию с ребенком отпустить на волю при замужестве дочери. Никого из мальчиков, мне служивших, не продавать, но всех содержать, а как придут в возраст, то отпустить на волю, если заслужат.

16 Позаботиться о статуях, заказанных Триллиону, чтобы они были закончены и поставлены; а заказать мы рассудили статуи Никанора, Проксена и Никаноровой матери. Поставить надобно и статую Аримнеста, уже изготовленную, чтобы она была о нем памятью, ибо он умер бездетным; а статую моей матери посвятить Деметре в Немее или где покажется лучше. Где бы меня ни похоронили, там же положить и кости Пифиады, как она сама распорядилась. А за благополучный возврат Никанора посвятить в Стагире по обету моему каменные изваяния в четыре локтя Зевсу Спасителю и Афине Спасительнице».

Таков был вид его завещания. Говорят, будто после него осталось очень много посуды и будто Ликон сообщает, что он купался в теплом масле и потом это масло распродавал. Некоторые говорят также, будто пузырь с теплым маслом он прикладывал к животу и будто когда он спал, то держал в руке медный шарик, а под него подставлял лохань, чтобы шарик падал в лохань и будил его своим звуком.

17 Известны весьма удачные его изречения. Так, на вопрос, какой прок людям лгать, он ответил: «Тот, что им не поверят, даже когда они скажут правду». Его попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку»386.

Часто он говорил друзьям и питомцам, когда бы и где бы ни случалась какая беседа, что как зрение впитывает свет из окружающего [воздуха], так и душа – из наук. Не раз и подолгу говорил он о том, что афиняне открыли людям пшеницу и законы, но пшеницею

жить научились, а законами нет.

18 Об учении он говорил: «Корни его горьки, но плоды сладки». На вопрос, что быстро стареет, он ответил: «Благодарность». На вопрос, что такое надежда, он ответил: «Сон наяву».

Диоген предложил ему сушеных смокв; но он догадался, что если он их не возьмет, то у Диогена уже заготовлено острое словцо, и взял их, а Диогену сказал: «И словцо ты потерял, и смоквы!» А в другой раз, взяв у Диогена смоквы, он воздел их к небесам, как младенца, и воскликнул: «О, Диоген богородный!»387

Воспитание, говорил он, нуждается в трех вещах: в даровании, науке, упражнении. Когда ему сказали, что кто-то бранит его заочно, он сказал: «Заочно пусть он хоть бьет меня!»

19 Красоту он называл лучшим из верительных писем. Впрочем, другие утверждают, что это сказал Диоген, Аристотель же о красоте сказал: «Это дар божий»; Сократ: «Недолговечное царство»; Платон: «Природное преимущество»; Феофраст: «Молчаливый

обман»; Феокрит: «Пагуба под слоновой костью»; Карнеад: «Владычество без охраны».

На вопрос, какая разница между человеком образованным и необразованным, он ответил: «Как между живым и мертвым»388. Воспитание он называл в счастье украшением, а в несчастье прибежищем389. Учителя, которым дети обязаны воспитанием, почтеннее, чем

родители, которым дети обязаны лишь рождением: одни дарят нам только жизнь, а другие – добрую жизнь.

Один человек хвалился, что он родом из большого города. «Не это важно, – сказал Аристотель, – а важно, достоин ли ты большого города».

20 На вопрос, что есть друг, он ответил: «Одна душа в двух телах». Среди людей, говорил он, одни копят, словно должны жить вечно, а другие тратят, словно тотчас умрут. На вопрос, почему нам приятно водиться с красивыми людьми, он сказал: «Кто спрашивает такое, тот слеп». На вопрос, какую он получил пользу от философии, он ответил: «Стал делать добровольно то, что другие делают в страхе перед законом». На вопрос, как ученикам преуспеть, он ответил: «Догонять тех, кто впереди, и не ждать тех, кто позади».

21 Один болтун, сильно докучавший ему своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?» Аристотель ответил: «Нет, я не слушал». Его попрекали за то, что он собрал складчину для нехорошего человека; он ответил (передают и так): «Я собирал не для человека, а для человечности». На вопрос, как вести себя с друзьями, он сказал: «Так, как хотелось бы, чтобы они вели себя с нами».

Справедливость, говорил он, – это душевная добродетель, состоящая в том, чтобы всем воздавать по заслугам. Воспитание называл он лучшим припасом к старости. Часто он говорил: «У кого есть друзья, у того нет друга» – так сообщает Фаворин во II книге «Записок», но это есть и в VII книге «Этики»390.

Таковы известные его изречения.

22 Он написал очень много книг, и так как был он отличнейшим во всех науках, то я почел за нужное перечислить их все:

«О справедливости» 4 книги, «О поэтах» 3 книги, «О философии» 3 книги, «О государственном деятеле» 2 книги, «О риторике, или Грилл», «Неринф», «Софист», «Менексен», «О любви», «Пир», «О богатстве», «Поощрение», «О душе», «О молитве», «О знатности», «О наслаждении», «Александр, или В защиту поселенцев», «О царской власти», «О воспитании», «О благе» 3 книги, «Извлечения из «Законов» Платона» – 3 книги, «Извлечения из «Государства"» – 2 книги, «О домоводстве», «О дружбе», «О том, что значит страдать или пострадать», «О науках», «О спорных вопросах» 2 книги, «Разрешения спорных вопросов» – 4 книги, «Софистические разделения» – 4 книги, «О противоречиях», «О родах и видах», «О присущем»,

23 «Записки об умозаключениях» – 3 книги, «Предпосылки о добродетели» – 2 книги, «Возражения», «О различных выражениях, или О приложении», «О страстях, или О гневе», «Этика» – 5 книг, «О началах» 3 книги, «О науке», «О первоначале», «Разделения» – 17 книг, «К разделениям», «О вопросах и ответах» 2 книги. «О движении», «Предпосылки», «Спорные предпосылки», «Силлогизмы», «Первая аналитика» – 8 книг,

«Большая вторая аналитика» – 2 книги, «О задачах», «Методика» – 8 книг, «О лучшем», «Об идее», «Определения к топике» – 7 книг, «Силлогизмы» – 2 книги.

24 «К силлогизмам определения», «О предпочтительном и случайном», «К топике», «Топика к определениям» – 2 книги, «Страсти», «К разделениям», «О математике», «Определения» – 13 книг, «Умозаключения» – 2 книги, «О наслаждении», «Предпосылки»,

«О добровольном», «О прекрасном», «Положения к умозаключениям» – 25 книг, «Положения о любви» – 4 книги, «Положения о дружбе» – 2 книги, «Положения о душе», «Политика» – 2 книги, «Политические беседы наподобие Феофрастовых» – 8 книг, «О справедливом» 2 книги, «Сборник руководств» – 2 книги. «Руководство по риторике» – 2 книги, «Руководство», «Другой сборник руководств» – 2 книги, «О методе», «Сокращение Феодектова руководства», «Разработка руководства по поэтике» – 2 книги, «Риторические энтимемы», «О большом», «Разделения энтимем», «О слое» 2 книги, «О советовании».

