Седмица 13-я по Пятидесятнице

Великая толпа демонов в окружающем нас воздухе, и они недалеко от нас. Великая же есть между ними разность. Но о естестве их и различии слово было бы очень продолжительно и притом говорить о сем более прилично тем, кои выше нас, чем нам. Нам же ныне, не терпящая отлагательства настоит нужда узнать только их против нас козни… Демоны, коль скоро увидят всякого христианина, а тем паче монаха, пребывающими в труде и преуспевающими, то первее его покушаются и пытаются положить на пути соблазны: соблазны же их суть злые помыслы. Но нам не должно бояться этих внушений их, потому что молитвами, постами и верою в Господа враги тотчас низлагаются. Впрочем, и будучи низложены, они не успокаиваются, но тотчас опять приступают с коварством и хитростью. Когда же не возмогут обольстить сердце явно нечистыми пожеланиями, то иным опять образом нападают, а именно: устраивают разные привидения, чтобы устрашить, для чего претворяются в разные виды и принимают на себя образы жен, зверей, пресмыкающихся, великанов и множества воинов. Но и таких привидений не должно бояться, потому что они тотчас исчезают, коль скоро кто оградит себя верою и знамением креста. Впрочем, они дерзки и крайне бесстыдны. Посему, если и в этом бывают побеждены, то нападают иным еще образом: принимают на себя вид прорицателей и предсказывают, что будет спустя несколько дней; также показывают себя высокими, чтоб кого не могли прельстить помыслами, уловить хотя бы такими привидениями. Но не будем слушать демонов как чуждых нам, не станем слушаться их, хотя бы они возбуждали нас на молитву, хотя бы говорили о постах, а будем внимательно смотреть на цель нашего подвижничества, и не будем обольщены ими, делающими все с лукавством. Бояться же их не должно, хотя бы казались они наступающими на нас, хотя бы угрожали смертью, потому что они немощны и ничего более не могут сделать, как только угрожать (61,19).

Сколько мириад злых бесов и сколь бесчисленны виды козней их! Они и после того, как увидели, что мы, пришедши в познание своих страстей и своего посрамления, стараемся уже избегать злых дел, на которые они нас наводят, и уха своего не склоняем к злым советам, которые они нам внушают, – не отстали, но приступили к делу с отчаянным усилием, зная, что участь их уже окончательно решена и что наследие их есть ад за их крайнюю злобу и отвращение (от Бога). Да откроет Господь очи сердец ваших, чтобы вы видели, сколь многочисленны козни демонов и как много зла причиняют они нам каждый день и да дарует вам сердце бодренное и дух рассуждения, чтоб вы могли принести самих себя Богу в жертву живую непорочную, остерегаясь зависти демонов во всякое время, их скрытых козней, и их злых советов, и прикровенной злобы их, обманчивой лжи и помышлений хульных… которые влагают они каждый день в сердце; гнева и клеветы, на которые подущают они нас, чтобы мы друг на друга клеветали, себя самих только оправдывая, других же осуждая, чтобы злословили друг друга, или сладким говоря языком, скрывали в сердцах наших горечь; чтоб осуждали внешность ближнего, внутри самих себя имея хищника, чтоб спорили между собою и шли наперекор друг другу в желании поставить на своем и показаться честнейшими. Всякий человек, который услаждается греховными помыслами, – падает произвольно, когда рад бывает тому, что в него влагаемо бывает от врагов, и когда думает оправдать себя только видимо совершаемыми делами, будучи внутри жилищем злого духа, который научает его всякому злу. Тело такого наполнится бесстыдными срамотами, ибо кто таков, тем овладевают страсти демонские, которые он не отгоняет от себя. Демоны не суть видимые тела, но мы бываем для них телами, когда души наши принимают от них помышления темные, ибо принявши сии помышления, мы принимаем самих демонов и явными их делаем в теле (61,29).

