Вопрос 30. О Благовещении Пресвятой Девы Марии

Наконец, мы рассмотрим Благовещенье Пресвятой Девы Марии, относительно чего наличествует четыре пункта: 1) насколько приличествует то, что ей было сообщено об имеющем от нее родиться; 2) кому именно надлежало благовестить; 3) каким образом надлежало благовестить; 4) о том порядке, который имел место при Благовещении.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не было никакой необходимости в том, чтобы сообщать Пресвятой Деве Марии об имеющем быть в ней исполненным. Действительно, единственной целью Благовещенья могло бы быть только получение согласия Девы. Но ее согласия, похоже, не требовалось, поскольку непорочное зачатие было пророчески предвозвещено, то есть «предопределено», а предопределенное, как говорит глосса на [слова из евангелия от Матфея] (Мф. 1, 22), «исполняется без нашего согласия». Следовательно, в Благовещении не было никакой необходимости.

Возражение 2. Далее, Пресвятая Дева Мария верила в Воплощение, иначе бы ей был заказан путь ко спасению, поскольку, по словам апостола, «правда Божия чрез веру в Иисуса, Христа» (Рим. 3, 22). Но никто не нуждается в наставлении о том, во что он с несомненностью верит. Следовательно, Пресвятая Дева Мария не испытывала никакой нужды в том, чтобы ей было объявлено о Воплощении ее Сына.

Возражение 3. Далее, подобно тому как Святая Дева зачала Христа в своем теле, точно так же всякая верующая душа зачинает Его духовно. Так, апостол говорит: «Дети мои (для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос)!» (Гал. 4, 19). Но тем, кто зачинает Его духовно, никто не благовестит об этом зачатии. Следовательно, и Пресвятой Деве Марии не нужно было благовестить о том, что она зачнет Сына Божия во чреве.

Этому противоречит то, что сказал ей ангел: «Вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына» (Лк. 1,31).

Отвечаю: то, что Пресвятая Дева Мария была извещена о предстоящем зачатии Христа, представляется обоснованным.

Во-первых, потому, что это позволило соблюсти надлежащий порядок соединения Сына Божия с Девой, а именно то, что она была умственно сообразована с Ним до Его плотского зачатия. Так, Августин говорит: «Благословение Марии в большей степени состояло в обретении веры Христовой, чем в зачатии плоти Христа»; и далее добавляет: «Ей не было бы никакой пользы от ее близости как матери, если бы она не родила Христа в своем сердце так, что это было блаженнее, чем в плоти».

Во-вторых, потому, что она, будучи наученной Богом, стала более верным свидетелем этой тайны.

В-третьих, потому, что она смогла свободно предложить Богу дар своего послушания; в самом деле, сказав: «Се, раба Господня!», она тем самым подтвердила свою готовность.

В-четвертых, потому, что это показало наличие некоторого духовного супружества между Сыном Божиим и человеческой природой. Поэтому согласие Девы при Благовещении является своего рода согласием всей человеческой природы.

Ответ на возражение 1. Исполнение пророчества о том, что предопределено, происходит без обусловленности со стороны нашей воли, а не без ее согласия.

Ответ на возражение 2. Пресвятая Дева Мария, конечно же, верила в грядущее Воплощение, но, будучи смиренной, она не думала о себе столь возвышенно. Поэтому ее нужно было в этом наставить.

Ответ на возражение 3. Духовному зачатию Христа через веру предшествует проповедование веры, поскольку «вера – от слышания» (Рим. 10, 17). И при этом человек определенно не знает, имеет ли он благодать, хотя и знает, что полученная им вера является истинной.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что не ангел должен был благовестить нашей Пресвятой Госпоже. В самом деле, высочайшие ангелы, по словам Дионисия, получают откровения непосредственно от Самого Бога²⁸. Но Богоматерь возвышеннее всех ангелов. Следовательно, похоже, что тайна Воплощения должна была быть возвещена не ангелом, а Самим Богом.

