VI. Изначальная праведность и первородный грех

Мир, в котором Бог являет Себя Сам, есть Его Божественное деяние: он благ, обладает порядком и предназначен к сверхъестественной цели. Но он также и создание человека, так как Адам, «первочеловек», через грех, совершенный в земном раю, утратил сверхъестественные и высшие естественные [praeternaturalis] дары, которыми был наделен. Путем наследования этот грех стал грехом всего человечества. Из-за него человек нуждается в искуплении, поскольку виновен в глазах Божиих, и нужен Искупитель, Который бы дал Богу подобающее Искупление через Свое Человечество.

Учение об изначальном состоянии человека обретает все свое значение, только будучи соотнесено с учением о благодати, которое мы изложим позже. Но заметим уже сейчас, что есть два принципа, обладающих неоспоримой ценностью для правильной постановки вопроса об отношении человека со сверхъестественным состоянием. Прежде всего – факт, что человек в первоначальном состоянии владел дарами, которые утратил из-за первородного греха. Все эти дары, превосходящие все, на что может притязать его природа, он получил даром. Одни из них – высшие естественные, свободно данные человеку Богом, не являются существенными свойствами человеческой природы, а могут быть восприняты человеком, как, например, избавление от вожделения, страдания и смерти. Другие – собственно сверхъестественные, то есть превосходят все, чего может достичь какое бы то ни было создание. К этому сверхъестественному порядку относится освящающая благодать, которая суть участие во внутренней жизни Бога.

Есть еще две важнейшие истины, на которых Церковь всегда должна была настаивать в своем учении о первородном грехе. Прежде всего, сам факт первородного греха, утрата сверхъестественной жизни и полная неспособность человека достичь своими силами той сверхъестественной цели, которую Бог перед ним поставил.

Первородный грех поэтому означает потерю, которую человек никогда не сможет восполнить своими усилиями. Церковь настаивала на этом, опровергая Пелагия, который в проповедуемой им морали требовал лишь акта человеческой воли, отрицая, что вся совокупность человеческой деятельности должна быть возвышена до уровня сверхъестественного.

Вторая истина: несмотря на первородный грех, человеческая природа, рассматриваемая сама по себе, хороша. Правда, что, потеряв вознесенность в сверхъестественное, человек не обладает больше возможностью вступить в непосредственное единение своей личной жизни с тремя Божественными Лицами, и что, потеряв высшие естественные дары, он с большими, чем в земном раю, трудностями может совершенствовать свои естественные предрасположения. Но внутреннее превосходство его природы сохранилось. Первородный грех ослабил разум и волю, но он не является полной порчей человеческой природы. Он есть, прежде всего, «грех», то есть участие каждого человека в этом состоянии виновности перед Богом, в которое Адам поставил себя совершением первого греха. Человеческая природа, даже падшая, способна, по крайней мере в определенных пределах, быть благой и действовать благим образом; особенно способна воспринять утраченные сверхъестественные дары, которые Бог вновь дает ей. Такое точное понимание первородною греха является важнейшей предпосылкой истинного учения об оправдании. Учение Лютера и Реформации о первородном грехе представляет собой лишь часть протестантского учения по этому вопросу.

Учение Католической Церкви об изначальной праведности и первородном грехе:

Человек был утвержден Богом в состоянии святости и праведности: ХВ 275, 276, 290/1;

он не был подвержен смерти: ХВ 260, 270, 275;

он был избавлен от вожделения: ХВ 260;

эти дары не происходили из человеческой природы: ХВ [282]- [285].

В Адаме человек согрешил и тем самым утратил сверхъестественные и высшие естественные дары, которыми обладал вначале: ХВ 260, 272, 275, 290/1, 528.

Этот грех передался всем людям: ХВ 269, 270/1, 273, 276, 528;

путем наследования: ХВ 269, 271/1, 277, 557

и затрагивает каждого человека: ХВ 269, 270/1, 277, 278, 557.

В Адаме он был добровольным: ХВ [286]- [290].

Первородный грех отличается от совершаемого греха отсутствием личного согласия: ХВ 685.

Вот почему кара за него – утрата блаженного видения Бога: ХВ 36, 685.

Первородный грех повлек за собой потерю благодати: ХВ 275, 276, 528, 555.

