16. О божбе, сквернословии и пении дурных песен

С достойным призыванием имени Божия соединены особые обетования. Пророки, апостолы и многие святые именем Божиим, именем Иисуса Христа исцеляли больных, воскрешали мертвых, повелевали земле и небу. Припомним из ветхозаветной истории пророков Илию и Елисея, – как они воскрешали мертвых и творили многие другие чудеса; из новозаветной – апостолов Петра и Иоанна, которые именем Иисуса Христа исцелили хромого; припомним, в частности, апостола Петра, который воскресил Тавиоу; апостола Павла, который воскресил отрока Евтиха.

И ныне каждый из нас, с верой и благоговением призывающий имя Господа Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и святых Божиих, получает неожиданное облегчение в болезнях или помощь в несчастиях. Соразмерно с бесконечной святостью и важностью преблагого для нас имени Божия, мы должны с беспредельным уважением и благоговением употреблять это святейшее и всемогущее имя. Понапрасну произносится имя Божие, когда произносится без нужды, в разговорах бесполезных и суетных, а тем более, когда произносится лживо или с нарушением благоговения.

В нашем людском быту много встречается случаев, когда призывание великого имени Божия становится неуместным и обращается в грех. Когда, например, кто-либо рассказывает, что он был где-то, видел что-нибудь, слышал о чем-либо, и, на обыкновенное в подобных случаях, часто шуточное, возражение, начинает уверять призыванием в свидетели Бога: тогда он напрасно произносит имя Божие.

Подобное употребление божбы во многих до того утвердилось, что и без всякого повода, на каждом слове они произносят «Ей-Богу! Вот тебе Христос!» Или употребляют имя Божие как поговорку в разговорах о предметах самых низких, иногда преступных. Так, часто слышится выражение: «Как Бог свят», хотя говорится вовсе не о святых предметах.

Божба обыкновенно употребляется у нас как доказательство справедливости наших слов. Но надлежало бы нам вести себя так, чтобы искренность наша видна была в одном нашем «да» или «нет», и чтобы никто не имел повода сказать нам: «Ты лжешь уже не в первый раз». О, если бы с детства приучили нас быть честными и верными в слове! Тогда и в зрелых летах не понадобилась бы нам напрасная божба, столь ныне обыкновенная. Ныне уже так часто слышится между нами божба, что никто на нее не обращает и внимания, а через это самое хулится в нас имя Божие. Нередко можно слышать в кругу самых малых детей, как один говорит другому: «Побожись!», хотя и после божбы все равно остается при своем недоверии. Так имя Божие ни во что вменяется с юных наших лет.

Ах, не будем равнодушны к имени Божию! Оно свято и чудно! Вспомним историю призвания Моисея к освобождению израильтян из Египта. Когда он, придя к купине горящей и несгорающей, услышал голос Божий: «Аз есмь Бог», – он преклонил колена и поник лицом на землю – благоговеяши бо воззрети пред Бога... Так бы надлежало и нам благоговеть перед именем Божиим, когда оно произносится нами или в нашем присутствии. Добрые дети с почтением произносят имена своих родителей и смущаются сердцем, слыша с пренебрежением произнесенное другими имя отца их или матери; Отцу ли Небесному, Коим живем и движемся, Ему ли недостанет в нас благоговейного уважения, и не смутится ли наше сердце, когда неблагоговейно произнесут великое имя Его в нашем присутствии!

В ветхозаветные времена побивали камнями дерзавших называть имя Господне без уважения, с пренебрежением (Лев. 24, 16). И в христианских государствах некогда за божбу выгоняли из города на три недели, иногда выставляли на целый день к позорному столбу, сажали на хлеб и воду на несколько дней.

Слышавшие ложную божбу и не доносившие об этом начальству также подвергались наказанию (см. «Общественная и частная жизнь в европейских государствах средних веков», стр. 203). Нет благословения Божия на тех, кто не уважает Его имени. Если бы мы внимательно наблюдали за собой, то легко, может быть, убедились бы, что многие неудачи в жизни и внезапные бедствия суть праведное возмездие за неуважение к имени Божию (1Цар. 2, 30). По крайней мере, есть примеры в житиях святых, как иногда наказывает Господь людей, неведомо для них самих, за неразумное употребление божбы.

В житии преподобного Авксентия повествуется следующее.

Два прокаженных пришли к преподобному Авксентию и усердно просили его об исцелении. «За какие грехи навел на вас Бог эту страшную болезнь?» – спросил их преподобный. Больные не знали, что отвечать; они не помышляли ни о своих грехах, ни о том, что болезнями наказывает нас Господь за грехи, и потому безмолвно кланялись святому отцу и просили милости. Святой Авксентий сам отвечал за них: «Ваша болезнь послана на вас в наказание за неразумные ваши божбы и клятвы, обратившиеся у вас в привычку». Устрашились прокаженные, что ведомы святому согрешения их, пали перед ним и, раскаиваясь в своей грешной привычке, тем с большим усердием просили об исцелении. Видя их раскаяние, святой Авксентий помазал их елеем и именем Господа Иисуса, которое они всуе произносили, очистил от проказы (Чет. Мин., 14 Февраля).

