Вопрос 104. О судебных предписаниях

Теперь подошла очередь рассмотрения судебных предписаний: Во-первых, как таковых; во-вторых, их причин.

Под первым заглавием будет исследовано четыре пункта: 1) что понимается под судебными предписаниями: 2) являются ли они метафорическими; 3) об их продолжительности; 4) об их разделении.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что судебные предписания не были тем, что определяет человека в его отношениях с ближним. В самом деле, судебные предписания получили свое название от «судить». Но существует немало такого, что определяет человека в его отношениях с ближним, о чем невозможно судить. Следовательно, судебные предписания не были тем, что определяет человека в его отношениях с ближним.

Возражение 2. Далее, судебные предписания, как уже было сказано (99, 4), отличаются от моральных предписаний. Но существует немало моральных предписаний, которые определяют человека в его отношениях с ближним, о чем свидетельствуют семь заповедей второй скрижали. Следовательно, судебные предписания названы так не потому, что они определяют человека в его отношениях с ближним.

Возражение 3. Далее, ранее уже было сказано (99, 4; 101, 1), что как обрядовые предписания относятся к Богу, точно так же судебные предписания относятся к ближнему Но среди обрядовых предписаний есть и такие, которые относятся непосредственно к человеку, например соблюдения в вопросах пищи и одежды, о которых было говорено выше (102, 6). Следовательно, судебные предписания названы так не потому, что они определяют человека в его отношениях с ближним.

Этому противоречит следующее: при перечислении дел человека доброго и праведного упоминается о том, что он «суд человеку с человеком производит правильный» (Иез. 18, 8). Но судебные предписания получили свое название от «судить». Поэтому похоже на то, что судебные предписания были именно тем, что определяет отношения между человеком и человеком.

Отвечаю: как это явствует из уже сказанного (95, 2; 99, 4), в любом законе есть предписания, которые черпают свою обязывающую силу непосредственно из распоряжения разума, поскольку естественный разум отдает распоряжения относительно того, что должно исполнять и чего должно избегать. Они называются «моральными» предписаниями, поскольку человеческая мораль основывается на разуме. В то же время есть и другие предписания, которые черпают свою обязывающую силу не непосредственно из самого распоряжения разума (поскольку сами по себе не подразумевают чего-либо непременно должного или недолжного), а из некоторого установления, божественного или человеческого, и таковыми являются некоторые определения моральных предписаний. Поэтому когда моральные предписания учреждены божественным установлением в том, что касается подчинения человека Богу, они называются «обрядовыми» предписаниями, а когда в том, что касается отношений человека с другими людьми, они называются «судебными» предписаниями. Следовательно, судебным предписаниям присуще соблюдение двух условий, а именно, что они, во-первых, касаются отношений человека с другими людьми, и, во-вторых, что они черпают свою обязывающую силу не только из разума, но и из действенности своего установления.

Ответ на возражение 1. Судебное решение следует из официального заявления тех людей, которые возглавляют то или иное дело и наделены судебной властью. Но тем, кто стоит во главе дела, надлежит принимать решения не только относительно спорных вопросов, но также и относительно договорных отношений между человеком и человеком, да и вообще обо всем, что касается сообщества и управления им. Поэтому судебными предписаниями являются не только те, которые касаются действенности закона, но также и все те, которые определены к упорядочению одного человека в отношении другого, каковое упорядочение подчинено определению властителя как высшего судьи.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент справедлив только для тех случаев, когда речь идет о предписаниях, определяющих человека в его отношениях с ближним и [при этом] получающих свою обязывающую силу непосредственно из распоряжения разума.