Его последствие: смерть: ХВ 275, 276;

и вожделение (склонность ко греху): ХВ 279;

которое само по себе не есть грех: ХВ 279.

[1 мая 418 г.]

В самый разгар ослабления и упадка Римской империи монах Пелагий, (родом предположительно из Ирландии) обратил на себя внимание в Риме, куда приехал совсем молодым, своими проповедями крайне суровой морали. С тех пор, как при императоре Константине христианство стало государственной религией, в Церковь начал проникать мирской дух. Пелагий противопоставил всему этому упадку самую строгую мораль. Природа, свобода, закон, стяжание добродетели – таковы темы его проповедей, сильно окрашенных стоицизмом. Адвокат Целестий, ученик Пелагия, создал из этих идей богословскую систему, сначала в Риме, где оба они оставались перед вторжением вестготов в 410 г.; а потом на Сицилии и в Африке. Эта ересь была в основном опровергнута св. Августином (354–430) в конце его жизни¹⁴¹.

После нескольких осуждений, в частности, в Карфагене в 401 и 416 гг. и в Милевии в 416 г., пелагианство было торжественно осуждено на XVI Карфагенском Соборе более чем двумястами епископами. Это осуждение было тотчас же подтверждено папой Зосимой в его Epistola tractoria, обращенном ко всем Восточным Церквам, а потом, через двадцать лет, – в Indiculus [ХВ 528]¹⁴².

Основой пелагианской ереси является утверждение в человеке полной свободы, которая, будучи сохранена в состоянии равновесия между добром и злом, может произвести его спасение исключительно его собственными силами. Для Пелагия и Целестия нет иного греха, кроме личного выбора каждого человека в пользу зла. Кроме того, они отказываются признать первородный грех, основанный на родовой солидарности с Адамом. Влияние Адамова греха они ограничивают дурным примером, который нашел себе подражателей в личных грехах потомков.

I Канон Собора [ХВ 270] настаивает на даре бессмертия, которым Адам был одарен в изначальном состоянии. II Канон [ХВ 270/1] подчеркивает, что вследствие первородного греха Крещение необходимо младенцам. Другие каноны касаются благодати [ХВ 521–526].

(270, 222) 1. Всеми епископами, собравшимися на святой Карфагенский Собор, было решено: Всякий, говорящий, что Адам, первый человек, был сотворен смертным, таким образом, что, согрешил бы он или нет, он должен был умереть телесно, то есть неизбежность покинуть свое тело является не следствием греха, а необходимостью его природы¹⁴³, да будет отлучен от сообщества верных.

(270/1, 223) 2. Было также решено: Всякий, отрицающий, что младенцы должны быть крещены, или говорящий, что их крестят во отпущение грехов, но что в них нет от первородного греха Адама ничего, что должна искупить баня возрождения, а вследствие этого для них крещальная формула «во отпущение грехов» имеет ложный, а не истинный смысл, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо нельзя понять то, что говорит Апостол: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» [Рим 5, 12], иначе, чем так, как Кафолическая Церковь, распространенная по всей земле, всегда это понимала. И в самом деле, из-за этого установления веры даже младенцы, которые сами еще не могли совершить никакого греха, принимают Крещение поистине во отпущение грехов, чтобы возрождение очистило в них то, что принесено рождением.

(между 435 и 442 гг.)

Реакция св. Августина на пелагианскую ересь породила, в свою очередь, некое движение мысли, названное полупелагианством, в частности, в монашеских кругах южной Галлии. И даже если суть споров касалась благодати [ХВ 527–540], то их предпосылки были связаны с первоначальной праведностью и первородным грехом. Документ открывается напоминанием католического учения по этому вопросу.

ХВ 528–529

(23 августа 498 г.)

Учение традукционистов также касалось, очевидно, передачи первородного греха. Папа напоминает, какова по этому поводу вера Церкви.

(271/1, 361) Они полагают, вероятно, что рассуждают благочестиво и хорошо, говоря, что души передаются родителями, поскольку они глубоко погружены в грех, но они должны были бы уметь различать эти две вещи, то есть грех и душу, производя мудрое разделение: родители могут передать лишь плод своего дурного безрассудства; то есть вину и наказание за грех, что ясно видно в потомстве, происходящем от подобной передачи: люди рождаются дурными и уродливыми. В этом одном, говорим мы, видно ясно, что Бог, желавший дать им избежать падения в непоправимое несчастье и сделавший страх смерти запретом и угрозой для своего создания, здесь ни при чем. Отсюда же ясно видно, если говорить о передаче, что передается родителями, а что Бог от начала до конца соделал и делает [то есть, Бог дает душу, а родители передают первородный грех. – Прим. перев.].