Очевидное худое следствие частой божбы есть то, что мы становимся недоверчивыми и тогда, когда святое имя Христово слышится на распутиях в устах нищенствующей братии. Привыкнув думать, что бедные произносят имя Христово как поговорку, мы уже не обращаем должного внимания на их нужды и оставляем их без всякого пособия. Ах, если бы и сами нищенствующие не напрасно произносили это всемогущее имя! Но напрасно произносят имя Господне и те из бедных братии наших, которые испрашиваемую Христа ради милостыню не по-христиански употребляют, или пользуются именем Божиим для прикрытия своей лености и праздности. Иуда Искариотский собирал милостыню Христа ради, но, употребляя ее на удовлетворение своей страсти, сделался предателем Христа и шед удавися. Вот участь, грозящая тем, кто дерзает представлять в себе лице Христа и оказывается самозванцем. Добрые христиане никогда не отвергнут просьбы от имени Христова; но горе тому, кто этим спасительным именем пользуется для удовлетворения своих страстей! Нельзя, однако ж, не заметить, что в настоящее время умаляется православный обычай просить помощи от имени Христова, и бедные скорее прибегают к каким-либо хитростям или только своей наружностью и воплями стараются тронуть сострадательных. Конечно, и это нововведение есть следствие общего охлаждения к имени Божию, с детства всуе употребляемому в обыкновенных разговорах и поговорках.

Безразличное, легкомысленное употребление имени Божия в обыкновенных разговорах и поговорках мало-помалу производит в нас охлаждение ко всему священному, и тогда кощунство становится для нас обыкновенным праздным словом. Так, люди, не дающие цены своему слову и уже привыкшие уничижать все священное, сравнивают блаженство рая, Царство Небесное с утехами здешнего мира, говоря: «Хорошо, как в раю! Не надо и Царства Небесного!» Или шуточно приводят богодухновенные слова Священного Писания в подтверждение обычного празднословия или злохуления. Подобные грубые, достойные жалости выражения, потрясающие ужасом душу, благоговейно мыслящую, называются кощунством.

О, как язвы бежать бы надлежало того сообщества, где священные предметы, предметы нашей веры и надежды, предметы нашего богопочтения уничижаются до таких сравнений, обращаются в грубую шутку, в нечестивый смех, в злочестивое поругание! Все, чем славится имя Божие, что относится к богопочтению: Слово Божие, Святые Таинства Церкви, все священные вещи, богослужебные действия, в кои как бы облекается Господь и таинственно приближается к нам, – должно возбуждать в нас глубокое благоговение. И где нет этого благоговения, там является дерзость, отваживающаяся на самое богохульство.

Кощунство и богохуление тесно граничат между собой. Чего же доброго ожидать от тех, которые намеренно употребляют дерзкие слова против Бога и святых Его?

Известно, что первое хульное слово против Бога произнесено змием – искусителем первых людей. Кто же от человекоубийцы от начала (Иоан. 8, 42) ждет чего-либо доброго!

Легкомысленное употребление имени Божия в обыкновенных разговорах и поговорках делает нас равнодушными к имени Божию и в том случае, когда нам приходится утвердить что-либо или отвергнуть клятвенно, по требованию законной власти.

Страшная дерзость указывать на Вездесущего Бога как на свидетеля того, что мы говорим правду, когда утверждаем заведомую ложь или отрицаем известную истину. Забывают лжесвидетели, что Бог, Которого они призывают в свидетели, свидетель верный и истинный (Апок. 3, 14), все знает и все может, – может, например, в одно мгновение и обличить лжеца, и в то же время строго наказать его. Если Господь не всегда обличает лжесвидетелей, то, конечно, потому, что у нас много собственных средств обличить лжеца. Но где эти средства недостаточны, там Сам Господь помогает правде человеческой обличить неправду лжесвидетелей.

1) Некто, по имени Иоанн, боярин Киевский, облекшись в монашество в Киево-Печерской Лавре, имел при себе юного сына Захарию. Чувствуя приближение смерти, Иоанн поручил сына своего покровительству Божию, а некоторому иноку, по имени Сергию, также бывшему боярину, оставил тысячу гривен серебра и сто гривен золота, чтобы сберег их до совершеннолетия сына и отдал ему. Таким образом распорядившись, Иоанн скончался.

Захария, достигнув пятнадцатилетнего возраста, потребовал у Сергия отцовского наследства. Сергий изумился, как бы не зная, чего требует юноша, но, видя неотступность требований, принял вид оскорбленного и с упреком сказал ему: «Отец твой отдал все имениеБогу: у Него и проси, а не у меня. Я не виноват, что отец твой был так неразумен, что, обогащая нищих, сделал нищим единственного своего сына».

При столь неожиданном вероломстве юный Захария заплакал и просил Сергия отдать ему, по крайней мере, половину имения, хотя третью часть, даже десятую: но Сергий решительно отказался. Тогда Захария потребовал, чтобы Сергий утвердил клятвою, что не получал денег от отца его. Сергий при сторонних свидетелях идет с Захарией в церковь и, став перед образом Богоматери, клянется небом и землей, что отец Захарии не давал ему ни полушки. В утверждение клятвы он хотел облобызать икону Божией Матери, но невидимая сила приковала его к месту, он не мог подойти к образу и, трепеща всем телом, воскликнул: «Преподобные отцы Антоний и Феодосии, помолитесь Матери Божией, дабы ангел смерти не погубил меня». После столь чудесного обличения в ложной клятве Сергий возвратил имение, принадлежавшее Захарии (Чет. Мин., 24 марта).

2) К святому Милесу, епископу Сузскому, пришли два человека, которые друг друга обвиняли в воровстве и из которых каждый требовал, чтобы другой доказал невинность свою. Когда один из них согласился поклясться, святой Милее предварительно увещевал его не употреблять имя Божие во зло и не обманывать своего брата. Но нечестивый человек, презрев увещание святого Милеса, произнес клятву. Тогда святой Милее сказал ему: «Ежели клятва истинна, ты возвратишься домой здоровым, но ежели ты употребил ее во зло, то, подобно Гиезию, немедленно поражен будешь проказой и со стыдом возвратишься домой». И ложно клявшийся тотчас поражен был проказой («Христианск. чтен.», ч. 26.)