Не переставайте противиться духу злому, ибо когда человек приступает к добрым делам и к прекрасному подвигу, подбегает и этот дух, чтобы войти с ним в часть, или чтоб совсем отклонить его от добрых начинаний. Он не терпит, чтобы кто поступал праведно, и противится всем, которые желают быть верными Господу. Многих он совсем не допускает до добродетели, а у других вмешивается между делами их и губит плоды их, научая их совершать добродетели и творить дела милосердия, примешивая к ним тщеславие. О таких людях думают, что они обогащены плодами, тогда как они совсем их не имеют, а похожи на смоковницу, о которой думали, что на ней много сладких плодов, когда смотрели на нее издали, подошедши же ближе, ничего не нашли на ней. Бог иссушает их за то, что не находит на них никакого доброго плода, а не только лишает оной несравненной сладости Своего Божества (61,35)…

Должно воззнать, что враг искушает верных видом добра и многих успевает прельщать оттого, что у них нет рассуждения и мудрости (61,36).

Диавол, ниспадший из своего небесного чина за гордость, непрестанно усиливается увлечь в падении и всех тех, кои от всего сердца желают приступить ко Господу, тем же самым путем, каким и сам ниспал, то есть гордостью и любовью к суетной славе. Этим-то борют нас демоны, этим-то и другим подобным думают они удалить нас от Бога. Сверх того, зная, что любящий брата своего любит и Бога, они влагают в сердца наши ненависть друг к другу – до того, что иной видеть не может брата своего или сказать с ним слово. Многие истинно великие подъяли труды в добродетели, но по неразумию своему сгубили себя. Этому не дивно быть и между вами, если, например, охладевши к деланию, вы будете думать, что обладаете в себе добродетелями. Ибо вот вы уже и ниспали в эту болезнь диавольскую, думая, что близки к Богу и пребываете во свете, тогда как на самом деле находитесь во тьме (61,31).

Смерть и удаление лукавому, когда оказывается, что ум (христианина) неразвлекаемо пребывает в любви Божией и в памяти о Боге (30,369).

Пастыри – насадители Божиих розг, которые не насаждают ничего чужого виноградной лозе, то есть Христу, и ничего не плодоносного, но со всяким рачением улучшают, что свойственно сей Лозе и плодоносию (3,416).

Всех должно призывать в послушание Евангелию, со всяким дерзновением возвещать слово и свидетельствовать об истине, хотя иные препятствуют сему и, как бы то ни было, гонят даже до смерти (3,392).

(Пастырь) должен не знать даже меры в добре и в восхождении к совершенству, почитать не только прибылью то, что приобретено, сколько потерею то, что не достигнуто; пройденное же обращать всегда в ступень к высшему и не высоко думать о себе, если и многих превосходит, но признавать укором, если не соответствует в чем сану. Ему должно измерять успехи свои заповедью, а не примером ближних (порочны ли они, или успевают несколько в добродетели); не взвешивать на малых весах добродетель, какою обязаны мы Великому, от Которого все и для Которого все; не думать, что всем прилично одно и то же, так как не у всех один и тот же возраст… (8,25).

Намеревающийся быть священнослужителем пред Богом должен дело свое представить в священнодействие и соделаться не мертвенным закланием в жертве живой и в служении словесном, не повреждая души каким-либо грубым и многоплотяным облачением жизни, но чтобы чистотою оной, подобно какой-либо паутинной нити, утончал все житейские предначинания; приближался к тому, чтобы стать парящим горе, легким, воздушным, и сокрушать в себе это телесное (греховное) естество (14,328).

Священник касается превыспренных сводов, невозбранно восходит в самые небеса, светло и свободно пролагает стези вместе с бесплотными… (23,600).

(Таинством Священства) спасен мир и просвещена тварь… им отъято с земли беззаконие, им водворяется на землю целомудрие; через него приведен в бездействие падший диавол; развратные стали освященными сосудами, блудники – чистыми и неоскверненными, неразумные сделались вождями правды, беззаконники – добрыми и благочестивыми. Через него упразднена держава смерти, ад утратил свою силу, клятва Адамова разрешена, небесный чертог уготован. Им человеческая природа возводится на степень бесплотных (23,601).