Ответ на возражение 3. Даже среди тех предписаний, которые определяют нас к Богу, встречаются моральные предписания, которые следуют непосредственно из распоряжения укрепленного верой разума, например, что должно любить Бога и поклоняться Ему Есть также и такие обрядовые предписания, которые обладают обязывающей силой исключительно по причине их божественного установления. Далее, Богу угодны не только предлагаемые Ему жертвы, но и все то, что связано с достоинством предлагающих эти жертвы и поклоняющихся Ему. В самом деле, коль скоро люди определены к Богу как к своей цели, то им необходимо быть достойными того, чтобы поклоняться Божеству, и это [в определенном смысле] касается Бога и, следовательно, является предметом рассмотрения обрядовых предписаний. С другой стороны, человек не определен к ближнему как к своей цели и потому не нуждается в той внутренней расположенности в отношении своего ближнего, которая свойственна рабу в отношении его господина, поскольку раб, по словам Философа, «является некоей частью господина»¹⁸⁵. Следовательно, не существует судебных предписаний, которые бы определяли человека в нем самом. В самом деле, все подобного рода предписания суть моральные предписания, поскольку разум, которым руководствуются в нравственных вопросах, занимает в человеке такое же положение в отношении касающихся его вещей, какое занимает в своем государстве его правитель или судья. Впрочем, должно иметь в виду, что коль скоро отношения человека со своим ближним в большей мере подчинены разуму, чем его отношения с Богом, то предписаний, посредством которых человек определяется в его отношениях с ближним, гораздо больше, чем тех, посредством которых он определяется к Богу. И по той же самой причине в Законе необходимо должно было быть больше обрядовых предписаний, чем судебных.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что судебные предписания не были метафорическими. В самом деле, это, пожалуй, скорее присуще обрядовым предписаниям, которые были установлены как образы чего-то еще. Следовательно, если бы судебные предписания были метафорическими, то не было бы никакого различия между судебными и обрядовыми предписаниями.

Возражение 2. Далее, одни судебные предписания были даны народу Израиля, в то время как другие – другим, языческим народам. Но данные другим народам судебные предписания не были метафорическими – они просто указывали на то, что должно быть исполнено. Следовательно, похоже, что и в судебных предписаниях Старого Закона не было ничего метафорического.

Возражение 3. Далее, все то, что связано с поклонением Божеству, должно быть преподано нам в виде неких образов, поскольку как уже было сказано (101, 2), божественное превосходит возможности нашего разума. Но то, что связано с ближними, не превосходит возможности нашего разума. Следовательно, судебные предписания, которые определяют нас в отношениях с ближними, не могут быть метафорическими.

Этому противоречит следующее: судебные предписания разъяснены как в аллегорическом, так и в моральном смысле (Исх. 21).

Отвечаю: предписание может быть метафорическим двояко. Во-первых, первично и как таковое, поскольку оно, так сказать, и установлено как именно образ чего-то еще. В указанном смысле метафоричны обрядовые предписания – ведь они были установлены для того, чтобы предвозвещать нечто, касающееся как поклонения Богу, так и тайны Христа. Метафоричность же других предписаний является не первичной и как таковой, но всего лишь следствием. И именно в этом смысле метафоричны судебные предписания Старого Закона. В самом деле, они были установлены не для того, чтобы служить образами, но – чтобы с их помощью можно было упорядочивать состояние тех людей в соответствии с правосудностью и справедливостью. Однако и ими предвозвещалось нечто, хотя и как следствие, поскольку, если так можно выразиться, целокупное состояние тех направлявшихся этими предписаниями людей само по себе являлось метафорическим, согласно сказанному [в Писании]: «Все это происходило с ними, как образы» (1Кор. 10, 11).

Ответ на возражение 1. Обрядовые предписания метафоричны иным образом, нежели судебные предписания, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. Евреи были избраны Богом для того, чтобы от них был рожден Христос. Следовательно, как говорит Августин, все их целокупное состояние должно было быть пророческим и метафорическим¹⁸⁶. По этой причине даже данные им судебные предписания были в гораздо большей степени метафорическими, чем те, которые были даны другим народам. Более того, даже войны и обыденные дела этих людей имеют мистическое толкование, в отличие, например, от войн и дел ассирийцев или римлян, хотя о них люди знают гораздо больше.