3) И ныне Бог обнаруживает гнев Свой на призывающих имя Его в ложной клятве. В этом может уверить следующее происшествие. В «Петербургской газете» в 1874 году публиковали следующее: некоторый крестьянин купил у другого восемь пудов рыбы за 9 р. 60 к. и, не отдав денег, уехал. Продавший рыбу принес жалобу начальству. Но купивший уверял, что он заплатил деньги и даже побожился перед иконами: «Дай Бог ослепнуть, если я говорю неправду!» После такой клятвы он поехал продавать спорную рыбу и дорогой внезапно ослеп на оба глаза, так что не мог продолжать пути и остановился в поле. Тут нашел его другой крестьянин и привез в волость, где клятвопреступник сознался перед священником и народом, что побожился ложно, что рыба увезена была им без уплаты денег.

Позволительно и должно употреблять клятву, когда она относится к славе Божией и пользе ближнего и требуется от нас законной властью (Второз. 6, 13; Римл. 1, 9; 9, 1–3; 2Кор. 1, 23; Евр. 6, 16); и тогда должно произносить ее с благоговением, утверждая или отрицая то, к исполнению чего имеем и твердое намерение, и достаточные силы, и возможность. Произносящие клятву или присягу по требованию законной власти обыкновенно в присутствии священника поднимают руку к небу в знак призывания в свидетельство Живущего на небесах и целуют крест и Евангелие в знак того, что залогом верности своей клятвы поставляют спасительные страдания Иисуса Христа, и что в случае неверности или нарушения приносимой клятвы они подвергают себя отчуждению от участия в спасении, уготованном крестными страданиями Сына Божия и проповедуемом в святом Евангелии. Клятвопреступники строго наказываются и законами гражданскими (свящ. Успенский).

1) 14 июня 1865 года прихода моего сельца Рождествина крестьянин Игнатий Григорьев, разгорячившись, побил деревенского пастуха. Пастух на крестьянина принес жалобу на сходке. Крестьянин, стыдясь своего поступка и желая скрыть его, поклялся перед мирской сходкой такими словами: «Убей Бог меня громом, если я бил пастуха».

Крестьяне так и оставили Григорьева без наказания, уважая его за трезвую его жизнь; но Бог взыскал злоупотребившего клятвою для общего вразумления. На другой день после сходки крестьянин Игнатий Григорьев, идя по своим делам из села Ознобишина в свою деревню, по слову своему, сказанному на мирской сходке, действительно был убит громом. Вот что значит во лжи божиться перед людьми. Божба часто считается делом маловажным, только бы поверили человеку, но перед Богом она имеет высокую и страшную цену («Душеполезное чтение», 1870 г.).

2) У многих из вас, братия мои, есть неразумная и греховная привычка божиться. Это бывает, по большей части, когда плохой товар продаете вы за хороший. Особенно много божбы употребляете вы во время сбора серпов (промысел крестьян). Но знайте и помните, братия, что божба не проходит даром. Да и какие страшные клятвы произносят многие, поистине неразумные люди! Так, случалось мне слышать вот какие слова: «Чтобы мне провалиться, чтоб глаза мои лопнули, куском подавиться, детей не видать, без покаяния издохнуть». Какие глупые, ужасные слова! Долго ли словам этим исполниться на деле? Я лично знаю одного крестьянина, который часто и без особенной нужды божился так: «Чтобы мне детей не видать!» И случилось это на самом деле. Четырех детей похоронил он с горькими слезами.

Вот послушайте, что написано в одной душеполезной книге.

Один торговец Владимирской губернии был весьма ловок в обмане. Войдет, бывало, в дом самым скромным образом, поклонится перед святыми иконами, осведомится о здоровье хозяина и хозяйки и так вежливо предложит купить у него что-нибудь, что редко уходил из дома без продажи. К словам: «Товар заграничный, краски прочные», – он постоянно прибавлял свою заветную божбу: «Ей-Богу, копейка на погибель, без покаяния умереть, с ума сойти». И не прошли даром несчастному такие страшные, напрасные клятвы. Торговля его расстроилась, он обеднел, сошел с ума и найден был замерзшим под березой, при большой дороге.

Таким образом, этот несчастный, самовольно обрекавший себя, быть может, из-за копейки на сумасшествие и так охотно желавший умереть без покаяния, по неисповедимым судьбам Божиим получил и то, и другое («Странник», 1869 г., июль).

Помните, братия, что честному человеку поверят и без божбы, а бессовестный сколько ни божись, все ему нет веры, а хотя и выманит он что-нибудь своей божбой, все это пройдет прахом и ляжет тяжелым грехом на его душу.

Один измаильтянин, уверовавший в спасительное имя Иисуса Христа, дал обещание с клятвой не употреблять в пищу мясного; для большей верности слова своего он призвал Богав свидетели.

Случилось так, что он нарушил свой обет. Бог, призванный в свидетели, захотел показать ему величие Своего имени святого и явным знамением вразумить нарушителя обета.

Бог обратил в камень ту птицу, которую измаильтянин держал в руках, думая съесть ее.

Удивленный таким необыкновенным явлением, варвар раскаялся в нарушении своего обета и, придя к святому Симеону Столпнику, просил святого мужа, чтобы он своими молитвамииспросил у Бога прощение этого греха.

