В своем 1 Послании Св. Апостол Иоанн Пишет: "Если кто видит брата своего согрешающего грехом не к смерти, то пусть молится, и Бог даст ему жизнь, то есть согрешающему грехом не к смерти. Есть грех к смерти: не о том говорю, чтобы он молился. Всякая неправда есть грех: но есть грех не к смерти" (1 Ин. 5:16,17).
Возникает несколько вопросов: Во-первых, непонятно, что такое грех "к смерти" и "не к смерти". Существуют разные мнения. Так, св. Никодим Святогорец пишет: "Сложно провести точное различие между смертными грехами и простительными. Потому что существуют разные мнения о том, что считать смертным грехом, истолковывая изречение Иоанна: «Есть грех к смерти, но есть грех не к смерти». Митрофан Смирнский говорит, что грех к смерти – это всякий грех, который ветхим законом наказывался смертью. Такими были хула на Бога, преднамеренное убийство, скотоложство и иное. Грех, который не к смерти, это такой грех, который не наказывался смертью, как невольное убийство и другие. Анастасий Синаит (вопрос 44) говорит, что грех к смерти – это сознательно производимый грех. Грех же не к смерти – это грех по неведению. Но сознательная хула на Бога – это великий грех, также как убийство и прелюбодеяние. Это грехи к смерти. А 5-ое правило Седьмого Вселенского собора и Экумений грехом к смерти называют грех нераскаянный и неисправленный. Подобно и Георгий Корессий в своем богословском слове, как мне кажется, точнее определяет это отличие. Он говорит, что смертные грехи отличаются от простительных по роду, как отличается смертное дело от пустого слова и от суетного помысла... Достойным упоминания и в то же время боязни является то, что у Корессия говорит блаженный Августин (Беседа на первое послание Иоанна, также Слово 41 о святых) вместе со многими другими. Он говорит, что многие малые грехи составляют один большой грех. Корессий это говорит о том, когда человек презирает малые грехи как малые. Потому что крадущий малое, делающий это постоянно, согрешает смертно. Ибо и Великий Василий, зная все Святое Евангелие, находит различие между комаром и верблюдом, сучком и бревном, и, яснее сказать, малыми и большими грехами. Но он говорит (см. правила, кратко изложенные, ответ 293), что в Новом Завете нет различия между большим и малым грехом: а) ибо и малый грех, и великий одинаково являются преступлением закона, согласно посланию Иоанна: «Грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4), - и неверием в Сына, согласно с изречением: «Не верующий в Сына не увидит жизни» (Ин. 3, 36); б) что и малый грех становится великим, когда начинает властвовать над творящим его: «Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Петр. 2, 19). Третью причину добавляет божественный Златоуст (Беседа 16 на Первое послание к Коринфянам, Слово к Димитрию об умилении), говоря, что и бревно, и сучок, то есть и великий грех, и малый, поскольку не получают одного и того же наказания, отличаются друг от друга. Но поскольку творящего грех они изгоняют из Царства Небесного, не отличаются друг от друга" (Руководство к исповеди). http://bible.optina.ru/new:1in:05:16
Т.е. грехом к смерти могут стать даже малые грехи если их много (Блаженный Августин), если они не считаются за грех тем, кто их делает (Корессий), если они приобретают над человеком власть (Свт. Василий Великий).
Ориген в своем труде "О молитве", толкуя слова молитвы Господней "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим" (Матфея. 6:12), делает также различие между грехами и говорит: "Слова, касающиеся власти апостолов оставлять грехи, читаются в Евангелии по Иоанну так:Приимите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин 20:22-23). Если эти слова принять без дальнейшего расследования, то можно бы за них апостолам упрек сделать, что они не всем прощают, дабы все приняли участие в оставлении грехов (Богом), но что на некоторых грехи они удерживают, так что ради их грехи те не снимаются с человека и Богом. Потому целесообразным становится заимствовать пример
из закона (Моисеева), дабы понять, как оставление грехов людских Богом посредствуется людям через людей же. Пресвитерам подзаконным запрещено было за некоторые грехи приносить жертву, из-за которой преступления тех, за коих она приносится, могли бы им оставлены быть. И хотя пресвитер имел полномочие приносить жертвы за многие неумышленные грехи и преступления (Л е в 4:2 и д.), все-же не приносил он жертвы ни всесожжения ни очистительной за прелюбодеяние или за предумышленное убийство и за другие тяжкие преступления. Точно также и Святым Духом наученные апостолы и те, которые в качестве пресвитеров по образу великого Первосвященника на апостолов походят и божественную службу разумеют, знают, за грехи должно приносить жертву и когда и каким образом; знают же они и то, за кого этого не должно делать. Оттого, когда (перво) священник Илий узнал, что его сыновья Офни и Финеес ведут греховную жизнь, и что он ничего не в состоянии сделать для прощения им грехов их, он произносит то, в чем можно видеть даже отчаяние его; он говорит: Если согрешит человек против другого, то можно за него молиться; если же человек согрешит против Господа, то кто будет за него молиться (1 Цар 2:25).