25 «Сборник» – 2 книги, «О природе» 3 книги, «К природе», «Об Архитовой философии» 3 книги, «О Спевсипповой и Ксенократовой философии», «Извлечения из «Тимея» и из «Архита"», «Возражение на Мелисса», «Возражение на Алкмеона», «Возражение на пифагорейцев», «Возражение на Горгия», «Возражение на Ксенофана», «Возражение на Зенона», «О пифагорейцах», «О животных» 9 книг, «Анатомия» – 8 книг, «Выборка из Анатомии», «О сложных животных», «О баснословных животных», «О бесплодии», «О растениях» 2 книги, «Физиогномика», «Врачевание» – 2 книги. «О единице».

26 «Признаки бури», «К астрономии», «К оптике», «О движении», «О музыке», «К мнемонике», «Гомеровские вопросы» – 6 книг, «Поэтика», «Физика в азбучном порядке» – 28 книг, «Рассмотренные вопросы» – 2 книги, «Круг знаний» – 2 книги, «К механике», «Демокритовы вопросы» – 2 книги, «О магните», «Примеры», «Смесь» – 12 книг, «Исследования по родам» – 14 книг, «Притязания», «Олимпийские победители», «Пифийские победители», «О музыке», «К Пифийский играм», «Опровержения о пифийских победителях», «Дионисийские победители», «О трагедиях», «Театральные списки», «Пословицы», «Застольные порядки», «Законы» – 4 книги, «Категории», «Об истолковании».

27 «Государственные устройства» 158 городов, общие и частные, демократические, олигархические, аристократические и тираннические, «Письма к Филиппу», «Селимбрийские письма», «Письма к Александру» – 4 книги, «К Антипатру» – 9 книг, «К Ментору», «К Аристону», «К Олимпиаде», «К Гефестиону», «К Фемистагору», «К Филоксену», «К Демокриту»; гекзаметры, начинающиеся «Старший богов, святой

дальновержец...»; элегические стихи, начинающиеся «Матери дочь благодетной...».

Всего в этих сочинениях 445 270 строк.

28 Вот сколько написано им книг. А изложить в них он хотел вот что.

В философии есть две части: практическая и теоретическая. Практическая включает этику и политику (причем к политике относятся как дела государственные, так и дела домоводственные), теоретическая – физику и логику (причем логику не как самостоятельную часть, а как отточенное орудие).

У всего этого он с отчетливостью предполагал две цели: вероятность и истину. Для каждой цели употреблял два средства: диалектику и риторику для вероятности, аналитику и философию для истины.

29 Из того, что служит нахождению, суждению, использованию, он не упустил ничего. Для нахождения он предложил в «Топике» и «Методике»391 множество предпосылок, из которых нетрудно подобрать убедительные приемы для решения вопросов. Для суждения он предложил «Аналитики», первую и вторую: в первой он обсуждает предпосылки, во второй рассматривает их соединение. Для использования он дает указания к спору, к вопросам, к софистическим опровержениям, к силлогизмам и прочему подобному.

Критерием истины объявлял он для являющихся впечатлений – ощущение, а для предметов нравственности, относящихся к государству, дому и законам, – разум.

31,32 Конечную цель он полагал одну – пользование добродетелью в совершенной жизни392. Счастье, говорил он, есть совместная полнота трех благ: во-первых (по значительности), душевных; во-вторых, телесных, каковы здоровье, сила, красота и прочее подобное; в-третьих, внешних, каковы богатство, знатность, слава и им подобное. Добродетели не достаточно для счастья – потребны также блага и телесные и внешние,

ибо и мудрец будет несчастен в бедности, в муке и прочем. Порока же достаточно для несчастья, даже если при нем и будут в изобилии внешние и телесные блага. Добродетели он не считал взаимозависимыми, ибо человек может быть и разумен и справедлив, и в то же время буен и невластен над собой. Мудрец, говорил он, не свободен от страстей, а умерен в страстях.

Приязнь определял он как равенство взаиморасположения: бывает она родственная, любовная и гостеприимственная. Любовь служит не только совокуплению, но и философии; мудрец будет и предаваться любви, и заниматься государственными делами, и вступать в брак, и жить с царями. Жизнь бывает троякая: созерцательная, деятельная и усладительная; созерцательная предпочтительнее всего. Вся совокупность наук весьма способствует достижению добродетели.

32 В физике он особенно превзошел всех изысканиями о причинах вещей: даже для самых малых вещей он открывал причины. Поэтому им и написано так много книг физического содержания. Бога он вслед за Платоном объявлял бестелесным. Провидение бога простирается на небесные тела, сам же он неподвижен; а все наземное устрояется по взаимострастию небесными телами. Стихий существует четыре, а кроме них – пятая, из которой состоят эфирные тела; и движение у нее особенное, а именно кругообразное.

33,34 Душу он также считал бестелесной: это – первая предельность (entelecheia)

тела природного, имеющего строй и – посильно – живого393. «Предельность» есть то, что имеет бестелесный вид; бывает она, по его словам, двоякой: или в возможности – например, Гермес в том воске, который способен принять его очертания, или в совладении (hexis)

– например, Гермес в завершенном виде или в статуе. «Тело» названо «природным», ибо есть тела рукотворные, изготовленные ремесленниками, – например, башня или ладья, и есть природные – например, растения и тела животных. И оно называется «имеющим строй», то есть устроенным целесообразно, как зрение – чтобы видеть, и слух – чтобы слышать. «Посильно – живого» – это значит: содержащего жизнь в себе; вообще же «посильно» имеет двоякое значение: по совладанию (cathʹ hexin) и по действованию (catʹenergelan) – по действованию, например, имеет душу бодрствующий, по совладанию – спящий; таким образом, оговорка «посильно» сделана, чтобы подпал под нее и спящий.

35 Он высказывал и много других суждений о многих предметах, которые было бы долго перечислять, ибо всюду он был в высшей степени трудолюбив и изобретателен, как видно и из вышеназванных его сочинений, число которых близко к четыремстам, считая только несомненные; а ему приписывается и много других сочинений, равно как и изречений, метких, но незаписанных.

Всего было восемь Аристотелей: первый – вышеназванный; второй – афинский государственный деятель, от которого известны изящные судебные речи394; третий – занимавшийся «Илиадой»; четвертый – сицилийский ритор, написавший возражение на «Панегирик» Исократа; пятый – по прозвищу «Миф», последователь сократика Эсхина; шестой – из Кирены, писал о поэтике; седьмой – учитель гимнастики, упоминаемый Аристоксеном в «Жизнеописании Платона»; восьмой – безвестный грамматик, от которого сохранилось пособие «О словоизлишестве».

У Аристотеля Стагирского было много учеников; более всего выделялся из них Феофраст, о котором и пойдет речь.

2. Феофраст

36 Феофраст из Эреса, сын Меланта (который был сукновалом, как утверждает Афинодор в VIII книге «Прогулок»). Вначале он слушал в родном городе своего земляка Алкиппа, потом учился у Платона и наконец перешел к Аристотелю; а когда тот удалился

в Халкиду, Феофраст принял от него школу в 114-ю олимпиаду. Говорят, у него даже раб был философом, а звали этого раба Помпил, – как утверждает Мирониан Амастрийский в I книге «Исторических сравнений».