Это чудо видели все люди, приходившие к святому Симеону за благословением, видел и я, говорит блаженный Феодорит («Воскресн. чтен.», 1852 г., стр. 432).

Теперь я хочу побеседовать с вами, читатели, об одном из пороков, который так часто встречается во многих из нас. Я говорю про порок сквернословия, или брань непечатными, скверными словами, – порок, который встречается у нас чуть не на каждом шагу. Многие считают сквернословие делом очень обыкновенным, нисколько не предосудительным, – и сквернословят повсюду и при всяком случае. Сквернословят так, что ничем и никем не стесняются.

Даже стыдно и досадно становится, когда громко и ясно сыплются скверные слова на улицах под окнами домов, или на площадях, где слышат их дети и женщины. Стыдно нам... Недаром добрые люди говорят, что нигде в целом свете не найдешь такого сквернословия, как у нас, на святой Руси! Называем мы себя православными христианами, исповедуем святую и правую веру, а языка своего даже и в этом-то удержать не можем! Ведь турки и татары неверные и те не бранятся так, как бранятся у нас.

Идете вы утром, в полночь, во время литургии, в будни и праздник: если стоит где толпа народная – обходите ее подальше, иначе слух ваш непременно оскорблен будет срамным словом. И никому нет дела до бесчинствующих! Как будто так и следует быть!

Мало того, что слышишь сквернословие на каждом шагу, как часто и как много приходится еще видеть скверные слова, написанные на стенах домов и заборов, а иногда, страшно и подумать даже, – на храме Божием. Конечно, делается это по большей части детьми неразумными, но много делают это и взрослые.

Досадно, право, на больших, что так глупо поступают; горько, жалко и детей, что они свои начатки грамоты посвящают сквернословию.

Иные из детей не знают самых главнейших молитв, а сквернословить уже очень научены. И сквернословие замечается не в одних грубых и непросвещенных простолюдинах, нет, – ив образованных и благородных. Сквернословят не только взрослые, но и малые дети, не только мужчины, но нередко и женщины. Так распространен между нами этот грех! А какой тяжкий грех сквернословие! Апостол Павел пишет: «Сквернословы Царства Божия не наследуют». Кажется, одних этих слов достаточно, чтобы судить о тяжести этого греха. И в самом деле, прежде всего через сквернословие мы злоупотребляем своими устами, то есть оскверняем их. Уста даны нам от Бога и в таинстве святого миропомазания, при крещении, помазаны святым миром для того, чтобы говорить ими необходимое, полезное и святое, например, передавать друг другу необходимые житейские и полезные мысли, чувства и желания, произносить молитвы, читать Слово Божие, вести благочестивые разговоры и т.п. Зачем же при этом осквернять уста сквернословием? Не потому ли и апостол внушает нам: никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе (ЕФ. 4, 29). Никакая нечистота и да не именуется в вас (ЕФ. 5, 3).

Помыслим еще и то, что своими устами мы принимаем в себя Святейшего ХристаСпасителя в Его пречистых и страшных тайнах, целуем святые мощи угодников Божиих, святоеЕвангелие, Честной Крест Христов и святые иконы. И при этом позволяем себе легко и смело осквернять уста свои гнилыми словами?! Не похоже ли это на то, как мы сначала вымыли бы руки, а потом чистыми руками стали копаться в грязи?

Далее. При сквернословии очень часто употребляется слово мать. Пусть подумают сквернословы, какое у нас священное это слово. Мать – это одно из наших священных лиц. Она нелегко носила нас во чреве, она страдала при нашем рождении, питала своей плотью, любит нас и заботится о нас больше всех на свете. Недаром же к лику родной матери благоговеют и дикие из людей и язычники по религии. Можно ли после этого злоупотреблять именем матери? Не будет ли это в высшей степени гнусной неблагодарностью? Недаром же в ветхозаветное время присуждали смерть тому, кто злословил отца или мать свою.

Чтобы еще больше увидеть священность имени мать, нужно вспомнить, что есть еще у нас Мать Пресвятая Богородица, Матерь Господа и Спасителя нашего, наша Госпожа и Царица, наша молитвенница, наша Заступница перед Богом и Покровительница в скорбях; мать – Святая Православная Церковь, которая возрождает нас спасительным крещением и печется о спасении душ наших, и мать – земля, из которой сотворено наше тело, которая кормит и одевает нас и в которую опять возвратится наше тело по смерти.

О произносящем скверные слова человеке ангел-хранитель плачет, дьявол же радуется, от такого человека Пречистая Богородица отнимает Свой покров, на такого Бог посылает различные напасти и несчастия.

Поэтому да подумают те из нас, которые имеют привычку сквернословить, какой ответ они должны будут дать Богу за свои гнилые и скверные слова, когда сказано Господом в Его Евангелии, что и за всякое слово праздное, то есть излишнее, ненужное, пустое, придется дать ответ на Страшном суде Христовом; когда Господь угрожает судом и наказанием за бранное слово рака, то есть пустой, негодный человек, урод, то есть безумный, глупый человек.

Недаром же святой царь Давид молил Бога: «Положи, Господи, хранение устом моим» (Пс. 140, 3). Недаром же и благочестивые подвижники просили Бога: «Господи Иисусе, защити меня от языка моего!»