Ответ на возражение 3. У этих людей определение человека в его отношениях с ближним как таковое было подчиненно разуму. Но в той мере, в какой оно было связано с поклонением Богу, оно превосходило возможности разума, и в этом отношении оно было метафорическим.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что судебные предписания Старого Закона обязательны навсегда. В самом деле, судебные предписания относятся к добродетели правосудности, поскольку вынесение суждения является актом добродетели правосудности. Но «праведность – бессмертна» (Прем. 1, 15). Следовательно, судебные предписания обязывают навсегда.

Возражение 2. Далее, божественные установления продолжительней человеческих. Но судебные предписания человеческих законов обязательны навсегда. Следовательно, тем более таковы судебные предписания божественного Закона.

Возражение 3. Далее, апостол говорит, что «отменение прежде бывшей заповеди бывает по причине её немощи и бесполезности» (Евр. 7, 18). Но это, согласно апостолу, истинно для обрядовых предписаний, «не могущих сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами» (Евр. 9, 9, 10). С другой стороны, судебные предписания были полезны и действенны в отношении той цели, ради которой были учреждены, а именно ради установления среди людей правосудности и справедливости. Следовательно, судебные предписания Старого Закона не отменены и все ещё сохраняют свою действенность.

Этому противоречит сказанное апостолом о том, что «с переменою священства необходимо быть перемене и Закона» (Евр. 7, 12). Но священство было переменено, поскольку перешло от Аарона к Христу. По этой причине надлежало быть перемене и всего Закона. Следовательно, судебные предписания утратили свою силу.

Отвечаю: судебные предписания обязывали не навсегда и были упразднены по пришествии Христа, однако не так, как были упразднены обрядовые предписания. Дело в том, что обрядовые предписания были упразднены не только потому, что стали мертвы, но также и потому, что стали губительны для тех, кто продолжал соблюдать их после пришествия Христа и тем более после обнародования Евангелия. Судебные же предписания, со своей стороны, тоже стали мертвы, поскольку утратили свою обязывающую силу, но не стали губительны. В самом деле, если бы кто-либо из монархов издал указ, что в его царстве надлежит соблюдать эти судебные предписания, то он согрешил бы только в том случае, если бы предписал (или полагал, что предписывает) соблюдать их постольку, поскольку они имеют свою обязывающую силу как установления Старого Закона, поскольку в таком случае он совершил бы смертный грех.

Причину такого различения нетрудно увидеть, если вспомнить о том, что уже было сказано (2). В самом деле, уже было сказано, что обрядовые предписания были метафоричными первичным образом и как таковые, поскольку они были установлены в первую очередь ради предвозвещения тайн имевшего пришествовать Христа. Судебные же предписания были установлены не в качестве образов, но ради формирования у людей такого состояния, которое бы определяло их к Христу Поэтому когда по пришествии Христа состояние людей было изменено, судебные предписания утратили свою обязывающую силу (ведь Закон, как говорит апостол, был «детоводителем» к Христу (ÎÉUI. 3, 24)). Однако коль скоро эти судебные предписания были установлены не в качестве образов, а для исполнения определенных дел, то [в этом отношении] их соблюдение не наносит ущерб истине веры. А вот намерение их соблюдения потому что оно якобы обязательно в соответствии с Законом, наносит ущерб истине веры, поскольку из этого можно было бы заключить, что прежнее состояние людей все ещё продолжается, и что пришествия Христа ещё не было.

Ответ на возражение 1. Обязательность соблюдения правосудности [как таковой], действительно, бессмертна. Но то, соблюдение чего является правосудным в соответствии с человеческим или божественным учреждением, необходимо должно изменяться сообразно изменению человечества.

Ответ на возражение 2. Установленные людьми судебные предписания сохраняют свою обязывающую силу до тех пор, пока сохраняется форма правления государством. Но если государство или народ переходит к другой форме правления, то законы необходимо должны быть изменены. Так, согласно Философу, законы демократии, которая является формой правления народа, отличаются от законов олигархии, которая является формой правления богачей¹⁸⁷. Следовательно, когда состояние этих людей изменилось, также должны были измениться и судебные предписания.