37 Был он человек отменной разумности и трудолюбия; по словам Памфилы в 32-й книге «Записок», у него учился даже Менандр, сочинитель комедий, да и во всем прочем он отличался готовностью к услугам и любовью к наукам. Его принимал Кассандр, и за ним посылал Птолемей; афиняне же настолько были к нему расположены, что когда Агнонид посмел обвинить его в нечестии, то сам едва не подвергся наказанию 395. Беседы его посещало до двух тысяч учеников396. В письме к перипатетику Фанию он говорит, между прочим, и о преподавательстве397: «Нелегко подобрать по вкусу даже узкий круг слушателей, не только что широкий. Чтения требуют исправлений; а отложить их и пренебречь ими – этого юный возраст перенести не может». Это то самое письмо, в котором он обзывает кого-то педантом398.

38 Несмотря на все это, пришлось и ему вместе с другими философами удалиться в изгнание, когда Софокл, сын Амфиклида, внес закон, чтобы никто из философов под страхом смерти не возглавлял школу, кроме как по решению совета и народа. Однако на другой год они вернулись, так как Филон обвинил Софокла в противозаконии, закон этот был афинянами отменен. Софокл наказан пенею в пять талантов, а философам дозволено было воротиться, с тем чтобы и Феофраст воротился и жил, как прежде.

39,40 Звали его Тиртам, Феофрастом же [«богоречивым»] его наименовал Аристотель за его божественную речь. Он был влюблен в сына Аристотеля, Никомаха, хоть и был его учителем (так утверждает Аристипп в IV книге «О роскоши древних»). Аристотель, говорят, повторил о нем и Каллисфене то же, что Платон (как было сказано) говорил о Ксенократе и о самом Аристотеле, – ибо Феофраст сверх всякой меры исследовал своим острым умом все умозримое, Каллисфен же был от природы вял, и поэтому одному была нужна узда, другому – шпоры399. Говорят, у Феофраста был свой сад, купленный уже после смерти Аристотеля с помощью Деметрия Фалерского, друга его. Известны остроумные его высказывания: так, он сказал, что надежней конь без узды, чем речь без связи; а одному гостю в застолье, не проронившему ни слова, он сказал: «Коли ты неуч, то ведешь себя умно, а если учен, то глупо». И не раз он говорил, что самая дорогая трата – это время.

41 Скончался он в преклонном возрасте, восьмидесяти пяти лет, вскоре после того, как отошел от занятий. Вот наши стихи о нем:

Нет, не пустые слова завещаны смертному роду:

Сломится мудрости лук, только расслабь тетиву,

Так Феофраст был жив и силен, покуда трудился,

А отрешась от трудов, в вялом бессилье угас400.

Говорят, ученики его спросили, что он им заповедует? Он ответил: «Заповедать мне вам нечего – разве лишь сказать, что многие жизненные услады только по видимости славятся таковыми. Едва начав жить, мы умираем401; поэтому ничего нет бесполезнее, чем погоня

за славою. Будьте же благополучны, а науку мою или оставьте – ибо требует она немалого труда, – или отстаивайте с честью, и тогда будет вам великая слава. В жизни больше пустого, чем полезного. Мне уже более вам не советовать, как вести себя, смотрите же

сами, что делать и чего не делать. И с такими словами он, говорят, испустил дух. И есть рассказ, что афиняне воздали ему последнюю почесть всенародным пешим шествием.

42 Фаворин рассказывает, что в старости его носили на носилках, – так повествует Гермипп, ссылаясь на сообщение Аркесилая Питанского Лакиду Киренскому.

Он тоже оставил великое множество книг, которые я счел за нужное здесь перечислить, ибо они полны всяческих достоинств. Вот они:

«Аналитика первая» – 3 книги, «Аналитика вторая» – 7 книг, «Об анализе силлогизмов», «Обзор аналитик», «Упорядоченная топика» – 2 книги, «О споре, или Рассмотрение доводов в прении», «О чувствах», «Возражение на Анаксагора», «Об Анаксагоре», «Об Анаксимене», «Об Архелае», «О соли, молоке и квасцах», «Об окаменелостях» 2 книги, «О неделимых линиях», «Беседы» – 2 книги, «О ветрах», «Различия добродетелей», «О царской власти», «О воспитании царя», «Об образах жизни» 3 книги,

43 «О старости», «О Демокритовой астрономии», «О метеорологии», «Об образах», «О соках, красках и мясе», «О миростроении», «О людях», «Диогеновский сборник», «Определения» – 3 книги, «О любви», «Еще о любви», «О счастье», «О видах» 2 книги, «О припадочной болезни», «О вдохновении», «Об Эмпедокле», «Сжатые умозаключения» – 18 книг, «Возражения» – 3 книги, «О добровольном», «Обзор Платонова «Государства"» – 2 книги, «О разнице голосов у животных одной породы», «О совокупных явлениях», «О животных, которые кусаются и брыкаются», «О так называемых завистливых животных», «О животных, пребывающих на суше».

44 «О животных, меняющих цвет», «О животных, обитающих в норах», «О животных» 7 книг, «О наслаждении по Аристотелю», «Еще о наслаждении», «Положения» – 24 книги, «О тепле и холоде», «О головокружении и помрачении», «О поте», «Об утверждении и отрицании», «Каллисфен, или О страдании», «Об усталости», «О движении» 3 книги, «О камнях», «О моровых болезнях», «О малодушии», «Мегарик», «О меланхолии», «О металлах» 2 книги, «О меде», «О Метродоровом сборнике», «К метеорологии» – 2 книги, «О пьянстве», «Законы в азбучном порядке» – 24 книги, «Обзор законов» – 10 книг.

45 «К определениям», «О запахах», «О вине и масле», «Первые предпосылки» – 18 книг, «Законодатели» – 3 книги, «Политики» – 6 книг, «Политические обстоятельства» – 4 книги, «Политические обычаи» – 4 книги, «О наилучшем государственном устройстве», «Сборник вопросов» – 5 книг, «О пословицах», «О замерзании и таянии», «Об огне» 2 книги, «О дыханиях», «Об оцепенении», «Об удушье», «О повреждении ума», «О страстях», «О знаках», «Софизмы» – 2 книги, «О разрешении силлогизмов», «Топика» в 2 книгах,

«О наказании» в 2 книгах, «О волосах», «О тираннии», «О воде» 3 книги, «О сне и сновидениях», «О приязни» 3 книги, «О честолюбии» 2 книги,

46 «О природе» 3 книги, «О физике» 18 книг, «Обзор о физике» – 2 книги, «Физика» – 8 книг, «Возражение физикам», «Об истории растений» 10 книг, «Причины растений» – 8 книг, «О соках» 5 книг, «О ложном наслаждении», «Положение о душе», «О сторонних доказательствах», «О простых сомнительных случаях», «Гармоника», «О добродетели», «Исходные движения или противоположности», «Об отрицании», «О знании», «О смешном», «Вечерние вопросы» – 2 книги, «Разделения» – 2 книги, «О различиях», «О преступлениях», «О клевете», «О похвале», «Об опыте», «Письма» – 3 книги, «О самозарождающихся животных», «О выделении».

47 «Похвальные слова богам», «О праздниках», «Об удаче», «Об энтимемах», «Об изобретениях» 2 книги, «Этические досуги», «Этические очерки», «О беспорядке», «Об истории», «Об оценке силлогизмов», «О лести», «О мире», «К Кассандру о царской власти», «О комедии», («О мерах»,) «О слоге», «Сборник доводов», «Разрешения», «О музыке» 3 книги, «О мерах», «Мегакл», «О законах», «О беззакониях», «Ксенократовский сборник», «К разговору», «О присяге», «Риторические наставления», «О богатстве», «О поэтике», «Вопросы политические, этические, физические, любовные».