(3 июля 529 г.)

Опубликование Indiculus [ХВ 527–534, 537–540] не положило конец полупелагианским спорам, которые продолжались до начала VI в. Они прекратились лишь благодаря важному поместному собору, собравшемуся в Оранже под председательством Цезария Арльского (ок. 470–543), чьи постановления были подтверждены в 531 г. папой Бонифацием II. Несмотря на то, что на Соборе в основном говорилось о благодати [ХВ 541–547], он, тем не менее, вновь подтвердил, в двух своих первых канонах, учение о первородном грехе.

Каноны

(272, 371) 1. Если кто-либо говорит, что из-за прегрешения, воспоследовавшего от злоупотребления Адама, человек не был полностью, душой и телом, «изменен к худшему состоянию»¹⁴⁷, и если кто-либо полагает, что только одно тело подверглось порче, тогда как свобода души осталась незатронутой, [если кто-либо говорит так], будучи введен в заблуждение ошибкой Пелагия, то он противоречит Писанию, которое говорит: «Душа согрешающая, она умрет» [Иез 18, 20], и «Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы» [Рим 6, 16]; и еще: «Кто кем побежден, тот тому и раб» [2Пет 2, 19].

(273, 372) 2. Если кто-либо утверждает, что злоупотребление Адама повредило лишь ему одному, а не его потомству, или если заявляет, что только телесная смерть как наказание за грех, а не [сам] грех – смерть души, вошла через одного человека в весь род человеческий, то он приписывает Богу несправедливость, противореча Апостолу, который говорит: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» [Рим 5, 12]¹⁴⁸.

(конец 1201 г.)

В письме, посвященном Крещению, папа вынужден провести различие между первородным грехом и повседневным грехом, ссылаясь на понятие личного согласия, и вследствие этого подчеркнуть различие наказаний, которые они за собой влекут.

ХВ 685

5-я сессия (17 июня 1546 г.)

Ближайшим поводом обратиться к вопросу о первородном грехе на Тридентском Соборе было заблуждение Лютера. Для него этот грех заключается в дурном вожделении, которое остается в человеке непобедимым, не будучи ослаблено даже Крещением: человек остается грешником, просто грех ему больше не вменяется. Однако, не довольствуясь опровержением Лютера, Собор излагает все учение о первородном грехе в его связи с другими догматами. Пелагианские заблуждения вновь приведены и осуждены; а вместе с ними ошибки манихеев и присциллиан, которые отрицали наличие первородного греха у детей, рожденных от христианского брака. Учение изложено в пяти подробных тезисах.

Четыре первых касаются пелагианства и сходных с ним ересей:

– грех Адама и его последствия для Адама [ХВ 275];

– передача Адамова греха его потомству [ХВ 276] (цитата из Рим 5, 12 метит в Эразма, который отрицал, что в этом отрывке речь идет о первородном грехе);

– средство от первородного греха: только Страсти Христовы и дар Его заслуг в Таинстве Крещения [ХВ 277);

– необходимость Крещения младенцев [ХВ 278].

Пятый тезис говорит о воззрениях Лютера и реформаторов на природу первородного греха [ХВ 279]. Были определены две истины: 1) Крещение полностью изглаживает первородный грех; 2) вожделение, которое сохраняется после Крещения, само по себе не является грехом.

Шестой тезис уточняет, что, утверждая вселенский характер первородного греха [ХВ 276], Собор ни в коем случае не отрицает исключительного дара Марии [ХВ 280].