А соблазн-то какой от сквернословия! Думают ли об этом сквернословы? Невинные дети обыкновенно стараются так или иначе узнать значение их слов, слышимых изустно или прочитанных в надписях. Они же научаются сквернословию от взрослых и нередко от своих родителей. Иные юноши и девицы не оттого ли, между прочим, теряют свое целомудрие, что привыкли слышать множество слов и речей, противных целомудрию, от своих родителей и старших?

Сквернословие возбуждает нечистые представления и желания в людях, слышащих его. Оно самое сильное средство к распространению разврата. А что сказано в Евангелии о соблазнителях?

«Горе тому человеку, через которого соблазн приходит (МатФ. 18, 7). Кто соблазнит одного из малых сих (хотя, например, детей), верующих в Меня, тому лучше бы было, если бы повесили ему мельничий жернов на шею и потопили его во глубине морской» (6), то есть наказание за соблазн будет гораздо сильнее, больше, чем потопление в морской глубине с камнем на шее. Особенно да подумают те о строгости ответа за соблазн, которые имеют привычку писать скверные слова на стенах и заборах. Ими соблазняются все читающие, а сколько их может быть! Больше, чем слушающих: сквернословие услышат десять человек, а прочитают и сто, и тысяча человек.

К сказанному надо прибавить еще и то, что сквернословы – плохие люди. Так рекомендует их эта дурная привычка. Они прямо говорят о себе, что они развратники, что они люди бессовестные; люди, хранящие себя от разврата, не терпят сквернословия; слово скверное, являясь на устах, вносит скверну в самое сердце говорящего. Люди с совестью постыдятся сквернословить. А если еще и не впали в грех разврата люди сквернословящие, то легко могут впасть, потому что, привыкнув к греху на словах, легко допустить его и на деле.

Сквернословы большие невежи: они не уважают чести и стыдливости других, особенно детей и женщин. Они и не думают, каково переносить или слышать непотребные ругательства женщинам честным и целомудренным. А дети...

Пусть знают сквернословы, что они прямо грешат против 7-й заповеди; что тотчас после смерти человека, когда душа подвергается суду и истязанию от злых духов на мытарствах, первым мытарством, как учит Святая Церковь, бывает для нее празднословие и с ним сквернословие. Каково тогда будет сквернословам?!

А вот и пример из писаний святых отцов, который самым разительным образом показывает, как велик грех сквернословия и как строго Господь наказывает за него.

В городе Риме один человек имел пятилетнего сына, которого, любя неразумно, воспитывал очень слабо без всякого наказания. Избалованное дитя научилось, между прочим, скверным и хульным словам. Бывало, чуть что-нибудь не по нем, ребенок тотчас начнет сквернословить и не только людей, но нередко и величие Божие, и святые иконы, и священные вещи дерзал оскорблять бесстыдным словом.

Случилось, что во время мора ребенок тот разболелся до смерти, и когда отец держал его на руках своих, бесы пришли взять окаянную душу ругателя. Ребенок, увидев бесов, затрепетал от страха, закрывал глаза, старался укрыться на груди отца от ужасного видения и кричал: «Отними меня, батюшка, отними от них!»

Отец, видя сына, трепещущего от страха, спросил: «Что же ты видишь, дитя мое?» Ребенок отвечал: «Какие-то черные люди пришли и хотят взять меня». Сказав это, ребенок, по обыкновению, начал произносить нечистые слова и тотчас же умер.

Вот так, братия, и пятилетний ребенок, не имевший еще хорошего правильного рассудка, а сквернословивший больше по навыку, сделался жертвой смерти и достоянием бесов!

Что же будет за сквернословие с совершеннолетними, которые могут различать добро от зла, знают требования Закона Божия и чувствуют обличение совести? Бывало много случаев, что Бог поражал язык сквернословов онемением.

Из сказанного, кажется, уже достаточно видно, как велик грех сквернословия или брань скверными словами. «Что же делать-то, ведь это привычка!» – скажут некоторые. Да, так многие говорят о своем сквернословии. Но, подумайте, христиане, разве это оправдание извиняет сколько-нибудь порок сквернословия?

Разве дурное дело перестанет быть дурным оттого, что оно вошло в привычку? Напротив, это-то и худо, что срамословие у иных обратилось в привычку.

Другие скажут: «Сквернословие у иных из нас и за брань не считается». Знаем, что и это у нас говорят в оправдание.

Сквернословие не брань, но что же это за слова – слова ласки, что ли, или приветствия, дружбы?

Вас поносят гнусными словами, позорят матерей ваших живых и умерших, а вы не думаете считать это и за брань?! После этого что же и считать бранью и ругательством?

«Иные из нас, – говорите вы, – ругаются в пьяном виде, не помня себя»...

Да, это правда. Но и это не оправдывает сквернословия, и пьяные не должны забываться. Напротив, они вдвойне виноваты: и потому, что напились допьяна, и потому, что сквернословят.

После этого, может быть, некоторые спросят: «Что же делать тем из нас, которые уже имеют сильную привычку к сквернословию, так как мы знаем, что много есть таких между нами, им ведь весьма трудно оставить свою привычку, когда бы и захотели оставить ее!»

Да, трудно, однако же необходимо оставить, чтобы не погубить себя, своей души. А чтобы оставить эту пагубную привычку, прежде всего, должно молиться Богу о помощи, и при этом, сознав всю гнусность порока, всячески сдерживать себя. Чтобы не произносить скверных слов, читай чаще хотя бы молитву Иисусову: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного».

Вот как святые отцы отучали себя от дурных привычек. О святом Агафоне, например, известно, что он три года постоянно клал себе камень в рот, чтобы отучить себя от многословия, а приучить к молчанию. Другой подвижник тринадцать лет молился: «Господи Иисусе, защити меня от языка моего».

