Подобное нетерпимое отношение к неправославным имело место быть в нашем народе при подписании Царственным Страстотерпцем Николаем II Высочайшего указа 17-го апреля 1905-го года о веротерпимости. Полемика, которая возникла тогда вокруг данного Указа, заслуживает и нашего внимания. Преосвященный Иоанникий (Казанский), епископ Архангельский и Холмогорский, писал тогда: «Миссия хотя и давно у нас существует, но, вследствие различных исторических обстоятельств, ей все как-то не счастливило, она всегда была какой-то падчерицей… поэтому приходилось вступать в разные непрочные и неблагодарные сделки и компромиссы и покрываться тенью какого-то даже полицейско-сыскного дела. Ведь нельзя позабыть, что еще не так давно от миссии требовали выслеживания за раскольниками и сектантами, за их молитвенными домами, их противозаконными действиями и т.п., – что, собственно, есть сфера деятельности только чиновников… Миссия – это служение делу евангельской проповеди, распространению христианства как среди не знающих совершенно Христа, так и среди имеющих неправильное о Нем и Его деле понятия… Итак, слово без всяких правительственных подпорок, полицейско-сыскных поддержек и изысканий… Только теперь миссионерам придется больше бывать в разъездах и меньше исполнять разные канцелярские поручения; почаще посещать центры сектантства и подольше проживать в них. А для этого необходимо нужно предоставить им как можно более свободы, инициативы и самостоятельности».
Преосвященный Никанор (Надеждин), епископ Пермский и Соликамский, писал: «Меры полицейского воздействия в них (других верах – О.С.) все более и все сильнее возбуждали вражду и ненависть к Церкви. Правда, применялись широкие меры и миссионерского влияния на заблуждающихся, но и здесь часто сказывалось тяжкое влияние полицейских мероприятий, и нередко искажался сам характер отношений миссии к заблуждающимся». Преосвященный Флавиан, митрополит Киевский и Галицкий, по этому же вопросу писал: «1) Репрессивные меры по отношению к разномыслящим в вере вызывают в среде их озлобление против господствующей Церкви и служат одним из главных тормозов к воссоединению с ней. Пример – наш раскол, в течение двух с половиной веков испытывавший на себе всевозможные репрессии и доселе твердо и стойко отстаивающий свои заблуждения. 2) Репрессии привели к тому, что православная Церковь, вопреки своему догматическому определению («есть от Бога установленное общество человеков, соединенных православной верой, священноначалием и Таинствами»), стала наполняться и достаточно наполнилась людьми, только формально к ней принадлежащими, чуждыми ей по религиозным побуждениям… 4) Но самое главное зло от означенных репрессий состояло в том, что они, охраняя православную Церковь внешними средствами, содействовавшими долговременной спячке значительной части нашего духовенства, замедляли в нем подъем его духовных сил, имевших быть направленными к утверждению Православия и охранения его от напора враждебных сил. Таким образом, появление Высочайшего указа 17 апреля сего года (о веротерпимости) должно быть объясняемо давным-давно назревшими потребностями – и политическими и религиозными, и отнюдь не должно быть толкуемо как событие, неблагоприятное для Церкви православной. Мысль эта подчеркнута и в Высочайшем указе. «Призывая благословение Божие на дело мира и любви» (веротерпимость), Государь уповает, что «оно послужит к вящему возвеличению православной веры, порождаемой благодатью Господней, поучением, кротостью и добрыми примерами». В последних словах находится и указание, в каком направлении должна быть усилена деятельность православного духовенства».
Жизнь всегда сложнее, чем кажется, — она не есть красиво раскрашенная лубочная картинка. Этого нельзя забывать. К сожалению, многие православные оказались неготовыми к вызову, который нам предъявили сектанты и процессы преступной демократизации законов, касающихся религиозных вопросов. Мы разучились решать свои проблемы именно христианскими церковными средствами и ищем мирские ответы на духовные вопросы. Но мир, погрязший в собственных противоречиях и проблемах, едва ли сможет помочь нам.