48 «Вступления», «Сборник вопросов», «О физических вопросах», «О примере», «О приступе и повествовании», «Еще о поэтике», «О мудрецах», «О совете», «О погрешностях языка», «Об ораторском искусстве», «Виды ораторских искусств» – 17 книг, «О лицедействе», «Записки Аристотелевы или Феофрастовы» – 6 книг, «Мнения физиков» – 16 книг, «Обзор мнений физиков», «О благости», («Нравственные очерки»,) «Об истине и лжи», «Разыскания о божественном» – 6 книг, «О богах» 3 книги, «Геометрические разыскания» – 4 книги,

49 «Обзор сочинения Аристотеля «О животных"» – 6 книг, «Сжатые умозаключения» – 2 книги, «Положения» – 3 книги, «О царской власти» 2 книги, «О причинах», «О Демокрите», <"О клевете»,> «О становлении», «О разумении и нраве животных», «О движении» 2 книги, «О зрении» 4 книги, «К определениям» – 2 книги, «О данности», «О большем и меньшем», «О музыкантах», «О счастье богов», «Возражение академикам», «Поощрение», «О наилучшем управлении государствами», «Записки», «О сицилийском извержении», «Об общепризнанном», <"О физических вопросах»,> «Какие есть способы познания», «О лжеце» 3 книги.

50 «Введение в топику», «К Эсхилу», «Астрономические разыскания» – 6 книг, «Арифметические разыскания об увеличении», «Акихар», «О судебных речах», <"О клевете»,> «Письма к Астикреонту, к Фанию, к Никанору», «О благочестии», «Евиад», «О благоприятном времени», «Об уместных доводах», «О воспитании детей», «Другое различие», «О воспитании, или О добродетелях и умеренности», <"Поощрение»,> «О числах», «Определения к изложению силлогизмов», «О небе», «К политике» – 2 книги, «О природе», «О плодах», «О животных».

Всего 232 808 строк. Вот сколько у него было сочинений.

51,52 Я обнаружил и его завещание: оно имеет такой вид:

«Да будет все к лучшему; если же что случится, завещание мое таково. Все, что у меня на родине, я отдаю Меланту и Панкреонту, сыновьям Леонта. На деньги же, что положены у Гиппарха, да будет сделано вот что. Прежде всего довершить святилище402 и статуи Муз и все прочее, что удастся там украсить к лучшему. Далее, восстановить в святилище изваяние

Аристотеля и все остальные приношения, сколько их там было прежде. Далее, отстроить портики при святилище не хуже, чем они были, и в нижний портик поместить картины, изображающие всю землю в охвате, и алтарь устроить законченным и красивым.

Воля моя, чтобы Никомаху была сделана статуя в рост; за ваяние уже уплачено Праксителю, а доплату производить из вышеназванных средств. Поставить же ее там, где почтут за лучшее исполнители прочих распоряжений этого завещания. Так быть со святилищем и приношениями.

53,54 Имение, что у нас в Стагире403, отдаю Каллину, а все мои книги – Нелею. Сад и прогулочное место и все постройки при том саде отдаю тем из названных здесь друзей, которые пожелают и впредь там заниматься науками и философией, ибо невозможно там быть всем и всегда; и пусть они ничего себе не оттягивают и не присваивают, а располагают всем сообща, словно храмом, и живут между собой по-домашнему дружно, по пристойности и справедливости. А быть в той общине Гиппарху, Нелею, Стратону, Каллину, Демотиму, Демарату, Каллисфену, Меланту, Панкреонту Никиппу; а если Аристотель, сын Метродора и Пифиады, пожелает заниматься философией, то и ему быть с ними, а старшим иметь о нем всяческую заботу, чтобы он сколь можно более преуспел в философии. Похоронить меня в саду, там, где покажется уместнее, ничего лишнего не тратя ни на гробницу, ни на памятник. Дополнительно к сказанному: после того, что с нами случится, заботу об уходе за храмом, памятником, садом и прогулочным местом принять Помпилу, остаться там жить и обо всем прочем заботиться, как прежде; а заботу о доходе принять самим хозяевам.

55 Помпилу и Фрепте, как давно уже получившим от нас вольную и послужившим нам многими услугами, владеть беспрепятственно всем, что они от нас получили, что сами приобрели, и что я им оставил у Гиппарха, а оставил я две тысячи драхм, – о том я не раз

советовался с Мелантом и Панкреонтом, и они со мною согласны. Им я завещаю рабыню Соматалу. Из рабов я уже дал вольную Молону, Тимону и Парменону; даю также и Манету и Каллию, с тем чтобы они на четыре года оставались в саду, работали со всеми и вели себя

беспорочно. Из домашней утвари, сколько сочтут нужным попечители, отдать Помпилу, остальное продать. Кариона завещаю Демотиму, Донака – Нелею, а Евбея – продать.

56 Гиппарх пусть выплатит Каллину три тысячи драхм. Если бы я не знал, что и прежде Гиппарх оказывал услуги как Меланту с Панкреонтом, так и мне, а теперь потерпел крушение в своих делах, то я непременно назначил бы Гиппарха моим душеприказчиком

вместе с Мелантом и Панкреонтом. Но так как я понимаю, что хозяйствовать ему с ними нелегко, то полагаю, что им выгодней получить от него положенную сумму деньгами. Пусть же Гиппарх выдаст Меланту и Панкреонту по таланту, и пусть Гиппарх выдаст душеприказчикам на все расходы, перечисленные в завещании, то, что потребуется к нужным срокам, а по совершении этого пусть он будет свободен от всех обязательств передо мною, а о чем он договорился от моего имени в Халкиде, то пускай останется за ним.

57 Душеприказчиками над всем, что записано в завещании, быть Гиппарху, Нелею, Стратону, Каллину, Демотиму, Каллисфену, Клесарху. Завещание за печатью Феофраста положено в списках: первый – у Гегесия, сына Гиппарха, а свидетели – Каллипп из Паллены, Филомел из Эвонима, Лисандр из Гибы, Филон из Алопеки; второй – у Олимпиодора, а свидетели те же; третий – у Адиманта, которому его передал Андросфен Младший, а свидетели – Аримнест, сын Клеобула, Лисистрат, сын Федона из Фасоса, Стратон, сын Аркесилая из Лампсака, Фесипп, сын Фесиппа, из Керамии, Диоскурид, сын Дионисия, из Эпикефисии».

Таково его завещание.

Некоторые говорят, что и врач Эрасистрат тоже был его слушателем, и это вполне правдоподобно.