Между тем на людей, слишком привыкших к сквернословию, да еще не старающихся отстать от него, нужно действовать и со стороны, действовать и внешней силой.

Было время, например, при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче, когда за сквернословие было положено телесное наказание: на рынках и площадях ходили переодетые чиновники, схватывали ругателей и тут же, на месте преступления, наказывали их розгами для примера прочих.

Вас же, христиане добрые, неповинные в сквернословии, Православная Церковьприглашает удерживать сквернословцев от брани на каждом шагу, со всяким долготерпением. Если твердый камень уступает частому падению жидкости, капля дождевая его долбит, то неужели сердце человека, уста и слух его не уступят частым сердечным внушениям добрых людей, ближних, родных и соседей?

Что делается от чистого любвеобильного сердца, нередко производит доброе влияние и на сердце жестокое, укрощает его, облагораживает, просветляет.

Если бы все добрые русские силы соединились для ослабления и уничтожения срамословия, тогда эта гнусная и позорная привычка исчезла бы из жизни общественной.

Помните, христиане, слова Христа Спасителя: за всякое слово праздное человеку придется дать отчет в день Страшного суда (МатФ. 12, 36). (Из ст. прот. Михайловского, Бухарева и «Троицк, лист.», № 88.)

Кто не знает привязанности нашего народа к срамным словам, к сквернословию? Кто не слыхивал, как человек, именующийся православным христианином, изрыгает бранные слова? Ругает он ими и ближнего своего, и неразумное животное, и даже бездушную вещь, короче сказать – эта брань вошла в привычку. Кто не знает, братия, что не только мужчины, но даже и женщины наши нередко сквернословят? А между тем женщина, по природе своей, должна быть добрее, чище и целомудреннее, нежели мужчина.

Еще прискорбнее слышать, что сквернословят у нас не только взрослые, но и отроки, и дети.

Откуда они научились таким словам? Конечно, от старших. А подумайте, братия, что может выйти хорошего из ребенка, который с ранних лет потерял свою стыдливость, с ранних лет познакомился со срамными словами!

Братия, удержите язык свой от срамных слов, подумайте о своем человеческом достоинстве, не многим чем, по слову царя Давида (Пс. 8, 6), униженном перед ангелами, не злоупотребляйте даром Божиим, словом своим, которым Господь отличил вас от животных.

Отцы и матери, мужи и жены! Поберегите и пожалейте детей своих и младших возрастом; на зло себе возрастите их, если не удержите языка своего, и на суде перед Господом отдадите ответ не за себя только, но и за детей своих, если соблазните их ко греху («Душеполезное чтение», 1894 г., стр. 558).

Христианин! Если бы ты мог представить себе все те гибельные последствия, причиной которых бывает празднословие, то ты понял бы тогда, почему мы, по уверению Иисуса Христа, должны будем на Страшном суде дать отчет в каждом праздном слове.

Ты содрогнулся бы от ужаса при взгляде на всех несчастных, которые через праздные слова сделались жертвой сластолюбия, неверия и развращенности.

Это произвело бы в душе твоей сильное и постоянное отвращение от всех скверных, соблазнительных, легкомысленных, грубых и злобных слов и заставило бы тебя быть осторожным и благоразумным в словах твоих.

Нет, юноша, не ходи на совет нечестивых и не сиди вместе с ругателями! Тщательно оберегай свое сердце от злых расположений, и тогда никакое непотребное слово не изыдет из уст твоих, и ты не умножишь зла и разврата в мире.

Чаще помышляй о жизни Иисуса Христа; смотри, как ни одно праздное слово не вышло из уст Его, обращался ли Он с друзьями или с врагами, с добрыми или злыми. Везде и всегда Он помнил о Своем достоинстве и звании; благость, любовь и снисхождение к человечеству, мудрость и благочестие ясно выражались во всех Его речах.

У Него учись избегать всякого слова праздного; Он оставил тебе и в этом отношении совершеннейший образец! («Христианск. чтен.», 1827 г., ч. 25, стр. 224.)

На третьей неделе Великого поста 1868 года прихожанин мой, села Воскресенского крестьянин С., пошел к своей скирде за соломой.

Ветер в ту пору был необыкновенно сильный.

Взяв соломы сколько нужно, он пошел в обратный путь; но так как сильный порывистый ветер помешал ему идти, то он, по своей гнусной привычке, начал ругаться и осыпать ветер разными скверными словами. Неразумный, он не размыслил, Кто повелевает быть ветру и Кто управляет им!

Он не подумал, что Бог изводит ветр от сокровищ Своих (Иер. 10, 13), воздвигает море ветром (Исх. 14, 21), что Он же и запрещает ветру (МатФ. 8, 26).

Не думая и не размышляя об этом, Савва, так звали моего прихожанина, шел и ругался; и за это дерзкое и безумное оскорбление Самого Господа был строго наказан: не дойдя еще до своего дома, он внезапно сделался нем.

Тут уразумел несчастный сквернословец, что эта внезапная немота – кара Божия за сквернословие, и с сокрушенным сердцем и слезами обратился к Господу Богу с искренним раскаянием в своих грехах, дал Богу обет вперед так не грешить, и премилосердный Господь через двадцать один день отверз его уста, и он начал опять говорить.

Великий Бог правосуден, но и многомилостив! Он не хочет смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему («Стран.», 1868 г., т. 2, стр. 1).

Для слов твоих сделай вес и меру, и для уст твоих дверь и запор (Прем. Сир. 28, 29), – говорит Слово Божие.