(274, 1510) Дабы наша католическая вера, «без которой угодить Богу невозможно» [Евр 11, 6], пребывала цельной и незапятнанной в своей чистоте, свободной от ошибок, и дабы христианский народ не был «колеблющимся и увлекающимся всяким ветром учения» [Еф 4, 14], тогда как древний Змий, неусыпный враг рода человеческого, породил посреди многих бед, что тревожат в наше время Церковь, не только новые распри, но и пробудил прежние, касающиеся первородного греха и средств против него, Святой Тридентский, Всеобщий и Вселенский Собор, созванный законным порядком во Святом Духе, под председательством трех легатов Апостольского Престола, желая отныне предпринять возвращение заблудших и укрепление колеблющихся, следуя свидетельству Священного Писания, Святых Отцов и самых авторитетных Соборов, а также суждению и согласию самой Церкви, решает, исповедует и заявляет по поводу первородного греха так:

(275, 1511) 1. Если кто-либо не исповедует, что Адам, первый человек, преступив в раю Божию заповедь, немедленно утратил святость и праведность, в которых был утвержден, навлек на себя гнев и негодование Божие и, вследствие этого, смерть, которой Бог ему прежде угрожал, а со смертью – рабство под властью «имеющего державу смерти» [Евр 2, 14], то есть диавола; и что, «через прегрешение, происходящее от этого злоупотребления, Адам весь полностью, душой и телом, был изменен к худшему состоянию» [ХВ 272], да будет отлучен от сообщества верных.

(276, 1512) 2. Если кто-либо утверждает, что злоупотребление Адама повредило лишь ему одному, а не его потомству», и что он утратил святость и праведность, полученные от Бога, для себя одного, а не для нас также, или что, запятнанный своим грехом непослушания, он передал «лишь смерть» и страдания «тела всему роду человеческому; но не грех, который суть смерть души» [ХВ 273], да будет отлучен от сообщества верных; ибо он противоречит Апостолу, который говорит: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» [Рим 5, 12].

(277, 1513) 3. Если кто-либо утверждает, что этот Адамов грех, который един по своему происхождению и который, будучи передан всем людям путем наследственного распространения, а не путем подражания, присущ каждому, может быть устранен силами человеческой природы или другим каким-либо средством, кроме заслуг Единственного Посредника, Господа нашего Иисуса Христа, Который примирил нас с Богом Своею Кровию, «Который сделался для нас праведностью и освящением и искуплением» [1Кор 1, 30]; или если кто-либо отрицает, что эта заслуга Иисуса Христа дарована взрослым и детям через Таинство Крещения, преподанное согласно обычаю и формуле, [принятой] Церковью, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо «нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» [Деян 4, 12]. Отсюда и это слово: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» [Ин 1, 29], и другое: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» [Гал 3, 27].

(278, 1514) 4. «Если кто-либо отрицает, что младенцы должны быть крещены», даже если они рождаются от крещенных родителей, или «говорит, что их крестят во отпущение грехов, но что в них нет ничего от первородного греха Адама, который баня возрождения должна искупить» для достижения вечной жизни, и «вследствие этого для них формула Крещения «во отпущение грехов» имеет смысл не истинный, но ложный, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо нельзя понять то, что говорит Апостол: «Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» [Рим 5, 12], иначе, чем Кафолическая Церковь, распространенная по всей земле, всегда это понимала. Именно по причине этого установления веры даже самые маленькие [дети], которые не могли еще совершить сами никакого греха, принимают Крещение поистине во отпущение грехов, дабы возрождение очистило в них то, что рождение им принесло» [ХВ 270/1]. «Если кто-либо не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» [Ин 3, 5].

(279, 1515) 5. Если кто-либо отрицает, что благодатью Господа нашего Иисуса Христа, дарованной через Крещение, наказание за первородный грех отпускается, и даже если он утверждает, что все, что имеет поистине и собственно характер греха, не устранено, но просто стерто или не вменяется, да будет отлучен от сообщества верных. Ибо Бог не может ничего ненавидеть в тех, кого возродил, потому что «мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» [Рим 6, 4], «которые живут не по плоти, но по духу» [Рим 8, 1], но которые, совлекшись ветхого человека и «облекаясь» нового, «созданного по Богу» [ср. Еф 4, 22сл; Кол 3, 9], стали невинными, без пятна, чистыми, безупречными и возлюбленными детьми Божиими; «наследниками Божиими, сонаследниками же Христу» [Рим 8, 17], так, что совсем ничто не препятствует вступлению на небеса. То, что вожделение или очаг греха остаются в крещеных, Святой Собор это исповедует и думает таким образом. Оставленное нам для борьбы, оно неспособно вредить тем, кто с ним не соглашается и мужественно сопротивляется ему [с помощью] благодати Христовой. Более того, «тот, кто будет сражаться согласно правилам, будет увенчан» [2Тим 2, 5]. Что до вожделения, которое Апостол называет иногда «грехом» [ср. Рим 6, 12 сл; 7, 7, 14–20], то Святой Собор заявляет, что Католическая Церковь никогда не полагала, что оно так называется оттого, что имеет в возрожденных поистине и собственно характер греха, но что оно происходит из греха и ко греху склоняет. Если кто-либо думает противное, да будет отлучен от сообщества верных.