3. Стратон

58 Преемником его во главе школы был

Стратон, сын Аркесилая, из Лампсака, о котором он упоминает в завещании, – человек знаменитый, прозванный физиком за его ни с кем не сравнимое внимание к этой науке. Он был даже учителем Птолемея Филадельфа и получил от него восемьдесят талантов. По «Хронологии» Аполлодора, возглавил он школу в 3-м году 123-й олимпиады и возглавлял ее восемнадцать лет

59,60 Книги его были такие: «О царской власти» 3 книги, «О справедливости» 3 книги, «О благе» 3 книги, «О богах» 3 книги, «О первоначалах» 3 книги, «Об образах жизни», «О счастье», «О царе-философе», «О храбрости», «О пустоте», «О небе», «О дыхании», «О человеческой природе», «О происхождении животных», «О смешении», «О сне», «О сновидениях», «О зрении», «Об ощущении», «О наслаждении», «О красках», «О болезнях», «О кризисах», «О силах», «О металлах», «Механика», «О голоде и помрачении», «О легком и тяжелом», «О вдохновении», «О времени», «О еде и росте», «О сомнительных животных», «О баснословных животных», «О причинах», «Разрешение сомнений», «Введение в топику», «О случайном», «Об определении», «О большем и меньшем», «О несправедливом», «О предшествующем и последующем», «О высшем роде», «Об особенном», «О будущем», «Опровержения найденного» – 2 книги, «Записки» [спорные] и письма, начинающиеся: «Стратон Арсиное желает благополучия». Всего 332 420 строк404.

Говорят, он был таким худым, что не почувствовал собственной смерти. И наши о нем стихи таковы:

Тонким был и худым Стратон, рожденный в Лампсаке,

От умащенья многого.

Долго борол он болезнь; но даже поборот болезнью,

Он смерти не почувствовал405.

61 Всего было восемь Стратонов: первый – слушатель Исократа; второй – тот, о ком была речь; третий – врач, Эрасистратов ученик, а по некоторым известиям, даже приемыш; четвертый – историк, описывавший войны Филиппа и Персея с, римлянами; [...]406; шестой – поэт, сочинитель эпиграмм; седьмой – старинный врач, упоминаемым Аристотелем; восьмой – перипатетик, живший в Александрии.

62 От Стратона-физика сохранилось и завещание, написанное вот каким образом:

«На случай, если что случится со мной, я делаю такие распоряжения. Все имущество на родине оставляю Лампириону и Аркесилаю. Из тех денег, что при мне в Афинах, прежде всего душеприказчикам моим устроить мое погребение и все, что при нем полагается, без излишества, но и без скаредности. Душеприказчиками моими по сему завещанию будут Олимпих, Аристид, Мнесиген, Гиппократ, Эпикрат, Горгил, Диокл, Ликон, Афан. Школу я оставляю Ликону, ибо остальные для того или стары, или недосужны; его и остальным было бы похвально ему содействовать. Ему же я оставляю и все книги, кроме написанных мною, и

всю застольную утварь, и покрывала, и посуду. Пусть душеприказчики дадут Эпикрату пятьсот драхм и одного из рабов по усмотрению Аркесилая.

63 Лампириону и Аркесилаю прежде всего расторгнуть договор с Даиппом об Ирее, чтобы ему не быть в долгу ни перед Лампирионом, ни перед его наследниками, а быть свободным от всякого обязательства. Душеприказчики пусть выдадут ему пятьсот драхм деньгами и одного из рабов по усмотрению Аркесилая, чтобы за многие его труды и услуги для нас мог он вести жизнь достойную и приличную. Отпускаю на волю Диофанта, Диокла и Аба, а Симия завещаю Аркесилаю; отпускаю на волю также Дромона.

64 По приезде Аркесилая Ирею с Олимпихом, Эпикратом и другими душеприказчиками отчитаться в издержках на погребение и все к нему полагающееся. Оставшиеся деньги Аркесилая получить от Олимпиха, не стесняя его, однако же, сроками. Аркесилаю же расторгнуть договор, заключенный Стратоном с Олимпихом и Аминием и хранящийся у Филократа, сына Тисамена. О памятнике моем распорядиться так, как почтут

за благо Аркесилай, Олимпих и Ликон».

Таково его завещание, известное по сборнику Аристона Кеосского. Сам же Стратон, как показано выше, был муж, достойный всяческой похвалы, отличавшийся в науках всякого рода, преимущественно же в древнейшем и важнейшем их роде – в физике.

4. Ликон

65,66 Преемником его был Ликон, сын Астианакта из Троады, человек весьма речистый и с отменными способностями к воспитанию детей. Так, он говорил, что мальчиков нужно направлять к цели честолюбием и стыдом, как коней – шпорами и уздой. А выразительность и пышность его слога видны из того, как он говорил о бедной девушке: «Тяжкое бремя родителю – девица, по бесприданности своей минующая цвет своего возраста!» За это, говорят, и Антипатр сказал о нем, что как красоту и аромат яблока не отнять от яблока, так каждое его речение нужно было ловить на его устах, словно плод на ветвях дерева. Дело в том, что у него был замечательно приятный голос – некоторые даже звали его не Ликоном, а Гликоном [«Сладким»]. В письменном же слоге он был недостоин самого себя. Так, о тех, кто слишком поздно раскаивается, что не учился вовремя, и мечтает об учении, он изысканно говорил так: «Они обвиняют сами себя, бессильной мечтой обличая раскаянье в неисправимой праздности». О тех, кто впадал в ошибки, он говорил, что они перебивают себе рассуждение, словно мерят прямое кривою мерою или судят о лице по отражению в зыбкой воде или в кривом зеркале. И еще он говорил, что на торжище за венками гонятся многие, а в Олимпии – немногие, чтобы не сказать никто. Сам он не раз подавал афинянам советы, которые были им весьма полезны.

67 Одежду он носил самую чистую, и ни у кого не было мягче плаща (как утверждает Гермипп). При этом он усердно занимался телесными упражнениями, тело его всегда было в хорошем виде, совсем как у атлета, уши прибиты и кожа намаслена (так пишет Антигон

Каристский). Говорят, у себя на Илионских играх407 он выступал и в борьбе, и в игре в мяч.

68 Он был близок и с Евменом и с Атталом, которые много заботились о нем. Антиох тоже хотел его приблизить, но без успеха. А с Иеронимом-перипатетиком он настолько враждовал, что один не бывал у него даже в те ежегодные праздники, о которых упоминалось

в жизнеописании Аркесилая408.

Школою он руководил сорок четыре года, приняв ее по завещанию от Стратона в 127-ю олимпиаду. Был он также слушателем диалектика Панфоида. Скончался он восьмидесяти четырех лет, измученный подагрической болезнью. Вот наши стихи о нем:

Не умолчу я в стихах и о том, как Ликона сгубила

Злая ножная болезнь: право, я диву даюсь –

Тот, кто умел по земле ступать лишь чужими стопами,

Длинный в единую ночь вымерил путь под землей409.

69 Были и другие Ликоны: первый – пифагореец, второй – тот, о ком шла речь, третий – эпический поэт, четвертый – сочинитель эпиграмм.

70 Я читал и завещание философа, вот какого вида:

«Нижеследующее завещание делаю я о своем имуществе на случай, если не найду сил сопротивляться болезни. Все мое имущество на родине отказываю моим братьям Астианакту и Ликону; из этих средств пусть оплатят и все, что на мне остается долгов или обязательств в Афинах, а также расходы на погребение и все, что при нем полагается. Все мое имущество в

городе и на Эгине отдаю Ликону, ибо он носит мое имя, жил со мною по-хорошему много лет и по праву считается мне как сын.