Для меня понятно, каким образом некоторые присвояют себе то, что выходит за пределы пресвитерских полномочий; и без сомнения вследствие непонимания надлежащим образом богословской науки хвастаются они, что можно было бы и идолослужение прощать и прелюбодеяние и блудодеяние, как будто бы силой их молитвы мог разрешаем быть для таких беззаконников и грех к смерти (1 Ин 5:16). Разве они не читали слов: Есть грех к смерти; не о том говорю чтобы за этих кто-либо молился (1 Ин 5:16)" (О молитве. Пар. 28).
На основании Ветхозаветного закона, по которому за некоторые грехи возможно было приносить жертвы, а за некоторые нет (убийство, прелюбодеяние), Ориген говорит, что и христианским пастырям, получившим власть прощать грехи, не следует легкомысленно разрешать людей от тяжких грехов, "как будто бы силой их молитвы", помня о словах Апостола о грехах к смерти.
Но, во-вторых, как тогда понять как будто явное запрещение вообще молиться о таких людях: "не о том говорю, чтобы он молился"? Разве не христианство заповедует молиться о спасении любого человека, т.е. убийцы, грабителя, торговца наркотиками, к примеру? И Церковь знает много примеров обращения страшных грешников (например, св. Киприан был колдуном и общался лично с сатаной и с демонами).
Возникает несколько вопросов: Во-первых, непонятно, что такое грех "к смерти" и "не к смерти". Существуют разные мнения. Так, св. Никодим Святогорец пишет: "Сложно провести точное различие между смертными грехами и простительными. Потому что существуют разные мнения о том, что считать смертным грехом, истолковывая изречение Иоанна: «Есть грех к смерти, но есть грех не к смерти». Митрофан Смирнский говорит, что грех к смерти – это всякий грех, который ветхим законом наказывался смертью. Такими были хула на Бога, преднамеренное убийство, скотоложство и иное. Грех, который не к смерти, это такой грех, который не наказывался смертью, как невольное убийство и другие. Анастасий Синаит (вопрос 44) говорит, что грех к смерти – это сознательно производимый грех. Грех же не к смерти – это грех по неведению. Но сознательная хула на Бога – это великий грех, также как убийство и прелюбодеяние. Это грехи к смерти. А 5-ое правило Седьмого Вселенского собора и Экумений грехом к смерти называют грех нераскаянный и неисправленный. Подобно и Георгий Корессий в своем богословском слове, как мне кажется, точнее определяет это отличие. Он говорит, что смертные грехи отличаются от простительных по роду, как отличается смертное дело от пустого слова и от суетного помысла... Достойным упоминания и в то же время боязни является то, что у Корессия говорит блаженный Августин (Беседа на первое послание Иоанна, также Слово 41 о святых) вместе со многими другими. Он говорит, что многие малые грехи составляют один большой грех. Корессий это говорит о том, когда человек презирает малые грехи как малые. Потому что крадущий малое, делающий это постоянно, согрешает смертно. Ибо и Великий Василий, зная все Святое Евангелие, находит различие между комаром и верблюдом, сучком и бревном, и, яснее сказать, малыми и большими грехами. Но он говорит (см. правила, кратко изложенные, ответ 293), что в Новом Завете нет различия между большим и малым грехом: а) ибо и малый грех, и великий одинаково являются преступлением закона, согласно посланию Иоанна: «Грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4), - и неверием в Сына, согласно с изречением: «Не верующий в Сына не увидит жизни» (Ин. 3, 36); б) что и малый грех становится великим, когда начинает властвовать над творящим его: «Ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Петр. 2, 19). Третью причину добавляет божественный Златоуст (Беседа 16 на Первое послание к Коринфянам, Слово к Димитрию об умилении), говоря, что и бревно, и сучок, то есть и великий грех, и малый, поскольку не получают одного и того же наказания, отличаются друг от друга. Но поскольку творящего грех они изгоняют из Царства Небесного, не отличаются друг от друга" (Руководство к исповеди). http://bible.optina.ru/new:1in:05:16
Т.е. грехом к смерти могут стать даже малые грехи если их много (Блаженный Августин), если они не считаются за грех тем, кто их делает (Корессий), если они приобретают над человеком власть (Свт. Василий Великий).