Возражение 2. Далее, если придерживаться общепринятого порядка, то божественные вещи должны сообщаться мужам ангелами, а женам – мужами, согласно сказанному апостолом: «Жены ваши в церквах да молчат... Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих» (1Кор. 14,34,35). Следовательно, дело представляется так, что тайна Воплощения должна была быть возвещена Пресвятой Деве Марии неким мужем, тем более что ее муж, Иосиф, как говорит [Писание], впоследствии был наставлен ангелом (Мф. 1, 20, 21).

Возражение 3. Далее, никто не может надлежащим образом возвещать о том, чего он не знает. Но даже высочайшие ангелы не в полной мере знали о тайне Воплощения, в связи с чем Дионисий говорит, что вопрос о том, «кто это идет от Едома?» (Ис. 63, 1), задавали именно они²⁹. Следовательно, похоже, что ангел не мог надлежащим образом благовестить о Воплощении.

Возражение 4. Кроме того, более возвышенное должно возвещаться более возвышенным вестником. Но тайна Воплощения является самой возвышенной из всех, которые были возвещены людям ангелами. Поэтому если о ней приличествовало возвестить ангелу то это должен был быть ангел наивысшей степени [иерархии]. Но Гавриил не принадлежит к высшей степени [иерархии], поскольку архангельский чин является чином последней степени [иерархии]³⁰ (об этом в Церкви поют: «Поистине, архангел Гавриил принес тебе благую весть от Бога»). Следовательно, благовестить надлежало не архангелу Гавриилу

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Послан был ангел Гавриил от Бога...» и т. д. (Лк. 1, 26).

Отвечаю: тайну Воплощения приличествовало возвестить Богоматери ангелу по трем причинам. Во-первых, поскольку этим был сохранен установленный Богом порядок, согласно которому о божественных вещах людям должны сообщать ангелы. Поэтому Дионисий говорит, что «самое божественное таинство воплощения Иисуса было первоначально открыто ангелам, а потом уже чрез них благодать Его познания была сообщена и нам. Так, божественный Гавриил возвестил Захарии, что у него родится сын, который будет пророком, и Марии, каким образом совершится в ней божественное таинство неизреченного зачатия Бога»³¹.

Во-вторых, поскольку это приличествовало восстановлению человеческой природы, которое имело быть произведенным Христом. Поэтому Беда в своей проповеди [на Благовещенье] говорит: «То, что Бог послал ангела к Приснодеве, коей предстояло быть освященной божественным Рождеством, представляется уместным началом восстановления человека, поскольку первой причиной падения человека был посланный дьяволом змей, прельстивший жену духом гордыни».

В-третьих, поскольку это приличествовало девству Богоматери. Поэтому Иероним в своей проповеди на Успение говорит: «Что может быть лучше, чем послать к Деве ангела? Ведь девичество сродни ангельской природе. Ибо жить в плоти и не по плоти есть жизнь не земная, а небесная».

Ответ на возражение 1. Богоматерь возвышеннее ангелов в том, что касается чести ее избрания Богом. В том же, что касается нынешнего состояния жизни, она была ниже ангелов. Ведь даже Сам Христос, как сказано, в Свой чувственной жизни «не много был унижен пред ангелами» (Евр. 2, 9). Впрочем, хотя Христос и был странником и сопричастником, тем не менее в том, что касается знания божественного, Он не нуждался в ангельском наставлении. Но Богоматерь еще не обрела состояния разумения, и потому ей надлежало быть наставленной ангелами в том, что касалось зачатия Божества.

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин в своей проповеди на Благовещенье, высокое достоинство Пресвятой Девы Марии сделало ее исключением из некоторых общих правил. В самом деле, «не было ни влечения к мужу, ни подчинения его господству (Быт 3, 16) у той, кто в своем непорочном чреве зачал от Святого Духа Христа». Поэтому нет ничего несообразного в том, что о тайне Воплощения ей возвестил не муж, а ангел.

