Девятая заповедь Закона Божия

Не послушествуй на друга твоего свидетельства ложна (Исх. 20, 16)

Не осуждай – затем, что все мы люди,

Все слабы, немощны, опутаны грехом;

Волнуют страсти наши груди;

В грехе рождаемся, в грехе живем.

Не осуждай... Чтоб ближних быть судьею,

Спроси у совести: ты сам-то лучше ль них?

О брат, кто точно чист душою,

Тот благ к погрешностям других.

Не осуждай... Ведь слову нет возврата.

Смотри, чтоб, как сказал Спаситель, неравно

Увидишь спицу в глазе брата,

А проглядишь в своем бревно.

М. Розенгейм

История говорит нам, что Иисус Христос был «взят под стражу» в последних числах марта, ночью с четверга на пятницу перед еврейской Пасхой, которая празднуется в ближайшую субботу перед полнолунием первой весенней луны. Подобного рода «ночной арест» еврейскими законами не дозволялся. Не дозволялся также законом и ночной допрос, то есть следствие. Между тем первосвященники Анна и Каиафа допрашивали Иисуса Христа ночью.

Все это было, конечно, заранее обдумано и предрешено, но чтобы погубить Христа, необходимо было предать Его формальному суду, найти достаточное обвинение для того, чтобы распять Его на кресте. Об обвинении, впрочем, первосвященники заботились мало: лжесвидетели были уже подкуплены ими. Но дело в том, что они должны были спешить со своим судом, так как их приговор вступал в действие только после утверждения его римским наместником – Пилатом. Эта-то поспешность и объяснялась, главным образом, тем, что следствие над Иисусом Христом произведено было в ту же ночь. Ясное дело, что в ночное время совет Синедриона не заседал, и поэтому Христа водили для допросов от одного члена совета к другому. Заседание же совета было, как известно, рано утром в пятницу.

Несмотря на то, что по еврейским законам всякое уголовное судопроизводство должно было начинаться и кончаться днем и не должно происходить накануне субботы, судопроизводство над Христом совершилось именно так.

Иисус Христос как обвиняемый предстал перед судом, не имея ни времени, ни возможности выставить свидетелей для Своей защиты. Это было прямым нарушением основных начал правосудия.

Суд начался прямо «перекрестным допросом» самих членов суда, что опять же строго воспрещалось еврейскими законами. Наконец от Христа потребовали Его собственного признания, а это также не допускалось по закону.

Постановление приговора должно было быть подписано через двадцать четыре часа после судопроизводства. Относительно Иисуса Христа этот закон применен не был, и приговор к крестной смерти был подписан сразу же по окончании судопроизводства.

Само распятие Христа – немедленно после утверждения приговора Пилатом – было опять-таки делом противозаконным: ни римский, ни еврейский законы этого не допускали.

Таким образом, Спаситель, чтобы искупить мир Своей Кровью, должен был, ради формального обвинения, пройти через целый ряд возмутительных нарушений законов.

Д. Сеславин

Однажды к святому Иоанну Ликопольскому пришли его почитатели. Святой ласково приветствовал гостей и спросил их, нет ли среди них клирика.

Гости ответили, что такого нет. Внимательно посмотрев на них, святой Иоанн узнал, что среди пришедших есть диакон, скрывший ото всех свой сан по причинам, известным лишь одному ему. Указав на него, преподобный сказал:

– А вот – диакон!

Тот продолжал отказываться. Тогда святой взял его за руку, поцеловал и кротко заметил:

– Чадо! Не отметай благодати Божией и не лги: ложь должна быть чужда христианину, допущена ли она по малому или по важному делу. Если лгут иногда и с добрыми намерениями, то и это непохвально, ибо ложь, по слову Спасителя, идет от диавола.

На улицах небольшого итальянского городка Равенны царило необычайное оживление. Несмотря на ранний час, жители города направлялись на городскую площадь. Скоро вся она была запружена, и только посредине, высоко над толпой, виднелся наскоро сколоченный помост. Здесь сегодня должна была произойти казнь одного из городских чиновников, по имени Вифимний.