Прогулочное место410 оставляю тем из моих ближних, которые его примут, – Булону, Каллину, Аристону, Амфиону, Ликону, Пифону, Аристомаху, Гераклию, Ликомеду и Ликону-племяннику, а они по усмотрению пусть назначат над школою того, кто сможет быть при работе долго и вести ее широко, остальные же ближние будут ему содействовать из любви ко мне и к нашему общему крову.

71,72 О похоронах моих и о погребальном костре позаботиться Булону и Каллину с товарищами, чтобы не было ни скаредности, ни излишества. От моих оливковых деревьев на Эгине Ликону после моей кончины уделять юношам масла для умащения, чтобы умащение

это было в подобающую память обо мне и о чтившем меня. Ему же поставить мою статую, а место, удобное для постановки, приискать с помощью Диофанта и Гераклида, сына Деметрия. Ликону же возместить из моего имущества в городе все, что я задолжал в его отсутствие. Булону и Каллину обеспечить все траты на погребение и что к нему полагается, а покрыть их из домашних средств, что я оставляю им сообща. Им же вознаградить врачей Пасифемида и Мидия, которые за их искусство и заботу обо мне достойны и большей награды. Сыну Каллина дарю пару Ферикловых чаш, а жене его – пару родосских чаш, ковер без ворса, ковер с двойным ворсом, покрывало и две лучших подушки из своего наследства – не хочу, вознаграждая их, показаться неблагодарным.

73,74 О служителях моих распоряжаюсь так. Деметрию, давно уже вольному, отпускаю его выкупной платеж и дарю пять мин, хитон и плащ, чтобы за многие свои

для меня труды у него была достойная жизнь. Критону Халкедонскому тоже отпускаю выкуп и дарю четыре мины. Микра отпускаю на волю, а Ликону его кормить и воспитывать с этой поры шесть лет. Харета тоже отпускаю на волю, а кормить его Ликону; и дарю ему две мины и мои книги, которые изданы, неизданные же – Каллину, чтобы издать их тщательным

образом. Сиру, уже отпущенному, дарю четыре мины и рабыню Менодору, а если за ним есть долги мне, то прощаю их. Гиларе дарю пять мин, ковер с двойным ворсом, две подушки, покрывало и ложе, какое она пожелает. Отпускаю на волю также Микрову мать, Ноэмона, Диона, Феона, Евфранора и Гермия; а по миновании двух лет – Агафона; а по миновании четырех – носильщиков Офелиона и Посидония. Деметрию, Критону и Сиру дарю из наследства каждому по ложу с покрывалами, на усмотрение Ликона. Все это они заслужили, выполняя честно все, что им было поручено.

Погребение мое совершить здесь или в моем отечестве, как того пожелает Ликон, ибо я уверен, что о должном благообразии он позаботится не меньше, чем я. А по выполнении этих распоряжений основное мое там находящееся имущество да будет за ним. Свидетели – Каллин, Гермионей, Аристон Кеосский, Евфроний Пеанийский».

Вот каким образом, обнаружив свой ум во всем, что он ни делал, как в науке, так и в воспитании, Ликон показал не меньшую тщательность и распорядительность и в том, как он составлял завещание, – стало быть, и здесь он достоин восхищения.

5. Деметрий Фалерский

75,76 Деметрий Фалерский, сын Фанострата. Он был слушателем Феофраста; но речами своими перед народом он достиг власти над Афинским государством на целые

десять лет, в честь его были воздвигнуты 360 медных статуй, по большей части представляющих его верхом или на колеснице четверкой или парой, а отлиты они были меньше чем в триста дней – таково было к нему рвение. Начал он заниматься государственными делами тогда, когда в Афины бежал от Александра Гарпал411 (так пишет Деметрий Магнесийский в книге «Соименники»). Стоя у власти, он сделал для родного города много самого хорошего, обогатив его и доходами и постройками. И хотя был он не из знати, а из прислуги Конона (как утверждает Фаворин в I книге «Записок»), но любовницей своей имел знатную гражданку Ламию (по его же утверждению в той же I книге), и пострадать ему пришлось от Клеона (о чем рассказывается во II книге). Прозван он был одной гетерою Милоглазым и Светлячком (как сообщает Дидим в «Застольных разговорах»). И говорят, будто в Александрии он лишился зрения, но вновь обрел его милостью Сараписа, за что и сочинил в его честь пеаны, которые поются по сей день.

77 Но сколь ни блистал он меж афинян, однако и его постигло затмение от всепожирающей зависти. Обвиненный некими злоумышленниками в смертном преступлении, он был приговорен заочно412; и так как обвинители не могли овладеть им самим, то изрыгнули яд свой на медные его изваяния: все те статуи были низвергнуты, иные проданы, иные потоплены, а иные (рассказывают и так) перекованы в ночные горшки; только одна уцелела на акрополе. Фаворин в «Разнообразном повествовании» говорит, что афиняне сделали это по приказанию царя Деметрия; а год, когда он был архонтом, стали именовать «годом беззакония» (по словам того же Фаворина).

78,79 Гермипп сообщает, что после смерти Кассандра он из страха перед Антигоном бежал к Птолемею Спасителю, прожил там немалое время, был советником при Птолемее, и в частности побуждал облечь царской властью сыновей Евридики. Но так как царь не согласился и отдал диадему сыну Береники413, то после царевой кончины Деметрия сочли нужным взять под стражу в Египте впредь до выяснения и решения; и он доживал жизнь в упадке душевных сил, пока во время сна его не укусила в руку ядовитая змея и он не испустил дух. Погребли его в Бусиридском округе близ Диосполя. Вот что мы написали о нем:

Змея сгубила мудрого Деметрия,

Горького яда полна;

Не белый свет очам открылся спавшего,

А бесконечная ночь414.

Гераклид же (в «Обзоре Сотионовых «Преемств"») говорит, что Птолемей сам хотел уступить царскую власть Филадельфу, но Деметрий отговорил его, сказав: «Если дашь другому, то потеряешь сам».

Когда он был гоним в Афинах – слышал я и такое, – то даже Менандр, сочинитель комедий, едва не попал под суд только за то, что был ему другом; но его отстоял родственник Деметрия Телесфор.

80,81 Обилием сочинений и количеством строк он превзошел едва ли не всех перипатетиков своего времени, будучи более всех и образован и многоопытен. Среди этих

сочинений есть исторические, есть политические, есть о поэтах, есть о риторике, есть речи к народу и речи посольские, есть даже сборники Эзоповых басен и многое другое. А именно: «Об афинском законодательстве» 5 книг, «Об афинском государственном устройстве» 2 книги, «О руководительстве народом» 2 книги, «О политике» 2 книги, «О законах», «О риторике» 2 книги, «О стратегии» 2 книги, «Об Илиаде» 2 книги, «Об Одиссее» 4 книги, «Птолемей», «О любви», «Фенонд», «Медон», «Клеон», «Сократ», «Артаксеркс», «Знаток

Гомера», «Аристид», «Аристомах», «Поощрение», «О государственном устройстве», «О десятилетии», «Об ионянах», «К посольству», «О пере», «О милости», «Об удаче», «О великодушии», «О браке», «О метеоре», «О мире», «О законах», «Об обычаях», «Об уместном», «Дионисий», «О Халкиде», «Обличение афинян», «Об Антифане», «Историческое введение», «Письма», «Собрание под присягой», «О старости», «Справедливое», «Эзоповы басни», «Изречения».