Священство с полным дерзновением воспаряет от земли на небо до созерцания Самого Невидимого и, припадши, молится Владыке о рабах, вознося слезы и воздыхания сослужителей и с горячностью предлагая их в дар своему Владыке, – вместе с молением и покаянием испрашивает у благосердного Царя прощения, помилования и милости, чтоб снисшел Дух Утешитель и освятил Дары, предлагаемые на земле; а как скоро принесены соделавшиеся Страшными Тайны, исполненные бессмертия, – потому что предстоящий иерей совершает молитву о всех – тогда души приступают и в Страшных Тайнах приемлют очищение от скверны (23,602).

Когда ты видишь Господа, закланного и предложенного, священника, предстоящего этой Жертве и молящегося, и всех, окропляемых этой драгоценною Кровию, то думаешь ли, что ты еще находишься среди людей и стоишь на земле?.. Предстоит священник, низводя… Святого Духа. Совершает продолжительное моление… чтобы благодать, нисшедши на Жертву, воспламенила через нее души всех и соделала их светлейшими очищенного огнем серебра (32,425).

Что священники совершают на земле, то Бог довершает на Небе, и мнение рабов утверждает Владыка. Не значит ли это, что Он дал им всю небесную власть… Безумно не уважать власть священника, без которой невозможно получить спасения и обетованных благ…. Справедливо мы должны почитать (священников) более отцов своих – эти родили нас от крове и от похоти плотских (Ин. 1,13), а те суть виновники нашего рождения от Бога, блаженного пакибытия, истинной свободы и благодатного усыновления (32,426).

Священник должен иметь душу чище самых лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святой (32,468).

Я… прихожу в ужас, видя, на что отваживаться имеют обычай некоторые безумцы, которые решаются бесстыдно и опрометчиво искать священства, и принимают оное, не быв призваны благодатию Христовою, не зная того, что огонь и смерть собирают они, бедные (33,607).

Обратите внимание, возлюбленные мои, как усиливается все лукавство. Как зло ежедневно преуспевает, и лукавство идет вперед. Все это заставляет ожидать будущего смятения и великой скорби, какая придет на все земные пределы. По причине грехов успевает лукавое, по причине расслабления нашего. Будем же каждый день бодрственными, боголюбивыми воителями, окажемся победителями в брани с врагом… Изучим законы сей брани, она производится невидимо (24,374).

Не телесными силами, но постоянством души и терпением в скорбях одерживается победа над невидимыми врагами (4,21).

Кто надеждою на Бога одержал верх над… многими и сильными врагами, тот, как бы приведя в некое забвение показанные им труды, снова восстает на борцов еще более сильных и могущественных (15,156)…

Так угодно Господу, поскольку человек еще младенец, упражняет его Господь в бранях (30,200).

Предстоит великая брань – не пренебрегайте ею, не думайте, что достигли вы уже совершенства. Много труда и много подвигов потребно для того, чтобы спастись (22,230).

У нас брань не с видимыми людьми, от которых, осмотревшись, можно привести себя в безопасность. Воюющие с нами невидимы. Потому и опасность велика нерадивым, а победителям великое воздаяние (22,232).

Если вступишь в борьбу, – будь трезвен, чтобы противник не порадовался, победив тебя, и чтобы тебе вместо венца не получить противоположного тому (23,122).

Кто вступает в брань и желает одержать победу, тот пусть, как в броню, облечется в славный доспех смирения (25,114).

Осматривал я оружейную храмину победоносцев, вникал – какое оружие облекшемуся в оное доставляет победу. Много оружий представилось там взорам моим, и каждым из них можно одержать блистательную победу. Во-первых, видел я чистый пост – это меч, который никогда не притупляется. Потом видел девство, чистоту и святость – это лук, из которого острые стрелы пронзают сердце лукавому. Видел и нищету, с пренебрежением отвергающую серебро и всякое имущество, – эту броню, которая не допускает до сердца изощренных стрел диавольских; заметил любовь там – это щит; и мир – это твердое копье, от которого трепещет сатана и обращается в бегство. Видел бдение – это панцирь, молитву – латы и правдивость – эту легкую военную колесницу. Но, рассматривая все сия вооружения и размышляя, какое из них всех тверже, увидел я оплот смирения и нашел, что ничего тверже нет его, потому что никакое оружие не может проторгнуть его, и лукавый не в силах взять его приступом. Посему-то, оставив прочие исчисленные мною оружия, написал я тебе об одном смирении. Если желаешь одержать победу в брани, которую ведешь ты, то ищи себе прибежище за оплотом смирения, там устройся и не оставляй ограды сей, чтобы не уловил тебя хищник в плен, не полагайся на собственное оружие, чтобы не поразил тебя лукавый. Вот оружие, которое посылаю тебе из оружейной храмины победоносцев, потому что этим они побеждали. Блажен, кто сим вооружившись, вступает в брань. Господь наш Сам облекся в смирение и нас научил смирению, чтобы дать нам средство Его смирением побеждать лукавого и всю силу его (25,128)…