По той же причине она была открыта ей раньше, чем Иосифу; действительно, ей было сообщено о ней до ее зачатия, а Иосифу – после ее зачатия.

Ответ на возражение 3. Как можно понять из сказанного Дионисием, ангелы знали о тайне Воплощения, но все же спрашивали о ней, поскольку желали приобщиться к знанию Христа относительно тех подробностей этой тайны, которые непостижимы для любого сотворенного ума. Поэтому Максим говорит: «Ангелы, несомненно, знали об имеющем быть Воплощении. Однако им не было ведомо ни о способе зачатия Господа, ни о том, как Он пребудет единым с Отцом – целокупно во всем мироздании и целокупно в тесном вместилище Девы».

Ответ на возражение 4. Некоторые думали, что Гавриил имеет наивысший чин, поскольку, по словам Григория, «было правильным, чтобы был послан один из самых возвышенных ангелов, поскольку возвещенное им было самым возвышенным». Однако это означает не то, что он наделен самым высоким чином из всех, а то, что он наделен наивысшим ангельским чином, поскольку он суть архангел. Поэтому и Церковь называет его «архангелом», и сам Григорий в своей проповеди говорит, что «архангелами называются тех, которые возвещают о самом возвышенном». Впрочем, не исключено, что он является самым возвышенным архангелом. В самом деле, по словам Григория, само его имя свидетельствует о его служении, поскольку «Гавриил означает «Сила Божия», а благую весть приличествовало сообщить именно «Силе Божией» – ведь Господь воинств и сил пришел побороть воздушных князей».

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что благовестившему ангелу не подобало предстать пред телесным взором Святой Девы. В самом деле, как говорит Августин, «умственное зрение превосходней телесного»³², и уж тем более оно соответствует ангелу, поскольку умственным зрением ангел созерцается в его субстанции, тогда как телесным зрением он созерцается в принятом им телесном образе. Но подобно тому как принести весть о зачатии Божества приличествовало самому возвышенному вестнику точно так же, похоже, ему приличествовало явиться видимым самым превосходным видом зрения. Следовательно, дело представляется так, что благовестивший ангел предстал пред умственным взором Святой Девы.

Возражение 2. Далее, видение воображения тоже представляется превосходящим телесное, поскольку воображение как способность превосходнее ощущения. Но ангел явился Иосифу во сне (Мф. 1, 20), то есть в видении воображения. Следовательно, похоже, что он должен был предстать пред Святой Девой тоже в видении воображения.

Возражение 3. Далее, телесное лицезрение духовной субстанции изумляет зрящего; так, мы поем о Святой Деве: «Вострепетала Дева, свет узрев». Но было бы гораздо лучше, если бы ее ум был огражден от подобного беспокойства. Следовательно, при Благовещении не подобало использовать телесное зрение.

Этому противоречит следующее: Августин в своей проповеди [на Благовещенье] от имени Пресвятой Девы Марии говорит так: «Ступая дивно, вошел ко мне архангел Гавриил, его сияли ризы, взор пылал». Но все это можно увидеть только посредством телесного зрения. Следовательно, благовестивший ангел предстал пред телесным взором Пресвятой Девы Марии.

Отвечаю: благовестивший ангел предстал пред телесным взором Пресвятой Девы Марии. И это, конечно, было подобающим. Во-первых, в отношении того, о чем было возвещено. В самом деле, ангел прибыл затем, чтобы возвестить о Воплощении невидимого Бога. Поэтому для того, чтобы сделать это известным, невидимой твари приличествовало принять видимую форму – ведь все явления Ветхого Завета были определены к тому явлению, в котором Сын Божий явился во плоти.

Во-вторых, это подобало в отношении достоинства Богоматери, которой предстояло принять Сына Божия не только в своем уме, но и в своем телесном чреве. Поэтому не только ее ум, но и ее телесные чувства надлежало укрепить посредством созерцания ангела.

