Кто с благодарностью терпит несправедливость и не требует отмщения, за тех мстит Бог, и награда от Него терпеливым превосходит их лишения

Лукавый бес, завидуя благородному образу мыслей и великодушию дивного Иоанна, внушил патрицию¹⁰⁴ Никите, давно знавшему святого и дружившему с ним, думать и говорить о святом совершенно недостойные вещи, позорящие честь самого вельможи. Однажды он пришёл к блаженному мужу и сказал:

– Владыка, его величество нуждается в больших средствах на неотложные общественные нужды, а его расходы слишком велики. Ты сам видишь, в каком затруднении оказались все государственные дела¹⁰⁵. Так что, отдай то, что ты тратишь как попало и неизвестно на что, в государственную казну.

Иоанн, нисколько не смутившись, сказал:

– Несправедливо будет то, что освящено для Небесного Царя, отдавать земному. Это прямое святотатство, тяжкий грех перед Богом. Но если ты так решил поступить, вот церковное имущество, бери всё, что хочешь, пока разум не заставит тебя отказаться от этого намерения. Только своей рукой я тебе не дам ни гроша.

На удивление нам, патриций не смутился, позвал своих спутников и приказал описать имущество. Патриарху он оставил не больше ста фунтов золота.

Когда, погрузив имущество на подводы, люди патриция уже собирались уходить, навстречу им вошли к Патриарху жертвователи мёда. Они принесли бочонки, на одних было написано «первичный», на других – «неокуренный¹⁰⁶». Патриций, увидев пчеловодов и прочтя надпись, сказал Патриарху, что ему нужен один бочонок, (и уехал).

Патриарх, как положено, отдал бочонок на пробу. И вот случилось чудо на глазах блаженного мужа! Бочонки оказались доверху наполнены золотом. Патриарх тут же отправил патрицию как раз бочонок «первой выкачки». И вместе с бочонком он послал письмо, смысл которого был таков:

«Господь, сказавший «не оставлю тебя и не покину тебя» (Евр. 13:5), неложен в Своих обещаниях. Вместо тех денег, которые изъяла твоя светлость, он дал другие. Это покажет тебе посланный бочонок Знай наверняка, что Бог, всем подающий пищу и дыхание, не подвластен ограничениям смертного человека».

Патриарх также велел тем, кто отнесет бочонок, открыть его при свидетелях на глазах у патриция и сказать ему, что все прочие бочонки, которые он видел, также полны золотом.

Послы от патриарха нашли патриция в веселом расположении духа. Они вручили Никите письмо и бочонок. Увидев письмо, он заметил:

– Патриарх наверняка весьма гневается на меня, иначе бы прислал только бочонок.

Носильщики, как им было велено, при Никите открыли бочонок и высыпали золото, сообщив ему, что золотом наполнены и остальные бочонки. Когда патриций прочёл в письме, что Бог не подвластен человеческим ограничениям, очень смутился и преисполнился страха. Ведь всякая благородная и любящая добродетель душа быстро кается в злом поступке. Он воскликнул:

– Жив Бог! Смиренный Никита никогда не посмеет подчинять Бога своей человеческой мелочности!

Он тотчас же повелел вернуть все деньги Церкви, в том числе и присланный ему бочонок и из собственных средств прибавил ещё триста фунтов золота. И сам явился к Патриарху, всё отдал и попросил прощения за зло, которого он совершать не хотел. Патриарх благожелательно принял его и не стал его порицать и даже слова в укор ему не сказал, а только утешил его душу и укрепил духовными наставлениями и на прощание благословил. С тех пор их связывала неразрывная дружба, и позднее Патриарх крестил его детей.

Обиженный кем-либо и не требующий от обидчика долга действительно верует Христу и получает во сто крат больше, чем потерял, в веке сем, а в будущем веке наследует жизнь вечную (Ср.: Мк. 10:30).

Некогда авва Геласий наследовал от старца, жившего под Никополем¹⁰⁷, келью и поле вокруг неё. Никополем Палестинским правил тогда Вакат. И вот крестьянин, который был родственником почившего старца, пришёл к Вакату и потребовал это поле себе, сказав, что оно должно отойти ему по закону. Вакат, который был его товарищем, попытался насильно отнять поле у аввы Геласия. Но тот, не желая, чтобы монашеская келья перешла мирянину, не уступал. Как-то Вакат заметил, что люди аввы Геласия вывозят на мулах оливки с перешедшего ему по наследству поля, велел насильно привести мулов к себе во двор, отнял оливки, а животных и погонщиков с руганью прогнал.

Блаженный старец не стал требовать назад оливки, но не уступил власть над полем по уже названной причине. Тогда Вакат по своей дерзости (тем более что у него были и другие дела в столице) желая через суд отнять у старца землю, отправился в Константинополь сухим путем. Он прибыл в Антиохию и решил по пути зайти к святому Симеону из Мандры, чтобы заручиться его благословением на дорогу. Он слышал о Симеоне и очень хотел его увидеть.

Не успел он войти в монастырь, как святой Симеон, увидев его с высоты столпа, спросил:

– Откуда ты и куда путь держишь?

– Я из Палестины, а иду в Константинополь.

– Зачем? – спросил святой.

– У меня много неотложных дел, – ответил Вакат, – и надеюсь, по молитвам твоей святости, я вернусь и поклонюсь твоим святым стопам.

– Не хочешь ли ты, окаяннейший из людей, – воскликнул святой, – признаться: «Я пошёл против человека Божия». Путешествие твоё будет бедственным, и порога своего дома ты не увидишь. Но если тебе нужен мой совет, отправляйся немедленно к монаху и покайся перед ним, если успеешь вернуться в родной город живым.

Вакат тотчас заболел лихорадкой, спутники положили его на носилки и отправились, по слову Симеона, домой, чтобы покаяться перед аввой Геласием. Но когда они прибыли в Бейрут, Вакат скончался, так и не достигнув дома, как и предсказал святой.

Блаженный Пиор, трудясь на жатве у хозяина, постоянно напоминал ему об оплате. А тот всё время откладывал расчет, и авва вернулся в монастырь без денег. Когда опять наступило время жатвы, авва работал у этого человека очень усердно и, опять ничего не получив, вернулся в монастырь. И на третий год старец совершил всю работу и, ничего не получив, вернулся с пустыми руками.

Когда Господь наслал на дом этого хозяина беды и множество болезней, тот принес плату в монастырь и стал разыскивать святого. И как только он его увидел, пал к его ногам и, отдав плату за труды трех лет, признался: «Господь воздал мне». А старец велел отнести деньги в церковь пресвитеру.

Брат сделал отмычку, отпер келью старца и взял деньги. После это старец написал записку: «Господин брат, кто бы ты ни был, сотвори любовь, оставь мне половину денег для моих нужд». Старец поделил деньги на две части и положил между ними записку. А брат вошёл, разорвал записку и забрал все деньги. Через два года этот брат тяжело заболел и был уже при смерти. Душа его долго мучилась, но никак не могла выйти из тела. Тогда он позвал старца и сказал ему:

– Помолись за меня, отче. Это я украл твои деньги.

Старец удивился:

– Но почему ты не признался сразу?

Старец помолился за брата, и тот испустил дух.