Не станем бояться брани и бегать борьбы, но не будем и беспечны, потому что… враг нашего спасения постоянно бодрствует и все предпринимает против нашего спасения (35,21).

В том и состоит вся брань души, чтобы не удалять ум от Бога; не останавливаться и не соглашаться с нечистыми помыслами и не обращать внимания на то, что изображает в сердце этот достойный всякого порицания древний живописец (смертописец) – диавол (40,964)

Конечно, не следует уклоняться от борьбы, но не следует и напрашиваться на нее, тогда и для нас победа будет славнее и для диавола поражение унизительнее (43,774).

При наступлении сей брани, особой войны, и сражаться будем особым способом: обратим к небу песнопения, вместо копий устремим псалмы; вознесем к Богу молитвы; непрестанными слезами умилостивим гнев, разорвем сети худых дел; разрушим твердыню зла, будем сражаться оружием добродетели. Панциря праведности не пробивает стрела; щиту веры не наносит вреда молния; Бог не попускает сокрушить шлем надежды; вышний гнев не раздирает хитона смирения (43,965).

Духовная война ведется также посредством противостояния и уклонения в сторону… Если случится война с неверием, полезно выступать с опровержением. Если угрожает напасть коварства, полезно за ним тщательное наблюдение. Если нападение состоит в клевете, уместна прямая встреча с ложью. А если нападет блудный образ, хорошо показывать тыл и обращать глаза в другую сторону, потому что блуд особенно действует через глаза (43,986).

Пришествием Божиим борения соделаны для нас удобными для того, чтобы мы, подвизаясь, побеждали, а не для того, чтобы величием благодати пользовались как предлогом к лености (47,366).

поскольку Бог Слово соблаговолил вочеловечиться, укротил волновавшие прежде человеческие страсти, плоть соделал убежищем добродетели и лукавые полчища поверг Господь под ноги Своих учеников, справедливо установил подвиги труднейшие, приуготовил же награды небесные и премирные, то справедливость требует, чтобы побеждаемые себе самим вменяли свои поражения. Ибо если победа, которая уже уготована нам, не находит потом умеющих побеждать и в немногих оказывает свою силу, то причина поражений – в нежелающих приобрести победу трудами (48,454).

Подлинно нет, нет греха худшего, чем этот (хула на Духа), нет даже и равного ему: в нем умножение зол, в нем то, чем все приводится в расстройство и влечет безжалостное наказание и невыносимое мщение (33,802).

Хула на Духа приводит тебя к понятиям злочестивым и недозволенным. Как скоро сказал ты о Духе, чего не должен говорить, – в тебе обозначилось уже, что ты оставлен Духом. Как сомкнувший глаза в себе имеет свою тьму, так отлучившийся от Духа, став вне Просвещающего, объемлется душевною слепотою (4,331).

Оскорбляющие Духа Святого… подлежат за сие вечному осуждению, потому что хула на Духа Святого не отпускается (7,7).

Грехи богохульника на сей земле не отпускает ни Господь, ни крещение Его, ни даже милосердие Божие, которое укрывает злое добрыми делами и в конце совсем покрывает (29,145).