Некоторые из нас хвалят того, кто много говорит, даже не любят молчаливых людей, думая, что для того дан и язык человеку, чтобы говорить и говорить. Но Священное Писание велит делать словам нашим меру и вес, и устам нашим дверь и запор, то есть велит нам обдумывать, то ли и так ли мы говорим, сколько следует.

Да, православные, что доброго в пустяшных разговорах? Что хорошего в том, что иной из нас говорит много, судит и рядит обо всем, перебирает чужие дела?..

Вот пришел к тебе родственник, приятель. В разговорах ты перескажешь ему все, что знаешь про соседа, что слыхал о нем, что он вот так-то живет, такие-то глупости делает; что он вот того-то изобидел, обманул, с тем-то поссорился, что он человек недобросовестный, злой.

Какая польза от таких разговоров? Пользы никакой нет, а между тем зла от такого разговора много. Вот дойдет до твоего соседа слух, что ты о нем отзываешься худо, рассказываешь про его жизнь, поднимаешь его на смех. Из-за этого сосед станет сердиться на тебя, сам будет чернить тебя перед другими, мстить тебе, – и произойдут между вами неприятности, ссоры. И сколько греха происходит от этого! Сосед твой сердится на тебя, ненавидит тебя – из-за чего? Из-за твоего языка... Ты рассказал про соседа одному, а он перескажет другому человеку, другой – третьему. Один его осудит, другой, третий, – сколько людей приведешь ты языком своим в грех осуждения?

Вот ты проговоришься своей соседке про свекровь свою, перескажешь ей, что она сердита, зла, обижает тебя.

Слухи эти, рано ли, поздно ли, дойдут до твоей свекрови. Думаешь ли, что свекровь после сего будет лучше для тебя? Нет, злом зло не победишь. Огонь гасят водой, а не прибавкой дров. И вот что же выйдет хорошего из разговора твоего про свекровь? Хорошего ничего, а зла может произойти много. Жди того, что свекровь для тебя будет еще злее, сердитее!

Да и сама ты, может быть, сделаешься менее послушна и покорна ей. Ведь нередко бывает, что соседка, с которой ты говоришь про свекровь, вместо того чтобы посоветовать тебе терпеть обиды от свекрови, научает тебя не уступать ей, на грубое слово отвечать таким же словом. И вот ты не живешь, а мучаешься со своей свекровью, а всё из-за того, что языку дала волю, говорила лишнее. Вот надоели тебе твои дети, наскучили своими шалостями, своим криком, шумом, беготней; ты тревожишься, сердишься, досадуешь и начинаешь их бранить и проклинать: «Чтоб изломать тебе руку или ногу, чтоб свернуть тебе голову, ослепнуть, чтобы унесла вас окаянная сила!»

Какие страшные слова! Ах, взвесил ли ты свои слова, понимаешь ли, обдумал ли то, что говоришь! Стоит ли ребяческая шалость таких страшных слов! Это такие ужасные слова, из-за которых дети нередко делаются несчастными на всю свою жизнь. Не равно слово, не равен час: в иной раз иное слово бывает хуже меча (прот. Пут.).

Православные! Не все надо говорить, что придет на ум. Нет, надо наперед обдумывать то, о чем желаешь говорить; обдумывать, не послужат ли наши слова в обиду кому, не противны ли они Господу; надо говорить то, что нужно, что необходимо, что не послужит во вред нашему житью-бытью и, главное, что не послужит во вред нашему спасению.

Нет, никто не думай, что слова наши немного значат. Сам Господь наш Иисус Христос сказал: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день Суда. Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Матф. 12, 36–37). «Когда ты, – говорит святой Исаак Сирин, – все дела жительства твоего положишь на одну сторону весов, и молчание на другую, на мериле выйдет, что сие последнее будет превосходить» (в начале 8-го слова). Удержим, православные, язык свой от шутливого слова, от грубой бранной речи, от сплетен и осуждения – вообще от таких разговоров, от которых нет никакой пользы ни нашей душе, ни нашим ближним. Господи! Положи хранение устам нашим! («Сеятель», стр. 343).

Всякое слово гнило да не исходит из уст ваших (Еф. 4, 29), – говорит святой апостол Павел. А ныне, к великому сожалению, некоторые простолюдины приобрели такую гибельную привычку сквернословить, что вовсе не поставляют этого себе в грех. Конечно, сквернословы не избегнут в будущем веке наказания за свой тяжкий грех, но нередко Суд Божий постигает их еще и в сей жизни. Вот один из примеров подобной кары Божией за сквернословие.

В трех верстах от села Загорского Вятского уезда, места моей родины, назад тому лет тридцать, в деревне Васкинской, жил крестьянин Прокопий. Он до того привык сквернословить, что сквернословил при каждом слове, когда жена и соседи говорили ему: «Что это, Проня, ты ни одного слова не скажешь без брани, какой у тебя поганый язык; что слово – непременно тут и брань; ведь это большой грех перед Богом!» – «Вот какой вздор, – говорил им обыкновенно Прокопий, – что за грех ругаться? Пословица говорит: «Языком что хошь мели, только рукам воли не давай». Вот убить человека, украсть что-нибудь, обмануть кого – вот это грехи; а ругаться это вовсе не грешно. Я в этом грехе попу никогда не каялся, да и каяться не буду».

При таких убеждениях Прокопий дожил до своей смерти. Во время постигшей его тяжкой болезни, предчувствуя приближение смерти, Прокопий пожелал исповедаться и приобщиться Святых Тайн. Сын его поспешил исполнить его желание, поехал за священником. Священник не замедлил отправиться к больному, но когда вошел он к нему в дом, больной лишился употребления языка и сознания.