Шум толпы вдруг затих. В конце улицы, из ворот городской тюрьмы, показалась печальная процессия. Стройными рядами шел небольшой отряд солдат, за ними, понурив голову, медленно двигался Вифимний, священник сопровождал его. И замыкали шествие солдаты. Вифимний был убит горем. Враги оклеветали его перед императором Валентинианом и сумели доказать, будто бы Вифимний действительно совершил тяжкое государственное преступление. Попытки Вифимния оправдаться были напрасны. Клевета, как паутина, опутала его, он оказался бессильным изобличить ложность возводимых на него обвинений. Теперь Вифимний шел на казнь. Он не боялся смерти, но страшила мысль: что будет с женой и малолетними детьми? Мучило и сознание, что его честное имя будет запятнано незаслуженным позором. Этот позор перейдет на его семью, детей... Все будут повторять: «Вот дети злодея Вифимния, бойтесь их, яблоко от яблони недалеко падает...»

Близкий путь окончен, Вифимний взошел на помост. Вот уже приближается воин, который отсечет ему голову. Слабая надежда на помилование исчезла. Вифимний делает шаг к плахе, осеняет себя крестным знамением и склоняет свою голову.

Мысли одна за другой бегут в его сознании. Точно вся жизнь вмиг проносится перед его мысленным взором: детство... годы учения... смерть матери... женитьба... дети... страшная клевета... суд... тщетные попытки оправдаться... Ужас смерти охватывает Вифимния, и вдруг, точно откуда-то из глубины, встает в его сознании величавый образ старца-священника, святого Вассиана. «Молись, сын мой, непрестанно молись... молись и получишь спасение», – так когда-то давно говорил на исповеди Вассиан еще ребенку Вифимнию...

– Господи, спаси!.. Раб Божий Вассиан, благодатью, тебе от Бога данной, будь мне ныне помощником!.. – вдруг, как стон, вырывается среди общей тишины из уст Вифимния.

В тот же момент секира выпала из рук воина, занесшего ее над головой Вифимния, и со звоном упала на землю. Смущенный воин торопливо поднял секиру и взмахнул ею над Вифимнием – и снова секира выпала из рук палача. В третий раз попытался воин нанести удар – и в третий раз секира выскользнула из его рук.

Начальник города заподозрил хитрость и приказал другому воину исполнить над Вифимнием царский приговор. Результат был тот же. Секира, точно какой-то чудесной силой, вырывалась из рук палачей.

Начальник города, воины, народ были охвачены трепетом... Вифимния отвели в тюрьму, а императору немедленно послали подробное донесение о случившемся.

Император Валентиниан счел происшедшее за указание от Бога и велел вновь самым тщательным образом пересмотреть дело Вифимния.

Дело было пересмотрено. Враги Вифимния, оклеветавшие его, запутались в своих показаниях и были изобличены во лжи. Тяжкое наказание постигло их. Они были заключены в тюрьму, и мучительная болезнь свела их в могилу.

Вифимния немедленно освободили из тюрьмы. Ему вернули отобранное в казну имущество. Новым, еще большим почетом окружил его император, предоставив ему важную, ответственную должность. Прямо из тюрьмы направился Вифимний к святому Вассиану и слезами радости и благодарности оросил его руки и ноги.

Н. Смоленский

Один монах в скиту впал в грех. Братия, собравшись рассуждать о его деле, послала за старцем Моисеем. Но смиренный Моисей отказался быть в их совете. Скитский игумен послал к нему вторично сказать, что братия ожидает его всем собором. Тогда Моисей пошел в скит. Он насыпал в ветхую корзину песка и понес с собой.

– Что это значит? – спросили иноки, когда он пришел к ним.

Показывая на сыплющийся песок, Моисей отвечал:

– Видите, сколько за мной грехов, – я и не считаю их!.. Как же я буду судить о грехах другого?

Иноки не сказали ни слова согрешившему брату и молча разошлись, простив его.

Преподобный Памва в начале своего иночества не знал грамоты и ходил учиться к одному из братий монастыря. В один из уроков, читая псалмы, он остановил свое внимание на следующих словах: ...буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим... (Пс. 38, 2) – и сейчас же оставил своего наставника.

Прошло шесть месяцев после того, как учитель и ученик встретились снова.

– Что же ты так долго не был у меня? – спросил наставник Памву.

– Да я еще не научился самим делом исполнять слова святого Давида: ...буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим...

Только через девятнадцать лет святой старец осмелился сказать, что он теперь может на деле исполнять то, чему научают эти слова. Так преподобный Памва научился сдерживать свой язык.

Он во всю жизнь не произнес праздного слова, был всегда осторожен в выражениях и рассудителен в ответах. Справедливо говорят, что молчание – золото. Жалки люди, которые не обуздывают своего языка!

Память преподобного Памвы, этого великого учителя, Церковь празднует 18 (31) июля.