Как тот, кто бросает в высоту камень, не может пронзить вещества неба и даже достигнуть до высоты его, но принимает на собственную голову, потому что камень быстро летит на бросившего… так точно и тот, кто хулит блаженное Существо Божие, никогда не может нисколько повредить Ему, ибо Оно столь велико, что недоступно ни для какого вреда, но сам изощряет меч на свою душу, оказываясь неблагодарным Благодателю (32,514).

Все мучения, как настоящие, так и будущие, недостаточны для души (хулящей Духа) (33,802).

Хула есть собственно дщерь гордости, а часто рождается и от того, что мы ближнего в том же осуждали или от безвременной зависти бесов (54,183).

Подобно тому, как тот, кто считает солнце темным, не унижает этого светила, но представляет ясное доказательство своей слепоты, и как тот, кто называет мед горьким, – не уменьшает его сладости, но обнаруживает болезнь свою, так точно и осуждающие дела Божий (36,298).

Если увидим, что упал осел, то все спешим протянуть руку и поставить его на ноги, а о гибнущих братьях не заботимся- Богохульник – тот же осел, не вынесший тяжести гнева и упавший. Подойди же и подними его и словом, и делом, и кротостью, и силой – пусть разнообразно будет лекарство (33,26).

Что делаешь ты, человек, произнося хулу на своего Благодетеля, Спасителя, Заступника и Промыслителя? Или не чувствуешь, что ты несешься к пропасти и ввергаешь себя в бездну крайней погибели (32,820).

Без Духа Святого никому невозможно уразуметь волю Божию (30,428).

Воля Божия есть доблесть добрых дел. Воля Божия есть вера во благое… (24,252).

Бог хочет, чтобы мы желали воли Его благой, бывающей… по благоволению, то есть всего того, что делается по Его заповеди, чтобы любить друг друга, быть сострадательными, творить милостыню и тому подобное, – вот это воля Божия благая (55,165).

Если ты желаешь предохранить себя от утаенных препон на пути к совершенству, если хочешь успешно установиться в благонастроении, чтоб и желать, и делать все только ради того, что этого хочет Бог, только во славу Его и для благоугождения Ему, и для работания Ему одному, желающему, чтоб в каждом деле нашем и в каждом помышлении нашем Он один был и началом и концом, – то поступай следующим образом. Когда предложит тебе какое дело, согласное с волею Божиею или само по себе хорошее, не склоняй тотчас воли своей к нему и не вожделевай его, если прежде не вознесешься умом своим к Богу, чтоб уяснить, что есть прямая воля Божия на то, чтоб желать и совершать такие дела, и что они благоугодны Богу. И когда так сложишь в мыслях, что самою волею Божиею будет определяться у тебя склонение воли твоей, тогда вожделевай его и совершай ради того, что сего желает Бог, ради одного Ему угождения и лишь во славу Его (59,37)

Когда желаешь отклониться от того, что не сообразно с волею Божиею или не хорошо, не тотчас отвращайся от того, но прежде прилепи око ума твоего к воле Божией и уясни, что есть прямая воля Божия, чтобы ты уклонился от сего для благоугождения Ему. Ибо лесть естества нашего крайне тонка и не многими распознается: оно утаенно ищет одного своего, а между тем по видимости так ведет дело, что нам кажется, будто единственная у него цель – благоугождать Богу, чего на деле поистине нет (59,38).

Прекрасно иметь ум, отверстый всегда для Божия слова: чрез сие приобретается ведение небесных законов (11,362).

Нужна чистота в жизни для того, чтобы и для преуспевания в нравственной добродетели распознаваемо было прикровенное в Писании. Но кроме чистоты жизни, нужно и продолжительное занятие Писанием, чтобы важность и таинственность Божия слова через непрестанное поучение напечатлелись в душе (2,12).

Когда приступишь читать или слушать (Священное Писание), помолись прежде Богу, говоря: «Господи Иисусе Христе! Отверзи уши и очи сердца моего, чтобы услышать мне словеса Твои и уразуметь их, и исполнить волю Твою». Всегда так моли Бога, чтобы просветил ум твой и открыл тебе силу слов Своих, потому что многие, понадеявшись на разумение свое, подверглись заблуждению (24,99).

Не утруждай себя чтением, за которым не следует дела, потому что закон выполняется только делами (25,220).