В-третьих, это соответствовало несомненности того, о чем было возвещено. В самом деле, мы с большей уверенностью схватываем то, что видим воочию, чем то, что предстает нашему воображению. В связи с этим Златоуст говорит, что ангел «пришел к Деве не во сне, а наяву Ведь та весть, которую принес ей ангел, превышала всяческое величие, и потому должно было возвестить ее с видимой ей великой торжественностью»³³.

Ответ на возражение 1. Умственное зрение само по себе превосходит зрение воображения и само по себе превосходит телесное зрение. Но тот же Августин говорит, что пророчество является особенно превосходным, если сопровождается умственным видением и представлением вместе, а не только одним из них. Однако Пресвятая Дева Мария постигала посредством не только телесного зрения, но и умственного просвещения, то есть имело место вполне превосходное видение. Оно было бы еще более превосходным, если бы она посредством своего умственного зрения постигала ангела непосредственно в его субстанции, но подобное созерцание ангела в его сущности было несовместимо с ее состоянием странствующей [в нынешней жизни].

Ответ на возражение 2. Воображение действительно является более возвышенной способностью, чем внешнее чувство. Но коль скоро чувства являются началами человеческого познания, то именно они обеспечивают наибольшую несомненность (ведь начала познания необходимо должны быть тем, что наиболее очевидно). Поэтому Иосиф, которому ангел явился во сне, не обладал столь превосходным видением, каким оно было у Пресвятой Девы Марии.

Ответ на возражение 3. Как говорит Амвросий, комментируя сказанное в [евангелии от Луки] (Лк. 1, 12), «столкнувшись лицом к лицу с превосходящей нас силой, мы смущаемся и испытываем страх». И это происходит не только при телесном лицезрении, но и в случае видения воображения. В связи с этим читаем [в Писании]: «При захождении солнца крепкий сон напал на Авраама – и вот, напал на него ужас и мрак великий» (Быт. 15, 12). Однако такой страх и трепет не охватывает человека настолько, чтобы он утратил способность созерцать ангела. Во-первых, потому что уже само то, что человеку оказана честь превознесения над ним самим, ослабляет его низшие способности, что приводит к прекращению вышеупомянутого беспокойства; это подобно тому, как при телесном жаре наблюдается дрожание внешних членов. Во-вторых, потому что, как говорит Ориген [комментируя сказанное в евангелии от Луки], «явившийся ей ангел ведал о ее человеческой природе и потому вначале хотел умерить взволнованность управляющего человеком ума». Поэтому как Захарии, так и Марии, видя, что они взволнованы, он сказал: «Не бойся». По этой же причине, как сказано в житии Антония, «трудно отличить добрых духов от злых. Для этого надобно знать, что если за страхом следует радость, то, значит, помощь пришла от Господа, поскольку уверенность души является признаком присутствия [истинного] величия. Если же страх, охвативший тебя, сохраняется, знай, что пред тобою твой враг».

Кроме того, смущение Приснодевы приличествовало ее девичьей скромности. В самом деле, как говорит Амвросий в своем комментарии на слова из [евангелия от Луки] (Лк. 1, 29), «девице свойственна робость, страх перед речами мужей и желание уклониться от их обращений».

Впрочем, некоторые говорят, что Пресвятой Деве Марии было присуще ангельское созерцание, и потому ее смутило не явление ангела, а его слова, которые ее удивили, поскольку она не была столь высокого мнения о себе. Поэтому евангелист говорит не то, что она смутилась, «увидев его», а то, что она «смутилась от слов его».

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Благовещенье произошло не в надлежащем порядке. В самом деле, высокое достоинство Богоматери зиждется на зачатии нею Дитя. Но о причине должно известить прежде извещения о следствии. Следовательно, ангел в своем приветствии должен был известить Деву о зачатии нею Дитя до того, как он сообщил ей о ее высоком достоинстве.