82 Слог у него был философический, но в соединении с ораторской напряженностью и силой415. Услышав, что афиняне уничтожили его статуи, он сказал: «Но не добродетель, их заслужившую!» Он говаривал, что брови у человека хоть и невелики, но мрачности от них хватит на целую жизнь; что не только Богатство слепо, по и Удача, которая при нем поводырем; что какова в битве сила стали, такова в государстве сила слова.

83 Увидев однажды распутного юношу, он сказал ему: «Вот тебе Гермес с перекрестка416 – у него и плащ, и брюхо, и борода, и уд». Не в меру важничающим он советовал убавить спесь, не убавляя разума. Молодые люди, говорил он, дома должны иметь стыд перед родителями, на улице – перед встречными, а в уединении – сами перед собой. Друзья, говорил он, в счастье нас покидают лишь по просьбе, а в несчастье – и без просьбы. Вот какие приписываются ему изречения.

84,85 Деметриев, заслуживших известность, было двадцать: первый – халкедонский ритор, старший современник Фрасимаха; второй – тот, о котором шла речь; третий – перипатетик из Византия; четвертый – по прозвищу Писец, славный повествователь, он же и живописец; пятый – из Аспенда, ученик Аполлония из Сол; шестой – из Каллатиса, написавший двадцать книг об Азии и Европе; седьмой – из Византия, описавший в тринадцати книгах переселение галлов из Европы в Азию и в восьми книгах – Птолемея, Антиоха и их предприятия в Ливии; восьмой – софист, живший в Александрии, сочинитель руководства по риторике; девятый – грамматик из Адрамиттия, прозванный Иксионом, ибо подозревали, что он непочтителен к Гере; десятый – грамматик из Кирены, по прозвищу

Бочка, человек весьма примечательный; одиннадцатый – из Скепсиса, человек богатый и знатный, большой любитель наук, – это он вывел в люди своего земляка Метродора; двенадцатый – грамматик из Эрифр, записанный в граждане Лемноса; тринадцатый – вифинец, сын стоика Дифила, ученик Панэтия Родосского; четырнадцатый – ритор из Смирны. Все они писали прозою. Из поэтов же первый писал комедии в их древнюю пору; второй сочинял эпос, из которого уцелели только такие стихи на завистников:

Им ненавистен живой, но им же скончавшийся дорог –

И о гробнице его, о бездушном его истукане

Город на город пойдет, и распрями встанут народы;

третий из Тарса, сочинял сатировские драмы; четвертый – слагатель ямбов, очень едкий; пятый – ваятель, упоминаемый Полемоном; шестой – из Эрифр, разносторонний писатель, сочинявший также книги и по истории и по красноречию.

6. Гераклид

86 Гераклид, сын Евтифрона из Гераклеи Понтийской. Весьма богатый человек, в Афинах он вначале предался Спевсиппу, был слушателем пифагорейцев и ревнителем Платона; но потом перешел слушать Аристотеля (как о том пишет Сотион в «Преемствах»). Одежды он носил мягкие и телом был так тучен, что в Афинах его называли не «Гераклид с Понта», а «Гераклид с пузом»417. Взглядом же он был величав и кроток.

87 Ему приписываются отличные и прекрасные сочинения-диалоги, в том числе этические: «О справедливости» 3 книги, «Об умеренности», «О благочестии» 5 книг, «О мужестве», «О добродетели вообще», другое такое же, «О счастье», «О власти», «Законы и то, что к ним относится», «О названиях», «Соглашения», «Недобровольное», «О любви, или Клиний»;

физические: «Об уме», «О душе», «О душе в частности», «О природе», «Об образах», «Против Демокрита», «О небесном», «О подземном», «Об образах жизни» 2 книги, «Причины болезней», «О благе», «Против учения Зенона», «Против учения Метрона»;

грамматические: «О поколении Гомера и Гесиода» 2 книги; «Об Архилохе и Гомере» 2 книги;

88 мусические: «О вопросах по Еврипиду и Софоклу» 3 книги, «О музыке» 2 книги, «Решения гомеровских вопросов» – 2 книги, «К теоремам», «О трех трагиках», «Характеры», «О поэзии и поэтах», «О догадке», «О предусмотрении», «Толкования Гераклита» – 4 книги, «Толкования против Демокрита», «Решения споров» – 2 книги, «Предпосылки», «О видах», «Решения», «Назидания», «Против Дионисия»;

риторические: «О витийстве, или Протагор»;

исторические: «О пифагорейцах», «Об открытиях».

89 Некоторые из этих сочинений писаны на комедийный лад, например «О наслаждении» и «Об уверенности»; некоторые – на трагедийный, например «Об Аиде», «О благочестии» и «О полномочии». Есть у него и некий промежуточный слог в разговоре – там, где собеседуют философы, военачальники и государственные мужи. Писал он и по геометрии, и по диалектике, и речь его повсюду была разнообразна, возвышенна и способна волновать сердца.

90 Полагают, что в своем отечестве он убил властителя и освободил граждан от тираннии418; так пишет Деметрий Магнесийский в «Соименниках». Там же сообщается о нем вот что: и мальчиком и взрослым он держал при себе ручную змею, а перед смертью завещал

верному человеку во время похорон спрятать эту змею на погребальных носилках, чтобы казалось, будто он отошел к богам419. Так и было сделано; но когда граждане, с громкими похвалами сопровождавшие тело Гераклида, подняли шум, то змея это услышала и высунулась из-под его плаща, всех обративши в ужас. Однако потом все открылось, и люди увидели Гераклида не каким он казался, а каким он был. Наши о нем стихи таковы:

Ты, Гераклид, пожелал, чтоб люди поверили славе,

Будто по смерти своей стал ты живою змеей.

Ты обманулся, мудрец, – иное у нас в разуменье:

Видя животным змею, видим животным тебя420.

То же самое сообщает и Гиппобот.

91 Гермипп рассказывает, что, когда страну посетил голод, гераклейцы обратились за спасением к пифии; а Гераклид подкупил пифию и послов, чтобы они объявили: бедствия минут, если Гераклида, сына Евтифрона, при жизни венчать золотым венком, а по смерти

почтить геройскими почестями. Вещание было оглашено, но не на радость измыслившим его: Гераклид, увенчанный в театре, тотчас умер от удара, послы погибли, побитые каменьями, а пифия в ту же пору, входя в святилище, наступила на одну из змей и от укуса сразу испустила дух. Вот что рассказывается о его кончине421.

92,93 Аристоксен-музыкант говорит, что он сочинял и трагедии, приписывая их Феспиду; а Хамелеон уверяет, что Гераклид обокрал его в сочинении «О Гесиоде и Гомере». Бранит его и эпикуреец Автодор, оспаривая его книги «О справедливости». А Дионисий-перебежчик (или Искра, по другому прозвищу), сочинив трагедию «Парфенопей», приписал ее Софоклу; Гераклид же, поверив этому, сослался на нее в одном из своих сочинений как на Софоклову. Дионисий, узнав об этом, признался в подделке, но тот не стал его слушать и не поверил; тогда Дионисий указал ему на акростих, а там было имя Панкала, в которого Дионисий был влюблен. Но и тут Гераклид не верил и говорил, что это могло получиться случайно. Дионисий сказал ему в ответ: «Смотри, ты тут найдешь и такие слова:

– На старых обезьян ловушек нет.