Священник подождал некоторое время, но, будучи занят другими требами, решился уехать.

Когда священник уехал, больной пришел в сознание и просил домашних снова послать за священником.

Священник снова спешит к больному Прокопию; но как только входит в дом, Прокопий снова впадает в беспамятство и лишается языка, к сему присоединяются страшные корчи, и несчастный в страшных страданиях, в присутствии священника, испускает дух.

И так бедный Прокопий, не считая нужным раскаяться в сквернословии, лишился возможности принести раскаяние и в других сознаваемых им грехах, а главное – лишился величайшего и необходимейшего для нашего спасения дара благости Божией – причастия Святых Тайн. Столько-то в очах праведного Судии тяжек грех сквернословия! Вообще я замечал, что те, которые постоянно сквернословят, умирают без покаяния и приобщения. («Душепол. собесед.», 1888 г., стр. 92.)

О вреде простонародных уличных песен

Между пороками, по-видимому, незначительными, а на самом деле гибельными, я приметил один, который не считается даже пороком, – это обыкновение петь всякие непристойные песни под праздничные дни и в самые праздники. «А какая, скажете, беда петь песни эти? Ведь после работы надобно отдохнуть, а от нечего делать можно и песенку запеть». Правда, есть у нас песни, выражающие добрые чувствования, и есть у нас досужие времена для таких песен.

Против них я, пожалуй, ничего не скажу, если они не оскорбляют христианской души. Но не правда ли, что много и таких песен, от которых, как говорится, уши вянут? Вот эти песни вредны потому, что они несообразны со званием истинного православного христианина, портят добрую нравственность и оскорбляют христианские души всегда, а особенно в те дни, в которые Святая Церковь повелевает молиться.

Пророк Давид приглашает нас славить имя Божие на всяком месте и во всякое время. На всяком месте владычествия твоего, благослови, душе моя, Господа; благословлю Господа на всякое время, – говорит он. А вы что делаете, кого славите своими непристойными песнями хоть за работами, хоть когда идете с поля домой мимо храма Божьего и кричите, и свищете, и смеетесь, и пляшете? В честь кого у вас хороводы и праздники сразу при выходе из церкви и далеко за полночь? Вникните и разберите хорошенько, что содержится в ваших песнях! Знаете ли, в них есть много непристойного и отвратительного?

Знаете ли, что в некоторых своих песнях вы величаете имена языческих богов, которым поклонялись наши предки-язычники? А таких богов у них было многое множество, и поклонялись они, и праздновали им с песнями, похожими на ваши. Что же вы за христиане, что за православный народ? Родились в христианстве, крестились в Господа Иисуса Христа, обещались при крещении петь Ему Единому, а теперь поете богопротивные песни. Бог дал нам уста и язык и освятил их Духом Святым на то, чтобы из них источались слова скромные и целомудренные, слова благодарения Богу, а ваши уста и язык вращаются в предметах скабрезных, возбуждающих похоть и всякие нечистые мысли и чувствования.

Не весте ли, яко храм Божий есте? – говорит апостол о душах наших, освященных благодатью Христовой на всякое доброе и полезное дело; зачем же постыдным делом – скверными песнями – храм нашей души превращать в жилище сатаны? Полезен ли тот человек в обществе, у которого только и на уме, чтобы пропеть что-нибудь да поплясать, людей посмешить и себе доставить удовольствие? Нет, там, где люди судят да рядят о деле, он по привычке занимается пустословием, а нередко в важных случаях, подобно скомороху или шуту, производит в деле остановку и замешательство. А что сказать о таких людях, как о членах Церкви Христовой?

Способны ли они слушать и понимать глубоко назидательные наши церковные песни? Ах, какое впечатление может произвести Слово Божие на тот слух, который вчера отягчен был нескромной песней? Как премудрость Бо-жия, проповедуемая Евангелием, проникнет, созреет и принесет плод спасительный в душе того человека, у которого родились нечистые помыслы от скверной песни? Нет, где дьявол успел посеять свои плевелы, там не может быть чистой пшеницы Христовой.

В злую душу никак не войдет премудрость Божия. Не оттого ли у нас в воскресные и праздничные дни храм пуст, что заглушив совесть свою гулом песен, вы не чувствуете необходимости пойти в церковь и помолиться Богу? Не оттого ли многие из вас не знают ни одной самой краткой молитвы ни перед отходом ко сну, ни вставши от сна? Малые дети у вас знают по пяти и по десятку песен самых скабрезных, а поседевший от старости не знает иногда, как читается «Верую» и «Отче наш».

А много ли нужно трудов и времени для изучения этих молитв? Гораздо меньше, чем на изучение песен. Стоит только перестать ходить в хоровод, а вместо того чаще ходить в церковь да со вниманием слушать службу Божию, и всякий из вас, и старый, и малый, скоро заучит все христианские молитвы.

Почтенные старики и начальники семейств, деды, отцы и матери! Помните, что на вас лежит священная обязанность воспитывать детей в страхе Божием. Не пренебрегайте же этой обязанностью ради блага детей ваших и спокойствия самих себя, под опасением в противном случае подвергнуться суду и наказанию Божию. Думается, многие из вас отвыкли от бестолковых песен после того, как долгим опытом убедились, что проку от них нет никакого. Внушите же это своим внукам и детям с первых дней их детства, и благословенье Божие всегда будет почивать на них и на вас самих («Сеятель», стр. 321).