(280, 1516) 6. Однако данный Святой Собор заявляет, что он не имеет намерения включить в этот декрет, касающийся первородного греха, Блаженную и Непорочную Деву Марию, Матерь Божию, но что должно соблюдать Конституцию блаженной памяти папы Сикста IV, чтобы избежать наказаний, о которых в ней говорится, – Конституцию, которую [Святой Собор] возобновляет [ХВ 390].

(1 октября 1567 г.)

Если Байюс и допускал, что человеческая природа сама по себе не может достичь своего предназначения, тем не менее, он считал, что она имеет право притязать на это. Учение Байюса о благодати [ХВ 619–634] приводит его к отрицанию того, что дары, которыми обладал первый человек и которые он утратил через первородный грех, были высшими естественными или сверхъестественными: они принадлежали цельности невинной природы. Согласно ему, произошла не только утрата незаслуженною отличия, но и субстанциальное повреждение самой человеческой природы. В этом он близок к воззрениям протестантов [ХВ 281–285].

Эти оптимистические взгляды на изначальное состояние человека вступают в контраст с пессимизмом взглядов Байюса на первородный грех; в нем он видит зло и порок человеческой природы. Лютер говорил об извращении природы в целом. Байюс считает первородный грех не столько состоянием падшей природы, сколько извращением человеческой воли, которое свойственно падшему человеку. Это влечение ко греху, врожденное в каждом человеке, пропадает только благодаря сознательному обращению к Богу через чистую любовь [ХВ 286–290].

Согласно католическому учению, добровольный элемент, который не может не присутствовать в первородном грехе, если это действительно грех, присутствует, тем не менее, не в каждом человеке, а в действии Адама.

Тезисы осуждены все разом, так что невозможно выделить степень осуждения каждого.

[Об изначальном состоянии человека]

([281], 1921) 21. Возвышение и вознесение человеческой природы до причастности к Божественной природе происходит благодаря целостности изначального состояния и поэтому должно быть названо естественным, а не сверхъестественным.

([282], 1923) 23. Абсурдно полагают говорящие, что человек был вначале вознесен выше [естественного] состояния своей природы сверхъестественным и бескорыстным даром, чтобы сверхъестественным образом воздать хвалу Богу через веру, надежду и любовь.

([283], 1926) 26. Целостность изначального творения была не неподобающим вознесением человеческой природы, а ее естественным состоянием.

([284], 1955) 55. Бог не мог бы создать человека вначале таким, каким он рождается теперь.

([285], 1978) 78. Бессмертие первого человека было не даром благодати, но его естественным состоянием.

[О первородном грехе]

([286], 1946) 46. Добровольность не составляет ни сущности, ни определения греха; познать, должен ли всякий грех быть добровольным, – это не проблема определения, а проблема причины и происхождения.

([287], 1947) 47. Поэтому первородный грех поистине обладает характером греха, без связи или отношения к воле, из которой он происходит.

([288], 1948) 48. Первородный грех у ребенка доброволен из-за состояния его обычной воли, и он [грех] обычно владеет им оттого, что ребенок не совершает противоположного акта воли.

([289], 1949) 49. Из этой воли, обычно преобладающей, вытекает то, что ребенок, после вступления в разум, умирающий без Таинства возрождения, пребывает в ненависти к Богу, богохульствует и сопротивляется Его закону.

([290], 1952) 52. Всякое преступление обладает такой природой, что может запятнать совершающего его и все его потомство, как это было с самым первым преступлением.

4-я сессия (14 сентября – 7 декабря 1965 г.)

(7 декабря 1965 г.)