– Есть и на них: дай срок, и попадутся.

И добавил: «И не стыдно тебе, Гераклид, что ты и буквы складывать разучился?»

94 Всего было четырнадцать Гераклидов: первый – тот, о котором шла речь; второй – его земляк, сочинявший воинские пляски и всякую болтовню; третий – из Кимы, написал пять книг «О Персии»; четвертый – тоже из Кимы, ритор, составитель учебников; пятый – из Каллатиса или Александрии, написал «Преемства» в шести книгах и «Речь о челноке», за которую сам был прозван Челнок; шестой – из Александрии, писал о персидских особенностях; седьмой – диалектик из Баргилии, писал против Эпикура; восьмой – врач Гикесиевой школы; девятый – тарентинский врач-эмпирик; десятый – поэт, сочинял увещания; одиннадцатый – ваятель из Фокеи; двенадцатый – звучный поэт, сочинитель эпиграмм; тринадцатый – из Магнесии, писал о Митридате; четырнадцатый – составитель книг по астрономии.

* * *

371

Т. е. был он из рода потомственных врачей, возводимого к богу врачевания Асклепию. Македонский царь Аминта III, отец Филиппа Македонского, правил в 390–369 гг.

372

Аристотель в это время жил при македонском дворе наставником Александра и вернулся в Афины только через четыре года.

373

«Перипатос» – крытая галерея, вроде портика, для прогулок вокруг двора. Уже Платон имел обыкновение вести беседы, прогуливаясь (Аммоний.Комментарии к «Категориям» 3, 8), и школа его изредка называлась «перипатосом».

374

Пародия стиха из несохранившейся трагедии Еврипида «Филоктет»: переодетый Одиссей, присланный лазутчиком к Филоктету, с подобными словами открывает себя, будучи не в силах слышать, как троянцы убеждают Филоктета принять их сторону против греков. Чаще цитируется в форме «...коль Исократ болтает!» – и связывается с соперничеством между философской школой Аристотеля и риторической – Исократа.

375

Стагир был разрушен Филиппом Македонским в 349 г. в войне против афинян.

376

Гомер.Ил. XVIII 95.

377

Так называемый «заговор пажей», знатных юношей из свиты царя, недовольных преобразованиями македонского двора на персидский лад. Каллисфен и другие философы сопровождали царя отчасти для воспитания именно этих молодых людей.

378

Иерофант, верховный жрец в элевсинских таинствах Деметры.

379

АПл. III 48.

380

АПл. VII 107.

381

Пародия на «Одиссею» VII 120 («...на яблоке яблоко зреет»). В подлиннике – игра словом sykon – «смоква»: профессиональные ябедники в Афинах назывались «сикофанты» (первоначально они надзирали за тем, чтобы из Афин не вывозились смоквы).

382

Может быть, следует читать «Анаксарха», как у Плутарха («Александр», 8).

383

АПл. II 46. Борбор – речка близ Атарнея. Последние два стиха отсутствуют в рукописях и дополняются по другим источникам (Евсевий, Плутарх).

384

Диоген сообщает завещания всех схолархов-перипатетиков, извлеченные, несомненно, из сборника Аристона Кеосского, V 64.

385

Никанор – приемный сын Аристотеля; далее в завещании упоминаются: Пифиада– умершая жена Аристотеля, дочь – от Пифиады, Герпиллида– наложница Аристотеля, Никомах– сын от нее.

386

Ср. ниже, V 21.

387

Имя Диоген означает «рожденный Зевсом» (частый гомеровский эпитет). К небесам поднимали новорожденных младенцев. Аристотель шутит, что смоквы достойны благоговения, потому что исходят от Диогена, как сам Диоген – от Зевса.

388

Ср. I 69, II 69.

389

Сентенция, восходящая к Демокриту и через Цицерона («За Архия» 7, 16) перешедшая в известную похвалу наукам в ломоносовской оде 1747 г.

390

См.Аристотель.Евдемова этика VII 12, 1245 в 20; Никомахова этика IX 10, 6, 1171 в 15–16.

391

«Методика» – весь корпус логических сочинений Аристотеля («Органон»), в который входит и «Топика» и «Аналитика».

392

Аристотель. Никомахова этика I 1098 а 16–20.

393

Аристотель. О душе II 1, 412 в 27.

394

Может быть, это один из собеседников в «Пармениде» Платона.

395

Подробности неизвестны; по-видимому, это одна из попыток антимакедонской партии в Афинах выступить против промакедонской позиции Ликея.

396

Конечно, в общем счете, а не одновременно.

397

Перевод по конъектуре Апельта и Уайза.

398

Возможен перевод: обзывает себя педантом, «кабинетным ученым» (толкование Регенбогена).

399

Ср. выше, IV 6.

400

ПА VII 110.

401

У Цицерона («Тускуланскио беседы» III 28, 69) Феофраст, умирая, сетует, что природа дала такую долгую жизнь оленям и воронам, которым она бесполезна, и такую короткую – человеку, которому она так нужна.

402

На родине, в Эресе; святилище,в Ликее. Именно Феофраст на свои средства отстроил Ликей так, что он стал философской школой на несколько столетий.

403

По-видимому, это указывает, что Феофраст сопровождал Аристотеля в Македонию и жил в его родном городе.

404

Цифра испорчена, восстанавливается предположительно.

405

ПА VII 111.

406

Пропуск в тексте.

407

Местный праздник в Троаде.

408

См. выше, IV 41.

409

ПА VII 112.

410

Т. е. «перипатос» ликейского училища.

411

Гарпал, казначей Александра Македонского, бежал в Афины с большими деньгами в 324 г.; вопрос о том, выдавать его или нет, был предметом политических прений между промакедонской и антимакедонской партиями.

412

Деметрий Фалерский вслед за Аристотелем и другими перипатетиками держался македонской ориентации афинской политики; поэтому он был утвержден правителем Афин, когда над Грецией господствовал Кассандр Македонский, и пал, когда это господство стал оспаривать Деметрий Полиоркет, сын азиатского правителя Антигона (упоминаемого ниже, 78).

413

Евридика – первая, Береника – вторая жена Птолемея I; на престол притязали сын Евридики Птолемей Керави и сын Береники Птолемей Филадельф; царь высказался в пользу младшего, вопреки советам Деметрия Фалерского.

414

ПА VII 113.

415

Деметрий считался последним в каноне десяти классических афинских ораторов.

416

Имеются в виду «гермы» – столбы на перекрестках с головой и передом Гермеса (обычно, впрочем, без плащей).

417

Игра слов; pontikos – pompikos (важный).

418

Анахронизм: тиранн Клеарх Гераклейский (слывший учеником Платона и Исократа) правил в 375–364 гг., когда Гераклид был в Афинах.

419

Здесь на Гераклида перенесена легенда об Эмпедокле.

420

ПА VII 114.

421

Все анекдоты о Гераклиде, приводимые у Диогена Лаэртского и рисующие его напыщенным шарлатаном, восходят к перипатетикам, не любившим Гераклида за его связь с Академией, и к эпикурейцам, полемизировавшим против всей доэпикуровской догматики.


Источник: Академия наук СССР. Институт философиию Издательство « мысль» МОСКВА—1986

Комментарии для сайта Cackle