Для уразумения Священного Писания нужна не человеческая мудрость, но откровение Духа, дабы мы, узнав истинный смысл написанного, могли получить оттуда великую пользу (35,188).

Видя наше расположение к духовному знанию через чтение слова Божия, Владыка наш не презрит нас, но подаст озарение свыше и просветит наш ум (4,376).

Аромат (ладана) благовонен и сам по себе по своему свойству, а когда бросишь его в огонь, тогда он обнаруживает всю свою приятность: так и Божественное Писание весьма приятно и само по себе, а когда оно проникает в наши (пламенные) души, как бы попав в кадильницу, тогда наполняет весь дом благоуханием (37,570).

Священное Писание – это пища души, это ее украшение, это ее ограждение, не слушать же Писания – для души голод и пагуба (38,25).

Тот, кто знает Писание, как должно знать, не соблазняется ничем случившимся, все переносит мужественно, иное принимает верою и приписывает непостижимому Домостроительству Божию, а для иного видит основания и находит примеры в Писании (42,816).

Слово Божие – это жемчуг, сияющий через все, выражающий много силы не во множестве речений, но в их краткости. Но будьте внимательны, и вы увидите, сколько сокровищ открывает нам эта сила изречений (43,323).

Когда будешь читать, смотри, чтобы не отвлек тебя враг, нанося тебе обиду, подвергая тебя испытаниям и говоря: «Прежде всего сделай вот это дело, поскольку оно невелико, и тогда беззаботно будешь читать». Когда он это подсказывает и заохочивает к этому делу, – он все это внушает, чтобы занятием удержать тебя от чтения и приобретения пользы. Когда диавол увидит человека, читающего с напряжением и с пользою, он нападает этими средствами и многими иными, ища, чтобы препятствовать ему (12,448).

Когда читаешь Божественное Писание, не то имей в виду, чтоб только прочитать лист за листом, но с размышлением вникай в каждое слово, и когда какие слова заставят тебя углубиться в себя или произведут движение сокрушения, или радостью духовной и любовью исполнят сердце твое, остановись на них. Это Бог приблизился к тебе, смиренно прими Его отверстым сердцем, так как Он Сам хочет, да приобщишься Ему. Если ради этого придется тебе оставить неисполненным, что положено было для сего духовного упражнения (т. е. чтения), не беспокойся об этом. Ибо цель всех данных упражнений есть сподобиться вкушения Бога, и когда оно дано, нечего останавливаться на средствах к нему. Равным образом и когда размышляешь о каком божественном предмете, особенно о какой-либо части страданий Христа Господа, на том, от чего придешь в умиление, остановись и побольше займи тем внимание свое, чтобы продлилось и чувство то святое. Однако большим препятствием к сохранению внутреннего мира является… связание себя, как непреложным законом, определением прочитывать в день столько-то кафизм из Псалтири, столько-то глав из Евангелия и Посланий апостольских. Положившие себе это за правило обыкновенно спешат все прочитать, не заботясь о том, приходит ли сердце в умиление от прочитанного и в уме порождаются ли какие-либо духовные мысли и созерцания; и когда не придется им всего прочитать, тревожно смущаются, мятутся не о том, что лишились духовных от чтения плодов на созидание внутреннего своего человека, а что не все прочитано (59,269).

Поведали о некотором старце, который провел семьдесят недель в посте, употребляя пищу однажды в неделю. Просил он Бога открыть ему значение некоторого изречения в Писании. Но прошение его оставалось неисполненным; видя это, старец сказал себе: «Пойду тогда к брату и спрошу его, ибо я не достоин, чтобы Бог открыл мне смысл изречения». Он вышел из келлии и направился к брату. Вдруг предстал ему Ангел со словами: «Семьдесят недель поста не приблизили тебя к истине; теперь же, когда ты смирился, Бог послал меня разрешить твой вопрос». Исполнив повеленное, Ангел отступил от старца (77,515).

Люди велят тебе угождать им с ущербом для тебя самого, а Христос, напротив, за каждое твое деяние воздаст тебе сторицею и к тому прилагает еще Жизнь Вечную (39,283).

