- Православный христианин
"О природе отдельно. Если грех (а сие значит, и добродетель) никак не влияет на природу нашу, тогда объясните мне, почему наркоманы помирают от наркомании, пьяницы опухают, становятся свинорылыми какими-то, почему на зонах у преступников, особенно у тех, кто повинен в совершении тяжких и особо тяжких преступлений такие неизгладимо страшные рожи, и проч и проч и проч, а так же, по контрасту, почему мощи святых людей исцеляют и благоухают, если добродетель на природу не влияет никак, а ведь добродетель проявляться мощно не начинает ранее, чем бывает победа над злыми навыками."
И здесь следует понимать, что природа первозданного Человека, и природа каждого из нас, – это одна и та же природа. Наша природа: «одна, сама с собою соединённая и совершенно неделимая единица, не увеличиваемая прибавлением, не уменьшаемая отниманием; но, как есть одна, так, хотя и во множестве является, существует нераздельно, не раздробляемо, всецело, не уделяясь по особой части каждому из тех, кто ей причастен», – отмечал божественный Григорий Нисский. А вот состояние нашей природы, или наш способ обладания природой, – это может иметь различие. Однако состояние природы – это не сама природа, ибо природа и есть именно тó, чтó расположено в том или ином состоянии. Например, Иван болеет гриппом; то есть Иван пребывает «в состоянии болезни». Но болезнь, грипп, «состояние болезни» – всё это не Иван. Иван же и до болезни, и во время болезни, и после болезни, – это не «три Ивана», но совершенно один и тот же самый Иван.
И если пример с «больным Иваном» перенести на нашу природу, то можно сказать следующее. Человек заболел и стал пребывать в состоянии болезни. Но болел именно тот же самый Человек, который был прежде здравым. И болезнь Человека была неизлечима «из вне». Почему? Потому что заболела воля Человека. – Это нельзя было исцелить «внешним повелением»; ведь «изъять волю», или же «изменить волю» Человека на «другую волю» – это значит уничтожить Человека. Ибо, как он будет Человеком без воли? И как он остался бы тем же самым Человеком, если бы Бог «заменил» ему его же волю на какую-то «другую волю»? И разве можно было бы назвать исцелением именно «этого Человека» тó обстоятельство, если бы Бог его уничтожил, и явил другого Человека? – Нет. Поэтому единственным исцелением могло стать именно тó, чтó Человек исцелится сам, то есть – сам Человек и направит свою волю и способность на возрастание и преображение в Бога. Но Человек это не мог.
А чтó сделал Бог? Бог – в Лице Сына Божьего – стал этим же Человеком, который был здрав, а теперь болеет, и в Себе Самом, – будучи подлинным Человеком, а не «болезнью», – исцелил нашу природу. Поэтому все бабьи сплетни о том, «какую из двух природ воспринял Сын Божий: ту, чтó до грехопадения, или ту, чтó после?», – это сатанинский бред и скотское невежество. Ибо и до грехопадения, и после грехопадения, – есть только одна, и только та же самая, а не какая-то другая, Человеческая природа. Кто был здрав – тот и заболел; кто заболел – того Бог и исцелил; кого Бог исцелил – тот и болел; кто был здрав и заболел – тем и стал Сын Божий. Ибо болезнь природы – это не природа; природа – это не болезнь; здравая и болеющая природа – это не две разные природы, но та же самая, и только та же самая, а не какая-то другая, Человеческая природа. И Сын Божий стал Человеком, соединил с Богом нашу природу. Сын Божий ничем не пренебрёг. Он облёкся в «кожаные ризы» скотской плоти, – то есть облёкся в нашу смертную болезнь и тлеющую язву на нашем Теле. И Он же исцелил и совлёк эту болезнь с Тела нашей природы, и обратил целую природу Человека – и Тело и Душу – на возрастание и преображение в Бога.
Вот так, примерно.
Спаси и сохрани, Господи!
И здесь следует понимать, что природа первозданного Человека, и природа каждого из нас, – это одна и та же природа. Наша природа: «одна, сама с собою соединённая и совершенно неделимая единица, не увеличиваемая прибавлением, не уменьшаемая отниманием; но, как есть одна, так, хотя и во множестве является, существует нераздельно, не раздробляемо, всецело, не уделяясь по особой части каждому из тех, кто ей причастен», – отмечал божественный Григорий Нисский. А вот состояние нашей природы, или наш способ обладания природой, – это может иметь различие. Однако состояние природы – это не сама природа, ибо природа и есть именно тó, чтó расположено в том или ином состоянии. Например, Иван болеет гриппом; то есть Иван пребывает «в состоянии болезни». Но болезнь, грипп, «состояние болезни» – всё это не Иван. Иван же и до болезни, и во время болезни, и после болезни, – это не «три Ивана», но совершенно один и тот же самый Иван.
И если пример с «больным Иваном» перенести на нашу природу, то можно сказать следующее. Человек заболел и стал пребывать в состоянии болезни. Но болел именно тот же самый Человек, который был прежде здравым. И болезнь Человека была неизлечима «из вне». Почему? Потому что заболела воля Человека. – Это нельзя было исцелить «внешним повелением»; ведь «изъять волю», или же «изменить волю» Человека на «другую волю» – это значит уничтожить Человека. Ибо, как он будет Человеком без воли? И как он остался бы тем же самым Человеком, если бы Бог «заменил» ему его же волю на какую-то «другую волю»? И разве можно было бы назвать исцелением именно «этого Человека» тó обстоятельство, если бы Бог его уничтожил, и явил другого Человека? – Нет. Поэтому единственным исцелением могло стать именно тó, чтó Человек исцелится сам, то есть – сам Человек и направит свою волю и способность на возрастание и преображение в Бога. Но Человек это не мог.
А чтó сделал Бог? Бог – в Лице Сына Божьего – стал этим же Человеком, который был здрав, а теперь болеет, и в Себе Самом, – будучи подлинным Человеком, а не «болезнью», – исцелил нашу природу. Поэтому все бабьи сплетни о том, «какую из двух природ воспринял Сын Божий: ту, чтó до грехопадения, или ту, чтó после?», – это сатанинский бред и скотское невежество. Ибо и до грехопадения, и после грехопадения, – есть только одна, и только та же самая, а не какая-то другая, Человеческая природа. Кто был здрав – тот и заболел; кто заболел – того Бог и исцелил; кого Бог исцелил – тот и болел; кто был здрав и заболел – тем и стал Сын Божий. Ибо болезнь природы – это не природа; природа – это не болезнь; здравая и болеющая природа – это не две разные природы, но та же самая, и только та же самая, а не какая-то другая, Человеческая природа. И Сын Божий стал Человеком, соединил с Богом нашу природу. Сын Божий ничем не пренебрёг. Он облёкся в «кожаные ризы» скотской плоти, – то есть облёкся в нашу смертную болезнь и тлеющую язву на нашем Теле. И Он же исцелил и совлёк эту болезнь с Тела нашей природы, и обратил целую природу Человека – и Тело и Душу – на возрастание и преображение в Бога.
Вот так, примерно.
Спаси и сохрани, Господи!