Возражение 2. Далее, излишне доказывать очевидное, но если что-либо допускает сомнение, то доказательство должно его предварять. Но ангел, похоже, сначала возвестил о том, относительно чего у Девы возникли сомнения, вследствие чего она спросила: «Как будет это?», и только после привел доказательства, сославшись как на случай с Елисаветой, так и на всемогущество Божие. Следовательно, ангел благовестил не в надлежащем порядке.

Возражение 3. Далее, большее не может быть должным образом доказано меньшим. Но рождение ребенка более удивительно от девы, чем от старухи. Следовательно, доказательство ангелом возможности зачатия девой на примере зачатия старухой представляется недостаточным.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Установленное же от Бога хорошо установлено»³⁴ (Рим. 13, 1). Но ангел, как явствует из [сказанного в евангелии от Луки] (Лк. 1, 26), был послан «от Бога». Следовательно, ангел благовестил в самом совершенном порядке.

Отвечаю: ангел благовестил в надлежащем порядке. В самом деле, в отношении Девы ангел преследовал троякую цель. Во-первых, привлечь ее внимание к тому, о чем он вел свою речь. Этого он добился, обратившись к ней с новым и необычным приветствием. Поэтому Ориген, комментируя сказанное Лукою [в евангелии], говорит, что «если бы ей, хорошо знавшей Закон, стало известно о том, что подобные слова были сказаны кому-то другому, то она нисколько не удивилась бы кажущейся странности приветствия». В своем приветствии он начал с утверждения о том, что она достойна зачатия, назвав ее «полной благодати»; после этого он возвестил о самом зачатии, сказав: «Господь – с тобою»; и, наконец, предрек ей то почитание, которое она обретет, сказав: «Благословенна ты между женами».

Во-вторых, его целью было наставить ее в отношении тайны Воплощения, которое имело быть в ней исполнено. Этого он добился, предвозвестив зачатие и рождение, когда сказал: «Вот, зачнешь во чреве...» и т. д.; сообщив о достоинстве зачатого Дитя, когда сказал: «Он будет велик»; и, наконец, обозначив модус зачатия, когда сказал: «Дух Святой найдет на тебя».

В-третьих, его целью было добиться согласия со стороны ее ума. Для этого он упомянул о том, что случилось с Елисаветой, и сослался на всемогущество Бога.

Ответ на возражение 1. Нет ничего более удивительного для смиренного ума, чем услышать о собственном превосходстве. Но удивление как ничто иное привлекает внимание ума. Поэтому ангел, желая привлечь внимание Девы к восприятию великой тайны, начал с ее восхваления.

Ответ на возражение 2. Амвросий в своем комментарии на слова из [евангелия от Луки] (Лк. 1, 34) недвусмысленно говорит, что Пресвятая Дева Мария нисколько не усомнилась в том, что сказал ей ангел. Так, он пишет: «Ответ Марии более сдержан, чем слова священника [Захарии]. Она спрашивает: «Как будет это?». Он же говорит: «По чему я узнаю это?». Он, отрицая то, что это знает, отрицает то, что в это верит. Она же, спрашивая о том, как будет это, не сомневается в том, что это будет».

Однако Августин, похоже, полагает, что она усомнилась, поскольку говорит: «Мария не была уверена в том зачатии, о возможности которого сообщил ей ангел». Но такое сомнение скорее связано с удивлением, чем с неверием. И потому приведенные ангелом доказательства были предназначены не для излечения от неверия, а для устранения удивления.

Ответ на возражение 3. Как говорит Амвросий, «для того и надо было многим бесплодным родить, чтобы сделать возможным рождение девой».

Поэтому случай с зачатием бесплодной Елисаветой был упомянут не как достаточный аргумент, а как своего рода метафорический пример, а в качестве убедительного аргумента дополнительно было сказано о божественном всемогуществе.