Чем усерднее мы будем служить Богу, тем больше получим себе пользы, тем больше будет выгоды для нас самих. Не будем же лишать себя столь великого приобретения (42,741).

Ты никогда не будешь щедрее Бога, хотя бы ты и пожертвовал всем, что имеешь, хотя бы отдал вместе с имуществом самого себя, ибо и то самое, чтобы отдать себя Богу, человек получает от Него же. Сколько ты ни уплатишь Ему, все еще больше будет оставаться на тебе, и ничего не дашь ты своего, поскольку все от Бога (9,25).

Мы были бы весьма блаженны, если бы для Бога делали (хотя бы) столько же, сколько делаем для людей из тщеславия, страха и уважения (42,890)…

Но, чтобы был кто рабом Богу, не хочет Он, чтобы был по принуждению, а произвольно; подобно тому, как иной бедный, ничего не имущий, когда удостоится сделаться царским служителем, радуется и веселится, что именуется и есть раб царя, – так и Бог хочет, чтобы человек был рабом Его по своей воле и радовался и в великую честь вменял именоваться и быть рабом Божиим (57,60).

Кто покорит себя Богу, тот близок к тому, чтобы покорилось ему все (52,366).

Чего ради, братья, мы не прибегаем к благоутробному Богу, так много нас возлюбившему? Чего ради не отдаем жизни своей на смерть за любовь Христа и Бога нашего, за нас умершего? Разве не видим, как многие люди, по пристрастию к благам тленным, переносят большие труды, подвергаются великим опасностям, уезжают в далекие места, оставляя жен и детей и всякие житейские утешения, и ничего не ставят выше и краше того, что вожделели, и покоя себе не дают, пока не достигнут цели своей? Но если они ради временных и тленных благ принимают такой подвиг и для получения их подвергают опасности и душу свою, и жизнь свою, то не всячески ли подобает нам предать на смерть и души свои, и телеса свои ради любви к Царю царствующих и Господу господствующих – Творцу, Вседержителю и Властителю всех тварей (57,175).

Если мы хотим быть любезными Господу, то оставим попечение об украшении тела, будем каждый день заботиться о красоте души (35,199).

Когда мы угождаем Богу и угождение сие будем предпочитать всему, тогда все доброе как бы рекою потечет к нам… (35,423).

Будем во всем повиноваться Богу и ни в чем не будем противоречить, хотя бы слова Его казались нам противными нашим мыслям и взглядам: но пусть слово Его управляет нашими мыслями и взглядами (38,826).

Устранимся, братия, по Богу ненавистных дел и слов, чтобы с дерзновением называть Бога Отцом. Обратимся к Нему в истине, дабы и Он обратился к нам и очистил нас от всякого греха и сделал достойными Его Божественной благодати (60,247).

Пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает сравнительно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершенные не с этой целью (59,41).

Внутренний подвиг, который должно тебе держать при каждом деле: подвиг направлять свои мысли, чувства и дела к одному Богоугождению – сначала покажется тебе трудным, но потом он сделается легким и удобным, если, во-первых, непрерывно будешь упражняться в таком духовном делании, а во-вторых, всегда будешь возгревать в себе вожделение к Богу, к Нему воздыхая живым устремлением сердца как к единому совершеннейшему Благу, достойному того, чтобы служить Ему и Его любить паче всего другого. Такое искание беспредельного блага в Боге чем чаще будет происходить в сознании и чем глубже будет проникать в чувство сердца, тем чаще и тем теплее будут совершаться сказанные действия воли нашей, тем скорее и удобнее образуется в нас навык – всякое дело делать по одной любви к Господу и по одному желанию благоугодить Ему, Наидостойному всякой любви (59,42).