Ответ на возражение 3. Те судебные предписания определяли людей к правосудности и справедливости в соответствии с требованиями их тогдашнего состояния. Но после пришествия Христа в состоянии этих людей произошли изменения, поскольку в Христе уже не стало бывшего прежде различия между язычниками и евреями. По этой причине судебные предписания необходимо должны были быть изменены.

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что провести какое-либо разделение судебных предписаний невозможно. В самом деле, судебные предписания определяют людей в их отношениях друг с другом. Но все то, что должно быть определено как связанное с отношениями между человеком и человеком и в дальнейшем подлежит исполнению людьми, не поддается разделению, поскольку оно бесконечно по числу. Следовательно, провести какое-либо разделение судебных предписаний невозможно.

Возражение 2. Далее, судебные предписания являются решениями тех или иных нравственных вопросов. Но моральные предписания, похоже, не поддаются разделению иначе, как только посредством сведения их к предписаниям Десятисловия. Следовательно, никакого разделения судебных предписаний не существует.

Возражение 3. Далее, Закон, коль скоро существует разделение обрядовых предписаний, ссылается на это разделение, описывая одни из них как «жертвоприношения», другие – как «соблюдения». Но в Законе ничего не сказано о каком бы то ни было разделении судебных предписаний. Следовательно, похоже на то, что у них нет никакого разделения.

Этому противоречит следующее: везде, где есть порядок, необходимо должно быть и разделение. Но понятие порядка в первую очередь приличествует судебным предписаниям, поскольку именно они упорядочивают отношения между людьми. Следовательно, необходимо, чтобы они были должным образом разделены.

Отвечаю: коль скоро закон есть искусство определения или упорядочения жизни человека, а в каждом искусстве наличествует некоторое разделение правил искусства, то и в каждом законе должно наличествовать некоторое разделение предписаний (в противном случае закон выглядел бы просто бесполезной путаницей и неразберихой). Поэтому нам надлежит утверждать, что судебные предписания Старого Закона, посредством которых люди определялись в своих отношениях друг с другом, можно разделить согласно различию способов определения человека.

Затем, в отношениях между людьми можно обнаружить четыре типа порядка: первый связан с отношениями правителей и их субъектов; второй – с отношениями субъектов между собой; третий – с отношениями между гражданами и чужеземцами; четвёртый – с отношениями между участниками общего домашнего хозяйства, например между отцом и сыном, женой и мужем, хозяином и слугой. Итак, мы можем разделить судебные предписания Старого Закона согласно этим четырем видам порядка. В самом деле, одни предписания были установлены ради учреждения правителей, их власти и уважения к ней, и это – первая часть судебных предписаний. Далее, другие предписания были даны для определения взаимоотношений между человеком и его соплеменниками, например [предписания] о купле и продаже, о наказаниях и штрафах, и это – вторая часть судебных предписаний. Далее, третьи предписания были установлены в отношении чужеземцев, например о том, как воевать с врагами, как путешествовать или как вести себя с незнакомцами, и это – третья часть судебных предписаний. Наконец, четвёртые предписания были даны в отношении домохозяйства, например о том, как строить свои отношения со слугами, женами и детьми, и это – четвёртая часть судебных предписаний.

Ответ на возражение 1. То, что определяет людей в их отношениях друг с другом действительно бесконечно по числу, но тем не менее оно сводимо к нескольким различным видам в соответствии с различными видами отношений между людьми, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 2. Предписания Десятисловия, как уже было сказано (100, 3), главенствуют в порядке нравственности, и потому совершенно естественно, что именно в отношении них должно разделять все остальные моральные предписания. Но у судебных и обрядовых предписаний другая обязывающая сила, которая проистекает не из естественного разума, а исключительно из [авторитетности] их учреждения. Следовательно, причины их разделения различны.

Ответ на возражение 3. Закон говорит о разделении судебных предписаний посредством указания на то, что предписывается в соответствии с судебными предписаниями Закона.