Собор не мог обойти молчанием и учение о первородном грехе. Конституция Gaudium et Spes предоставила ему такую возможность. После обсуждения первородного греха Собор настойчиво подчеркнул разделение, которое происходит в человеке от борьбы между добром и злом; неспособность человека освободиться иначе, чем через Христа [ХВ 290/1]. Далее он реалистически отмечает, что гордыня, беспорядочная любовь к себе могут перевернуть иерархию ценностей и сделать человеческую деятельность инструментом греха [ХВ 290/2].

Глава 1: О достоинстве человеческой личности

О грехе

(290/1, 4506) 13. Утвержденный Богом в праведности, человек, однако же, по наущению Лукавого злоупотребил свободой с самого начала истории, противопоставив себя Богу и желая достигнуть своей цели вне Бога. Познав Бога, они «не прославили Его, как Бога, ...и омрачилось несмысленное их сердце; ...и служили твари вместо Творца» [Рим. 1, 21–25]. То, что нам известно из Божественного Откровения, совпадает и с самим опытом, ибо человек, мысленно обозревая свое сердце, обнаруживает, что он склонен ко злу и погружен в многообразное зло, которое не может происходить от его Благого Творца. Зачастую, отказываясь признать Бога своим началом, человек нарушал и должный порядок, ведущий его к конечной цели, а вместе с ним – и все предустановление: как в отношении самого себя, так и в отношении других людей и всего сотворенного мира.

Таким образом, человек разделен в самом себе. Поэтому вся жизнь людей – и индивидуальная, и коллективная – оказывается драматической борьбой между добром и злом, между светом и тьмою. Более того: человек видит, что собственными силами он неспособен успешно побороть нападки зла, так что каждый чувствует, что он словно скован цепями. Но Сам Господь пришел, чтобы освободить и укрепить человека, обновляя его изнутри и изгоняя вон «князя мира сего» [Ин 12, 31], удерживающего его в рабстве греху [ср. Ин 8, 34]. Грех же умаляет человека, отталкивая его от достижения полноты.

В свете этого Откровения как возвышенное призвание человека, так и глубокое бессилие, испытываемое людьми, обретают свой окончательный смысл.

Глава 3: О человеческой деятельности во всем мире

(290/2, 4536) 37. Священное Писание, с которым согласуется опыт веков, учит человеческую семью, что прогресс, дающий человеку великое благо, несет с собою и немалое искушение: ибо, когда порядок ценностей нарушается и зло смешивается с добром, отдельные люди и их сообщества заботятся лишь о самих себе, а не о других. В силу этого мир больше не представляет собою пространства для установления истинного братства, а возросшая человеческая мощь уже угрожает уничтожением самому роду человеческому.

Ведь вся история человечества полна ожесточенной борьбы против сил тьмы – борьбы, которая началась от сотворения мира и, по слову Господню, продолжится до самого последнего дня [ср. Мф 24, 13; 13, 24–30, 36–43]. Вступив в эту борьбу, человек должен постоянно бороться, чтобы держаться добра. Но без упорных трудов и без помощи благодати Божией он не сможет обрести единство в себе самом.

Поэтому Церковь Христова, уповая на замысел Творца и признавая, что человеческий прогресс способен содействовать истинному счастью людей, все же не может не напомнить слова Апостола: «не сообразуйтесь с веком сим» [Рим 12, 2], то есть с той суетой и лукавством духа, которые превращают человеческую деятельность, направленную на служение Богу и человеку, в орудие греха.

(4537) Итак, если кто-либо спросит, каким образом можно преодолеть это плачевное состояние, христиане ответят, что всякую человеческую деятельность, которая из-за гордыни и неумеренного самолюбия ежедневно находится в опасности, нужно очистить и привести к совершенству с помощью Креста и Воскресения Христова. Ведь человек, искупленный Христом и ставший новым творением во Святом Духе, может и должен любить все то, что сотворил Бог. Он принимает все это от Бога, рассматривая и почитая как происходящее из рук Божиих. Воздавая за это благодарность Благодетелю, он, пользуясь и обладая тварным в нищете и свободе духа, приходит к подлинному владению миром, ничего не имея, но владея всем [ср. 2Кор 6, 10]. «...все ваше; вы же – Христовы, а Христос – Божий» [1Кор 3, 22–23].