Какое большое обнищание – Богу быть в образе раба! Какое большое смирение – Царю существ прийти в общение с нашим нищим естеством! Царь царствующих, Господь господствующих волею облекся в рабский образ; Судия вселенной делается Данником владычествующих; Господь твари превитает в вертепе… Чистый и Всецелый приемлет на Себя скверну естества человеческого, понесши на Себе и всю нищету нашу, доходит даже до испытания смерти. Видите ли меру вольной нищеты? Жизнь вкушает смерть; Судия ведется на судилище; Господь – Жизнь всего сущего подвергается приговору судии; Царь всей премирной силы не отклоняет от Себя рук исполнителей казни. В этом образе… да будет видима тобою мера смиренномудрия (15,368).

(Господь), когда пришел в мир и принял смерть не за друзей только и близких к Себе, но и за врагов, за мучителей, за обманщиков, за ненавидящих, за распявших Его… о которых Он прежде сотворения мира знал, что они будут такими, которых, предвидя, сотворил, победив предведение благостью, и за них Он пролил собственную кровь, за них принял смерть (32,762).

(Господь) родился на этой земле, умер, подвергшись казням и мукам, и освободил весь мир Крестом, – всему этому должно веровать. Нужна великая и славная вера, что от креста – оружия смерти, произошла свобода, и от смерти – жизнь, наполнившая всю вселенную (37,168).

Для того – пришествие Христово во плоти, предначертание евангельских правил жизни; для того – страдания, крест, погребение, воскресение, чтобы человек, спасаемый чрез подражание Христу, восприял древнее оное сыноположение. Посему для совершенства жизни необходимо подражание Христу, то есть не только показанным в жизни Христовой примером негневливости, смиренномудрия и долготерпения, но и смерти Христовой… (3,239).

Воля Божия всегда желает, чтобы созданный Им человек не погиб, но во веки жил. Бог, если заметит в нашем сердце хоть искру расположения к добру, по благосердию Своему не даст ей угаснуть, но, желая, чтобы все спаслись и в разум истины пришли, всячески способствует к тому, чтобы обратилась она (искра) в пламя (50,406).

Кто вожделевает быть наследником Христовым, тот в сообразность с этим да вожделевает и пострадать, как пострадал Христос (23,532).

Кто желает благоугодить Богу и стать наследником Божиим по вере, чтобы ему наречься и сыном Божиим, рожденным от Духа Святого, тот прежде всего, взявшись за великодушие и терпение, должен мужественно переносить встречающиеся ему скорби, бедствия, нужды, – будут ли то телесные болезни и страдания, или поношения и обиды от людей, или различные невидимые скорби, какие наводят на душу лукавые духи с намерением привести ее в расслабление, нерадение и нетерпеливость, а тем воспрепятствовать ей войти в жизнь. Наводят же по Божию Домостроительству, попускающему каждой душе быть искушенною различными скорбями, чтобы ясными стали любящие Бога от всей души, как скоро они мужественно переносят все, что наводит лукавый и не теряют упования на Бога, но всегда, по благодати, с верою и великим терпением, ожидают избавления, посему приходят в состояние выдержать всякое искушение и, таким образом, улучив обетование, делаются достойными Царствия (23,521).

Велика и неисповедима благость Божия, невыразимо Божие долготерпение к человеческому роду, если только пожелаем мы отрезвиться и постараемся всецело обратиться к Богу, чтобы возможно было нам улучить спасение (30,34).

Поскольку Божественный Промысл щадит согрешающих больше, нежели сколько видит их щадящими себя самих, то посему, водясь долготерпением, взывает царственною и человеколюбивою проповедью: покайтеся, приближи бо ся Царствие Небесное (Мф. 3,2). Но если согрешающие, ни во что вменяя сие увещание, признают долготерпение небрежением, то, может быть, и ныне, без сомнения же, когда настанет время Суда, не пощадит уже не удостоивших пощады себя самих, но подвергнет самым жестоким наказаниям пренебрегающих долготерпение… (48,11)…

Если и весьма теперь долготерпелив гнев Божий, призывая к покаянию, то впоследствии без замедления строже накажет не уважавших столь великого человеколюбия. Посему многие здесь еще не избегли непреодолимой руки, но постигнуты были такими бедствиями, которые великостью своей затмили всякое плачевное представление; многие же, избежав по-видимому здешних наказаний, горчайшие вкусили там, когда Праведный Суд возмерил им, сколько было должно (48,43).