Ориген в своем труде "О молитве", толкуя слова молитвы Господней "И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим" (Матфея. 6:12), делает также различие между грехами и говорит: "Слова, касающиеся власти апостолов оставлять грехи, читаются в Евангелии по Иоанну так:Приимите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин 20:22-23). Если эти слова принять без дальнейшего расследования, то можно бы за них апостолам упрек сделать, что они не всем прощают, дабы все приняли участие в оставлении грехов (Богом), но что на некоторых грехи они удерживают, так что ради их грехи те не снимаются с человека и Богом. Потому целесообразным становится заимствовать пример
из закона (Моисеева), дабы понять, как оставление грехов людских Богом посредствуется людям через людей же. Пресвитерам подзаконным запрещено было за некоторые грехи приносить жертву, из-за которой преступления тех, за коих она приносится, могли бы им оставлены быть. И хотя пресвитер имел полномочие приносить жертвы за многие неумышленные грехи и преступления (Л е в 4:2 и д.), все-же не приносил он жертвы ни всесожжения ни очистительной за прелюбодеяние или за предумышленное убийство и за другие тяжкие преступления. Точно также и Святым Духом наученные апостолы и те, которые в качестве пресвитеров по образу великого Первосвященника на апостолов походят и божественную службу разумеют, знают, за грехи должно приносить жертву и когда и каким образом; знают же они и то, за кого этого не должно делать. Оттого, когда (перво) священник Илий узнал, что его сыновья Офни и Финеес ведут греховную жизнь, и что он ничего не в состоянии сделать для прощения им грехов их, он произносит то, в чем можно видеть даже отчаяние его; он говорит: Если согрешит человек против другого, то можно за него молиться; если же человек согрешит против Господа, то кто будет за него молиться (1 Цар 2:25).
Для меня понятно, каким образом некоторые присвояют себе то, что выходит за пределы пресвитерских полномочий; и без сомнения вследствие непонимания надлежащим образом богословской науки хвастаются они, что можно было бы и идолослужение прощать и прелюбодеяние и блудодеяние, как будто бы силой их молитвы мог разрешаем быть для таких беззаконников и грех к смерти (1 Ин 5:16). Разве они не читали слов: Есть грех к смерти; не о том говорю чтобы за этих кто-либо молился (1 Ин 5:16)" (О молитве. Пар. 28).
На основании Ветхозаветного закона, по которому за некоторые грехи возможно было приносить жертвы, а за некоторые нет (убийство, прелюбодеяние), Ориген говорит, что и христианским пастырям, получившим власть прощать грехи, не следует легкомысленно разрешать людей от тяжких грехов, "как будто бы силой их молитвы", помня о словах Апостола о грехах к смерти.
Но, во-вторых, как тогда понять как будто явное запрещение вообще молиться о таких людях: "не о том говорю, чтобы он молился"? Разве не христианство заповедует молиться о спасении любого человека, т.е. убийцы, грабителя, торговца наркотиками, к примеру? И Церковь знает много примеров обращения страшных грешников (например, св. Киприан был колдуном и общался лично с сатаной и с демонами).
), даже не думающего каяться. Разве мы не должны молиться за него все равно, чтобы Господь смягчил его сердце? В житии блаженного Августина говорится, что когда он был в ереси манихеев, его мать, святая Моника постоянно молилась за сына, и ее молитвы были услышаны: он обратился ко Христу. И в утреннем молитвенном правиле мы молимся за сектантов и еретиков: "Отступившия от православныя веры и погибельными ересьми ослепленныя, светом Твоего познания просвети и Святей Твоей Апостольстей Соборней Церкви причти". 